Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Гамбарян А .С. Отказ от соматических прав и вопросы уголовно-процессуального вмешательства. Ереван, 2017. 58 С.

К оглавлению

1.2. Доктринальные подходы относительно уголовно-процессуального ограничения соматических прав обвиняемого и потерпевшего

Специалисты выражают различные мнения относительно дачи биологических образцов, обязанности быть подвергнутому освидетельствованию и об установлении обязанности участия в экспертизе. Первая группа авторов склонна считать, что необходимо согласно статусу различать обязанность дачи образцов и, обязанность быть подвергнутому освидетельствованию и экспертизе. По их мнению, обвиняемый должен нести обязанность дачи биологических образцов, быть подвергнутому освидетельствованию и экспертизе, а потерпевший (свидетель) – нет. Вторая группа авторов считает, что, независимо от процессуального статуса, и подсудимый, и потерпевший (свидетель) равным образом должны нести подобную обязанность. Третья группа авторов придерживается того мнения, что, независимо от процессуального статуса, и подсудимый, и потерпевший (свидетель) могут быть принудительно вовлечены в указанные действия на основании постановления суда.

(a) Обвиняемый несёт обязанность дачи образцов, а потерпевший (свидетель)  - нет. В науке уголовного процесса имеет широкое распространение  подход, согласно которому необходимо различать обязанность дачи образцов потерпевшим и обвиняемым. Обвиняемый должен нести обязанность дачи  образцов, в то время как потерпевший (свидетель) такой обязанности иметь не должен. По мнению М. С. Строговича, потерпевшие и свидетели помимо их воли принудительно не могут быть подвергнуты освидетельствованию, поскольку закон заботится не только об установлении истины, но и о том, чтобы она достигалась средствами, не ущемляющими законные интересы личности [1] . По мнению И. Л. Петрухина, собранными по делу доказательствами подозреваемый (обвиняемый) в определенной мере изобличается в совершении преступления и проявляет понятную заинтересованность в сокрытии следов преступления. Лишить следователя и суд возможности обнаружить эти следы, защищая чувство стыдливости обвиняемого, значит сделать невозможным установление истины по многим уголовным делам [2] . Тот же автор отмечал, что освидетельствование, связанное с обнажением тела человека, «причиняет ущерб чувству стыдливости», которое нужно уважать, тем более что потерпевший уже и так пострадал от преступления. «Нельзя, в частности, допустить, чтобы женщину, возражающую против осмотра ее тела и оказывающую физическое сопротивление следователю, понятым, врачам, все-таки насильственно обнажили, доставили на гинекологическое кресло и подвергли принудительному освидетельствованию или экспертизе. Такие ситуации… абсолютно неприемлемы» [3] .

(b) Обвиняемый и потерпевший (свидетель) в равной мере несут обязанность  дачи образцов. Вызывает возражение мнение авторов, допускающих принудительное освидетельствование в отношении обвиняемого и подозреваемого, но отрицающих его применение к потерпевшему и свидетелю. Свою позицию они обосновывают различием в процессуальном статусе указанных лиц и необходимостью защиты их прав и свобод. Бесспорно, что процессуальные статусы обвиняемого и подозреваемого с одной стороны, потерпевшего и свидетеля с другой, различны. Так, обвиняемый и подозреваемый вправе отка­заться от дачи показаний. Закон гарантирует им данное право и не предусматривает возможности привлечения их за такой отказ к уголовной ответственности (ст.ст. 46, 47 УПК РФ). А потерпевший и свидетель несут уголовную ответственность за отказ от да­чи показаний либо за дачу заведомо ложных показаний (ст.ст. 307, 308 УК РФ). Одновременно с этим потерпевший и свидетель могут быть подвергнуты приводу в случае их неявки без уважительных причин по вызову следователя (ст.ст. 42, 56 УПК РФ). Что же касается применения принудительного освидетельствования к ним, то сложно выделить какие-то обстоятельства, которые бы обосновывали его применение к одним и неприменение к другим [4] .

