На Главную	Публикации	Методические материалы	библиотека	форум	Написать письмо	ссылки	Новости законодательства

 

  

Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980.

 

ГЛАВА II

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУКИ СОВЕТСКОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

§ 1. Процессуальная наука о понятии и задачах советского уголовного процесса

Сущность, понятие уголовного процесса—один из ос­новных и дискуссионных вопросов уголовно-процессуальной теории; он исследовался в многочисленных работах. Несмо­тря на некоторые особенности в характеристике признаков уголовного процесса, большинство авторов в основном рас­сматривают его как деятельность органов расследования, прокуратуры, суда, заключающуюся в расследовании и раз­решении уголовных дел, в раскрытии преступлений, изобли­чении и справедливом наказании лиц, совершивших преступ­ления, в предупреждении преступлений '.

Определяют уголовный процесс и как особый, точно ре­гламентированный нормами права порядок возбуждения, расследования, рассмотрения и разрешения дел о преступ­лениях ².

Анализируя сущность процесса, некоторые авторы ви­дят ее не только в деятельности, системе действий, но и в системе .правовых отношений 'всех участников судопроиз­водства³.

Есть мнение, что дополнять .понятие уголовного процес­са указанием на систему правовых отношений нет необходи­мости, поскольку правовые отношения — признак не только уголовного процесса, но и всякой правовой деятельности, а порядок судопроизводства, устанавливая меру возможного и

' См. Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с. 10;

Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1975, с. 10;

Советский уголовный процесс/Под, ред. М. И. Бажанова, Ю. М. Гроше-вого. Киев, 1978, с. 12.

² См. Уголовный процесс/Отв. ред. Н. С. Алексеев, В. 3. Лукаше­вич, П. С. Элькинд. М., 1972, с 10.

^а См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968, т. I, с. 34—36; Советский уголовный процесс. Общая часть/Под общ. ред. Б. А. Викторова, В. Е. Чугунова. М., 1973, с. 5—7.

22

должного поведения участников процесса, образует тем са­мым содержание прав и обязанностей последних⁴.

Сторонники включения правовых отношений в опреде­ление понятия уголовного процесса в качестве его признака исходят из того, что характеристика процесса только как деятельности не .раскрывает полностью его сущности, при­водит к пониманию процесса лишь как деятельности долж­ностных лиц с односторонними властными полномочиями, снижает роль правовых отношений в судопроизводстве⁵. По данному вопросу П. С. Элькинд писала, что “соотношение между уголовно-процессуальной деятельностью и уголовно-процессуальными правоотношениями — это соотношение не между существенно различными или друг друга поглощаю­щими явлениями, а между такими, которые, находясь в при­чинной, взаимообусловливаемой зависимости и во взаимо­проникновении, сохраняют по отношению друг к другу из­вестную самостоятельность. Вот почему интересы научного и практического характера определяют целесообразность как взаимного, так и раздельного их изучения”⁶.

Содержание, сущность и предмет советского уголовно­го процесса исследованы в ряде опециально посвященных им монографий⁷; рассмотрены они и в многочисленных рабо­тах по различным проблемам уголовного процесса.

В юридической литературе приходится встречаться с отождествлением понятий “уголовный процесс” и “уголов-но-процессуальное право”. Это неверно и, как уже отмеча­лось, мешает научной разработке основных процессуальных понятий⁸.

Дискуссионным является вопрос и о сущности уголовно-

⁴ См. Толстой Ю. К. Учение о сущности уголовно-процессуаль-ного права.—Вести. Ленингр. ун-та, 1963, № 23. Сер. экономики, фило­софии и права, вып. 4, с. 171; Уголовный процесс БССР/Под ред. С. П. Бе-кешко, Е. А. Матвиенко. Минск, 1979, с. 8—9.

⁵ См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятель­ности. М„ 1961, с. 60; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 38—39.

^в Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л.,1963, с. 28.

⁷ См. Э л ь к и н л П. С. Сущность советского уголовно-процессуально-го права. Л., 1963; Шпиле в В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974; Мотовиловкер Я. О. Предмет со­ветского уголовного процесса. Ярославль, 1974.

⁸ См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 36; Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в со­ветском уголовно-процессуальном праве. Л., 1976, с. 27—28.

23

процессуального права. Включение в него не только системы правовых норм, но и правоотношений, правосознания идет в ущерб понятию нормативности права. Обоснованным пред­ставляется мнение, что наряду с правом существует 'более широкое понятие правового регулирования, включающее в себя не только право, но и правоотношения и ряд других правовых явлений⁹.

Задачи уголовного процесса четко сформулированы в действующем законодательстве (ст. 2 Основ, ст. 2 УПК) и достаточно полно исследованы. Этому вопросу посвящена обстоятельная монография П. С. Элькинд и другие рабо-

_- _ in

10

ты

Большинство авторов, рассматривая задачи уголовно­го процесса, отождествляет категории “задачи” и “цели” про­цесса. Наряду с этим ряд авторов полагает необходимым различать особый смысл каждой из этих категорий¹¹ и пре­дусмотреть в законе как цели, так и задачи уголовного су­допроизводства ¹². В качестве аргумента против такого предложения указывают на то, что нет никаких законода­тельных и семаятитеоких оснований для подобного деления понятий '³. Однако необходимо отметить, что даже авторы, отождествляющие цели и задачи процесса, рассматривают задачи (цели) в разных аспектах и пишут о задачах про-

⁹ См. Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. Свердловск, 1966, вып. I, с. 45; Зусь Л. Б. Проблемы правового регу­лирования в сфере уголовного судопроизводства. Владивосток, 1978, с. 3—12.

¹⁰ См. Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в совет­ском уголовно-процессуальном праве. Л., 1976 (Рец.: Строгович М. С.— Правоведение, 1976, № 4; Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д.—Сов. государ­ство и право, 1978, № 1); Пе трухи н И. Л., Б а туров Г. П., М о р-щ а к о в а Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М., 1979, с. 48—81; Лившиц Ю. Д. Воспитательная функция советского          j уголовного судопроизводства. Караганда, 1974.                                    •

¹¹ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса,       " * т. I, с. 40; Т о мин В. Т. Понятие цели советского уголовного процес­са.—Правоведение, 1969, № 4, с. 65—70; Кокорев Л. Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж, 1971, с. 66—72; Бой­ков А. Д. К изучению эффективности уголовно-процессуального зако­на.—В кн.: Эффективность применения уголовного закона. М., 1973, с. 173.

¹² Следует отметить, что в законодательстве четко определено соот­ношение целей и задач гражданского судопроизводства (см. ст. 2 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик).

¹³ См. Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в совет­ском уголовно-процессуальном праве, с. 37—38.

24

цесса как о его конкретных целях¹⁴. Это, в частности, и учи­тывают авторы, обосновывающие необходимость разграни­чения понятий “задачи” и “цели” процесса.

Дискуссионным оказался в литературе 'вопрос о том, яв­ляется ли .реабилитация невиновного задачей уголовного про-цесса. Есть мнение, что оправдание невиновного, исправление допущенной в этом случае ошибки яелвзя рассматривать как задачу процесса, пстокольку это якобы 'ведет к ослаблению'за­конности, санкционированию ошибок в деятельности орга­нов расследования и суда¹⁵. Мнение это было подвергнуто критике¹⁶. По данному вопросу М. С. Строгович писал, что “правильно вынесенный оправдательный приговор укрепля­ет законность, возвращает человеку его честь и достоинство и имеет большое общественное воспитательное значение. Та­ким образом, цели процесса и здесь достигнуты” ¹⁷.

§ 2. Уголовно-процессуальный закон

Период после XX съезда КПСС ознаменовался в науке советского уголовного процесса повышенным вниманием к изучению сущности уголовно-процессуального права, к опре­делению его места в системе советского социалистического права, к анализу проблем процессуального закона как фор­мы права. Это было вызвано партийными решениями о даль­нейшем укреплении социалистической законности, развитии демократических основ советского социалистического право­судия. Результатом повышенного внимания к уголовно-про-цессуальному закону в целом и к правовой норме в частнос­ти были работы о сущности процессуального закона, о струк­туре и содержании правовой нормы¹⁸, о практике приме-

¹⁴ См. Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в совет­ском уголовно-процессуальном праве, с. 39.

¹⁵ См. Я к у б М. Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. М., 1960, с. 17—18; Т о ми и В. Т. Понятие цели советского уголовного процесса, с. 68.

¹⁶ См. Демократические основы советского социалистического пра­восудия/Под ред. М. С; Строгович;!. М.,  1965, с. 44—45; П е р-л о в И. Д.— В. И. Ленин и демократические основы социалистического правосудия.—Сов. юстиция, 1970, № 6, с. 4; Кокорев Л. Д. Участни­ки правосудия по уголовным делам, с. 73—75.

¹⁷ Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 41.

¹⁸ См. Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон. М., 1962; Мотовиловкер Я. О. Некоторые вопросы теории совет­ского уголовного процесса в свете нового уголовно-процессуального за-

25

нения и эффективности действия отдельных процессуальных норм и уголовно-процессуального закона в целом ¹⁹.

Для определения сущности уголовно-процессуального права первостепенное значение имеет правильное решение вопроса о предмете и методе уголовно-процессуального регу­лирования. Не вызывает сомнений рассмотрение в качестве предмета уголовно-процессуального регулирования общест­венных отношений, возникающих и развивающихся в про­цессе осуществления уголовного судопроизводства; что же касается распространенного в теории признания за процеду­рой возбуждения, расследования, рассмотрения и разреше­ния уголовных дел значения метода регулирования²⁰, то это требует дальнейшего обсуждения.

В общей теории права под методом правового регулиро­вания принято понимать специфический способ, при помо­щи которого государство на основе данной совокупности правовых норм обеспечивает нужное ему поведение людей как участников общественных отношений путем установле­ния мер возможного и должного поведения, т. е. путем ус­тановления прав и обязанностей²¹¹. Сами эти права и обязан­ности определяются путем дозволения, предписания или за­прета того или иного поведения. При таких обстоятельствах порядок процессуальной деятельности — это проявление уго­ловно-процессуального метода регулирования   вовне, его форма, а не сам метод.

конодательства.  Кемерово,  1962 [ч. I]; 1964, ч. 2; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963; она же.

Применение и толкование норм уголовно-процессуального права. М., 1967; К а м. и некая В. И. Уголовно-процессуальный закон.—В кн.: Де­мократические основы советского  социалистического  правосудия. М., 1965; Мельников Ю. И. Природа и содержание норм процессуально­го права в социалистическом обществе. Ярославль, 1976; Пашке­вич П. Ф. Уголовно-процессуальное законодательство.—В кн.: Пробле­мы совершенствования советского законодательства. М., 1977.

¹⁹ См. К а м и н с к а я В. И. Методы изучения практики примене­ния уголовно-процессуального закона.— Вопросы борьбы с преступностью, 1968, вып. 7; 1969, вып. 10; Бойков А. Д. К изучению эффективности уголовно-процессуального закона.— В кн.: Эффективность применения уголовного закона. М., 1973; Вопросы эффективности уголовного процес-ca/iHay4. ред. Ф. Н. Фаткуллин. Казань, 1976; Строгович М. С, Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979.

²⁰ См. Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессу­ального права, с. 45—46; Уголовный процесс. М., 1972, с. 24.

²¹ См. Теория государства и права/Под ред. К. А. Мокичева. М. 1970, с. 439.

26

Вопрос о существе уголовно-процеосуальиото метода, о соотношении в его содержании предписания, запрета и до­зволения требует дальнейшей научной разработки. При этом особого внимания заслуживает вопрос о связи уголовно-про­цессуального метода с характером материальных уголовно-правовых отношений как в целом, так и применительно к от­дельным составам преступлений. Общеизвестно, что уголов­ный процесс находится в самой тесной связи с уголовным правом, являясь основным способом его реализации. Одна­ко до сих пор недостаточно изучен вопрос об обратном воз­действии уголовного процесса на материальное право. Меж­ду тем сам порядок уголовно- процессуальной деятельности способен оказывать воздействие на людей как участников об­щественных отношений, достигая тем самым результатов, которые в настоящее время обеспечиваются путем установ­ления уголовного запрета. Это характерно для использо­вания новых, появившихся в последние годы форм участия общественности в отправлении правосудия и борьбе с прес­тупностью ²².

Указанное свойство уголовно-процессуального метода может иметь значение и для решения вопроса о самом су­ществовании отдельных уголовно-правовых запретов, и для установления размера санкций. Характерен в этом отноше­нии Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. “Об усилении ответственности за хулиганство”²³, включивший в себя ряд тесно связанных между собой уго­ловных и уголовно-процессуальных норм, выражающих не только зависимость уголовного процесса от характера пре­ступления и размера наказания, но и обратную связь. Так, установление относительно низких санкций за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 206 УК РСФСР, определяется, на наш взгляд, эффективностью самой процедуры рассмотрения этой .категории дел, допускающей .применение в кратчайшие сроки мер и административного, и уголовного, и обществен^. ного воздействия. Это относится и к предусмотренной за­коном возможности освобождения от уголовной ответствен­ности лиц, совершивших 'преступления, не лредста1вляющие

²² См. Проблемы советского социалистического государства и пра­ва в современный период/Под ред. В. М. Чхиквадзе. М., 1969, с. 126—129; Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон, с. 50—61.

• ^2Э Ведомости Верховного Совета СССР, 1966, № 30, ст. 595.

27

большой общественной опасности, если будет признано, что исправление и перевоспитание этих лиц возможно без при­менения уголовного наказания ^?4. Применение к таким ли­цам общественного воздействия или административной от­ветственности позволяет сократить сферу действия уголов­ной .репрессии и одновременно с упрощением, ускорением су­допроизводства повысить эффективность правоприменитель-ной деятельности.

В уголовно-процессуальной теории неоднократно обосно­вывалась концепция судебного права как единой, сложной, комплексной отрасли права, основными компонентами кото­рой должны быть уголовное судопроизводство, граждан­ское судопроизводство и судоустройство²⁵. Одна'ко она не получила широкой поддержки ²⁶.

Методы гражданского процессуального и уголовно-про-цессуального регулирования действительно имеют много сходного в силу общности 'предмета процессуальной дея­тельности—установления характера материально-правовых отношений. В то же время, несмотря на сходство методов процессуального  регулирования, процессуальные формы, применяемые в уголовном и гражданском процессах, имеют, пожалуй, больше [различий, определяемых 'спецификой мате­риально-правовых отношений. Эти различия проявляются в соотношении прй-нципав 'публ.ияности и диапозитивное™, в характере процессуального принуждения и т. д.

Правосудие как особая форма государственной дея­тельности, свойственная правоприменителыюму процессу в целом, не охватывает полностью процессуальные отношения и, несмотря на наличие единых принципов правосудия по

²⁴ См. Указы Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1977 г. “О внесении изменений и дополнений в уголовное законодатель­ство Союза ССР”, “О порядке применения мер административного взы­скания к лицам, освобожденным от уголовной ответственности в соот­ветствии со статьей 43 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик”, “О внесении дополнений и изменений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик”.— Ве­домости Верховного Совета СССР, 1977, № 7, ст. 116—120.

²⁵ См. Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956, с. 220—234; Строгович М. С. Судебное право:

предмет, система, наука.—Сов. государство и право, 1979, № 12, с. 58— 65; Мельников А. А. Конституция СССР и проблема судебного пра­ва.—Правоведение, 1979, № 6, с. 43—50.

²⁶ См. Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон, с. 140—142; Обсуждение проблемы судебного права.—Сов. государство и право, 1980, № 1, с. 140—141.

28

уголовным и по гражданским делам, эти виды судопроизвод­ства существенно различаются между собой.

В последние годы в правовой теории все чаще обосно­вывается концепция единого юридического процесса, охваты­вающего правоприменителыную и лравотворвдакую дея­тельность всех государственных и общественных организа­ций²⁷. Предлагается 'все .процедурные .правила осуществле­ния полномочий государственными и общественными орга­низациями рассматривать с точки зрения таких общих по­нятий, как процессуальное право, процессуальная деятель­ность, процессуальные отношения. Единым понятием про­цессуальной формы сторонники этой концепции объединяют уголовный и гражданский процессы с многочисленными и разнообразными регламентами и правилами деятельности различных организаций, в том числе, например, с порядком рассмотрения в учреждениях заявлений и жалоб граждан, с процессом торговли в розничной сети и т. д.²⁸

Концепция единого процессуального права была под­вергнута критике. В юридической литературе отмечалось, что “не всякая урегулированная правом процедура совершения юридических действий может быть признана процессом в том 'опециальнозд смысле, который исторически сложился и принят в законодательстве, на практике, в науке”, что “объ­единение всех видов юридических процедур под рубрикой “процесс” приводит к обескровливанию, выхолащиванию этого богатого и содержательного понятия”²⁹. Отмечалось и то, что конструкция единого процессуального права пыта-

²⁷ См. Горшенев В. М. Методологические проблемы теории юридического процесса в условиях развитого социализма.—В кн.: Юри­дические гарантии применения права и режим социалистической закон­ности. Ярославль, 1976, с. 3—9; Рабинович П. М. Вопросы общей теории процессуальных норм права.—Там же, с. 11—14; Конференция по проблемам юридического процесса.— Сов. государство и право, 1977, № 3, с. 140—141; Юридическая процессуальная форма: теория и практи­ка/Под общ. ред. П. Е. Недбайло, В. М. Горшенсва. М., 1976. В рецензии на эту книгу (В. В. Лазарев.—Сов. государство и право, 1978, № 1, с. 149) отмечалось, что поскольку в ней “не удалось избежать разно­речивого понимания процессов, процессуальных форм и процессуальных производств, между авторами соответствующих глав остались неразре­шенными явные и скрытые разногласия”.

²⁸ См. Юридическая процессуальная форма: теория и практика, с. 14—15.

²⁹ См. Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971, с. 122, 123. См. также: Васильев A.M. Правовые категории и их место   среди   категорий обществове­дения.— Тр./^сесоюз. юрид. заоч. ин-т, 1973, т. 32, с. 183—184.

29

ется объединить общим понятием “совершенно различные по своему существу явления”³⁰, что она, безмерно расширяя понятие процессуального пра.ва, объективно направлена на разрушение процессуального npaiaa³¹.

Многочисленные и разнообразные процедурные правила в деятельности государственных и общественных организа­ций существенно различаются по своим видам, целям, со­держанию и основным принципам; поэтому идея их объеди­нения общими процессуальными понятиями и тем более единым процессуальным правом, единым процессуальным законодательством, одной процессуальной наукой теорети­чески и практически несостоятельна. Это, разумеется, не оз­начает, что следует отказаться от изучения процедурных проблем в различных материальных отраслях советского права. Их решение имеет важное значение и должно быть направлено на укрепление законности в реализации норм ма* териального права. Научная разработка этих проблем не­сомненно предполагает взаимное обогащение идеями раз­личных правовых наук, а также комплексное исследование некоторых общих процессуальных вопросов, решение их с позиций общей теории права.

К числу дискуссионных проблем, возникающих при об­суждении вопроса о значении и содержании уголовно-про­цессуального закона, можно отнести проблему аналогии в применении закона. Если в отношении уголовного матери­ального закона в науке советского права было высказано отрицательное отношение к аналогии, исходя из принципа “нет преступления без закона”, то применительно к процес­суальному праву безоговорочный отказ от использования аналогии в ряде случаев поставил бы пра.ктичеаких .работ­ников в затруднительное положение в силу невозможности (а иногда отсутствия необходимости) правового урегулиро­вания всех вопросов, могущих возникнуть в ходе процессу­альной деятельности. Именно поэтому ряд процессуалистов высказался в пользу применения аналогии в советском уго­ловном процессе³². Сторонники другой точки зрения отрица-

³⁰ См. Строгович М. С. Судебное право: предмет, система, нау­ка, с. 62.

³¹ См. Мельников А. А. Конституция СССР и проблема судеб­ного права, с. 49.

³² См. Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовно­го процесса, с. 167—168; Строгович М. С. Курс советского уголов­ного процесса, т. I, с. 49; Рахунов Р. Д. Аналогия в советском уго­ловном процессе.—Правоведение, 1971, № 2.

30

ли возможность аналогии при применении уголовно-процес-суального права, мотивируя это тем, что во всех случаях, когда законодатель допускает применение аналогии, он пря­мо оговаривает это в законе³³.

§ 3. Уголовно-процессуальная форма

Изучение сущности уголовно-процессуального закона •неразрывно связано с вопросом о процессуальной форме как необходимом условии обеспечения законности в сфере уго­ловного судопроизводства. Проблемы процессуальной фор­мы рассматривались в многочисленных работах. В послед­ние годы опубликованы специальные исследования по этому вопросу³⁴.

Под процессуальной формой принято понимать “сово­купность условий, установленных процессуальным законом для совершения органами следствия, прокуратуры и суда< тех действий,^которыми они осуществляют свои функции в* области расследования и разрешения уголовных дел, также для совершения гражданами, участвующими в производстве по уголовному делу, тех действий, которыми они осущест­вляют свои права и выполняют свои обязанности”³⁵.

Еще более широко трактует   процессуальную форму Р. Д. Рахунов, определяя ее как “регламентированные пра­вом порядок, принципы и систему уголовно-процессуальной деятельности, установленные в целях достижения задач уго­ловного судопроизводства и обеспечения прав и законных интересов его участников”³⁶. При этом Р. Д. Рахунов счита-

³³ См.  Каминская  В.  И.  Уголовно-процессуальный  закон, с. 89; До бр оволь ска я Т. Н., К а м и н с к ая В. И. Рец. на кн.:

Элькинд П. С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967.—Сов. государство и право, 1969, № 1, с. 158.

³⁴ См. Мотовиловкер Я. О. Некоторые вопросы содержания и формы советского уголовного процесса.— Вести. Ярослав, ун-та, 1972, № 4, с. 56—77; Ш п и л е в В. Н. Содержание и формы уголовного судо­производства. Минск, 1974; Бобров В. К. К исследованию процессу­альной формы.—Правоведение, 1974, № 2; Добровольская Т. Н., Элькинд П. С. Уголовно-процессуальная форма, процессуальные нор­мы и производства.— В кн.: Юридическая процессуальная форма. М., 1976; Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы/ Науч. ред. Л. Д. Кокорев. Воронеж, 1979.

³⁵ Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 51.

³⁶ Р а х у н о в Р. Д. Проблема единства и дифференциации уголов­но-процессуальной формы.— Вопросы борьбы с преступностью,  1978, вып. 29, с. 84.

