|
|
К оглавлению
Скачать или читать полный текст в формате PDF по ссылке - http://kalinovsky-k.narod.ru/b/chechetin_2012/Chechttin_2012.pdf
§ 4. Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий
В части 1 ст. 8 Закона об ОРД конкретизируется конституционный принцип равенства всех перед законом, в соответствии с которым при наличии законных оснований ОРМ могут проводиться в отношении любых лиц независимо от их гражданства, национальности, имущественного, должностного и социального положения. Однако этот принцип имеет некоторые исключения, связанные с провозглашенной Конституцией РФ неприкосновенностью Президента России, депутатов Федерального Собрания и судей. В связи с этим в ряде решений Конституционного Суда затрагивались вопросы допустимости проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении лиц, обладающих неприкосновенностью.
В жалобе бывшего члена Совета Федерации Л.Х. Чахмахчяна оспаривались нормы Закона об ОРД, поскольку они, по его мнению, не обеспечивают гарантий неприкосновенности члена Совета Федерации и исключают возможность судебного обжалования решения суда о разрешении проведения ОРМ, ограничивающих конституционное право на тайну телефонных переговоров. Поводом для жалобы послужило вынесение судьей Верховного Суда по ходатайству Управления ФСБ постановления на проведение прослушивания телефонных переговоров J1.X. Чахмахчяна в связи с полученной информацией о совершении им тяжкого преступления. По мнению заявителя, такое постановление могло быть вынесено только после получения предварительного согласия Совета Федерации.
В своем Определении от 8 февраля 2007 г. № 1-0 по этой жалобе Конституционный Суд разъяснил, что в данном деле следует руководствоваться правовой позицией, изложенной в Постановлении Конституционного Суда от 20 февраля 1996 г. № 5-П. В нем указано, что неприкосновенность члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы (парламентский иммунитет) не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер; соответствующий статус, предполагающий самостоятельность и независимость парламентария, служит публичным интересам, поскольку, обеспечивая на основе закона повышенную охрану личности парламентария, тем самым ограждает его от необоснованных преследований при осуществлении им государственных функций и способствует таким образом беспрепятственной деятельности парламентария и соответственно парламента.
Согласно сформулированной в этом постановлении правовой позиции, парламентский иммунитет, предполагая по своей природе наиболее полную защиту парламентария при осуществлении им собственно парламентской деятельности, не допускает освобождения его от ответственности за совершенное им правонарушение, в том числе уголовное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением такой деятельности; расширительное понимание неприкосновенности искажало бы публично-правовой характер парламентского иммунитета и превращало бы его в личную привилегию, приводя, с одной стороны, к неправомерному изъятию из принципа равенства всех перед законом и судом, а с другой - к нарушению прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, гарантированных ст. 52 Конституции РФ.
Таким образом, из этого определения следует, что Закон об ОРД допускает возможность проведения ОРМ в отношении членов Совета Федерации без предварительного согласия Совета Федерации, если имеется информация о совершении ими тяжкого преступления, не связанного с осуществлением парламентской деятельности.
В жалобе бывшей судьи Н.Ф. Ахмитзяновой, привлеченной к уголовной ответственности за попытку совершения мошенничества, оспаривались положения ст. 8 и 9 Закона об ОРД, которые, по ее мнению, допускают проведение в отношении судьи ОРМ без предварительного разрешения коллегии из трех судей вышестоящего суда, как это предусмотрено ст. 16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». В Определении Конституционного Суда от 7 февраля 2008 г. № 224-0-0 об отказе в принятии к рассмотрению этой жалобы отмечалось, что неконституционность оспариваемых норм заявительница усматривает в отсутствии в них положений, касающихся обеспечения неприкосновенности судей при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, т.е., по существу, требует закрепления в них дополнительных условий проведения в отношении судьи оперативно-розыскных мероприятий. Между тем указанные вопросы регулируются специальным законом - Законом РФ «О статусе судей в Российской Федерации», который во взаимосвязи с нормами Конституции РФ и Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» является, как следует из Постановления Конституционного Суда от 19 февраля 2002 г. № 5-П, базовым при определении статуса судьи. Его статья 16 «Неприкосновенность судьи», реализуя конституционное положение о неприкосновенности судей, относит к числу гарантий этой неприкосновенности проведение в отношении судьи оперативно-розыскных мероприятий (если в отношении судьи не возбуждено уголовное дело либо он не привлечен в качестве обвиняемого по уголовному делу) не иначе как на основании решения коллегии из трех судей вышестоящего суда о даче согласия на производство названных мероприятий или действий. Тем самым обязанность обеспечения особого порядка проведения в отношении судьи ОРМ Закон возлагает на суд.
Названные законоположения подлежат непосредственному применению во взаимосвязи с нормами соответствующего отраслевого законодательства при осуществлении ОРД. При этом, как следует из правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом в Определении от 8 ноября 2005 г. № 439-0, в случае выявления расхождений между положениями этой статьи и нормами законодательства об оперативно-розыскной деятельности, решение должно приниматься исходя из того, какой из этих актов устанавливает более широкие гарантии прав и свобод граждан.
