К оглавлению
Глава 4. ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ И В СУДЕ ПО ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ, СОВЕРШАЕМЫХ ОРГАНИЗОВАННЫМИ ГРУППАМИ И ПРЕСТУПНЫМИ СООБЩЕСТВАМИ (ПРЕСТУПНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ)
§ 3. Судебный контроль и прокурорский надзор за деятельностью субъектов уголовного преследования по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)
Деятельность суда по реализации судебного контроля и прокурора по осуществлению прокурорского надзора следует отличать от действий и решений, которые выполняют данные субъекты в ходе осуществления правосудия и уголовного преследования соответственно. Совмещение в одном лице нескольких функций не должно вызывать сомнений, так как эта возможность закреплена в законодательстве и соответствует их правовому положению.
Анализ полномочий суда, закрепленных в ст. 29 УПК РФ, легко убеждает в том, что данная норма содержит информацию о двух относительно самостоятельных направлениях деятельности суда, каждое из которых характеризуется своими целями и задачами1.
Осуществляя возложенные на него полномочия, суд должен дать ответ на вопрос о виновности и ответственности лица, а значит выступить в уголовном судопроизводстве как исполнитель. Кроме того, согласно п.п. 2 и 3 указанной статьи, суд осуществляет функцию судебного контроля, в ходе которого решаются совершенно иные задачи. В системе уголовного судопроизводства функция судебного контроля реализуется в рамках автономных судебных заседаний, на которых разрешается ряд задач, а именно:
а) охрана прав, свобод и законных интересов личности: недопущение осуществления неправомерных действий и решений прокурора, органов предварительного расследования, нарушающих права и свободы граждан;
б) восстановление нарушенных прав;
в) придание юридической силы правомерным решениям и действиям дознавателя, следователя, прокурора;
г) содействие отправлению правосудия в целях вынесения законного, обоснованного, справедливого приговора и достижению стратегических целей, стоящих перед уголовным процессом2.
Б.Я. Гаврилов справедливо выделяет разрешительную форму судебного контроля и последующий судебный контроль3. В первом случае функция судебного контроля реализуется в порядке заключения подозреваемого или обвиняемого под стражу, избрания меры пресечения в виде домашнего ареста, а также в других случаях принятия судом решений в порядке ч. 2 ст. 29 УПК РФ. Последующий судебный контроль предполагает возможность обжалования: 1) решений об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а также других решений должностных лиц органов расследования, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам; 2) решений, принимаемых районным судом, в кассационной и надзорной инстанции. Не вызывает сомнений то, что такие решения имеют непосредственное отношение к изобличению лица в совершении преступления. Однако суд не является субъектом уголовного преследования, а лишь создает условия для реализации стороной обвинения и защиты своих прав.
Кроме того, нетрудно заметить, что судебный контроль
несколько усложняет отдельные процедуры, связанные с принятием процессуальных решений. Эти сложности возникают в связи со следующим:
– в целях обеспечения полноты и всесторонности рассмотрения дела орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, следователь, дознаватель и прокурор обязаны предоставить судье по его требованию оперативно-служебные документы или материалы уголовного дела (ч. 1 ст. 124 УПК РФ; ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Как правило, это связано с изготовлением определенного количества копий документов. При этом надо учесть, что по уголовным делам рассматриваемой категории преступлений, как правило, «проходит» несколько соучастников преступных действий, уголовные дела многоэпизодные и объемные;
– рассмотрение жалоб в суде требует проведения заседаний (ч. 4 ст. 125 УПК РФ, ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Это связано с отвлечением субъектов уголовного преследования от исполнения своих прямых обязанностей. В некоторых случаях раскрытие и расследование преступлений требуют оперативности в принятии решений, осуществления поисковых и розыскных мероприятий, производства следственных и иных процессуальных действий, не требующих отлагательств;
– судебное рассмотрение материалов оперативно-розыскной деятельности и досудебного производства по уголовным делам сопровождается доступом участников стороны защиты к оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной информации, что может негативно отразиться на результатах уголовного преследования, основанного на принципе конспирации, а также тайне предварительного расследования (ч. 4 ст. 96 УПК РФ, ч. 3 ст. 161 УПК РФ, ст. 3 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).
