|
|
Фоницкий И.Я.
Курс уголовного судопроизводства.
Т. 2. / Под ред. А.В. Смирнова СПб.: Альфа, 1996. 607 с.
К оглавлению
Глава I. ОБВИНЕНИЕ
175. Общие правовые условия обвинения, материальные и процессуальные. Иностранные
приговоры. Общие юридические условия обвинения суть правовые предположения,
необходимые для принятия и рассмотрения обвинения в судебном порядке. В отличие
от фактических они, во всяком случае и во всяком положении дела, подлежат оценке
суда, который при отсутствии их не может принять дела к своему производству,
а принятое обязан при обнаружении отсутствия их прекратить. Преследование, возбужденное
при отсутствии таких правовых условий, изначально ничтожно. Эти юридические
условия распадаются на материальные и процессуальные. Материальные условия сводятся
к наличности права на наказание и права на обвинение в данном случае; при отсутствии
этих прав падает и возможность обвинения в судебном порядке.
Право на наказание предполагает:
1) наличность преступления. Деяние, вызывающее уголовное преследование, должно заключать в себе полный состав какого-либо преступления, запрещенного уголовным законом под страхом наказания. Преследование, возбужденное против деяния, не заключающего в себе всех признаков преступления, недействительно и изначально ничтожно. Суд уголовный должен не принимать его к своему рассмотрению и обязан отказать обвинителю, не привлекая даже указываемое им лицо в качестве обвиняемого. Положение это применяется к производству как общих (ст.262 УУС), так и мировых (п.2 ст.46, 49 УУС, общ. собр. 1875/58) и судебно-административных установлений. Потому же если на основании такого преследования имело место судебное разбирательство, то в кассационном порядке оно подлежит отмене со всеми последствиями. Судебная практика, впрочем, строго применяет это положение только по отношению к признакам внешнего, состава, требуя во всяком случае наличность преступного события; что же касается признаков внутреннего состава (умысел или неосторожность, цель деятельности), то они признаются подлежащими доказыванию на суде, и если обвинение их утверждает, суд должен рассмотреть дело по существу;
2) наличность виновника преступления. В делах уголовных господствует ныне принцип личной ответственности (ст. 15 УУС): каждый отвечает только сам за себя; уголовная ответственность не переходит на других лип ни по договору, ни по наследованию; в основании ответственности могут лежать только собственные действия виновного, или, правильнее, только собственное его личное состояние, определившее преступную деятельность. Это состояние связано неразрывно с определенной физической личностью, подлежащей ответственности по мере своей вины и своего участия в преступлении; лица юридические в качестве обвиняемых фигурировать не могут., Уголовно-правовому началу ответственности личной в смысле физической личности противополагается гражданско-правовое начало ответственности личной в смысле персональной, причем persona может быть как лицо физическое, так и юридическое; здесь в полной мере допускаются преемство и переход прав и ответственности от одного к другому, что в уголовно-юридической области ныне встречается только как редкое исключение, например по делам о нарушении уставов казенных управлений. Это начало личной ответственности создает необходимость для обвинения виновника преступления; к розысканию его направляются старания обвинителя и мероприятия помогающего ему предварительного производства (ст.47, 48, 481, 256, 276 УУС). Заочное разбирательство допускается лишь по исключению; в виде же общего правила при отсутствии обвиняемого нет места и уголовному производству. 'В случае временного отсутствия его (побег) уголовное преследование приостанавливается (ст.846 - 852 УУС), а если оно теряет временный характер (смерть обвиняемого), то уголовное преследование совершенно отпадает;
3) действительную правовую возможность наказания, которая в данном случае составляет
дальнейшее необходимое условие обвинения, так как всякое обвинение направляется
именно на применение наказания к виновному. Потому все причины, погашающие наказание,
вместе с тем погашают обвинение и саму возможность дела в уголовном порядке.