31

ет содержаяием процессуальной формы “все уголовно-диро-цессуальное право”³⁷.

Приведенные определения чрезмерно широки. Если уго­ловный процесс представляет собой урегулированный пра­вом порядок деятельности, то формы этой деятельности, са­ма процедура и образуют процессуальную форму. Условия же совершения действий, а тем более принципы деятельнос­ти определяют процессуальную форму, но сами в ее содер­жание не входят.

С вопросами процессуальной формы в конечном счете связано большинство .предложений по усовершенствованию действующего законодательства. Нельзя, к сожалению, не отметить некоторой односторонности таких предложений, направленных чаще всего на усложнение в той или иной ме­ре процессуальной формы по мотивам укрепления гарантий законности. При оценке некоторых из них вспоминаются слова Ш. Монтескье: “Для свободы необходимы судебные формальности: но число их может быть так велико, что ояи станут препятствовать целям тех самых законов, которые их установили. Дела будут длиться без конца... При этом граж­дане потеряют свободу и безопасность, обвинитель не будет иметь возможности доказать обвинение, а обвиняемый — оп­равдаться”³⁸. Так, В. В, Степанов предлагает, чтобы орга­ны прокуратуры выдавали лицу, заявившему о совершении преступления, “документ о том, что заявление принято и в соответствии с существующим порядком будет рассмотрено в такой-то срок и что о результатах заявитель будет изве­щен” ³⁹. Принятие этого предложения привело бы лишь к увеличению корреспонденции, единственное назначение ко­торой—уведомить, что прокурор выполнит требования зако­на.

Процессуальная форма призвана, во-первых, содейство­вать установлению истины по делу, в силу чего в процессу-, альные формы выливаются и в них закрепляются вьирабо-танные человеческой практикой способы познания истины. Процессуальная форма, во-вторых, должна обеспечивать соблюдение прав и законных интересов всех участников про­цесса. Это .находит свое. выражение в точном установлении в

³⁷ Р а х у и о в Р. Д. Проблема единства и дифференциации уго-ловно-процессуальпои формы, с. 84.

³⁸ Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955, с. 643.

³⁹ Степане в В. В. Предварительная проверка первичных мате­риалов о преступлении. Саратов, 1972, с. 127—128.

32

законе порядка деятельности госуда.рственяых органов, осу' ществляющих производство по делу, в предоставлении заин­тересованным лицам драва в допустимых пределах участво­вать в процессуальной деятельности, в установлении процес­суальных гарантий соблюдения прав и охраны законных ин­тересов участвующих в деле лиц.

В настоящее время проблема процессуальной формы наиболее остро ставится в связи с вопросом о дифференциа­ции процесса. Необходимо прежде всего решить, о какой дифференциации и в каких пределах идет речь. Если имеют­ся в виду формы привлечения к уголовной ответственности, то этот вопрос решен в законе: “Никто не может быть при­знан виновным в совершении преступления, а также подверг­нут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда и в соответствии с законом” (ст. 160 Конституции СССР). Прин­цип этот возведен в конституционные положения. В то же время конкретные формы деятельности органов предвари­тельного расследования и даже суда могут различаться в за­висимости от характера уголовных дел.

Дифференциация процесса осуществляется в основной по двум направлениям: 1) установление дополнительных га­рантий законности по отдельным категориям уголовных дел (дела о преступлениях несовершеннолетних, лиц, страдаю­щих психическими или физическими недостатками и т. д.);

2) упрощение некоторых процессуальных форм для дел о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности. Первое традиционно для советского уголовного процесса и находит единодушную поддержку в теоретичес­ких работах. Вопрос же о возможности упрощения отдельных процессуальных форм вызвал оживленную дискуссию на страницах печати. Сама по себе постановка вопроса не нова. Однако до настоящего времени дифференциация процесса в зависимости от характера правонарушения имеет, как. .сто­ронников⁴⁰, так и противников⁴¹.

⁴⁰ См. Пашкевич П. Ф. Процессуальные формы судопроизвод­ства нужно дифференцировать.—Соц. законность, 1974, № &; А р с е н ь-е в В. Д. О едином порядке судопроизводства по уголовным делам и пределах его дифференциации.—Тр./Иркут. ун-т, 1970, т. 85, сер. юр., вып. 10, ч. 4. Вопросы борьбы с преступностью, с. 87—100; Я к у б М. Л. Порядок уголовного  судопроизводства  следует дифференцировать.— Соц. законность, 1975, № 1; Гуляев А. П. Единый порядок предпола­гает дифференциацию.—Соц. законность, 1975, № 3.

⁴¹ См. Строгович М. С. О единой форме уголовного судопроиз­водства и пределах ее дифференциации.—Соц. законность,--t974, № 9;

 

Особую активность дискуссия получила после сообще­ния в журнале “Социалистическая законность” о ходе об­суждения в Институте государства и права АН СССР докла­да М. С. Строговича “О единой форме уголовного судопро­изводства и пределах ее дифференциации”⁴². После этого на страницах журнала появились статьи ряда ученых с обосно­ванием своей позиции по данному вопросу.

М. С. Строгович выступил решительнььм противником дифференциации процесса, указав в качестве основной тен­денцию к унификации уголовного судопроизводства, посколь­ку единым является само понятие преступления. Дифферен­циация возможна лишь при условии непременного сохране­ния всех процессуальных гарантий⁴³. Он же подверг крити­ке выдвинутую В. И. Курляндским идею уголовного прос­тупка ⁴⁴.

П. Ф. Пашкевич, возражая М. С. Строговичу, отметил, что сложная процедура предварительного расследования оп­равдана по сложным делам и по делам о тяжких преступле­ниях, но нет необходимости применять ее, когда факт совер­шения преступления не вызывает сомнения, преступник из­вестен или задержан с поличным и есть свидетели-очевид­цы. -В этом случае возможно составление протокола и даже единоличное рассмотрение   судьями дел. По мнению П. Ф. Пашкевича, тенденция к унификации проявляется тог­да, “когда речь идет об установлении единой судебной сис­темы и единого процессуального рассмотрения дел во всех судах” в том смысле, что в нашем государстве нет ни чрез­вычайных судов, ни исключительных законов⁴⁵.

М. Якуб считает правильной основную мысль П. Ф. Паш­кевича о необходимости дифференциации процесса, хотя и замечает, что порядок судебного разбирательства должен

Ч е чин а Н. А., Элькинд П. С. Формы правосудия, проблема един­ства и дифференциации порядка осуществления правосудия.— В кн.:

Государство и право развитого социализма в СССР. Л., 1977, с. 313— 325; К а з Ц. О единстве и дифференциации уголовного судопроиз­водства.—Соц. законность, 1975, № 1.

⁴² См. Соц. законность, 1974, № 8, с. 65—66.

⁴³ См. Строгович М. С. О единой форме уголовного судопроиз­водства и пределах ее дифференциации, с. 53.

⁴⁴ См. К у р л я н д с к и и В. И. Нужен ли кодекс проступков?— Лит. газ. 1972, 17 мая; он же. Неотвратимость наказания и борьба с преступностью.—Сов. государство и право, 1972, № 9.

⁴⁵ См. Пашкевич П. Ф. Процессуальные формы уголовного су­допроизводства нужно дифференцировать, с. 54—56.

34

при этом оставаться единым. Применение упрощенного по­рядка досудебного процесса должно иметь место, по его мнению, при наличии трех условий: “по делам о преступле­ниях, за которые законом предусмотрено наказание не свы­ше одного года лишения свободы, не представляющим слож­ности и не имеющим особого общественно-политического

За возможность дифференциации судопроизводства вы­сказались Р. Д. Рахунов, В. Д. Арсеньев, А. С. Кобликов и др.⁴⁷ В ходе обсуждения проблемы в журнале “Социалис­тическая законность” были приведены аргументы как в пользу, таи< и против некоторых предложений о дифферен­циации судопроизводства⁴⁸. В статье “Проблема совер­шенствования уголовного судопроизводства” журнал под­вел итоги обсуждения этого вопроса⁴⁹. Дискуссия вышла и на страницы массовой печати, что свидетельствует о ее не только правовом значении⁵⁰.

Представляется, что сам по себе вопрос о необходимос­ти дифференциации уголовного судопроизводства не являет­ся дискуссионным, поскольку такая дифференциация в зави­симости от субъекта преступления, характера преступления и других данных существует уже давно. Речь идет о более последовательной и гибкой системе дифференциации преж­де всего в связи с характером рассматриваемого события. При этом в качестве критерия дифференциации было пред­ложено два различных признака: 1) простота, несложность, очевидность события преступления и 2) сравнительно мень­шая общественная опасность преступления.

⁴⁶ Я к у б М. Порядок уголовного судопроизводства следует диф­ференцировать, с. 66—67.

⁴⁷ См. Рахунов Р. Д. Дифференциация уголовно-процессуальной формы по делам о малозначительных преступлениях.— Сов. государство и право, 1975, № 12, с. 60—68; Арсеньев В. Упрощение неравнозначно упрощенчеству.—Соц. законность, 1975, № 3, с. 63—64; Кобликов А. Задачи уголовного судопроизводства и проблемы дифференциации.— Соц. законность, 1975, № 4, с. 68—70.

⁴⁸ См. Соц. законность, 1974, № 8, с. 65—66; № 9, с. 50—56- 1975 № 1, с. 65—67; № 2, с. 63—66; № 3, с. 63—65; № 4, с. 68—70.

⁴⁹ См. Соц. законность, 1975, № 8, с. 36—38.

⁶⁰ См. Курляндский В. Нужен ли кодекс проступков.— Лит. газ., 1972, 17 мая; Гиганов А. Сахалин—Ессентуки и обратно.—Лит. газ., 1973, 31 янв.; Трусов А. Очевидное? Нет, только доказанное.— Лит. газ., 1973, 9 мая; Арсеньев В. Суд скорый и правый.—Лит газ, 1973, 9 мая.

 

Решительно нельзя, согласиться с предложениями уп­ростить производство по поводу “несложных”, '“оздввднык.” преступлений, поскольку категории ати субъективны, а 'поэ­тому и ненадежны. Как правильно отмечает В. Н. Кудряв­цев, дальнейшее совершенствование судопроизводства по уголовным делам возможно лишь лр,и непременном соблю­дении всех гарантий достижения истины и охраны прав участников процесса⁵¹.

Несколько бол'ее аргументированы .предложения об упро­щении порядка судопроизводства по делам о преступлениях, представляющих сравнительно меньшую общественную опас­ность⁵². При этом принципиально важными являются сооб­ражения В. Н. Кудрявцева, В. Д. Арсеньева и ряда других ученых о том, что дифференциация процедуры во многом определяется 'материальным правом^в3. Их .стороняики исхо­дят из возможности выделения категории уголовного про­ступка, который в силу своей меньшей (по сравнению с пре­ступлением) общественной опасности может рассматривать­ся в порядке, приближающемся к административному. Прин­цип осуществления правосудия только судом в данном слу­чае не нарушается, поскольку речь идет о признании лица виновным в совершении не преступления, а проступка, вле­кущего иные последствия, иные способы реагирования.

Тщательная разработка формы уголовного процесса за­служивает внимания и может быть продолжена при учете следующих основополагающих факторов. Во-первых, при применении наиболее серьезных мер принуждения (в част­ности, лишения свободы) должен быть сохранен судебный порядок рассмотрения дел. При рассмотрении дел о наи­более опасных преступлениях может быть увеличено число народных заседателей. Во-вторых, введение каких-либо форм ускоренного процесса должно одновременно сопровождать­ся усилением гарантий, обеспечивающих успешное отправле­ние правосудия. Так, например, при ускоренном рассмотре­нии дела в народном суде должна быть обеспечена защита

⁵¹ См. Кудрявцев В. Правовая наука и актуальные вопросы социалистической законности.—Коммунист, 1976, № 2, с. 86.

⁵² См. Курляндский В. Нужен ли кодекс проступков?— Лит. газ., 1972, 17 мая; Карпе ц И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М„ 1973, с. 125; Нажимов В. К во­просу о дифференциации в советском уголовном процессе.— В кн.: Фор­мы и методы борьбы с преступностью. Вильнюс, 1974, с. 56—57.

⁵³ См. Соц. законность, 1974, № 8, с. 65—66; 1975, № 2, с. 65—66.

36

обвиняемого адвокатом. При решении вопросов дифферен­циации судопроизводства необходимо учитывать опыт при­менения ускоренного судопроизводства, накопленный в за­рубежных социалистических странах⁵⁴.

§ 4. Процессуальная наука о принципах уголовного судопроизводства

Одной из центральных в науке со-ветюкого уголовного процесса продолжает оставаться проблема принципов судо­производства. Первостепенное значение для ее дальнейшей разработки имеют положения Конституции СССР 1977 г., за­крепившей в качестве принципов судопроизводства такие по­ложения, которых не было в ранее действовавшей консти­туции: осуществление правосудия только судом (ст. 151), подотчетность судей и народных заседателей (ст. 152), кол­легиальность в рассмотрении уголовных и гражданских дел (ст. 154), осуществление правосудия на началах равенства граждан перед законом и судом (ст. 156), участие общест­венности в уголовном судопроизводстве (ст. 162). Положе­ния эти содержались в действующем уголо'вно-процеосуаль-ном законодательстве, но теперь им придано особое значе­ние, они стали конституционными принципами.

Конституция СССР глубже, содержательнее определи­ла сущность некоторых принципов судопроизводства и в ря­де случаев Е1нссла новое в их характеристику. Это касается пршяцишов (хущестзлени.я .правосудия только 'судом (ют. 151), презумпции невиновности (ст. 160), коллегиальности в рассмотрении уголовных дел (ст. 154), обеспечения обвиняе­мому права на защиту (ст. 158) и др.

Все это несомненно окажет влияние на дальнейшее раз­витие у1"ол'авно-п1рО|Ц.ессуалыюй науки, на совершенствование законодательства об основных началах судопроизводства.

В дискуссии о понятии принципов уголовного процесса и их содержании вовлекается значительное количество ученых, рассматривающих разные аспекты этих вопросов. .С одной стороны, такое положение может считаться естественным,

⁵⁴ См. Звирбуль В., Найденов В., Скворцов К. Опыт ра­боты прокуратуры в ГДР.—Соц. законность, 1972, № 8; Сапожни­ков Н., Скворцов К., Трубин Н. Прокурорский надзор за ускорен­ным расследованием в Венгрии.—Соц. законность, 1974, № 3; Л у б е н-с к и и Л. ДигЬгЬерснциация форм предварительного расследования.— Соц. законность, 1977, № 8; Уголовный процесс в европейских социалисти­ческих государствах/Под ред. В. П. Божьева. М., 1978, с. 141—146.

37

поскольку естествен сам йроцесс познания существа уго­ловного судопроизводства, его начал и закономерностей раз­вития. С другой стороны, нельзя мириться с бесплодностью некоторых дискуссий о принципах процесса, ведущихся на протяжении десятилетий и порождаемых в значительной ме­ре нечеткостью определения предмета спора. В решение воп­роса о принципах процесса вносится много субъективного. В литератур'е правильно указывалось на то, что мнение уче­ного о сущности и назначении того или иного процессуаль­ного правила не придает ему общеобязательной силы, не возводит его в степень принципа правовой деятельности. Это в состоянии сделать лишь законодатель, который и выразил свою волю в отношении принципов советского уголовного

процесса и их системы в Основах уголовного судопроизвод­ства ⁵⁵.

К числу принципов советского уголовного процесса от­носятся важнейшие и определяющие трайовьге положения, на которых построен и функционирует процесс. В науке со­ветского уголовного -процесса не получило поддержки мне­ние о возможности признания принципами руководящих идей, не нашедших 'своего закрепления в законе. Как отме­чает В. П. Нажимов, “каждый шринцип .права должен рас­крываться как более общая правовая норма, правовое тре­бование, имеющее определяющее значение для всех или по

крайней м'ере 'многих .конкретных норм и институтов целой отрасли права”⁵⁶.

Вопрос о системе принципов и их содержании рассмат­ривается в целом ряде работ⁵⁷. В настоящее время боль-

⁶⁵ cm. уголовный пг^”,о"" С^г. - -•'

55 См. Уголовный процесс БССР, с. 58. se Нажимов R гт г> ^,^—-- —-

..,--.-... x.J/^^^^v- u^\^t^, С. Ой,

^se H а ж и м о в В. П. О системе принципов организации и деятель­ности советского уголовного суда.— В кн.: Воплощение ленинских идей в советском праве. Калининград, 1970, с. 161.

^6Г См. Я к у б М. Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. М., 1960; Ривлин А. Л. Понятие и система принципов социалистического правосудия.— Учен. зап./Харьк. юр. ин-т, 1962, вып. 16; Давыдов П. М. Принципы советского уголовного про­цесса. Свердловск, 1970; Добровольская Т. H. Принципы совет­ского уголовного процесса. М., 1971; Шундиков В. Д. Принцип не­посредственности при расследовании и рассмотрении уголовного дела. Саратов, 1974; Мотовиловкер Я. О. О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса. Яро­славль, 1978; Кобликов А. С. Законность—конституционный прин­цип советского  уголовного судопроизводства. М.,   1979;  Нажи­мов В. П. Развитие системы демократических принципов советского уголовного процесса в свете новой Конституции СССР.— В кн.: Вопро­сы осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1979, с. 3—13. 38

щинство ученых едины в признании действия в советском уголовном процессе таких принципов, как социалистическая законность, публичность, участие общественности в уголов­ном судопроизводстве, всесторонность, полнота и объектив­ность расследования и рассмотрения уголовных дел, осу­ществление правосудия только судом, рассмотрение дел во всех судах с участием народных заседателей, осуществление правосудия выборными судьями, независимость судей и под­чинение их только закону, равенство всех граждан перед су­дом и законом, неприкосновенность личности, национальный язык судопроизводства, гласность судопроизводства, обес­печение обвиняемому права на защиту, процессуальное ра­венство участников судебного разбирательства, устность и непосредственность.

Однако даж'е среди указанный принципов не все равно­значно бесспорны в теории уголовного процесса. Так, в свое время имела место дискуссия между М. А. Чельцовым и М. С. Строговичем по поводу принципов социалистической законности и публичности. Если М. А. Чельцов утверждал, что принцип публичности не имеет в процессе самостоятель­ного значения, поскольку его содержание охватывается бо­лее общим принципом социалистической законности⁵⁸; то М. С. Строгович, не рассматривая социалистическую закон­ность в качестве отдельного принципа уголовного процесса, относит ее к общеправовому принципу, объединяющему все принципы процесса в их взаимосвязи⁵⁹.

Видимо, данная дискуссия порождена, с одной стороны, слишком широким толкованием содержания принципа за­конности, с другой—таким же толкованием принципа пуб­личности. Между тем, каждый из этих принципов обладает собственным содержанием. Принцип законности выражает Требование точного саблюдания советских Законов всеми участниками уголовного судопроизводства. Принцип пуб­личности определяет обязанности государственных органов по выполнению задач уголовного процесса.

Более сложным представляется вопрос о принципе сос­тязательности. В соответствии с широко распространенным мнением одним из основных принципов советского уголов-

⁵⁸ См. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962, с. 48.

⁶⁹ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 175.

39

ного процесса является состязательность, т. е. такое его по­строение, при котором функция обвинения отделена от функ­ции решения дела по существу и обвиняемому принадле­жит право оспаривать обвинение перед судом. Суть состя­зательного процесса, по мнению сторонников данного прин­ципа, состоит в разделении функций обвинения, защиты и решения дела между судом и сторонами; при этом функцию •обвинения выполняет обвинитель (прокурор, общественный обвинитель, потерпевший), фувдкцию защиты—'сам обвиня­емый и его защитник, а решение дела осуществляется су­дом ⁶⁰.

Иногда сущность состязательности усматривают не в разделении полномочий суда, обвинения и защиты, а в по­рядке исследования доказательств⁶¹ или в предоставлении обвиняемому права на защиту⁶². Элементами состязатель­ности признаются: а) отделение обвинения от суда, б) про­цессуальное положение обвинителя и обвиняемого как сто­рон, в) процессуальное равноправие сторон, г) активное, самостоятельное положение суда по отношению к сторонам ⁶³.

В теории советского уголовного процесса принцип сос­тязательности неоднократно подвергался критике, которая особенно усилилась в последние десятилетия. При этом ука­зывалось на искусственность состязательной конструкции процесса⁶⁴, на неправильность противопоставления сторон⁶⁵, наконец, на буржуазный характер рассматриваемого прин­ципа, исходящего из предоставления сторонам формального равенства в .качестве средства .осуществления право-судия⁶⁶.

⁶⁰ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 15!; Мотовиловкер Я. О. Основные уголовно-процессуаль-ные функции. Ярославль, 1976, с. 5—8.

⁶¹ См. Я к у б М. Л. Демократические основы советского уголов-но-процессуального права, с. 158.

⁶² См. Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств. М., 1960, с. 139.

^й См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 149—151.

⁶⁴ См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1956, с. 225—229.

⁸⁵ См. Алексеев Н. С., Крылов И. Ф., Лукашевич В. 3.,

Максутов II. X., Цветков il П. Рец. на кн.: Якуб М. Л. Де­мократические основы советского уголовно-процессуального права. М., 1960.—Веста. Ленингр. ун-та, 1962, № 17. Сер. экономики, философии и права, вып. 3, с. 135—138.

⁶⁶ См. Чельцов М. А. О недопустимости перенесения буржуаз­ных конструкций в советскую уголовно-процессуальную теорию.— Учен. зап./ВЮЗИ, 1958, вып. 6, с. 48—97; Малькевич Т. В. К вопросу о

40 •

В юридической литературе отмечалось, что если анали­зировать в отдельности “элементы” принципа состязатель­ности, то нетрудно заметить, что в большинстве своем они входят составной частью в содержание иных самостоятель­ных принципов советского уголовного процесса, таких, как публичность, право обвиняемого на защиту, равенство прав' участников судебного разбирательства и т. д.

Обращалось внимание и на то, что противопоставление “стороны” обвинения “стороне” защиты, процессуального интереса прокурора — процессуальному интересу обвиняемо­го делает неразрешимым вопрос о возможности осуществле­ния прокурором надзора за законностью при рассмотрении судами уголовных дел, поскольку обвинитель не может од­новременно обеспечивать и соблюдение законных интересов обвиняемого. Отмечалось, что именно в результате отстаи­вания чисто состязательной структуры советского уголовно­го процесса в печати высказывались предложения возло­жить функцию поддержания государственного обвинения в суде на следственные органы или освободить прокурора от обязанности осуществлять надзор в этой стадии уголовного процесса⁶⁷.

