К оглавлению
Глава 2. КОНЦЕПЦИЯ ЭФФЕКТИВНОГО УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ПО ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ, СОВЕРШАЕМЫХ ОРГАНИЗОВАННЫМИ ГРУППАМИ И ПРЕСТУПНЫМИ СООБЩЕСТВАМИ (ПРЕСТУПНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ)
§ 2. Дифференциация производства по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)
Эффективное уголовное преследование по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами преступными сообществами (преступными организациями) должна определяться исходя из обобщения проблем практики правоприменения и анализа мнений ученых по наиболее важным вопросам, связанным с производством по уголовным делам данной категории преступлений. На протяжении последних 10-15 лет на страницах юридической печати и в работах кримкогнитивного характера активно обсуждается вопрос о дифференциации уголовного судопроизводства по делам об организованной преступности1, что, по мнению автора исследования, имеет непосредственное отношение к концепции эффективного уголовного преследования по делам рассматриваемой категории преступлений, так как учитывает особенности производства по таким уголовным делам.
Дифференциация представляет собой объективно обусловленный процесс, продиктованный наличием определенных условий, факторов или, иначе, его оснований. Анализируя данную проб-лему, Д.К. Канафин считает возможным выделить материально-правовые и процессуальные основания дифференциации уголовного судопроизводства. К первым, по его мнению, следует отнести степень общественной опасности преступления и степень общественной опасности обвиняемого. Ко вторым – сложность установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания; степень общественной значимости уголовного дела; особые интересы потерпевшего, свидетеля, обвиняемого; особенности личности субъекта, которому инкриминируется совершение общественно опасного деяния (несовершеннолетие, невменяемость или заболевание лица после совершения преступления душевной болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими)2.
Некоторые проработанные в науке идеи дифференциации уголовного процесса успешно воплотились в УПК РФ3. Вместе с тем вопрос о возможной дифференциации уголовного судопроизводства по делам, связанным с организованной преступностью, остается открытым. С.Л. Масленков, определяя внешние и внутренние факторы, обуславливающие дифференциацию уголовно-процессуальной формы, выделяет одиннадцать ее разновидностей,
в том числе связанную с организованной преступностью4.
Представляется возможным выявить логические основания возможной дифференциации уголовного судопроизводства по делам о преступлениях, связанных с организованной преступностью. Основным обстоятельством, определяющим необходимость такой дифференциации, по всей видимости, следует считать повышенную опасность организованных преступных формирований, выражающую в виде совершаемых ими преступлений, что в свою очередь порождает дополнительные сложности при производстве по уголовным делам5.
Последнее вызывает необходимость в дополнительных правовых средствах, появление которых в законе и предопределит дифференциацию уголовного судопроизводства. Процесс, обуславливающий рассматриваемую дифференциацию, можно наглядно представить в виде схемы.
Схема факторов, предопределяющих дифференциацию
производства по делам о преступлениях, совершаемых
организованными группами и преступными сообществами
(преступными организациями)
.......
Проведенный автором опрос сотрудников правоохранительных органов и судей позволяет определить процентное соотношение обстоятельств, вызывающих те или иные сложности при производстве по уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), а именно: 1) невозможность только уголовно-процессуальными средствами установить всех членов преступных формирований, их отношения, лидерство, а также все преступления, совершенные той или иной группой лиц (78%); 2) активное воспрепятствование со стороны организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) расследованию преступлений и рассмотрению уголовных дел в суде (57%);
3) многоэпизодность уголовных дел, большое количество производимых следственных и иных процессуальных действий (25%); 4) потребность в дополнительных знаниях в сфере экономики, компьютерной техники, медицине и т.п. (35%).
Анализ судебно-следственной практики, а также результатов опроса практических работников позволяют прийти к выводу о том, что преимущественными направлениями развития уголовно-процессуального законодательства для уголовных дел о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), следует считать: использование результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе (на это указали 69% респондентов) и обеспечение безопасности участников уголовного судопроизводства (36% из числа опрошенных лиц обратили на это внимание).
