|
|
К оглавлению
2.2 Участие потерпевшего в предварительном расследовании преступлений
Предварительное расследование, как и возбуждение уголовного дела, традиционно считается самостоятельной стадией российского уголовного процесса и проявляет себя на отрезке времени с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела до направления уголовного дела прокурором с обвинительным заключением (актом) в суд для рассмотрения по существу. Таким образом, стадия предварительного расследования является обязательной практически по всем уголовным делам, за исключением дел частного обвинения. Предварительное расследование представляет собой сложный институт уголовно-процессуального права, объединяющий все те юридические нормы, которыми регламентируются процессуальные условия, формы и средства раскрытия преступления, привлечения к уголовной ответственности виновного и создания необходимых предпосылок для предания его суду1.
1 Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе. М., Юридическая литература, 1965. С. 30.
106
В теории уголовно-процессуальной науки в последние годы стали появляться идеи о том, что предварительное расследование - не самостоятельная стадия уголовного процесса. Так, В.В. Вандышев предлагает именовать данную стадию досудебной подготовкой материалов, необходимую лишь для собирания и представления необходимой информации суду1. Тем не менее, стадия предварительного расследования и на сегодняшний день имеет большое самостоятельное процессуальное значение, именно на ней происходит раскрытие преступления и привлечение к ответственности обвиняемого, создаются предпосылки для возмещения причиненного преступлением вреда, выявляются и устраняются причины и условия, способствующие совершению преступлений и т.д. Участие в стадии расследования преступлений потерпевшего - одно из средств охраны его прав, возможность повлиять на движение производства по делу. Потерпевший - это одна из центральных фигур предварительного расследования, особенно в тех случаях, когда речь идет о преступлениях против личности.
Исследование личности потерпевшего и его деятельности в стадии предварительного расследования представляется весьма актуальным, т.к. способствует решению целого ряда вопросов: более правильной квалификации преступления, глубокому исследованию обстоятельств, способствующих совершению преступления, более всестороннему и полному расследованию уголовных дел, обнаружению новых доказательств и т.д.
Проблема изучения места и процессуального положения потерпевшего на стадии предварительного расследования усугубляется нерешенным вопросом о пределах действия принципа состязательности в досудебном производстве. Советская процессуальная доктрина отрицала возможность построения предварительного расследования на началах принципа состязательности и равенства сторон2. В наши дни данный вопрос так-
1 Вандышев В.В. Уголовный процесс. СПб.., 2001. С. 108-109.
2 См., например, Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. I. С. 149; Он же: Природа советского уголовного процесса и принцип состяза тельности. М., 1934. С. 103, 105; Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. М., 1971. С. 136- 138 и др.
107
же решается в теории уголовного процесса неоднозначно. Одни авторы полагают, что принцип состязательности действует исключительно в стадии судебного разбирательства, в результате чего он, однако, не утрачивает значения принципа всего уголовного процесса. Основной их аргумент - буквальное толкование термина "судопроизводство", а также расположение принципа состязательности в Конституции РФ - главе 7 "Судебная власть"1. А. Давлетов, придерживаясь той же точки зрения, тем не менее допускает возможность построения предварительного расследования (за исключением стадии возбуждения уголовного дела) на состязательных началах, но не приветствует этого2.
Другие исследователи считают, что не существует объективных препятствий для действия принципа состязательности не только в стадии судебного разбирательства, но и в стадии предварительного расследования, и даже выступают за расширение его действия на досудебных стадиях производства3. Интересную мысль о наличии на досудебных стадиях принципа состязательности высказал А. Тушев. Анализируя положения ст. 123 УПК РФ, согласно которым все участники уголовного судопроизводства могут обжаловать практически любое действие, бездействие или решение органа дознания, дознавателя, следователя и суда, А. Тушев делает вывод, что принцип состязательности сторон может проявляться на всех стадиях уголовного процесса в полном объеме4.
