|
|
Глава 2. Содержание и формы уголовного преследования, осуществляемого следователем
органов внутренних дел, в современном российском уголовном процессе
Параграф 1. Соотношение понятий "уголовное преследование", "обвинение", "предварительное
расследование"
Соотнося понятия "уголовное преследование" и "обвинение", следует отметить, что в юридической литературе имеется две точки зрения: первая, что данные понятия синонимы (И.Я. Фойницкий1, М.С. Строгович2, Х.С. Таджиев3), вторая - что обвинение является особой формой уголовного преследования, но не единственной (А.П. Гуляев4, А.Г. Халиулин5, А.Б. Соловьев и Н.А. Якубович6, А.М. Ларин7, З.З. Зинатуллин и Т.З. Зинатуллин8, П.А. Лупинская9 и др.).
Прежде чем высказать свое мнение по вопросу соотношения уголовного преследования и обвинения, следует обратиться к Толковому словарю и законодательству.
Положения Толкового словаря свидетельствуют: "уголовный" - относящийся к преступлениям10; "преследование" - следовать, гнаться за кем-то с целью поимки, уничтожения; неотступно следовать за кем-нибудь, не оставлять в покое; мучить, угнетать, притеснять, подвергать гонениям; подвергаться чему-либо неприятному, донимать чем-либо; стремиться к чему либо11; "обвинение" - упреки, укоры; признание виновным в чем-нибудь; предписание кому-нибудь какой-нибудь вины, вменение в вину; юридические действия, направленные на доказательство виновности того, кто привлекается к уголовной ответственности; обвинительный приговор; обвинительная сторона в судебном процессе12.
П. 55 ст. 5 УПК РФ гласит, что уголовное преследование - это процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. При этом обязанность осуществления уголовного преследования лежит на прокуроре, следователе, органе дознания и дознавателе в каждом случае обнаружения признаков преступления, и состоит в установлении события преступления, изобличении лица или лиц, виновных в совершении преступления (ст. 21 УП РФ).
П. 22 ст. 5 УПК РФ определяет "обвинение" как "утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном настоящим Кодексом".
Утверждение о совершении определенным лицом уголовно наказуемого деяния в ходе уголовного судопроизводства осуществляется, во-первых, следователем при вынесении постановления о привлечении в качестве обвиняемого и составлении обвинительного заключения; во-вторых, прокурором, при поддержании обвинения в суде первой инстанции.
Мы согласны с мнением Л.М. Карнеевой13, что вынесение следователем постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого - это не выполнение функции обвинения, а одномоментное процессуальное решение, означающее появление в процессе обвиняемого. Это будет обвинение в материальном смысле, поэтому говорить, что с данным решением следователь становится на сторону обвинения нецелесообразно, так как, во-первых, с появлением в деле обвиняемого следователь не доказывает лишь выдвинутое им обвинение, а продолжает осуществлять всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела; во-вторых, вынесенное следователем постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого не окончательно, и в последующем может быть неоднократно изменено, вплоть до полной его отмены и прекращения уголовного преследования по реабилитирующим основаниям; в-третьих, это лишь процессуальная основа того, что обвиняемый получает официальный статус соответствующего участника процесса и будет выступать в суде на стороне защиты. Из сказанного видно, что обвинение производно от уголовной ответственности и составляет лишь комплекс правовых действий по уголовному преследованию лица, виновного в совершении преступления.14
Целесообразно, на наш взгляд, применить практику Республики Беларусь, которая обвинение в процессуальном плане понимает как процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения (государственным обвинителем, а также потерпевшим (частным обвинителем), гражданским истцом и их представителями) при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции (п. п. 4, 18, 42. ст. 6 УПК РБ). Такая трактовка сообразуется с пониманием "обвинение" согласно Толковому словарю и принципу состязательности. Потому, что, если выделять не функцию уголовного преследования, а функцию обвинения, то, исходя из буквального правового осмысления, законодатель допускает построение состязательного уголовного процесса лишь с момента появления в деле обвиняемого. Но тогда возникает ряд спорных моментов: во-первых, право на защиту, согласно норм УПК РФ, возникает с момента наделения участника определенным статусом - подозреваемого, обвиняемого (то есть как с момента фактического задержания, возбуждения уголовного дела, избрания меры пресечения, так и вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого), то есть момент возникновения функции защиты переносится на более поздний срок. Ошибка подобного рода содержится и в п. 45 ч. 1 ст. 5 УПК РФ, определяющей, что стороны - это участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения. По нашему мнению, ошибочность положения состоит в том, что: во-первых, функция обвинения состоит в утверждении о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом; а функция уголовного преследования состоит в процессуальной деятельности, направленной на установление и изобличение лица (подозреваемого, обвиняемого) в совершении инкриминируемого ему деяния. При этом определенные категории лиц, совершившие общественно опасные деяния, в силу определенных обстоятельств (не достижение возраста, с которого, согласно закона, наступает уголовная ответственность, наличие психического расстройства и т.д.), не могут быть привлечены к уголовной ответственности (что исключает функцию обвинения), но могут быть подвергнуты уголовному преследованию. Поэтому эти два понятия: уголовное преследование и обвинение, не тождественны. Во-вторых, неточность формулировки понятия состоит в том, что законодатель определяет не функцию защиты, а функцию защиты от обвинения, что также переносит состязательность на более поздний период (а ведь в ряде случаев следователь выносит постановление о привлечении в качестве обвиняемого лишь в конце предварительного расследования). Исходя из сказанного, на наш взгляд, о функции обвинения можно говорить лишь в ходе судебного разбирательства дела в суде первой инстанции при поддержании прокурором государственного обвинения, то есть лишь при общем порядке рассмотрения дела и при особом порядке принятия судебного решения по делам в случае согласия обвиняемого с предъявленным обвинением. При иных формах участия прокурора в суде (например, на предварительном слушании, при применении принудительных мер медицинского характера) он осуществляет уголовное преследование. Требование закона о том, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и тоже должностное лицо, как раз и свидетельствует о том, что в данной части говорится именно о судебном заседании судов первой инстанции. Потому что, если распространить данное требование на досудебные стадии, считая следователя на стороне обвинения, то функция обвинения будет возложена на несколько должностных лиц, а о какой состязательности тогда можно будет говорить?! В связи с этим необходимо исключить следователя из стороны обвинения, так как его обязанность состоит в полном, всестороннем и объективном исследовании всех материалов уголовного дела с целью установления истины по делу, а не только в изобличении подозреваемого, обвиняемого.
Таким образом, необходимо 1) дополнить п. 22 ст. 5 (обвинение) УПК РФ следующего содержания: "а также процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения при поддержании государственного и частного обвинения в суде первой инстанции"; 2) определить в п. 47 ст.5 УПК РФ, что стороной обвинения является государственный и частный обвинитель; 3) ввести понятие "участника, защищающего свои права и законные интересы со стороны обвинения", которым являются потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель.
