К оглавлению
Глава 3. ОСОБЕННОСТИ ДОКАЗЫВАНИЯ УЧАСТИЯ ЛИЦ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
ОРГАНИЗОВАННЫМИ ГРУППАМИ И ПРЕСТУПНЫМИ СООБЩЕСТВАМИ (ПРЕСТУПНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ)
§ 3. Использование современных технологий и научных достижений по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)
Организованная преступность в настоящее время заметно отличается своей технической оснащенностью, поэтому доказывание участия лиц в совершении преступлений организованной группой и преступным сообществом (преступной организации) становится возможным только благодаря использованию современных технологий и научных достижений в уголовном процессе. Насколько устоявшаяся система средств уголовного преследования соответствует современным требованиям борьбы с указанным негативным явлением можно судить исходя из изучения следственной и судебной практики, а также анализа отечественного и зарубежного законодательства.
Прежде всего, это касается уголовных дел о преступлениях, связанных с компьютерной информацией, которые представляют значительную сложность в расследовании и рассмотрении в суде. С учетом следственной практики и анализа приемов и средств неправомерного доступа к такой информации, а также по критерию использования средств высоких технологий, целесообразно выделить две большие группы:
1) традиционные способы, основанные на получении доступа к информации без использования дополнительных технических и научных средств;
2) нетрадиционные способы, при которых неправомерное получение информации осуществляется путем использования электронных средств повышенной сложности.
К первой группе можно отнести похищение самих носителей информации (магнитных, оптических дисков); аппаратных средств, хранящих информацию различными способами.
В зависимости от действий преступника и использования им того или иного электронного средства, можно выделить несколько подвидов, характерных для посягательства на информацию:
а) с использованием компьютера, периферийных средств и программного обеспечения (непосредственное подключение к оборудованию компьютера, системы или сети, использование чужих паролей и кодов, несанкционированный доступ к компьютерной системе с использованием линий телефонной связи и модема и т.п.1);
б) с использованием удаленного перехвата информации (электромагнитный перехват, аудиоперехват, видеоперехват информации2);
в) с использованием стационарно установленных электронных средств для получения информации (различные устройства внедряются на стадии изготовления сборник компьютеров при целенаправленных поставках на предприятия или учреждения; устанавливаются радиозакладки, средства видеоконтроля внедряются в железобетонные конструкции, кирпичную кладку, облицовочные панели, позволяющие перехватывать акустические сигналы и видеоизображения на протяжении долгого периода времени3.
Расследование таких преступлений и рассмотрение уголовных дел в суде требует грамотного обращения с компьютерной информацией, определения ее роли и значения в доказывании.
В компьютерных преступлениях информация является либо средством, либо объектом преступного посягательства. Именно поэтому ученые особое внимание обращают на свойства и характер используемой информации. Расследование таких преступлений имеет свою специфику. В обязательном порядке проводятся осмотры мест происшествия и обыски, направленные на обнаружение и изъятие следов преступления. Существует два способа получения компьютерной информации: изъятие всех обнаруженных средств компьютерной техники с последующим изучением имеющейся на ней информации или изучение всей компьютерной информации непосредственно во время проведения осмотра или обыска с последующим копированием и (или) изъятием магнитных носителей только с той информацией, которая представляет интерес для дела.
Каждый способ имеет свои позитивные и негативные стороны. Изъятие всех средств компьютерной техники ускоряет сам процесс расследования, дает возможность направить все силы на поиск иных материальных следов, имеющих отношение к преступлению (документы, технические средства тиражирования, упаковки, полиграфические наклейки и т.д.), снижает психологическую нагрузку на граждан; не требует привлечения высококвалифицированного специалиста в области компьютерных технологий
к непосредственному участию в обыске, так как грамотное изъятие средств компьютерной техники вполне доступно и специалисту «средней руки». К несомненным достоинствам такого подхода можно отнести и возможность в последующем более детально, привлекая высокопрофессиональных специалистов, изучить всю информацию, имеющуюся в памяти компьютера. Это практически исключает возможность скрыть какую-либо информацию. С другой стороны, иногда существуют технические сложности изъятия всех средств компьютерной техники (объединение в разнообразные сети, возможность потери информации при отключении и т.п.) или такое изъятие просто нецелесообразно. Следует, кроме того, помнить, что выход из строя компьютерных систем банков и ряда предприятий может привести
к полной дезорганизации их работы и значительным материальным убыткам, что грозит претензиями пострадавших организаций. Поэтому иногда рекомендуется применять второй способ: изъятие информации со средств компьютерной техники непосредственно
в ходе проведения осмотра или обыска4. И здесь не обойтись без электронного копирования информации с использованием технических средств, например, переносного компьютера, дискет и т.п.