Третьи (и их сейчас большинство) находят проявление на досудебном этапе производстве не принципа состязательности,
1 Божьев В. К вопросу о состязательности в российском уголовном процессе // Уголовное право. 2000. № 1. С. 52 - 53; Абдрахманов Р.С. Эффективность принципа состязательности // Российский судья. 2003. № 6. С. 10-11; Лебе дев В.М. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М., 2001. С. 24 и др.
2 Давлетов А. Проблема состязательности решена в УПК РФ неудачно // Российская
юстиция. 2003. № 8. С. 16 - 18.
3 Гришин А.И. Состязательность уголовного судопроизводства и предваритель ное расследование // Правоведение. 1998. № 1. С. 177 - 178; Башкатов А., Вет рова Г. О состязательности // Российская юстиция. 1995. № 1. С. 19 - 20; Руднев В. О состязательности на предварительном следствии // Уголовное право. 1999. № 1. С. 86 и др.
4 Тушев А. Роль прокурора в реализации принципа состязательности в уго ловном процессе // Российская юстиция. 2003. № 4. С. 34.
108
а его отдельных элементов1. Следует согласиться именно с их мнением, т.к. досудебные стадии все еще пронизаны публичными началами, противостоящими внедрению полной состязательности. Это и одностороннее волеизъявление должностных лиц при возбуждении уголовного дела, и сама процедура ведения предварительного расследования, и применение мер процессуального принуждения, и сохраняющий до настоящего времени сильные позиции прокурорский надзор за предварительным расследованием (особенно рассмотрение жалоб на действие той же самой стороны обвинения - следователя, дознавателя) и т.д. Как отмечает в этой связи А.Б. Чичканов, предварительное расследование по своей природе не может быть состязательным. На предварительном следствии нет и не должно быть сторон2.
Не будем столь категоричны, как автор приведенных выше слов. Развитие состязательных начал на предварительном расследовании несомненно важно в целях укрепления правовой защищенности личности, вовлеченной в производство по уголовному делу. В первую очередь это касается подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления. Действующий УПК РФ закрепил в этом отношении много положительного. Но хотелось бы надеется, что расширение состязательности двинется не только в одном направлении - расширении процессуальных возможностей защиты. Как отмечает первый заместитель Генерального прокурора РФ Ю. Бирюков, "...вопросы неприкосновенности личности трактуются только как свобода подозреваемого, обвиняемого от незаконных арестов, задержаний в связи с возбуждением и расследованием уголовного дела... Разработчики нового кодекса... выдвинули тезис приоритета прав обвиняемых, подозреваемых перед правами потерпевших, жертв преступлений"3.
1 Чичканов А.Б. Принцип состязательности в российском уголовном судопроиз водстве // Правоведение. 2001. № 5. С. 126- 128; Лукашевич В.З., Чичканов А.Б. Принцип состязательности сторон в новом УПК РФ // Правоведение. 2002. № 2. С. 103-104; Болтошев Е.Д. К вопросу о состязательности в досудебных стадиях уголовного судопроизводства России // Российский судья. 2001. № 10. С. 14 - 17; Резепкин А.М. УПК РФ и состязательность в досудебном производстве по уголовному делу // Новый УПК РФ в действии: Сборник научных статей / Под ред. А.П. Гуськовой. Оренбург: Изд. центр. ОГАУ, 2003. С. 51 -55 и др.
2 Чичканов А.Б. Указ. работа. С. 127.
3 Бирюков Ю. Правосудие не терпит суеты / http:// www.ng.ru/politics/2001 - 05 -01/3 _justice.html
109
Конечно, Ю. Бирюков во многом прав. И все же потерпевший, несмотря на декларирование его полноправным участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения (п. 47 ст. 45, гл. 6 УПК), является более бесправным перед должностными лицами, ведущими уголовный процесс (дознавателем, следователем, прокурором), нежели перед противостоящей ему стороной защиты. Расширение процессуальных прав потерпевшего по делам публичного и частно-публичного обвинения в значительной мере внесло изменения в деятельность лиц, потерпевших от преступления, на досудебном производстве. Основываясь на положениях п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК, увеличены возможности потерпевших по использованию правовой помощи, что, в частности, связано с расширением сферы деятельности судебного контроля за предварительным расследованием. К сожалению, приходится констатировать тот факт, что в следственной практике все чаще стали встречаться случаи, когда органами предварительного расследования не придается должного внимания обеспечению прав лица, потерпевшего от преступления.