Далеко не случайно поэтому появление в последние го­ды тенденций к отрицанию функции обвинения у прокуро­ра⁶⁸ или даже вообще в советском уголовном процессе⁶⁹. В известной мере этому способствует развитие теории проку­рорского надзора, исходящей из единства прокурорской функции—надзора за точным исполнением законов и рас­смотрения деятельности прокурора в уголовном и граждан-сжоад судопроизводстве в качестве особой 'самостоятельной

состязательности.—Там же, с. 263—293; Мокичев К. А. Против ре­визионистских извращений марксистско-ленинского учения о государст­ве и праве. М., 1959, с.35.

⁶⁷ См. Гиганов А. Единоборство во имя истины.— Лит. газ., 1970, 13 мая; К о лба я Г. Н. Эффективность прокурорского надзора за соблюдением законности в суде.—Сов. государство и право, 1970, № 3, с. 118—121.

^е8 См. Басков В. И. Прокурор в суде первой инстанции. М., 1968, с. 5; Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с. 11.

⁶⁹ См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе.—Правоведение, 1970, № 1; Шпиле в В. Н. Участники уго­ловного процесса. Минск, 1970, с. 26.

41

формы государственной деятельности, единой во всех ее про­явлениях⁷⁰. ,           •                            " .

Принцип состязательности подвергается в последние го­ды критике и в теории зарубежных социалистических 'стран. В науке уголовного процесса зарубежных социалистических государств широко (распространено выделение наряду •с прин­ципом состязательности или вместо него принципов равно­правия сторон и разделения процессуальных функций⁷¹. В частности, венгерские юристы рассматривают разделение процессуальных функций в качестве нового принципа уго­ловного процесса, провозглашенного уголовно-процессуаль-ным кодексом 1973 г.⁷² Видимо, если и есть необходимость определять разделение функций участников уголовно-про-цессуальной деятельности в качестве самостоятельного прин­ципа советского уголовного процесса, то дальнейшей разра­ботки требует вопрос о наименовании этого принципа и его содержании⁷³.

На протяжении многих лет по-прежнему спорным оста­ется вопрос о презумпции невиновности обвиняемого, общий смысл которой сводится к тому, что обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в уста­новленном законом порядке. Само по себе содержание пре­зумпции невиновности не вызывает сомнения, поскольку оно бесспорно, аксиоматично и соответствует принципам позна­ния истины в любой области знания. Нигде и никогда нель­зя считать установленным то, что еще не доказано. Пре­зумпция невиновности охраняет законные трава и интересы лица, привлеченного в качестве обвиняемого, от предвзятос­ти, односторонности, субъективизма в оценке его действий. Как объективное правовое положение, презумпция невинов­ности находит свое выражение в многочисленных правовых нормах, регулирующих различные аспекты уголовно-процес-суальных отношений.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и поли­тических праазах, принятого Генеральной Ассамблеей ООН

 

Звирбуль В. К. Деятельность прокуратуры по преду-преступности. М., 1971, с. 36, 41—42; Березовская С. Г. деятельность, а не единоборство.— Лит. газ., 1970, 8 апр. Уголовный процесс в европейских социалистических государ-

ко-

Надь Л. Новый венгерский уголовно-процессуальный государство и право, 1974, № 10, с. 93.

Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза' уголовном судопроизводстве.—Правоведение, 1974, № 1.

16 декабря 1966 г. и ратифицированного Советским Союзом 18 сентября 1973 г., предусматривает:“К.аждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невинов­ным, пока его виновность не будет доказана согласно за­кону” ⁷⁴.

Полное отрицание презумпции невиновности по мотивам ее буржуазной природы и неприемлемости для советского уго-'iObMOi'ci процесса, встречавшееся в работах некоторых уче­ных⁷⁵, не получило распространения в советской процессу­альной науке. Однако далеко не все ученые едины в призна­нии за п езу.мпдиеи невиновности значения не просто право­вого положения, а положения основополагающего, принципа процесса. Если В. И. Каминская, Т. Н. Добровольская и дру­гие авторы считают презумпцию невиновности самостоятель­ным принципом процесса⁷⁶, то М. Л. Якуб, Е. Г. Мартынчик и др^пк' ученые отрицают такое ее значение⁷⁷.

М. С. Строгович, первоначально называя презумпцию не­виновности среди принципов процесса⁷⁸, в дальнейшем ис­ключил ее из числа принципов, рассматривая ее как правовое положение, относящееся к доказыванию⁷⁹. В последующих своих работах М. С. Строгович возвратился к признанию пре­зумпции невиновности принципом процесса, но уже не в са­мостоятельном качестве, а в сочетании с принципом обеспе­чения обвиняемому праяа на защиту⁸⁰. В таком же сочета-

⁷⁴ Ведомости Верховного Совета СССР, 1976, № 17, ст. 308.

⁷⁵ См. Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материаль­ной истины в советском процессе.—Сов. государство и право, 1948, № 6;

Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-ленинского учения о государстве и праве,  с. 33—34; Г о л у н-с к и и С. А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.—В кн.: Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., 1959, с. 131—135.

⁷⁶ См. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1949, с. 100; Добровольская Т. Н. Прин­ципы советского уголовного процесса, с. 111; Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности, с. 14—15.

⁷⁷ См. Якуб М. Л. О понятии принципа уголовного права и уго­ловного процесса.—Правоведение, 1976, № 1, с. 64; Ма р т ы н чи к Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975, с. 70—85, и др.

⁷⁸ См. С-грогович М. С. Уголовный процесс. М., 1944, с. 56.

⁷⁹ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса^ М., 1958, с. 74, 184—186.

⁸⁰ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 126.

43

нии рассматривает презумпцию невиновности и В. П. Нажи­мов ⁸¹.                                    .

Некоторые авторы считают, что презумпция невинов­ности нашла свое законодательное закрепление в ст. 160 Конституции СССР, в соответствии с которой никто не мо­жет быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по при­говору суда и в соответствии с законом⁸². Другие же не рассматривают презумпцию невиновности в качестве прин­ципа .процесса, мотивируя это отсутствием нормативного закрепления презумпции не только в Конституции СССР, но и в процессуальном законодательстве⁸³.

Независимо от признания или непризнания презумпции невиновности самостоятельным принципом процесса она с несомненностью вытекает из таких общепризнанных принци­пов, как осуществление правосудия только судом, всесто­ронность, полнота и объективность расследования и рас­смотрения уголовных дел, право обвиняемого на защиту и т. д.

Нельзя не отметать наличия ряда ошибок, связанных с толкованием смысла и значения презумпции невиновности как правового положения. С одной стороны, она понимается подчас слишком широко, с распространением не только на положение личности в процессе, но и на иные факты. Так, например, в литературе встречается утверждение, что по­скольку не установлено событие преступления, то и надо считать, что его не было⁸⁴. С этим трудно согласиться. Ее” ли, охраняя права личности, закон считает лицо невинов-

⁸¹ См. Нажимов В. П. О системе принципов организации и дея­тельности советского уголовного суда, с. 184.

⁸² См. Смирнов Л. Н. Ленинские идеи о суде и правосудии и их претворение в жизнь.—Бюл. Верховного Суда СССР, 1977, № 5, С. 9; П е т р у х и н И. Л. Презумпция невиновности — конституционный принцип советского уголовного процесса.— Сов. государство и право, 1978, № 12, с. 18—26; Грошевой Ю. М. Сущность судебных решений в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 5; Стр о го в и ч М. С, Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности.— В кн.;

Виктимология и профилактика правонарушений/Отв. ред. В. И. Шика-нов. Иркутск, 1979, с. 3—15.

⁸³ См. Уголовный процесс БССР, с. 58—59; Арсеньев В. Д. К^ вопросу о презумпции невиновности в свете новой Конституции СССР.— В кн.: Вопросы повышения эффективности борьбы с преступностью. Томск, 1979, с. 58—61.

⁸⁴ См. Якубович Н. А. Окончание предварительного следствия” М„ 1962, с. 101.

44

ным при отсутствии достаточных доказательств виновности, то наличие сомнений в преступном характере того или ино­го деяния вовсе не является основанием для “благополуч­ного” вывода.

С другой стороны, допускаются неоправданные изъятия из действия презумпции невиновности.   Так, по мнению В. Н. Бабаева, задержание лица в качестве подозреваемого представляет собой исключение из презумпции невиновнос­ти, поскольку ;в данном случае якобы “действует презумпция вины подозреваемого в совершении преступления”, сущест­вование которой обусловлено “необходимостью защиты об­щественных и личных интересов” и имеет “.исключительный характер”⁸⁵. В данном случае нет никакого исключения, по­скольку задержание подозреваемого, так же, как и заключе­ние, например, под стражу обвиняемого, не вступает в про­тиворечие с положением о том, что эти лица продолжают считаться невиновными, ибо процесс познания истины еще ' не завершен.

Есть мнение, что “после вступления приговора в закон­ную силу презумпция невиновности обвиняемого уступает место презумпции истинности приговора”⁸⁶. В данном слу­чае неправильна сама постановка вопроса. Поскольку пре­зумпция невиновности представляет собой объективное пра­вовое положение, она не уступает и не может уступить мес­то каким-либо иным презумпциям, не вступает и 'не может вступать с ними в конкуренцию. Предположение об истин­ности судебного приговора действительно носит презумптив-ный 'характер и лоложешная в его основу презумпция отно­сится к числу опровержимых. Однако признание обвиняемо­го виновным ни в коей мере не колеблет правильности ут­верждения, что до этого он считался невиновным в совер­шении преступления. Из презумпции невиновности обвиня­емого следует вывод, что применяемые 'к нему меры процес­суального принуждения не могут рассматриваться в качест­ве начала реализации уголовно-,право'вой ответственности.

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев ограни­чивает характер применяемых мер процессуального принуж­дения (возможность задержания только при подозрении в преступлении, за которое законом предусмотрено наказание

⁸⁵ См. Бабаев В. И. Презумпции в советском праве. Горький, 1974, с. 101—102.

⁸⁶ Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть •общая/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1966, с. 445.

45

в виде лишения свободы; ограничение условий заключения под стражу), связывая таким образом характер этих мер с общественной опасностью преступления. Однако происходит это не потому, что данные меры рассматриваются как нача­ло фактического несения ответственности, а потому что они относятся к процессуальным средствам установления мате­риально-правовых отношений. Точно так же гражданско-процессуальный закон допускает привод ответчика, по делам, о взыскании алиментов, не рассматривая это как выполне­ние гражданско-правовой обязанности.

Значительно меньше дискуссий вызывали иные принци­пы уголовного процесса, причем дискуссии эти возникали, как правило, по частным вопросам. Так, например, Т. Н. Доб­ровольская пишет о принципе объективной истины в совет­ском уголовном процессе⁸⁷. Не вызывает сомнений правиль­ность определяемого Т. Н. Добровольской содержания дан­ного принципа, однако, как справедливо указывалось в пе­чати⁸⁸, вернее принципом процесса, наполненным данным содержанием, считать объективность, полноту и всесторон­ность исследования обстоятельств уголовного дела, посколь­ку объективная истина—это цель процесса, а одна и та же

категория не может быть одновременно и целью и принци­пом.

Иногда к числу принципов уголовного процесса относят неприкосновенность личности, неприкосновенность жилища,. тайну переписки, а также судебный и прокурорский надзор⁸⁹. Однако неприкосновенность личности, жилища и тайна пе­реписки—это субъективные конституционные права граж­дан, ввиду чего признавать за иимл особое значение принци­пов уголовного процесса нет необходимости. Судебный же и прокурорский надзор являются специфическими видами го­сударственной деятельности, характерными не только для уголовного процесса, поэтому их значение также выходит за рамки уголовно-процессуальной категории.

Совершенно ясно, что вопрос о существе и содержании принципов советского уголовного процесса не может быть

⁸⁷ См. Добровольска.я Т. Н. Принципы советского уголовно­го процесса, с. 21—34.

⁸⁸ См. Элькинд П. С. Рец. на Кн.: Добровольская Т. Н. Прин­ципы советского уголовного процесса. М., 1972.—Соц. законность, 1972,.

№ 2, с. 91—92.

⁸⁹ См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1968, с. 52, 62—63.

46

когда-либо объявлен разрешенным, так как совершенствова­ние процессуальной деятельности, дальнейшее развитие де­мократических форм социалистического правосудия требуют непрерывных изысканий в определении основных, руководя­щих начал судопроизводства.

В процессуальной литературе не всегда проводится грань между понятиями принципов процесса и общих усло­вий его отдельных стадий. Так, М. С. Строгович наряду с основными принципами уголовного процесса допускает су­ществование принципов отдельных стадий процесса⁹⁰. Как отмечает А. Л. Цыпкин, “...нельзя согласиться с тем, что для отдельных стадий процесса могут быть созданы различные группы процессуальных принципов, стоящих особняком или действующих параллельно с системой принципов уголовно­го процесса”⁹¹.

Н. В. Жогин и Ф. Н. Фаткуллин среди общих условий предварительного расследования рассматривают и принци­пы советского уголовного процесса⁹². Между тем понятия принципов и общих условий не равнозначны. Если принци­пы представляют собой важнейшие и определяющие право­вые положения, на которых построен весь процесс, то об­щие условия отдельных стадий .выражают собой такие поло­жения, которые раскрывают назначение и содержание уго-ловно-процессуальных институтов, характерных для данной стадии процесса.

В процессуальную терминологию следовало бы ввести понятие общих условий всего уголовного процесса, посколь­ку ряд положений, не достигая значения принципов, в то же время имеют значение, для всего процесса в целом. К та-ким положениям относятся указания закона на обстоятель­ства, исключающие производство по делу (ст. 5 Основ, ст. 5 УПК), на основания прекращения уголовных дел (ст. ст. 5— 9 УПК), на основания соединения и выделения уголовных дел (ст. 26 УПК), на общие правила предъявления и рас­смотрения гражданского иска в уголовном процессе (ст. 29

⁹⁰ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 124—125; т. 2, с. 51—56, 367—371.

⁹¹ Цыпкин А. Л. Система принципов советского уголовного про­цесса.—Науч. тр./Саратов, юр. ин-т, 1957, вып. 1, с. 145. См. также: Тео­рия доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд./Отв. ред. Н. В. Жогин. М„ 1973, с. 328.

⁹² См. Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе, М., 1965, с. 71—97,

47

УПК) и т. д. Эти положения, распространяясь на весь уго­ловный процесс, в то же время не достигают значения прин­ципов процесса. Объединение же их в УПК большинства со­юзных республик в один раздел с принципами процесса под названием “общие положения” вряд ли удачно. Более пра­вильным было бы употребление специального термина “об-шие условия уголовного процесса”, отражающего существо указанных норм и институтов.

§ 5. Разработка проблемы правоотношений в уголовном процессе

Поскольку право — это один из регуляторов обществен­ной жизни, вопрос о понятии, характере и значении право­вых отношений является стержневым для любой отрасли правовой науки. Как отмечает Р. О. Халфина, правоотноше­ние выступает одним из основных фундаментальных понятий правовой науки, будучи той формой, в которой абстрактная норма права приобретает свое реальное бытие, воплощаясь ' в реальном общественном отношении⁹³.

Советская правовая наука располагает обширным 'кру­гом работ, исследующих как общую теорию правоотноше­ний, так и специфику правовых отношений, регулируе­мых отдельными отраслями права. Значительное число работ затрагивает этот вопрос и в теория советского уголовного процесса⁹⁴. Среди   них следует   отметить монографию В. П. Божьева, специально посвященную дан­ной теме⁹⁵.

При обсуждении проблемы процессуальных правоотно­шений наибольшее внимание уделялось, во-первых, общему для всей правовой науки вопросу о месте и значении право­вых отношений в системе правового регулирования; во-вто­рых, вопросу о соотношении уголовно-процессуальных и уго^ ловно-правовых отношений; в-третьих, определению предпо-

⁹³ См. Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974,

с. 6.

^м См. Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон, с. 72—84; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-про-цессуального права, с. 5—41; Строгович М. С. Курс советского уго­ловного процесса, т. 1, с. 29—36; Шпиле в В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства, с. 68—100, и др.

⁹⁵ См. Б о ж ь е в В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. (Рец.: Лукашевич В. 3., Элькинд П. С.—Правоведение, 1976, № 5; Алексеев В.—Соц. законность, 1976, № 2).

48

сылок, субъектного состава, содержания и объекта (пред­мета) уголовно-процессуальных отношений.

Исходя из марксистако-ланижжих положений о том, что право производно от экономического строя общества, что оно закрепляет уже сложившиеся отношения, а также спо­собствует зарождению и развитию отношений, выгодных гос­подствующему классу, большинство советских процессуалис­тов едины в определении уголовно-процессуальных отноше-ний как идеологичеаких общественных отношений, урегули-pogaнныxJ^юpмaми_yгoлoвнo-пpoцeccyaльнoгo__пc^aвa, возни­кающих^ развивающихся^ и прекращающихся в сфере уго­ловного судоп^оизводств а⁹⁵'.

~Было высказано мнение о том, что правовые отношения, в которых праву одного субъекта соответствует обязанность другого, не играют существенной роли в уголовном процес­се, поскольку законодатель наделяет государственные орга­ны односторонними властными полномочиями на совершение процессуальных действий⁹⁷. Эта точка зрения была подверг­нута критике и не получила распространения в науке совет­ского уголовного процесса.

Большинство авторов сходится также в характеристике основных особенностей уголовно-процессуальных отношений, относя к их числу:

1. Существование общественных отношений, складываю­щихся в сфере урегулированного правом уголовного судопро­изводства, в форме правоотношений⁹⁸.

2. Государственно-властный характер этих отношений, которые в большинстве случаев складываются независимо от воли вступающих в эти отношения субъектов, а в силу тре­бований закона.

⁹⁶ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 31—36; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процес-суального права, с. 8; Б о ж ь е в В. П. Уголовно-процессуальные право­отношения, с. 87, и др.

⁹⁷ См. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М„ 1962, с. 16.

⁹⁸ В юридической литературе обращено внимание на существова­ние в уголовном судопроизводстве не только правовых отношений (см.:

Кокорев Л. Д. Участники правосудия по уголовным делам, с. 43—46;

Бойков А. Д. К изучению эффективности уголовно-процессуального закона, с. 164). В уголовном процессе не исключается возможность возникновения отношений, не урегулированных правом. Не нуждаются в правовом регулировании многие вопросы тактики, методики расследо­вания, а также некоторые нравственные отношения, связанные с судо­производством.

4. Заказ 2568                                                                                                            49

3. Неразрывную связь уголовно-процессуальных отноше­ний с отношениями уголовно-правовыми.

4. Связь уголовно-процессуальных отношений с уго-ловно-процессуальной деятельностью, т. е. с системой уре-

гулипавапных правом действий участников процесса.

5. Специфический круг субъектов уголовно-процессу­альных отношений.

При сходстве основных позиций по поводу процессуаль­ных отношений имеется ряд различий при определении их значения в механизме правового регулирования.

Так, М. С. Строгович считает правоотношения одновре­менно и методом правового регулирования, и способом реа­лизации правовых норм, и результатом правового регулиро­вания. Одновременно он рассматривает уголовно-процессу-альные отношения как правовую форму деятельности орга­нов следствия, прокуратуры и суда, осуществляющих возло-жекльге на них задачи, а саму эту деятельность—'в качестве содержания     уголовно-процессуальных     отношений". В. П. Божьев пишет о том, что правоотношение является ре­зультатом взаимодействия нормы права с общественным от­ношением ¹⁰⁰. В. Н. Шпилев рассматривает правоотношения з качестве шнутренлей формы уголовного процесса в отличие от его внешних форм, выражающихся в самом порядке про­цессуальной деятельности¹⁰¹. П. С. Элькинд определяет про­цессуальные отношения как предмет правового регулирова­ния и как .результат такого регулирования ¹⁰².

При внешней противоречивости приведенных высказы­ваний по существу все о ни__едины_в_ „признании тогр^что_поа-во_Суго.лов]го-гцю1^су^а^П1_ное}__п4)извано._врздействовать._на ^"Js^^Y¹⁰^⁶⁶-—^¹³^¹.¹?^^ о1бщес'пвенных_ отношений и .в результате^ такого воздействия Общественные отношения об­лекаются вформуправовых—— -— ^~^-C)тcюдaй^-ёдинcтвcГ^o взглядах на возможность сущест^ вования процессуальных отношений только в правовой фор­ме. Однако вопрос о характере взаимодействия обществен-

⁹⁹ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 30—34, 45—46.

¹⁰⁰ См. Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения, с. 85—87.

¹⁰¹ См. Шпилев В. Н. Содержание и формы уголовного судо­производства, с. 88—125.

¹⁰² См. Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессу-ального права, с. 5, 10.

ных отношений “в чистом виде” и процессуальных отноше­ний, т. е. тех же общественных отношений, но урегулирован­ных правом, решается не всегда одинаково. Наиболее рас­пространено мнение, что сами общественные отношения — это содержание правовых (в том числе и процессуальных) отношений, а правовые отношения представляют собой фор­му общественных отношений¹⁰³. Несколько иная позиция в общей теории права была высказана Ю. К. Толстым, по мнению которого правоотношение является посредующим звеном между нормой права и теми общественными отноше­ниями, которые составляют предмет правового регулирова­ния ¹⁰⁴. Тем самым Ю. К. Толстой рассматривает правовое отношение в качестве самостоятельного элемента—“по­средника” между нормой права и реальным общественным отношением. Мысль о возможности самостоятельного су­ществования урегулированного нормой права общественного отношения представляется плодотворной.

Традиционно мнение, что всякое урегулированное правом общественное отношение является правовым с момента сво­его возникновения. Между тем необходимость в правовом анализе 'подаал-яющвго большинства реалыно существующих общественных отношений не столь уж распространена и воз­никает, как правило, в .ходе правоир именительного .процесса. Это наводит на мысль о значении гераволрименительной дея­тельности для определения существа самой категории право­вого отношения. В первую очередь это касается материаль­но-правовых отношений.

Почти все авторы, занимающиеся в той или иной мере проблемой угол.ов'но-1Процессуальных отношений, рассматри­вают вопрос о связи ^троцессуальных отнош^ниисматерлаль;

ными"^{^roлoвн[o^:пpaвoвьIми)''^гo57~Бoльшинcтвo из них едины ^цриз^аниц перв11чностй~7голов№>пра_вовы^^отн^ пр9изводност1Г'угЬловно-процессуал^ных7~Однако это не зна-

¹⁰³ См. Х а л ф и и а Р. О. Общее учение о правоотношении, с. 99.