Из этого определения следует, что, поскольку Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» устанавливает дополнительные гарантии неприкосновенности судей, то ОРМ в отношении судей должны проводиться с учетом требований ч. 7 ст. 16 этого закона, т.е. на основании решения коллегии из трех судей. Кроме того, в отношении судьи не может бьггь применена норма ч. 3 ст. 8 Закона об ОРД, предусматривающая особый порядок проведения ОРМ в случаях, не терпящих отлагательства и могущих привести к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления.
В жалобе заместителя руководителя Управления ФСБ по Ростовской области В.И. Чопа поднималась проблема допустимости проведения ОРМ в отношении сотрудников прокуратуры с целью проверки сведений об их причастности к подготовке и совершению преступлений. Поводом для обращения послужила инициированная прокурором Ростовской области проверка законности действий заявителя, который без получения предварительного согласия вышестоящего прокурора дал разрешение на заведение дела оперативного учета и проведение ОРМ в отношении сотрудника прокуратуры, впоследствии привлеченного по их результатам к уголовной ответственности. По итогам прокурорской проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении В.И. Чопа за отсутствием в его действиях состава преступления, в котором, тем не менее, констатировалось наличие в его действиях признаков превышения должностных полномочий, т.е. преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ, поскольку, по мнению следователя, им был формально нарушен пункт 1 ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации». Данное решение следователя В.И. Чоп обжаловал в суд, поскольку не был согласен с изложенными в постановлении выводами о своей виновности, однако в удовлетворении его жалобы было отказано.
В Определении Конституционного Суда от 27 мая 2010 г. № 752-0-0 об отказе в принятии жалобы В.И. Чопа к рассмотрению было отмечено, что статья 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» не содержит положений, определяющих правила квалификации действий лиц, проводивших ОРМ в отношении прокурорских работников, а регламентирует только порядок привлечения прокуроров и следователей к уголовной и административной ответственности и в п. 1 закрепляет, что любая проверка сообщения о факте правонарушения, совершенного прокурором или следователем, относится к исключительной компетенции органов прокуратуры. При этом подчеркивалось, что органы прокуратуры Законом об ОРД не наделены полномочиями на осуществление ОРД, имеющей целью выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а проверяют сообщения о любом совершенном или готовящемся преступлении в соответствии с УПК РФ и в пределах установленной им компетенции. На основании этого Суд сделал вывод, что оспариваемая заявителем норма не может рассматриваться как нарушающая его право на реализацию своих служебных полномочий по проведению ОРМ, направленных на проверку сведений о причастности прокурорских работников к подготовке и совершению преступлений.
Анализируя представленные заявителем материалы и мотивировочную часть указанного Определения Конституционного Суда, можно заключить, что положения ст. 42 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» не могут быть истолкованы как содержащие ограничения на проведение ОРМ в отношении сотрудников прокуратуры при наличии сведений об их причастности к подготовке и совершению преступлений.
Достаточно часто в Конституционный Суд обжалуются нормы ст. 8 Закона об ОРД, закрепляющие условия проведения оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права личности.
Так, в жалобе граждан М.Б. Никольской и М.И. Сапронова, чьи телефонные переговоры прослушивались в течение 8 месяцев, оспаривалась конституционность положений этой статьи, поскольку, по мнению заявителей, они допускают ограничения конституционных прав граждан при проведении ОРМ до возбуждения уголовного дела в течение неопределенно длительного времени и лишают граждан фактической возможности оспаривать применение этих ограничений, сужая возможность судебного контроля за ОРД.
Конституционный Суд в своем Определении от 4 февраля 1999 г. № 18-0 по результатам рассмотрения этой жалобы подчеркнул, что допустимость ограничения прав на тайну телефонных переговоров и на неприкосновенность жилища на основании судебного решения установлена непосредственно Конституцией РФ (ч. 2 ст. 23 и ст. 25), а установленные законодателем цели ОРД относятся именно к таким целям, которые перечислены в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо с целью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В Определении также отмечено, что ОРД и проводимые в ходе ее осуществления соответствующие ОРМ не подменяют процессуальные действия, осуществляемые при проведении дознания и предварительного следствия. Они также направлены на борьбу с преступностью, осуществляются именно с целью защиты личности, общества и государства от преступных посягательств и, следовательно, не могут рассматриваться как нарушение Конституции РФ.