Возникает вопрос, правильно ли считать электронное копирование информации составной частью осмотра или обыска. Некоторые авторы полагают, что из-за своеобразия тактики самого обыска, а также технических средств, применяемых для обнаружения и изъятия информации, хранящейся на физических носителях или в оперативной памяти компьютера, можно выделить новый вид обыска – обыск средств компьютерной техники5.
Однако, автору исследования представляется, что для ответа на поставленный вопрос необходимо учитывать не своеобразие тактики проводимых действий или применяемых технических средств, а природу копирования информации, находящейся
в компьютере и сравнивать ее со спецификой указанных следственных действий. Копирование – это процесс получения копий. Электронное копирование осуществляется с использованием магнитных лент, а также гибких и жестких дисков. Независимо от типа и емкости, они используют один и тот же принцип долговременного хранения информации в виде намагниченных участков поверхности накопителя. При движении мимо них считывающего устройства в нем возбуждаются импульсы тока6. Данные всегда записываются на магнитной поверхности в виде концентрических окружностей, называемых дорожками. Каждая дорожка, в свою очередь, состоит из нескольких секторов. Количество информации зависит от числа дорожек (называемого плотностью) и общего размера секторов на одной дорожке. Плотность может существенно меняться от диска к диску7. Высокая плотность достигается за счет особых свойств магнитного покрытия8.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что электронное копирование информации представляет собой процесс создания намагниченных участков поверхности накопителя за счет использования электромагнитного поля. Здесь отсутствует момент передачи физических объектов, что так характерно для производства обыска или выемки (ст.ст. 182-184 УПК РФ). Кроме того, процессу копирования информации, как правило, предшествует активный поиск информации, находящейся в базе данных персонального компьютера, что также не может соответствовать специфике осмотра.
Осмотр местности, жилища, предметов и документов производится в целях обнаружения следов преступления (ст. 176 УПК РФ). Но такой осмотр предполагает все же поверхностный обзор указанных объектов и исключает активные внутрипоисковые мероприятия. Кроме того, согласно ч. 1 ст. 177 УПК РФ, осмотр места происшествия предполагает лишь изъятие предметов, что, как было нами отмечено, не соответствует характеру производимых действий при электронном копировании информации. При осмотре же предметов законом не предусмотрено ни изъятие, ни копирование, ни производство других подобных действий.
Исходя из вышеизложенного, можно констатировать, что электронное копирование информации, в силу специфики природы этого явления, следует рассматривать как самостоятельное следственное действие, которое необходимо регламентировать в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. При его производстве в обязательном порядке должны привлекаться специалисты в области компьютерной техники и информатики: программисты, системные аналитики, инженеры по сетевому обслуживанию. При этом рекомендуется не привлекать в качестве специалистов инженерно-технический состав того субъекта хозяйствования, в ведении которого произошло компьютерное преступление, так как они сами могут в той или иной мере быть причастны к случившемуся. Понятые, присутствующие при проведении обыска, должны обладать хотя бы средними знаниями в области компьютерных технологий для того, чтобы понять и удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых они присутствуют.
Все более широкое применение электронных документов
в банковской и биржевой деятельности, в торговле, да и в целом в мировой экономике, а в связи с этим и в деятельности правоохранительных органов, вызвало необходимость определения их юридических свойств. Ю.Н. Миленин по этому поводу отмечает, что электронные документы отличает не только техника их изготовления, но и форма фиксируемой информации, технология ее хранения, передачи и восприятия9.
Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым поставлен вопрос о введении электронных форм судопроизводства10, уже нашедших довольно широкое распространение в ряде зарубежных стран.
В США существенное значение в практике уголовного преследования имел судебный процесс над одним из участников «Коза ностры» (криминального карателя), демонстрировавшийся по телевидению. Данное мероприятие показало обществу реальную возможность противостоять организованной преступности. При этом открытость судебного разбирательства демонстрировала способность правоохранительных органов и судебной власти защитить общество от преступных посягательств, казалось бы, ранее недосягаемых и влиятельных людей криминального мира.