¹⁰⁴ См. Общая теория государства и права/Отв. ред. В. С. Петров, Л. С, Явич. Л., 1974, т. 2, с. 334—339.

¹⁰⁵ См. Р и в л и н А. Л. Об уголовно-правовых и уголовно-процес­суальных отношениях.—Правоведение, 1959, № 2, с. 105—112; Эль­кинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права, с. 11—20; Да гель П. С. Взаимодействие уголовного материального и процессуального права в регулировании общественных отношений.— Правоведение, 1972, № 2, с. 83—89; Шпилев В. Н. Содержание и фор­мы уголовного судопроизводства, с. 19—27; Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения, с. 98—135.

4*                                                                                                                               51

чит, как правильно указывает М. С. Строгович, что при от­сутствии уголовно-правовых отношений уголовный процесс теряет смысл, что уголовно-процессуальные отношения вы­зываются к жизни уголов1но-|п'раво'выми отношениями и слу­жат фс|рмой .последних ¹⁰⁶. Не говоря уже о to'm, что задачами процесса является установление не только события, сос­тава преступления, но и их отсутствия, в ряде случаев уго­ловный процесс возникает, когда нет уголовно-правовых от­ношений (например, при возбуждении производства о при­менении принудительных мер медицинского характера).

Производность процессуальных отношений от матери' альных не означает, что они возникают непосредственно в результате преступления. Юридическим фактом, влекущим возникновение уголовно-процессуальных отношений, явля­ется наличие повода к возбуждению уголовного дела (тот или иной вид информации о совершенном или готовящемся преступлении). В связи с этим деятельность компетентных органов по установлению оснований к возбуждению уголов­ного дела уже подчиняется процессуальному порядку. Одна­ко мнение это разделяют не все, полагая, что уголовное су­допроизводство, процессуальные  отношения  начинаются лишь с момента принятия решения о возбуждении уголовно­го дела, а предшествующая деятельность не является про­цессуальной ¹⁰⁷.

§ 6. Уголовно-процессуальные функции

Проблема понятия и содержания уголовно-процессуаль­ных функций остается до настоящего времени дискус­сионной. Чаще всего под функцией понимают основные на­правления процессуальной деятельности¹⁰⁸. Сторонники та­кого толкования функций исходят из наличия в уголовном судопроизводстве трех основных процессуальных функций:

¹⁰⁶ См. Строгович М. С. Рец. на кн.: Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. Л., 1976.—Правоведение, 1976, № 4, с, 136.

¹⁰⁷ См. Стремовский В. А. Участники предварительного след­ствия. Ростов н/Д., 1966, с. 9; Ч ельцов М.. А. Советский уголовный процесс. М., 1962, с. 231—233.

¹⁰⁸ См. Нажимов  В. П. Об уголовпо-процессуальных функ­циях.—Правоведение, 1973, № 5, с. 73; Я к у б М. Л. О понятии про­цессуальной функции в советском уголовном судопроизводстве.— Пра­воведение, 1973, № 5, с. 85; Мотовиловкер Я. О. Основные уго­ловно-процессуальные функции. Ярославль, 1976, с. 5—23, и др.

52

а) обвинения (уголовного преследования); б) защиты; в) раз­решения дела. Выделение этих трех функций в известной мере традиционно и характерно для состязательной конструкции процесса.

Как отмечалось в печати, главный недостаток концепции трех основных функций заключается в том, что она не отра­жает всей полноты уголовно-процессуальной деятельности, оставляя в стороне деятельность значительного числа участ­ников процесса ¹⁰⁹. Обратив на это внимание, Р. Д. Раху-нов отметил, что перечисленные три функции не только не охватывают деятельность всех участников процесса, но и осуществляются далеко не во 'всех стадиях процесса. По его мнению, к числу самостоятельных функций относятся функ­ции расследования уголовного дела, .поддержания граждан­ского иска и защиты от иска ¹¹⁰. На самостоятельность функ­ции расследования дела указывали также В. В. Шиманов-ский и М. М. Выдря ^1П.

Несколько иначе к определению сущности функций под­ходит П. С. Элькинд. По ее мнению, функции—это специ­альное назначение и роль участников процесса, определя­емые нормами права и выраженные в соответствующих на­правлениях уголовно-процессуальной деятельности. Ею пред­ложена классификация функций на основные, вспомогатель­ные и побочные, охватывающие деятельность всех участни­ков уголовного процесса ¹¹². Спорен вопрос о 'носителях про­цессуальных функций. Существует мнение, что не только од­на и та же функция может выполняться различными участ­никами процесса, но и один участник процесса может быть одновременно носителем нескольких различных функций¹¹³. Если М. Л. Якуб считает, что процессуальная функция того или иного органа или лица является его процессуальной

¹⁰⁹ См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 47; Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 16.

¹¹⁰ См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 48.

¹¹¹ См. Шимановский В. В. К вопросу о процессуальной функ­ции следователя в советском уголовном процессе.— Правоведение, 1965, № 2, с. 175: Выдря М. М. Расследование уголовного дела—функция уголовного процесса.—Сов. государство и право, 1980, № 9, с. 78—82.

¹¹² См. Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процес-суального права, с. 54—69.

¹¹¹³ См. Ф а т к у л л и н Ф. Н., 3 и н а т у л л и н 3. 3., А в р а х Я. С. Обвинение и защита по уголовным делам. Казань, 1976, с. 114.

5?

обязанностью, процессуальным назначением¹¹⁴, то В. П. На­жимов допускает выбор самим участником процесса с уче­том конкретных обстоятельств дела той функции, которую он будет осуществлять в ходе судопроизводства ¹¹⁵.

Разделяя разработанное П. С. Элькинд определение по­нятия у;оловно-процессуальных функций, один из авторов настоящей книги, В. Г. Даев, предложил иную конструкцию этих функций, вытекающую из характера процессуальных интересов отдельных участников процесса. По его мнению, действующий советский уголовный процесс позволяет выде­лить следующие процессуальные функции: расследование уголовного дела, судебное рассмотрение и разрешение уго­ловного дела, прокурорский надзор за соблюдением закон­ности в ходе уголовного судопроизводства, защита личных процессуальных интересов, оказание юридической помощи, общественное представительство, оказание содействия в хо­де уголовного судопроизводства¹¹⁶. При этом отрицается на­личие функции обвинения по тем мотивам, что ни один из участников процесса не наделен обязанностью или назначе­нием осуществлять только обвинительную деятельность, а функция защиты распределяется между обвиняемым (защи­та личного интереса), защитником (оказание юридической помощи) и общественным защитником (общественное пред­ставительство). Поддержание прокурором обвинения рас­сматривается не как функция обвинения, а как одна из форм осуществления прокурорского надзора¹¹⁷. С отрица­нием функции обвинения в уголовном процессе выступил и В. Я. Чеканов¹¹⁸.

Не разделяя это мнение, многие авторы посвятили свои исследования функции обвинения в уголовном процессе¹¹⁹;

¹¹⁴ См. Я к у б М. Л. О понятии процессуальной функции в совет­ском уголовном судопроизводстве, с. 87.

¹¹⁵ См. Нажимов В. П. Об уголовно-процессуальных функциях, с. 76-78.

¹¹⁶ См. Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза­тельности в уголовном судопроизводстве, с. 72.

¹¹⁷ См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе, с. 79—82.

¹¹⁸ См. Чеканов В. Я. Уголовное судопроизводство как целост­ная система.— В кн.: Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1979, вып. 2, с. 33—34.

¹¹⁹ См. Альперт С. А. Обвинение в советском уголовном про­цессе. Харьков, 1974; Мотовиловкер Я. О. Основные уголовно-про-цессуальные функции. Ярославль, 1976; Зеленецкий В. С. Возбуж­дение государственного обвинения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979. 54

среди них следует прежде всего назвать обстоятельную мо­нографию В. М. Савицкого о государственном обвинении ¹²⁰.

Оригинальные суждения о сущности уголоино-процес-суальных функций высказаны В. С. Зеленецким. Сущность функции, считает он, нельзя выводить лишь из процессуаль­ной деятельности, ее направленности; в качестве признака функции следует рассматривать содержание позиции субъек­та процессуальной деятельности, выражающееся в характе­ре его отношения к объекту его процессуальной позиции и соответствующей   уголовно-процессуальной деятельности. “Если,—пишет он,—отношение субъекта к определенному объекту рассматривать в качестве его социальной позиции '(без которой нет и не может быть ни обвинения, ни защиты, ни любой другой функции), а деятельность—как способ ре­ализации этой позиции, то достигаемый в процессе такого взаимодействия названных элементов результат и представ­ляет собой функцию” ¹²¹.

В. С. Зеленецким предложена классификация функций на общие и частные, на внешние и внутренние. К общим он относит: функцию борьбы с преступностью, функцию уго­ловного преследования, функцию уголовно-процессуального познания действительности и т. д. Общие функции в качест­ве структурообразующих элементов содержат частные функ­ции. Так, например, общая функция уголовного преследо­вания включает в себя частные функции: изобличение прес­тупника и обвинение лица, совершившего преступление; об­щая функция публичного обвинения—функции следствен­ного и государственного обвинения и т. д.¹²²

Приведенные конструкции нуждаются в дополнительных объяснениях, поскольку автор, называя “общие и частные”, “внешние и внутренние” функции, не раскрывает их сущнос­ти. Кпоме того, если рассматривать функцию как результат взаимодействия социальной позиции субъекта с реализаци­ей этой позиции в ходе процессуальной деятельности, то из

¹²⁰ См. Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде. М.,

1971. (Рец.: Божьев В. П., Чугупоп В. Е.—Сов. государство и право,

1972. № 1; Кореневский Ю., Темушкин О.—Соц. законность, 1971, № 10;

Мотовиловкер Я. О.—Вести. Ярослав, ун-та, 1972, № 4).

^'Зеленецкий В. С. Функциональная структура прокурор­ской деятельности. Харьков, 1978, с. 20.

^т См. там же, с. 23—37,

55

этого следует, что .сам процесс .познания осуществляется вне функций. Традиционное понятие функций лишается своего смысла.

Идеи множественности уголовно-процессуальных функ­ций еще нуждаются в разработке. Однако следует учитывать и мнение сторонников традиционных трех основных процес­суальных функций о том, что наметившаяся в юридической литературе тенденция к расширению уголовно-процессуаль­ных функций и наделению каждого участника процесса да­же несколькими функциями, по существу сводит проблему процессуальных функций к характеристике, классификации уголовно-процессуальной деятельности, к подмене термина “деятельность” термином “функция” ¹²³.

§ 7. Уголовно-процессуальные гарантии

Проблема правовых гарантий одна из важнейших в юри­дической науке. Она исследовалась в разных аспектах, и прежде всего в направлении развития гарантий прав и за­конных интересов личности. Это обусловлено тем, что при со­циализме “центр тяжести передвигается от формального п р и-знания свобод (как было при буржуазном парламентариз­ме) к фактическому обеспечению пользования свобода­ми со стороны трудящихся...”¹²⁴.

Исследование различных вопросов уголовно-процессу­альных гарантий всегда имело своей целью повышение эф­фективности судопроизводства и охрану интересов личности в уголовном процессе. Однако, если в прошлом решение этих вопросов в основном сводилось к изучению конкретных процессуальных средств, выступающих в качестве правовых гарантий, то в 60—70-е гг. чаще стали исследоваться общие проблемы процессуальных гарантий, их сущность, система, виды и т. д. Прежде всего наметились разные подходы к понятию процессуальных гарантий. Еще в годы, предшест­вующие рассматриваемому периоду, была высказана мысль, что советской процессуальной науке следует отказаться от

¹²³ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 189; Кокорев Л. Д. Участники правосудия по уголовным де­лам, с. 52; Мотовиловкер Я. О. Основные уголовно-процессуальные функции, с. 11.                  -'

¹²⁴ Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 36, с. 73—74.

56

классификации гарантий на гарантии правосудия и прав личности и “установить единое понятие гарантий правосу­дия, которое органически включает в себя понятие гаран­тий прав личности” ¹²⁵. Но развитие науки не пошло по это­му пути. В процессуальной теории исследовались разные ас­пекты как гарантий правосудия ¹²⁶, так и гарантий прав лич­ности. Последней проблеме посвящен ряд монографий¹²⁷, &б'о'?ни'ков ¹²⁸, научных статей ¹²⁹.

¹²⁵ К а м и н с к а я В. И. В чем значение процессуальных гарантий в советском уголовном процессе.— Сов. государство и право, 1950, № 5, с. 56. См. также: Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уго­ловного процесса, с. 182.

¹²⁶ См. Строгович М. Гарантии непосредственности и устности уголовного процесса.—Сов. юстиция, 1963, № 7, с. 9; Рахунов Р. Д. О юридических гарантиях независимости судей в советском уголовном процессе.—Сов. государство и право, 1968, № 4, с. 50; Кобликов А. Существенная гарантия правосудия.— Соц. законность,  1969, № 10, с. 35; Темушкин О. П. Усиление гарантий законности, обоснованнос­ти и стабильности приговора.— Сов. государство и право, 1975, № 4-, с. 99; Акинча Н. А. К понятию уголовно-процессуальных гарантий.— В кн.: Актуальные вопросы советской юридической науки. Саратов, 1978, с. 2, с. 100—101.

¹²⁷ См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в совет­ском уголовном процессе. Л., 1959. (Рец.: Полянский Н. Н.—Правове­дение, 1959, № 4; Бекешко С. П., Дулов А. В., Мартинович И. И. и др.— Вести. Ленингр. ун-та, 1959, № 23. Сер. экономики, философии и права, вып. 4; Якуб М. Л.—Вести. Моск. ун-та. Сер. 10. Право, 1961, № 2;

Савицкий В. М.—Вопросы криминалистики, 1962, № 6—7); он же. Гарантии драв обвиняемого в стадии предания суду. Л., 1966. (Рец.:

Ефимов М., Митрохин Н.—Соц. законность, 1968, № 9; Кириенко А. Я., Зусь Л. Б., Даев В. Г.—Сов. государство и право; 1967, № 9); Куцо-в а Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. М., 1972. (Рец.: Анашкин Г.—Соц. законность, 1973, № 6; Карнеева Л. М., Чувилев А. А.—Сов. государство и право, 1973, № 8; Даныдоп В.—Соц. законность, 1973, № 11; Катькало С. И., Лукашевич В. 3., Эль-кинд П. С.—Вести. Ленингр. ун-та, 1973, № 17. Сер. экономики, филосо­фии и права, вып. 3); она же. Гарантии прав личности в советском уго­ловном процессе (предмет, цель, содержание). М., 1973. (Рец.: Лупин-ская П. А., Тыричев И. В.—Правоведение, 1974, № 2); Мартын-ч и к Е. Г, Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Киши­нев, 1975. (Рец.: Ларин А. М.—Сов. государство и право, 1977, № 7);

Юрченко В. Е. Гарантии прав потерпевшего в судебном разбира­тельстве. Томск, 1977.

¹²⁸ См. Гарантии прав лиц, участвующих в уголовном судопроиз­водстве: Науч. тр./Свердл. юр. ин-т, 1975, вып. 45; Гарантии прав лич­ности в социалистическом уголовном праве и процессе: Межвуз. тем, Сб. Ярославль, 1977, вып. 2; 1979, вып. 4.

¹²⁹ См. Савицкий В. М. По поводу уголовно-процессуальных га­рантий права невиновного на реабилитацию.— Сов. государство и пра­во, 1965, № 9, с. 48—56; Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интере-

57

Концепция единой системы гарантий правосудия, ко­торая включает в себя и гарантии прав личности, в опреде­ленной мере вытекала из единства интересов личности и правосудия, поскольку в уголовном судопроизводстве все, что служит обеспечению решения задач процесса, служит также и обеспечению прав личности. Это несомненно прин­ципиально правильное положение неоднократно отмечалось в процессуальной литературе. Исходя из этого принципиаль­ного единства, в юридической литературе писали о том, что интерес обвиняемого “ни в малейшей мере не противоречит интересам правосудия, а, наоборот, его соблюдение и охра­на в полной мере им соответствуют” ¹³⁰. Отмечалось в юри­дической литературе и то, что такая   постановка вопроса, подкупая своей кажущейся убедительностью, неоюолако уп­рощает рассматриваемую проблему, поскольку принципиаль­ное единство общественных и личных интересов не исключа­ет возможности их несовпадения, порождаемой различными причинами ¹³¹.

Исследования процессуальных гарантий прав и интере­сов личности не только в аспекте единства интересов право­судия и интересов личности, но и с учетом конфликтных си­туаций между ними должны содействовать более глубокому

и всестороннему анализу общей проблемы процессуальных гарантий.

О сущности процессуальных гарантий было высказано и иное мнение. Так, А. Л. Цыпкин полагает, что процессуаль­ные гарантии—это только гарантии прав личности, что “соз­давать особую категорию, особое понятие “процессуальных. гарантий правосудия” нет оснований, ибо под ними понима­ется вся совокупность процессуальных норм, т. е. все наше

сов личности и правосудия.—Сов. государство и право, 1974, № 6, с. 100—107; Кокорев Л. Д., Лукашевич В. 3. Процессуальные гарантии прав и законных интересов личности в уголовном судопроиз­водстве.—Вести. Ленингр. ун-та, 1977, № 11, Сер. Экономика, филосо­фия, право, вып. 2, с. 109—116; Добровольская Т. Н. Гарантии прав граждан в советском уголовном судопроизводстве.— Сов. государ­ство и право, 1980, № 2, с. 128—135, и др.

¹³⁰ С т р о г о в и ч М. С. О правах личности в советском уголов­ном судопроизводстве.—Сов. государство и право, 1976, № 10, с. 74.

¹³¹ См. Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия, с. 102—104; Гробов С. М. О классификации уголовно-процессуальных гарантий обвиняемого.—В кн.: Гарантии прав личнос­ти в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1977, с. 66—67.

58

уголовно-процессуальное право” ¹³². Мнение это не было под­держано. В юридической науке проблемы процессуальных гарантий решались в плане исследования всех процессуаль­ных средств, необходимых для достижения задач уголовно­го судопроизводства, для обеспечения интересов правосудия и личности.

В процессуальной литературе общепринято определять гарантии как установленные законом средства и способы, содействующие успешному осуществлению правосудия, за­щите прав и законных интересов личности. Однако по вопро­су о том, какова их сущность, в чем конкретно проявляются эти средства, высказаны самые различные суждения. Не­которые из них характеризуются стремлением найти одно­значные понятия гарантий, показать одно, решающее сред­ство в качестве гарантий. В таких случаях в качестве гаран­тий рассматривают: нормы уголовно-лроцессуального пра­ва ¹³³, права участников судопроизводства ¹³⁴, процессуаль­ные обязанности должностных лиц и органов, осуществля­ющих уголовное судопроизводство¹³⁵, порядок деятельности государственных органов, учреждений и общественных орга­низаций ¹³⁶ и т. д. Чаще вопрос этот решается иначе. Многие авторы исследуют в качестве процессуальных гарантий не одно процессуальное средство, а систему средств, в част­ности правовые нормы, принципы, процессуальные институ­ты; при этом предлагается различная система таких средств ¹³⁷.

Обстоятельному исследованию процессуальных гаран­тий посвящены две монографии Э. Ф. Куцовой. В них все­сторонне рассмотрены понятие, значение, предмет, цель, со­держание процессуальных гарантий прав и законных инте-

¹³² Цыпкин А. Л. Право на защиту в советском уголовном про­цессе. Саратов, 1959, с. 22.

¹³³ См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М., 1980, с. 20.

¹³⁴ См. Советский уголовный процесс. Часть общая. Саратов, 1968, с. 16—18.

¹³⁵ См. Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с. 18—19.

¹³⁶ См. Ленинское учение о демократии и законности и его значение для современности. М., 1973, с. 37.

¹³⁷ См. Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуаль-ного права, с. 74—79; Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия, с. 100—106; Кокорев Л. Д., Лукаше­вич В. 3. Процессуальные гарантии прав и законных интересов лично­сти в уголовном судопроизводстве, с. 112—116, и др.

59

ресов личности, их связь с иными видами гарантий прав граждан. Автор видит сущность процессуальных гарантий в правах и обязанностях должностных лиц, органов и граж­дан, участвующих   в   уголовном   судопроизводстве ¹³⁸.

Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции исследованы в монографии Е. Г. Мартынчика. К процессу­альным гарантиям он относит закрепленные в правовых нор­мах средства (не раскрывая их сущности), с помощью кото­рых обвиняемый осуществляет свои права, а также дея­тельность суда, прокурора, следователя и защитника по обес­печению прав обвиняемого¹³⁹. В книге рассмотрен боль­шой комплекс проблем процессуального положения обвиня­емого, но она вызвала существенные критические замеча­ния ¹⁴⁰, в частности, в связи с отрицанием значения презумп­ции невиновности, которая, по мнению автора, не является' гарантией социалистического правосудия и прав личности¹⁴¹.

Если суммировать различные суждения о тех или иных процессуальных средствах, которые рассматриваются в юри­дической литературе в .качестве процессуальных гарантий, к последним можно отнести следующие: процессуальные нор­мы; закрепленные в них права и обязанности участников про­цесса; принципы судопроизводства, в том числе принцип со­циалистической законности; различные процессуальные ин­ституты;   уголовно-процессуальную форму; деятельность участников судопроизводства; процессуальное принуждение;

процессуальные санкции. Подобное решение вопроса о сущ­ности процессуальных гарантий вытекает из понимания их некоторыми авторами как совокупности различных институ­тов, норм и принципов всего уголовного процесса¹⁴². . По-

¹³⁸ См. Куцова Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уго­ловном процессе. М., 1973, с. 127—128, 189.

¹³⁹ См. Мартынчик Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции, с. 36.

¹⁴⁰ См. Ларин А. М. Рец. на кн.: Мартынчик Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975.—Сов. государ­ство и право, 1977, № 7, с. 160—161; Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Элькинд П. С. Проблемы доказательств в советском уголовном про­цессе. Воронеж, 1978, с. 243—245; Грошевой Ю. М. Сущность судеб­ных решений в советском уголовном процессе, с. 5.

¹⁴¹ См. Мартынчик Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции, с. 85.

¹⁴² См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т.. 1, с. 56; Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия, с. 112; Акинча Н. А. К понятию уголовно-процессуальных гарантий, с. 100.

