|
|
К оглавлению
4. «Общенародное обвинение» в современном англосаксонском уголовном процессе
«Вы, русские для нас варвары. Не в дурном смысле, а в подлинном. Как в древнем мире все были варварами по отношению к грекам и римлянам. Ангосаксы - представители классической культуры. Мы лучше других в мире выражаем два великих начала: ясность и чувство меры. У других народов, в том числе у русского, они затуманились. Иначе вы бы не стали выкорчевывать на своей земле свои же традиции.»
Черчиль Уинстон /слова приписываются ему
Исторически1 сложилось так, что уголовное судопроизводство в Англии и Уэльсе сложилось в большей степени, чем в странах континентальной Европы под знаком частного начала. Как отмечали многие исследователи, по своей природе английский процесс носит частно-исковой характер. И хотя за последние сто лет публичность английского уголовного судопроизводства усилилась2, частно-исковая суть его осталась прежней.
Непосредственно связана с частным началом состязательная форма английского уголовного процесса. Классическая теория английского уголовного процесса подчеркивает состязательный характер этого судопроизводства. Уголовное судопроизводство в Англии имеет своей целью вероятностную, относительную истину. И единственное средство достижения этой цели - состязание между обвинителем и обвиняемым.
Трудно кратко охарактеризовать современную обвинительную систему Англии и Уэльса, однако это представляется совершенно необходимым, чтобы понять значение и место в ней «народного обвинения» и тем самым охарактеризовать его не только с формальной юридической стороны, но в самых сущностных его чертах.
Первая и наиглавнейшая черта этой системы, по мнению всех источников, состоит в том, что право начать уголовный процесс принадлежит каждому гражданину этой страны, выступает ли он индивидуально или действует в группе, как в частных, так и в публичных интересах. Судья лорд Кэмбаль заметил, что фактически в Англии большинство обвинений возбуждается и поддерживается органами государственного или общинного обвинения. Но когда они бездействуют, на сцену тот час выступает "великое конституционное право англичанина собственною властью привести в действие уголовный закон."3 Лорд Вилберфорс, выступая по делу “Gonriet v Union of Post Office Workers” отметил принципиальное значение права каждого человека предьявить уголовное обвинение. Он сказал: “Личность... желающая видеть закон действующим, имеет в своем распоряжении действенное средство: она должна предьявить частное обвинение. Это историческое право, которое восходит ко времени образования нашей правовой системы.”4
Конечно, имеются определенные ограничения этого права, но в принципе оно доступно всем. Поэтому в Англии в отличии от других государств Европы (прежде всего континентальной ее части, но так же и Шотландии), в теории признается необходимость существования не одного или узкого круга обвинителей, действующих в публичных интересах, а неограниченного их числа. Каждый без исключения гражданин может осуществлять уголовное преследование любого лица за совершение любого преступления в публичных интересах. Как отмечает Стаффорд Р., частные лица, в теории, до сих пор могут осуществлять обвинение по делам об убийствах, изнасилованиях и прочих тяжких преступлениях, хотя неизменно Королевская служба обвинения вмешивается в процесс на той или иной стадии.5
Вторым примечательным моментом, характеризующим английскую обвинительную систему, является тот факт, что полиция осуществляет подавляющее число обвинений и делает это на тех же основаниях, что и любой другой частный субъект. Хотя, конечно, в обвинительной полицейской деятельности, имеют место черты организации и централизаци в масштабах Англии и Уэльса, которые имеют тенденцию к усилению.
Третье, что необходимо отметить относительно обвинительной системы Англии и Уэльса, касается широких дискреционных полномочий, которыми обладают стоящие во главе полицейских региональных подразделений старшие констебли. Если отбросить роль Директора Публичных Обвинений, который вмешивается в обвинительную полицейскую деятельность достаточно редко, то практическое осуществление уголовного преследования осуществляется по усмотрению и под контролем старшего констебля одного из 43 отдельных полицейских региональных подразделений. Поэтому с уверенностью можно констатировать наличие свободы усмотрения обвинительной власти.
В четвертых, термин "система" по отношению к тому явлению, о котором мы говорим, применяется достаточно условно. Строго говоря об обвинительной системе в данном случае трудно говорить, поскольку в каждом из регионов она не основана на едином законодательстве. Большинство полицейских подразделений имеют департаменты обвинительных солиситоров, которые входят в структуру местной власти. Солиситоры осуществляют так сказать юридическое обеспечение уголовному преследованию, осуществляемому полицией. Солиситоры оказывают юридическую поддержку полиции при принятии решений относительно судьбы обвинения, они представляют обвинение в суд по делам, которым полиция решила дать судебный ход, они же поддерживают по делу обвинение в суде.