Дифференциация производства по делам, связанным с организованной преступностью, напрямую зависит от законодательной регламентации особенностей тех или иных процедур, связанных со сложностями производства по уголовным делам рассматриваемой категории преступлений. В данном случае справедливо замечание В.М. Быкова о том, что при расследовании преступлений, совершенных группами, проявляются различные закономерности, обуславливающие специфику расследования уголовных дел это категории: одни определяют особенности возникновения, существования, собрания, исследования и оценку доказательств; другие – организацию расследования; третьи – поведение на следствии подозреваемых и обвиняемых и т.д.6
Отсутствие надлежащих правовых средств регулирования каких-либо отношений приводит к проблеме соблюдения уголовно-процессуальной формы, сохранения ее единства и единообразия, что требует дополнительного исследования. Соблюдение процессуальной формы в уголовном процессе следует рассматривать как
гарантию обеспечения законности и условия установления
истины по делу и принятия процессуального решения7.
Многие ученые справедливо рассматривают процессуальную форму как основу уголовного судопроизводства8, однако среди них нет общего понимания многих проблемных вопросов.
Так, М.Л. Якуб усматривает единство относительно процессуальных средств, используемых для установления фактических обстоятельств дела, способов их исследования, а также форм решений, условий их постановления и требования, которым они должны отвечать9. Р.Д. Рахунов считает, что единая уголовно-процессуальная форма предполагает также: равенство прав участников судебного разбирательства, общий регламент для всех органов дознания, для всех следователей, а также для всех судов первой инстанции и для кассационных и надзорных инстанций10.
Однако, представляется, что указанные авторы в данном случае смешивают единство и единообразие уголовно-процессуальной формы. Первое определяется единством целей и принципов ее достижения, второе – одинаковым порядком использования правовых средств. То и другое имеет важное значение для уголовного процесса, однако последнее в большей степени касается проблемы его дифференциации. Размежевание единообразного принятия процессуальных решений, производства следственных и иных процессуальных действий порой вызывают негативную оценку у правоприменителей и ученых. Так, неприкосновенность депутатов Государственной Думы, судей и иных лиц, указанных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, может восприниматься как преимущество, и даже привилегия11, что «бросает тень» на принцип равенства всех перед законом и судом. Ученые не раз предлагали устранить существующее неравенство путем изменения процедуры возбуждения уголовных дел в отношении указанных лиц12. По мнению автора исследования, наиболее оптимальным является предложение О.В. Хитровой, согласно которому для обеспечения независимости и неприкосновенности перечисленных в ст. 447 УПК РФ лиц вполне достаточно применять предусмотренный законом общий порядок судебного обжалования постановления о возбуждении уголовного дела в соответствии со ст. 125 УПК РФ. При этом рассмотрение этих жалоб может быть отнесено к компетенции тех судов, которые сегодня в соответствии со ст. 448 УПК РФ вправе давать согласие на возбуждение уголовного дела или привлечение данных лиц в качестве обвиняемых13.
Сохранение единообразия уголовно-процессуальной формы способствует формированию позитивного отношения к установленным правилам производства по уголовным делам, а также признанию юридической силы принимаемых процессуальных решений.
Как справедливо заметил В.К. Зникин, «соблюдение внешней стороны процедуры также работает на убедительность познавательного результата»14. Особое значение это имеет для доказывания участия лиц в организованной преступной деятельности, а также признания ими и окружающими гражданами юридической силы принимаемых решений по делу.
В зависимости от сложности уголовных дел дифференциация производства направлена на применение необходимых и достаточных процессуальных средств для достижения поставленной цели. Требуется ли для этого отдельное законодательное регулирование производства по уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)? Становится очевидным возникшее противоречие между универсальностью уголовных процедур с общими правилами установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, и необходимостью законодательного регулирования дополнительных средств раскрытия и расследования преступлений, связанных с организованной преступностью. Последнее ведет к дифференциации уголовного судопроизводства, а универсальность – к расширению существующих правил регулирования уголовно-процессуальных отношений.