А.П. Гуляев следующим образом характеризует взаимоотношения между работниками предварительного расследования и потерпевшими: "Некоторые недобросовестные работники милиции перестают видеть в гражданах, обращающихся с заявлениями и письмами в органы внутренних дел, живого человека. Они не находят ничего зазорного в том, чтобы по 3 - 4 раза вызывать сначала для объяснений, затем допросов одно и то же лицо, отрывая его от дел и причиняя не только моральный, но и материальный ущерб. Неудивительно, что потерпевшие от преступных посягательств нередко предпочитают отказаться от своих заявлений, а очевидцы преступления стараются не попасть в свидетели"1.
Процессуальное неравноправие потерпевшего не только с участниками уголовного судопроизводства со стороны защиты, но и неравноправие с, казалось бы, "своими" - прокурором, следователем не раз отмечалось в научной литературе. Казалось бы, приоритет из приоритетов государственной власти - защита личной безопасности граждан. Однако, сегодня на первый
1 Истина... И только истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе. М. Юрид. лит., 1990. С. 257-258.
план выступает защита ведомственных интересов, повышение показателей в работе. В предыдущем параграфе уже говорилось о нежелании работников предварительного расследования принимать заявления о неочевидных преступлениях, могущих отрицательно сказаться на проценте раскрываемости. И данная тенденция не может не волновать своим размахом.
Динамика рассмотрения уголовных дел судами и мировыми судьями Оренбургской области показывает, что если в 2001 г. этот показатель составлял 24 628 дел, то в 2002 г. - всего 18 768 дел, а в 2003 г. - 17 504 дела (!). Конечно, разницу можно было бы списать на введение в действие с 01.07.2002 г. нового Кодекса РФ об административных правонарушениях, декриминали-зировавший ряд преступлений, в частности ряда хищений.
Тем не менее, путем несложных подсчетов станет видным следующее. В среднем в 2001 г. в Оренбургской области рассматривалось 2 052 уголовных дела в месяц. Гораздо меньше дел рассматривалось в 2002 г. - 1 564 дела (!) в месяц. Более того, показатели рассмотрения уголовных дел судами и мировыми судьями Оренбургской области в 2003 г. показывают еще более удручающую картину. Так, согласно статистическим данным, в 2003 г. было рассмотрено только 17 504 уголовных дела (или 1 458 дел в месяц). Следовательно, легко заметить, что с момента введения в действия УПК РФ количество рассмотренных судами и мировыми судьями уголовных дел сократилось примерно на 50 % (!). Что же касается увеличения количества рассмотрения административных дел по мелкому хищению, то ожидаемого аналогичного прироста показателей не наблюдается. Так, в 2001 году судами Оренбургской области было рассмотрено 553 административных дела о мелком хищении. В 2002 г. судами и мировыми судьями Оренбургской области рассмотрено 956 административных дел о мелком хищении (на 403 дела больше). В 2003 г. этот показатель составил 628 административных дел о мелком хищении1.
1 Статистические данные приведены по: Информационный бюллетень Оренбургского областного суда и управления Судебного департамента в Оренбургской области. 2003, № 2 (февраль). С. 30 - 33, 49 - 50; Информационный бюллетень Оренбургского областного суда и управления Судебного департамента в Оренбургской области. 2003, № 6 (июль). С. 3 - 6; Информационный бюллетень Оренбургского областного суда и управления Судебного департамента в Оренбургской области. 2004, № 1 (январь). С. 37 - 40.