Однако подобный порядок существует не во всех полицейских подразделениях на территории Англии и Уэльса, в некоторых из них используют для юридического обеспечения дела частные фирмы солиситоров, совершенно независимые от местной администрации.
Только одна черта объединяет все без исключения полицейские подразделения относительно их обвинительной деятельности. Она заключается в том, что отношение между главным констеблем, возглавляющим полицию, и солиситором обвинения являются всегда отношением между клиентом и его поверенным в делах, представителем в суде (можно сказать - адвокатом полицейского). Солиситор действует в суде во исполнение указаний полиции, он осуществляет уголовное преследование в суде по поручению полиции, оставаясь при этом независимым от нее лицом. После того как дело попало под юрисдикцию суда (по действующему законодательству это бывает с момента предъявления обвинения в суд или же обращения в суд для получения приказа на привод или на арест правонарушителя) солиситор несет отвественность за дело. Он может на основе имеющейся у него информации решить вопрос о поддержании обвинения в суде или каким-либо образом модифицировать его или отказаться от обвинения. Он также оказывает юридическую помощь, поддержку полиции, легализацию ее обвинительной деятельности в суде. Но главный констебль не связан этой поддержкой. Английская процессуальная доктрина провозглашает независимость солиситора и главного констебля друг от друга. Признано важным чтобы полицейское первоначальное решение (initial decision) об уголовном преследовании прошло независимую юридическую проверку как с точки зрения судебной перспективы дела, так и с позиции более беспристрастного понимания истинной общественной значимости дела. Важно, чтобы дальнейшая - судебная обвинительная деятельность осуществлялась юридически квалифицированным лицом, которые не было бы связано с предварительным досудебным расследованием.
Дела, возбуждаемые полицией, называются "королевскими" и местные обвинители - солиситоры называются "королевскими обвинителями", несмотря на то, что они являются частными лицами. Указанные элементы образуют базовую местную систему обвинения в Англии и Уэльсе.
Помимо “королевского обвинения” существует ряд других органов, осуществляющих обвинительную деятельность. Так, наряду с civil police, подчиняющейся местным властям (о которой речь шла выше) существует ряд частных и государственных полицейских органов, которые осуществляют обвинение с участием или без участия civil police. Наиболее известная из них Британская транспортная полиция. Она использует в качестве своих юридических поверенных в суде для осуществления обвинения частных практиков-юристов. Существуют и другие агентства в той или иной мере осуществляющие уголовное преследование. Они варьируют от крупных государственных учреждений, структур местных властей до небольших общественных объединений и мелких предприятий розничной торговли, вплоть до частных лиц. Сферы, в которых они действуют также весьма разнообразны: это и здравоохранение, в том числе профессиональное, и правила торговли, и защита потребителей,и забота о животных, и лицензирование, и образование, и транспорт, и управление местами общественного досуга типа общественных парков и пр. Для некоторых из них обвинение является последним средством воздействия, потому что они предпочитают выполнять свои обязанности через просвещение и убеждение - например Королевское общество орнитологии. Для других, в первую очередь тех, кто причастен к деятельности по собиранию налогов, угроза обвинения непосредственно вытекает из рода их деятельности. По различным оценкам эти неполицейские агенства выполняют от четверти до 37% всех обвинений, рассматриваемых судами (или осуществляют уголовное преследование по 177,799 преступлениям).6
Для большинства указанных государственных и негосударственных организаций и объединений осуществление “частных обвинений” не является основной функцией. Они используют право на уголовное преследование в качестве крайнего средства, когда другие методы не позволяют достичь желаемого. Поэтому у этих “неполицейских агенств” всегда существует альтернатива между тем, чтобы прибегнуть к привлечению к уголовной отвественности правонарушителя или ограyничиться простым внушением.
К настоящему времени сформировалась устойчивая практика применения “private prosecutions”, которая касается и круга дел, и специфики досудебного производства, и полномочий органов, осуществляющих частное уголовное преследование в публичных интересах.