60

скольку такое понимание процессуальных гарантий как бы растворяет их в уголовном процессе, отождествляет гаран­тии с самим процессом, в юридической науке, как уже отме­чалось, предпринимаются попытки найти иной подход к оп­ределению сущности процессуальных гарантий, показать в качестве гарантий одну или несколько сторон уголовного процесса, а не весь процесс в разных аспектах. Обосновы­вая свою систему процессуальных гарантий, авторы под­вергают сомнению и критике иные системы. Причем сужде­ния эти настолько многочисленны и различны, что изложить здесь даже основные из них не представляется возможным.

Отметим лишь некоторые.

Ряд авторов оспаривает отнесение к процессуальным гарантиям прав участников процесса на том основании, что наличие прав еще ничто не гарантирует, поскольку именно трава являются объектом гарантий¹⁴³. При этом не учиты­вается, что в системе прав одни из них служат гарантиями

других¹⁴⁴.

Среди процессуальных гарантий часто называют дея­тельность должностных лиц и органов, осуществляющих су­допроизводство. Оспаривая это, многие авторы утверждают, что в процессуальной деятельности следует видеть средство, •обеспечивающее реализацию гарантий, а не сами гаран­тии¹⁴⁵. Такой аргумент скорее свидетельствует о значении процессуальной деятельности как определенной гарантии в уголовном судопроизводстве. Повышение ее эффективности во многом расширяет уголовно-процессуальные гарантии.

Особое значение в аспекте процессуальных гарантий-в юридической литературе придается процессуальной фор­ме ¹⁴⁶, хотя и в данном случае есть иное мнение, оспариваю-

¹⁴³ См. Мартынчик Е. Г. Субъективные права обвиняемого и их процессуальные гарантии.— Сов. государство и право, 1976, № 7, с. 92;

Ю р ч е и к о В. Е. Гарантии прав потерпевшего в судебном разбиратель­стве, с. 55.

¹⁴⁴ См. Куцова Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уго­ловном процессе. М., 1973, с. 129.

¹⁴⁵ См. Куцова Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уголов­ном процессе. М., 1972, с. 12; Ю р ч е и к о В. Е. Гарантии прав потерпев­шего в судебном разбирательстве, с. 61.

¹⁴⁶ См. Давыдов П. М. Дифференциация и гарантии в уголовном судопроизводстве.— В кн.: Гарантии прав лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. Свердловск, 1975, с. 5—11; Добровольская Т. Н., .Элькинд П. С. Принципиальное единство уголовно-процессуальной формы-^важная гарантия законности правосудия и прав личности.— В кн.: Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1977, с. 3—9.

61

 

шее необходимость рассматривать форму судопроизводства в качестве процессуальной гарантии ¹⁴⁷.

Стремление в разных аспектах исследовать процессу­альные гарантии в уголовном судопроизводстве выражает объективную необходимость всесторонне изучить и разрабо­тать процессуальные средства, которые в полной мере мо­гут гарантировать успешное решение задач социалистичес­кого правосудия.

§ 8. Уголовно-процессуальное принуждение и проблема процессуальной ответственности

По отношению к системе права в целом весь правопри-менительный процесс выступает в качестве способа прину­дительной реализации материально-правовых требований. В силу этого правоприменительная деятельность наделяет­ся свойством принуждения, характер и степень которого оп­ределяются материально-правовыми отношениями, состав­ляющими предмет данного вида деятельности.

В теории советского уголовного процесса имеется ряд работ, посвященных как проблеме уголовно-процессуально-го принуждения в целом ¹⁴⁸, так и отдельным видам такого принуждения ¹⁴⁹.

Под уголовно-процессуальным принуждением обычно понимается совокупность всех предусмотренных законом мер принудительного воздействия, призванных обеспечить исполнение участниками процесса своих обязанностей в хо­де расследования и судебного разрешения уголовных дел ¹⁵⁰. При более широкой трактовке процессуального принужде­ния под ним понимается сам метод государственного воз­действия на участников уголовно-процессуальной деятель-

¹⁴⁷ См. М а р т ы н ч и к Е. Г. Субъективные права обвиняемого и их процессуальные гарантии, с. 90.

¹⁴⁸ См. Давыдов П. М., Я к и м о в П. П. Применение мер про­цессуального принуждения по Основам уголовного судопроизводства Со­юза ССР и союзных республик. Свердловск, 1961; Коврига 3. Ф. Уго­ловно-процессуальное принуждение. Воронеж, 1975; Корнуков В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Са­ратов, 1978.

¹⁴⁹ См. Г у т к и н И. М. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1963; Лившиц Ю. Д. Меры пресечения в советском уго-> ловном процессе. М., 1964; Франк Л. В. Задержание и арест подозре­ваемого в советском уголовном процессе. Душанбе, 1963; К л га­ков Е. М. Мера процессуального принуждения. Казань, 1974.

¹⁵⁰ См. Корнуков В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве, с. 7.

62

ности, применяемый компетентными органами государства в целях пресечения неправомерного поведения ¹⁵¹.

3. Ф. Коврига подразделяет все меры процессуального принуждения на две основные группы: средства пресече­ния неправомерных действий, представляющих угрозу инте­ресам правосудия (меры пресечения, отобрание обязатель­ства о явке, задержание, привод, розыск и этапирование, отстранение обвиняемого от занимаемой должности, меры по отношению к нарушителям порядка в судебном заседании), и средства, обеспечивающие осуществление задач процесса (обыск, выемка, помещение обвиняемого или подозреваемо­го в медицинское учреждение для производства судебно-ме-дицинской или судебно-психиатрической экспертизы, наложе­ние ареста на имущество) ¹⁵². Обращает на себя внимание ус­ловность такого деления, поскольку меры пресечения не­правомерного поведения одновременно служат обеспечени­ем выполнения задач правосудия в целом. Кроме того, вряд ли правильно относить отдельные виды следственных дейст­вий (обыск, выемка) к мерам процессуального принуждения. В силу принципа публичности уголовного процесса практи­чески все следственные действия могут сопровождаться те­ми или иными мерами принуждения, но это не значит, что сами они относятся к этим мерам.

Отсутствие четкого разграничения между процессуальны­ми актами и мерами внепроцессуального воздействия приво­дит подчас к серьезным ошибкам. Так, на протяжении ряда лет в теоретической литературе встречались утверждения о возможности задержания в качестве подозреваемого до воз­буждения уголовного дела. Они были даже рекомендованы к практическому применению авторами научно-практических комментариев уголовно-процессуального закона¹⁵³. Однако, как правильно отметил В. А. Похмелкин, физическое задер­жание и доставление в органы милиции необходимо отличать от уголовно-процессуального задержания

154

¹⁵¹ См. Коврига 3. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение, с. 30.

¹⁵² См. там же, с. 29—30.

¹⁵³ См. Комментарий УПК РСФСР. М., 1970, с. 156; Комментарий УПК РСФСР. М., 1976, с. 172.

¹⁵⁴ См. Похмелкин В. А. Задержание по советскому уголовно-процессуальному законодательству.—Сов. государство и право, 1958, № 12, с. 103. См. также: Чувилев А. Строго соблюдать законность при задержании подозреваемого в совершении преступлений.—Соц. закон­ность, 1968, № 12, с. 36; К люков Е. М. Мера процессуального принуж­дения” с. 11.

63

Учитывая тяжесть мер процессуального принуждения, в юридической литературе всесторонне обсуждался вопрос о степени “насыщенности” уголовно-процессуалыюго зако­нодательства мерами процессуального принуждения, об об­щих условиях допустимости их применения, о необходимос­ти введения дополнительных мер и о некотором сокращении существующих сейчас^15Е>. Так, например, высказывались сомнения в справедливости предусмотренного законом пра­ва принудительного направления свидетелей на психиатри­ческую экспертизу, принудительного освидетельствования таких лиц и т. д. Обращалось внимание и на то, что дейст­вующий закон, предусматривая право государственных орга­нов получать объяснения от граждан и должностных лиц (ст. 109 УПК), не обеспечивает это право какими-либо ме­рами принуждения. В теории неоднократно отмечалась необ­ходимость дополнительного обеспечения требований ст. 135 УПК, предусматривающей общие основания участия поня­тых в производстве следственных действий, но не обеспечен­ной никакими мерами принуждения по отношению к граж­данам, уклоняющимся от выполнения соответствующей обя­занности.

В силу традиций законность применения мер процессу­ального принуждения при проведении расследования обеспе­чивается в советском уголовном процессе прежде всего сред­ствами прокурорского надзора. Однако в теории процесса ставился вопрос об установлении коллегиального судебного •контроля за законностью, в частности, применения мер пре­сечения ¹⁵⁶.

В настоящее время обсуждение этого вопроса приобре­тает новые аспекты в свете ст. 58 Конституции СССР, пре­дусматривающей право граждан на обжалование в суд дей­ствий должностных лиц.

В последние годы проблема процессуального принуж­дения приобрела новый аспект: возник вопрос о процессу-

¹⁵⁵ См. Каминская В. И. Охрана прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве.— Сов. государство и право, 1968, № 10; Коврига 3. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение, с. 49—92; К о р и у к о в В. М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве, с. 37—50.

¹⁵⁶ См. С т р о г о в и ч М. С. Основные вопросы советской социалис­тической законности. М., 1966, с. 187; Нажимов В. П. Суд как ор­ган правосудия по уголовным делам в СССР.—В кн.: Вопросы органи­зации суда и осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1970, с. 140.

64

альной ответственности. При решении этого вопроса необ­ходимо исходить из понимания ответственности как катего­рии общей теории права¹⁵⁷. До недавнего времени тради­ционным являлся взгляд на ответственность только как на инструмент материального права. Однако в последнее вре­мя появился ряд работ, посвященных проблеме процессуаль­ной ответственности. В частности, Н. А. Чечина и П. С. Эль-' кинд выдвинули гипотезу, в соответствии с которой юридиче­ская ответственность, выражая своеобразие метода правово­го регулирования, “образует один из необходимых компонен­тов такого метода. Наряду с другими компонентами она со­ставляет юридический признак соответствующей отрасли

права” ¹⁵⁸.

В качестве процессуальных нарушений авторы рассмат­ривают “нарушения (а) требований уголовно-процессуально-го или гражданского процессуального закона, (б) совершен­ное конкретным лицом — субъектом уголовного или граждан­ского судопроизводства, (в) в форме сознательного неиспол­нения соответствующих обязанностей”¹⁵⁹. Процессуальная ответственность, по мнению авторов, возможна в виде лише­ния правонарушителя определенных прав, возложения на не­го дополнительных обязанностей или одновременного лише­ния прав и возложения дополнительных обязанностей. В ка­честве конкретных примеров процессуальной ответственно­сти приводится; применение к обвиняемому, нарушившему обязательство о явке, меры пресечения; применение к обви­няемому, нарушившему избранную в отношении него меру пресечения, более строгой меры пресечения; удаление из за­ла заседания подсудимого, злостно нарушающего порядок судебного заседания, и т. д.¹⁶⁰

Статья Н. А. Чечиной и П. С. Элькинд имеет постано­вочный характер и, естественно, не может содержать ответа на все возникающие при ознакомлении с данной проблемой

¹⁵⁷ См. Марксистско-ленинская общая теория государства и пра­ва: социалистическое право/Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1973, с. 584;

Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976s с. 7—8; С т р о г о в и ч М. С. Сущность юридической ответственности— Сов. государство и право, 1979, № 5, с. 72—78.

ibs q e ч и н а Н. А., Элькинд П. С. Об уголовно-процессуальной и гражданско-процессуальной  ответственности;—Сов.  государство 'и право, 1973, № 9, с. 34.

i⁵" Там же, с. 34.

¹⁶⁰ См. там же, с. 35—38.

5. Заказ 2568                                                       65

вопросы, однако разрешение некоторых из них, казалось бы, Необходимо. Так, из статьи неясно, несут ли процессуальную ответственность следователь, прокурор, судья, либо такая от­ветственность распространяется лишь на иных участников процесса — не должностных лиц.

Поддерживает идею уголовно-процессуальной  ответ­ственности и Я. О. Мотовиловкер. Присоединяясь к мнению Н. А. Чечиной и П. С. Элькинд, он подчеркивает, что обвиняе­мый в такой же мере, как и все другие участники процесса, несет уголовно-процессуальную ответственность за противо­правное поведение. В качестве примера он приводит тот же случай изменения меры пресечения на более строгую, ибо здесь, по его мнению, спора быть не может относительно то­го, что наступила юридическая ответственность” ¹⁶¹.

Однако в понятие уголовно-процессуальной ответствен­ности Я. О. Мотовиловкер вкладывает и другой смысл. Он пишет: “Если процессуальная ответственность лица — ре­зультат действительного и доказанного в ходе данного про­изводства правонарушения, а уголовная ответственность в Материальном смысле — следствие действительного и дока­занного преступления вне данного производства, то уголов­ная ответственность в процессуальном смысле наступает при наличии достаточных доказательств, дающих основание для предъявления обвинения” ¹⁶²', т. е. процессуальную ответ­ственность он рассматривает и как привлечение лица в ка­честве обвиняемого. Такое толкование процессуальной от­ветственности излишне осложняет проблему юридической ответственности, оно не соответствует и основным признакам юридической ответственности. Что же касается термина “привлечение к уголовной ответственности” применительно к случаю привлечения лица в качестве обвиняемого, то, по .мнению ряда авторов, в том числе и Я. О. Мотовиловкера, Он является неудачным¹⁶³, поскольку в этом случае речь 'идет не об ответственности лица, а лишь о привлечении его 'в качестве обвиняемого.

Идею процессуальной ответственности не разделяют многие авторы, считая, что процессуальной ответственности

¹⁶¹ Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного про­цесса. Ярославль, 1974, с. 28.

¹⁶² М о т о в и л о в к е р Я. О. Уголовно-процессуальная ответствен­ность обвиняемого и уголовно-материальная ответственность виновно­го.— Правоведение, 1977, № 1, с. 60.

¹⁶³ См. там же, с. 65.

как самостоятельного вида юридической ответственности не существует¹⁶⁴. Об этом пишет Е. М. Клюков, полагая, что меры процессуального принуждения не могут рассматри­ваться в качестве разновидности какой-либо юридической ответственности, поскольку всякая юридическая ответствен­ность—это прямое следствие доказанного факта нарушения определенной нормы материального права и “любая юри­дическая ответственность — это категория материального права” ¹⁶⁵. В качестве аргумента в пользу процессуальной от­ветственности в литературе обычно приводили факты при­менения процессуального принуждения к некоторым участ­никам судопроизводства. Но для применения мер процес­суального принуждения характерным является не наказание за допущенное правонарушение, а обеспечение нормального хода процессуальной деятельности.

Наметился в литературе и иной подход к определению сущности процессуальной ответственности. Так, Л. Б. Алек­сеева пишет, что “есть все основания для постановки во­проса о наличии специфического вида процессуальной от­ветственности, если субъектами ее считать не только граж­дан, носителей процессуальных обязанностей, но и долж­ностных лиц, ответственных за ход и результат производ­ства по уголовному делу, и если существенно расширить по­нятие процессуальной ответственности, не ограничивая ее мерами чисто процессуального характера” ¹⁶⁶.

Дискуссионный характер проблемы процессуальной от­ветственности обусловливает необходимость ее дальнейшей разработки.

§ 9. Проблема эффективности уголовного судопроизводства

Важным и новым направлением в исследовании проб­лем уголовного процесса явилось использование социологии и ее методов для определения эффективности судопроиз­водства. В книге “Право и социология” специальный раздел,

¹³⁴ См. С а м о щ е и к о П. С.,  Ф а р у к ш и н М. X.  Ответствен­ность по советскому законодательству. М., 1971, с. 187, 197.

¹⁶⁶ К л ю к о в Е. М. Мера процессуального принуждения, с. 26— 27.

¹⁶⁶ Строгович М. С., Алексеева Л.. Б„ Ларин А. М. Со­ветский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности, -с. 170.

 

 

 

написанный Т. Г. Морщаковой и И. Л. Петрухиным, посвя­щен социологическим аспектам • изучения эффективности правосудия¹⁶⁷. Используя социологическую литературу, вы­борочные исследования и некоторые статистические данные, авторы анализируют критерии и гарантии эффективности правосудия. В качестве показателей эффективности судо­производства они рассматривают следующие данные: 1) ко­личество приговоров, отмененных или измененных вслед­ствие ошибок в установлении фактических обстоятельств, юридической квалификации и определении меры наказания;

2) количество оправдательных приговоров, прекращенных и возвращенных на доследование дел; 3) количество опреде­лений о возвращении дел на доследование, отмененных вы­шестоящими судами; 4) поправки на латентные ошибки;

5) поправки на ошибочную отмену приговоров и определе­ний вышестоящими судами; 6) количество частных опреде­лений о нарушении законности следственными органами и судами.

К критериям эффективности, связанным с охраной прав граждан, они относят такие показатели, как данные об удов­летворении и отклонении судами обоснованных ходатайств участников процесса, количество лиц, обоснованно освобож­денных судом из-под стражи, сроки рассмотрения дел, сроки незаконного содержания под стражей и др. Критерии эффек­тивности воспитательного воздействия правосудия предлага­ется определять выборочными социологическими исследова­ниями с учетом вышеуказанных факторов.

В процессуальной науке намечаются три уровня изуче­ния эффективности судопроизводства. Первый: анализ фак­торов, связанных с применением отраслей, институтов и норм права (обычно ограниченный анализом обобщенной судебной и следственной практики). Второй уровень: социо­логический, психологический и этический подход к изучению личности следователя, судьи. Этот подход, не ограниченный только юридическими науками, почти не разработан. Нако­нец, третий уровень — это выявление зависимости между ка­чеством следственной, судебной работы и действием полити­ческих, идеологических и иных гарантий, общих для всех видов государственно-правовой деятельности.

В результате из структурно-функционального, киберне-

¹⁶⁷ См. Право и социология/Под ред. Ю. А. Тихомирова, В. П. Ка-зимирчука. М., 1973, с 258—291.

68

тического подхода к изучению судопроизводства возникает новое научное направление—“эффективность судопроиз­водства”, пользующееся данными других наук (социологии, логики, психологии, этики и др.), применяющее частные со­циологические методы (анкетирование, интервьюирование и др.), статистические и кибернетические методы.

Проблемам эффективности судопроизводства посвящен ряд научных работ ¹⁶⁸, в том числе две обстоятельные моно­графии, в которых всесторонне рассмотрен большой комп­лекс вопросов этой проблемы ¹⁶⁹.

О процессуальных гарантиях, подлежащих оценке с точки зрения эффективности, о показателях эффектив­ности процессуального закона и эффективности процес­суальной деятельности, о том, можно ли определить эффек­тивность отдельной уголовно-процессуальной нормы, в юри­дической литературе высказаны различные суждения¹⁷⁰. Верно исходя из того, что эффективный закон может при­меняться неэффективно, А. М. Ларин пишет о разных пока­зателях эффективности процессуальных норм и эффектив-

^1в8 См. Чугунов В. Е., Горский Г. Ф. Применение киберне­тических устройств для анализа ошибок в судебной и следственной практике.—Сов. государство и право, 1966, № 11; Анашкин Г. 3., Петрухин И. Л. Эффективность правосудия и судебные ошибки.— •Сов. государство и право, 1968, № 8; К а Минска я В. И. Теоретичес­кие проблемы социальной обусловленности и эффективности уголовного правосудия.—В кн.: Эффективность применения уголовного закона. М., 1973; Бойков А. Д. К изучению эффективности уголовно-процессуаль-ного закона.—Там же; Михайлов А. И. Проблемы эффективности предварительного следствия.—Там же; Петрухин И. Л. Системный подход к изучению эффективности правосудия.— Сов. государство и право, 1976, № 1; Алексеева Л. Б., Михайловская И. Б. Пока­затели эффективности уголовного судопроизводства и некоторые вопро­сы оценки работы судебных органов.— Вопросы борьбы с преступностью, 1976, вып. 24; Вопросы эффективности советского уголовного процесса/ Науч. ред. Ф. И. Фаткуллин. Казань, 1976; Ларин А. М. Управление расследованием и измерение его эффективности.—Сов. государство и право, 1979, № ю.

^1в9 См. Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффектив­ности. М., 1979; Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Моршако-в а Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М., 1979.

¹⁷⁰ См. ,\ и a in к и н Г. 3., П с т р v x и и И. Л. Эффективность пра­восудия и судебные ошибки, с. 59; Вопросы эффективности советского уголовного процесса/Науч. ред. Ф. Н. Фаткуллин, с. 19; Петру­хин И. Л., Батуров Г. П., М о р щ а к о в а Т. Г. Теоретические ос­новы эффективности правосудия, с. 242_339.

69

 

ности их применения. По его мнению, уголовно-процессуаль-ный закон эффективен, поскольку: а) соответствует со­циальным потребностям, находящим выражение в целях и принципах уголовного судопроизводства, в общих принци­пах социалистического права и коммунистической нравствен­ности; б) обеспечивает регулятивное воздействие на общест­венные отношения, связанные с производством по уголов­ному делу; в) свободен от противоречий, диспропорций, пробелов. А эффективность применения уголовно-процессу-ального закона — это достижение целей уголовного судо­производства при минимизации социальных (материальных и духовных) издержек. Повышение эффективности, отмеча­ет он, комплексная проблема, включающая решение ряда теоретических и практических задач правового, этического^ психологического, управленческого и организационного ха­рактера применительно к работе правоохранительных орга­нов ¹⁷¹.

Признавая всю важность развития нового направления в науке советского уголовного процесса, нельзя не отметить-необходимость анализа эффективности деятельности отдель­ных органов, участвующих в судопроизводстве,— судебных, следственных, адвокатуры, прокуратуры, а также общест­венности, от чего зависят общие результаты эффективности процессуальной деятельности. И, что более важно, необходи­мо в будущем, не ограничивая анализ эффективности уго­ловного процесса достижением целей, указанных в ст. 2 Ос­нов уголовного судопроизводства, учитывать цели наказа­ния, указанные в Основах уголовного законодательства Сою­за ССР и союзных республик (ст. 20). Это значит, не огра­ничиваясь обеспечением достижения непосредственной це­ли—вынесения законного и обоснованного приговора,—вы­являть все факторы и условия достижения более отдален­ной, но важной конечной цели применения уголовных и уго-ловно-процессуальных законов — перевоспитания, исправле­ния осужденных, их возвращения в число честных тружени­ков. Это потребует усиления связи процессуалистов в иссле-довавании стадии исполнения приговора с представителями других наук, в первую очередь с представителями науки ис-правительно-трудового права и криминальной педагогики.