В.И. Куликов с сожалением отмечает, что в уголовно-процессуальном законодательстве отсутствуют нормы, которые хотя бы в какой-то мере были приспособлены для эффективной борьбы с организованной преступностью, есть множество норм, которые фактически позволяют членам организованных групп умело приспосабливаться к процессуальным процедурам и уходить от ответственности15.
Призыв к сохранению единообразия уголовно-процессуальной формы в зависимости от сложности производства по уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), не означает отказ от дифференциации уголовного судопроизводства по делам указанной категории преступлений. Автор также разделяет мнение В.М. Быкова о том, что «трудности в расследовании организованных преступлений при существующем процессуа-льном порядке расследования не всегда удается преодолеть, слишком несоразмерными оказываются процессуальные средства раскрытия преступлений и процессуальные средства защиты обвиняемых, что делает все уголовное судопроизводство по делам об организованных преступлениях неэффективным»16.
Не отрицается также возможность использования как общих, так и исключительных правовых средств в уголовном процессе для достижения объективного результата. Следователю, дознавателю, прокурору и суду предоставлено право пользования правовыми средствами исключительного характера в различных ситуациях. На это ориентировано действующее законодательство (см., например: ч. 1 ст. 100, ч. 2 ст. 108, ч. 3 ст. 109, ч. 1 ст. 124, ч. 5 ст. 162, ч. 5 ст. 165, ч. 5 ст. 223 УПК РФ). Анализ указанных положений позволяет прийти к выводу о том, что законодатель обозначает исключительную ситуацию, при этом, как правило, не указывая основания для этого.
Отсутствие в законе оснований для признания ситуации исключительной приводит к выработке их в ходе судебной и следственной практики. Например, существует около десятка различных ситуаций по поводу проведения обыска без судебного на то разрешения, на которые ссылаются авторы различных комментариев к УПК РФ17. Поскольку случаи, не терпящие отлагательства, возникают в различных ситуациях расследования разных категорий уголовных дел, достаточно специфичных по своему характеру и поэтому не могут быть строго оговорены. Такой подход нашел отражение и в приказе Генерального прокурора РФ от 30 января 2001 г. № 5 «О мерах по усилению прокурорского надзора за законностью производства выемки и обыска», а также поддерживается другими авторами18.
Следует заметить, что нестандартность ситуации в тексте закона не всегда связана со словом «исключение». В частности, в законе сказано, что при необходимости сохранения в интересах предварительного расследования в тайне факта задержания уведомление с согласия прокурора может не производиться (ч. 4 ст. 96 УПК РФ). Вряд ли вызывает сомнение исключительность такой ситуации, когда родственникам отказывают в предоставлении информации по поводу задержания близкого им человека.
Применение мер безопасности к участникам уголовного судопроизводства также следует отнести к институту исключительного права, исходя из следующего: во-первых, их применение связано
с определенными условиями (ч. 3 ст. 11 УПК РФ); во-вторых, далеко не по всем уголовным делам требуется их применение; и, в-третьих, представляется, что каждый подозреваемый или обвиняемый может рассчитывать на презумпцию считаться добропорядочным гражданином, не посягающим на жизнь и здоровье другого гражданина, до совершения им действий угрожающего или насильственного характера. А.А. Чувилев совершенно верно определил суть особых норм, закрепляющих меры защиты участников процесса, в том, что они не только дополняют УПК, но и представляют определенные изъятия из общих правил19.
В настоящее время успешно расследовать и рассмотреть
в суде многоэпизодное уголовное дело в отношении членов организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) крайне сложно. В связи с этим представляет интерес разработка оснований и порядка получения доказательств в нестандартных ситуациях.
