Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Брянская Е.В. Аргументирующая сила доказательств при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции: монография / Е. В. Брянская. – Иркутск : Изд-во ИГУ, 2015. – 193 с.

К оглавлению

Глава 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ НАЧАЛА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ

1.5. Соблюдение международных стандартов состязательности как гарантия активного доказывания по уголовному делу

Современный этап развития уголовно-процессуального законодательства и практика его применения требуют осмысления не только в том, что такое доказательства, каков процессуальный порядок их исследования, оценки, но и какую роль играют международные стандарты в сфере уголовного судопроизводства. Думается, в свете современной состязательности будет не лишним привести точки зрения, обосновывающие необходимость применения международных правил в российском уголовном судопроизводстве, а также необходимо представить и мнения современных правоприменителей о недопустимости преобладания по юридической силе международных актов над Конституцией России. Актуальность и проблематика данного вопроса заключается в том, что анализ судебной практики Европейского суда по правам человека показывает значительное количество нарушений прав человека в области уголовного судопроизводства. Безусловно, что наибольшую часть нарушений можно отнести к вопросам разумности процессуальных сроков, ограничения свободы в рамках применения мер пресечения. Однако сердцевиной российского уголовного судопроизводства является процесс доказывания по уголовному делу. Практически все вопросы в уголовном процессе сводятся прямо или косвенно к данному центральному институту уголовно-процессуального права. В этой связи международные стандарты являются своеобразной гарантией соблюдения прав человека и гражданина. При анализе национального уголовно-процессуального законодательства и международно-правовых актов можно убедиться, что большинство международных стандартов отправления правосудия отражены в российском законодательстве. Часть из них получили прямое выражение в законе, другие вытекают из содержания национальных процессуальных норм. Тем не менее те положения, которые закреплены в международных актах, в решениях Европейского суда по правам человека в качестве положений справедливого правосудия, направленные на защиту прав и свобод, недостаточно полно освещены в современной юридической литературе.

В первую очередь необходимо отметить, что Г. Кельзен в своей работе «Чистая теория права» дал представление о правовых источниках, которые имеют отношение к принципам и стандартам международного правосудия и их месту в иерархии норм международного права. Он разделил нормы международного права на три группы: во-первых, нормы «общего» международного права, сформировавшиеся как международно-правовые обычаи и нашедшие отражение, помимо международных договоров, в национальных актах государств; во-вторых, это нормы международного права, созданные на основе международных договоров, обязательные только для тех государств, которые в них участвуют; в-третьих, это нормы, созданные международными судами и другими международными органами, образованными на основе международного договора. Г. Кельзен полагал, что любые международно-правовые нормы, созданные договорами, опираются на общее обычное международное право (право высшего уровня), предполагающее, что его основная норма отражает всеобщий интерес государств, имеющих значение правосоздающего фактора [1] . Такая позиция применима к предмету настоящего исследования в том аспекте, что принципы и стандарты международного правосудия возникли и развивались как обычно-право­вые нормы, но выступают в качестве норм высшего уровня по отношению к национальному российскому законодательству. Например, правило pacta sunt servanda («соглашения должны исполняться») выступает императивной нормой международного права, как те «общие принципы права, признанные цивилизованными нациями», среди которых большое количество процессуальных норм, применяемых как на национальном, так и на международном уровнях.

Весомый вклад в развитие международных стандартов был внесен на VII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушениями 1985 г., в рамках которого был принят «Миланский план действий» [2] вместе с приложением «Руководящие принципы в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного порядка». В основе рассматриваемых документов лежит принцип, указывающий на то, что система уголовного правосудия должна в полной мере учитывать многообразие изменяющихся условий общества. В этой связи странам предлагается учитывать такие направления для эффективного развития системы уголовного правосудия, которые основаны на уважении и соблюдении прав человека, например, следует изучать новые направления и подходы, касающиеся концепций, мер, процедур и учреждений в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. Изучение проблем преступности должно проводиться в непосредственной связи и с учетом концепции прав человека; следует постоянно уделять внимание совершенствованию системы уголовного правосудия в целях укрепления ее способности реагировать на изменения общественных условий и потребностей. В этой связи на национальном уровне следует проводить периодическую переоценку существующей политики и практики уголовного правосудия в целях обеспечения их соответствия новым требованиям; следует проводить политику, направленную на как можно более широкое участие общественности в предупреждении преступности; уголовное правосудие должно эффективно содействовать благотворному и справедливому развитию с должным учетом факторов, связанных с правами человека и социальной справедливостью, обеспечивать независимость от личных или групповых интересов при отправлении судебных или квазисудебных функций; следует постоянно прилагать усилия для рассмотрения возможности применения альтернатив судебному вмешательству и пенитенциарным процедурам, включая альтернативы, ориентированные на общину, снижая тем самым уровень неоправданной криминализации; следует исключать неоправданные задержки в отправлении правосудия. Серьезным, как мы полагаем, следует считать и вывод о том, что справедливая, беспристрастная и гуманная система уголовного правосудия является необходимым условием осуществления основных прав человека ввиду того, что она ориентирует страны на соответствующее развитие своих правовых систем на основе указанных положений.