¹⁷¹ Строгович М. С., Алексеева Л. Б., Ларин А. М. Со­ветский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности,. с. 209, 251.

70

§10. Наука уголовного процесса н уголовное право

Несмотря на то, что, казалось бы, положения, характе­ризующие сущность и значение процессуальных отраслей права в механизме правового регулирования, тщательно раз­работаны ¹⁷², проблема разграничения отраслей на матери­альные и процессуальные представляется далеко не исчер­панной. Следует констатировать, что в настоящее время су­ществуют лишь самые общие критерии разграничения мате­риальных и процессуальных отраслей права.

С. С. Алексеев, характеризуя части всей системы права, отмечает наличие трех звеньев: 1) основополагающего зве­на—государственного права, 2) материальных отраслей, регулирующих поведение участников правовых отношений вне связи с “формированием или деятельностью суверенной государственной власти” (“рабочий механизм” правового регулирования) и 3) процессуальных отраслей—уголовно-процессуального и гражданско-процессуального права, кото­рые являются своеобразной “надстройкой” над материаль­ными отраслями. При этом, по мнению С. С. Алексеева, не каждой отрасли материального права соответствует особая процессуальная отрасль ¹⁷³.

В дальнейших работах С. С. Алексеев определяет про­цессуальные отрасли как своеобразное продолжение соответ­ствующих материальных отраслей, “надстройку” над ними, объединяя их с материальными отраслями общей категори­ей фундаментальных, профилирующих отраслей. К таким отраслям С. С. Алексеев относит государственное, админи­стративное, гражданское, уголовное право, процессуальные

отрасли ¹⁷⁴.

В целом указанные предложения являются, на наш взгляд, правильными, но нуждаются в дальнейшей конкрети-

¹⁷² См. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., 1966; он же. Структура советского права. М., 1975;

Каминская В. И. Взаимодействие уголовного и процессуального пра­ва.— Вопросы борьбы с преступностью, 1975, вып. 22; Д а г е л ь П. С. Взаимодействие уголовного материального и процессуального права в регулировании общественных отношений.—Правоведение,  1972, № 2;

Процессуальные проблемы реализации уголовной ответственности/Отв. ред. П. М. Давыдов. Свердловск, 1979, и др.

¹⁷³ См. Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советского права, с. 131—137.

¹⁷⁴ См. Проблемы теории государства и права/Отв. ред. С. С.Алек­сеев. М., 1979, с. 239—240.

71

 

зации. Так, необходимо прежде всего определить соотноше­ние материального и процессуального компонентов В структу­ре права как единого целого. Представляется при этом, что материальное и процессуальное—неразрывно  связанные элементы, разделение которых в значительной мере носит ус­ловный характер. Мы бы сказали, что материальное право есть право в статике, а процессуальное право—право в ди­намике. Необходимым признаком права как социального яв­ления всегда признается возможность принудительного осу­ществления установленных правил поведения, норм права. Это значит, что любая норма любой отрасли права нужда­ется в специальном механизме принудительного осущест­вления. Структура и порядок деятельности такого механиз­ма и представляет собой “процессуальную” часть всей струк-¹ туры права. При этом вряд ли правильно ограничивать ее изучение лишь уже сложившимися процессуальными отрас­лями права.

Вопрос заключается только в разработанности струк­туры и порядка деятельности процессуального механизма. При этом ряд общих отраслей права не имеет такого меха­низма, пользуясь “услугами” уже имеющегося в наличии. Так, гражданский процесс в настоящее время не только “обслуживает” гражданское материальное право, но и обес­печивает в необходимых случаях принудительное осущест­вление требований трудового, семейного и других отраслей права. Это не значит, что соответствующие отрасли права полностью лишены собственного процессуального механиз­ма. В области реализации трудовых отношений, например, действуют особые правила разрешения трудовых споров (Положение о порядке разрешения трудовых споров), нося­щие, несомненно, процессуальный характер. Существует и особый порядок разрешения вопроса о реализации админи­стративно-правовых отношений. Государственное право так­же предусматривает способы разрешения спорных проблем взаимоотношений органов государственной власти¹⁷⁵. Сле­довательно, проблема выделения специальных, чисто процес­суальных отраслей носит в основном количественный харак­тер, определяясь в своем разрешении наличием уже разра­ботанного механизма реализации или наличием достаточ­ных предпосылок для создания такого собственного механиз-

¹⁷⁵ См. Лучин В. О. Процессуальные нормы в советском госу­дарственном праве. М., 1976.

72

ма. Существующие же в настоящее время отрасли процесса по своей природе универсальны, т. е. “обслуживают” по мере воз­можности всю систему права. Как отмечалось, граждан­ский процесс обеспечивает нужды трудового, семейного и ряда других отраслей права. Даже такая специализирован­ная отрасль права, как уголовный процесс, не только руко­водствуется требованиями всей системы права, но при опре­деленных условиях и прямо обеспечивает надлежащую реа­лизацию гражданско-правовых отношений. Примером мо­жет служить институт гражданского иска в уголовном про­цессе.

Материальные отношения по своей природе ближе не­посредственно к объективным производственным отношени­ям, являясь инструментом их непосредственного регулирова­ния, в силу чего их обычно и называют “регулятивными”. Процессуальные же отношения имеют своей задачей “обслу­живание” регулятивных, материальных отношении, возни­кая и развиваясь именно в связи с наличием соответствующих материальных отношений. Характерной чертой материаль­ных отношений является то, что в процессе правопримени-тельной деятельности они не реализуются сами по себе, требуя в ходе реализации специального правоприменительно-

го процесса.

Сказанное в полной мере относится к соотношению уго­ловного материального и процессуального права. Порядок деятельности государственных органов, характер прав и обя­занностей участников процесса, виды процессуальных гаран­тий, характер применяемых в процессе мер принуждения в значительной мере определяются характером материально-правовых отношений ¹⁷⁶. Разработка и исследование проблем уголовно-процессуальной деятельности немыслимы в отры­ве от материального уголовного права и его науки.

Можно проследить также связь уголовного процесса и его науки с криминологией. Как отмечает В. Н. Кудрявцев, сокращение преступности приведет к сокращению объема уголовной репрессии; изменения, внесенные в феврале 1977 г. в уголовное, исправительно-трудовое, административ­ное законодательство, означают дальнейшее сужение сферы уголовной репрессии, гуманизацию нашего законодатель-

¹⁷⁶ См. Даев В. Г. Взаимосвязь процессуальной формы с мате­риальным правом.— В кн.: Развитие и совершенствование уголовно-про­цессуальной формы. Воронеж, 1979, с. 45—52.

73

ства, расширение в нем предупредительных элементов ^т. Су­жение сферы уголовной репрессии сказывается и на харак­тере процессуальных средств. Это одна из актуальных проб­лем процессуальной науки.

§ 11. Наука уголовного процесса и криминалистика

Разграничение науки советского уголовного процесса и криминалистики—сложная, дискуссионная проблема; она неоднократно обсуждалась как процессуалистами, так и криминалистами. Однако, несмотря на усиленные поиски соотношения предмета уголовно-процессуальной науки и криминалистики, многое здесь, как отмечается в литерату­ре, до сих пор продолжает оставаться неясным ¹⁷⁸. В по­следние годы появился ряд научных работ, отнесение кото­рых к уголовному процессу или криминалистике затрудни­тельно, ввиду тесного переплетения в них элементов той и другой науки.

Есть мнение, что предмет криминалистики и уголовно-процессуальной науки однороден. Так, дав определение пред­мета криминалистики, В. Г. Танасевич пишет: “В этом опре­делении говорится о той же деятельности тех же органов, которая является предметом науки уголовного процесса... Однако это не должно никого смущать. При однородности предмета различные науки могут ставить перед собой раз­ные задачи и разрешать их своими специфическими сред­ствами и методами” ¹⁷⁹.

Однако большинство процессуалистов и криминалистов усматривают взаимосвязь криминалистики и уголовно-про­цессуальной науки в общности объекта их исследования, а не предмета. Этим объектом является деятельность по рас­крытию и расследованию преступлений. Общая область ис­следования этих наук осложняет разграничение предмета уголовно-процессуальной науки и криминалистики, но не

¹⁷⁷ См. Кудрявцев В. Основные идеи-принципы советской кри­минологии.—Соц. законность, 1977, № 7, с. 26.

¹⁷⁸ См. Строгович М. С. Об уголовно-процессуальном законе.— В кн.: Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978, с. 24.

¹⁷⁹ С е л и в а н о в Н. А., Танасевич В, Г., Э и с м а н А. А., Якубович Н. А. Советская криминалистика. Теоретические проблемы. М., 1978, с. 43.

74

означает их совпадения; в противном случае каждая из этих наук потеряла бы свою самостоятельность.

К предмету уголовно-процессуальной науки обычно от­носят уголовно-процессуальный закон, основанные на нем процессуальные отношения и процессуальную деятельность;

а к предмету криминалистики—технические средства, так­тические приемы, методику расследования преступлений, а также криминалистические средства вне процессуальной деятельности ^1й0. Исследуя данный вопрос, А. А. Эйсман от­мечал, что наряду с “нормативными (процессуальными) пра­вилами, определяющими деятельность по раскрытию прес­туплений и доказыванию, существуют правила меньшей общ­ности, конкретизирующие и детализирующие первые, но не имеющие характера правовых норм, а являющиеся научны­ми рекомендациями. Это и есть технические, тактические и методические   рекомендации   криминалистики,   состав­ляющие предмет разработки последней”¹⁸¹. Но это общее разграничение предметов рассматриваемых наук не решает всей проблемы их взаимосвязи и различия.

Анализируя соотношение уголовно-процессуальной нау­ки и криминалистики, А. Н. Васильев пишет: “Что касается науки криминалистики, то в ее предмет входят научно-тех­нические средства, тактические приемы и методические ре­комендации по расследованию преступлений, а также мето­ды их применения в рамках уголовно-процессуальных норм и для достижения ими своих целей, разработанные на осно­ве данных специальных наук и обобщения следственной и экспертной практики. Тем самым криминалистика иначе как прикладной по отношению к фундаментальной науке уголов­ного процесса быть не может. Отсюда вытекает, что все тео­ретические положения науки уголовного процесса и, разуме­ется, теория доказательств являются для криминалистики ее руководящим методом”¹⁸². О том, что данные процессу-

¹⁸⁰ См. Строгович М. С. курс советского уголовного процесса, т. I, с. 75, 102.

"'Селиванов Н. А., Танасевич В. Г., Э и с м а н А. А., Якубович Н. А. Советская криминалистика. Теоретические проблемы, с. 32.

¹⁸² В а с и л ь е в А. Н. Критические замечания о соотношении кри­миналистики и уголовно-процессуальной теории доказательств.—Сов. го­сударство и право, 1979, № 4, с. 88.

75

альной науки, ее теория доказательств служат исходными положениями для науки, разрабатывающей рекомендации по собиранию и исследованию доказательств, писали и дру­гие авторы '⁸³.

Идея “жесткого” разграничения уголовно-процессуаль-ной науки и криминалистики, а также “подчиненности” кри­миналистики науке уголовного процесса имеет своих против­ников. Так, Р. С. Белкин писал, что “ни одна наука, претен­дующая на самостоятельное существование, не является вспомогательной по отношению к другой науке” ¹⁸⁴. Обращая внимание на необходимость показать “разграничительную линию” между предметами криминалистики и уголовно-про-цессуальной науки, Р. С. Белкин и другие авторы отмеча­ют вместе с тем явления “взаимопроникновения этих наук, подчеркивают невозможность и даже ненужность, вредность попыток воздвигнуть между ними своеобразную “китай­скую стену” ¹⁸⁵.

Позиция эта представляется несколько противоречивой, ибо нельзя совместить стремление найти линию разграниче­ния между предметами криминалистики и уголовно-процессу-альной науки с идеей такого взаимопроникновения этих на­ук, которое исключает четкие границы в предметах этих на­ук. Взаимопроникновение уголовно-процессуальной науки и криминалистики, их влияние друг на друга, а также необхо­димость совместного исследования процессуалистами и кри­миналистами некоторых общих научных проблем, на что вер­но обращалось внимание в юридической литературе¹⁸⁶, не ис­ключают потребности в четком определении предмета кри­миналистики. Неопределенность в этом вопросе, как верно заметил А. Н. Васильев, приводит к тому, что “центр тяжес­ти в развитии криминалистики фактически переносится из

¹⁸³ См. Миньковский Г. М., Ратинов А. Р. О предмете 'кри­миналистики и ее соотношении с другими отраслями научного знания.— Вопросы борьбы с преступностью, 1979, вып. 30, с. 147.

¹⁸⁴ Б е л к и н Р. С. Закон, уголовно-процессуальная наука и крими­налистика.—Сов. государство и право, 1979, № 4, с. 85.

¹⁸⁵ Там же, с. 84. См. также: Винберг А. И. Теория судебных доказательств в науке советской криминалистики.— Сов. государство и право, 1977, № 12.

¹⁶⁶ См. Винберг А. И. Теория судебных доказательств в науке советской криминалистики, с. 71—75: Белкин Р. С. Закон, уголовно-процессуальная наука и криминалистика, с. 85—86.

7^

ее собственной области в сферу дублирования науки уто-•ловного процесса и конкуренции этих двух наук”¹⁸⁷.

Анализируя соотношение предмета уголовно-процессу­альной науки и криминалистики, В. Я. Колдин обратил вни­мание на неточность критерия их разграничения некоторыми авторами, усматривающими его в разнице между научными рекомендациями, в выборе которых следователь свободен, и нормой закона, обязательной к исполнению во всех слу­чаях. По его мнению, критерий обязательности или необяза­тельности элементов деятельности по расследованию прес­туплений нельзя использовать для разграничения предметов криминалистики и уголовно-процессуальной науки. “Пред­метом уголовно-процессуальной науки,— пишет он,— являет­ся структура правоотношений, складывающихся в сфере деятельности государственных органов по расследованию и рассмотрению в суде уголовных дел, а криминалистики — структура информационно-познавательной деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. В тех случаях, когда информационно-познавательные процессы становятся предметом правового регулирования, происходит пересече­ние, но не совпадение предметов рассматриваемых наук, так как каждая из них исследует свой аспект деятельнос­ти” ¹⁸⁸. Изучение в этом плане особенностей предмета кри­миналистики и предмета уголовно-процессуальной науки представляется перспективным. Однако мысль о пересече­нии предмета криминалистики и предмета уголовно-процес­суальной науки, при котором не происходит их совпадения, нуждается в развитии и обосновании.

В юридической литературе теорию судебных доказа­тельств относили к уголовно-процессуальной науке. Развитие криминалистики, процессуального законодательства приве­ло к мысли о том, что теория доказательств относится и к предмету криминалистики. Интересные суждения о комплек­сном исследовании проблем теории доказательств силами процессуалистов и криминалистов высказал А. И. Вин­берг¹⁸⁹. Однако, как заметила П. С. Элькинд, этим суждени­ям “противоречит его же попытка резко разграничить пред-

¹⁸⁷ В а с и л ь е в А. Н. Критические замечания о соотношении кри­миналистики и уголовно-процессуальной теории доказательств, с. 87.

¹⁸⁸ Колдин В. Я. Предмет криминалистики.—Сов. государство и право, 1979, № 4, с. 81.

¹⁸⁹ См. Винберг А. И. Теория судебных доказательств в науке советской криминалистики, с. 72—73.

77

мет исследования между процессуалистами и криминалиста­ми, обосновать необходимость самостоятельной, обособлен­ной от процессуальной науки разработки криминалистами ряда положений теории доказательств, сохранить за процес­суалистами исследование только вопросов доказательствен­ного права и принципов теории доказательств”¹⁹⁰.

Совместная разработка криминалистами и процессуа­листами общих проблем следственной и судебной деятель­ности—актуальная задача. Наряду с другими проблемами уголовного процесса и криминалистики общими усилиями процессуалистов и криминалистов необходимо решить воп­рос о четком размежевании предметов рассматриваемых на­ук. Решение этого вопроса—одно из условий успешного развития каждой из этих наук, их плодотворного влияния друг на друга.

§ 12. Проблемы психологии в уголовном судопроизводстве

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР “О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране” (1964) имело большое значение для развития уголовно-процессу-альной науки, расширения теоретических исследований, ох­ватывающих новые направления. Постановление, в част­ности, предусмотрело введение в юридических вузах курса юридической психологии.

Для науки уголовного,процесса значение психологии оп­ределяется известным указанием В. И. Ленина о том, что “без “человеческих эмоций” никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины” ¹⁹¹. Это положение имеет значение не только для установления истины, но и для всей уголовно-процессуальной деятельности.

Юридическая психология является прикладной психоло­гической наукой, и в ее предмет включается изучение опре­деленных психологических закономерностей, характерных для юридической деятельности, разработка специальных психологических методов, облегчающих осуществление этой деятельности ¹⁹².

¹⁹⁰ Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Элькинд П. С. Пробле­мы доказательств в советском уголовном процессе, с, 51—52.

¹⁹¹ Л енин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 112.

¹⁹² См. Дулов А. В. Судебная психология. Минск, 1970, с. 16.

78

Применение психологических знаний в уголовно-про­цессуальной деятельности возможно по-различным направ­лениям. Исследуются психологические основы предвари­тельного следствия, судебного разбирательства, деятельнос­ти по исполнению приговора, психологические особенности предупреждения преступлений, психология участников про­цесса, в том числе психологические особенности несовер­шеннолетних правонарушителей. Сформулировано предло­жение о проведении судебно-психологической экспертизы, например, для выяснения степени умственного развития не­совершеннолетнего правонарушителя ¹⁹³.

Таким образом, область применения психологии в судо­производстве имеет сейчас широкий диапазон и включает:

уголовно-процессуальную деятельность, профилактику и вос­питание, исследование психологических особенностей участ­ников процесса и работу по перевоспитанию правонаруши­телей. В высших юридических учебных заведениях юридичес­кая психология как учебная дисциплина заняла прочное мес­то. С 60-х гг. началась интенсивная разработка ее проб­лем¹⁹⁴.

Многие авторы указывают на важность прикладного применения психологии в уголовном судопроизводстве¹⁹⁵. В работах процессуалистов ставится вопрос об организации го-

¹⁹³ См. Яковлев Я. М. О судебно-психологической экспертизе.— В кн.: Вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. Душанбе, 1966.

¹⁹⁴ См. Васильев В. Л. Юридическая психология. Л., 1964; он ж е. Психологические основы организации труда следователя. Волго­град, 1976; Шахриманьян И. К. Общая психологическая характе­ристика деятельности советского  следователя.—Правоведение,  1965, № 2; о н же. Психологические особенности отдельных следственных действий. М., 1972; Яни С. А. Психологический отбор и подготовка следователей.—Сов. государство и право, 1968, № 10; Дулов А. В. Судебная психология. Минск, 1970; 2-е изд., испр. и доп. Минск, 1975;

он же. Основы психологического анализа на предварительном след­ствии. М., 1973; Пантелеев И. Ф. Некоторые вопросы психологии расследования преступлений.—Тр./ВЮЗИ, 1973, вып. XXIX; Доспу-л о в Г. Г. Психология допроса на предварительном следствии. М., 1976;

Котов Д. П., Ш и х а н ц о в Г. Г. Психология следователя. Воронеж, 1976; Коновалова В. Е. Психология в расследовании преступлений. Харьков, 1978, и др.

¹⁹⁵ См. Рогачевский Л. И. О судебно-психологической эксперти­зе.—Вопросы криминалистики. М., 1964, № 10; Экмекчи А. С. О судебно-психологической экспертизе.—Сов. юстиция, 1968, № 6; Яков­лев Я. М. Проблемы судебно-психологической экспертизы.—Соц. за­конность, 1973, № 3.

79

сударственной судебно-психологической экспертизы¹⁹⁶. Это целесообразно как для определения свойств и душевных сос­тояний здорового человека, так и для решения вопроса о психологических процессах, свойствах и состояниях у лиц, страдающих дефектами психики, по в отношении которых экспертами-психиатрами даны заключения о вменяемости.

Стремление к всемерному совершенствованию и упроще­нию поисков истины с использованием новых средств и мето­дов, предоставляемых некоторыми смежными науками, иног­да приводит к формулированию рекомендаций, которые не могут быть приняты сейчас из-за недостаточной научной обоснованности, отсутствия гарантий их правильного приме­нения и опасности нарушения социалистической законности. К числу таких психологических средств относится гипноз. А. Р. Ратниов пишет,- что идея возможности применения гипноза в процессе расследования должна быть решительно отвергнута. Гипнотическое внушение, как наиболее сильная форма психологического насилия, несовместимо с нашими нравственными и правовыми принципами¹⁹⁷. А. В. Дулов отмечает, что нельзя однозначно оценивать внушение и что некоторые его виды “могут применяться в деятельности по осуществлению правосудия” ¹⁹⁸. А. В. Дулов считает возмож­ным использовать внушение, в частности, для восстановле­ния забытого в памяти свидетеля, потерпевшего, обвиняемо­го. Э. В. Кузнецов, различая гипноз и внушение, а также “психическое воздействие” и “психическое насилие”, пишет о возможности использования внушения в формировании со­знания и предлагает более внимательно изучить эту пробле­му ¹⁹⁹.

Относительно правомерности допущения психического влияния в уголовном судопроизводстве было сформулирова­но три условия: а) этическое—обеспечение неприкосновен­ности чести и достоинства гражданина; б) правовое—соб-

¹⁹⁸ См. Диденко Ф. К. Об организации государственной судеб­но-психологической экспертизы в СССР.— В кн.: Юридические гарантии применения права и режим социалистической законности в СССР. Яро­славль, 1975, с. 125—132.

^liJ/ С”;, Р а т и и о в А. Р. Судебная психология для следователей. М., 1967, с. 124.

¹⁹⁸ Дулов А. В. Введение в судебную психологию. М., 1970, с. 141.

¹⁹⁹ См. Кузнецов Э. В. Внушение как психологический фактор в профилактике правонарушений.—В кн.: Вопросы профилактики прес­туплений. Л., 1976, с. 39—49.

80

людение прав и законных интересов личности, исключающее искажение истины; в) целенаправленность, т. е. убеждение допрашиваемого в личной и социальной полезности дачи им только правдивой информации^2Р0.