111
Следовательно, официальные данные свидетельствуют о резком сокращении поступления уголовных дел в суды1, следовательно - о сокращении роста преступности в области, с чем мы не можем согласиться. Полагаем, в данной ситуации можно сделать только один вывод, логично вытекающий из приведенных данных - рост латентной преступности по причине массового укрывательства фактов о совершенных преступлениях. Предъявляя повышенные требования к доказыванию, к применению мер процессуального принуждения, к охране прав и свобод личности обвиняемого, УПК заставляет должностных лиц органов предварительного расследования перейти на качественно новый уровень работы, к которому они не готовы. Следствием этого являются множественные нарушения прав, свобод и законных интересов иных участников процесса - потерпевших. Кроме того, законодатель несколько односторонне подошел к решению вопроса о расширении частных и диспозитивных начал, касающихся меры участия обвиняемого и потерпевшего в расследовании преступлений.
По УПК РФ (так же, как и по УПК РСФСР) потерпевший не обладает правом самостоятельно собирать доказательства2 (за исключением письменных документов и предметов - ч. 2 ст. 86 УПК). Это право он реализует только путем просьбы, обращенной к дознавателю, следователю, прокурору, иному должностному лицу изъять и приобщить к делу то или иное доказательство. В отличие от потерпевшего, а также его представителя (в т.ч. законного), защитник подозреваемого и обвиняемого наделен гораздо большими возможностями собирания доказательств. Мы специально акцентируем на этом внимание, т.к. согласно смыслу норм УПК (в частности, определением защитника как лица, осуществляющего в установленном Кодек-
1 Примерно аналогичные данные получают и другие ученые. Так, Н.П. Кириллова
пишет, что "анализ практики рассмотрения уголовных дел судами Санкт- Петербурга
за период с 2000 по 2003 г. свидетельствует о существенном сокращении
в 2002 г. (т.е. после вступления в действие УПК РФ) числа рас смотренных
уголовных дел. По сравнению с предыдущим годом оно соста вило 32 %". См.:
Кириллова Н.П. Институт поддержания обвинения в России и за рубежом: перспективы
развития. Правоведение. 2003. № 4. С. 140.
2 Термин "доказательство" в данном случае, конечно не совсем уместен, т.к. полученные фактические данные необходимо еще процессуально оформить, но в целях удобства изложения мы будем пользоваться именно им.
112
сом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, а также расположения ст. 49 в гл. 7 УПК - участники уголовного судопроизводства со стороны защиты), только защитник, т.е. представитель прав обвиняемого или подозреваемого, вправе заниматься данной деятельностью. Каких-либо норм, устанавливающих аналогичное право представителей потерпевшего, гражданского истца, тем более частного обвинителя, текст УПК не содержит. Вероятно, законодатель вновь ошибочно посчитал, что в таких случаях на помощь должны прийти "свои" - иные участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения, т.е. прокурор, следователь, дознаватель, что нам представляется в корне неверным решением.