Подтверждением второго и третьего положения могут служить следующие суждения:
1) следователь, начальник следственного отдела, дознаватель не могут выступать со стороны обвинения в силу приведенных выше причин;
2) государственный и частный обвинитель непосредственно выдвигают обвинение в предусмотренном законом порядке, которое поддерживают в ходе судебного разбирательства. Их отказ от поддержания обвинения влечет обязательное прекращение уголовного дела, независимо от волеизъявления иных участников процесса;
3) определение функции обвинения именно при рассмотрении дела по существу в суде первой инстанции обусловлено, во-первых, тем, что при разрешении ходатайства о применении к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия либо применении принудительных мер медицинского характера государственного обвинения не происходит, прокурор лишь обосновывает необходимость применения названных мер, то есть осуществляет уголовное преследование, а не обвинение; во-вторых, в последующих судебных стадиях прокурор действует в рамках функции надзора, а не обвинения либо уголовного преследования;
4) потерпевший может быть отнесен к участникам, защищающим свои права и законные интересы со стороны обвинения (как указывалось в первом параграфе первой главы диссертации), так как, во-первых, закон предписывает ему право поддержания обвинения в суде (п. 16 ч. 1 ст. 42 УПК РФ), во-вторых, если потерпевший откажется от реализации названного предоставленного ему права, уголовное дело не прекращается, а обвинение будет поддерживать государственный обвинитель. В-третьих, цель участия в уголовном деле потерпевшего заключается не в том, чтобы осудить конкретное лицо, а в том, чтобы ему был возмещен нанесенный общественно опасным деянием ущерб, ведь в большинстве случаев потерпевший не знаком с подозреваемым, обвиняемым и не испытывает к нему неприязненным отношений. Отсюда, его основная задача не обвинить, а защитить свои законные права и интересы.
5) законный представитель и представитель потерпевшего, а также частного обвинителя имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица (ч. 3 ст. 45 УПК РФ), поэтому отнесение их к названным сторонам также будет обосновано;
6) гражданский истец и его представитель вправе предъявлять и поддерживать гражданский иск (п. 1 ч. 4 ст. 44; ч. 3 ст. 45 УПК РФ). Так как гражданский иск не представляет собой утверждения (в уголовно-процессуальном смысле) о совершении определенным лицом уголовно-наказуемого деяния, а содержит требование о возмещении имущественного вреда, причиненного непосредственно преступлением, либо об имущественной компенсации морального вреда, то отнесение данных участников к стороне обвинения спорно. Точнее, физическое или юридическое лицо подает гражданский иск; решение о том, относится ли иск к уголовному делу, и причинен ли вред непосредственно расследуемым деянием, принимает судья, прокурор, следователь или дознаватель. Истец может не знать лицо, причинившее ему ущерб, и не обязан определять причинную связь между нанесенным ему ущербом и совершенным преступлением. Это относится к компетенции государственных органов. Поэтому основная цель участия гражданского истца - не выдвижение обвинения, а восстановление нарушенных прав и законных интересов. Названные положения и обусловили отнесение гражданского истца и его представителя не к стороне обвинения, а к участникам, защищающим свои права и законные интересы со стороны обвинения.
Таким образом, обвинение не тождественно уголовному преследованию, а представляет лишь одну из его форм и относится к деятельности стороны обвинения в ходе рассмотрения уголовного дела по существу судом первой инстанции. Поэтому отнесение следователя к стороне обвинения нецелесообразно и ведет далеко не к состязательному типу уголовного процесса15. Потому что о какой состязательности может идти речь с должностным лицом, правомочным принимать основные решения по делу? Следователь должен быть как судья: не относится ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты, а всесторонне, полно и объективно исследовать все обстоятельства дела. Поэтому необходимо вернуть на законодательном уровне ст. 20 УПК РСФСР.
Для реализации принципа состязательности, необходимо определить, что стороной защиты выступает лишь защитник, так как подозреваемый, обвиняемый, его законный представитель и представитель, гражданский ответчик и его представитель вправе (но не обязаны) выдвигать аргументы в свою защиту и брать бремя доказывания на себя, в то время как защитник обязан защищать права и законные интересы защищаемого лица и не вправе отказаться от принятой на себя защиты (ст. 49 УПК РФ).
Мнение о соотношении "уголовного преследования" и "предварительного расследования" в литературе также не однозначно и определяется тем, какого направления придерживаются представители в определении начального момента уголовного преследования.
Так, представители первого направления (придерживающиеся мнения, что уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и имеет место на всем протяжении производства по делу, на всех стадиях уголовного процесса, до тех пор, пока есть основания считать определенное лицо виновным в инкриминируемом преступлении и заслуживающим соответствующего наказания или иной меры уголовного воздействия) считают уголовное преследование более емким, чем предварительное расследование, понятием. Потому что, как видно из подхода: во-первых, распространяется не на одну стадию уголовного процесса, а как на досудебные, так и на судебные стадии; во-вторых, увеличен круг участников, правомочных осуществлять уголовное преследование, тогда как предварительное расследование осуществляют лишь прокурор, следователь, дознаватель.
Представители второго и третьего направления (начало уголовного преследования с момента появления в деле подозреваемого, обвиняемого) во мнениях неоднозначны. Так, А.Г. Халиулин не отрицает, что в некотором смысле понятие "расследование" действительно шире, чем понятие "уголовное преследование",16 мотивируя это тем, что: во-первых, расследование имеет место и до того момента, как какое-либо лицо становится подозреваемым либо обвиняемым; во-вторых, расследование может закончиться и без возбуждения уголовного преследования в отношении конкретного лица, например, когда уголовное дело было возбуждено по факту какого-либо события, содержащего признаки преступления, но затем прекращено за отсутствием события преступления. А.Г. Халиулин не исключает также, что фактически уголовное преследование совпадает с расследованием, если уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица17. В то же время, отмечает, что "уголовное преследование не совпадает с расследованием, а может только пересекаться с ним в той или иной степени и в связи с тем, что расследование имеет место и в судебных стадиях. Поэтому также неправильно и считать уголовное преследование частью расследования"18.
Первая и вторая названные точки зрения имеют право на существование, а их разность мнений обусловлена критерием соотношения. Поэтому дискуссионность может быть разрешена следующим образом: во-первых, если рассматривать данные институты в общем смысле, то уголовное преследование и предварительное расследование являются самостоятельными институтами уголовного процесса, имеющими свои цели, задачи, окончательные процессуальные решения и субъектов, их осуществляющих. При этом, анализируя круг субъектов, осуществляющих уголовное преследование, и распространение последнего на стадии процесса, можно отметить, что при таком подходе уголовное преследование более емкое по своему содержанию. А также в срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением или постановлением о передаче уголовного дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера либо до дня вынесения постановления о прекращении производства по делу (ч. 2 ст. 162 УПК РФ); срок уголовного преследования исчисляется со дня совершения деяния (действия, бездействия), содержащего признаки преступления, и длится до момента вступления приговора в законную силу (п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ; ч. 2 ст. 78 УК РФ). То есть, данное соотношение может быть представлено двумя самостоятельными институтами, имеющими лишь общую часть пересечения - деятельность отдельных участников (прокурора, следователя, дознавателя) на стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования.