Если причины эти наступили и стали известны суду до начатия уголовного дела,
то последнее не может быть начато за отсутствием к тому оснований; если же они
наступили или выяснились позже, то возбужденное ранее преследование подлежит
прекращению. Причины, погашающие право наказания, излагаются в курсе уголовного
права; к ним по нашему законодательству относятся: смерть виновного, истечение
уголовной давности, примирение виновного с потерпевшим по проступкам частным,
монаршее, помилование.
Независимо от того необходима наличность права обвинения в данном случае, т.е.
правовая возможность судебного осуществления его государством. Эту возможность
ограничивают два начала, стоящие между собой в тесной связи: auctori-tas
rei judicatae (Авторитет состоявшегося по делу решения (лат.)) и non
bis in idem (Никто не может быть дважды наказан за одно и то же деяние (лат.))
2. Первое из них имеет процессуальную природу и коренится в необходимости уважать
судебную деятельность и охранять ее силу; оно относится к деятельности всяких
судов, как уголовных, так и гражданских, сообразно компетенции каждого. Взгляд,
судом высказанный, должен пользоваться надлежащим авторитетом, и суду должна
быть предоставлена полная возможность выработать его спокойно и всесторонне.
И не подлежит никакому сомнению, что прежде всего сами суды должны подавать
пример уважения к судебной деятельности. Очевидно, что положение это относится
не только к судам уголовным, но и гражданским, и из него вытекает, что окончательное
решение компетентным судом данного вопроса устраняет возможность вторичного
судебного производства по тому же вопросу и налагает на все судебные места обязанность
подчиниться состоявшему решению (ехceptio rei judicatae) и что нахождение данного
дела в производстве одного суда устраняет возможность рассмотрения того же дела
всяким иным судом (ехсеptio rei in judicium deductae).
Авторитет судебных решений, законно состоявшихся, для прочих судебных мест
имеет единственным ограничением пределы компетентности суда, решение постановившего;
так, для уголовных судов обязательны решения судов гражданских в отношении действительности
и свойства события или деяния (ст.29 УУС), а для суда гражданского имеют такую
же обязательную силу решения уголовного суда по вопросам, совершилось ли событие
преступления и было ли оно деянием подсудимого (ст.30 УУС). Решения компетентного
уголовного суда обязательны для прочих уголовных судов, не подлежат новому со
стороны их пересмотру и впредь до отмены их в установленном порядке должны ложиться
в основание решений по другим делам, находящимся в связи с ними; например, если
А. был признан не виновным в воровстве за отсутствием самого события, то привлечение
Б. к суду по обвинению А. в подстрекательстве к такому воровству не может иметь
места. Так что положение о силе решений в области уголовно-процессуальной не
ограничивается лицами, о которых решение состоялось; оно объемлет всю область
события или происшествия.
Второе начало, стоящее в тесной связи с вышеизложенным, - non bis in idem.
При этом имеется в виду не только наказание но суду, но также и в иных законом
установленных порядках, например в порядке административном или даже в порядке
добровольного отбытия наказания, как это допускается, например, по нашему праву
относительно лесных проступков, караемых денежным взысканием (ст.201 Устава
о наказаниях, ст. 171 Правил 1889г.). Человек, раз вытерпевший наказание за
учиненное, покончил свои счеты с правосудием, и его несправедливо было бы вторично
привлекать за то же к ответственности. Эти начала признаются и нашим правом
(ст. 21 - 23, 29, 30 УУС). Под влиянием их судебный приговор исчерпывает карательное
право государства и становится препятствием для вторичного осуществления его
по тому же основанию, т.е. препятствием для нового обвинения. Кроме приговоров
обвинительных такое значение получают и окончательные, вошедшие в законную силу
приговоры оправдательные, потому что судебная процедура должна иметь свой конец,
и величайшей пыткой было бы подвергать человека неоднократной судимости за одно
и то же деяние. Таким образом, падение права обвинения в силу факта прежней
судимости предполагает: а) окончательно вошедший в законную силу судебный приговор;
б) состоявшийся в узаконенным порядке и исходящий от надлежащего суда; в) постановленный
по тому же деянию, по которому возбуждено новое преследование.