Перед уголовно-процессуальной наукой и юридической психологией стоят важные задачи по совместному решению ряда актуальных проблем совершенствования судопроизвод­ства, в том числе психологической подготовки работников судебно-следственных органов к профессиональной деятель­ности.

§ 13. Нравственные начала уголовного процесса

В 60—70-х гг. значительно возросли научные исследо­вания по проблемам общей и профессиональной морали. Это содействовало развитию нового направления в уголовно-про­цессуальной теории—исследованию нравственных начал уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальная нау­ка и судебная этика стали дополнять и обогащать, друг

Друга.

И. Н. Полянский в своей книге, посвященной истории

советского уголовного процесса до 1960 г., анализируя наи­более значительные исследования и пути развития уголовно-процессуальной науки, не счел возможным назвать среди них нравственные проблемы судопроизводства. До 60-х гг. эти проблемы не привлекали особого внимания ученых и не получили достаточного освещения в юридической литерату­ре; публикации ограничивались в основном вопросами ад­вокатской этики и культуры судопроизводства²⁰¹. Это объ­ясняется в определенной степени тем, что перед юридической наукой, в том числе уголовно-процессуальной теорией, стоя­ла насущная задача—содействовать созданию, развитию

²⁰⁰ См. Г р о ш е в о и Ю. М. Роль профессионального правосозна­ния в деятельности следователя по раскрытию преступлений.— В кн.:

Криминалистика и судебная экспертиза. (Киев), 1972, вып. 9, с. 36.

²⁰¹ См. Be rep В. И. Дисциплина и этика. Доклад общему собра­нию московской адвокатуры. [М.], 1925; Строев М. Текущие вопросы этики защитника.—Рев. законность, 1926, № 7—8; Кошевалов А. Несколько слов о судебной культуре.—Соц. законность, 1939, № 6;

Элькинд П, С. Адвокатская этика.—Сов. юстиция, 1940, № 3, 4;.

л?^{03 т}' •^"'"'гскэя этика.—Сов. юстиция, 1941, № 4; Ш и ф-м а и М., Я х н и ч Л. Заметки о культуре судебной речи.— Соц. закон­ность, 1945, № 3; Иванов Л. Народный суд—проводник коммунисти­ческой морали.—Сов. юстиция, 1957, № 10; Ильичев А. За культуру ведения процесса.—Сов. юстиция, 1958, № 7.

6. Заказ 2568                                                                                                                81

социалистической системы права, кодификации его отраслей. Кроме того, в области исследования этических проблем еще отсутствовал необходимый опыт, социологический материал.

Первостепенное значение для разработки общих про­блем коммунистической морали, профессиональной этики имели положения Программы КПСС, принятой на XXII съезде КПСС (1961). В Программе КПСС сформулированы основные принципы морального кодекса строителя комму­низма, указано, что “в процессе перехода к коммунизму вес более возрастает роль нравственных начал в жизни общест­ва, расширяется сфера действия морального фактора и соот­ветственно уменьшается значение административного регу­лирования взаимоотношений между людьми”²⁰². Эти про­граммные положения стимулировали развитие общих про­блем этики, и в частности исследование нравственных начал уголовного процесса.

Особенно интенсивно разработка этих проблем ведется в конце 60-х—начале 70-х гг. В эти годы опубликовано мно­жество статей в журналах и сборниках²⁰³. В различных мо­нографиях авторы стали исследовать нравственные аспекты тех или иных проблем²⁰⁴. В 1973—1974 гг. вышли первые отечественные монографии, в которых рассмотрен комплекс вопросов судебной этики²⁰⁵.

 

Зархин Ю. Следственная этика.— Соц. за­конность, 1970, №10, с. 35—39; Перлов И. Д. Судебная этика.—Сов. государство и право, 1970, № 12, с. 104—109; Бойков А. Что такое судебная этика.—Сов. юстиция, 1971, № 1, с. 7—9; Ривлин А. Л. Нравственные начала в уголовном судопроизводстве.— Сов. государство И право, 1971, № 8, с. 110—114; Строгович М. С. Судебная этика, ее предмет и сущность.—Сов. государство и право, 1971, № 12, с. 88— 97; Кореневский Ю. Этика поддержания государственного обвине­ния.—Соц. законность, 1973, № 3, с. 13—18; Быховский И., Захар­ченко Н. Этика проведения следственных действий.— Соц. законность, 1973, № 11, с. 12—14; с. 38—39; Реутов В, П. О предмете юридичес­кой этики.—Учен. зап./Псрм. ун-т, 1973, вып. 2, с. 115—129, и др.

²⁰⁴ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. I, с. 177—181; Ароцкер Л. Е. Тактика и этика судебного допроса. М., 1969; Кокорев Л. Д. Участники правосудия по уголовным де­лам. Воронеж, 1971, с. 115—159; он же. Подсудимый в советском уго­ловном процессе. Воронеж, 1973, с. 218—269; Матвиенко Е. А. Су-. дебная речь. Минск, 1972, с. 17—25; Бойков А. Д. Судебная этика и законность.—В кн.: Настольная книга судьи. М., 1972, с. 29—52, и др.

²⁰⁵ См. Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Судеб­ная этика. Некоторые проблемы нравственных начал советского уголов­ного процесса. Воронеж, 1973. (Рец.: Захарченко Н. А.—Правоведение,

82

В последующие годы продолжались разработки отдель­ных проблем нравственных начал уголовного судопроизвод­ства²⁰⁶. Однако нужно отметить некоторый спад публикаций по вопросам судебной этики.

Для развития процессуальной науки 60—70-х гг. харак­терно более углубленное, разностороннее исследование про­блем судебной этики, нравственных начал судопроизводства. Особое место здесь заняли исследования предмета, сущности и системы судебной этики, ее значения для уголовного судо­производства; понятия профессиональной морали юриста;

сущности нравственных принципов, их влияния на уголовный процесс; нравственных начал деятельности различных участ­ников судопроизводства.

Характерная особенность публикаций этого периода по проблемам этики заключается в том, что предметом иссле­дования становится нравственное содержание не только уго-ловно-процессуального закона, правовых, процессуальных отношений в уголовном судопроизводстве, но и иных отно­шений (собственно нравственных), существующих в уголов­ном судопроизводстве наряду с правовыми отношениями и оказывающих существенное влияние на решение задач со­циалистического правосудия.

Среди других актуальных вопросов, подвергавшихся раз­работке, можно назвать исследование моральных ценностей в уголовном судопроизводстве, содержания профессиональ­ного долга судьи, прокурора, следователя, адвоката, нрав­ственных начал уголовно-процессуального доказывания, вли­яния общественного мнения, печати на судопроизводство, со­отношения общественных и личных интересов в уголовном судопроизводстве и др.

1974, № 3; Строгович М. С.—Сов. государство и право, 1974, № 8; К о-репевский Ю.—Соц. законность, 1974, № 10; Бойков А.—Сов. юстиция, 1974, № 20); Проблемы судебной этики/Под ред. М. С. Строговича, М., 1974. (Рец.: Пантелеев И. Ф.—Сов. государство и право, 1975, № 4).

²⁰⁶ См. Киселев Я. С. Этика адвоката. Л., 1974; Алексеев Н., Захарченко Н. Закон и коммунистическая нравственность. М., 1975;

Ц ы п к и н А. Л. Очерки советского уголовного судопроизводства. Сара­тов, 1975, гл. 3. Вопросы судебной этики; гл. 4. Этика советского судьи;

Поляк А. Этические особенности судебной речи адвоката.— Соц. за­конность, 1976, № 2; Строгович М. Этика судебной защиты по уго­ловным делам.—Соц. законность, 1976, № 10; Этика предварительного следствия: Тр./Волгогр. высш. следств. школа МВД СССР, 1976, вып. 15;

Бойков А. Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам'. М., 1978; Кокорев Л. Д. Гуманизм в следственной деятельности— Тр./Волгогр. высш. следств. школа МВД СССР, 1978, вып. 18, и др

б*                                                                                                                                 83

Однако нельзя не отметить и определенные недостатки в публикациях по проблемам судебной этики. Некоторые из них не лишены методологических ошибок, отличаются субъ­ективистским подходом, упрощенным толкованием проблем, отсутствием социологической основы исследований, неопре­деленностью в понятийном аппарате. Так, до сих пор в науч­ных работах часто отождествляют понятия “этика” и “мо­раль” и пишут, например, о правилах профессиональной этики, о нормах этики, вместо норм и правил морали. Авторы книги “Марксистская этика” верно заметили, что “в строго научных рассуждениях такая путаница нетерпима. Здесь на­до четко различать, что этика—это наука, а нравствен­ность — ее объект”²⁰⁷.

Недостаток ряда публикаций по проблемам этики, в том числе первых монографических работ, состоит в подме­не этических вопросов правовыми; не раскрывая нравствен­ного аспекта тех пли иных вопросов уголовного судопроиз­водства, авторы нередко ограничиваются изложением их правовой, организационной сущности.

Все это в какой-то мере объясняется тем, что судебная этика — наука развивающаяся; ей еще предстоит определить свой предмет, систему, сформулировать основные понятия, решить многие дискуссионные проблемы нравственных на­чал советского уголовного процесса.

К числу таких дискуссионных проблем, активно обсуж­давшихся в процессуальной литературе, следует прежде все­го отнести проблемы сущности судебной этики и професси­ональной морали юриста, основных направлений их разви­тия. В уголовно-процессуальной науке наметились разные решения этих вопросов.

Есть мнение, что можно говорить лишь “о профессио­нальной этике”, что “судебная этика изучает применение об­щих норм нравственности в специфических условиях судеб­ной и следственной деятельности, а вовсе не создает каких-либо особых нравственных норм для судей, прокуроров, сле­дователей, адвокатов”²⁰⁸. Оспаривая это мнение, многие

²⁰⁷ Марксистская этика/Под общ. ред. А. И. Титаренко. М., 1976, с. 8.

^Строгович М. С. Судебная этика, ее предмет, сущность, с. 89. См. также: Перлов И. Д. Судебная этика, с. 104; Проблемы су­дебной этики/Под ред. М. С. Строговича, с. 14—15.

84        '

юристы и философы писали о существовании профессиональ­ной морали²⁰⁹.

Продолжением этой дискуссии явился вопрос о харак­тере норм профессиональной морали. Было высказано мне­ние, что нормы профессиональной морали не следует выво­дить лишь из общих нравственных принципов, что это вмес­те с тем и специфические нормы, которые “дополняют общие моральные принципы, а в некоторых случаях и ограничивают их действия”²¹⁰. По данному вопросу А. Д. Бойков писал:

“Если бы мы согласились с тем, что нормы профессиональ­ной этики лишь конкретизируют общие принципы морально' го кодекса применительно к особенностям профессии, то на­ши поиски существенных отличий одной профессиональной этики от другой оказались бы заведомо бесплодными, а уче­ние о профессиональной морали лишилось бы сколько-ни­будь прочной основы”²¹¹.

Такое понимание сущности норм профессиональной ыо~-рали вызвало возражения, поскольку, по мнению других ав­торов, если нормы профессиональной морали не конкретизи­руют общие нравственные принципы, не вытекают из них и тем более ограничивают их действие, то они теряют нрав­ственное содержание, перестают соответствовать общим нравственным принципам²¹². Верно утверждают авторы книги “Марксистская этика”, что “в социалистическом об­ществе профессиональные моральные кодексы находятся в тесном единстве с общей моральной системой, они лишь в более конкретной форме (применительно к данной профес­сии) воплощают общие принципы и требования коммунисти­ческой морали. Всякие попытки пренебречь этой связью не­минуемо завершаются либо подменой данного профессио­нального морального кодекса внеморальными установления­ми (организационными уставами, дисциплинарными инструк-

²⁰⁹ См. Марксистская этика/Под общ. ред. А. И. Титаренко, с. 249— 253; Бойков А. Д. Этика профессиональной защиты по уголовным де­лам, с. 18—28; Р ивлин А. Л. Нравственные начала в уголовном су­допроизводстве, с. 113, и др.

²¹⁰ Ратинов А., Зархин Ю. Следственная этика, с. 35. См. так­же: Ароцкер Л. Судебная этика, с. 31—32.

²¹¹ Бойков А. Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам,с.26.

²¹² См. Перлов И. Д. Судебная этика, с. 104; Этика предваритель­ного следствия, с. 7—8, 41—44.         -   - -. -- ... -

8В

ном долге адвоката в любом случае, в том числе и в рас­сматриваемой ситуации, строить защиту, руководствуясь ма­териалами уголовного дела и своим внутренним убеждени­ем²³⁸. Группа авторов, исследовавшая эту проблему, при­шла к выводу, что “требование к адвокату, чтобы он вслед за подзащитным вступил на путь борьбы против здравого смысла, означает доведение права на защиту до абсур­да” ²³⁹.Пoлaraя необходимым отказаться от необоснованно­го и неправильного мнения о том, что защитнику не положе­но иметь внутреннее убеждение, А. Л. Цыпкин писал: “Если утверждение подсудимого не только неправдиво, но оно не­правдоподобно, нелепо, бессмысленно, нельзя обязывать за­щитника следовать за утверждениями своего подзащитно­го”²⁴⁰. Аналогичное мнение высказано в учебниках по уго­ловному процессу, а также в комментарии к уголовно-про-цессуальному закону²⁴¹.

По вопросу о коллизии позиций защитника и подзащит­ного журнал “Социалистическая законность” провел дискус­сию, в ходе которой были высказаны различные суждения о роли внутреннего убеждения адвоката в осуществлении за­щиты²⁴². Проблема эта не теряет своего практического зна­чения и, как видно, еще нуждается в глубокой научной раз­работке.

Таковы основные проблемы нравственных начал уголов­ного судопроизводства, которые в 60—70-е гг. решались уго-ловно-процессуальной наукой и судебной этикой. Плодо-

²³³ См. Советская адвокатур а/Отв. ред. А. А. Круглое. М., 1968, с. 48—51; Перлов И. Д. Защита и правосудие.—В кн.: Роль и зада­чи советской адвокатуры. М., 1972, с. 142—143; Куцова Э. Ф. Гаран­тии прав личности в советском уголовном процессе. М., 1973, с. 65—77;

Р ивлин А. Л. Организация адвокатуры в СССР. Киев, 1974, с. 46— 55; Фаткуллин Ф. И., Зинатуллин 3. 3., А в pax Я. С. Обвине­ние и защита по уголовным делам. Казань, 1976, с. 125—126.

²¹''³ Некрасова М. П., О с я к О. В., Ц в с т и и о в и ч А. Л. О коллизии позиций обвиняемого и защитника в уголовном процессе.— В кн.: Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1975, вып. 4, с. 104.

^2Ю Цыпкин А. Л. Актуальные вопросы теории и практики совет­ской защиты.— В кн.: Советская адвокатура. М., 1968, с, 49.

²⁴¹ См. Уголовный процесс/Отв. ред. Н. С. Алексеев, В. 3. Лукаше­вич, П. С. Элькинд. М., 1972, с. 121; Уголовный процесс/Под ред. М. А. Чельцова. М., 1969, с. 80; Советский уголовный процесс/Отв. ред. Д. С. Карев. М., 1975, с. 87; Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР/Отв. ред. А. К. Орлов. М., 1976, с. 76—77.

²¹² См. Соц. законность. 1977, № 12, с. 40—41; 1978, № 4, с. 60— 63; № 5, с. 66—67; № 6, с. 67—69.

92

творное взаимное влияние и дальнейшее развитие процессу­альной теории и судебной этики обусловливаются достиже­ниями марксистско-ленинской этики в СССР, задачей нрав­ственного воспитания советских людей, поставленной Про­граммой КПСС, утвержденной XXII съездом партии²⁴³, реше­ниями последующих съездов КПСС.

§ 14. Научно-технический прогресс и уголовное судопроизводство

Научно-техническая революция, определяющая совре­менное социальное развитие общества, оказывает влияние на все сферы государственной деятельности. “Научно-техничес­кий прогресс,— говорил товарищ Л. И. Брежнев,— партия рассматривает как стержень всей своей экономической поли­тики” ²⁴⁴.

Бурное развитие естественных наук и научно-техничес­кие достижения оказали и будут оказывать влияние на уго-ловно-процессуальную деятельность. Первыми работами, по­явившимися в связи с развитием научно-технических дости­жений, имевших отношение к судопроизводству, были разно­образные публикации о применении новых технических средств в криминалистике²⁴⁵. Значение этих публикаций для уголовного процесса заключалось в том, что в них содержа­лись указания на возможность использования технических достижений для совершенствования доказывания в уголов­ном процессе, более эффективного исследования фактических данных, необходимых для установления истины по уголов­ным делам.

Материалы XXII съезда КПСС. М., 1962, с. 409—411.

²⁴⁴ Б р е ж н е в Л. И. Ленинским курсом. М., 1976, т. 5, с. 70.

²⁴⁵ См. В и и б е р г А. И. Техника и уголовное судопроизводство.— Сов. государство и право, 1970, № 7; Белкин Р. С. Криминалистика и научно-технический прогресс.—Тр./Высш. школа МВД СССР, 1972, вып. 34; о н ж е. Общая теория криминалистики в условиях научно-тех-ничсгкоГ; революции.-- Сов. государство и право, 1977, № 5; Василь­ев А. Н. Актуальные проблемы криминалистики.— В кн.: Демократия и право развитого социалистического общества. М.,  1975; Селива­нов 11. Новинки криминалистической техники и система информации о них.—Сои. законность, 1979, № 7; Эксархопуло А. А. Правовые ос­нования применения поисковых технических средств в уголовном судо­производстве.— Вестн. Ленингр. ун-та. 1979, № 23. Сер. экономики, фи­лософии и права, вып. 4, с. 99—104.

93

Внедрению научных достижений в уголовное судопроиз­водство содействовали и многочисленные публикации по проблемам судебной экспертизы^w. Исследования, специаль­но посвященные судебной экспертизе, имеют значение не только для разработки теории и практики применения са­мых разнообразных судебных экспертиз. Они могут, во-пер­вых, ориентировать следователя и судью в выборе надлежа­щего характера экспертизы и, во-вторых, способствовать приобретению необходимых знаний для оценки представлен­ного экспертом заключения.                          4h

В связи с ростом применения экспертизы в уголовном судопроизводстве заслуживают внимания предложения о тео­ретической разработке общих начал экспертной деятельнос­ти, ее правового положения. Возникает необходимость в изу­чении этих вопросов в юридических вузах. В последнее вре­мя было выдвинуто предложение о выделении самостоятель­ной отрасли науки — судебной экспертологии²⁴⁷. Его реали­зация может послужить дальнейшему совершенствованию и развитию самых разнообразных видов экспертиз.

Расширение возможности использования экспертизы в уголовном судопроизводстве не влечет изменения ее вспо­могательного значения при решении судом вопроса о винов­ности лица; окончательная и решающая оценка устанавлива­емых фактов принадлежит только суду. Но теперь возника­ет необходимость более широкого ознакомления следовате­лей, прокуроров, судей и адвокатов с новыми возможностя­ми экспертизы, с одной стороны, для правильного ее назна­чения и использования и, с другой—для обеспечения неза­висимого и критического отношения к заключению эксперта.

Влияние научно-технического прогресса на уголовное су-

²⁴⁶ См. Дулов А. В. Разграничение и использование криминалис­тической техники следователем и экспертом.— В кн.: Вопросы судебной экспертизы. М., 1960; Туманова А. К. Судебно-медицинское исследо­вание вещественных доказательств. М., 1961; Шляхов А. Р. Современ­ные возможности криминалистической  экспертизы.— Соц.  законность, 1973, № 4; он же. Пути повышения роли судебной экспертизы.—Сов. государство и право, 1978, № 3; С т е п у т е н к о в а В. К. Судебная эк­спертиза и исследование обстоятельств, образующих состав преступления. М., 1975.     ;

²¹⁷ См. В и и б е р г А., Малаховская Н, Судебная экспертоло-гия — новая отрасль науки.—Соц. законность, 1973, № 1. Обзор откли­ков на эту статью см.: Соц. законность, 1974, № 8, с. 59—60. См. так­же: В и н б е р г А. И., Малаховская Н. Т. Судебная экспертология (Общетеоретические и методологические проблемы судебных экспертиз). Волгоград, 1979.                                          .   .

94

допроизводство отнюдь не ограничивается повышением ро­ли криминалистической техники и экспертизы; оно значи­тельно шире и многообразнее²⁴⁸. Научные достижения по­зволяют по-новому, на более высоком уровне решать воп­росы научной организации и деятельности следственного и су­дебного аппарата, вооружить следователей новыми средства­ми обнаружения и фиксации доказательств, внедрять в судо­производство моделирование, кибернетику, математические ме­тоды, а также различные технические средства, применяемые для совершенствования самого процесса судопроизводства.

На необходимость больше внимания уделять внедрению новейших достижений науки и техники в деятельность орга­нов, осуществляющих судопроизводство, указано в поста­новлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 де­кабря 1965 г. “ О мерах по улучшению работы следственно­го аппарата органов прокуратуры и охраны общественного порядка” и от 30 июля 1970 г. “О мерах по улучшению ра­боты судебных и прокурорских органов” ²⁴⁹.

Возможности использования научных достижений в уго­ловном судопроизводстве исследовались процессуальной нау­кой в разных аспектах. Это прежде всего вопрос о характере научно-технических средств, применяемых в уголовном про­цессе. По мнению П. С. Элькинд, они “могут быть разграни­чены а) на имеющие форму уголовно-судебных доказа­тельств, содержащие информацию о существенных обстоя­тельствах уголовного дела, б) на используемые для состав­ления уголовно-процессуальных актов и в) на применяемые при производстве следственных и судебных действий в це­лях обнаружения, закрепления, проверки и исследования уголовно-судебных доказательств” ^%0.

Актуальной проблемой стал вопрос о правовом регули­ровании общих условий допустимости использования научно-технических достижений в уголовном судопроизводстве. В качестве таких условий в юридической литературе называ­ют: а) научную достоверность используемых в судопроиз­водстве научно-технических средств; б) их соответствие це­лям и задачам судопроизводства; в) законность применения;

²¹⁸ См. Алексеев Н, С. Научно-технический прогресс и право Л 1976.                                                      1   •  •>

²⁴⁹ См. Советская прокуратура. Сборник важнейших документов. М„ 1972, с. 343—349, 380—381.

²⁵⁰ Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве, с. 113.

95

 

г) соответствие нравственным  принципам; д) безвредность для здоровья и жизни человека²⁵¹.