Во-вторых, если рассматривать соотношение данных институтов с точки зрения деятельности конкретного участника процесса - следователя, то уголовное преследование и предварительное следствие соотносятся как часть и целое. Такое соотношение продиктовано кругом обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, целями расследования.
Поэтому мы согласны с мнением ученых, рассматривающих расследование как функцию уголовного процесса, осуществляемую следователем, существующей наряду с функциями уголовного преследования, защиты и разрешения дела19.
В подтверждение самостоятельной функции расследования можно отметить, что, так как следователь в ходе расследования по уголовному делу, согласно ст. 73 УПК РФ, обязан, наравне с установлением события преступления и виновности лица в совершении общественно опасного деяния, доказать (при наличии таковых) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также характеризующие личность обвиняемого; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, то есть всесторонне, объективно и полно исследовать обстоятельства дела, для последующего выдвижения обвинения и дальнейшего справедливого наказания, то, на наш взгляд, это не значит, что следователь выполняет в данной части расследования функцию защиты (во-первых, потому, что возложение двух функций (уголовного преследования и защиты) на одно и тоже должностное лицо запрещено законом (ст. 15 УПК РФ); во-вторых, установление данных обстоятельств не служит защитой от предъявленного обвинения, а является необходимостью для правильного разрешения уголовного дела, изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, исключая объективного вменения, а, следовательно, доказывание вышеперечисленных обстоятельств, если отрицать существование функции расследования, входит в функцию уголовного преследования, что свидетельствует об обвинительной направленности деятельности следователя, а это недопустимо.
Таким образом, уголовное преследование - не основное направление деятельности следователя. А лишь элемент процессуальной деятельности в ходе расследования уголовного дела. Возбудить уголовное дело и приступить к производству предварительного следствия возможно тогда, когда имеются достаточные данные о признаках совершенного (совершаемого или подготавливаемого) общественно опасного деяния; поэтому деятельность следователя направлена на то, чтобы установить обстоятельства совершения общественно опасного деяния, проверить, нет ли обстоятельств, исключающих преступность деяния, и при отсутствии последних - обнаружить и изобличить лицо, совершившее общественно опасное деяние, а также установить, подлежит ли такое лицо уголовной ответственности в силу закона. В ходе установления перечисленных обстоятельств, следователь обязан принять все меры, произвести все следственные и иные процессуальные действия, собрать и проверить все доказательства и выдвигаемые версии. В процессе расследования необходимо обнаружить и изобличить лицо, действительно совершившее преступление, доказать его виновность, именно в этом и состоит осуществление уголовного преследования (п. 55 ст. 5 УПК РФ). То есть, предварительное следствие (как и дознание) всегда имеет активный характер,20 а осуществление следователем уголовного преследования в данном случае будет лишь неотъемлемой частью расследования.
Итог сказанного: соотнося уголовное преследование и предварительное расследование в деятельности следователя, можно отметить два варианта: 1) по содержанию они соотносятся как часть и целое; если же сравнивать по временным рамкам (распространение на ту или иную стадию); субъектам, их осуществляющим, то 2) уголовное преследование - более длительная деятельность, имеющая свои особенности на многих стадиях уголовного процесса, что дает право считать лишь частичную сферу пересечения этих двух институтов, не тождественных по своему содержанию.
Интересен еще один момент: если можно говорить о приостановлении предварительного следствия, то возможно ли говорить о приостановлении уголовного преследования?
Согласно результатов проведенного анкетирования, на вопрос: "Осуществляете ли Вы уголовное преследование по приостановленному уголовному делу?" прокурорские работники ответили: "да, всегда" - 12%; "нет, так как производство следственных действий по приостановленному уголовному делу не допускается" - 55%; "да, но в особой форме" - 26%; остальные 7% работников предпочли не отвечать на поставленный вопрос. На аналогичный вопрос, заданный следователям, были получены следующие ответы: "нет, так как производство следственных действий по приостановленному уголовному делу не допускается" - 72%; "да, но в особой форме" - 22%; остальные 6% не ответили на вопрос. Вместе с тем, и прокурорские работники и следователи, ответившие об осуществлении уголовного преследования по приостановленному делу в особой форме, пояснили, что речь идет об осуществлении действий розыскного и поискового характера, направленные как на установление лица, так и похищенного имущества, взаимодействие с уголовным розыском; контроль за подозреваемым или обвиняемым, когда производство по делу приостановлено по пунктам 3 и 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ ("место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует"; "временное тяжелое заболевание подозреваемого, обвиняемого, удостоверенное медицинским заключением, препятствующее его участию в следственных и иных процессуальных действиях").
Поэтому для мотивированного ответа необходимо рассмотреть содержание: а) приостановления предварительного расследования и б) оперативно-розыскной деятельности.
А) В ходе предварительного расследования могут возникнуть обстоятельства, препятствующие производству следственных и иных процессуальных действий с участием подозреваемого либо обвиняемого по уголовному делу. Для исключения необоснованного продления сроков предварительного расследования при возникновении данных обстоятельств, законодатель, определив исчерпывающий перечень последних (ч. 1 ст. 208 УПК РФ; пятое основание содержится в Федеральном конституционном законе от 21 июля 1994 года № 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации"21), предусмотрел возможность приостановления расследования, закрепив рассматриваемый институт в главе 28 УПК РФ (ст. ст. 208-211).
Следует заметить, что в УПК РФ отсутствует формулировка понятия приостановления предварительного расследования, при этом законодатель использует различные обозначения: приостановление предварительного следствия, приостановление производства по делу (ст. ст. 208, 253 УПК РФ).
Вместе с тем, отдельные авторы, подчеркивая в своих монографиях и учебных пособиях специфические черты приостановления предварительного расследования, предлагают собственное определение его понятия. Так, В.М. Быков и В.М. Ломовский считают, что "приостановление предварительного расследования - это установленная уголовно-процессуальным законом особая, исключительная процессуальная форма, применяемая по сравнительно небольшому числу уголовных дел и лишь в случаях, если в деле отсутствует основной участник судопроизводства - обвиняемый или не установлено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого"22.
То есть, по их мнению, взгляд на приостановление предварительного расследования только как на перерыв в расследовании является неполным, поскольку после приостановления предварительного следствия следователь обязан как непосредственно, так и через органы дознания принять меры к розыску подозреваемого, обвиняемого и к установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, хотя и без производства следственных действий.
