Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Брянская Е.В. Аргументирующая сила доказательств при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции: монография / Е. В. Брянская. – Иркутск : Изд-во ИГУ, 2015. – 193 с.

К оглавлению

Глава 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ НАЧАЛА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ

1.4. Аргументированное доказывание и его логика в свете концепции уголовного судопроизводства

Актуальность аргументирующей силы доказательств заключается в том, что данная логическая теория позволяет раскрыть многообразные способы убеждения судебной аудитории с помощью речевого воздействия.

Доказывание, возникнув в свете античной культуры, рассматривалось древнегреческими ораторами как разновидность аргументации. «Доказывание» и «доказательства» – это взаимосвязанные и взаимообусловленные понятия с «аргументацией» и «обоснованием». Действительно, стоит согласиться с авторами в том, что взаимодействие настолько велико, что порою приводит к растворению друг в друге. В логической литературе «доказательство» и «аргументация» нередко рассматриваются в качестве синонимов [1] .

Предметом теории аргументации выступает применяемый при общении определенный способ обоснования доказываемой информации, когда передаваемые аргументатором доводы понятны, но не понимаемы или неприемлемы реципиентом.

В этой связи данный вопрос мы рассматриваем с позиции аргументации как процесса приведения доводов с целью изменения позиции или убеждений суда, противоположной стороны процесса. При этом довод, или аргумент, представляет собой одно или несколько связанных между собой утверждений. Довод предназначается для поддержки тезиса аргументации – утверждения, которое аргументирующая сторона находит нужным внушить оппоненту, сделать составной частью ее убеждений [2] .

Интерес представляет концепция Х. Перельмана, Л. Олбрехт-Тытекой, которые в своей научной работе [3] излагают то, что в результате быстрого развития математической логики в основном разрабатывали теории математического доказательства и не обращали внимания на проблему доказательств в гуманитарных науках. Если естественные науки имеют дело с очевидными высказываниями или с высказываниями, которые можно дедуктивно вывести из их комбинаций, то гуманитарные науки имеют дело с ценностями. Следовательно, та схема доказательства, которая оправдывает себя в первом случае, не может быть использована во втором. Для того чтобы подчеркнуть это различие, Х. Пе­рельман использует термин «доказательство» относительно математических и естественных наук, а термин «аргументация» – относительно гуманитарных. Юриспруденция является гуманитарным направлением. В этой связи, как пример аргументативного процесса, авторы рассматривают судебное заседание. Судья связан с системой законов, которыми он должен оперировать. При этом он обязан судить. Он должен дать ответ, можно ли тот или иной закон применить к определенному случаю, и одновременно обязан обосновать, каким образом он согласовывает свое решение с законами. Следовательно, и судья, и ученый в профессиональной деятельности что-то доказывают, обосновывают. Но делают это по-разному. У судьи часто не хватает доводов для убедительного обоснования своей позиции. В связи с этим он, пытаясь принять определенное решение, из множества возможностей выбирает наиболее вероятную. Это определяет вероятностную, правдоподобную природу судебного решения. Х. Пе­рель­ман утверждает, что умозаключения, которые являются основаниями наших решений, чаще всего состоят из мыслей, которые мы рассматриваем как наиболее вероятные. К этим мыслям мы приходим при помощи умозаключений, которые базируются не на самоочевидности, не на аналитической логике, а на допущениях, исследуемых в теории аргументации, которая является правильной для всего человечества.

Аргументацию авторы рассматривают как диалектический процесс, ориентированный на собеседника, на совместную деятельность по устранению расхождения во мнениях. Такой аргументированный процесс получил название критической дискуссии. Критическую дискуссию определяют как обмен речевыми актами между собеседниками. При таком подходе аргументация имеет две отличительные характеристики: телеологическую и диалектическую. С телеологической точки зрения рассматривают ее как процесс рационального убеждения оппонента, подчиненный определенным целям пропонента. С диалектической точки зрения – как процесс критического обмена мнениями между
спорщиками в определенном контексте [4] .

Значит, аргументацию следует рассматривать в качестве процесса коммуникации, который абстрагирует из диалога влияние одной стороны на другую с целью изменения убеждений последней.

Аргументация имеет единую закономерность, во-первых, она является сугубо социальным явлением, во-вторых, она действительно выступает в качестве логического элемента общения. Однако не стоит воспринимать аргументацию в качестве искусства делового речевого воздействия в суде. Аргументация имеет прямую связь с рациональным познанием. Основой аргументации в суде выступают гносеологические основы доказывания.