Итак, ч. 3 ст. 86 УПК устанавливает, что защитник вправе собирать доказательства путем: получения предметов, документов, иных сведений; опроса лиц с их согласия; истребования справок, характеристик, иных документов от различных органов, объединений и организаций. О данном праве защитника уже много писалось в научной литературе, но все публикации затрагивали деятельность защитника по собиранию доказательств только со стороны допустимости собранных таким образом доказательств1. Большинство ученых встретило данную новеллу законодателя положительно, связывая ее с правом вести защитником так называемое "параллельное расследование"
1 См., например: Кузнецов Н., Дадонов С. Право защитника собирать доказательства: сущность и пределы // Российская юстиция. 2002. № 8. С. 32; Каря-кин Е. Допустимость доказательств, собранных защитником, и осуществление функции защиты в уголовном судопроизводстве // Российская юстиция. 2003. № 6. С. 57 - 58; Мещерин А.И. Новые познавательные полномочия защитника // Материалы международной научно-практической конференции, посвященной принятию нового Уголовно-процессуального кодекса РФ. М., 2002. С. 76 - 78; Лазарева В.А. Доказательства и доказывание в новом УПК // Там же. С. 84 - 86; Победкин А.В. Субъекты собирания доказательств по УПК РФ // Там же. С. 91 -93; Горбачев А.В. Новое право защитника по уголовному делу // Там же. С. 93 - 95; Бормотова Л.В. Проблемы участия защитника в доказывании по уголовным делам // Региональная научно-практическая конференция молодых ученых и специалистов Оренбургской области / Сборник материалов. Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2003. С. 38-39; Абдюшев М. Допустимость доказательств, собранных адвокатом-защитником // Новый УПК РФ в действии: Сборник научных статей / Под ред. А.П. Гуськовой. Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2003. С. 210 - 212; Мурадьян Э.М. Свидетель, адвокат и нотариус // Государство и право. 2004. № 7. С. 12- 19 и др.
113
и составлением "защитительного заключения" в противовес заключению обвинительному. О "параллельном расследовании" и "защитительном заключении" речь пойдет несколько позже, сейчас хотелось бы рассмотреть иной аспект деятельности адвоката-защитника по собиранию и предоставлению доказательств.
"Громадное значение имеет строжайшее соблюдение и правильное применение норм нравственности в отправлении правосудия, в судопроизводстве, в работе судебных, прокурорских и следственных органов", - писал М.С. Строгович тридцать лет назад1. И его слова не потеряли свое актуальности до настоящего времени. "Нравственное содержание юридического процесса обусловлено не только этическими началами законодательства, но и моральными требованиями, которые предъявляются к лицам, осуществляющим процессуальную деятельность", - отмечают уже в наши дни2. К адвокатам, непосредственно связанным с отправлением правосудия по уголовным делам, приведенные суждения, полагаем, должны применяться в несомненном порядке. В этой связи следует затронуть вопрос об этическом аспекте деятельности защитника при собирании доказательств.
Каждое совершенное преступление причиняет лицу вред, в том числе и моральный, поэтому каждое действие, связанное с напоминанием потерпевшему о пережитом, причиняет ему все новые и новые нравственные страдания. Смерть родственника, изнасилование жены или дочери - все это не может не наложить отпечаток на моральное состояние человека. Несомненно, что работа с личностью, живым человеком всегда представляет собой особую сложность, нежели с неодушевленными предметами. Постоянные допросы, осмотры, опознания, очные ставки, проведение освидетельствования или экспертизы и т.п. - все это отражается и на поведении потерпевшего, и на его желании продолжать осуществление уголовного преследования, и на самом отношение к правосудию. Поэтому еще в конце 19 в. А.Ф. Кони писал: "В каждом судебном действии наряду с вопросом "что"
1 Строгович М.С. Проблемы судебной этики / Под ред. М.С. Строговича. М., 1974. (Приводится по: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. Т. 2. Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1992. С. 217.).
2 Громов Н.А., Цыбулевская О.И. Нравственные основания юридического про цесса // Российский судья. 2004. № 9. С. 27.
114
следует произвести возникает вопрос о том, "как" это произвести... Нужно настойчиво желать, чтобы в выполнении форм и обрядов, которыми сопровождается правосудие, вносился вкус, чувство меры и такт, ибо суд есть не только судилище, но и школа..."1.
