Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Брянская Е.В. Аргументирующая сила доказательств при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции: монография / Е. В. Брянская. – Иркутск : Изд-во ИГУ, 2015. – 193 с.

К оглавлению

Глава 2 АКТИВНОСТЬ СТОРОН В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ

2.3. Осуществление состязательных начал уголовного судопроизводства защитником в суде первой инстанции

Право на защиту является конституционным правом. Однако в процессе доказывания по уголовному делу в основе принципа состязательности сторон в практической деятельности возникают вопросы по поводу реализации защитником своих полномочий. Например, нормы УПК РФ позволяют сделать вывод о том, что защитник не являет участником в собирании доказательств. Думается, такой вывод вполне справедлив.

Право каждого на участие защитника в случае уголовного преследования является общепризнанным принципом международного права, а также отражено в международных договорах, ратифицированных Российской Федерацией.

Возможность обращения за квалифицированной помощью к защитнику (адвокату) как неотъемлемая гарантия права на защиту в случае уголовного обвинения предусмотрена ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также ст. 5, 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Трудно сказать, что судебная защита в российском уголовном судопроизводстве является сравнительно новым явлением. Признание Россией принципов и норм международного права обязало ее обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективные средства правовой защиты, устанавливаемые компетентными судебными, административными или законодательными властями, и развивать возможности судебной защиты. Из международных актов следует, что Российская Федерация признает и берет на себя обязанность гарантировать каждому лицу, подвергаемому уголовному преследованию, воспользоваться помощью защитника, в том числе и бесплатно.

В соответствии с этими актами ст. 46 Конституции РФ закрепляет право каждого обжаловать в суд незаконные действия и решения любых органов государственной власти, органов местного самоуправления и их должностных лиц, общественных объединений, ст. 52 гарантирует потерпевшим от преступлений и злоупотреблений властью компенсацию причиненного вреда и доступ к правосудию, а ст. 22–25 поставили под судебный контроль решения, ограничивающие конституционные права и свободы участников уголовного судопроизводства.

Более того, согласно ст. 118 Конституции РФ правосудие осуществляется путем гражданского, уголовного, административного и конституционного судопроизводства. Это значит, что в судопроизводстве судебная защита носит всеобщий характер, гарантирована всем, чьи права и свободы нарушены, и хотя в уголовном процессе, в первую очередь, в ней нуждаются потерпевшие от преступлений, а также лица, в отношении которых в связи с этими преступлениями осуществляется уголовное преследование, право на судебную защиту обеспечивается любому лицу, чьи интересы затрагивает производство по уголовному делу. Судебной защите, таким образом, подлежат права, нарушенные не только преступлением, но и самим уголовным производством – действиями и решениями органов предварительного расследования, прокурора и даже суда, поскольку обжалование судебных решений в апелляционном, кассационном, надзорном порядке есть обращение участника процесса за судебной защитой, которую он не получил в предыдущих судебных инстанциях.

Однако в соответствии с УПК РФ назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов не только лиц, потерпевших от преступлений, но также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6). Обеспечение обвиняемому права на защиту рассматривается в качестве принципа уголовного судопроизводства, согласно которому право на защиту обвиняемый может осуществлять лично либо с помощью защитника и (или) законного представителя (ч. 1 ст. 16 УПК РФ).

Защитник (адвокат) нужен не только подзащитному, но и правосудию в целом, как реализация одной из конституционных гарантий на защиту от судебных ошибок – именно в этом выражается его общесоциальное и публичное значение. Закрепление в ст. 123 Конституции РФ принципиального положения, в соответствии с которым судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, обусловливает необходимость изучения проблемы, касающейся вопроса о том, насколько сторона защиты в судопроизводстве по уголовным делам обеспечена достаточными процессуальными возможностями, позволяющими ей противодействовать незаконному и необоснованному обвинению.