В процессуальной литературе исследовались как общие проблемы использования научно-технических достижений в уголовном судопроизводстве, так и частные вопросы приме­нения конкретных научных и технических средств. Общим проблемам посвящен ряд монографических работ²⁵² и на­учных статей²⁵³.

В правовой литературе обсуждается вопрос о примене­нии кибернетики в судопроизводстве. В будущем кибернети­ческие методы, несомненно, найдут более широкое использо­вание в уголовном процессе, но и сейчас уже научная разра­ботка этих проблем имеет актуальное значение²⁵⁴. Тенден­ция математизировать сферу человеческой деятельности мо­жет быть весьма плодотворной и в области судопроизвод­ства.

Особое внимание теперь уделяется вопросам использо­вания в судопроизводстве различного рода технических усо­вершенствований: звукозаписи, машинописи, стенографии и

²⁵¹ См. Кокорев Л. Д. Процессуальные проблемы использования достижений научно-технического прогресса в уголовном судопроизвод­стве.—В кн.: Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1977, вып. 1, с. 7;

3 л ь к и н д П. С. Цели и средства их достижения в советском уголов-но-процессуальном праве, с. 112—135.

²⁵² См. Г о р скип Г. Ф. Научные основы организации и деятель­ности следственного аппарата в СССР. Воронеж,  1970;   Михай­лов А. И., Соя-Серко Л. А., Соловьев А. Б. Научная организа­ция труда следователя. М., 1974; Шиканов В. И. Актуальные вопросы уголовного судопроизводства и криминалистики в условиях современного научно-технического прогресса. Иркутск, 1978; Порубов Н. И. Науч­ные основы допроса на предварительном следствии. Минск, 1978; Г о н-

4 а р е и к о В. И. Использование данных естественных и технических наук в уголовном судопроизводстве. Киев, 1980.

²⁵³ См. В и ч б е р г А. И. Техника и уголовное судопрогзволстчо.— Сов. государство и право, 1970, № 7; Ароцкер Л. Е. Применение •научно-технических средств в суде.—В кн.: Настольная книга судьи. М., 1972, с. 454—464; Я в и ч Л. С. Научно-техническая революция, право и юридическая наука.—Правоведение, 1973, № 5; Элькинд П. С. На­учно-технический прогресс и уголовное судопроизводство.— Сов. юсти­ция, 1977, № 3; Па нюшки и В. А. Процессуальные аспекты проблемы использования достижений научно-технического прогресса в уголовном судопроизводстве.—В кн.; Развитие и  совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж, 1979.

²⁵⁴ См. Вопросы кибернетики и право/Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1967; Правовая кибернетика/Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1970;

П о ш к я в и ч у с В. В. Применение   математических и логических средств в правовых исследованиях. Вильнюс, 1974; Основы применения кибернетики в правоведении/Под ред. Н. С. Полевого. Н. В. Витрука. М., 1977, с. 224—269. 96

I

т. п.²'⁵⁵. Внедрение в судопроизводство научно-технических средств повышает производительность труда участников про­цесса и позволяет осуществлять его на более высоком орга­низационном и культурном уровне. В статье председателя Верховного суда Латвийской ССР А. Лпкаса правильно ука­зывается на необходимость оснащения судов оргтехникой, снабжения их более совершенными типами магнитофонов, широкого использования в уголовном процессе магнитофон­ных записей²⁵⁶.

В последние годы в процессуальной литературе уделяется внимание проблеме полиграфа. По единодушному мнению со­ветских процессуалистов, результаты применения полиграфа в настоящее время не могут рассматриваться в качестве про­цессуального доказательства. Однако по вопросу о возмож­ности его применения в судопроизводстве высказаны раз­личные суждения. Так, Г. А. Злобин и С. А. Яни пишут, что отрицание многими авторами доказательственного значения улик поведения вовсе не означает исключения из числа вспо­могательных, но важных средств при расследовании прес­туплений эмоциональных реакций обвиняемого, подозревае­мого или свидетеля. Поэтому в качестве объективного регис­тратора изменений физиологического состояния можно ис­пользовать соответствующий прибор. Г. А. Злобин и С. А. Яни считают возможным применение полиграф-а для получения “ориентирующей информации”, но не в качестве доказательства. Использование полиграфа возможно, по их мнению, только с письменного согласия испытуемого и со­ответствующего разъяснения характера применения этого прибора²⁵⁷.

²⁵⁵ См. К а р не е в а Л. М., Р а т и н о в А. Р., Х и л о б о к М. П. Теоретические вопросы и практика применения звукозаписи в след­ственных действиях.—Сов. государство и право, 1966, № 2; Звукоза­пись в уголовном процессе.—Правоведение, 1968, № 2; Палиашви­ли А. Я. Использование звукозаписи, киносъемки и стенографии в уго­ловном процессе.—Сов. государство и право, 1971, № 2; Л ев и А. А. Звукозапись в уголовном процессе. М., 1974, и др.

²⁵⁶ См. Правда, 1977, 22 февр.

²⁵⁷ См. Злобин Г. А., Я и я С. А. Проблема полиграфа.—Тр./ ВНИИ сов. законодательства, 1976, вып. 6. Проблемы совершенствова­ния советского законодательства, с. 129—136. См. также Р о з о в-. с к и и Б. Г. Об использовании технических средств в допросе.—В кн.:

Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1967, вып. 4; Гуля­ев П. И., Быховский И. Е. Исследование эмоционального состояния человека в процессе производства следственного действия.— В кн.:

Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1972, вып. 9; Василь­ев А. Н. Следственная тактика. М., 1976, с. 126.

 

Высказано в юридической литературе и отрицательное отношение к применению полиграфа в любом виде в уголов­ном процессе. Обосновывают это тем, что его использование не соответствует задачам и принципам социалистического правосудия, может привести к нарушениям прав личности, в частности права на защиту, а также тем, что научная сто­рона полиграфа разработана еще недостаточно²⁵⁸.

Большую и острую дискуссию вызвало обсуждение про­блем криминалистической одорологии. В связи с изобретени­ем прибора, позволяющего консервировать запах человека, было высказано мнение, что с помощью такого прибора и служебно-розыскной собаки можно получить судебные дока­зательства. Сторонники подобного мнения полагают, что ем­кость, содержащая молекулы запаха человека, должна рас­сматриваться как вещественное доказательство, а справка проводника собаки, опознавшей человека по запаху,—как документ, предусмотренный ст. 88 УПК²⁵⁹. Мнение это бы­ло подвергнуто критике; ряд авторов обратил внимание на то, что использование в судопроизводстве подобных “дока­зательств” не соответствовало бы предписаниям закона о ви­дах доказательств и потому в настоящее время не допусти­мо ²⁶⁰. Вопрос о применении достижений одорологии в уго­ловном судопроизводстве нуждается в дальнейшей разра­ботке.

§ 15. Изучение уголовного процесса зарубежных стран

Уголовный процесс социалистических стран. Развитие и укрепление дружеских связей Советского Союза со страна­ми социалистического лагеря, взаимный обмен опытом обу­словили усиление внимания к изучению теоретических и практических проблем уголовно-процессуального права со-

²⁵⁸ См. Э л ь к и и д П. С. Цели и средства их достижения в совет­ском уголовно-процессуальном праве, с. 134-—135, Карпе ц И. .Эмо­ции и закон.—Лит. газ., 1980, 26 марта.

²⁵⁹ См. Безрукое В., Винберг А., Майоров М., Тодо-ров Р. Новое в криминалистике.—Соц. законность, 1965, № 10; Вин­берг А. Криминалистическая одорология.— Соц. законность,  1971, №;11.

²⁶⁰ См. Строгович М. С. О криминалистической олорологии.— В кн.: Вопросы борьбы с преступностью. Иркутск, 1970; Ш и к а-нов В. И., Копьева А. Н., Абраменкова В. С. Вопросы иденти­фикации объектов по запаху при расследовании преступлений.—.Сибир­ские юридические записки. Иркутск—Омск, 1973, вып. 3.

88

циалистических стран. Советские ученые-процессуалисты, участвуя в международных организациях и конференциях, обмениваются опытом со своими зарубежными коллегами. Важное значение для развития теории и практики уголовно­го процесса имеют переводы и опубликование в СССР тру­дов ученых-процессуалистов социалистических стран, систе­матические издания законодательства этих государств, ре­феративных и информационных сборников. Всесоюзным науч­но-исследовательским институтом советского законодатель­ства систематически издаются выпуски обзорной информации о законодательстве зарубежных стран. Информация о новых статьях в юридических журналах зарубежных социалисти­ческих стран публикуется в журнале “Правоведение”. Рефе­ративный сборник по общественным наукам, издаваемый АН СССР, содержит аннотацию зарубежных книг, в том числе по уголовному процессу. Уголовному процессу социа­листических стран посвящены главы ряда учебников по со­ветскому уголовному процессу.

Товарищ Л. И. Брежнев, характеризуя работу над про­ектом Конституции СССР 1977 г., отмечал, что “при подго­товке проекта был использован опыт конституционного раз­вития братских социалистических стран”²⁶¹. Поэтому и дрл разработке отраслевого законодательства следует учитывать законодательный опыт социалистических государств. Это особенно важно в настоящее время при совершенствовании советского законодательства с учетом новой Конституции СССР, в том числе и в области уголовного судопроизвод­ства.

Общие вопросы развития науки уголовного процесса в

зарубежных социалистических странах освещены в книгах Д. С. Карева, В. П. Радькова, Я. В. Гробовенко, в моногра­фии, написанной коллективом советских и зарубежных авто­ров под редакцией В. Е. Чугунова²⁶².

Новым обстоятельным исследованием уголовного про-. цесса в европейских социалистических государствах является коллективный труд ученых ряда социалистических стран:

В. П. Божьева, А. И. Лубенского (СССР), С. Павлова (НРБ),

²⁶¹ Брежнев Л. И. О Конституции СССР. 2-е изд., доп. М., 1977,

с. 14

²⁶² См. Карев Д. С., Р а д ь к о в В. П. Судоустройство и уголов­ный процесс стран народной демократии. М., 1959; Гробовенко Я. В. Основные черты уголовного процесса стран народной демократии. М., 1964; Уголовный процесс зарубежных социалистических государств Ев­ропы/Под ред. В. Е. Чугунова. М., 1967.

7*                                                                    99

Т. Сабо (ВНР), X. Лютера (ГДР), М. Цесьляка (ПНР)²⁶³. В книге в плане сравнительного анализа освещены принципы уголовного процесса социалистических стран Европы, субъ­екты процесса, меры пресечения, доказательства, предвари-. тельное (досудебное) производство, подготовка к судебному разбирательству (предание суду), судебное (главное) раз­бирательство и производство по проверке законности и обос­нованности приговоров, не вступивших в законную силу. Ав­торы монографии пишут о сочетании общих закономернос­тей в развитии социалистических стран и особенностей каж­дой из них как важном факторе совершенствования их уго­ловного судопроизводства.

Организации предварительного расследования в зару­бежных социалистических государствах посвящена книга А. И. Лубенского²⁶⁴. В ней автор описывает организацию предварительного расследования в Народной Республике Болгарии, Венгерской Народной Республике, Республике Куба, Монгольской Народной Республике, Польской Народ­ной Республике, Социалистической Республике Румынии, Чехословацкой Социалистической Республике и Социалисти­ческой Федеративной Республике Югославии.

Развитие науки уголовного процесса отдельных социа­листических стран исследовалось в ряде работ советских ав­торов. Результатом творческого сотрудничества ученых СССР и МНР явилась монография об уголовном судопроизвод­стве Монгольской Народной Республики²⁶⁵.

Я. О. Мотовиловкер посвятил свою монографию вопро­сам теории уголовного процесса Польской Народной Респуб­лики в освещении польских процессуалистов. В ней изложе­ны общие проблемы доказательственного права, гражданско- . го иска в уголовном процессе, вопросы дознания и предва­рительного следствия, стабильности и законной силы процес­суальных актов; дан анализ Уголовно-процессуального ко-•декса ПНР, принятого в 1969 г.²⁶⁶ Проблемы уголовного су-

²⁶³ См. Уголовный процесс в европейских социалистических государ­ствах/Под ред. В. П. Божьева. М., 1978.

²⁶⁴ См. Лубенский А. И. Организация предварительного расследо­вания в зарубежных социалистических государствах. М., 1977.

²⁶⁵ См. Уголовный процесс Монгольской Народной Республики/Под общ. ред. Ж. Авхиа и В. Е. Чугунова. М., 1974.

²⁶⁶ См. Мотовиловкер Я. О. Вопросы теории уголовного про­цесса Польской Народной Республики. Томск, 1970. См. также;

Михеенко М. М. Основы уголовно-процессуального права Польской

100

допроизводства Народной Республики Болгарии рассмотре­ны в книге А. Я. Дубинского и Г. И. Чангули²⁶⁷.

Различные аспекты уголовного процесса социалистичес­ких стран исследовались в статьях советских авторов, опу­бликованных в юридических журналах. Кроме того, ученые социалистических стран неоднократно выступали в совет­ской печати с характеристикой проблем уголовного процесса в этих странах²'⁶⁸.

Первой работой, посвященной борьбе с преступностью несовершеннолетних в зарубежных социалистических стра­нах (в том числе в уголовно-процессуальном ее аспекте), была книга Н. С. Алексеева²'⁶⁹. Этой же проблеме посвящен ряд научных статей²⁷⁰. Уголовно-процессуальному праву стран социалистического .содружества свойственны многие общие черты, но это не исключает различий в регулирова­нии тех или иных отношений на определенных этапах про­изводства по уголовному делу. Их изучение имеет не только познавательный интерес, но и большое практическое значе­ние; в частности, оно может повлиять на совершенствование советского уголовно-процессуального законодательства.

Народной Республики. Киев, 1974; Гарантии прав личности в уголов­ном процессе Польской Народной Республики/Под ред. Я. О. Мотови-ловкера. Ярославль, 1976.

²⁶⁷ См. Дубинский А. Я., Чангули Г. И, Судопроизводство по уголовным делам в Народной Республике Болгарии. Киев, 1979.

²⁶⁸ См. Мужиновский А. Участие народных заседателей в уголовном судопроизводстве ПНР.—Соц. законность, 1978, № 13; Pa-дева Т. Совершенствование деятельности адвокатуры в НРБ.—Сов. юстиция, 1978, № 10; Гавриков Г. Новое положение о работе судов в НРБ.—Соц. законность, 1978, № 6; Авхиа Ж. Новый закон о про­курорском надзоре в МНР.—Соц. законность, 1978, № 1; Трубни­ков П. Судебные органы Социалистической Республики Вьетнам.— Сов. юстиция, 1979, № 4; Надь С. Экспертиза в уголовном процессе ВНР.— Сов. юстиция, 1979, № 8.

²⁶⁹ См. Алексеев Н. С. Борьба с преступностью несовершенно­летних в ГДР. М., 1959.

²⁷⁰ См. Барабашев Г. К. Борьба с преступностью несовершен­нолетних в Венгерской Народной Республике.—В кн.: Преступность не­совершеннолетних и борьба с ней в зарубежных странах. М., 1961;

Гробовенко Я. В. Борьба с преступностью несовершеннолетних в Народной Республике Болгарии.— Там же; М и н ь к о в с к и и Г. М.. Борьба с преступностью несовершеннолетних в Польской Народной Рес­публике.—Вопросы криминалистики, 1964, № 10; Лютер X. Проблемы исследования и предупреждения преступности несовершеннолетних . в Германской Демократической Республике.— Советское государство и право, 1965, № 10, и др.

101

Уголовный процесс капиталистических стран. Развитие международных связей, последовательная борьба СССР за разрядку международной напряженности требуют изучения процессов, происходящих в капиталистических странах, в том числе и в области судопроизводства. Это необходимо также для обеспечения обоснованной критики растущих ре­акционных тенденций в уголовном процессе капиталисти­ческих стран.

Характеристика и критика реакционной направленности уголовного процесса в капиталистических государствах даны в ряде работ советских авторов. Этим вопросам посвящены научные статьи и монографии К. Ф. Гуценко, А. И. Лубен-ского и других авторов²⁷¹.

Реакционная деятельность карательных органов совре­менных империалистических государств ярко показана в коллективной монографии, подготовленной институтом го­сударства и права АН СССР²⁷². Для советской правовой науки характерным является не только критика науки и за­конодательства капиталистических стран, но и освещение ме­тодологических и социологических вопросов, относящихся к зарубежному праву²!⁷³.

Глубокий анализ практики расследования уголовных дел в США дан в обстоятельной монографии В. М. Николайчи-<а²⁷⁴. В книге показан “кризис доверия” к конституционным гарантиям правосудия, злоупотребления полиции, связанные с применением так называемых “научных методов” получе­ния признания обвиняемых; рассмотрены другие вопросы современного расследования преступлений в США и свер­тывания гарантий правосудия. Суду Линча в США посвяще­на работа К. Петровского²⁷⁵. Классовая сущность принципов

^2?1 См. Гуценко К. Ф. Судебная система США и попытки ее ре­формирования.—Сов. юстиция, 1959, № 12; он же. Судебная система США и ее классовая сущность. М., 1961; он же Уголовный процесс ос­новных капиталистических государств. М., 1969; он же. Уголовная юс­тиция США. М., 1979; Лубенский А. И. Предварительное расследова­ние по законодательству капиталистических государств. М., 1977; Б о б о-тов С. В. Чрезвычайная юстиция во Франции.—Соц. законность, 1964, № 2; Филиппов С. В. Судебная система США. М., 1980, и др.

²⁷² См. Карательные органы современного империалистического го-сударства/Отв. ред. И. Д. Левин, В. А. Туманов. М., 1968.

²⁷³ См. Боботов С. В. Буржуазная социология права. М., 1978.

²⁷⁴ См. Николайчик В. М. США: “Биль о правах” и полицей­ское расследование. М., 1973.

²⁷⁵ См. Петровский К. Суд Линча (очерк истории терроризм” и нетерпимости в США). М., 1967.

102

правосудия в США исследовалась А. А. Старченко²⁷⁶, поло­жение личности в англо-американском уголовном процессе — И. Б. Михайловской²⁷⁷. Под редакцией и с предисловием П. И. Гришаева издана книга американского профессора Л. Кларка, в которой наряду с освещением уголовно-лраво-вых проблем критикуется практика использования большого жюри в политических целях, для преследования “инакомыс­лящих” и маскировки нарушений законности²⁷⁸.

Об уголовном процессе ФРГ опубликована работа Б. А. Филимонова²⁷⁹. В книге “Чрезвычайное законодатель­ство ФРГ” отдельная глава “Чрезвычайное регулирование в области судоустройства и судопроизводства”   написана Т. Г. Морщаковой²¹⁸⁰. О росте преступности несовершенно­летних в капиталистических странах и попытках найти вы­ход из этого положения, в том числе с помощью уголовно-процессуальной деятельности, рассказывается в книгах Ф. С. Махова и Э. Б. Мельниковой²⁸¹.

В советской правовой литературе ряд работ посвящен ответственности нацистских преступников и международно-правовым проблемам борьбы с преступлениями против че­ловечества. В них содержатся и уголовно-процессуальные проблемы. Актуальность этих работ определяется как огром­ным ущербом, причиненным нашей стране этого рода прес'-туплениями, так и стремлением предотвратить, в том числе ” правовыми средствами, всякую возможность повторения по­добных злодеяний.

В 1965 г. под общей редакцией Р. А. Руденко и со всту­пительной ста'гьей М. Ю. Рагинского был издан сборник о Нюрнбергском процессе²⁸² в трех томах. О подготовке Нюрн­бергского процесса опубликовано глубокое исследование

²⁷⁶ См С т а р ч е н к о А. Философия права и принципы правосудия

в США. М., 1969.

²⁷⁷ См. Михайловская И. Б. О положении личности в англо­американском уголовном процессе. М., 1961.

²⁷⁸ См. Кларк Л. Большое жюри: использование политической власти и злоупотребление ею. М., 1978.

²⁷⁹ См. Филимонов Б. А. Уголовный процесс ФРГ. М., 1974.

²⁸⁰ См. Чрезвычайное законодательство ФРГ/Отв. ред. В. М. Чхи­квадзе. М„ 1970.

²⁸¹ См. М ахов Ф. С. Преступность несовершеннолетних в США и Канаде. М., 1964; Мельникова Э. Б. Преступность несовершенно­летних в капиталистических странах. М., 1967.

²⁸² См. Нюрнбергский процесс/Под общ. ред. Р. А. Руденко. М., 1965.                              *

103

Н. С. Лебедевой²⁸³. Правовым проблемам Нюрнбергского процесса посвящена фундаментальная монография А. И. Пол-торака²⁸⁴. Наряду с международно-правовыми проблемами Нюрнбергского процесса в ней освещены и вопросы юрис­дикции международного судебного органа, дана критика буржуазных теорий, оправдывавших преступления нацистов и стремившихся подорвать принципы организации и деятель­ности трибунала.

Проблемы уголовного преследования нацистских пре­ступников и судебной практики по этим делам в последние годы рассмотрены в монографиях Н. С. Алексеева, В. Розе-на, Г. Н. Александрова, в работах других авторов²⁸⁵.

Современное развитие международных отношений обу­словливает необходимость усиления внимания к исследова­нию уголовного процесса капиталистических стран. В обста­новке обострившейся идеологической борьбы на между­народной арене перед идеологическими кадрами, советски­ми учеными поставлена задача: “Вскрывать антинародную, антигуманную сущность современного капитализма, граби­тельский характер политики неоколониализма, подлинный облик лицемерных защитников “прав” и “свобод”²⁸⁶. Это должно определять направленность и правовых исследо­ваний реакционной сущности уголовного процесса капита­листических стран.

²⁸³ См. Лебедева Н. С. Подготовка Нюрнбергского процесса. М., 1975.

²⁸⁴ См. Полторак А. И. Нюрнбергский процесс. М., 1965. ,    ²⁸⁵ См. Алексеев Н. С. Ответственность нацистских преступни­ков. М., 1968; Розен В. Преступления без наказания. М., 1970; Алек­сандров Г. Н. Нюрнберг сегодня. М„ 1971; Ледях И. А. На­цистские преступники и судебная практика в ФРГ. М., 1973; М и но­ся н Н. М. Международные преступления третьего рейха. М., 1977.

²⁸⁶ Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. “О дальнейшем улучшении  идеологической,  политико-воспитательной  работы”.—Ком­мунист, 1979, № 7, с. 14.

 

К оглавлению книги

Скачать всю

На главную