А.А. Чувилев и Р.Х. Якупов определяют приостановление предварительного расследования - как особый вид производства по уголовному делу, направленный на устранение обстоятельств, вызвавших временную задержку в его движении23.
С.В. Безлепкин понимает под приостановлением предварительного расследования "временный перерыв в производстве по уголовному делу по причинам, указанным в Уголовно-процессуальном кодексе"24.
Л.М. Репкин в своей монографии формулирует следующее понятие: "Приостановление производства по уголовному делу - это регламентированный законом перерыв в производстве по делу, в течение которого орган дознания, следователь, прокурор и суд в пределах своей компетенции принимают активные меры по устранению обстоятельств, вызвавших приостановление"25.
Последнее определение, в связи с законодательным изменением рассматриваемого института, отражает сущность не всех оснований приостановления предварительного расследования. Например, вряд ли следователь сможет активно способствовать в устранении такого основания как временное тяжелое заболевание подозреваемого, обвиняемого, удостоверенное медицинским заключением, препятствующее его участию в следственных и иных процессуальных действиях, либо далеко не во всех случаях следователь сможет устранить основания, обеспечив участие подозреваемого или обвиняемого в производстве по уголовному делу, когда реальная возможность в этом отсутствует. Вместе с тем, определение Л.М. Репкина имеет положительный момент, так как здесь не только указывается на временную невозможность окончания производства по делу в силу установленных законом причин, но и выделяется деятельность соответствующих органов по своевременному их устранению. В свою очередь, эта деятельность есть важное средство достижения назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).
Поддерживая последнюю точку зрения, В.В. Вандышев дополняет, что приостановление предварительного расследования - это и "временное прекращение производства следственных действий по собиранию, проверке и оценке доказательств, обусловленное наличием обстоятельств, препятствующих завершению расследования"26.
Соглашаясь с авторами определений, подчеркивающих особенность данного правового института, связанную с отсутствием в деле главных участников - подозреваемого или обвиняемого, нужно отметить, что согласно нормам УПК РФ, процессуальная деятельность следователя по расследованию такого уголовного дела прерывается до устранения препятствий или необходимости производства дополнительных следственных действий.
Сказанное подтверждает и положение ч. 3 ст. 162 УПК о том, что время, в течение которого производство по делу было приостановлено, не включается в срок предварительного следствия.
Итак, исходя из вышеназванного, можно отметить важные признаки приостановления предварительного расследования:
- это временный перерыв в производстве следственных действий, но не прекращение деятельности следователя;
- причины приостановления производства по уголовному делу связаны с отсутствием или невозможностью участия в деле основного субъекта - подозреваемого или обвиняемого;
- деятельность следователя по приостановленному уголовному делу направлена на устранение причин, повлекших перерыв в производстве.
Рассматриваемый институт характеризуется обстановкой, когда отсутствуют условия для продолжения расследования, а также нет оснований для прекращения уголовного дела.
Таким образом, приостановление предварительного расследования - это предусмотренный уголовно-процессуальным законом временный перерыв в расследовании обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, в течение которого следователь (дознаватель) принимает меры к устранению обстоятельств, вызвавших приостановление либо производит непроцессуальные действия, направленные на сбор информации, необходимой для своевременного возобновления производства по делу.
Подводя итог, можно отметить, что возможность приостановления уголовно-процессуальной деятельности следователя обусловлена спецификой последней: во-первых, она четко регламентирована нормами уголовно-процессуального закона, во-вторых, должна осуществляться уполномоченным на то должностным лицом - в данном случае следователем, в-третьих, она производится в рамках возбужденного уголовного дела. По приостановленному делу возможно осуществление лишь розыскных действий. Последнее положение вытекает не только из норм УПК РФ.
Изложенное свидетельствует, что по приостановленному уголовному делу не осуществляется уголовно-процессуальная деятельность, направленная на установление и изобличение лица в совершении расследуемого общественно опасного деяния, а осуществляются иные виды деятельности - розыскная, поисковая, уведомительная. Именно это основание позволяет говорить о возможности приостановления уголовного преследования в процессуальном аспекте. Но здесь следует сделать одно уточнение: так как законодатель среди обстоятельств прекращения уголовного преследования предусмотрел истечение сроков давности уголовного преследования (п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), то есть основания полагать, что срок уголовного преследования может быть приостановлен лишь в одном случае: приостановление производства по делу в связи с тем, что подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия. Во всех иных случаях срок уголовного преследования не приостанавливается. При этом, если основания приостановления уголовного преследования возникли в отношении всех обвиняемых (подозреваемых), то производство по уголовному делу приостанавливается в полном объеме, если же основания для приостановления относятся не ко всем обвиняемым, то следователь принимает решение о приостановлении уголовного преследования в отношении такого обвиняемого (подозреваемого) и выделяет в отношении него уголовное дело в отдельное производство, тем самым конкретизируя и мотивируя свое принятое процессуальное решение по делу. Справедливость такой точки зрения обусловлена тем, что, во-первых, приостановление в данном случае продиктовано невозможностью должным образом осуществить уголовное преследование в отношении такого конкретного лица, а не производства в целом. Во-вторых, например: преступление совершено группой лиц; уголовное дело возбуждено по факту совершения общественно опасного деяния в отношении неустановленного лица; в ходе расследования установлено лишь одно лицо, совершившее данное общественно опасное деяние, другое, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено; следователь принимает решение о выделении уголовного дела в отношении данного неустановленного лица и о приостановлении производства предварительного расследования по последнему в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ. В этом случае решение следователя будет незаконным и неверным, так как, во-первых, срок предварительного следствия по второму уголовному делу будет исчисляться с момента вынесения соответствующего постановления (ч. 6 ст. 154 УПК РФ), а, соответственно, во-вторых, решение о приостановлении производства может быть принято лишь по истечении сроков следствия (ч. 4 ст. 208 УПК РФ). Поэтому целесообразно в ч. 3 ст. 208 УПК РФ говорить не о приостановлении предварительного следствия, а о приостановлении уголовного преследования.
Для последнего подтверждения о возможности приостановления уголовного преследования, нужно определить, чем различается возможность приостановить производство по уголовному делу следователя от аналогичной деятельности судьи (как известно не входящего в орган уголовного преследования). Во-первых, несмотря на то, что основания приостановления в обоих случаях схожи, их условия, цели и задачи - разные.
Так, решением о приостановлении производства по уголовному делу судья выполняет функцию юстиции, при этом, если необходимо произвести розыскные мероприятия, направленные на установление местонахождения обвиняемого, судья возвращает уголовное дело прокурору для обеспечения розыска (в необходимых случаях предварительно изменив меру пресечения на содержание под стражей) (ч. 2 ст. 238 УПК РФ). Изменение меры пресечения не будет являться реализацией не принадлежащей суду функции уголовного преследования, так как применение мер пресечения не входит в содержание последней (см. предыдущий параграф диссертации). Во-вторых, необходимость приостановления производства по уголовному делу продиктована тем, что должностное лицо либо орган не может выполнять в рамках состязательности свои процессуальные функции, а не только уголовное преследование.