Регламентированный ст. 15 УПК РФ принцип состязательности уголовного судопроизводства предполагает, что наличие стороны обвинения требует безусловного, обязательного присутствия стороны защиты в уголовном процессе.

Именно поэтому осуществление адвокатом функции защиты прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве как реализация гарантированного ст. 48 Конституции РФ права на получение квалифицированной юридической помощи является одной из форм соблюдения принципа состязательности уголовного судопроизводства, что способствует вынесению судом справедливого, обоснованного и законного приговора. Состязательность сторон в уголовном процессе является важнейшим условием исследования сущности судебного спора, собирания и проверки доказательств, установления истинных обстоятельств дела и, в конечном счете, установления справедливости.

Л. A. Зашляпин, характеризуя правовую норму, изложенную в ст. 48 Конституции РФ с позиции обоснования возможности суще­ствования теории эффективной адвокатской деятельности, указы­вает, что на нее необходимо обращать особое внимание, так как она имеет санкцию в ч. 2 ст. 50 УК РФ, а поскольку связь ст. 48 с санкцией «требует, во-первых, наличия юридической помощи; во-вторых, эта помощь должна быть квалифицированной; в-третьих, квалифицированная помощь предполагает наличие знания об ад­вокатской деятельности в интересах человека в юрисдикционных производствах; в-четвертых, необходимое знание адвокатской дея­тельности предполагает его производство наукой» [1] .

В этой связи, поскольку для состязательности характерен такой элемент, как активность сторон в процессе доказывания, именно их целеустремленная позиция является основой движения процесса. Можно согласиться с мнением процессуалистов, которые отмечают, что интенсивность защиты зависит от интенсивности обвинения, а тактика сторон взаимосвязана. Вместе с тем особенностью реализации деятельности функции защиты является то, что степень ее активности определяется не только степенью активности обвинения, но и тем, действительно ли обвиняемым совершено инкриминируемое деяние.

Под профессиональной функцией адвоката (защитника) рассматривают наличие и исполнение исходных, главных положений норм уголовно-процессуального законодательства, а также законодательства об адвокатуре, которые как по отдельности, так и во взаимосвязи определяют положение адвоката в уголовном судопроизводстве, очерчивают пределы его деятельности, а также содержат эффективные возможности реализации доступа его доверителя к правосудию при оказании квалифицированной юридической помощи в целях защиты прав и законных интересов [2] .

М. А. Чельцов писал: защитник – это помощник суда и правозаступник обвиняемого и главная его задача – помогать органам предварительного следствия и суду в установлении истины по делу и в отправлении правосудия [3] .

Однако возникает вопрос, а во всех ли случаях в уголовном судопроизводстве защитнику обязателен статус адвоката. На сегодняшний день участие в качестве защитника лица, не имеющего статуса адвоката, крайне затруднено. Такое положение определяется прежде всего позицией Конституционного Суда РФ [4] . Однако относительно этого Постановления особое мнение высказывали четыре судьи Конституционного Суда РФ, что являлось достаточно внушительным, учитывая то, что всего в принятии данного решения принимали участие девять судей. В формулировке ч. 2 ст. 48 Конституции РФ, где понятие «защитник» по своему буквальному смыслу и смыслу, который стремились придать ему авторы Конституции РФ, определенно шире понятия «адвокат», что означает право подозреваемых и обвиняемых пользоваться помощью не только адвокатов, но и других защитников по своему выбору, включая, как следует из материалов Конституционного Совещания [5] , и частнопрактикующих юристов, не являющихся членами коллегии адвокатов.

В этой связи заслуживает поддержки общая направленность законодателя на усиление позиции и эффективности деятельности защитника. Однако, например, говорить о том, что в ч. 3 ст. 49 УПК РФ обозначены все моменты вступления защитника в уголовное дело, преждевременно. Исходя из позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении «По делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова» от
27 июня 2000 г. № 11-П, для получения квалифицированной юридической помощи не имеют значения факт возбуждения уголовного дела и определение формального процессуального статуса лица. Таким образом, мировой судья, вызывая лицо, в отношении которого подано заявление (ч. 3 ст. 319 УПК РФ), должен разъяснить ему право самостоятельно пригласить защитника либо ходатайствовать об обеспечении участия защитника мировым судьей в порядке ст. 50 УПК РФ.