Использование компьютерной информации в следственной и судебной практике России нельзя считать распространенным и успешно решаемым явлением. В качестве положительного примера также можно привести судебное решение в отношении участников организованного преступного сообщества «29 комплекс»
(г. Набережные Челны). Перед судом предстали 32 подсудимых, обвинявшихся в создании и участии в преступном сообществе, банде, многочисленных убийствах, похищениях людей, вымогательствах, совершении преступлений экономической направленности. Техническая оснащенность организации судебного разбирательства не ограничилась микрофонами и традиционной оргтехникой. Группе гособвинения отделом связи, спецтехники и автоматизации МВД Татарстана были предоставлены: компьютер с принтером и сканером, ноутбук, цифровой диктофон, видеокамера. В зале судебного заседания был установлен микшерный пульт
с возможностью изменения голосовых данных для допроса
зашифрованных свидетелей11, с соответствующим комплектом микрофонов и громкоговорителей, а также телевизор для председательствующего и большой проекционный экран (2мх3м)
с проектором.
Значительная часть фотоматериалов, а также схем, карт и некоторых документов была заранее отсканирована и сохранена в компьютере, к которому через сплиттер (множитель) был подключен проектор. Такая система позволяла государственному обвинителю, не видя проекционного экрана, оперировать изображениями, чередовать их в необходимом порядке, сравнивать, увеличивать для зрителей наиболее интересные детали и т.д. Видеоматериалы, имеющиеся в деле, также демонстрировались при помощи проекционного экрана, сигнал на который шел
с видеомагнитофона, подключенный к микшерному пульту.
При помощи программы Microsoft Pawer Point были подготовлены презентации для обвинительной речи в прениях. В речи гособвинителя заранее были отмечены ключевые места, нуждающиеся в наглядных иллюстрациях и которые в целом определили содержание визуального ряда. Вердиктом коллегии присяжных подсудимые были признаны виновными по подавляющему числу вмененных им в вину преступлений и приговорены к значительным срокам лишения свободы. Достигнутый успех, сопряженный
с использованием современных технологий, положительно отражается на работе не только должностных лиц стороны обвинения, но и представителей судебной власти. Материал об указанном судебном разбирательстве был подготовлен и опубликован совместно заместителем прокурора г. Набережные Челны А. Гибадуллиным и судьей Верховного Суда Республики Татарстан М. Беляевым12.
Известны и другие возможности применения компьютерных технологий в судебных органах. На примере Челябинского областного суда рассмотрим некоторые из них13. В настоящее время в информационной системе Челябинского областного суда используется три сервера баз данных и приложений, почтовый сервер и более 160 рабочих станций. Автоматизирована работа всех канцелярий. В единую систему интегрированы задачи судебного делопроизводства и электронного архивирования. Запланированы работы по объединению локальных сетей областного суда и ряда наиболее крупных районных судов области. Реализация этих работ позволит значительно повысить оперативность и качество информационного обслуживания руководства суда и решить задачу передачи в электронном виде информации о судебных делах, поступающих в областной суд из районных судов.
Важным этапом в использовании современных высоких технологий в судебном производстве стало применение видеоконференцсвязи в судебных заседаниях. Челябинский областной суд первым в российском правосудии начал использовать эту технологию.
В соответствии с постановлением Конституционного Суда РФ от 10 декабря 1998 г. № 27-П «По делу о проверке конститу-ционности части второй статьи 335 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР», положения части второй статьи 335 УПК РСФСР, согласно которым решение об участии осужденного
в кассационном заседании принимается судом, признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации. Иначе говоря, осужденный вправе требовать своего участия в судебном заседании при рассмотрении кассационной жалобы и (или) протеста. Это постановление Конституционного Суда РФ было трансформировано законодателем в конкретные нормы, получившие
закрепление в УПК РФ.
Таким образом, при рассмотрении кассационных жалоб и протестов возникла необходимость обеспечивать доставку и конвоирование осужденных, для которых в качестве меры пресечения избрано содержание под стражей изъявивших желание участвовать в судебном заседании. Но здесь сразу же дали знать о себе наши «особенности» (огромные расстояния и дефицит финансов). Доставка подсудимых на кассационные судебные заседания даже в пределах одной области породила ряд серьезных проблем. Резко увеличились сроки и финансовые расходы на рассмотрение дел во второй инстанции, особенно в Верховном Суде РФ, куда этапировались заключенные со всех уголков страны.