а) приговор есть судебное решение о виновности и наказании данного лица; от него отличаются судебные определения по отдельным частным вопросам, возникающим в деле, между прочим по вопросу о прекращении преследования (ст.277 УУС). Аuctoritatem rei judicatae имеют не только приговоры, но также и определения; положения, судом принятые, должны пользоваться уважением, независимо от порядка их постановления, но препятствием обвинения могут быть только приговоры, притом лишь вошедшие в законную силу; частным определениям этот авторитет не присваивается, и суд может изменять их; право такого изменения частных определений о прекращении преследования, впрочем, предоставлено не всякому суду, а лишь судебным палатам и только при особо указанных в законе условиях, сводящихся к открытию новых обстоятельств и устранению препятствий для преследования, ранее существовавших (ст.542 УУС).
б) приговор в смысле судебного решения о виновности и наказании имеет силу
закона для данного дела и ограждается законом как частное положение, применяющее
к данному случаю общее правило, в законе выраженное. Недостатки приговора, подлежащие
обжалованию в апелляционном или кассационном порядке, не мешают ему вступить
в законную силу, но для бытия приговора необходима наличность существенных его
условий. Он должен исходить от суда, законно в государстве существующего; постановления
властей административных не Имеют auctoritatem rei judicatae, как не имеют его
и постановления лиц, хотя и облеченных судебной властью, но действовавших вне
установленного порядка разбирательства. Он должен определять меры, законом установленные;
постановления, назначающие неизвестные закону меры, например ссылку в Китай,
никогда не могут войти в законную силу. Он должен исходить от суда, компетентного
на рассмотрение дел данного рода и на применение мер, приговором определенных;
определение, постановленное с превышением предметной подсудности, никогда не
может войти в законную силу и получить значение приговора; таково, например,
определение волостного суда о краже со взломом, мирового суда о разбое; но нарушение
одной лишь местной подсудности подлежит обыкновенным порядкам обжалования и
не препятствует вступлению приговора законную силу. Что касается иностранных
приговоров, то литература и судебная практика 1 единогласно
дают отрицательный ответ на вопрос о силе и значении их; карательная власть
есть один из атрибутов власти государственной, последняя же суверен па и не
допускает иностранных ограничений; ни одно государство не признает себя обязанным
исполнять уголовные приговоры иностранных судов и признавать за ними аuctoritas
rei judicatae. После незначительных колебаний начало это принято и русской практикой
в решении 1-го департамента Сената 1871 г. по делу Никитченкова и уголовного
департамента (1892/36) по делу Иодко. Не имея у нас обязательного значения,
иностранный приговор для наших судов может, конечно служить одним из материалов
дела, подлежащих его свободной оценке, как и прочие доказательства. Но от вопроса
об обязательности иностранного судебного приговора и приведения его в исполнение
отличается вопрос о признании прав, приобретенных личностью в иностранном государстве.
Начала современного международного общения требуют, чтобы права, приобретенные
личностью в одном государстве, ограждались и в других государствах; поэтому
только 2 законно состоявшийся и исполненный приговор иностранного
суда, ограждающий человека от вторичного привлечения его к ответственности там,
где он постановлен, дает ему право быть огражденным от такого преследования
и в других местах. Это право, однако, обеспечивается настолько лишь, насколько
оно совместимо со специальными интересами каждого отдельного государства, и
падает при коллизии с ними. Таково решение этого вопроса и по законодательствам
положительным. Так, германское законодательство, устраняя уголовное преследование
при наличности вошедшего в законную силу иностранного приговора, приведенного
в исполнение, исключает отсюда преступления государственные, подделку монеты
и преступления по службе, учиненные за границей германскими должностными лицами;
вместе с тем оно допускает новое производство для определения поражения нрав
за преступное деяние, учиненное за границей германским подданным, хотя бы уже
наказание за него было им там отбыто. Наше уголовное уложение 1903г., ограждая
от вторичной судимости лиц, оправданных или наказанных за границей, вводит (ст.