В.С. Балакшин предлагает законодательно определить понятие «экстремальная ситуация» при обнаружении преступлений, проверке сообщений о готовящемся или совершенном преступлении, производстве отдельных следственных действий20.
Р.Ф. Садиков указывает на то, что в ходе производства следственных действий воспрепятствование расследованию со стороны организованных групп заставляет следователя действовать в сложных условиях неопределенности, решения непростых задач и принятия решений в ситуациях, когда есть риск наступления неблагоприятных последствий21. А.П. Аленин обращает внимание, что в последние годы в число участников следственно-оперативных групп, участвующих в обыске по делам о незаконном обороте наркотиков на значительных по площади и количеству различных помещений территориях, все чаще включают сотрудников подразделений физической защиты МВД (ОМОН, СОБР и др.), ФСБ, ФСКН и т.п.22. Сотрудники данных подразделений «привлекаются для участия в следственных действиях и иных мероприятий в случаях, когда есть реальная угроза активного, в том числе вооруженного сопротивления и неповиновения законным требованиям обыскивающих»23.
Для реализации предложения В.С. Балакшина, касающегося правового регулирования экстремальных ситуаций в уголовном судопроизводстве, понадобится проработка многих институтов уголовно-процессуального права. В частности, заслуживает внимания вопрос об отказе от участия понятых в следственных действиях по решению следователя. Существующие исключения, содержащиеся в ч. 3 ст. 170 УПК РФ, не могут в полной мере удовлетворять потребности раскрытия и расследования преступлений, совершаемых организованными преступными формированиями. В литературе неоднократно предлагалось отказаться от участия понятых24. Однако автор исследования поддерживает мнение тех ученых, которые считают, что наиболее оптимальным является решение о закреплении в законе факультативного (необязательное) участия понятых в производстве следственных действий25.
Использование оперативно-розыскных средств в уголовном судопроизводстве также следует относить к исключительным ситуациям. Такая позиция находит поддержку среди сотрудников правоохранительных органов26, а также специалистов в области оперативной работы. Об этом свидетельствует и зарубежный опыт.
Тенденция использования негласных сведений в уголовном процессе получила значительное развитие в УПК ФРГ, в который был включен ряд норм, регулирующих применение секретных методов оперативно-розыскной деятельности. В данном случае впервые в Уголовно-процессуальном кодексе регулируются вопросы агентурной работы, в частности использование в качестве секретных агентов официальных сотрудников полиции – нелегалов – для внедрения в преступные организации.
Секретным агентам изменяются подлинные данные о личности в соответствии с разработанной легендой, изготавливаются фиктивные документы. С санкции прокурора по делам о тяжких преступлениях им разрешается посещать и осматривать жилые и иные помещения27. На основании судейского решения секретными агентами также проводятся негласно оперативно-розыскные мероприятия с использованием специальных технических средств
(§ 100а УПК ФРГ), например, прослушивание и запись разговоров граждан, наружное наблюдение за обвиняемыми и связанными
с ними лицами, их транспортными средствами (§ 163а УПК ФРГ).
Результаты исследования доказательств суд оценивает по своему свободному убеждению, сложившемуся на основании рассмотрения всех обстоятельств в их совокупности. Подлежат оценке и материалы «секретных агентов официальных сотрудников полиции»28.
Применение средств и методов оперативно-розыскной деятельности допускается по делам о преступлениях, совершенных в области запрещенного оборота наркотических средств и оружия; по делам о государственных преступлениях; преступлениях, совершенных в виде промысла; членом банды или иным образом организованной группы. Такие меры, как: негласное фотографирование, зарисовка, негласное прослушивание и звукозапись частных переговоров граждан, применение особых технических средств для негласного наблюдения, полицейское наблюдение, машинная обработка информации – применяются только на основании предписания судьи, а в случае неотложности действий – прокурора, но с последующим судебным подтверждением в течение трех дней. Если судейское подтверждение не последовало, то указанные меры теряют законную силу. Использование в качестве секретных агентов сотрудников полиции нелегалов допускается с согласия прокурора. Все эти меры применяются тогда, когда раскрытие и расследование преступлений, установление лиц, совершивших преступление или находящихся в розыске, иными мерами было бы менее успешным или существенно затруднительным29.