В отличие от основных принципов международного права, которых всего несколько, международно-правовые стандарты составляют солидный корпус международно-правовых норм и установлений, детализирующих требования основных принципов уголовного судопроизводства. Такая детализация присуща международно-правовым стандартам независимо от того, к какой разновидности норм, положений, правил, образцов она применяется. Применительно к уголовному судопроизводству актуально то, что международно-правовые стандарты сформулированы в решениях международных судов на основе толкования рассматриваемых ими правовых источников. Они же заложены непосредственно в уставах, статутах судов [3] .

Тем не менее заметим, что Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» в ч. 3 ст. 6 устанавливает, что «обязательность на территории Российской Федерации постановлений судов иностранных государств, международных судов и арбитражей определяется международными договорами Российской Федерации» [4] . Однако данный принцип фактически не отражается в УПК России (пожалуй, разве что единичные нормы, например ч. 3 ст. 1 о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство, и если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора). В УПК РФ нормы, регламентирующие обязательность исполнения актов международных судов в Российской Федерации, отсутствуют. Если проанализировать текст УПК РФ, очевидно, что нет единого подхода к регламентации на законодательном уровне последствий вынесения решений отдельными международными органами. УПК РФ закрепил последствия вынесения постановлений Европейским судом и процедуру их применения только при возобновлении производства по уголовному делу. Однако не закреплена конкретная процедура, а также права и обязанности участников уголовного процесса в случае применения закона, не соответствующего нормам международного права.

Процесс доказывания по уголовному делу непосредственно связан с соблюдением прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. И это очень важно, поскольку уголовное судопроизводство выступает той отраслью права, которая содержит наибольшее количество мер принуждения, пресечения, тех процессуальных действий, которые в процессе собирания доказательств ограничивают свободы, права человека и гражданина. В этой связи заметим, что международно-правовые стандарты связаны друг с другом, они способны настроить соответствующие нормы на их эффективную реализацию. Международно-правовые стандарты аккумулируют опыт сотрудничества государств по решению определенного круга вопросов, связанных именно с правовым положением личности в аспекте ограничения ее прав и свобод. Они образуют круг норм, которые могут подвергнуться международно-правовой кодификации. Стандарты играют роль международно-правовых установлений, демонстрирующих активную востребованность международного права международным сообществом. В этом проявляется их правовая роль. Постепенно стандарты развиваются, наделяются новыми элементами содержания, порой играют роль определенных принципов международного права. Так, идея, отраженная в Уставе Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран от 8 августа 1945 г. о справедливом и быстром суде над этими преступниками, нашла дальнейшее развитие в ряде других документов, в том числе в Международных пактах 1966 г., в Римском статуте МУС, в котором определено, что судебная палата обеспечивает справедливость и быстроту разбирательства, проведение его при полном соблюдении прав обвиняемого и с должным учетом необходимости защиты потерпевших и свидетелей. В Римском статуте отражены классические стандарты правосудия, в том числе индивидуальная уголовная ответственность (ст. 25), презумпция невиновности (ст. 66), неприменимость срока давности (ст. 29), недопустимость ссылки на должностное положение (ст. 27). В этом документе развиты признаки (составные элементы) геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений, что расширило границы применения этих стандартов. Суд может применять принципы и нормы права в соответствии с тем, как они были истолкованы в его предыдущих решениях (п. 2 ст. 21) [5] .

В этой связи современные авторы верно полагают, что возрастание роли международных норм в национальном правовом регулировании осуществления правосудия является фактором правовой действительности, поскольку создает режим его оптимального осуществления, условий непосредственного воздействия на национальное законодательство в сфере уголовного процессуального права. Разумеется, особое значение имеет оценка взаимосвязи функций правосудия с иными составляющими системы судебной власти, в частности с судебным контролем, судебным санкционированием, информационным и профилактическим воздействием на формирование правосознания населения страны. Характер и значение этих проявлений функций правосудия наиболее явно отражены в правовом механизме действия правосудия в узком значении этого понятия, т. е. когда непременным способом реализации процесса доказывания в суде является рассмотрение и разрешение в судебных заседаниях правовых споров в условиях полного соблюдения демократических принципов и международно-правовых стандартов правосудия [6] .