10) однородные изъятия для преступлений тяжких, караемых не ниже каторги (ст.
12). Действующее Уложение о наказаниях не содержит по этому вопросу определительных
постановлений 3.
в) наконец, для применения в области процесса начала non bis in idem требуется,
чтобы дело, но которому состоялся вошедший в законную силу приговор, было то
же самое, но которому возбуждено вторичное уголовное преследование. Это тождество
прежнего и вторичного дел должно быть понимаемо не в смысле тождества юридической
квалификации обвинений - такое тождество вовсе не ограждает от вторичной судимости
и дает возможность привлечения к суду человека, приговор которому уже вошел
в законную силу с легким лишь изменением законной квалификации (например, после
оправдания в предумышленном убийстве можно было бы предъявить обвинение в смертельных
телесных повреждениях), - а в смысле тождества фактической стороны их, т.е.
самого объективного события, в котором обвинение усматривает преступное деяние.
Поэтому невозможно новое обвинение в краже после оправдания обвиняемого за тот
же факт, квалифицированный как разбой, или в подстрекательстве после оправдания
его в иной форме участия в том же деянии; потому же при, идеальной совокупности
преступлений невозможно новое обвинение по одной квалификации его после оправдания
по другой. Но тождества лиц не требуется, и уголовный приговор, постановленный
относительно одних лиц, может служить и для других лиц защитой от обвинения
по тому же событию.
Только при наличности таких условий может быть речь об уголовном преследовании. Иностранные законодательства не знают исключений из этих правил; наше законодательство содержит два таких исключения, допущенные частью умышленно, но соображениям практического удобства, частью по недосмотру. В обоих случаях дело подлежит рассмотрению уголовного суда, несмотря на заведомую наперед невозможность применения наказания. Так:
1) на основании ст. 17 УУС, при прекращении уголовного преследования за смертью
подсудимого, давностью, примирением или помилованием начатые в судах уголовных
иски о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением или проступком,
разрешаются теми же уголовными судами. И так как для разрешения гражданского
иска, вытекающего из преступления, необходимо установить как само событие преступления
и соединенного с ним гражданского правонарушения, так и причинную связь его
с деянием данного лица, то для разрешения этих вопросов призывается уголовный
суд, несмотря па невозможность применения наказания. Закон говорит: "...иски,
начатые в судах уголовных", и тем требует, чтобы причины, прекращающие наказуемость
деяния, были обнаружены уже после начатия таких исков; при более раннем их обнаружении
сам иск о вознаграждении не может быть допущен к уголовному суду. Требуется
притом, чтобы иск уже был начат в суде уголовном. Предварительное следствие
преследует иные цели, чем суд по существу. Поэтому в кассационной практике принято
правило, по которому гражданский иск подлежит разрешению уголовного суда, несмотря
на наличность причин, устраняющих применение наказания, тогда лишь, если причины
эти обнаружены после предания суду. В мировом разбирательстве нет и такого ограничения.
Разрешая дело исключительно в интересах гражданского иска, суд уголовный в случаях
этого рода ограничивается только теми обстоятельствами уголовного свойства,
установление которых необходимо для разрешения гражданского притязания. Но по
требованию подсудимого суд обязан во всяком случае определить его виновность
и меру наказания, которому он подлежал бы, если бы в деле не оказалось законной
причины к прекращению уголовного преследования (ст.772, 773 УУС). Несмотря на
такое определение, осужденный, однако, наказанию не подвергается. Отсюда исключаются
случаи служебных преступлений должностных лиц, подведенных под манифест о помиловании,
без судебного определения их вины или невинности. Таким лицам предоставляется
право просить о назначении суда, последствием чего является отмена по отношению
к ним действия манифеста о помиловании, если они по рассмотрении дела не будут
оправданы (ст. 1117 - 1123 УУС);
2) в случае кассационного обжалования оправдательного приговора исключительно гражданским истцом и отмены его но такой жалобе дело передается в суд для нового рассмотрения его в полном объеме, также несмотря на то, что наказание к осужденному применено быть не может.