Аргументация является своего рода принуждением. Обусловлено это мнение тем, что в основе необходимости аргументировать заложен конфликт, поскольку судебное разбирательство по уголовным делам имеет динамику спора. Аргументация направлена на то, чтобы с онтологической позиции представить доказательства с помощью законов логики, которые определяют форму действия рассудка, разума. Логические законы аргументации создают дополнительную степень свободы мышления, усиливая тем самым открытость мышления бытию через самоопределение мышления [5] . Принудительная сила аргументации заключается в необходимости убеждать суд в своей правоте, влиять на внутреннее убеждение как суда, так и противоположной стороны посредством доказательств.

Аргументация представляет собой двойной процесс. Существует содержательно-формальный план вывода, по-другому его еще именуют логическим планом, аспектом. В судебном разбирательстве наиболее актуален прагматический план убеждения в споре. Это противопоставление, а также и взаимное дополнение характеризуется как отношение «символической» и «практической» логики, смыслового и прагматического аспектов, формального и риторического, познавательного и коммуникативного.

Интерес представляет мнение Д. Ю. Будылина, который правиль­но полагает, что онтологические основания аргументации могут быть сформулированы через фундаментальные качества бытия, порождаемые природой интеллектуального синтеза, способностью к суждению. В качестве теоретической основы для аргументации выступают логические законы, определяющие форму нормального действия рассудка, создавая определенную степень свободы мышления, усиливая тем самым открытость мышления [6] .

Аргументацию рассматривают не только в качестве целенаправленного логического процесса, но и как психологическое утверждение в сознании и деятельности субъекта воздействия образа (модели) или системы ценностей активной стороны.

В этой связи особенности аргументации в суде первой инстанции заключаются в следующем. Во-первых, в доведении процесса до обострения или конфронтации, влекущей за собой появление натянутой атмосферы во взаимодействии сторон, с противоположными точками зрения. Во-вторых, возникшие по одному эпизоду уголовного дела интересы сторон, касающиеся одного предмета взаимодействия, реально распространяются и на другие эпизоды уголовного дела. В-третьих, аргументация носит двусторонний характер. В данном случае аргументация выступает не как средство выяснения – кто прав, а кто виноват, она нужна как форма и способ привлечения к совместному поиску истины сторон процесса. Проведение такой аргументации, ее результативность зависят как от интеллектуальных способностей защитника или обвинителя, так и от его профессионализма, его уровня овладения процессом аргументации [7] . В-четвертых, аргументация персонифицированна. В судебном заседании аргументация осуществляется с конкретным оппонентом и против конкретной личности. В-пятых, аргументация выступает актом непосредственного взаимодействия. Порою в судебном разбирательстве взаимодействие заключается в выявлении позиции собеседника. В-шестых, аргументация состоятельна только тогда, когда она результативна, ибо в противном случае судебное заседание не выполнит поставленные перед ним задачи. В этой связи, если нет уверености, что в процессе аргументации можно достичь позитивных результатов, ее лучше в судебном заседании не применять.

Подобного рода логико-психологическая рациональность имеет целью склонение стороны к сознательному принятию положения, т. е. такому принятию, которое базируется на достаточных разумных основаниях. Конкретным выражением этой общей цели является та частная задача (или несколько задач), которую ставит аргументатор в каждом отдельном аргументативном процессе в зале судебного заседания. Они могут быть следующими:

– аргументатор может стремиться сформировать у суда и у противоположной стороны, определенное убеждение;

– целью аргументатора может быть желание сделать истину достоянием участников процесса, т. е. приобщить его к своему видению ситуации;

– аргументатор может стремиться просто вызвать интерес к некоторому положению и поэтому приводит для него доводы;

– целью аргументатора может быть эмоционально-психоло­ги­ческое воздействие, стремление вызвать эмоции (например, со­чувствие к потерпевшему или к подсудимому);

– аргументатор может стремиться побудить к определенным действиям, например, к отказу государственного обвинителя от обвинения.