Приостановленное следствие и, соответственно, уголовное преследование в соответствии со ст. 211 УПК возобновляется после того, как отпали основания его приостановления или возникла необходимость производства следственных действий, которые могут быть осуществлены без участия подозреваемого, обвиняемого. Приостановленное предварительное следствие может быть возобновлено также на основании постановления прокурора либо начальника следственного отдела в связи с отменой соответствующего постановления следователя (бланки постановлений определены приложением № 130 и 131).
О возобновлении предварительного расследования следователь составляет мотивированное постановление (бланк установлен Приложением № 132 к УПК РФ). Решение о возобновлении предварительного следствия или дознания может быть принято также на основании решения суда по результатам рассмотрения жалобы заинтересованного лица. При этом суд вправе обязать прокурора устранить допущенные нарушения.
Согласно ч. 3 ст. 211 УПК РФ, о возобновлении предварительного следствия сообщается обвиняемому, его защитнику, потерпевшему, его представителю, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям, а также прокурору. Однако Кодекс не устанавливает формы и сроков уведомления заинтересованных лиц о возобновлении дела. При этом в юридической литературе высказана точка зрения, что о таком уведомлении должна быть сделана отметка на постановлении, либо такое уведомление может быть сделано лично (при производстве следственных действий с участием этих лиц в ближайшее время после возобновления дела), в остальных же случаях - целесообразна письменная форма уведомления27.
Исходя из мнения, что приостанавливается не только производство по делу, но и уголовное преследование, то в постановлении о возобновлении производства необходимо указывать и о возобновлении уголовного преследования. Такие трактовки как раз и будут различать приостановление, осуществляемое прокурором, следователем, дознавателем, от принятия аналогичного решения судьей.
Кроме случаев возобновления уголовного преследования после приостановления производства по делу (в том числе и в случае отсрочки в выдачи лица ст. 465 УПК РФ), УПК РФ, хотя прямо и не обозначает, но предусматривает иные случаи возможности возобновления уголовного преследования:
1. Отмена прокурором вынесенного следователем постановления о приостановлении производства по делу;
2. Направление уголовного дела судьей прокурору, в случае отмены постановления о прекращении уголовного преследования и применении принудительной меры воспитательного воздействия, в результате систематического неисполнения несовершеннолетним этих требований (ч. 5 ст. 427 УПК РФ);
3. В случае направления судом уголовного дела прокурору для производства предварительного расследования в общем порядке; когда лицо, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство и к которому была применена принудительная мера медицинского характера, признано выздоровевшим (ч. 1 ст. 446 УПК РФ);
4. В случае отмены приговора или иного обжалуемого решения и направления уголовного дела кассационной инстанцией на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции (п. 3 ч. 1 ст. 378 УПК РФ);
5. В случае отмены приговора, определения или постановления суда и всех последующих судебных решений и передачи уголовного дела надзорной инстанцией на новое судебное рассмотрение (п. 3 ч. 1 ст. 408 УПК РФ), (иные виды решений - передача на новое апелляционное или кассационное рассмотрение - не являются основаниями возобновления уголовного преследования, так как в данном случае прокурор будет осуществлять функцию надзора, а не уголовного преследования);
6. В случае принятия решения об отмене приговора, определения или постановления суда и передаче уголовного дела для производства нового судебного разбирательства, по заключению прокурора о необходимости возобновления производства по уголовному делу в виду новых или вновь открывшихся обстоятельств (п. 1 ч. 1 ст. 418 УПК РФ).
Учеными уже высказывалось мнение о возможности возрождения ранее известного28 института приостановления и возобновления уголовного преследования29.
Нельзя не отметить, что для предупреждения уклонения подозреваемого, обвиняемого от органов расследования и суда, а также для обеспечения будущего движения уголовного дела, в случае обнаружения скрывшегося подозреваемого, обвиняемого, важное значение имеет своевременное применение к подозреваемому, обвиняемому мер пресечения. Но на сегодняшний день возможно заочное избрание меры пресечения в виде заключения под стражу лишь обвиняемого, объявленного в международный розыск.
Объявление в международный розыск регулируется подзаконными нормативными актами: Постановлением Правительства Российской Федерации от 14 октября 1996 года № 1190 "Об утверждении Положения о Национальном центральном бюро Интерпола"30; Типовым положением о территориальном подразделении (филиале) Национального центрального бюро Интерпола, утвержденным Приказом МВД России от 03 июня 1997 № 333; Инструкцией о порядке исполнения и направления органами внутренних дел Российской Федерации запросов и поручений по линии Интерпола, утвержденной Приказом МВД России от 11 января 1994 № 10. Данные подзаконные акты могут применяться в части, не противоречащей УПК РФ.
Согласно подзаконным актам, международный розыск объявляется в случае наличия достоверных данных о выезде в другие страны лица, уклоняющегося от уголовной ответственности и отбывания наказания. Основанием для международного розыска является запрос органов внутренних дел, направленный в Национальное центральное бюро Интерпола. Запрос должен быть мотивирован. Учет разыскиваемых лиц ведется в Главном информационном центре МВД России31.
Приказ МВД № 213-93 года (с изменениями, внесенными Приказом № 66 от 28 февраля 1994 года), свидетельствует, что при обнаружении обвиняемого в результате исполнения розыскного задания, в котором указано об избрании к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, ОВД водворяет обвиняемого в ИВС, оформляя это протоколом задержания. Одновременно об этом уведомляется прокурор, а также инициатор розыска, который, получив сообщение о задержании обвиняемого, обязан не позднее суток выслать факсимильной или фельдсвязью постановление на арест. Данный документ является юридическим основанием для водворения обвиняемого в следственный изолятор.
На сегодняшний день это положение нашло свое частичное отражение в п. 58 Федерального закона № 92 - ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 04 июля 2003 года, которым ст. 210 УПК РФ дополнена новой частью 3 следующего содержания: "В случае обнаружения обвиняемого он может быть задержан в порядке, установленном главой 12 настоящего Кодекса".
Таким образом, законодатель ввел еще одну меру процессуального принуждения - задержание обвиняемого, которую полномочны осуществлять органы дознания, дознаватель, следователь или прокурор на срок не более 48 часов с момента фактического задержания обвиняемого (если срок не был продлен судьей на 72 часа).
Однако здесь нельзя не заметить проблему, связанную с тем, что ст. 91 УПК РФ не предусматривает в качестве самостоятельного основания задержание обвиняемого, уклоняющегося от органов расследования. А также внесенные изменения в УПК РФ не предусматривают возможность задержания подозреваемого, объявленного в розыск.