В юридической литературе достаточно часто встречаются вопросы о предоставлении защитником доказательств как в суде, так и на стадии предварительного расследования. И нередко можно встретить споры о том, а выступает ли защитник самостоятельным участником по собиранию доказательств или же он является всего лишь «ходатаем» предоставления доказательств со стороны защиты. Частью 3 ст. 86 УПК РФ установлено, что защитник вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений; опроса лиц с их согласия; истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций. Именно с их помощью защитник как субъект уголовного процесса и уголовно-процессуального доказывания и осуществляет свою доказательственную деятельность.

По мнению М. Х. Битоковой, «исходя из принципа состязательности, представление защитником полученных доказательств стороне обвинения является не совсем корректным. Все собранные защитником доказательства представляются суду и исследуются в ходе судебного следствия. Исключение составляют доказательства, смягчающие ответственность лица, привлекаемого к уголовной ответственности, исключающие преступность деяния либо делающие уголовную ответственность невозможной» [6] .

Разумеется, подобного рода мнение довольно спорное. Действительно, как утверждают многие процессуалисты, состязательный процесс более присущ стадии судебного разбирательства. Однако момент представления доказательств в уголовном процессе определяется защитником и подзащитным в соответствии с разработанной по делу тактикой и стратегией. Практически каждое доказательство, которое представляет защитник, служит для достижения назначения уголовного судопроизводства. Заметим и то, что в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ следователь в обвинительном заключении указывает перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты.

Тем не менее в настоящее время положения по собиранию доказательств защитником являются декларативными, а провозглашенный принцип состязательности уголовного процесса на стадиях досудебного производства становится недействующим. Причиной подобных тенденций является отсутствие закрепленного правового механизма реализации обозначенных прав защитника на досудебных стадиях процесса. Так, закрепив в ч. 3 ст. 86 УПК РФ права защитника, законодатель не снял, а лишь добавил вопросы. Каков механизм проведения опроса защитником лиц с их согласия? Каков порядок фиксации полученных сведений, и, прежде всего, каков порядок оценки допустимости таких доказательств? Именно доказательств, а не сведений, потому как законодатель в ч. 3 ст. 86 УПК РФ закрепляет: «Защитник вправе собирать доказательства…». В этой связи напрашивается вывод о том, что защитнику (адвокату) законодателем позволено собирать доказательства, не соблюдая требования УПК РФ. По нашему мнению, такая ситуация свидетельствует о пробелах в нашем отечественном уголовно-процессуальном законодательстве.

Следовательно, можно ли согласиться с тем, что, исходя из провозглашенного УПК РФ принципа состязательности и равноправия сторон, защитнику предоставлены все основания для активного участия в процессе доказывания. Так, законодатель обращает внимание, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. При этом, думается, для объективного разрешения уголовного дела недостаточно разделения функций обвинения и защиты, нужно, чтобы сторона защиты имела возможность противостоять обвинению. Конечно, возможность такая существует благодаря процессуальному равенству сторон. Под процессуальным равноправием понимаются равные юридические возможности в отстаивании своей позиции, ведении спора и оспаривании позиции противоположной стороны. А будут ли стороны равны, если процессуальные полномочия защитника (адвоката) регламентированы в УПК РФ в недостаточно полной мере.

В этой связи справедливо писал И. Л. Петрухин, что способы собирания доказательств защитником в процессе доказывания по уголовному делу производятся за пределами процессуальной формы, установленной для собирания доказательств, без проведения процессуальных действий, поэтому собранные защитником данные не вполне корректно называть доказательствами. Они станут таковыми после приобщения к делу дознавателем, следователем или судом [7] .