В то же время суд, осуществляя контроль, выполняет важную функцию по обеспечению законности и прав участников уголовного судопроизводства. А.В. Солодилов верно отмечает, что судебный контроль есть специфическая уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение соблюдения в уголовном процессе конституционных прав и свобод участников процесса, недопущение их нарушения, восстановления незаконно и (или) необоснованно нарушенных конституционных прав4.
Только суд является обладателем функции судебного контроля, которая на досудебных стадиях уголовного процесса является дополнительной гарантией реализации каждым гражданином своего права на судебную защиту. В то же время это обеспечивает целостность системы уголовного судопроизводства в достижении ее предназначения.
Правовые основы процессуального статуса прокурора в уголовном судопроизводстве изложены в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации и Федеральном законе «О прокуратуре Российской Федерации» от 17 января 1992 г. № 2202-1. Так, нормой ч. 1 ст. 37 УПК РФ определено, что прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах свое компетенции осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия.
В приведенной формулировке четко указывается на два аспекта деятельности прокурора: 1) обязанность в силу и в пределах компетенции осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства и 2) обязанность осуществлять надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия.
Поскольку уголовное преследование отчасти также является процессуальной деятельностью, следует сделать вывод, что прокурор осуществляет надзор за уголовным преследованием. Все это позволяет рассматривать прокурора не только в качестве субъекта уголовного преследования, но и в ранге должного лица, осуществляющего надзор. Кроме того, прокурор осуществляет надзор за оперативно-розыскной деятельностью (ст. 21 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»),
в том числе связанной с выявлением и раскрытием преступлений, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями).
Ряд полномочий прокурора на досудебном производстве носит надзорный характер, однако некоторые авторы причисляют их реализацию к деятельности прокурора как субъекта уголовного преследования. Так, например, А. Кругликов относит
к таковым следующее: 1) вынесение мотивированного постановления о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства (п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ); 2) признание отказа следователя в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, в результате чего прокурор выносит мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене постановления о возбуждении уголовного дела5.
По мнению автора исследования, в прокурорском надзоре важно выделить такую значимую составляющую надзорной функции, как координация. Это именно составляющая данной функции, несмотря на то, что в ч. 2 ст. 1 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью выделяется в качестве самостоятельной задачи. Автор считает, что такая конструкция рассматриваемой нормы лишь подчеркивает особую значимость данного направления деятельности прокурора.
Понятие «координация» достаточно емкое. А. Мыцыков полагает, что координация должна включать в себя такие направления деятельности, как: правоприменение, правотворчество, анализ
состояния преступности, подготовку информационных материалов органам государственной власти6. Однако к теме нашего исследования прямое отношение имеет рассмотрение координация при создании для расследования уголовных дел совместных следственных и следственно-оперативных групп, проведение оперативных совещаний, совместных целевых мероприятий для выявления и пресечения преступлений, заслушивание отчетов
о ходе расследования уголовного дела; реализация совместных мероприятий по оказанию помощи суду в организации и проведении разбирательства по делу и др.7
Практика деятельности прокуратур субъектов Российской Федерации свидетельствует о необходимости повышения эффективности координации действий, обеспечивающих уголовное преследование лиц, совершивших преступления в составе организованных групп и сообществ. В подтверждении тому можно привести опыт работы правоохранительных органов республики Татарстан, где согласование деятельности оперативных служб между собой и с прокуратурой было обеспечено как при установлении повода для начала уголовного преследования организаторов, руководителей и участников организованных сообществ, так и
в процессе расследования таких преступлений8.
В соответствии со ст. 8 Федерального закона от 17 января 1992 г. «О прокуратуре Российской Федерации» особая роль прокурора определяется в осуществлении им уголовного преследования, надзора за деятельностью следователя, дознавателя, органа дознания, а также в координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью. В связи с этим автор обращает внимание на то, что прокурор ответственно
заинтересован в обеспечении законности и результативности объединения усилий субъектов уголовного преследования по делам
о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями).
По мнению О.Д. Жука, прокурору целесообразно быть руководителем следственной группы по уголовному делу о преступном сообществе9.