Как отмечается в литературе, большинство преступлений, которые становятся объектом рассматриваемого вида обвинения относятся к так называемым “crimes of strict liability”, т.е. правонарушениям с объективной ответственностью. Ответственность за их совершение наступает независимо от вины правонарушителя. Для привлечения к уголовной ответственности за данные уголовные проступки надо установить только факт правонарушения и лицо, его совершившее, однако доказывать наличие у правонарушителя mens rea не обязательно. Здесь имеет место так называемое “объективное вменение”, концепция которого развивается английскими судами с 19 века. Хотя законодательная база о правонарушениях с объективной отвественностью образована в основном нормативно-правовыми актами, именно судам решают окончательно вопрос о возможности объективного вменения за данные преступления. Как правило, признаком возможности объективного вменения является оговарка о таком условии для наступления уголовной ответственности как предварительное предупреждение правонарушителя о противоправности его поведения. Игнорирование предупреждения позволяет соответствующему органу прибегнуть к частному уголовному преследованию. Факт повторности освобождает обвинителя от обязанности доказывать вину правонарушителя, которая презюмируется.
Хотя суть обвинительной деятельности везде одна, но осуществляется она в досудебной свой части весьма по разному, в различных формах. В целом можно говорить о существовании определнной специфики в проведении досудебного расследования неполицескими органами. Хотя в главном досудебная деятельность частных обвинителей должна соответствовать общим правилам, по которым производится предварительное расследование полицией. Иногда эти агентства кооперируют с королевской полицией в тех или иных формах, иногда обходятся без ее помощи. Например, Национальная Служба Телевизионного Лицензирования работает полностью независимо от полиции. Другие агентства, проведя первоначальное расследование, затем передают дело полиции для продолжения уголовного преследования через королевскую службу обвинения. А, например, Департамент Здравоохранения и Социальной Защиты в своей деятельности, связанной с пресечением правонарушений по кругу дел своей компетенции, имеет штат инспекторов без каких бы то ни было полномочий на ведение расследования и поэтому последние действуют всегда совместно с полицией. Чаще всего именно таким образом действуют и мелкие магазины розничной торговли. По-видимому в больших индустриальных ареалах полиция в той или иной степени оказывается вовлеченной во все уголовные преследования, осуществляемые на ее территории.
В качестве наиболее характерных черт “частных обвинений” является их избирательность. Соответствующие органу обладают широким усмотрением в выборе мер реагирования на правонарушение: лишение лицензии на занятие определенной деятельностью, наложение материальной ответственности, предупреждение и, наконец, уголовное обвинение. Компетентные государственные и общественные организации ставят перед собой прежде всего задачу предупреждения правонарушений в той сфере, где они действуют. Уголовное частное обвинение рассматривается ими как радикальное средство для предупреждения наступления более тяжкого вреда публичным интересам. По сравнению с полицией эти органы более склонны в своей деятельности к использованию различных технических средств, технологических методик при собирании доказательств обвинения.
Некоторые органы, занимающиеся частными обвинениями, одевают своих должностных лиц в униформу. Это обстоятельство повышает их авторитет в глазах населения, хотя по правовому статусу эти лица в униформе мало чем отличаются от частных граждан. Лишь для некоторых из них законами оговариваются права на проникновение в частные помещения без получения согласия собственника, опрос подозреваемых и другие права присущие офицерам полиции.
Если говорить в целом о полномочиях, которыми обладают частные субъекты частного обвинения, то они мало отличаются от прав, которыми обладает любой гражданин. В частности, они, например, могут производить аресты правонарушителей.
Существует правило, что если арест произведен не констеблем полиции, то арестованный должен быть препровожден в полицию или в суд настолько быстро насколько это возможно (Police and Criminal Evidance Act. 1984, ss 56 and 58). Любое лицо, производящее арест, должно руководствоваться Актом от 1984 г., а также Комментарием судебной практике применения этого Акта. Лицо, допустившее необоснованный арест, подлежит ответственности за незаконное ограничение свободы человека и должно будет возместить причиненный вред. Применение ареста не является характерной чертой деятельности частных обвинителей. Они применяют это принудительное средство исключительно для пресечения противоправной деятельности подозреваемого и доставления его в суд. Иногда они оказывают помощь полицейским в производстве ареста.
Специальные права “неполицейских органов” для производства действий по сбору доказательств предумотрены рядом законодательных актов, которыми предусматривается уголовная ответственность за то или иное правонарушение. Наиболее важные из них следующие: 1) право входить в помещения (производственые или служебные); 2) право проводить проверку, инспекцию, контроль; 3) право требовать предоставления образцов продукции или документы, или отчеты; 4) право вскрывать контейнеры и кассовые аппараты; 4) право производить тестирование товаров, услуг, изымать для этого необходимые образцы.