Поскольку УПК РФ не дает ответы на указанные вопросы, споры об участии защитника в процессе доказывания не прекращаются. И в этой связи следует вспомнить позицию Конституционного Суда РФ относительно сферы действия принципа состязательности. В постановлении от 14 февраля 2000 г. он отметил: принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного судопроизводства... Это значит, что на всех стадиях уголовного процесса... обвинение и защита должны обладать соответственно равными правами.

Конечно, можно заметить положительный момент, в частности, если по прежнему УПК РСФСР любая инициатива защитника (адвоката) в поиске новых доказательств, попытка их фиксации воспринималась органами предварительного расследования как незаконное противодействие, что было чревато негативными последствиями, то теперь он вправе активно разыскивать информацию в пользу подзащитного и даже по своему усмотрению закреплять ее [8] . Тем не менее законодатель, объявив о праве защитника собирать доказательства в уголовном процессе, в действительности это право не обеспечил. Разделив участников дела на стороны и предоставив тем и другим право на собирание доказательств, законодатель не создал необходимого механизма действительного равенства правомочий противостоящих субъектов и тем самым не превратил участников в истинные стороны состязательного уголовного процесса.

Более того, как мы ранее отмечали, состязательность подразумевает равенство прав именно в процессе доказывания. Рассуждать о равноправии настолько разных участников уголовного судопроизводства как следователь, защитник и обвиняемый бессмысленно. О равенстве не может быть и речи, когда, с одной стороны, представитель государственной власти, предоставляющий суду доказательства виновности подсудимого, а с другой – гражданин, судьба которого решается в результате судопроизводства. В этой связи можно смело полагать, что защитник не является субъектом собирания доказательств. Однако возможно внести в УПК РФ ряд поправок, которые смогут устранить препятствия для реализации защитником (адвокатом) права на участие в собирании доказательств [9] .

Например, в соответствии с подп. 4 п. 3 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ адвокат вправе привлекать специалиста на договорной основе для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи. Адвокат (защитник) самостоятельно определяет степень профессиональной компетентности специалиста и формулирует перед ним вопросы, по которым намеревается выяснить его мнение. При этом защитник может представить в распоряжение специалиста имеющиеся у него копии процессуальных документов уголовного дела, а также материалы, полученные в рамках своей компетенции и в порядке, установленном ч. 2 и ч. 3 ст. 86 УПК РФ.

С той целью, чтобы в полной мере были реализованы права адвоката по привлечению специалиста в уголовном процессе, необходимо законодательно расширить регламентацию состязательного процесса, к примеру, с участием специалиста, в УПК РФ необходимо включить ряд положений. Авторы полагают, что в УПК РФ необходимо включить статью, регламентирующую допрос специалиста, а в ст. 206 УПК РФ следует указать срок, в течение которого следователь обязан предъявить для ознакомления подозреваемому, защитнику, обвиняемому, законному представителю и защитнику заключение эксперта [10] .

Мы поддерживаем позицию авторов и о том, что необходимо внести изменения в ч. 2 ст. 159 УПК РФ, изложив ее в следующей редакции: «2. При этом в удовлетворении ходатайства защитника о приобщении к материалам уголовного дела предметов и документов в качестве доказательств не может быть отказано. Кроме того, подсудимому, подозреваемому или обвиняемому, его защитнику, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела» [11] .