Возможность использования видеоконференцсвязи предусмотрена ч. 3 ст. 376 УПК РФ при рассмотрении дела в кассационном порядке, а на практике – и в порядке надзора. Однако
к распространению этого опыта на суд первой инстанции отрицательное отношение выразил И.Л. Петрухин, с которым, по всей видимости, следует согласиться. О том, что видеоконференцсвязь затрудняет доступ к правосудию, высказываются и другие авторы14.
В качестве недостатков, как правило, указывают на следующее: подсудимый не видит полностью зал судебного заседания, участников процесса, задающих вопросы; защитник не может выступить пространно и аргументировано; консультации с подзащитным скоротечны и не вполне конфиденциальны; все участники процесса торопятся, поскольку время передачи ограничено и дорого стоит государству15. И.Л. Петрухин обращает внимание на то, что
в ст. 376 УПК РФ имеется противоречие: сначала говорится, что осужденный «вправе участвовать в судебном заседании непосредственно», а затем, что «вопрос о форме участия осужденного
в судебном заседании решается судом и предлагает ч. 3 ст. 376 УПК РФ понимать так, что право выбора между непосредственным участием в судебном заседании и видеоконференцсвязью принадлежит не суду, а подсудимому. К такому выводу можно прийти исходя из анализа п. 16 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, где установлено, что обвиняемый вправе участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанциях16.
Кроме того, достижением современности является использование непосредственной записи аудио- и видеосигнала на судебном заседании в цифровом формате, вместо письменного протокола. Обусловлено это существенными преимуществами цифровой записи, включая, прежде всего, хранение в виде файлов, возможность сопровождения записей текстовыми аннотациями. Протоколы, записанные в цифровом виде, можно передавать на удаленные станции, используя сети Интернета. Несомненно и то, что видеозапись обеспечивает наиболее информативные протоколы судебных заседаний. Только видеозапись способна в полной мере, практически с адекватностью, близкой к стопроцентной, отразить все события в судебном зале, включая поведение сторон в определяющие моменты судебного процесса. Применение видеозаписи судебных заседаний выполняет и определенную воспитательную нагрузку: существенно изменяется и становится более корректным поведение всех участников процесса.
Все это, безусловно, имеет отношение к уголовному преследованию по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами или преступными сообществами (преступными организациями), поскольку большинство таких дел рассматривается в судах субъектов Российской Федерации, к подсудности которых они относятся.
Развитие техники справедливо поднимает вопрос о переосмыслении доказательственного значения результатов применения технических средств фиксации как судебных, так и следственных действий17. Представляется, что в перспективе технические средства полностью вытеснят протоколирование, которое так характерно настоящему времени, но не может в полной мере отражать всю полноту и объективность документированных действий.
Фиксация хода и результатов производства следственных действий может осуществляться с помощью фотографических негативов и снимков, кинолент, диапозитивов, фонограммы
допроса, кассеты видеозаписи, которые в соответствии с ч. 8 ст. 166 УПК РФ, являются приложением к протоколу. Однако если протокол утрачен, то возникает вопрос определения правового статуса сохранившихся приложений. Составление протокола по звукозаписи технически возможно, но как доказательство оно не имеет юридической силы. Данная проблема активно обсуждается
в литературе18.
Н.П. Ефремова и В.В. Кальницкий отмечают, что закон не допускает использование записи показаний в качестве доказательств в отсутствии протокола. Вместе с тем данные авторы считают, что использование в восстановительном производстве аудио- и видеокассет в качестве самостоятельного доказательства было бы вполне разумно19. Такая практика имеет место в судах
г. Екатеринбурга. По делам о совершении преступлений преступными сообществами практически все следственные действия
с участием подозреваемого (обвиняемого) фиксируются с использованием аудио- и видеозаписи. При утрате протоколов следственных действий в качестве доказательств используются сохранившиеся кассеты.
Следует также заметить, что согласно п. 3 ч. 1 ст. 81 УПК РФ вещественными доказательствами признаются любые предметы, которые могут служить средствами для установления обстоятельств уголовного дела. Протокол следственного (или судебного) действия, а также его видео- или аудиозапись представляет собой единое «дуалистическое» доказательство и в случае утраты одной из его частей (в данном случае протокола) вторая его часть должна сохранять доказательственное значение, так как позволяет устанавливать обстоятельства уголовного дела.