Естественно, существуют и законодательные гарантии против злоупотребления этими правами. Эти гарантии тоже как правило предусматриваются в том же самом акте, которым предусматривается уголовная отвественность за правонарушение и порядок преследования лица его совершившего. Например, в Consumer Protection Act 1987 предусмотрено, что если должностное лицо компетентного органа при производстве расследования повредит или уничтожит какие-либо вещи, то оно обязано будет выплатить компенсацию любому, чьи интересы были затронуты.
Гарантами против злоупотреблений со стороны частных обвинителей выступают Директор публичных обвинений, судьи, а также омбудсмены, выполняющие третейские функции.
В силу многообразия “неполицейских агентств”, в той или иной мере и форме причастных к обвинительной деятельности, специфики дел, которые они ведут, в настоящее время признано пока нецелесообразным возложить на “королевских обвинителей” обязанность поддержания обвинения по делам, подготавливаемым агентствами, не являющимися civil police. Это не значит, что в практике применения “private prosecutions” нет проблем. Они есть и привлекают внимание властей.
В отличии от предприятий розничной торговли, для которых уголовное преследование магазинных воров, составляет так сказать способ защиты частного интереса, собственно частное обвинение потерпевшего от преступления ограничено кругом дел о словесных оскорблениях, угрозе физического насилия и других мелких преступлениях против личности, указанных в Акте о правонарушениях против личности от 1861 года. Данный Акт придал частный характер подобным правонарушениям. Согласно закону по делам об этих преступлениях судебное уголовное преследование должно осуществляться или самим потерпевшим или в пользу потерпевшего другим лицом. Лицо, подвергшееся уголовному обвинению за такое правонарушение освобождается от угрозы предъявления гражданского иска по тому же основанию.
Надо сказать, что в современной юридической литературе есть высказывания за отмену положений указанного Акта, а также и самой сложившейся практики уголовного преследования, осуществляемого владельцами магазинов розничной торговли в отношении магазинных воров. Она многими признается порочной во многом из-за того, что при ней не обеспечиваются должным образом права личности обвиняемого, а также и интересы публичные. Предлагается распространить на все эти дела “королевское обвинение”, которое в силу своей большей унифицированности и эффективности позволит, с одной стороны, повысить эффективность уголовного преследования, а с другой, поможет лучше устранить опасность необоснованного обвинения, сделать обвинение более избирательным, гибким в тех случаях, когда правонарушителями оказываются пожилые люди, люди с физическими и психическими недостатками, бедняки.
Есть мнение, о неуместности и порочности практики предоставления частным организациям приватного режима для реализации решений о возбуждении уголовного преследования. Так, по мнению членов Королевской комиссии об уголовном процессе, обвинения, осуществляемые частными гражданами в иных, нежели указанных в Акте 1861 года случаях, достаточно редки на практике и едва ли служат достаточным основанием для точки зрения подавляющего числа английских правоведов, доказывающих тезис о том, что частное обвинение является одним из фундаментальных прав граждан этой страны и что это есть единственная радикальная гарантия, обеспечивающая защиту граждан от вмешательства со стороны властей.
Надо отметить, что критическое отношение английских юристов к общегражданскому праву на частное обвинение вполне явственно проявилось еще прошлом веке. Стифен констатировал, что «каждый имеет право представить любому большому жюри биль, обвиняющий кого бы то ни было в каком бы то ни было (публичном) преступлении, не заявляя о том предварительно обвиняемому и не возбуждая никакого предварительного производства."7 Однако он не считал такое положение дел удовлетворительным, поскольку, по его мнению, «охранение общественного мира, есть без сомнения, обязанность, лежащая на некоторых должностных лицах..., но в Англии нет чиновника, который был бы ex officio обязан искать преступников».8
Критическое отношение к «народному обвинению» весьма распространено в современной английской литературе. В том числе распространена точка зрения, согласно которой рассматриваемое право, на котором согласно теории строится здание обвинительной системы, является чистой декларацией. На деле оно подвержено ряду ограничений и исключений, которые сводят его практически на нет. Первое из них состоит в многочисленных формальных ограничениях этого права, оговоренных в более чем в 100 Актах Парламента, не считая того, что право обвинять является предметом законодательного регулирования со стороны Генерал Атторнея, Директора Публичных обвинений, а также решений судей. Всеми этими источниками права в той или иной мере право обвинять обставляется различными юридическими формальностями, которые затрудняют на практике его реализацию. Вторым, более важным препятствием для практической реализации права каждого гражданина на уголовное обвинение являются связанные с ним расходы. Нельзя сказать, что юридическая помощь является на настоящий момент общедоступной для того, чтобы каждый мог начать уголовное преследование. В деле, по поддерживаемому им обвинению, обвинителю могут быть по решению суда возмещены его издержки из центральных фондов. Однако это зависит от того будет ли вынесен судом обвинительный приговор. По делам суммарного производства это правило не применяется и обвинитель может быть освобожден от затрат только тогда, когда они возмещаются обвиняемым и только тогда, когда обвинение добивается успеха. Если обвиняемый оправдан, то суд имеет право приказать, чтобы расходы, понесенные защитой, оплачивались обвинителем. Судья кроме того может включить в эти расходы и свои собственные издержки, помимо расходов, понесенных лицом, подвергшимся уголовному преследованию.