Приобщение опроса лиц полученного защитником с их согласия, не является конституционно гарантированным, но если защитник будет лишён возможности приобщать полученные в результате опроса сведения, это не даст реализовать комплексное право на защиту в целом. В настоящее время также нет никакой возможности, осуществив судебный контроль, повлиять на решения стороны обвинения на досудебной стадии процесса, и действующий УПК РФ в ч. 1 ст. 125 УПК РФ полностью закрепляет приоритет принятия решений за органами предварительного расследования, исключая судебный контроль над принимаемыми ими решениями. Необходимо установить процессуальную форму для опроса лица адвокатом, которые могут быть представлены в качестве доказательств и возможность их отклонения лишь по основаниям несоответствия данным требованиям, данные меры призваны обеспечить как комплекс гарантированного права на защиту, так и поддержать состязательность со стороной обвинения. Действительно, процессуально будет более оправданным способом фиксации результатов опроса граждан закрепление в п. 2 ч. 3 ст. 86 УПК РФ определения, «опрос лиц с их согласия – опрос лица (лиц) с их согласия защитником в рамках осуществления им защиты по уголовному делу, содержащий сведения, оправдывающие либо смягчающие вину его подзащитного, которые фиксируются в документе, заверенном подписями лица (лиц), дающего пояснения, и защитником». Впоследствии он будет прилагаться к ходатайству защитника о вызове свидетеля для допроса на предварительном следствии либо в суде, по усмотрению стороны защиты. Использование при этом дополнительных средств фиксации опроса, не противоречит действующему законодательству, но такое требование не должно быть императивным. Отказ от приобщения опроса, соответствующего вышеназванным требованиям, будет являться основанием к обжалованию таких действий по ч. 1 ст. 125 УПК РФ, как нарушающее конституционное право на защиту [12] .

Разумеется, подобного рода предложения носят спорный, дискутируемый характер, поэтому вспоминаются слова Р. С. Бел­кина о том, что истинная состязательность будет только в том случае, когда сторона обвинения и сторона защиты будут вести одинаково легализованные уголовные дела. Мы понимаем, что данное пожелание неосуществимо в реальности, но попытки наиболее детально регламентировать полномочия защитника (адвоката) в уголовном судопроизводстве заслуживают большого внимания и поддержки. Кроме того, оппоненты предложенной теории Р. С. Белкина поясняют, что действия, совершаемые защитником в процессе параллельного расследования, будут являться помехой для работы следователя, поскольку способны создавать предпосылки для уничтожения следов преступления, сокрытие какой-либо информации, подтверждающей справедливость выводов следователя о виновности обвиняемого. Это, в свою очередь, затруднит процесс установления в суде истины по уголовному делу или вообще сделает это невозможным.

Статья 74 УПК РФ предусматривает относительно исчерпывающий перечень источников, содержащих доказательственную информацию, названных в самом УПК РФ «доказательствами». Те же формы собирания доказательств, предусмотренные ч. 3 ст. 86 УПК РФ, которые предоставлены защитнику, по большей части не могут иметь результатом получение доказательств, изложенных в ст. 74 УПК РФ. Среди доказательств, указанных в ст. 74 УПК РФ, нет ни опросов лиц, ни предметов, документов, «собранных» защитником (адвокатом) на основании ст. 86 УПК РФ. В то же время в процессе реализации своих процессуальных прав защитник (адвокат) испытывает ряд трудностей, что вызвано именно розыскными началами досудебного уголовного процесса. В УПК РФ закреплены показания лиц, которые имеют место в уголовном деле только путем производства допросов, очных ставок, собирания вещественных доказательств посредством производства выемки, т. е. тех следственных действий, исключительное право на производство которых имеют только специально уполномоченные органы государства – органы уголовного преследования (ст. 21 УПК РФ), которые несут бремя доказывания по уголовному делу.

В настоящее время можно полагать, что защитник всего лишь собирает информацию, которая может относиться к факту совершенного преступного деяния, но не несет бремени доказывания по уголовному делу. Защитник (адвокат) не вправе отказаться от принятой на себя защиты, но и в то же время не несет обязанностей присущих дознавателю, следователю. Защитник только в судебных стадиях выступает активным субъектом по предоставлению, исследованию и проверке, оценке доказательств.