Применительно к деятельности органов уголовного судопроизводства для понимания сущности общепризнанных принципов и стандартов международного права следует руководствоваться Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» [7] , которым под общепризнанными принципами международного права предлагается рассматривать основополагающие императивные и диспозитивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательных. Без подобного признания они не могут считаться частью правовой системы Российской Федерации, порождающей для государства в целом, его органов и должностных лиц юридические обязанности.

Понятие «общепризнанные» относится как к принципам, так и к нормам международного права, поскольку и в том, и в другом случае это понятие характеризует юридически обязательное правило поведения. Обычно различие между принципами и нормами международного права не проводится, так как термин «принципы» имеет широкое значение и включает в себя нормы международного права, а также те стандарты, которые нам предлагает Европейский суд по правам человека. Под общепризнанными принципами международного права обычно понимают основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо. Концептуальной основой системы общепризнанных принципов международного права являются принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного [8] .

Юридическая сила международных стандартов заключается в том, что общепризнанные положения международного права позволяют утвердить стабильное и цивилизованное международное общение, которое должно соответствовать правовому прогрессу всего передового общества. Применительно к процессу доказывания по уголовному делу особое значение этих принципов заключается в формировании институтов международного права, призванных защищать права человека, влиять на развитие национального законодательства в направлении его гуманизации, способствовать усилению гарантий личности в ее столкновении с органами и должностными лицами публичной власти, которые производят предварительное расследование, рассматривают уголовные дела в суде, в противодействии произволу.

В этой связи Верховный Суд РФ поясняет, что в целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного права при осуществлении правосудия судам следует исходить из следующих конституционных положений. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ (ч. 1 ст. 17). Признание, соблюдение и защита прав и свобод человек и гражданина – обязанность правового государства (ст. 2 Конституции РФ). Согласно ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Исходя из этих установлений, а также из положений ч. 4 ст. 15, ч. 1 ст. 17 Конституции РФ, права и свободы человека, согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации, являются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации.

Международно-правовые стандарты законного и справедливого уголовного судопроизводства предполагают состязательную форму уголовного процесса в целом. В частности, право стороны защиты на равноценное участие в процессе доказывания является общепризнанным, его нарушение считается Европейским судом по правам человека существенным ограничением права на защиту от обвинения. Это право признано в таких международно-правовых актах, как Конвенция о защите прав человека и основных свобод (подп. «d» п. 3 ст. 6) [9] , Международный пакт о гражданских и политических правах (подп. «e» п. 3 ст. 14) [10] . Правила проведения отдельных процессуальных действий закреплены в «Правилах процедуры и доказывания» [11] , применяемых всеми органами международной уголовной юстиции, действующими на основании Римского статута Международного уголовного суда (ст. 69) [12] .

Наиболее распространенным процессуальным действием в собирании доказательств является допрос. Заметим, что в России имеет место игнорирование законодателем проблемы должного нормативного закрепления процедуры судебных допросов; отсутствие понимания этой проблемы и со стороны многих российских судей делает уязвимыми акты правосудия перед критикой в Европейском суде и других международных правовых инстанциях [13] . Можно даже сказать, что российское уголовное правосудие отчасти выпадает из европейского и международного правового пространства, где давно и твердо утвердились стандарты проведения судебных допросов. К примеру, С. А. Князев полагает, что ссылки на некую «особенную» состязательность нашего уголовного процесса не совсем уместны [14] .

С этим мнением соглашается и А. О. Машовец, который пишет о том, что состязательность должна существовать не только на словах, а по-настоящему – в конкретных процедурах и институтах уголовного судопроизводства. В том числе она должна определять структуру судебного допроса, являющегося главным средством формирования из личных судебных доказательств фактов. Состязательная структура судебного процесса, включающая три обычных стадии – прямой допрос, перекрестный допрос и передопрос, обеспечивает надлежащий способ представления и исследования показаний, а также соблюдение права подсудимого на защиту [15] . С этим положением стоит согласиться; к сожалению, современный российский законодатель не посчитал нужным закрепить подобного рода положения в УПК РФ.

Кроме того, Л. Б. Алексеева подчеркивает, что «ни одно закрепленное в международных нормах право не регулируется так подробно, как право на справедливое судебное разбирательство по уголовным делам» [16] . Она также отмечает принципиальное единство содержания ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции и то обстоятельство, что последняя получила «развернутую конкретизацию и развитие в решениях Европейского суда по правам человека, что позволяет более обоснованно судить о тех требованиях, которые международное право предъявляет к правосудию по уголовным делам» [17] . Применительно к процессу доказывания по уголовному делу Л. Б. Алексеева полагает, что суд «не может быть связан тем доказательственным материалом, который ему представляется обвинением и защитой» [18] ; в аспекте международных стандартов «в том случае, если сторонами представлено недостаточно доказательств для обоснования решения по делу, суд может по собственной инициативе истребовать и исследовать доказательственную информацию. Иное положение не соответствует ст. 6 УПК РФ». Кроме того, заметим, что в тех государствах, где до сих пор истина остается целью процесса доказывания, например во Франции, на основании ст. 310 УПК председательствующий наделен полномочиями, в силу которых он может по совести и чести принимать любые меры, которые сочтет полезными для установления истины. Аналогичное положение есть и в законодательстве США. В России вопрос активности суда является до сих пор достаточно спорным, поскольку по концепции УПК РФ суд выступает в качестве независимого арбитра и без инициативы сторон не участвует, в частности, в собирании доказательств.

