Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Александров А.С., Гущев В.Е. Субсидиарный уголовный иск. Нижний Новгород, 1999. 102 с.

К оглавлению

Глава 2. Общая характеристика субсидиарного уголовного иска. Опыт применения субсидиарного обвинения в уголовных процессах зарубежных стран

§ 2. Постановка субсидиарного уголовного обвинения в уголовных процессах Австрии, Германии и Польши

Австрия и Германия. Институт субсидиарного обвинения вышел из реформационного движения в уголовном судопроизводстве этих стран 1860-70-х годов. Как отмечает Ю. Глазер, главнейшими источниками преобразовательных стремлений были, с одной стороны, необходимость “разделения государственной задачи уголовного преследования и судейской должности”1, превращения обвиняемого из обьекта в субъект процесса, т.е. формирование обвинительного типа процесса, а, с другой стороны, “необходимо было принять во внимание, что слишком последовательное проведение начал обвинительного типа легко может оказаться неверным, потому что на самом деле не существует, признанной с формальной стороны, т.н. “равноправности сторон”.2

Законодателю было необходимо отыскивать средний путь между крайностями того и другого типа процесса, стараться, по возможности, сохранить выгоды того и другого, и устранить или ослабить опасности, представляемые каждым из них.3 При этом он исходил из необходимости обеспечить уголовному судопроизводству свойства процесса юридического. Идея “обвинительного” процесса выражается в институте прокуратуры: “судебное преследование деяний, подлежащих наказанию, производится лишь по ходатайству обвинителя” (ч.1 § 2 австр. уст. угол. суд.). “/обвинительный принцип/ Начало судебного следствия обуславливается предьявлением обвинения.” (§ 151 герм. уст. угол. суд.)

В законодательстве Австрии и Германии законодательно закреплен принцип законности, заключающийся в обязанности государственной власти применять закон, за исключением случаев прямо в законе указанных. Но при этом возник вопрос о способе обеспечения такой обязанности.4

Процессуальной гарантией обеспечения исполнения такой обязанности могло бы быть предоставление суду инициативы в возбуждении уголовного преследования. Но германский уст. угол. суд. §§151, 152 ч. 1, а также австрийский §§2, 92, 267 сохранили отрицательное значение инициативы прокуратуры - суд может действовать исключительно в виду предьявленного прокуратурой уголовного иска. Такая т.н. монополия обвинения, предоставленная прокуратуре, ограничивается допущением некоторого влияния лица, потерпевшего от преступления, на возбуждение уголовного преследования. Представляясь и в этом отношении совершенно согласными в главном правиле, оба устава в дальнейшем развитии его следуют совершенно различными путями.

Австрийский устав дает потерпевшему лицу прочное положение в процессе уже тем, что допускает соединенный процесс (Adhasionsprocess); но права потерпевшего расширены предоставлением ему (§§ 48, 49) “предьявлять и поддерживать публичное обвинение вместо прокурора”, т.е. субсидиарное частное обвинение, в случае уклонения или отказа прокуратуры от преследования.

При этом права потерпевшего были несколько ограничены сравнительно с правами прокурора в том лишь отношении, что для производства предварительного следствия по его ходатайству, требуется определение совещательной камеры (Raths kammer); права непосредственно предьявлять обвинение ему не было предоставлено, и потерпевший не мог приносить жалобы на постановления об оправдании или об отмене личного задержания.

По ныне действующему законодательству частно-участвующий дополняет или даже заменяет прокуратуру. Как орган, ее дополняющий, он фигурирует в процессе и тогда, когда обвинительную функции исполняет прокуратура. В качестве сообвинителя он предъявляет находящиеся у него доказательства, может знакомиться с актами предварительного следствия, при судебном следствии имеет право задавать вопросы обвиняемому, свидетелю и эксперту, делать свои замечания и участвовать в прениях.