В этой связи мы полагаем, что деятельность защитника в уголовном процессе по уголовным делам может быть объективной лишь при условии равных процессуальных прав и возможностей сторон процесса в предоставлении доказательств суду. По нашему мнению, полномочия защитника в процессе доказывания по уголовному делу должны быть настолько детально регламентированы, что позволили бы органы уголовного преследования освободить от собирания доказательств защиты.

Заметим, что Европейский суд по правам человека отмечает, что органы прокуратуры обязаны представлять любые материалы, находящиеся в их распоряжении или доступные им, которые могут помочь обвиняемому освободиться от ответственности или получить менее суровый приговор. А так же Европейский суд по правам человека признает, что в ряде случаев за государством сохраняется право ограничения доступа к материалам дела для представителей защиты (дело «Кремцов против Австрии», дело «Йесперс против Бельгии»), даже если они представляют важность для защиты (дело «Круп против Дании»). Сделав оговорку относительно права в определенных случаях ограничивать доступ стороны защиты к материалам уголовного дела, Европейский суд по правам человека не раскрыл основания такого ограничения, предоставив правоприменителю возможность их расширительного толкования, что в итоге не идет на пользу реализации вышеуказанных принципов в процессе [13] .

Следует не исключать и того, что защитник должен акцентировать свое внимание на уличающих доказательствах, вызывающих сомнение как с точки зрения их достоверности, так и с точки зрения соблюдения требования допустимости.

В целях обеспечения принципа состязательности в суде, а именно в ходе судебного следствия, позиция защитника должна быть активной. Ему необходимо участвовать в исследовании доказательств. Особенно важно обеспечение непосредственности исследования доказательств в судебном разбирательстве (ст. 240 УПК РФ). Непосредственность исследования доказательств защиты предполагает обязанность суда лично воспринять, рассмотреть и исследовать имеющиеся в деле и представленные в суд доказательства, на основании которых будет установлено наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Такой подход законодателя позволяет исключить искажение и проявление субъективизма.

Кроме того, при допросе свидетелей со стороны защиты также следует активно участвовать в доказывании. Вынося приговор, суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, которое зависит от некоторых обстоятельств. Так, противоречивость, путаность, лживость показаний свидетеля могут повлиять на убеждение судьи в лучшую для защиты сторону. Таким образом, при правильно взятой тактике и внимательности адвоката свидетелю может быть выражено недоверие. В данном случае защитник должен повторить то, что свидетель уже сказал в ходе судебного разбирательства, затем – обратиться к его показаниям на досудебных стадиях. Выявленные противоречия в итоге послужат стороне защиты. Однако сами противоречия не стоит оглашать сразу, лучше прибегнуть к ним в прениях [14] .

Необходимо остановиться и на участии защитника в процессе доказывания не только в аспекте собирания и исследования доказательств. В аспекте оценки доказательств немаловажное значение имеют прения сторон. Почему мы связываем оценку доказательств с прениями сторон, причина в том, что прежде чем построить речь защитника в суде, необходимо, помимо исследования доказательства защиты, оценить в свете всех представленных доказательств как стороной защиты, так и стороной обвинения. В настоящее время, выступая в прениях, адвокат произносит речь, называемую защитительной, в которой подытоживается вся его напряженная, кропотливая работа, проделанная на предыдущих стадиях уголовного процесса. Цель прений заключается в том, чтобы сформировать у суда благоприятное мнение о подзащитном, ведь в большинстве своем мнение об адвокате, его профессионализме, складывается именно по его выступлениям в прениях. Для стороны защиты судебные прения – это один из способов активной защиты, где отстаивается позиция по делу и стремление обеспечить в отношении подсудимого постановление правосудного приговора.

В аспекте УПК РФ непосредственно в судебном следствии стороны не могут давать свои оценки исследуемым доказательствам и материалам уголовного дела. Именно в прениях стороны обвинения и защиты на основе анализа исследованных в суде доказательств выдвигают свои доводы и аргументы в обоснование своей позиции о доказанности или недоказанности предъявленного подсудимому обвинения.