Следовательно, осуществляя собирание доказательств, т.е. производя по существу процессуальную деятельность, адвокату необходимо соблюдать при этом общепризнанные нормы морали. При опросе лиц, потерпевших от преступления, собирая справки, характеристики и иные документы, в которых могут содержаться сведения о личной или семейной тайне потерпевшего или близких ему людей, от адвоката должно требоваться неукоснительное вежливое отношение к опрашиваемому. Адвокат постоянно должен помнить о том, что перед ним - человек, уже понесший какую-либо травму, лишения, и лишнее напоминание об обстоятельствах случившегося может нанести ему еще больший ущерб. В особенности это касается дел, по которым потерпевшими выступают малолетние или несовершеннолетние лица, душевнобольные, инвалиды и лица, потерпевшие от преступлений, связанных с половой свободой и половой неприкосновенностью личности. Как отмечает М.С. Строгович, "Расследование и разрешение уголовного дела может и должно привести к морально ценному результату, но в ряде случаев при неправильном подходе судей, следователя, прокурора (добавим - и адвоката - И.Ж.), оно может причинить серьезный моральный вред личности, обществу"2.
Действительно, представим себе лицо, потерпевшее от изнасилования (и тем более если это лицо - несовершеннолетнее). Сколько только официальных процессуальных действий предстоит пройти такому потерпевшему: опрос, допрос, экспертизу, опознание, очную ставку и т.д., причем везде будет сталкиваться с ухмылками, непониманием, многозначительными взглядами соседей и знакомых. Известно, что преступления против половой свободы и половой неприкосновенности являются одними из наиболее латентных и именно по причине стыдливо-
1 Кони А.Ф. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 4. Нравственные начала в головном процессе. М., 1967. С. 50-68.
2 Строгович М.С. Проблемы судебной этики / Под ред. М.С. Строговича. М., 1974. (Приводится по: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. Т. 2. Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1992. С. 224 - 225.).
115
сти, боязни, что узнают родители, друзья, супруг и т.д. Само по себе уже это несет в себе огромную психологическую нагрузку на потерпевшего, а уже и адвокат (благо один) - тут как тут: "вы уверены, что это был мой подзащитный? ", "вы уверены, что совершили все не по своей воле?", "вы уверены...?", "вы уверены...?" и т.д. Как, даже вежливо, аккуратно, стараясь не обидеть или не задеть ребенка, объяснить ему, что все это требуется для того, чтобы выполнить неизвестную ему "презумпцию невиновности", "состязательность сторон" и т.д.?
Взаимодействие морали и права в сознании дознавателя, следователя, прокурора, судьи самым непосредственным образом влияет на тактику его поведения, манеру общения с иными участниками процесса, на выбор процессуального решения в той или иной конкретной ситуации. Изучение личности потерпевшего на этапе предварительного расследования преступлений в целях получения от него достоверной информации - один из важных вопросов уголовного процесса. Такое изучение может проводиться как традиционными методами (беседа, наблюдение, анализ документов, обобщение независимых характеристик и т.д.), так и специфическими (психологическая или психиатрическая экспертиза и т.д.). И если Уголовно-процессуальный кодекс РФ устанавливает в своих положениях обязанность в определенных случаях придерживаться норм морали, а в определенных - прямо запрещает действовать вопреки таким нормам (ст.ст. 9- 14, 160, 181 УПК и др.), то в отношении адвокатов подобных предписаний УПК не содержит1.
Конечно, российская адвокатура всегда стремилась каким-нибудь образом регламентировать нравственные начала своей профессии, поэтому принятый Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г. первый в истории России Кодекс профессиональной этики адвоката2 показывает всю зна-
1 Интересен тот факт, что на страницах периодической печати время от вре мени появляются публикации, посвященные этическим основам оказания ад вокатами помощи потерпевшим, но не более того. Из наиболее последних работ см., например: Мальцев С.Я. Этические аспекты осуществления адво катом помощи потерпевшим в уголовном судопроизводстве // Адвокатская практика. 2004. № 4. С. 19-20.
2 Кодекс профессиональной этики адвоката. Принят Первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003 г. // Российская юстиция. 2003. № 10. С. 69 - 76.
116
чимость данной проблемы и является весьма необходимым в наши дни1. Тем не менее, среди всех прав и обязанностей, перечисленных в Кодексе этики адвоката, нет ни единого упоминания о правилах поведения адвоката в рассматриваемой ситуации. В этой связи считаем необходимым принять срочные меры для урегулирования обозначенной выше проблемы, в том числе путем внесения соответствующих изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Закон РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", а также в Кодекс профессиональной этики адвоката.