Если же прокурор отказался от обвинения, то частно-участвующий, заявивший о том в определенный срок в суд, может вполне заменить его и вступить почти во все его права: составить обвинительный акт, поддерживать обвинение перед судом и приносить жалобу на судебный приговор.5

Если прокурор отказывается от поддержания государственного обвинения, он может (по просьбе частного участника, потерпевшего) поддерживать обвинение в суде в качестве субсидиарного обвинителя в целях оказания помощи этому участнику. Таким образом, действие принципа публичности ограничено наличием преступлений, по которым государственное обвинение осуществляется лишь при наличии жалобы потерпевшего либо при условии, что государственный обвинитель уполномачивается на осуществление обвинения частными лицами. В обоих случаях преследование осуществляется прокурором официально, только в первом - по жалобе (ходатайству) участника процесса или определенных учреждений, во втором - при условии, что потерпевший или другие лица, имеющие свой интерес в процессе, уполномочат прокурора на осуществление уголовного преследования. Если необоснованность жалобы выявляется до начала судебного разбирательства, то производство по делу прекращается, а если это выясняется в судебном заседании, то постановляется оправдательный приговор. Жалоба может быть отозвана до окончания судебного разбирательства.6

При совершении всех официальных преступлений возбуждение процесса и его движение зависят от воли прокурора. Если последний необоснованно отказывается выполнить эти обязанности, закон предусматривает возможность возбудить и рассмотреть дело с помощью субсидиарного обвинения. Потерпевший имеет право заявить ходатайство о преследовании лица, если прокурор отказался от этого (§48 УПК Австрии); но если преступник неизвестен, потерпевший не может добиваться возбуждения преследования.

По делам о преступлениях несовершеннолетних субсидиарное обвинение не допускается (§ 43 абз.2 Закона о судах по делам несовершеннолетних).

Для возбуждения субсидиарного обвинения принимается во внимание, в какой стадии процесса прокурор отклоняет преследование, т.е отказывается от обвинения. Здесь действует следующее правило: чем дальше продвинулся процесс, тем больше оснований для его продолжения. При этом не имеет значения, по каким основаниям прокурор отказался от преследования. В некоторых случаях продолжение процесса по субсидиарному обвинению может производиться по инициативе самого суда.

В § 48 УПК Австрии выделяются четыре случая продолжения такого процесса:

1.Прокурор отклоняет заявление до возбуждения преследования ;

2. Прокурор вносит предложение о начале расследования, о наказании либо представляет обвинительный акт, а затем отказывается от поддержания обвинения в суде шеффенов и присяжных перед утверждением обвинительного акта или в производстве единоличного судьи суда первой инстанции до начала судебного разбирательства. В подобных обстоятельствах потерпевший может внести предложение о возбуждении расследования и продолжения процесса. Это предложение рассматривается совещательной палатой или Высшим судом земли.

3. Прокурор отказывается от поддержания обвинения после утверждения обвинительного акта. В этом случае ходатайство рассматривается сенатом суда первой инстанции.

4. Прокурор отказывается от поддержания обвинения в судебном разбирательстве. Ходатайство рассматривает суд, разрешающий дело по существу.

Субсидиарный обвинитель имеет процессуальное положение частного обвинителя, но с определенными ограничениями:

1. Субсидиарный обвинитель может вносить обвинительный акт только в том случае, если по делу производилось предварительное расследование;

2. Ограничивается право субсидиарного обвинителя на принесение жалоб и апелляций. Приговор суда субсидиарный обвинитель может обжаловать только как потерпевший (§49 УПК Австрии).

Прокурор имеет право в любой момент вступить в возобновившейся процесс.

При производстве по уголовному делу в районном суде (§449 УПК Австрии) достаточно возбуждения субсидиарного обвинения для того, чтобы потерпевший независимо от срока мог внести предложение о наказании лица, совершившего преступление.