Определенные процедурные особенности, касающиеся права присутствия в Коронном Суде также ограничивают возможности реализация права на обвинение, поскольку требуют от обвинителя незаурядных юридических познаний. В связи с этим Лидстон и его коллеги отмечают, что все эти ограничения в совокупности образуют труднопреодолимые препятствия на пути обвинителя; они делают право частного обвинения одним из весьма трудно реализуемых на практике.9
Однако эти препятствия будучи труднопреодолимыми, например, для добропорядочного обвинителя, не являются достаточными гарантиями против злонамеренного, ошибочного или необоснованного обвинения. В последних случаях не исключается возможность обращения в суд магистратуры за решением о производстве привода или получения приказа на арест, которыми в сущности и начинается фактическое уголовное преследование лица, хотя бы сам жалобщик (обвинитель) не имеет своей целью в последующем или просто не способен дальше поддерживать обвинение и добиваться осуждения обвиняемого. Вред, причиняемый обвиняемым такого рода действиями обвинителя (и если суд, сразу не разобравшись, первоначально принял его сторону), может быть весьма существенным.
Далее, если продолжать придерживаться точки зрения о том, что частное обвинение остается эффективной защитой против ненадлежащего вторжения государственной обвинительной власти, необходимо принять меры, чтобы всякого рода финансовые затруднения были устранены. В то же время риск злонамеренных, ошибочных, совершенно необоснованных обвинений должен быть устранен.
Вышеприведенные рассуждения английских юристов во многом перекликаются с высказываниями советских правоведов, которые часто критиковали английское народное обвинение. Так, в свое время Чельцов М.А. писал:” Эта система народного обвинения сохранилась с давних времен. Она обеспечивает интересы крупных компаний и их объединений. В случае когда преступление нарушает их интересы соответствующая организация всегда располагает высоко квалифицированными юрисконсультами или специально приглашенными адвокатами и конечно необходимыми денежными средствами для выплаты достаточно высоких судебных издержек. Когда же преступление задевает интересы малоимущих граждан, им трудно, и даже невозможно принять на себя бремя обвинения.”10
В настоящее время английская процессуальная доктрина склоняется к той позиции, что применение уголовного закона по своей природе является уместным только там, где публичные интересы подвергаются опасности. Уголовные санкции налагаются в пользу общества в целом, в его интересах, в защиту его ценностей. В Отчете королевской комиссии об уголовном процессе (1981 г.) говорится, что частные граждане вряд ли должны обладать правом вступления в уголовный процесс в частном порядке по своему усмотрению по проступкам, за которые другие средства реагирования являются более подходящими. Под «подходящим» в данном случае имеется «королевское обвинение». Там, где уголовный процесс имеет место, он всегда должен быть оплачен из общественных фондов. Поэтому Сэр Филипс и его коллеги выступили за установление такого порядка, чтобы в тех случаях когда частный обвинитель хочет возбудить обвинение, он должен обращаться по первой инстанции к Королевскому обвинителю. Если последний согласен с делом, оценивая его по тем же критериям, какие он применял бы для оценки любого другого обвинения (полицейского, например), он должен принимать его для поддержания обвинения по нему в суде. Если же солиситор не делает этого и частный гражданин, после объснения ему причин отказа, продолжает настаивать на своем, т.е. на осуществлении уголовного преследования в суде, последний должен быть в состоянии осуществить обвинительную деятельность так, чтобы предъявить обвинение в суде магистратуры. При этом Королевский обвинитель должен вступить в судебное слушание по данному делу, где обвинение поддерживается в частном порядке, чтобы объяснить почему он пришел к выводу о том, что по материалам не должно было быть предъявлено обвинение. Кроме того, Королевская комиссия рекомендовала, чтобы в тех случаях: когда имеется судебное разрешение Королевский обвинитель обязательно должен принять к производству обвинение, которое поддерживается частным лицом. Однако комиссия не посчитала разумным требование, чтобы юрист-солиситор вел то дело в суде, по которому он ранее отказался предъявлять обвинение. В последнем случае считается более предпочтительным было бы разрешить частному обвинителю нанимать своего собственного солиситора для этой цели, но гарантировать то, чтобы юридическая помощь была оплачена из общественного фонда. И вообще, в тех случаях, когда имеет место судебное разрешение на участие солиситора на стороне частного обвинителя, это должно автоматически порождать право у обвинителя на разумное вознаграждение процессуальных расходов из центральных общественных фондов. Это послужило бы преодолению финансовых препятствий для частного обвинителя, а также явится напоминанием суду о том, что подобного рода разрешение должно даваться только для тех обвинений, которые в той или иной мере имеют публичную значимость и в них есть финансовая заинтересованность общества.11