Аргументацию рассматривают и как способ подведения оснований под какую-либо мысль или действие с целью их публичной защиты, побуждения к определенному мнению о них, признания или разъяснения. Однако, некоторые отличают доказательства от аргументации и обоснования по тому основанию, что доказательства имеют целью достижение истины по уголовному делу, аргументация направлена на убеждение, обоснование – это получение вероятного знания. Более того, полагают, что доказательства и обоснование являются формами аргументации [8] .

Средством аргументации является речь, обращенная главным образом к разуму судьи, участников процесса. Это значит, что аргументатор, учитывая интеллектуальный уровень адресата, приводит такие доводы в поддержку обосновываемого положения и строит такое рассуждение, которые, как он рассчитывает, будут сознательно приняты адресатом и должны склонить к принятию положения аргументации и в определенных случаях к соответствующему поведению. Для успешности такого воздействия доводы должны быть истинными [9] .

Подобного рода аргументированное убеждение представляет собой рациональное обоснование истинности, ценности, полезности некоторого положения путем приведения объективно и субъективно достаточных оснований для этого.

С психологической позиции авторы рассматривают как вербальные, так невербальные методы убеждения. Однако аргументация относится в большей степени к вербальным способам, которые носят некомандный (не силовой) характер.

С логической позиции законы мышления или логики, в
частности закон тождества, закон противоречия, закон исключенного третьего, играют не последнюю роль в аргументации, а если нарушаются, то все рассуждение становится несостоятельным.

Аргументация должна основываться на принципах, как на тех началах, которые позволяют построить определенные правила убеждения в рамках судебного разбирательства. Во-первых, в судебном заседании аргументатор должен владеть полной информацией рассматриваемого уголовного дела в суде. Во-вторых, аргументатор должен быть сам уверен, полностью убежден в
своей правоте. В-третьих, целесообразно строить свою доказательственную основу на доказательствах, признанных судом допустимыми. В-четвертых, аргументацию разумнее строить в
благоприятных условиях для адресата, наиболее доступно представлять убеждающие доводы, чтобы они были доступны мыслительной деятельности как суда, так и противоположной стороны.
В-пятых, оппоненты должны проводить аргументацию в условиях слышимости друг друга.

Кроме того, современные авторы выделяют следующие принципы аргументации в праве: логические (определенности, непротиворечивости, достаточности), гносеологические (объективности, взаимосвязи, развития), а также те принципы, которые закреплены в законодательстве [10] .

Если подойти к данной классификации принципов с уголовно-процессуальной точки зрения, в наибольшей степени интерес представляют принципы состязательности и свободы оценки доказательств. По нашему мнению, это те принципы, которые в наибольшей степени основываются на логике. С логической позиции теорию доказательств можно назвать скорее искусством, чем наукой, как элемент незыблемой европейской интеллектуальной традиции. В уголовных делах судьи всегда должны оценивать доказательства по внутреннему убеждению; при этом рациональное познание, логика переплетаются с тем, что называется пониманием [11] , основанном на разуме, на логическом восприятии судом аргументов, представленных сторонами.

Принцип состязательности в его классической форме наиболее полно реализован в англо-американской системе правосудия. Несмотря на то, что главная обязанность по представлению доказательств возложена на заинтересованные стороны, и правовой доктриной, и прецедентами подчеркивается активная роль судей судов первой инстанции. Судья не ограничивается фактами и доказательствами, представленными по выбору сторон. Он вправе сам строить свою логическую деятельность в познании обстоятельств уголовного дела и, например, вызвать и допрашивать дополнительных свидетелей, экспертов, назначать экспертизу как по ходатайству сторон, так и по собственной инициативе [12] . Состязательность – это вид деятельности, который в первую очередь основан на мышлении. По большому счету, логика и сущность доказывания в аспекте состязательности, это контролируемая судом процессуальная деятельность, направление которой – объективное и всестороннее исследование обстоятельств дела в границах обвинения и предмета доказывания. С точки зрения логики, состязательность – лишь инструмент судебного познания, обеспечивающий далеко не однозначный результат.

В состязательности основой является логическое рассуждение. Рассуждение – это переход одних суждений в другие, т. е. когда одно суждение порождает другое. Суждение есть мысль, обозначающая отношение явлений. Однако суждение может быть истинным или ложным в зависимости от того, имело ли в действительности место отношение между явлениями, выраженное в суждении. Ведь суждение всего лишь мысль о реальной действительности. Следовательно, чтобы проверить истинность суждения, предварительно нужно установить наличие явлений и отношений между ними, т. е. упорядочить их. Рассуждение завершается умозаключением, суть которого состоит в выведении нового знания из известных знаний. Поэтому логический вывод об истинности или ложности тезиса на основании свободного внутреннего убеждения и есть умозаключение, а не произвол дурной воли. Поэтому истинность решения по внутреннему убеждению легко проверяется по правилам логики [13] .