Для того чтобы исключить сомнения в правомерности таких действий, необходимо в уголовно-процессуальном законодательстве четко регламентировать основания задержания подозреваемого, обвиняемого, объявленного в розыск. Необходимо, во-первых, изменить наименование главы 12 и статьи 91 УПК РФ, дополнив помимо подозреваемого, еще и обвиняемого, то есть глава 12 должна именоваться: "Задержание подозреваемого, обвиняемого", а ст. 91 - "Основания задержания подозреваемого, обвиняемого". Во-вторых, предусмотреть основания такого задержания; ими могут быть следующие:
1) установление органами дознания местонахождения разыскиваемого подозреваемого, обвиняемого;
2) фактическое задержание разыскиваемого подозреваемого, обвиняемого;
3) добровольная явка разыскиваемого подозреваемого, обвиняемого, в случае необходимости решения вопроса об изменении ранее избранной меры пресечения.
Говоря об основаниях освобождения обвиняемого, то, нам представляется, что ими являются: 1) предъявленное ранее обвинение не нашло подтверждения; 2) отсутствуют основания применения к обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо отказ суда в удовлетворении ходатайства об избрании этой меры пресечения; 3) задержание было произведено с нарушением требований статьи УПК РФ, предусматривающей основания и порядок задержания обвиняемого.
Следующий нерешенный момент: ч. 6 ст. 172 УПК РФ гласит, что в случае неявки обвиняемого в назначенный следователем срок, а также в случае, когда место нахождения обвиняемого не установлено, обвинение предъявляется в день фактической явки обвиняемого или в день его привода при условии обеспечения участия защитника и допрашивается немедленно после предъявления обвинения (ч. 1 ст. 173 УПК РФ). Однако ст. 128 УПК РФ не предусматривает правила исчисления срока днями, соответственно, по буквальному смыслу срок, предусмотренный ч. 6 ст. 172 УПК РФ истекает в 24 часа суток, в которые состоялось фактическое задержание либо явка. Возникает вопрос: если разыскиваемый обвиняемый был доставлен к следователю в 23 часа, то все действия следователь, соответственно, должен произвести за один час. Однако это противоречит правилам ч. 3 ст. 164 УПК РФ, запрещающим производство следственного действия в ночное время. Поэтому целесообразно определить срок предъявления обвинения разыскиваемому - в течение 24 часов с момента фактического задержания, изменив положения ст. 172 УПК РФ.
Если же постановление о привлечении в качестве обвиняемого и допрос последнего состоялся до объявления розыска, возникает другой вопрос - возможность допроса об обстоятельствах нарушения ранее избранной меры пресечения. То есть, при отсутствии согласия обвиняемого, согласно ч. 4 ст. 173 УПК РФ, - допрос недопустим. Целесообразно в данном случае сделать исключение, предусмотрев, что правила ч. 4 ст. 173 УПК РФ не распространяются на случаи задержания обвиняемого, объявленного в розыск. Это, на наш взгляд, ничуть не умаляет прав обвиняемого, так как он в любом случае может отказаться от дачи показаний.
Еще одним существенным упущением законодателя является то, что непредусмотрен срок возобновления производства по уголовному делу, в случае задержания разыскиваемого подозреваемого, обвиняемого. Распространив правила главы 12 УПК РФ, законодатель ограничил срок, в течение которого необходимо провести допрос задержанного - в течение 24 часов с момента фактического задержания. Но данное правило не всегда будет реально выполнимым. Пример, задержание обвиняемого на территории другого города Российской Федерации либо государства. Поэтому 24 часа должно быть не с момента фактического задержания, а с момента появления реальной возможности такого допроса. Единственное, во избежание нарушения прав подозреваемого, обвиняемого, необходимо четко регламентировать срок возобновления производства и решения вопроса о доставлении (этапировании, экстрадиции) задержанного разыскиваемого подозреваемого, обвиняемого.
Нам кажется, более приемлемым сроком возобновления производства является 12 часов с момента доставления разысканного подозреваемого, обвиняемого к следователю, либо с момента получения следователем уведомления о задержании, в случае обнаружения разыскиваемого на территории другого населенного пункта, города, субъекта Российской Федерации, государства.
Таким образом, задержание обвиняемого - это новая мера процессуального принуждения, которая должна иметь свои основания и порядок применения, ибо случаи задержания лица по подозрению в совершении преступления обязаны разниться со случаями задержания подозреваемого, обвиняемого, объявленного в розыск.
Б) В завершение необходимо определить, как соотносятся уголовное преследование и оперативно-розыскная деятельность. Прежде всего, нас интересует соотношение уголовного преследования, осуществляемого следователем, с оперативно-розыскной деятельностью уполномоченных на то государственных подразделений, направленной на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (ч. 1 ст. 2 Закона Российской Федерации "Об оперативно-розыскной деятельности" 32).
В научной литературе существуют следующие точки зрения: первая - что оперативно-розыскная деятельность исключительно административная деятельность, лежащая вне уголовного процесса (А.А. Чувилев33; Т.Г. Морщакова и С.Д. Милицин34; М.П. Шешуков35, А.Г. Халиулин36; Л.М. Карнеева37 и др.38). Вторая - что оперативно-розыскная деятельность частично "в общих чертах" включается в структуру уголовно-процессуальной деятельности (В.Г. Даев39; И.Ф. Демидов40; А.И. Винберг, К.И. Кочаров, Г.М. Миньковский41; А.Е. Казак42; Д.В. Ривман, В.И. Рохлин, В.Т. Томин43). Третья точка зрения - что оперативно-розыскная деятельность должна представлять собой органическое целое с уголовно-процессуальной деятельностью (В. Асанов44 и некоторые др.).
Мы согласны с мнением, что сыск имеет межотраслевой характер, то есть, что он одновременно принадлежит и к уголовному процессу, и к некоторым видам административной деятельности. Однако возможность отнесения оперативно-розыскной деятельности непосредственно к уголовному преследованию не оправдана. Так как, во-первых, согласно ст. 89 УПК РФ, в процессе доказывания запрещается использование результатов такой деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ; отсюда результаты оперативно-розыскного мероприятия, если они не легализованы соответствующим образом, не будут являться доказательствами по делу и не могут быть положены в основу обвинения, какую бы они информацию не содержали. Во-вторых, приобщение к делу тех или иных доказательств зависит от внутреннего убеждения следователя. В-третьих, далеко не все оперативно-розыскные мероприятия проводятся с целью установления события преступления и лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. В-четвертых, перечень оперативных подразделений, правомочных осуществлять соответствующую деятельность, намного шире тех участников, которые вправе, согласно норм УПК РФ, осуществлять производство по делу.