Таким образом, теоретические воззрения относительно значения для обвинительной системы общенародного обвинения и современных реалий его реализации весьма разнообразны. Не все английские юристы склонны придавать ему значение системообразующего фактора в построении обвинения, гаранта правосудия и справедливости в стране. Наверное, это не случайно. Несмотря на известную приверженность англичан своим традициям, а традиция «чувствовать, что несправедливость, причиненная одному гражданину затрагивает всех остальных», приписываемая Франквилем своим соотечественникам, существует не одно столетие, в настоящее время идея народного обвинения заметно поблекла. Со времен, когда Франквиль сказал свои знаменитые слова, прошел век. Как и в Риме усиление государственных структур делает актуальным проблему повышения эффективности должностного обвинения, гражданина как гаранта публичного интереса всерьез мало воспринимают. Мы берем на себя смелость утверждать, что современный английский юридический дискурс формируется вокруг идеи усиления роли государства в обвинительной деятельности, а не роли гражданина.
Это наглядно проявляется кроме всего прочего в усилении роли Директора публичных обвинений. В настоящее время английские правоведы утверждают, что это должностное лицо обязано предьявить государственное обвинение по любому делу, где были затронуты общественные интересы или есть основания предполагать, что публичные интересы могут быть затронуты. При этом отмечается то обстоятельство, что государственный обвинитель должен оценить не только обстоятельства дела, но и возможные последствия публичного вмешательства в него. Не в последнюю очередь должна учитываться и судебная перспектива дела, так как только успех обвинения может благоприятно сказаться на общественном порядке и нравственности. Обвинители из департамента публичных обвинений несут полную ответственность за проведение обвинений в этой стране. Они имееют полномочия перепоручить ведение государственного обвинения от одного органа другому, прекратить обвинение. Лицо, чьи интересы затронуты решениями Директора или местных королевских обвинителей может обратиться за защитой в суд. Примечательно, что деятельность Омбудсмена по расследованию действий органов должностного обвинения или комментированию принимаемых ими решений не допускается.
Мы полагаем, что при нормальном состоянии общества и государства идея народного обвинения не может быть в полной мере востребована общественным мнением, как действительное орудие достижения народного интереса. Наверное правы те, кто утверждают, что в любом обществе суть деятельности государства по отношению к личности сводится к подавлению. Сомневаюсь, что в современной Англии действительно властвует народ. Сомневаюсь в действительности английского народного обвинения.
Хотя принято говорить о существовании единой англо-американской правовой системе, на деле существует большое различие в организации системы публичного обвинения в Англии и США.Хотя, безусловно, уголовный процесс США во многом воспринял черты английского уголовного процесса, в его основе лежит общее право Англии.
Нет уголовного процесса США как единого действующего на всей территории государства судебного порядка расследования и рассмотрения уголовных дел. Процессуальное право каждого штата самостоятельно и не зависит от федерального права, как независимы конституции и суды отдельных штатов. Мы рассмотрим систему обвинения, существующую в штате Калифорния.
В Калифорнии как и в целом в США обвинение от имени государства осуществляется специально уполномоченной службой атторнеев. Возбуждение уголовного преследования является практически монопольным правом государственного обвинения и производно от должностной обязанности атторнея осуществлять уголовного преследования от имени государства. Однако учреждение атторнейской должности не устраняет право потерпевшего и каждого гражданина выступать в качестве обвинителя.