В США секретные агенты (штатные сотрудники) вправе даже совершать преступления в ходе тайных операций, однако при этом установлена специальная процедура их санкционирования руководством ФБР или старшим специальным агентом, контролирующим проведение тайной операции. Руководство ФБР обязано в письменном виде предварительно санкционировать участие секретного агента или осведомителя в действиях, квалифицируемых как «фелония» (felony – преступление, караемое лишением свободы на срок свыше одного года или смертной казнью). Старший специальный агент, контролирующий проведение тайной операции, наделен правом письменного предварительного санкционирования участия секретного агента в незаконных торговых операциях или иных противоправных действиях, квалифицируемых как менее тяжкое преступление из категории мисдиминоров (misdemteanor – преступление, караемое лишением свободы на срок до одного года или штрафом)30.
Исходя из смысла ст. 8 Федерального закона Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативно-розыскные мероприятия проводятся исключительно в крайних случаях. Это положение ориентирует на то, чтобы применение средств оперативно-розыскной деятельности в силу остроты и специфичности рассматривалось как крайняя необходимость31. Аналогичное мнение высказано К.В. Сурковым, утверждавшим, что «нельзя забывать как бы о вынужденном с точки зрения уголовно-правового института крайней необходимости, характере оперативно-розыскной деятельности»32. Только этим можно объяснить то преимущество оперативно-розыскной деятельности над официальным следствием, на что недоброжелательно указывал И.Л. Петрухин. По его мнению, отсутствие в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» процедуры выдачи судебных решений на право проведения оперативно-розыскных мероприятий следует считать беззаконием, которое, в принципе, должно, лишать юридической силы принятые таким образом решения.
Разделяя в какой-то степени опасения И.Л. Петрухина, все же хочется заметить, что оперативно-розыскная деятельность отличается быстротой, конспиративностью, сочетанием гласных и негласных средств и методов раскрытия преступления, поэтому
в данном случае требуется какое-то оптимальное законодательное решение.
Вместе с тем некоторые авторы не разделяют исключительности оперативно-розыскной деятельности, утверждая, что «правового основания для утверждения о феноменальности оперативно-розыскной деятельности, «выпадении» ее из общего ряда правовых средств с преступностью не существует»33. Хочется заметить, что кроме правовых оснований рассмотрения исключительности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве могут возникнуть и фактические основания реального уголовного дела, когда следователь (дознаватель) процессуальным путем не может решить задачи расследования и ему требуется помощь со стороны органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.
Оставаясь сторонником исключительности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве, автор исследования обращает также внимание на то, что применение исключительных правовых средств в сфере уголовного процесса законодатель никак не связывает с теми или иными преступлениями, что позволяет прийти к следующим выводам.
Следователь, дознаватель, прокурор и суд в пределах своих полномочий должны иметь возможность воспользоваться любыми доступными правовыми средствами, в том числе исключительного характера, для достижения объективного результата по всем преступлениям. Вместе с тем просматривается явная недостаточность имеющихся на сегодня в УПК РФ специальных процедур, способных эффективно осуществлять уголовное преследование членов организованных преступных формирований.
Таким образом, оптимальным вариантом представляется сохранение единообразия уголовно-процессуальной формы в УПК РФ и разработка с учетом современных условий отдельного закона, направленного на борьбу с организованной преступностью. В данном законе должны быть предусмотрены дополнительные правовые, в том числе уголовно-процессуальные средства, применение которых по уголовным делам будет обусловлено введением особого процессуального режима. Было бы верным предусмотреть вынесение об этом специального постановления лицом, в производстве которого находится уголовное дело. Кроме того, в случае имеющихся оснований полагать, что на территории района, города, области или более широкой местности наличествует активная преступная деятельность организованной преступной группы или преступного сообщества (преступной организации) по решению прокурора, осуществляющего надзор за законностью на соответствующей территории, должен вводиться особый правовой режим борьбы с организованной преступностью. На всей территории Российской Федерации такой режим, при необходимости, по всей видимости, должен вводить Президент России. Автор усматривает здесь некоторую аналогию с введением правового режима контртеррористической операции34, военного35 или чрезвычайного36 положения.