Но здесь может возникнуть вопрос: если оперативно-розыскное мероприятие, направленное на изобличение лица, совершившего преступление, осуществляется органом дознания на основании отдельного поручения следователя (так как путем производства следственных действий подозреваемого, обвиняемого изобличить не представляется возможным), то будет ли такое ОРМ входить в уголовное преследование? Ведь в данном случае инициатором проведения оперативно-розыскного мероприятия является следователь. К примеру, можно привести уголовное дело, находившееся в производстве диссертанта, когда с наркотическим средством, приобретенным без цели сбыта, в особо крупном размере, был задержан гражданин О. В ходе предварительного следствия обвиняемый раскаялся и изъявил желание на участие в действиях, направленных на изобличение сбытчика Р. Так как путем производства только следственных действий доказать сбыт наркотических средств в особо крупном размере не представлялось возможным, было принято решение направить отдельное поручение в уголовный розыск на проведение соответствующего оперативно-розыскного мероприятия. При положительном исходе сбытчик - гражданин Р., был изобличен и привлечен к уголовной ответственности по ст. 228 ч.4 УК РФ. Свидетельствует ли сказанное, что данное оперативно-розыскное мероприятие не входит в уголовное преследование?
На наш взгляд, следует положительно ответить на данный вопрос, ведь, несмотря на то, что инициатором ОРМ выступил следователь, результаты проведения требовали определенной легализации для возможности использования их в последующем в качестве доказательств по уголовному делу. При этом, в случае проведения данного оперативного мероприятия с нарушением закона, его результаты не могли бы быть использованы в процессе доказывания (даже несмотря на то, что со стороны следователя никаких нарушений закона не было). Поэтому в уголовное преследование в данном случае входит вынесение отдельного поручения уголовному розыску; постановления о легализации результатов оперативно-розыскной деятельности; проведение следственных действий, направленных на закрепление и подтверждение результатов ОРМ (производство допросов подозреваемого, обвиняемого, установленных в ходе ОРМ очевидцев; очных ставок; освидетельствования; производство обысков, выемок в жилище; осмотры вещественных доказательств и мест происшествий; проверки показаний на месте и иных, предусмотренных УПК РФ следственных и процессуальных действий).
Но при этом, если следователем направлено в орган дознания отдельное поручение на производство допроса одного из установленных в ходе ОРМ очевидцев в качестве свидетеля, то предоставленный в данном случае протокол допроса легализации и вынесения отдельного постановления о признании доказательством не требует, так как производство названного следственного действия будет проходить по правилам УПК РФ, а не Закона "Об оперативно-розыскной деятельности".
Что касается отнесения результатов оперативно-розыскной деятельности к числу самостоятельных доказательств по делу и как они соотносятся с отдельными следственными действиями, то это более спорный вопрос (неоднократно поднимающийся учеными не только на монографическом, но и на диссертационном уровнях45), чем сама возможность использования оперативно-розыскной информации. И, тем не менее, об этом следует говорить, так как более детальное регламентирование порядка легализации и использования таких сведений в уголовном процессе намного повысит эффективность и качество следственной деятельности.
Таким образом, уголовное преследование не включает в себя оперативно-розыскную деятельность в силу специфики последней. При этом уголовно-процессуальная и оперативная деятельность выступают по отношении друг к другу как самостоятельные части, имеющие лишь общую область пересечения.
Хотелось бы остановиться еще на одном моменте. Так, в ряде случаев авторами высказывается точка зрения, что уголовно-процессуальные меры, которые носят длительный характер, например, арест имущества или почтово-телеграфной корреспонденции, не отменяются, а продолжают действовать даже при приостановлении производства по делу. Эта позиция косвенно находит и свое подтверждение в п. 2 ч. 3 ст. 239 УПК РФ о том, что в постановлении о прекращении уголовного дела или уголовного преследования судья решает вопросы об отмене меры пресечения, а также наложении ареста на имущество, корреспонденцию, временного отстранения от должности, контроля и записи переговоров (несмотря на то, что сам законодатель ограничил наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемку, а также контроль и запись переговоров сроками предварительного расследования (ч. 6 ст. 185; ч. 5 ст. 186 УПК РФ)).
С первой частью трактовки можно частично не согласиться, так как, во-первых, законом запрещено производство следственных действий по приостановленному уголовному делу. Поэтому, если необходимо продолжить контроль и запись переговоров, либо не целесообразно прекращать арест на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемку, то необходимо продлять сроки предварительного следствия, а не приостанавливать производство по уголовному делу. При этом целесообразно предусмотреть в законе конкретные сроки длительности, а также порядок и условия их продления, при осуществлении следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы граждан. Данный вопрос, на наш взгляд, целесообразно решать аналогично избранию и применению такой меры пресечения, как заключение под стражу. Возможные изменения ст. 165 УПК РФ приведены нами в приложении к диссертации.
Выводами параграфа являются:
1. Уголовное преследование не является основной функцией следователя, так как он осуществляет расследование по делу, в связи с чем, относительно деятельности следователя, первое соотносится со вторым как часть и целое.
2. Целесообразно дополнить положение Закона, определяющее термин "обвинение" процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения при поддержании государственного или частного обвинения в суде первой инстанции.
3. Приостановление предварительного расследования - это предусмотренный уголовно-процессуальным законом временный перерыв в расследовании обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, в течение которого следователь принимает меры к устранению обстоятельств, вызвавших приостановление либо производит непроцессуальные действия, направленные на сбор информации, необходимой для своевременного возобновления производства по делу.
4. Уголовное преследование не включает в себя оперативно-розыскную деятельность в силу специфики последней. Они выступают друг к другу как самостоятельные части, имеющие лишь общую область пересечения.
5. Необходимо более детализировано закрепить: 1) основания, порядок и сроки задержания обвиняемого, в отношении которого объявлен розыск, а также предусмотреть возможность такого задержания подозреваемого; 2) определить сроки возобновления предварительного расследования при таком задержании и сроки предъявления обвинения, а также допросов.
6. Приостановление уголовного преследования не прерывает сроков его течения, за исключением случая приостановления производства по делу в связи с тем, что подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия (ч. 3 ст. 78 УК РФ).
7. Возможность приостановления уголовного преследования автоматически порождает
возможность говорить об основаниях его возобновления.
Примечания
1См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: Т. 2. СПб., 1912. - С. 3-7, 10.
2См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951 или Строгович М.С. Обвинение и обвиняемый на предварительном следствии и на суде / Под ред. и с предисловием А.Я. Вышинского. М.: Государственное издательство Советское законодательство, 1934. - С. 7.
3См.: Таждиев Х.С. Прокурорский надзор и ведомственный контроль за расследованием преступлений. Ташкент, 1985. - С. 27.
4См.: Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981. - С. 15.
5См.: Халиулин А.Г. Проблемы осуществления уголовного преследования // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия. Ч. 2 Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Н. Новгород: Нижегородский юридический институт МВД РФ. 1998. - С. 33;
6См.: Соловьев А.Б., Якубович Н.А. К вопросу о концепции правового обеспечения функции уголовного преследования // Современные проблемы уголовного права, процесса и криминалистики. М. - Кемерово, 1996. - С. 79, 80; Соловьев А.Б. Функция уголовного преследования в досудебных стадиях процесса // Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М., 1997. - С. 144; Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя // Проблемы предварительного следствия в уголовном судопроизводстве. М., 1980. - С. 25.