Следует заметить, что прокурорский надзор распространяется на исполнение не только законов, но и подзаконных актов. Так, например, согласно п. 1.2 Приказа Генеральной прокуратуры РФ от 10 сентября 2007 г. № 140 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях в органах дознания и предварительного следствия», прокурорам вменяется тщательно и всесторонне проверять соблюдение установленного межведомственными и ведомственными нормативными правовыми актами единого порядка приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях, а также законность и обоснованность принимаемых по ним решений10.
При этом надзор за законностью производства по уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями), имеет особую значимость. Тому свидетельство – приказ Генеральной прокуратуры, в п. 1.4 которого указано на необходимость с особым вниманием проверять законность разрешения сообщений о преступлениях, связанных с проявлениями коррупции, организованной преступности (выделено авт. – С.З.), терроризма и экстремизма; незаконным оборотом оружия, взрывчатых веществ, взрывных устройств, наркотических средств и психотропных веществ; о преступных посягательствах на бюджетные средства; о преступлениях в сфере экологии, добычи природных ресурсов и их вывоза за границу.
Интерес представляет опыт Италии, где учрежден государственный прокурор по борьбе с мафией. Данное лицо исполняет обязанности по инициированию окружных прокуроров с целью сделать более эффективным координирование расследования, гарантировать функциональность работы уголовной полиции
в ее различных подразделениях и обеспечить завершенность и своевременность расследования. В подчинении данного прокурора находится следственное управление по борьбе с мафией. Кроме того, он обеспечивает взаимодействие с высшими должностными лицами государственного управления по борьбе с мафией, разрешает разногласия, касающиеся расследования, имеет доступ
к реестру сведений о преступлениях, а также банкам данных, учрежденных специально при окружных управлениях по борьбе с мафией. Все эти вопросы отражены в УПК Италии (ст.ст. 117, 371-bis).
В рамках настоящего исследования нельзя не обратить внимание на особенности прокурорского надзора за осуществлением оперативно-розыскной деятельностью, так как результаты оперативной работы максимально востребованы по делам, связанным с организованной преступностью. Как показывает исследование, проведенное А.Ф. Козусевым, прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью осуществляется не очень качественно. Причинами того являются слабое знание прокурорами законов, низкое профессиональная подготовка, нежелание заниматься надзором в этой сфере, загруженность другими видами надзора, отсутствие методических рекомендаций. А.Ф. Козусев особо отмечает, что следует учитывать то, что студенты не проходят соответствующей подготовки по этим вопросам в вузах, а при возложении на них обязанностей по осуществлению надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности работники прокуратуры не проходят профессиональной переподготовки11.
На практике первичную информацию о преступной деятельности на определенной территории организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) получают одновременно оперативные работники различных правоохранительных ведомств. Например, это могут быть оперативные сотрудники ФСБ и МВД России. Возможно, что в отношении одного и того же преступного формирования в разных ведомствах заводятся параллельные дела оперативного учета.
Так как регулярный обмен информацией между оперативными подразделениями различных ведомств фактически не осуществляется, а реализация планов оперативной работы и оперативно-технических мероприятий в отношении разрабатываемых лиц занимает определенное время (обычно 2-3 месяца), только прокурор, систематически проверяя законность оперативно-розыскных мероприятий и оперативно-розыскной деятельности в целом, может выявить возможное дублирование оперативных разработок и впоследствии через дачу письменных указаний скоординировать деятельность этих ведомств по пресечению преступной деятельности одного и того же преступного формирования.
Автор исследования обращает внимание на еще два обстоятельства. Во-первых, результаты оперативно-розыскной деятельности могут представляться надзирающему прокурору, тогда как прокуроры и иные должностные лица прокуратуры, поддерживающие государственное обвинение в суде, допуска к оперативно-служебным документам не имеют12. Во-вторых, надзор за расследованием преступлений осуществляется одним лицом, за оперативно-розыскной деятельностью – другим, а государственное обвинение поддерживает третье. Возможно, одним из вариантов решения этой проблемы было бы закрепление за каждым уголовным делом одного должностного лица прокуратуры с возложением обязанностей надзора за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью по данному делу и поддержание в последующем обвинения в суде по тому же делу13.