Основанием для введения особого процессуального режима по конкретному уголовному делу должно быть обоснованное предположение, что преступление совершено организованной преступной группой или преступным сообществом (преступной организацией), на что могут указывать: 1) результаты оперативно-розыскной деятельности, подтверждающие совершение группой лиц нескольких преступлений, а также наличие длительных отношений среди этих лиц; 2) наличие непогашенной судимости за преступление, совершенное организованной преступной группой или преступным сообществом (преступной организации), хотя бы одного из соучастников преступления; 3) результаты опроса граждан, указывающие на преступную деятельность организованного формирования и ее членов на определенной местности; 4) доказательства устойчивости организованной преступной группы и сплоченности преступного сообщества (преступной организации), полученные в порядке, установленном УПК РФ37. Примечательно, что в Японии комитет общественное безопасности имеет право признать ту или иную организацию открыто выделенной бандой, что повлечет различные, в том числе уголовно-правовые последствия для ее членов38.
По мнению автора исследования, особый процессуальный режим должен позволить использовать результаты оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств, назначать и производить судебные экспертизы до возбуждения уголовного дела, широко использовать меры безопасности в отношении участников уголовного судопроизводства, их близких и родственников не зависимо от тяжести совершенного преступления, избирать меру пресечения в виде заключения под стражу только на основании того, что лицо является членом организованного преступного формирования, а если данное лицо скрывается от органов расследования, то избирать данную меру пресечения
в отсутствии обвиняемого (подозреваемого) и т.д.
По всей видимости, правовые средства исключительного характера, используемые в производстве конкретной категории уголовных дел следует считать специальными. В связи с этим специальные процессуальные средства уголовного преследования, применяемые по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями) – это особые правила производства процессуа-льных действий и принятия решений, обусловленные невозможностью в общем порядке устанавливать обстоятельства организованной преступной деятельности и реализовывать назначение уголовного судопроизводства.
Особый процессуальный режим не должен быть общим правилом, а скорее исключением, так как вопрос о вынесении специального постановления о введении такого режима должен решать следователь в каждом случае отдельно на основании имеющихся фактических данных, а также исходя из необходимости в применении дополнительных правовых средств. Лицам, в отношении которых вынесено указанное постановление, следует предоставить право на обжалование такого решения в случае несогласия с ним. Именно таким образом, по мнению автора исследования, будет сохранен баланс между правами и законными интересами участников уголовного судопроизводства и задачами борьбы с организованной преступностью.
Все указанные позиции должны найти отражение в отдельном законе и тогда особые процедуры позволят успешно раскрывать и расследовать преступления рассматриваемой категории и доводить уголовные дела в суде до привлечения виновных к уголовной ответственности. Для разработки такого закона требуется создание рабочей группы из специалистов в области уголовного права, уголовного процесса, оперативно-розыскной деятельности, административного и гражданского права. Данный закон должен иметь межотраслевое значение.
Сноски
1 Канафин Д.К. Проблемы процессуальной формы судопроизводства по уголовным делам об организованной преступности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – М., 1997. – С. 12, 23-24; Нургалиев Б.М. Организованная преступная деятельность (Уголовно-правовые, процессуальные и криминалистические аспекты). – Караганда, 1997. – С. 152; Номоконов В.А. Причины и
условия эскалации организованной преступности, терроризма и коррупции // Организованная преступность, терроризм, коррупция в их проявлениях и борьба с ними / под ред. А.И. Долговой. – М., 2005. – С. 20.