(c) Обвиняемый и потерпевший (свидетель) в равной мере несут обязанность  дачи образцов, однако  их получение возможно на основании постановления суда. Третья группа авторов предлагает предусмотреть законом как для обвиняемого, так и для потерпевшего,  возможность принудительного производства освидетельствования, получения образцов, однако на основании решения суда. При этом одна часть сторонников данного подхода  предлагает предусмотреть предварительный судебный контроль для принудительного получения образцов, а другая часть – последующий. В проекте УПК РФ, разработанном государственно-правовым управлением при Прези­денте РФ, предлагалось закрепить в УПК РФ принудительное про­изводство освидетельствования для обеспечения получения доказа­тельств в случае, «если кто бы то ни было этому противодействует», но на основании судебного решения (ст.ст. 202, 203). В случаях, не терпящих отлагательства, авторы данного проекта допускали его производство без получения разрешения суда, но с обязательным последующим уведомлением об этом соответствующий суд в срок не более 24 часов [5] .   В течение 24 часов с момента начала производства освидетельствования (получения образцов для сравнительного исследования) следователь или дознаватель уведомляет судью и прокурора о принудительном производстве следственного действия [6] .

(d) Выводы автора. В целом,  при соблюдении принципа соразмерности вмешательство в соматические права обвиняемого против его воли не является спорным, в то время как вопрос вмешательства в соматические права потерпевшего (свидетеля) против их воли требует системного решения. Правда, потерпевший уже является жертвой преступления и он более чем чувствителен к ограничению любых его прав и, в частности, соматических прав, а  свидетелем нередко является лицо, которое не имеет отношения к преступлению, следовательно, ограничение его соматических прав требует дополнительного обоснования. Однако нельзя игнорировать то обстоятельство, что во многих случаях, например, по уголовным делам без судебно-медицинской экспертизы по уголовному делу невозможно установить истину и привлечь виновных к ответственности [7] .

Заключение судебно-медицинской экспертизы по ряду преступлений против личности является не только средством для раскрытия преступления, но и единственным допустимым доказательством, обосновывающим отдельные обстоятельства, которые в свою очередь составляют предмет доказывания. Так, согласно ст. 108 УПК РА, при производстве по уголовному делу некоторые обстоятельства могут устанавливаться только после предварительного исследования и получения определенных доказательств. Например, причины смерти и характер причиненного здоровью вреда – только после соответствующего заключения судебно-медицинского эксперта.. На практике возможно посредством различных доказательств обосновать факт совершения преступления против личности, однако характер и степень вреда, причинённого здоровью, может быть доказан только соответствующим заключением эксперта. До тех пор, пока по уголовному делу заключением эксперта не будет утверждён характер и степень вреда, причинённого здоровью, отправление правосудия невозможно. Например, А причинил ножом здоровью В проникающую рану (на практике причинение проникающего ранения считается причинением лицу тяжкого вреда здоровью). По приобретённым по делу записям камер видеонаблюдения и показаниям свидетелей доказывается, что вред причинил А., однако его невозможно привлечь к уголовной ответственности, так как характер и степень вреда, причинённого В, не был определён судебно-медицинской экспертизой [8] .  Если государство принимает подход, согласно которому в соматические права потерпевшего можно вмешаться исключительно с его согласия, то это означает, что привлечение лица к уголовной ответственности по ряду дел публичного обвинения  будет зависеть от усмотрения потерпевшего. Если по указанному примеру B откажется от участия в экспертизе, то согласно ст. 108 УПК РА, А не будет возможно привлечь к уголовной ответственности.

Отметим, что, рассматривая жалобу заявителя на ч. 4 ст. 195 УПК РФ и ст. 28 ФЗ от 31 мая 2005 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», которые по его мнению не соответствуют Конституции РФ, поскольку содержащиеся в них положения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, допускают в отношении обвиняемого принудительное проведение судебно-медицинской экспертизы, не связанной с установлением характера и размера вреда, причиненного преступлением, или устранением сомнений в способности обвиняемого самостоятельно защищать свои права и интересы в уголовном судопроизводстве, Конституционный Суд РФ указал следующее:  По смыслу уголовно-процессуального закона, согласие обвиняемого на проведение судебной экспертизы не требуется. Назначение и проведение такой экспертизы при условии соблюдения установленной уголовно-процессуальным законом процедуры и обеспечении последующей судебной проверки и оценки полученных доказательств не могут быть расценены как недопустимое ограничение конституционных прав, поскольку их совершение предполагает достижение конституционно значимых целей, вытекающих из ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. (Определение т 13 октября 2009 г. № 1313-0-0) [9] . Как мы видим, заявитель по данному делу изначально не оспаривал конституционность принудительного производства экспертизы для определения характера и степени вреда, причинённого его здоровью.

Не лишает ли себя государство возможности осуществления важнейшей конституционной функции по обеспечению безопасности человека и борьбы с преступностью, освободив потерпевшего от обязанности участия в экспертизе. Полагаем, что в описанной ситуации конституционная функция государства останется нереализованной. Для всестороннего ответа на данный вопрос необходимо осуществить также сравнительно-правовой анализ.