У последнего предложения имеются противники, которые указывают на то, что слияние функций надзора за расследованием и обвинения потребует существенных организационных и структурных изменений прокурорской системы14. Однако, возможно, именно таким образом удастся решить ряд проблем досудебного производства и судебного разбирательства, тем более попытки пойти по такому пути уже предпринимались15.
Контрольные функции руководителей следственных органов и начальников органов дознания в последнее время приобретают все большее значение и в определенном смысле составляют конкуренцию прокурорскому надзору. Это связано, прежде всего, с принятием Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ16 и Федерального закона от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ17. В плане осуществления процессуального контроля можно было бы констатировать появление новых процессуальных фигур – руководителя следственного органа (до принятия изменений в законодательстве данный участник уголовного судопроизводства именовался как начальник следственного отдела) и начальник подразделения дознания (до принятия изменений в УПК РФ полномочия этого участника не определялись). Вместе с тем рассматриваемые участники имеют далеко не равные возможности при осуществлении процессуального контроля в досудебном производстве.
Функция прокурорского надзора за деятельностью дознавателя в определенной части приравнена с контрольной функцией руководителя следственного органа за процессуальной деятельностью следователя и в какой-то степени конкурента ней.
Сегодня еще рано говорить о том, что «в полномочиях руководителя следственного органа воплощается самостоятельность и независимость следственной власти»18. И руководитель следственного органа, и начальник подразделения дознания во многом зависят от прокурора. В полномочиях последнего участника это наиболее ярко выражено. Так, начальник подразделения дознания не вправе отменить решение дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, а может лишь ходатайствовать перед прокурором об отмене незаконного или необоснованного постановления своего подчиненного (п. 4 ч. 1 ст. 40.1 УПК РФ). Кроме того, утверждение обвинительных заключений и обвинительных актов прокурором также свидетельствует о несамостоятельности контрольных функций рассматриваемых участников уголовного судопроизводства. В связи с этим представляется целесообразным продолжить развитие законодательства в плане предоставления руководителям органов предварительного расследования больших процессуальных полномочий по контролю за подчиненными. В то же время учитывая возможность проявления служебной, личной или иной заинтересованности указанных руководителей в получении желаемых показателей деятельности их подчиненных, автор исследования считает, что нельзя ослабевать прокурорский надзор за производством по уголовным делам. В частности, следует согласиться с Е.А. Филипповой в том, что норма, закрепленная ч. 6 ст. 37 УПК РФ, ограничивает надзорные полномочия прокурора19. Согласно положению данной статьи прокурор вправе выявить нарушения, но не имеет реальной возможности повлиять на их устранение. А.Ю. Винокуров по этому поводу также замечает, что требования прокурора
«не носят абсолютного характера и могут быть отклонены, в связи с чем ситуация приобретает характер бюрократического поединка юристов»20. В.М. Быков также указывает, что прокурор на предварительном следствии стал выступать в качестве «жалобщика, просителя»21. Ситуация существенно не изменилась с принятием Федерального закона от 2 декабря 2008 г.22, предоставившего прокурору по мотивированному письменному запросу возможность ознакомиться с материалами находящегося в производстве следователя уголовного дела.
За прокурором оставлено право возвратить уголовное дело следователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ), однако следователь вправе такое решение не исполнить и обжаловать его с согласия руководителя следственного органа в порядке, установленном ч. 4 ст. 221 УПК РФ.
Б.Я. Гаврилов отмечает, что следственная практика знает многочисленные примеры необоснованного признания прокурорами нарушений закона со стороны следователей при производстве последними расследования по уголовному делу23. Вместе
с тем, автор исследования может привести аналогичные примеры
в отношении начальников органов следствия. Кроме того, интервьюирование дознавателей ОВД показало, что более тесное взаимодействие с прокурором положительно сказывается на практике, так как надзирающий прокурор проявляет большую заинтересованность в результативности уголовного преследования.