2 Канафин Д.К. Указ. соч. – С. 13.
3 Действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает две формы досудебного и восемь форм судебного производства по уголовным делам. В виде дознания или следствия проводится предварительное расследование (VIII раздел УПК РФ). Судебное производство дифференцировано в следующих вариантах: 1) традиционное (обычное) производство в суде первой инстанции (IX раздел УПК РФ); 2) особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (Глава 40 УПК РФ); 3) особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 40.1 УПК РФ); 4) производство у мирового судьи (XI раздел УПК РФ); 5) производство с участием присяжных заседателей (XII раздел УПК РФ); 6) производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (глава 50 УПК РФ); 7) производство о применении принудительных мер медицинского характера (глава 51 УПК РФ); 8) особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (глава 52 УПК РФ).
4 Масленков С.Л. Обстоятельства, обуславливающие дифференциацию уголовного судопроизводства // Следователь. – 2004. – № 10. – С. 10-12.
5 О сложностях в расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел, возбужденных по признакам преступлений, совершенных организованными группами см. также: Лукашевич В.Г. Криминалистические аспекты изучения преступных групп: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1979. – С. 9, 23; Разгильдиев Б.Т., Николайченко В.В., Рыбак М.С. Уголовная ответственность за совершение преступления организованной группой / Социально-экономические, правовые, оперативно-розыскные и экспертно-криминалис-тические проблемы борьбы с организованной преступностью: материалы науч.-практ. конф. –
Саратов, 1995. – С. 81.
6 Быков В.М. Криминалистическая характеристика преступных групп: учеб. пособие. – Ташкент. 1986. – С. 61.
7 Баранов А.М. Законность в досудебном производстве по уголовным
делам: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Омск, 2006. – С. 22.
8 Гуськова А.П. К вопросу о процессуальной форме уголовного судопроизводства России // Вестник оренбургского государственного университета. – 2008. – № 83. – С. 11-17.
9 Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве (Понятие и свойства) // Сибирские юридические записки. – Иркутск-Омск, 1973. – Вып. 3. – С. 167.
10 Рахунов Р.Д. Проблемы единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы // Вопросы борьбы с преступностью. – М., 1978. – Вып. 29. – С. 83-87.
11 Агаев Ф.А. Иммунитеты в российском уголовном процессе: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1997. – С. 13; Мирошник С.В. Правовые стимулы
в Российском законодательстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Ростов-на-Дону, 1997. – С. 15.
12 Комкова Г.Н., Селезнева Н.М. Равенство перед законом – важнейший конституционный принцип правового государства // Правовая политика и правовая жизнь. – Саратов-Москва. – 2002. – № 2. – С. 21; Алехина И. Уголовное дело в отношении судьи должно возбуждаться на общих основаниях // Российская юстиция. – 1999. – № 1. – С. 47; Бандурин С.Г. некоторые проблемы реализации принципа публичности в стадии возбуждения уголовного дела // Следователь. – 2003. – № 11 (67). – С. 34.
13 Хитрова О.В. Об участии в уголовном преследовании органов судебной, законодательной власти и иных субъектов // Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследованием преступлений: сб. науч. тр.: в 2 ч. – М., 2005. – Ч. 1. – С. 22.
14 Зникин В.К. Оперативно-розыскное обеспечение раскрытия и расследования преступлений субъектами военного права: моногр. – М., 2005. – С. 96.
15 Куликов В.И. Основы криминалистической теории организованной преступной деятельности. – Ульяновск, 1994. – С. 17.
16 Быков В.М. Проблемы расследования и судебного рассмотрения уголовных дел об организованных преступлениях / Социально-экономические, правовые, оперативно-розыскные и экспертно-криминалистические проблемы борьбы с организованной преступностью: материалы науч.-практ. конф. –
Саратов, 1995. – 29 с.