Действующий уголовно-процессуальный закон почти не регулирует содержание судебных прений. В УПК РФ делается ссылка только на то, чего в прениях участников быть не должно:

– нельзя ссылаться на доказательства, не бывшие предметом рассмотрения в судебном следствии (ч. 4 ст. 295);

– председательствующий вправе остановить выступающее в судебных прениях лицо, если оно касается обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу (ч. 5 ст. 295).

В остальном же защитник сам волен строить свою речь, и качество ее во многом зависит от опыта и личных способностей защитника. Но, несмотря на это, содержание речи, в конечном итоге, почти целиком определяется занятой позицией по делу. При этом в своей речи защитник обязательно должен изложить свои окончательные выводы о доказанности события преступления, виновности подсудимого, квалификации его действий и мере наказания.

Законодательно не регламентирован вопрос о структуре защитительной речи. Однако невозможно представить себе речь защитника без вступления, опровержения доводов и доказательств обвинения, без изложения позиции и доказательств защиты, заключения.

Кроме того, нередко в судебной практике встречаются ситуации, когда защитник (адвокат) не согласовывает свою защитительную речь с подсудимым, более того, отдельные защитники (адвокаты) не готовятся к прениям сторон. В этой связи мы полагаем целесообразным предусмотреть процессуальный документ-согласование, в котором будет установлена достоверность обоюдности позиции подсудимого и защитника, а также и всех тех защитников, если их несколько, которые совместно защищают одного подсудимого. Думается, подобного рода согласование необходимо устанавливать в начале судебного разбирательства, в котором планируются прения сторон и фиксировать его возможно в протоколе судебного разбирательства.

Современные защитники справедливо полагают, что речь адвоката главным образом должна быть посвящена анализу доказательств по делу в целях опровержения доводов обвинения и подтверждения своей позиции.

При отстаивании той или иной позиции адвокат должен использовать все, что «работает» на пользу подзащитного. Речь будет более убедительной, если в ней будут отражены обстоятельства, хотя прямо и не определяющие состав преступления, но, тем не менее, помогающие воспринимать его события с защитительных, смягчающих, в определенной мере оправдывающих позиций [15] .

А. А. Койсин справедливо полагает, что объем изложения в речи существа события преступления определяется его доказанностью в судебном заседании с учетом пределов предъявленного обвинения. Недоказанные же эпизоды или действия адвокат обязан прямо назвать таковыми и должен просить суд исключить их из обвинения, соответственно мотивируя это.

Каждое отдельно взятое доказательство должно анализироваться и оцениваться адвокатом с позиции защиты, учитывая при этом специфику и особенности каждого конкретного дела. При этом адвокат обращает внимание суда на то, какие обстоятельства преступления и главное как освещены доказательствами (показаниями свидетелей и потерпевших, заключениями экспертов и т. д.).

Оценивая показания свидетелей, адвокат должен учитывать, кем является допрошенное в суде лицо – свидетелем защиты или обвинения. Все показания свидетелей необходимо сопоставлять между собой и с другими материалами дела и при выявлении противоречий либо несоответствия в показаниях обязательно обратить на это внимание суда в своей речи, сделав мотивированную оценку таких показаний [16] .

Адвокат должен попытаться найти убедительные объяснения того, почему он считает показания свидетеля обвинения недостоверными и наоборот, почему следует доверять свидетелю защиты [17] .

В заключение хотелось бы отметить, что при осуществлении защиты по уголовному делу защитник может (а в ряде случаев должен) не ограничиваться только одним направлением защиты, а выдвигать и развивать несколько параллельных линий защиты, представлять на рассмотрение суда несколько вариантов возможных решений.

Думается, таким образом защитник (адвокат) при осуществлении своей деятельности может нейтрализировать неправомерный обвинительный уклон, оказывая квалифицированную юридическую помощь.