Сходным путем происходило становление понятия субсидиарное обвинение и в Германии. Вопрос о праве частных лиц на уголовный иск по делам о преступлениях, преследуемых в порядке публичного обвинения, оживленнно дебатировался в этой стране, начиная с 60-х годов. Особый интерес к нему имел место в годы, предшествовавшие общеимперской судебной реформе 1877 года. Что объясняется, с одной стороны, отсутствием в целом ряде немецких партикулярных законодательств (в Пруссии, Баварии, Вюртемберге) Adhaesionsprozess, т.е. института гражданского иска в уголовном процессе, а, с другой стороны, не было известно и дополнительное обвинение. Таким образом, для частного лица отсутствовала возможность самостоятельно отстаивать свои интересы перед уголовным судом.

Однако в противоположность австрийскому уставу, уже проект германского устава УСП допускал субсидиарное частное обвинение лишь в весьма ограниченных пределах, а именно по делам о проступках, преследуемых по жалобе, и лишь в пользу самого потерпешего. А юридическая комиссия рейхстага решила совершенно отменить субсидиарное частное обвинение, предложив создать противовес т.н. обвинительной монополии прокуратуры, подчинением ее указаниям судов относительно предьявления обвинений. Хотя в ходе дальнейшей дискуссии обвинительное начало было сохранено, институт субсидиарного обвинения законодательно закреплен не был.

Германский законодатель ограничился введением Nebenklage в форме сообвинения, т.е. совместной обвинительной деятельности прокурораи потерпевшего. Хотя право дополнительного обвинения отчасти ослабило монополию должностного обвинения в Германии, тем не менее вопрос об участии частных лиц в публичном обвинении сохранял остроту вплоть до 1920-х голов. Проблемное поле, на котором происходила борьба за расширение участия частных лиц в уголовном обвинении, вдохновлялась теорией процесса как юридического отношения и имела намерением порвать со старыми инквизиционными формами. При этом, если одни авторы ограничивали свои требования необходимостью признания прав на субсидиарный иск потерпевшего, то другие требовали предоставления права иска каждому гражданину.

Взгляды первых наиболее ярко выражал Глазер, вторых – Гнейст.

Оба они были сторонниками целесообразности, как руководящего начала обвинения, а не легальности. Глазер основания для введения субсидиарного уголовного иска делит на две категории. С одной стороны, это т.н. “внутренние основания”, с другой стороны - те выгоды, которые могут быть достигнуты для правосудия в целом. “Внутренние” основания дают ему критерий для решения вопроса о том, кому должен быть предоставлен иск: потерпевшему или каждому гражданину.

Дореформенный розыскной процесс с его абсолютной келейностью и с его отрицательным отношением к деятельности сторон не мирился с участием в процессе частного лица в качестве субъекта уголовного иска. После того как обвиняемый из обекта исследования превратился в сторону уже нельзя сказать, что между интересом государства и интересом частного лица, домогающегося наказания, существует неразрешимая коллизия.

Защищать монополию государственного обвинителя на уголовное преследование можно только, отказав потерпевшему в каком бы то ни было правовом признании его заинтересованности в том, чтобы преступник был наказан. Такой отказ неблагороден и несправедлив. Государство не может наделить принудительною правовою силою то, что всегда рассматривалось как требование, которое может быть предьявляемо лишь к самой чуткой совести и к самым совершенным людям. не может запретить месть.

Государство может воспретить потерпевшему, права которого оно не смогло своевременно оградить от посягательства, самоуправную месть, но оно не может отказать ему в справедливом удовлетворении, и это удовлетворение составляет один из существеннейших элементов наказания, на применение которого потерпевший имеет особое право, совсем отличное от общего всем гражданам интереса в поддержании правопорядка.

Нельзя отрицать этого права, не возмущая правового чувства. Это есть “внутреннее” основание, из которого следует, что a)потерпевшему должно быть предоставлено право предьявления уголовного иска в тех случаях, когда от этого отказывается прокурор; б)во всех остальных случаях потерпевший дложен быть наделен правами стороны, домогающейся совместно с прокурором, наказания обвиняемого, а не только ищущщий вознаграждения.