17 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации // отв. ред. Д.Н. Козак, Е.Б. Мизулина. – М., 2002. – С. 346; Коммен-тарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.В. Мозякова. – М., 2002. – С. 375; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А.В. Смирнова. – СПб., 2003. – С. 435.
18 Парфенов М.В. Обеспечение законности и обоснованности обыска по УПК РФ в случаях, не терпящих отлагательства. Актуальность проблемы борьбы с преступностью: материалы второй науч.-практ. конф. молодых ученых. – М., 2003. – С. 93-94. Коротков А.П., Тимофеев А.В. 900 ответов на вопросы прокурорско-следственных работников по применению УПК РФ. – М., 2004. – С. 278.
19 Чувилев А.А. Уголовно-процессуальный аспект борьбы с организованной преступностью // Актуальные проблемы борьбы с коррупцией и организованной преступностью в сфере экономики. – М., 1995. – Вып. 1 . – С. 159.
20 Балакшин В.С. «Мелочи», препятствующие борьбе с коррупцией //
Законность. – 2008. – № 11. – С. 7.
21 Садиков Р.Ф. Совершенствование механизма принятия тактических решений в условиях тактического риска при расследовании преступлений, совершенных организованными преступными группами: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2008. – С. 5.
22 Аленин А.П. Подготовка к обыску по делам о незаконном обороте наркотиков // Наркоконтроль. – 2007. – № 2. – С. 19.
23 Россинский С.Б. Обыск в форме специальной операции. – М., – 2003. – С. 71.
24 Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. – М., 1991. – С. 193; Кожевников И. О проекте уголовно-процессуального кодекса // Уголовное право. – 1997. – № 3. – С. 69; Хитрова О.В. Участие в российском уголовном судопроизводстве. – М., 1998; Михайлов А. Институт понятых – архаизм российского уголовного судопроизводства // Законность. – 2003. – №. 4. – С. 29-31 и др.
25 Калугин А. Понятой в уголовном процессе // Следователь. – 1999. № 7. –
С. 2-3; Цоколова О.И. Институт понятых должен стать факультативным // Проблемы борьбы с преступностью в современных условиях. – Иркутск, 1995. – С. 15.
26 Результаты опроса сотрудников правоохранительных органов см. в приложении № 7.
27 Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. – М., 2001. – С. 422.
28 Филимонов Б.А. Основы доказательств в германском уголовном процессе. – М., 1994. – С. 128-157.
29 Там же. – С. 156.
30 Организованная преступность. Законодательные, уголовно-процессуальные, криминалистические аспекты: курс лекций / под ред. Е. Строганова. – СПб., 2002. – С. 52.
31 Оперативно-розыскная деятельность: учеб. / под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, А.Ю. Шумилова. – М., 2001. – С. 76.
32 Сурков К. Правовая политика в области оперативно-розыскной деятельности // Юридический мир. – 2005. № 4. – С. 27.
33 Луговик В.Ф., Давыдов С.И., Пономаренко О.Н. Оперативно-розыскное обеспечение государственного обвинения: моногр. – Барнаул, 2007. – С. 17.
34 Статья 11 Федерального закона от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» // Собрание законодательства РФ. – 2006. – № 11. – Ст. 1146.
35 Статья 3 Федерального конституционного закона от 30 января 2002 г.
№ 1-ФКЗ «О военном положении» // Собрание законодательства РФ. – 2002. – № 5. – Ст. 375.
36 Статья 8 Федерального закона от 21 декабря 1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» // Собрание законодательства РФ. – 1994. – № 35. – Ст. 3648.
37 Последнее основание может выступать в качестве вывода, к которому приходит следователь в ходе производства по многоэпизодному уголовному делу. Известно, что многие уголовные дела возбуждаются в ситуации, когда еще нет информации о том, что данное преступление совершено организованным преступным формированием.
38 Закон о пресечении незаконных деяний членов бандитских группировок / Уголовный кодекс Японии / Науч. ред. и предисл. А.И. Коробеева. – СПб., 2002. – С. 154-219.
|