7См.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: Юридическая литература, 1986. - С. 25, 38.
8См.: Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам: Учебное пособие. Изд. 2-ое, исправленное и дополненное. Ижевск: Детектив-информ, 1997. - С. 8, 9.
9См.: Уголовный процесс / Под ред. П.А. Лупинской. М., 1995. - С. 48; Игнатов С.Д. Соотношение функций уголовного преследования, обвинения и защиты // Третья Российская университетская академическая научно-практическая конференция: Тез. доклад. Ижевск, 1997. Ч. 3. - С.62; Малахова Л.И. Функция уголовного преследования как вид процессуальной деятельности // Российский следователь. 2003, № 7. - С.25, 26 и др.
10См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологизмов. Издание 2-е, исправленное и дополненное / Русская АН; Русский фонд культуры. М., 1995. - С. 824.
11См.: Там же. - С. 525.
12См.: Там же. - С. 425.
13См.: Карнеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М., 1971. - С. 7-13, 16.
14См.: Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Указ. сочинение. - С. 9.
15См. более подробно о типах уголовного судопроизводства, например: Калиновский
К.Б. Основные виды уголовного судопроизводства: Учебное пособие. СПб.: Издательство
Юридического института (Санкт-Петербург), 2002; Смирнов
А.В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука, 2000 и др.
16Об этом см.: Соловьев А.Б. О функциях прокуратуры в досудебных стадиях уголовного судопроизводства // Проблемы совершенствования прокурорского надзора. М., 1997.
17См.: Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. Кемерово: Кузбасевузиздат, 1997. - С. 48.
18См.: Там же. - С. 48, 49.
19См.: Шимановский В.В. К вопросу о процессуальной функции следователя в уголовном процессе // Правоведение. 1965, № 2. - С. 175-178; Лавдаренко Л.И. Функция следователя в российском уголовном процессе: проблемы реализации, перспективы развития: Автореферат дис. … канд. юрид. наук (12.00.09). Владивосток, 2001. - С. 7, 8; Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М.: Юридическая литература, 1986. - С. 14; Халиулин А.Г. Указ. сочинение. - С. 25; Уголовный процесс / Под ред. М.А. Чельцова. М., 1969. - С. 11; Выдря М.М. Расследование уголовного дела - функция уголовного процесса // Сов. государство и право. 1980, № 9. - С. 79; Печников Г.А., Павленко А.В. Объективная истина и принцип состязательности на предварительном следствии // Актуальные вопросы предварительного расследования. Волгоград, 1997. - С. 42, 46; Рахунов Р.Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. - С. 47; Смирнов А.В. О процессуальной независимости следователя, защитника и обеспечении законных интересов личности в уголовном процессе. - С. 34; Холоденко В.Д. Правовое определение функции следователя и задач предварительного следствия // Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1984. - С. 50-54; Гуляев А.П. Процессуальные функции следователя: учебное пособие. М.: Издательство Академии МВД СССР, 1981. - С.5 и др.
20См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М.: Издательство академии наук СССР, 1951. - С. 97.
21См.: Российская газета. 1994, от 23 июля.
22См.: Быков В.М., Ломовский В.М. Приостановление производства по уголовному делу. М.: Юридическая литература, 1978. - С. 7.
23См.: Якупов Р.Х. Возобновление предварительного следствия. Волгоград, 1976. - С. 6.
24См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. И.Л. Петрухина. Издание 2-е. переработанное и дополненное. М.: Проспект, 2000. - С. 281.
25См.: Репкин Л.М. Приостановление предварительного следствия: Учебное пособие. Волгоград, 1971. - С. 12.
26См.: Вандышев В.В. Уголовный процесс. Конспект лекций. СПб.: Питер, 2002. - С. 170.
27См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу
Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского. СПб.:
Питер, 2003. - С. 528.
28См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2-х томах. Т. 2. 3-ие издание / Под ред. А.В. Смирнова. СПб.: Альфа, 1996. - С. 47, 48.
29См.: Никитин Е.Л. Актуальные проблемы прокурорской деятельности при осуществлении уголовного преследования: Автореферат дис. … канд. юрид. наук (12.00.11). СПб., 2000. - С. 15.
30См.: Российская газета. 1996. № 202, от 22 октября.
31См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу
Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова, К.Б. Калиновского. СПб.:
Питер, 2003. - С. 526, 527.
32См.: Собрание законодательства Российской Федерации, 1995, № 33. Ст. 3349.
33См.: Чувилев А.А. Оперативно-розыскное производство. М., 1980. - С. 25.
34См.: Милицин С.Д. Предмет регулирования советского уголовно-процессуального права. - Свердловск: УГУ, 1991. - С. 112.
35См.: Шешуков М.П. Система уголовного судопроизводства // Правоведение. 1988, № 6. - С. 58-61.
36См.: Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - С. 47.
37См.: Карнеева Л.М. Тактические основы организации и производства допроса в стадии расследования. Волгоград, 1976. - С. 11, 12.
38См.: Курс советского уголовного права. Часть общая. Т.1. Л., 1968; Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность. М.: Российское право, 1992; Уголовный процесс: Учебник для вузов // Под общ. ред. профессора П.А. Лупинской. М.: Юрист, 1995.
39См.: Даев В.Г. Взаимосвязь уголовного права и процесса. Л.: ЛГУ, 1982. - С. 112.
40См.: Демидов И.Ф. Оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс // Законность. 1993, № 8. - С. 33-36.
41См.: Винберг А.И., Кочаров К.И., Миньковский Г.М. Актуальные вопросы теории судебных доказательств в уголовном процессе // Соц. законность, 1963, № 12. - С. 19-27.
42См.: Казак А.Е. Оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел и права человека: Монография. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2001. - С. 19,20.
43См.: Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. М.: Юридическая литература, 1991. - С. 240.
44См.: Асанов В. О содержании уголовного преследования // Уголовное право, 2000. № 4. - С. 4, 5.
45См. например: Калиновский К.Б. К вопросу об использовании
результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств по уголовным
делам // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в современных условиях.
Матер. межвуз. научно-практической конференции. СПб., 22 мая 1997 / Под ред.
О.М. Латышева, В.П. Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургская академия МВД России,
1997. - С. 186-189; Доля Е.А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной
деятельности. М., 1996. - С. 36; Захарцев С.И. Прослушивание телефонных переговоров
в оперативно-розыскной деятельности и уголовном процессе. Дис. … канд. юрид.
наук (12.00.09). СПб., 2002; Удовыдченко М.А. Использование результатов оперативно-розыскной
деятельности в расследовании преступлений: криминалистический аспект: Дис. …
канд. юрид. наук (12.00.09). 1999; Гущин А.Н. Проблемы использования результатов
оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам. Автореферат
дис. … канд. юрид. наук (12.00.09). Саратов, 2002.
|
|