Одна из наиболее важных на сегодняшний день проблем, это дискутируемый вопрос о достижении истины по уголовному делу. На наш взгляд, целью состязательности в уголовном судопроизводстве должно быть достижение истины по уголовному делу. Логическое обоснование заключается в вопросах логики, но на грани философии. Мы согласны с теми авторами, которые справедливо полагают, что вопрос об истине находится в центре внимания специалистов с тех пор, как стала вообще формироваться процессуальная наука. Например, теория доказательств советского периода, в основе которой лежала гносеология диалектического материализма, как «единственно научная», исходила из того, что советским следователю и судье в противоположность юристам капиталистических стран, безусловно, доступна истина по каждому уголовному делу. И стоит согласиться с авторами, которые точно подметили, что как только в конце 1980-х – начале 1990-х гг. зашаталась и рухнула эта идеология, большинство процессуалистов, что достаточно частое явление в нашем государстве (по принципу – «чтобы выпрямить, нужно перегнуть»), впали в абсолютно другую позицию [14] . Авторы таких суждений сводят свое обоснование к тому, что прошлое восстанавливается с весьма относительной степенью достоверности и объективная истина известна лишь Богу [15] .

Практика применения современного УПК РФ показала, что законодатель несостоятелен в создании такого кодифицированного акта, который бы полностью отвечал потребностям современного общества и не порождал бы спорных вопросов [16] . Вопрос, на который сегодня обращено наше внимание, это правильность толкования нормы о назначении Российского уголовного судопроизводства.

Уголовное судопроизводство – это урегулированная нормами уголовно-процессуального права деятельность по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел, органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры, а также суда. Эта деятельность протекает в форме правоотношений, между всеми участниками производства по делу.

Статья 6 УПК РФ устанавливает, что назначение уголовного судопроизводства, это: 1) защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; 2) защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Ныне действующий УПК РФ не закрепляет, как такового, понятия задач уголовного судопроизводства. Что породило множество точек зрения относительно данного вопроса. Является ли назначение судопроизводства его задачами?

Стоит обратиться к толкованию слова «назначение», согласно словарю С. И. Ожегова, – это цель, предназначение, т. е. то, к осуществлению чего стремятся. «Задача» – то, что требует исполнения, разрешения [17] . Следовательно, в УПК идет речь о целях судопроизводства, цель обязательно должна быть точно определена, иначе в самом явлении, процессе нет смысла. И законодатель, закрепляя назначение судопроизводства в главе «Принципы уголовного судопроизводства», придает понятию основополагающий, принципиальный характер. Система принципов уголовного судопроизводства призвана обеспечить реализацию той цели, которую предусматривал законодатель.

Представляется, что цель уголовного процесса это восстановление социальной справедливости, посредством правильной реализации в жизнь материальных норм УК РФ. Это происходит, как раз через защиту прав и законных интересов лиц и организаций от преступных посягательств, защиту личности от необоснованного обвинения или ограничения прав. Согласно ч. 2 ст. 6 УПК РФ назначение уголовного судопроизводства заключается как в уголовном преследовании и назначении виновным справедливого наказания, так и в отказе от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Но нельзя рассматривать уголовное судопроизводство как деятельность с целью борьбы с преступностью, так как преступность – явление, которое имеет различные социальные причины и характеризуется большим количеством факторов его определяющих, в уголовном же судопроизводстве присутствует персонифицированность, т. е. речь идет о конкретном человеке и преступлении. Как следствие, уголовное судопроизводство нельзя использовать для борьбы с преступностью ограничением прав и интересов лиц, ужесточением наказаний или упрощением форм судопроизводства [18] .

В свою очередь, для реализации данной цели необходимо решать задачи, которые определяются функциональным назначением должностных лиц и государственных органов, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность. Данные органы призваны всесторонне и полно исследовать все обстоятельства уголовного дела, изобличить виновного, собрать необходимые доказательства и назначить наказание, соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, не допустить привлечения к уголовной ответственности невиновного, а в случае судебно-следственной ошибки реабилитировать гражданина. А. В. Смирнов и К. Б. Калиновский предлагают классифицировать задачи в зависимости от субъекта: задачи, возложенные на суд, на сторону обвинения и сторону защиты [19] .