Глазеру оппонировал Гросс, суть аргументации которого сводилась к следующему. Предьявлением права на уголовный иск потерпевшему сообщается “атрибут уголовного верховенства” и causa pablica превращается в causa privata. Право наказания принадлежит только государству. Поэтому представителем государства может быть только государственно-властный орган; “ни одно частное лицо не может требовать, чтобы ему было предоставлено чужое право на иск”. (4)

Доводы Гросса вызвали со стороны постоянной делегатской комиссии 2-ого съезда германских юристов возражения. Нельзя утверждать, что право частного лица на уголовный иск всецело растворяется в таком же праве государства, и что первое не может существовать рядом со вторым, не вступая с ним в непримиримую коллизию. Государство воспрещает потерпевщему лишь частную месть, а взамен ее общает ему удовлетворение посредством судебного приговора и приведения его в исполнение; этим не исключается для частного лица возможность искать судебного удовлетворения его государством. Нельзя отрицать за частным лицом права на уголовный иск только потому, что право это принадлежит и государству. Точно также нельзя сказать, что посягательство на частные интересы перестает быть таковым только потому, что в то же время является посягательством на интересы общежития. Пусть права частного лица отступают на залний план по сравнению с правом государства, но все же право последнего не должно совершенно поглощать права первого. В особенности недопустимым представляется отказ потерпевшему в праве на уголовный иск, по поводу тягчайших посягательств, в то время как во многих законодательствах это право представляется ему по поводу малозначительных проступков, малоинтересующих общество.

Про мнению Янка, социально-ценностный “рефлективный” эффект наказания вызван стремлением человека реагировать на причиненное ему зло, которое является прирожденным. Не получая законного удовлетворения это стремление может проявиться в грубой форме частной мести. Утверждение, что потерпевший имеет право на удовлетворение не означает, что это удовлетворение признается целью наказания. Государственная власть может определить наказание за преступление по соображениям, не имеющим ничего общего с интересом потерпевшего, но раз сделав это, она может предоставить потерпевшему добиваться наказания преступника и в своих собственных интересах и притом может сделать это именно с целью (хотя и не единственно целью) устранения частной мести.

Окончательный вывод Ю.Глазера сводится к тому, что из особого отношения потерпевшего к преступнику и к преступлению, от которого он пострадал, следует, что, если в принципе допускается участие частных лиц в публичном обвинении, но почему-либо признается невозможным предоставить это право всем, то, конечно, оно должно быть предоставлено потерпевшим.

Этот вывод был достаточно умеренным, поскольку многие германские процессуалисты ( в их числе Гольцендорф, Бар, Гнейст, Шютце, Лист, Рихард Шмидт, Биндинг, Цуккер, Миттермайер) пошли дальше в обосновании права частного лица на участие в публичном обвинении и закономерно пришли к actio populary.

Однако теоретические изыски германских ученых, развивавших теорию уголовного процесса как юридического отношения, по большей части не нашли отражения законодательстве. Последней попыткой воплотить в законодательстве институт субсидиарного уголовного иска на закате теории процесса как юридического отношения следует считать проект Устава УСП 1921 г.

Проект Устава УСП 1921 г. допускал в известных пределах так называемое начало усмотрения или удобства, которое трактовалось как корректива усмотрению прокурора. Одним из средств такой коррективы проект 1921 г. рассматривал право лица, заявившего о преступлении, получить от прокурора постановление с указанием мотивов, по которым он воздержался от обвинения или предложил прекратить его. На это постановление, если заявитель имеет справедливый инитерес в продолжении преследования (здесь имеется в виду не только частный, но и публичный интерес), он может возбудить ходатайство перед подлежащим судом о назначении этого дела к слушанию. Определение суда по этому предмету является окончательным.

В случае признания им доводов заявителя уважительными, суд поручает прокурору составить и внести в суд обвинительный акт.