О необходимости расширения перечня процессуальных действий, проводимых в процессе
предварительного расследования преступлений и в которых имеет право участвовать
потерпевший, в теории уголовно-процессуальной науки уже неоднократно упоминалось2.
Так, по мнению М.В. Игнатьевой участие потерпевшего в следственных действиях
в ряде случаев должно стать обязательным, что позволит:
1) быстрее и эффективнее произвести следственное дей ствие;
2) лучше выяснить мотивы, предпосылки и условия совер шенного преступления;
3) избежать недоработок на предварительном следствии, в том числе путем
проведения следственных действий по ходатай ствам потерпевшего и его представителя,
проверки выдвинутых ими версий происшедшего, установлении его механизма
и уча стников3.
Полагаем, данное мнение является заслуживающим особого внимания, т.к. публичные органы, ведущие уголовное судо-
1 Так, по информации Управления юстиции по Оренбургской области, в 2003 г. были прекращены или приостановлены полномочия 17 адвокатов, в том чис ле за несоблюдение норм нравственности в ходе осуществления деятельнос ти в рамках производства по уголовному делу.
2 См., например: Игнатьева М.В. Процессуальные и организационные вопро сы соблюдения прав и законных интересов потерпевших и обеспечение их личной безопасности. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2000; Вавилова Л.В. Орга низационно-правовые проблемы защиты жертв преступлений (по материа лам зарубежной практики): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995; Петрова Н.Е. Указ. соч. и др.
3 Игнатьева М.В. Указ. соч. С. 102-103.
117
производство, фактически лишают потерпевшего как-либо повлиять на движение производства по делу. Равным образом заслуживает внимания и мнение Е.И. Демченко, которая считает, что потерпевший вправе отказаться от участия во всех следственных действиях, и это следует рассматривать как его отказ от участия в доказывании, от выполнения функции обвинения. В то же время потерпевший может в силу каких-либо объективных причин отказаться от участия в определенном следственном действии (например, по религиозным мотивам - от участия в освидетельствовании), при этом не возражая от участия в других следственных действиях и не отказываясь от поддержания обвинения1.
Действительно, на фоне становления правового государства и гражданского общества, закрепления приоритета личных прав и свобод, принуждение потерпевшего к осуществлению уголовного преследования, равно как и ограничение доступа к такому преследованию, не может являться положительным моментом современного российского уголовного судопроизводства. Анализируя действующий уголовно-процессуальный закон, хорошо видно, что потерпевший, являясь участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения, наделен в этом качестве определенными правами (ст. 22, ч. 2 ст. 42, ст. 123, ст. 216, ст. 312 и др. УПК РФ). Тем не менее, при анализе прав государственных органов, ведущих уголовный процесс, мы видим, что только к их исключительной компетенции относится, например, право избирать, изменять и отменять меры пресечения в отношении обвиняемого (п. 5 ч. 2 ст. 37; п. 4 ч. 3 ст. 38; ст. 97; ч.ч. 1-3 ст. ПО и др. УПК РФ). При этом среди перечня обстоятельств, указанных в ст. 99 УПК РФ, и которые должны учитываться при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения (тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства), также отсутствует указание на учет мнения потерпевшего. Отметим, что в некоторой
1 Демченко Е.И. Участие потерпевшего в доказывании на предварительном следствии / Проблемы защиты жертв преступлений (материалы расширенного заседания Ученого совета НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ). М., 1999. С. 73.
118
степени данная проблема уже затрагивалась в научной литературе1.