Законом установлено, что показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные ими в суде признаются недопустимыми (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Данное основание является безусловным и не допускает возможности каким-либо способом повлиять на ситуацию.
Более того, Конституционный Суд РФ20, рассматривая конституционность ряда норм УПК РФ, отметил: нормы УПК РФ не
позволяют суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и допускают возможности восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ правилу.
Однако столько категоричная законодательная установка не исключает обсуждение этого вопроса среди ученых. Так, К.И. Сутягин справедливо отмечает, что указанная норма является своеобразным механизмом сдерживания «чрезмерной активности» органов предварительного расследования в ходе допроса подозреваемого (обвиняемого). Однако, как отмечает далее автор, это не дает основания презюмировать применение недозволенных методов получения показаний, если в суде подозреваемый (обвиняемый) их не подтвердил. Такое решение может быть им принято и по другим причинам. И даже в случае ссылки на то, что показания были даны под давлением, не добровольно, не означает, что это противоправное поведение должностных лиц органов расследования имело место в действительности21. П.А. Лупинская пишет: «показания обвиняемого, данные в отсутствие защитника, недопустимы, так как ставят под сомнение их добровольность»22.
Рассматриваемая ситуация непосредственно связана с проблемой установления добровольного волеизъявления допрашиваемого подозреваемого и обвиняемого. Но действительно ли эта проблема не разрешимая. Автору исследования представляется, что одним из средств установления добровольности дачи показаний указанных лиц, могло бы служить аудио и видеозапись их допроса, которые в случае необходимости можно было бы рассматривать как вещественные доказательства по установлению данного факта.
Следует заметить, что техническая запись не должна рассматриваться здесь как единственное средство доказывания добровольности волеизъявления допрашиваемого лица. Возможен допрос специалиста, участвующего в данном следственном действии, посторонних лиц, которым стало что-либо известно о данном факте и т.д. Нельзя исключать и допрос лица, производившего данное следственное действие. Подозреваемые и обвиняемые, отказываясь от своих показаний, могут умышленно препятствовать производству по уголовному делу и его рассмотрению в суде. Особенно это характерно по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями). В любом случае представляется не совсем справедливым принимать решения о признании доказательства недопустимым, игнорируя пусть даже самую малую возможность установления юридического факта, способного повлиять на объективное решение по уголовному делу.
Для успешной реализации последнего вывода необходимо
в п. 1 ч. 2 ст. 75 внести изменения и дополнения, после чего
редакция статьи будет выглядит следующим образом: «показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, кроме случаев установления факта добровольного волеизъявления допрашиваемого лица».
Вопрос о применении полиграфа в уголовном процессе остается пока до конца не разрешенным, хотя и находится в процессе
утверждения в качестве легитимного средства уголовно-процессуального познания. В настоящее время в МВД проводятся эксперименты по применению полиграфа при осуществлении судебно-психологической экспертизы в отдельных регионах России23. Для того чтобы полиграф занял полноправное место
в уголовном судопроизводстве, надо внести некоторые дополнения в УПК РФ. Этот вопрос достаточно обстоятельно был рассмотрен В.А. Семенцовым24. Кроме того, некоторые авторы рассматривают применение полиграфа как одно из действенных средств борьбы с организованной преступностью25.
В Руководящих принципах предупреждения организованной преступности и борьбы с ней, принятых еще в 1990 г., указывалось, что перехват сообщений по телекоммуникационной сети и использование электронного наблюдения являются наиболее эффективными и надежными средствами в борьбе с организованной преступностью26.
Применение технических каналов связи расширяет возможности для получения информации об обстоятельствах, имеющих значение для раскрытия преступлений, и в то же время во многих случаях не связано с ограничениями прав личности. По этому пути идут многие страны. Так, во Франции в 1991 г. был принят Закон «О перехвате сообщений, передаваемых с помощью средств телекоммуникаций». И.Л. Петрухин предложил перенести формулировку о снятии информации с технических каналов связи из Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в УПК РФ, так как процессуальный порядок снятии информации с технических каналов связи тот же, что и при прослушивании27.
По уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами или преступными сообществами (преступными организациями), также в некоторых случаях требуется принять экстренные меры по снятию информации с технических каналов связи и существующий запрет указывать органу дознания формы и методы исполнения поручения следователя далеко не способствует этому.