Кроме понятий «назначение», «цели» и «задачи», вызывает вопрос термин «защита», используемый в ст. 6 УПК РФ, который применяется в нескольких значениях. В широком смысле защита понимается как охранительная функция государства [20] , т. е. подразумевается защита как лица, привлекаемого к уголовной ответственности от необоснованного обвинения, так и потерпевшего, и иных участников процесса от преступных посягательств. В узком смысле защита понимается как функция уголовного судопроизводства, упоминаемая в ст. 15 УПК РФ, т. е. функция защиты в суде, противостоит функции обвинения. Таким образом, возникает вопрос, как правильно стоит понимать норму. Если преступление уже было совершено, то вред был причинен, и защищать права в том смысле, который подразумевался в ст. 6 УПК РФ, уже поздно. Однако если подразумевалась процессуальная защита прав, то на основании Конституции РФ всем в равной степени обеспечивается механизм реализации процессуальных прав, значит утверждение тоже не верно.

Кроме того, в ранее действовавшем УПК РСФСР была закреплена такая цель уголовного судопроизводства, как достижение истины по уголовному делу. Истина непосредственно касалась такого центрального института уголовного процесса, как доказывание. К сожалению, в настоящем УПК РФ в назначении уголовного процесса ничего не сказано о цели процесса уголовного судопроизводства и даже косвенно не упоминается такая «сердцевина уголовного процесса», как доказывание по уголовному делу. По нашему мнению, если под доказыванием рассматривать регулируемую законом деятельность, состоящую в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу (ст. 85 УПК РФ), значит и в самом назначении уголовного судопроизводства следует закрепить положение о необходимости законного и обоснованного собирания, проверки и оценки доказательств. Данное обстоятельство, с одной стороны, позволит сделать акцент на установление истины по уголовному делу, с другой стороны, восполнит отсутствие такой цели уголовного процесса, как достижение достоверности по уголовному делу.

Разумеется, отказ от достижения истины в уголовном судопроизводстве, как обязательной для достижения в каждом случае цели уголовного судопроизводства, обусловлен легализованной презумпцией невиновности. Однако, по нашему мнению, положение, основанное на безусловной доказанности обвинения должно иметь силу не принципа уголовного процесса, а силу цели уголовного судопроизводства. Это важно потому, что, например, среди обсуждаемых и разрешаемых в совещательной комнате вопросов ст. 299 УПК РФ на первый план выдвигаются такие, от ответа на которые зависит, перейдет ли суд к обсуждению следующих: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, и доказано ли, что это деяние совершил подсудимый. Если событие преступления не доказано или не содержит состава преступления, а также если не доказано, что оно совершено подсудимым, или имеется оправдательный вердикт присяжных, суд в соответствии со ст. 302 УПК РФ постановляет оправдательный приговор, а оправдание по любому основанию означает невиновность подсудимого. Очевидно, что действующий УПК РФ нуждается в доработке и унификации терминологии. А до тех пор, пока не будет сделано, в теории будут возникать противоречия.

Следует исходить из того, что истина в уголовном процессе достижима. Однако это не снимает трудностей, которые могут возникнуть на пути ее установления и которые носят в значительной мере объективный характер, а вовсе не обязательно связаны с плохой мыслительной работой следователя, прокурора, судьи.

Надо заметить, что в зависимости от вида и уровня мышления те или иные доказательства будут иметь разную юридическую силу. С логической точки зрения этот вывод обосновывается структурой мысленного поля каждого конкретного участника уголовного процесса, те или иные доказательства имеют разной степени убедительную весомость и, соответственно, играют разную роль в принятии или отторжении передаваемого ему сведения по уголовному делу.