Большое значение для практики ОРД имеет Определение Конституционного Суда от 2 октября 2003 г. № 345-0 по запросу Советского районного суда г. Липецка о проверке конституционности ч. 4 ст. 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 г. «О связи». В этом решении разъяснено, что право каждого на тайну телефонных переговоров, по своему конституционно-правовому смыслу, предполагает комплекс действий по защите информации, получаемой по каналам телефонной связи, независимо от времени поступления, степени полноты и содержания сведений, фиксируемых на отдельных этапах ее осуществления. В силу этого информацией, составляющей охраняемую Конституцией РФ и действующими на ее территории законами тайну телефонных переговоров, считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи; для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим ОРД, необходимо получение судебного решения. Иное означало бы несоблюдение требования ч. 2 ст. 23 Конституции РФ о возможности ограничения права на тайну телефонных переговоров только на основании судебного решения.
В жалобе гражданина А.В. Чумакова оспаривалась конституционность ст. 8 Закона об ОРД, на основании которой сотрудники ОВД в целях задержания разыскиваемого лица проникли в его жилище без согласия на то проживающих там лиц и без судебного решения.
В Определении Конституционного Суда от 18 декабря 2003 г. № 498-0 об отказе в принятии к рассмотрению данной жалобы было разъяснено, что оспариваемая статья не предусматривает возможности проведения оперативного осмотра жилого помещения в целях задержания разыскиваемого лица без судебного решения. Проведение ОРМ, ограничивающих право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации о признаках противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно, о лицах, их подготавливающих, совершающих или совершивших, и лишь в случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего ОРД, с обязательным уведомлением суда в течение 24 часов. Из содержания данного определения можно сделать вывод о том, что обследование жилища без согласия проживающих в нем лиц либо без судебного решения, если оно не было обусловлено необходимостью предупреждения тяжкого или особо тяжкого преступления, требующего безотлагательного вмешательства, не может быть признано законным.
Статья 8 Закона об ОРД была оспорена также в жалобе гражданина В.П. Мальцева, по мнению которого она нарушила его право на неприкосновенность жилища и право частной собственности, поскольку позволила оперативным работникам после проникновения в его жилище производить там не только оперативно-розыскные мероприятия, но и следственные действия, а также изъять его имущество. Как следует из представленных материалов, сотрудник ФСБ, имея судебное решение на право проведения ОРМ «обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» по месту проживания заявителя, вошел в его квартиру вместе с гражданином О.Г. Ткачевым, являвшимся, судя по обстоятельствам дела, соучастником в получении взятки. Находясь в жилище заявителя, сотрудник, в присутствии понятых, вначале произвел досмотр О.Г. Ткачева, изъяв у него деньги, помеченные надписью «взятка», а затем осуществил осмотр квартиры В.П. Мальцева, в результате которого также были изъяты деньги с надписью «взятка», два мобильных телефона и некоторые другие предметы.
Конституционный Суд, изучив представленные заявителем материалы, не нашел оснований для принятия его жалобы к рассмотрению. В Определении от 19 февраля 2009 г. № 114-0-0 по этой жалобе было наряду с другими доводами отмечено, что статья 8 Закона об ОРД определяет лишь условия проведения ОРМ, осуществляемых в сфере ОРД, и не затрагивает вопросы изъятия личного имущества граждан, которые регулируются другими законодательными нормами. Установление же законности действий оперативных сотрудников и их соответствия пределам полученного судебного решения на право проведения ОРМ в отношении заявителя, а также проверка фактов возможных нарушений его прав в результате конкретных правоприменительных действий органов, осуществляющих ОРД, в компетенцию Конституционного Суда не входит.
Анализ материалов этой жалобы показывает, что в деле заявителя правильность применения законодательных норм оперативными сотрудниками вызывает очень большие сомнения, поскольку судья дал разрешение на проведение оперативно-розыскного мероприятия по месту проживания В.П. Мальцева, а оперативный сотрудник провел в его квартире совершенно другие действия, на которые судебного разрешения не давалось. Прежде всего, досмотр О.Г. Ткачева в целях обнаружения предмета взятки был почему-то оформлен протоколом административного досмотра со ссылкой на ст. 13 Федерального закона «О Федеральной службе безопасности», дающей право составлять протоколы об административных правонарушениях, а также на ряд статей Федерального закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», хотя никакие наркотики в деле не фигурировали. После досмотра оперативный сотрудник в присутствии тех же понятых провел осмотр места происшествия - жилого помещения, принадлежащего гражданину В.П. Мальцеву, руководствуясь при этом, судя по содержанию представленного протокола, ст. 164, 176 и 177 УПК РФ. При этом протокол осмотра места происшествия составлялся от имени следователя, который, судя по всему, участия в этом следственном действии не принимал и в осматриваемой квартире не присутствовал.
Указанные обстоятельства со всей очевидностью свидетельствуют, во- первых, о вопиющей небрежности и безграмотности оперативного сотрудника, проводившего описанные действия и составившего указанные документы, а во- вторых, об имевшей место подмене ОРМ административными и следственными действиями, на недопустимость которой неоднократно обращал внимание в своих решениях Конституционный Суд. Полученные в результате таких действий оперативного сотрудника предметы взятки вряд ли могут быть признаны следователем, прокурором и судом допустимыми доказательствами с учетом фактических обстоятельств дела.
|
|