При чем в этой форме дополнительное обвинение присвоено не только потерпевшему, но каждому лицу, имеющему справедливый интерес в преследовании данного преступления.

Таким образом, наряду с частным обвинением ( сфере действия которого также предусматривалось расширить) проект 1921 г. вводит известное ранее только австрийскому праву Nebenklage.

Правами дополнительного обвинителя пользуются:

1)Частные обвинители в случае вступления в дело прокуратуры.

2)Заявители о преступлении в том случае, когда прокуратура сама воздержалась от возбуждения уголовного преследования или предполагает прекратить его.

3)Лица, отыскивающие в порядке уголовного суда буссу, т.е. частный штраф или вознаграждение за убытки.

Дополнительный обвинитель пользуется правами частного обвинителя, но в некоторых случаях его права осуществляются лишь условно, т.е. поскольку соответственно не выступает прокурор (например, при обжаловании и возобновлении дела).7

Положения проекта законодательной реформы уголовного судопроизводства Германии 1921 г. в части, касающейся субсидиарного обвинения, так и не нашли закрепления в законодательстве. Очевидно, это связано с отходом как теории, так законотворчества к неоинквизиционным позициям. Теория Бюлова-Колера подверглась критике Гольдшмита. Поэтому основанные на теории уголовного процесса как юридического отношения конструкции субсидиарного уголовного иска, общегражданского уголовного иска (“die staatsburgerliche Anklage”) вышли из моды.

В Польше институт субсидиарного уголовного иска был восстановлен после нескольких десятилетий отсутствия в УПК 1969 г. Этому предшествовала длительная дискуссия о необходимости качественного изменения статуса потерпевшего в уголовном судопроизводстве. Традиционный в польском праве институт иска о взыскании символической суммы одного злотого свидетельствовал об отсутствии у потерпешего других возможностей для защиты своих интересов в суде: потерпевший, не имеющий юридической возможности самостоятельно участеовать в процессе, искусственно облекал свои требования, имеющие неимущественный характер, в форму гражданского иска о взыскании одного злотого.

Сторонники субсидиарного обвинения аргументировали свою позицию тем, что через него расширяется участие общественности в процессе, усиливается состязательность, лучше выясняется объективная истина, удовлетворяются интересы потерпевших - вспомогательное обвинение призвано было заменить символические иски о взыскании одного злотого.

Их оппоненты высказывали опасения, что новый институт осложнит процесс. Приводились также доводы, что потерпевший, как лицо, которого преступление коснулось непосредственно, не сможет объективно относиться к делу, а его увлеченность и заинтересованность, при наличии значительных процессуальных прав, будут приводить к сутяжничеству. Введение института вспомогательного обвинения может подрывать авторитет государственного обвинителя, авторитет прокуратуры.

Указанная дискуссия имело своим результатом то, что реализована идея субсидиарного обвинения была в достаточно урезанном виде. Создатели польского субсидиарного обвинения специально усилили его зависимости от должностного обвинения, идея о возможной конкуренции с ним была признана порочной. Это привело, по мнению польских ученых, к ограничению самой возможности участия субсидиарного обвинителя в суде и его прав.8

Таким образом, институт субсидиарного обвинения был реализован в основном в форме сообвинения, хотя в ряде случаев права субсидиарного обвинителя выходят за рамки сообвинительства, и он приобретает относительную самостоятельность от прокурора. Вступление потерпевшего в процесс в качестве субсидиарного обвинителя осуществляется на основе его ходатайства, которое должно быть представлено после направления дела в суд, но до начала судебного следствия. Суд выносит постановление о допуске субсидиарного обвинителя с учетом двух определенных и одного оценочного признаков: заявление потерпевшего должно быть представлено в установленный срок правомочным лицом, но полоительное решение принимается лишь в том случае, если суд признает, что участие субсидиарного обвинителя необходимо в интересах правосудия.