В США и в Шотландии обвинительные системы таковы, что полиция не представляет правонарушителя в суд первой инстанции. Это делается независимым юридическим учреждением - окружным или обвинительным атторнеем в США и Фискальным прокурором в Шотландии. Именно эти должностные лица решают стоит или нет начинать судебное уголовное преследование по данному делу, учитывая все обстоятельства, в том числе доказательственную базу и общественную значимость его. Указанные чиновники первыми непосредственно направляют дело в суд для предъявления обвинения. Американские теоретики процесса подчеркивают необходимость достижения независмости юриста в лице прокурора (атторнея) от полиции. Функция расследования, осуществляемая полицией, и собственно обвинительная юридическая функция, осуществляемая юристом в процессе - должны быть разделены.
Районный прокурор имеет в своем подчинении специальные подразделения. В штате Калифорния у районного прокурора в штате 134 прокурора и 60 следователей. Они расследуют большинство беловоротничковых преступлений, дела об организованной преступности, коррупции государственных служащих, в том числе полицейских, еще ряде тяжких преступлений. Районный прокурор рассматривает полицию ответственной за правопорядок на улицах, она должна осуществлять борьбу с уличной преступностью, в то время как к его подследственности относятся более специфические виды преступлений и те, которые представляют сложность для расследования. Районный прокурор играет ключевую роль в расследовании преступлений и применении закона в пределах своей юрисдикции. Осуществляемая им функция расследования рассматривается как отдельная в отношении функции обвинения, которую он должен осуществлять честно и беспристрастно.
Расследование преступлений составляет функцию не только полиции, но и ряда других ведомств. Следственными функциями также наделены специально создаваемые законодательными органами комитеты и создаваемые исполнительной властью комиссии.
Формально обвинение в совершении преступления в суде может подать любой гражданин США или представитель любой организации, объединения, корпорации. Однако практически эта функция осуществляется уполномоченными на то сотрудниками атторнейской службы. Осуществлять уголовное преследование лиц, совершивших преступление частными гражданами, может быть реализовано не только возможностью предъявить обвинение в суде, но также частное лицо может производить арест кого-либо без ордера, в случаях когда в его присутствии было совершено или совершается тяжкое преступление, а также когда это лицо имеет достаточные основания полагать, что тяжкое преступление было совершено данным подозреваемым. Арест может быть произведен частным лицом и за менее тяжкое преступление, которое представляет собой нарушение общественного порядка.
Главная отличительная черта процессуального положения обвинителя (как частного, так и публичного)- это неограниченное усмотрение в использовании обвинительной власти. Отказ обвинителя от первоначально возбужденного уголовного преследования даже при наличии “достаточных оснований” не мотивируется и практически не может быть обжалован. Широкая власть американских обвинителей приводимая в действие по усмотрению и практически бесконтрольно, даже самими американскими юристами считается своего рода правовым феноменом, сравнимым разве, что с правами обвинителя в Англии.
Таким образом, несмотря на различия в фигуре должностного обвинителя, обвинительные системы США и Англии в принципе схожи. Похожее место в них занимает и общенародного обвинения (в форме права гражданина на “частное обвинение” по любому делу). Несмотря не скептические замечания о его слабой эффективности, общегражданское обвинение следует по-прежнему считать нравственным стержнем обвинительных систем данных стран. Почему так получилось мы попытались объяснить, не претендуя на истину.
Как представляется дело тут в глубинных культурных закономерностях, которые преформируют правовую систему того или иного государства в соответствии с теми матрицами, которые были заложены в генотип данной нации. Почему в правовом отношении Англия оказалась прямой наследницей классических республиканских традиций Рима и Древней Греции? И почему континентальная Европа унаследовала в своем праве черты Рима позднего - императорского периода, а Россия в культурно-правовом аспекте - Византии? На эти вопросы нет однозначных ответов. Есть только данная нам историей очевидность - ни в одной из стран, расположенных на континентальной Европе, в послеримскую эпоху в процессе общенародного обвинения не существовало.
Очевидно, для того вида цивилизации, к которому принадлежит русская, в нормальном состоянии его государственно-правовых институтов существование такого вида обвинения как народное не характерно. Это не значит, что возможность этого совсем исключена. Очевидно, что в те периоды, когда государственно-правовая система выходит из равновесного состояния, в ее структуре возможно появление неприсущих ей элементов. Тем более эта возможность возрастает, когда имеет место уничтожение присущей данной цивилизации правовой структуры.