Интерес представляет законодательство Украины. Согласно ст. 187 УПК данной страны наряду с наложением ареста на корреспонденцию в ходе досудебного следствия применяется снятие информации с каналов связи. Решение о проведении данных действий принимает председатель суда или его заместитель при наличии к тому оснований и по представлению следователя согласованному с прокурором. Постановление суда направляется следователем начальнику соответствующего учреждения, для которого оно обязательно. Начальник учреждения снимает информацию
с каналов связи и в течение суток сообщает об этом следователю. Следователь вправе прекратить производство этого действия, если в его осуществлении отпадает необходимость, а также при прекращении уголовного дела или при передаче его прокурору для направления в суд.
Исследование информации, снятой с каналов связи, при необходимости, проводится с участием специалиста. Следователь прослушивает или другим соответствующим способом изучает содержание снятой информации, о чем составляет протокол. При обнаружении в информации данных, имеющих доказательственное значение, в протоколе воспроизводится соответствующая часть записи, после чего следователь своим постановлением признает носитель снятой информации доказательством и приобщает его к делу28.
При этом актуальным для уголовного судопроизводства становится вопрос об использовании специальных технических средств. В.В. Гирийчук справедливо отмечает, что «специальные технические средства выступают в роли эффективного средства оперативно-розыскной деятельности и уголовного судопроизводства в борьбе с преступностью, в том числе с ее наиболее опасным проявлением – организованной преступностью и коррупцией»29. Далее автор обращает внимание на исключительное предназначение данных средств30. Думается, что этот вопрос
заслуживает дальнейшей тщательной научной проработки с выходом на предложения по совершенствованию действующего законодательства.
Выводы
Исследование особенностей доказывания участия лиц в совершении преступлений организованной группой или преступным сообществом (преступной организации) позволяют автору показать следующие результаты.
Несмотря на требования Пленума Верховного Суда РФ, изложенные в постановлении от 10 июня 2008 г. № 8 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)» о необходимости тщательно выявлять и учитывать конкретные обстоятельства совершения преступлений, анализ практики позволяет прийти
к выводу о том, что ряд обстоятельств устанавливается во всех случаях; другие не всегда имеют место быть; некоторые требования закона остаются не востребованными по делам данной категории преступлений.
Активное воспрепятствование со стороны членов преступных формирований расследованию совершаемых ими преступлений, а также рассмотрению уголовных дел требует особого внимания к обеспечению безопасности лиц, имеющих отношение к уголовным делам. Решение данной проблемы не может ограничиваться только участниками уголовного судопроизводства. В связи с этим автор исследования предлагает использовать более широкое понятие – «защищаемые лица».
Для обеспечение безопасности указанных лиц в уголовном судопроизводстве могут применять: 1) меры безопасности, прямо предусмотренные УПК РФ; 2) меры безопасности, предусмотренные федеральными законами; 3) иные процессуальные средства, применение которых обусловлено их правовой регламентацией; 4) меры, не предусмотренные законодательством, но используемые на практике; 5) меры безопасности, характерные для конкретных преступлений (специальные меры).
Развитие науки и техники создает предпосылки к расширению системы следственных действий путем включения в нее электронного копирования информации, снятия информации с технических каналов связи. Результаты применения технических средств при проведении следственных действий претендуют на самостоятельное доказательственное значение, что побуждает к корректировке правовой основы системы доказательств.
Аудио- и видеозаписи следственных действий должны признаваться в качестве вещественных доказательств, если содержание технической записи будет рассматриваться как самостоятельное средство установления обстоятельств уголовного дела. Данное правило следует применять в случаях утраты протоколов следственных действий, а также в связи с необходимостью установления факта добровольного волеизъявления подозреваемого, обвиняемого при получении от них показаний в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника. Требуется внесение изменения в УПК РФ, позволяющего сохранять доказательственное значение показаний указанных лиц в суде при использовании технических средств фиксации.
Возможность использования видеоконференцсвязи при рассмотрении дела предусмотрена в кассационном порядке и в порядке надзора. Вместе с тем применение данных средств в суде первой инстанции существенно затруднит доступ к правосудию.
Сноски
1 Алпатов Д.С. особенности преступных посягательств на охраняемую законом информацию с использованием электронных средств // Следователь. – 2009. – № 7. – С. 26-27.
2 Вехов В.Б. Особенности расследования преступлений, совершаемых
с использованием средств электронно-вычислительной техники: учеб.-метод. пособие. – М., 2000. – С. 16.