М. Северский, Я. Тыльман, М. Ольшевский пишут, что отказ в допущении субсидиарного обвинителя не может быть произвольным и должен основываться на конкретных фактах, поскольку закон самим фактом введения этого института признал общественную полезность участия потерпевшего в суде.9

Субсидиарный обвинитель лишается своих прав, если выяснится, что он не является уполномоченным лицом, или что заявление подано после истечения срока, или что участие этого обвинителя значительно затрудняет судопроизводство (ст. 452 УПК).

Таким образом, возможность участия субсидиарного обвинителя в процессе ограничивается дополнительным оценочным признаком, зависящим от усмотрения суда, причем постановление суда об отказе в допуске субсидиарного обвинителя или лишения его прав не подлежит обжалованию. Это лишает положение субсидиарного обвинителя значительной части самостоятельности. Он ставится в зависимость от дискреционных полномочий суда, который в своем решении может руководствоваться весьма расплывчатыми оценоными критериями относительно того, насколько субсидиарный обвинитель мешает судопроизводству.

Субсидиарный обвинитель вправе поддерживать обвинение и после отказа прокурора от обвинения и в том случае, если прокурор не участвует в деле. Однако потерпевший обременен при этом определенными обязательствами. В соответствии со ст. 19 Декрета о судебных пошлинах субсидиарный обвинитель, самостоятельно поддерживавший обвинение, при вынесении оправдательного приговора уплачивает пошлину в размере от 100 до 300 злотых за каждую инстанцию; такая же сумма взыскивается за рассмотрение дела во второй инстанции, если отклонена жалоба на обвинительный приговор. Если субсидиарный обвинитель отозвал свою кассационную жалобу, эти взыскания не производятся. Если субсидиарный обвинитель представит справку о тяжелом материальном положении, с него не производятся взыскания судебных пошлин.

В интересах быстрейшего рассмотрения дел в отношении лиц, не достигших 17-ти лет, с учетом психологии несовершеннолетних участие субсидиарного обвинителя по делам этой категории не допускается.

Упрощенное производство, применяемое в отношении дел меньшего значения, со сроками наказания до двух лет, не ограничивает в этом виде процесса прав потерпевшего, который может пользоваться правами субсидиарного обвинителя. Еще больший объем упрощений предусматривает ускоренное производство, но и здесь допускается участие субсидиарного обвинителя. Он уведомляется о своих правах, движении дела, ему вручается колия приговора, который он может обжаловать.

По мнению большинства ученых, нормы польского уголовно-процессуального законодательства, регламентирующие участие субсидиарного обвинителя, направлены на установление объективной истины, предоставляют ему процессуальные гарантии и полномочия в судебных стадиях процесса в обычном и особых производствах, обеспечивают значительную помощь милиции, прокуратуре и суду для защиты охраняемых законом интересов потерпевшего. Этот институт способствует проявлению принципа быстроты и процессуальной экономии, которые реализуются в зависимости от характера процессуальной деятельности, значения процессуальных действий и общественной значимости уголовных дел.10

1 См.: Глазер Ю. Руководство по уголовному процессу. Спб. 1885, т. 1, 180.

2 См.: Глазер Ю. Указ. Соч. С. 178

3 Глазер Ю. Указ. Соч. С. 179.

4 См. :Глазер Ю. Указ. Соч. С. 180-185.

5См.:Бутов В.Н. Уголовный процесс Австрии. Красноярск; Изд-во Красноярского университета, 1988, с.198

6 См. об этом: Бутов В.Н. Указ. Соч. С. 197.

7 См. Люблинский П.И. Проект уголовно-судопроизводственной реформы в Германии в сопоставлении с уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1922 //Советское право, 1923, № 1(4), с.с.67-71.

8 См. Усиевич Б.Б. Процессуальная деятельность потерпевшего в уголовном судопроизводстве Польской Народной Республики //Потерпевший от преступления. Владивосток. 1974, с. 151.

9 См.: Усиевич Б.Б. Указ. Соч. С. 152.

10 См.: Усиевич Б.Б. Указ. Соч. С. 159.