Несмотря на то, что в последнее время отмечается уменьшение числа оправданных24, по уголовным делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами, ситуация несколько отличается. В частности, по преступлениям, предусмотренными ст. 208-210 УК в 2007 г. оправдано 32 чел., в 2008 г. – 69 чел., что свидетельствует об увеличении числа оправданных по этим составам преступлений. При этом число лиц, по поступившим делам в суд, осталось практически на одном уровне25.
В связи с этим автор исследования считает, что прокурору следует возвратить право давать прямые письменные указания следователю о направлении расследования и производстве процессуальных действий. В частности, необходимо п. 4 ч. 1 ст. 39 УПК РФ изложить в следующей редакции: «давать следователю и дознавателю письменные указания о направлении расследования, производстве процессуальных действий».
Кроме того, надо заметить, что в настоящее время законодатель поставил таких участников уголовного судопроизводства, как следователь, руководитель следственного органа и прокурор, относящихся к стороне обвинения, на позиции противоборствующих интересов, что, безусловно, негативно отражается на результативности уголовного преследования, в том числе по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями).
Выводы
Исследование проблем осуществления уголовного преследования в досудебном производстве и в суде по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)», позволяют автору выделить наиболее важные моменты.
Законодательное разрешение проблемы назначения и производства судебной экспертизы на стадии возбуждения уголовного дела будет способствовать эффективному уголовному преследованию лиц, совершивших преступления в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций). Проведение экспертизы следует разрешить в тех случаях, когда объектом исследования являются предметы преступления. Она может применяться также в отношении живых лиц при наличии их письменного согласия подвергнуться судебной экспертизе либо для установления причины смерти.
Поддержание обвинения в суде по делам, связанным с организованной преступностью, имеет ряд особенностей. Во-первых, защитники, обладая высокой квалификацией, особое внимание обращают на допустимость имеющихся в деле доказательств, не признают таковыми результаты оперативно-розыскной деятельности, используют любые слабые стороны обвинения, в том числе касающиеся формальных ошибок следствия. Во-вторых, оценочные понятия «устойчивость» и «сплоченность» вызывают дополнительную сложность в доказывании организованного
характера преступлений, совершаемых группами лиц. В-третьих, члены организованных преступных формирований способны оказать посткриминальное воздействие по преступлениям любой тяжести на участников судебного разбирательства или их близких, родственников, знакомых и т.д. В связи с этим институт мер безопасности, рассчитанный, как правило, на тяжкие и особо тяжкие преступления, не способен обеспечить безопасность
потерпевших, свидетелей, а также их родственников по малозначительным нарушениям уголовного закона, что требует совершенствования законодательства.
Вопрос о сохранении в тайне данных о сотрудниках оперативных подразделений в законе не разрешен. Представляется, что к таким сотрудникам следует применять правила, предусмотренные ч. 9 ст. 166 УПК РФ в отношении свидетелей. Это позволит исключить из практики случаи, когда в протоколе допроса раскрываются установочные данные сотрудников оперативных подразделений, а также предпринимаемые ими действия по изобличению лиц, совершивших преступления.
Безопасность лиц, внедренных (внедрявшихся) в организованные преступные группы, в том числе штатных негласных сотрудников органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а также лиц, оказывающих или оказывавших этим органам содействие на конфиденциальной основе, должна быть обеспечена гарантией сохранения в тайне сведений о личности указанных лиц в уголовном судопроизводстве. Проверку представленных в суд результатов оперативно-розыскной деятельности следует ограничивать допросом гласного оперативного работника или руководителя органа, осуществляющего указанную деятельность, используя также другие доступные средства, предусмотренные законом.
Исходя из сложности и большой вероятности посткриминального воздействия по уголовным делам, связанным с организованной преступностью, следует исключить из числа преступлений, по которым уголовные дела рассматриваются судом с участием присяжных заседателей, бандитизм и организацию преступного сообщества (преступной организации).
Деятельность суда по реализации судебного контроля, прокурора по осуществлению прокурорского надзора следует отличать от действий и решений, которые выполняют данные субъекты
в ходе осуществления правосудия и уголовного преследования соответственно. Совмещение в одном лице нескольких функций прямо предусмотрено в действующем законодательстве. Реализация функции судебного контроля несколько усложняет отдельные процедуры производства по уголовным делам, но является гарантией защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
Прокурорский надзор распространяется на исполнение не только законов, но и подзаконных актов. Прокурор ответственно заинтересован в обеспечении законности и результативности уголовного преследования по делам о преступлениях, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями).