Процессуальные или формальные правовые условия обвинения суть:
1) компетентность суда, которому приносится обвинение. Впрочем, по нашему праву оно может быть приносимо суду или полиции, на обязанности которой лежит направление его подлежащему суду. Если сторона обратилась с обвинением в некомпетентный для рассмотрения его суд, то последний или возвращает его, или направляет по принадлежности;
2) компетентность данного лица или органа как обвинителя на предъявление обвинения. Лицами компетентными, как мы видели, признаются потерпевший от преступления, прокуратура, полиция и иные присутственные и должностные лица в круге их действия, наконец иногда сами судебные органы;
3) выполнение формальных требований, установленных законом для обвинения. Так, обвинение, заявляемое потерпевшим, носит название жалобы, которая может быть письменной или устной, причем в последнем случае суд ее протоколирует.
Обвинение, заявляемое прокуратурой, излагается в форме предложения и всегда письменно. Полиция заявляет о преступлениях сообщениями, а суд - постановлениями; по некоторым делам (например, о лесных нарушениях) обвинение возбуждается протоколами, имеющими иногда доказательное значение.
Компетентность лица на обвинение и наличность в нем формальных условий наше
законодательство называет "законными поводами для уголовного преследования"
(ст.42, 297 УУС); это название; иногда употребляется им также в смысле fundamenta
inquisitionis (основания расследования) розыскного процесса.
Примечания
1 Ваг* К.1. das internationale Privat-und-Strafrecht. Наnnover,
1862. 3.579: "Единогласно признается: что иностранный уголовный при-.говор для
другого государства не имеет обязательного значения и не подлежит исполнению:
из этого принципа допускается исключение лишь для незначительных проступков
в трактатах некоторых соседних государств, из которых каждое может быть убеждено,
что другое решает дело соответственно с его собстценными юридическими принципами...
Основывается это на том, что но началу абсолютной материальной справедливости,
господствующему в уголовном праве, каждое государство для применения наказания
должно убедиться в виновности наказываемого, а такое убеждение может иметь органом
лишь его собственные суды", так как в уголовном процессе нет места добровольной
юрисдикции и все уголовные дела должны быть решаемы по тем принципам, какие
установлены в стране для отправления правосудия.
2 А не в силу, как полагает проф. Таганцев, начала, но которому
res judicata pro veritate habetur (состоявшееся судебное решение принимается
за истину. - лат.) - начала, к данному случаю не имеющего никакого применения.
3 Практика наша, как указано, придерживается общепринятого
местного принципа. По мнению Л.Владимирова (Значение приговоров иностранных
судов по делам уголовным ..-/Жури. гражд. и угол. права. 1873. № 5), обвинительный
приговор иностранного суда устраняет у нас судебное разбирательство; наш суд
должен постановить свой приговор на основании данных, в иностранном приговоре
приведенных. Но мнение это противоречит началу непосредственности судебного
разбора, обязывая наш СУД основываться на данных, не им, а иностранными судами
признанных установленными. Оно вызвало бы необходимость заочного суда по всех
тех случаях, когда виновный не находится в распоряжении наших властей. Оно не
отвечает на вопрос, как быть в случаях, когда в иностранном приговоре (например,
присяжных заседателей) не приведено соображений. Впрочем, г-н Владимиров не
считает сам защищаемую им теорию соответствующей нашему нраву и замечает, что
"по букве нашего закона" обвинительные приговоры иностранных судов в России
обязательного значения не имеют.
Далее
См. новый учебник в традициях И.Я. Фойницкого
|
|