3 Классификация и характеристика электронных устройств перехвата информации. Режим доступа: http://www.analitika.info
4 Исаева Л. Обыск: роль специалиста // Законность. – 2001. – № 6. – С. 18-19.
5 Комиссаров В., Гаврилов М., Иванов А. Обыск с извлечением компьютерной информации // Законность. – 1999. – № 3. – С. 12.
6 Нортон П. Персональный компьютер фирмы IBM и операционная система MS-DOS: Пер. с англ. – М., 1991. – С. 98.
7 Там же.
8 Там же. – С. 102.
9 Миленин Ю.Н. Аудио- и видеодокументы как доказательства в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2009. – С. 11.
10 Режим доступа: http://www.klerk.ru/soft/n/?108762.
11 Уголовное дело № 02п-01/05. Архив Верховного суда Республики
Татарстан. 2005 г.
12 Гибадуллин А., Беляев М. Применение компьютерной техники в суде
с участием присяжных заседателей // Законность. – 2006. – № 11. – С. 15-18.
13 Режим доступа: http://www.chel-oblsud.ru.
14 Руднев В.И. Обеспечение доступа к правосудию при осуществлении кассационного и надзорного производства // Материалы международн. науч.-практ. конф., посвященной принятию нового УПК РФ / под ред. Г.В. Дашкова и П.А. Лупинской. – М., 2002. – С. 208.
15 Руднев В.И. Обеспечение доступа к правосудию при осуществлении кассационного и надзорного производства // Материалы международ. науч.-практ. конф., посвященной принятию нового УПК РФ / под ред. Г.В. Дашкова и П.А. Лупинской. – М., 2002. – С. 208.
16 Петрухин И.Л. Судебная власть… – С. 141.
17 Более подробно о применении технических средств при производстве следственных действий и оперативно-розыскных мероприятиях см.: Зуев С.В. Уголовное судопроизводство по делам о преступлениях, совершаемых организованными преступными формированиями: моногр. – М., 2008. – С. 162-173.
18 Галкин В.М. Средства доказывания в уголовном процессе. – Часть 1. – М., 1967. – С. 47; Зуев И.Е. Организационно-тактические и процессуальные проблемы использования научно-технических средств при расследовании преступлений // Труды Академии МВД СССР. – М., 1984. – С. 74, 75; Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. – М., 1966. – С. 66; Томин В.Т. Уголовное судопроизводство: революция продолжается. – Горький, 1989. – С. 50, 51; Петрухин И.Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. – М., 1985. – С. 226, 227; Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе. – Саратов, 1986. – С. 164: Семенцов В.А. Следственные действия в досудебном производстве (общие положения теории и практики): моногр. – Екатеринбург, 2006. – С. 203.
19 Ефремова И.П., Кальницкий В.В. Правовые и организационные вопросы предупреждения утраты и восстановления уголовных дел: учеб. пособие. – М., 2007. – С. 51.
20 Определение Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2004 г. № 44-О «По жалобе гражданина Демьяненко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Российская газета. – 2004. –
7 апреля.
21 Сутягин К.И. Основания и процессуальный порядок исключения недопустимых доказательств в ходе досудебного производства по уголовному делу: моногр. – М., 2008. – С. 124-125.
22 Лупинская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе // Российская юстиция. – 2002. – № 7. – С. 6.
23 Комиссарова Я. Использование полиграфа в уголовном судопроизводстве // Законность. – 2006. – № 7. – С. 45-47.
24 Семенцов В.А. Применение технического средства – полиграфа – при производстве следственных действий // Ученые записки: сб. науч. тр. юрид. фак. Оренбург. гос. ун-та. – Оренбург, 2007. – Вып. 5. – С. 78-83.
25 Соколова О.В., Мещеряков Н.Е. Полиграфное тестирование как одно из действенных средств борьбы с организованной преступностью // Организованная преступность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. – Калининград, 1999. – С. 87-97.
26 Сборник стандартов и норм Организации Объединенных Наций в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. – Нью-Йорк, 1992. – С. 46.
27 Петрухин И.Л. Судебная власть… – С. 236.
28 Подобное действие предусмотрено УПК Республики Казахстан в ст. 236. Перехват сообщений.
29 Гирийчук В.В. К вопросу о понятии специальных технических средств, используемых в уголовном судопроизводстве и оперативно-розыскной деятельности // Следователь. – 2009. – № 7. – С. 29-35.
30 Там же. – С. 33.
|