Дореволюционные русские юристы со смешанными чувствами восхищения и собственной неполноценности смотрели не английскую процессуально-правовую систему и, в частности, институт народного обвинения, полагая ее верхом юридического совершенства. Так, например, Фойницкий И.Я. отмечал, что народное обвинение известно с античных времен, когда в древних демократиях Греции и Рима по делам интересующих все общество обвинителем мог выступать каждый полноправный гражданин. К этой же форме относится и обвинение по английскому процессу который видит в нем функцию общины, представляемой Большим жюри, и смотрящим на отдельных лиц, выступающих обвинителями перед судом, только как на исполнителей общественного поручения, добровольно или даже по принуждению на себя принимаемого. Эта форма может значительно облегчить государственную власть, пополняя силы государственного обвинения из среды всего общества. Она представляется крайне желательной и по соображениям внутренней политики, поскольку содействует более равномерному осуществлению обвинительной деятельности представители государственных органов энергично отнесутся к деяниям нарушающим интересы власти но могут быть крайне не энергичны в преследовании преступных деяний должностных лиц нарушающих интересы личности представители общества приводят обвинительную деятельность к необходимому равновесию интересы меньшинства найдут ту же судебную охрану как и интересы большинства.12
«Народное обвинение» было знаменем либералов, лозунгом их борьбы за реформирование русского уголовного процесса в состязательном направлении. Вряд ли однако они могли предположить, что вскоре и у себя на Родине смогут испытать на себе все достоинства этого “народного средства”.
1 Английское процессуальное право является в большей части общим правом и в меньшей статутным т.е. покоящейся на законодательных актах. Общее право подразумевает наличие неписаных правовых норм, которые вырабатывались главным образом в течение последних двух столетий судебной практикой, путем применения судебнызх прецедентов.
2 Одним из сторонников усиления публичного начала в аглийском уголовном судопроизводстве был известный юрист прошлого века Бентам. Критикуя негативные стороны так называемых “сделок о признании”он выступал за учреждение институтва пуличного преследования. Выдвигая идею создания должности общественного обвинителя Бентам подчеркивал обязанность последнего следить за точным применением закона: ”Как скоро существует должность общественного обвинителя - законы более не находятся в зависимости от добровольных обвинителей . Закон имеет подле судьи своего представителя который говорит за него, действует его именем, наблюдает, прислушивается, заботливо собирает все, что может навести на следы преступления, стоит выше частных опасений и вражды ,снабжен при этом всей властью нужной для быстрого и уверенного действия. 3июля 1879 года был принят закон Prosecution of offenses Act об учреждении института публичного преследования.Задачей закона было: ”принятие более действенных мер к преследованию преступлений”. Указанный закон и дополнения к нему в 1884 году и 1866 году ,а также ведомственные инструкции не дают исчерпывающего перечня дел, в которой обязательно участие дирекции публичного преследования. Директор обязан возбудить преследование по делам о преступлениях, за которые может быть назначена смертная казнь, а также по делам затрагивающих общественный интерес, в случаях, когда нельзя ожидать достаточной энергии со стороны частных обвинителей.Закон сохраняет все права частных лиц по возбуждению или ведению преследования, и частные обвинители по-прежнему являются полноправными его органами, действующими совместно с директором публичных преследований, если он вступит в дело.
По мнению Шапиро Б., как и в последней четверти 19 века, в настоящее время в Англии проявляется тенденция к усилению роли должностного обвинения.
3 Цит.: Кулишер Е.М. Судебное преследование должностных лиц. М., 1907, с. 25.
4 Stafford, Richard J. Private Prosecutions. London. 1989, p. 181, 182.
5 Ibid. P. 180.
6 Stafford, Richard J. Private Prosecutions. Introduction.
7 Стифен. Уголовное право Англии. Пер. Спасовича. Спб.,1865, с. 208.
8 Там же.
9 K.W. Lidstone, Russell Hogg and Frank Sutcliffe: Prosecutions by Private Individuals and Non-Police Agencies (Royal Commission on Criminal Procedure Research Study No 10, London HMSO, 1980, p. 111.
10 Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. М., т. 1, с.
11 The Royal Commission on Criminal Procedure. Report. 1981, London, Cmnd, pp. 161-162.
12 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Спб., 1902, т. 1, с. 17.
|
|