Контрольные функции руководителей следственных органов и начальников органов дознания в последнее время приобретают все большее значение и в определенном смысле составляют конкуренцию прокурорскому надзору. Учитывая возможность проявления служебной, личной или иной заинтересованности указанных руководителей в получении желаемых показателей деятельности их подчиненных нельзя ослабевать прокурорский надзор за производством по уголовным делам.
Сноски
1 Разумов С.А. Роль суда в досудебном производстве по уголовному делу // Новый уголовно-процессуальный закон: теория и практика применения: материалы межведомств. «Круглого стола». – М., 2003. – С. 6.
2 Азаров В.А., Таричко И.Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России: моногр. – Омск, 2004. – С. 212-213.
3 Гаврилов Б.Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2004. – С. 27-28.
4 Солодилов А.В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. – Томск, 2000. – С. 23-24.
5 Кругликов А. Роль прокурора в уголовном судопроизводстве // Законность. – 2008. – № 8. – С. 27.
6 Мыцыков А. Координирующая деятельность прокуратуры – какой она должна быть? // Законность. – 2005. – № 5. – С. 21.
7 Кобзарев Ф. Координационная деятельность по борьбе с преступностью // Законность. – 2005. – № 4. – С. 43.
8 Кобзарев Ф.М. Координационная деятельность прокуратуры в борьбе
с организованной преступностью // Организованная преступность, терроризм, коррупция, их проявления и борьба с ними / под ред. А.И. Долговой. – М., 2005. – С. 96.
9 Жук О.Д. Указ. соч. – С. 116.
10 Режим доступа: http://www.genproc.gov.ru/ru/documents/orders/index.shtml?item_id=66.
11 Козусев А.Ф. Проблемы прокурорского надзора за исполнением законов
в оперативно-розыскной деятельности. – М., 2001. – С. 5.
12 Луговик В.Ф. Методические рекомендации о порядке представления оперативными подразделениями материалов прокурору, осуществляющему надзор за оперативно-розыскной деятельностью // Оперативник (сыщик). – 2005. – № 2. – С. 23.
13 Луговик В.Ф., Давыдов С.И., Пономаренко О.Н. Оперативно-розыскное обеспечение государственного обвинения: моногр. – Барнаул, 2007. – С. 67-68.
14 Володин Д., Гильдиков С. Поддержание государственного обвинения
в суде // Законность. – 2005. – № 3. – С. 36-38.
15 Об организации работы прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства: приказ Генеральной прокуратуры РФ от 3 июня 2002 г. № 28.
16 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: федер. закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ // Российская газета. 2007. 8 июня.
17 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ // Российская газета. – 2007. – 9 июня.
18 Александров А.С., Круглов И.В., Кухта А.А. К вопросу о некоторых полномочиях руководителя следственного органа // Рос. следователь. – 2007. – № 19. – С. 28.
19 Филиппова Е.А. Своевременность и эффективность как условия успешной реализации надзорных полномочий прокурора в отношении органов, осуществляющих предварительное следствие // Актуальные проблемы уголовного процесса и криминалистики : сборник научных трудов кафедры уголовного процесса и криминалистики ЮУрГУ (к 80-летию со дня рождения Ю.Д. Лившица). – Челябинск, 2009. – С. 120.
20 Винокуров А.Ю. Требование прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе дознания или предварительного следствия // Адвокат. – 2008. – № 4. – С. 14.
21 Быков В.М. Правовое положение прокурора на предварительном следствии // Следователь. – 2008. – № 6. – С. 33.
22 О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ // Российская газета. – 2008. – 5 декабря.
23 Гаврилов Б.Я. Процессуальные и надзорные полномочия прокурора на предварительном следствии: за и против // Труды Академии управления МВД России. – 2009. – № 3(11). – С. 63.
24 Там же. – С. 62.
25 Режим доступа: http://www.cdep.ru/.
|