Одним из положительных моментов выступает то, что международное сообщество, озаботившись неудовлетворительным положением потерпевших по уголовным делам в части возмещения вреда, причиненного преступлением [19] , разработало систему «реституционного правосудия», которая нашла свое закрепление в международно-правовых актах, издаваемых под эгидой ООН. К сожалению, в России данные стандарты не применяются до сих пор и потерпевший в настоящее время является одной из незащищенных категорий участников уголовного судопроизводства. Как бы хорошо ни был регламентирован процесс доказывания по уголовному делу и как бы ни было полноценно расследовано и рассмотрено уголовное дело в суде, ущерб и вред, причиненный потерпевшему по уголовному делу, возмещается и компенсируется с очень большими проблемами. В частности, потерпевшему порою приходится доказывать в суде не только размер компенсируемой суммы за причиненный моральный вред, но и сам факт того, что моральный вред действительно причинен преступлением.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что в международном праве формируются и действуют присущие ему отраслевые стандарты, отражающие содержательную специфику уголовного судопроизводства в виде общепризнанных принципов международного права. Их значение заключается в первую очередь в защите права человека, в усилении гарантий личности в ее столкновении с органами и должностными лицами публичной власти, в противодействии произволу. Следовательно, можно согласиться с мнением тех авторов, которые полагают, что объективная основа особой юридической силы общепризнанных принципов международного права предопределяется потребностями утверждения стабильного и цивилизованного международного общения, которые соответствуют определенным историческим условиям и отражают правовое сознание всего передового человечества [20] .

Однако заслуживает внимания позиция руководителя Следственного комитета России А. И. Бастрыкина, считающего, что следует отменить приоритет международного права над российским в Конституции РФ. В частности, А. И. Бастрыкин назвал «диверсией в правовом регулировании» положение российской Конституции о том, что нормы международного права необходимо ставить выше законодательства РФ, что было отмечено в его докладе к коллегии ведомства. Так, 26 февраля 2015 г. состоялось заседание коллегии, посвященное итогам работы следственных органов за 2014 г. и задачам на 2015 г. Руководителем было подчеркнуто, что настоящий «год для страны был непростым. Он был, образно говоря, годом проверки на прочность. Испытание пройдено успешно. Правопорядок в государстве остаётся стабильным, а авторитет и позиции России на международной арене крепнут. И подтверждение тому – недавние Минские договоренности о мирном урегулировании военного кризиса на Юго-Востоке Украины. Следственный комитет не оставался в стороне от этих трагических событий. Мы оперативно возбуждаем уголовные преследования в отношении военных преступников и националистов. Эти уголовные дела, а их возбуждено 39, расследуются, можно сказать, в боевой обстановке, собираются доказательства, чтобы виновных лиц настигло справедливое возмездие». Однако в свете данных событий А. И. Бастрыкин отметил, что в Конституции России есть положение о безусловном приоритете международных правовых норм над национальным законодательством (данный принцип также включили и в российский УПК, хотя и без конкретного регламентированного в законе механизма), несмотря на то что в остальных государствах имеются более гибкие механизмы. По его мнению, практика, в особенности недавние международные события, доказывают, что подобная ситуация работает против интересов РФ и умело используется оппонентами с Запада. Глава Следственного комитета добавил, что из российского законодательства необходимо исключить приоритет международных правовых норм, это поможет укрепить независимость РФ в правовой области. По его словам, необходимо вернуться к лучшим традициям отечественного судопроизводства [21] . Кроме того, ранее В. Д. Зорькин, председатель Конституционного Суда России, не раз заявлял, что РФ не передавала Европейскому суду по правам человека часть своих полномочий, позволяющих выносить решения по изменению законодательства нашей страны. Думается, в данных словах и мнениях есть доля правды; это лишний раз убеждает нас в необходимости более тщательного изучения международных стандартов и возможности, а порою целесообразности их применения на территории Российской Федерации, учитывая положение о большинстве международных стандартов, носящих декларативный характер, без реальной регламентации механизма их реализации в российском уголовном процессе.