В частности, для одного участника процесса наибольший вес имеют выраженные на материальном носителе вещественные доказательства, для других участников – личные доказательства, для третьих – наибольшее воздействие имеет психологический компонент, который позволяет, не имеющее на первый взгляд серьезного значения доказательство, представить весомым для внутреннего убеждения судьи. В любом случае, весомое и юридически сильное доказательство, которое позволяет с уверенностью установить истину по конкретному уголовному делу. Еще в УУС в ст. 613 было закреплено положение о направлении председательствующим судьей «хода дела к тому порядку, который наиболее способствует раскрытию истины» [21] . В объяснительной записке к УУС написано: «Задача уголовного суда есть открытие в каждом деле безусловной истины» [22] . Критерием истины является внутреннее убеждение судьи, а также практика – «проверка получаемых знаний практикой осуществляется в ходе самого процесса познания на его чувственной и рациональной ступенях» [23] . Познание осуществляется в ходе практической деятельности, не ограничивая мыслительный процесс. Практика пронизывает процесс познания по уголовному делу. Активных практических действий требует отыскание, обнаружение, фиксация доказательств и убедительное представление их в суде.

Мы полагаем, что аргументация по уголовному делу зависит от определенного отношения к источнику доказательств.

С логической точки зрения теория аргументации исследует многообразные способы убеждения аудитории с помощью речевого воздействия. Речевое воздействие, как правило, основывается на различиях во мнениях, на столкновении позиций. Каждая сторона активно отстаивает свою точку зрения и пытается раскритиковать точку зрения противника. Если нет такого столкновения мнений, то нет и самого спора, нет состязательности.

С позиции теории аргументации в проведении спора выделяют пять стадий [24] , которые соответствуют этапам судебного разбирательства в суде первой инстанции.

Во-первых, стадия конфронтации. Применительно к судебному разбирательству – это изложение сущности обвинения, предъявляемого государственным или частным обвинителем.

Во-вторых, стадия открытия спора. Данную стадию можно отождествить с этапом судебного следствия, в которой стороны предоставляют и исследуют доказательства.

В-третьих, стадия аргументации. Она непосредственно относится к этапу прений сторон, в которых стороны после исследования доказательств аргументируют свою позицию посредством продуманных умозаключений, доводов.

В-четвертых, стадия критики. К этой стадии следует отнести реплики сторон, которые излагаются по результатам прений сторон, а также последнее слово подсудимого, в котором он излагает свое отношение к вменяемому деянию.

В-пятых, заключительная стадия. К данной стадии относится вынесение приговора, который может быть как обвинительным, так и оправдательным.

С содержательной стороны аргументация начинается с анализа определенного положения. Поскольку в логике такого рода положение именуется тезисом доказательства, необходимо установить истинность такого тезиса. В этой связи необходимо отличать тезис доказательства, тезис аргументации, тезис обоснования. Все эти три явления отличаются по своей цели и содержанию. Так, целью доказательства является установление истинности аргументируемого тезиса, в случае аргументации помимо установления истинности тезиса обосновывается целесообразность его принятия, обоснование предполагает определенную степень вероятности [25] . По нашему мнению, эти три элемента составляют в своей логической последовательности и в совокупности в целом процесс доказывания по уголовному делу.

Думается, учитывая данные представления по основанию логической взаимообусловленности можно предложить следующую классификацию доказательств. Во-первых, это доказательство – истинный тезис, во-вторых, истинный тезис, подлежащий аргументации и который служит доводом в правоте той или иной стороны процесса; в-третьих, вероятностный тезис, который в своей окончательной оценке позволит повлиять в процессе аргументации на окончательную убедительность стороны и суда в своей правоте в совокупности с истинным тезисом, наиболее весомым доводом процесса аргументации.

На основании изложенного следует сделать вывод о том, что, конечно, на досудебных стадиях в основе процесса доказывания заложена гносеология, т. е. посредством познания протекает логический переход от известного к неизвестному, как цепь умозаключений, приводящих к достоверному выводу. Однако собранные доказательства на досудебных стадиях выступают в форме тезисов, которые еще нужно исследовать и оценить в суде. Данный процесс осуществляется в аспекте состязательности сторон посредством приведения доводов, которые позволяют выдвинутые тезисы расценивать как обоснованные аргументы в пользу виновности или невиновности подсудимого. Посредством сложившихся аргументов формируется внутреннее убеждение судьи.

В этой связи, если рассматривать внутреннее убеждение судьи в качестве его уверенности в правомерности и законности выносимого приговора по уголовному делу, то аргументы сторон являются ключевым элементом в процессе доказывания и выступают в качестве основы для вынесения приговора судом в соответствии с доводами участников уголовного процесса, принимающих участие в судебном разбирательстве, с целью достижения истины по уголовному делу.