Нам думается, что это не совсем верный подход законодателя. Действительно, рассматриваемый вопрос не мог ни в коей мере положительно решаться в период действия УПК РСФСР 1960 г., когда уголовное преследование, обвинение и производство предварительного расследования, в силу принципа публичности, было обязанностью и правом лишь государственных органов. Но новый УПК РФ, отходя от публичных приоритетов в уголовном процессе, обязан был обеспечить право частных обвинителей (или, по выражению Н.Е. Петровой, "неофициальных обвинителей", что представляется нам не совсем верным по причине отсутствия в нормах уголовно-процессуального закона данного понятия, тогда как понятия "частное", "частно-публичное" обвинение законом предусмотрены) на участие в таких важных процессуальных действиях, как избрание, изменение и отмена меры пресечения. Н.Е. Петрова идет дальше в развитии данной идеи и предлагает наделить "неофициальных обвинителей" правом на равных условиях с должностными лицами возбуждать ходатайства перед судом о применении к лицу, в отношении которого ведется уголовное преследование, любой меры пресечения, с представлением материалов, обосновывающих необходимость применения таких мер2.
Позволим себе не согласиться с данной точкой зрения. Предоставление потерпевшему и иным частным обвинителям такого права может создать определенные трудности в деятельности публичных органов расследования и суда. В частности, это может повлечь неоправданную задержку в производстве предварительного расследования, а в ряде случаев повлияет и на оперативность избрания и применения меры пресечения (например, когда потерпевший и должностное лицо органа предварительного расследования независимо друг от друга по-
1 См., например: Петрова Н.Е. Указ. соч. С. 142-144; Колоколов Н.А. Защита жертв преступлений: возможные пути совершенствования процессуально го закона / Проблемы защиты жертв преступлений. Материалы расширен ного заседания Ученого совета НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ). М., 1999. С. 15-17; Брус- ницын Л. Указ. работа. С. 59 и др.
2 Петрова Н.Е. Указ. соч. С. 142-144.
119
дадут ходатайства о применении различных мер пресечения). Исходя из того, что потерпевшим причиняется непосредственный ущерб от преступления, многие процессуалисты приходят к мысли о необходимости особенно тщательной проверки их показаний1. Дело в том, что показания потерпевших в силу ряда причин далеко не всегда объективны. Потерпевший, например, стремится отомстить за причиненные ему страдания, боль, лишения, оскорбления и т.д., желает получить максимальную материальную компенсацию. Поэтому потерпевший может преследовать и корыстные цели, преувеличивая размеры причиненного преступлением ущерба и стараться скрыть свое собственное неблаговидное поведение. Следовательно, недобросовестными потерпевшим данное право может быть использовано исключительно в собственных интересах и во вред интересам правосудия, например, с целью оказания давления на подозреваемого или обвиняемого.
Тем не менее, следует дать ряд пояснений по данному вопросу.
Так как потерпевший имеет самый непосредственный интерес к исходу уголовного дела в целом, его не может не волновать вопрос и о мерах, принимаемых для обеспечения производства по данному делу. Действительно, ходатайствуя, например, перед судом об избрании в качестве меры пресечения в виде заключения под стражу, дознаватель, следователь и прокурор преследуют, в подавляющем большинстве случаев, лишь интересы дознания либо следствия, мало внимания уделяют тому, согласен ли потерпевший с избранием именно этой меры пресечения. Причем в данном случае мнение потерпевших не учитывается и судом. Так, нормы ст.ст. 108- ПО УПК РФ прямо не предусматривает участие потерпевших при подаче и рассмотрении судом ходатайств об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения, о продлении срока содержания под стражей и об отмене или изменении меры пресечения. Из рассмотренных судом Центрального района г. Оренбурга в 2003 г. 376 ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения
1 См., например: Дулов А.В.. Нестеренко П.Д. Тактика следственных действий. Минск, 1971. С. 79; Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М., 1966. С. 52.
120
под стражу и 164 ходатайств о продлении срока содержания под стражей ни по одному (!) не присутствовал потерпевший.
Личные наблюдения и исследования автора в этой области показывают, что в подавляющем большинстве случаев желания потерпевших ограничиваются лишь возмещением материального ущерба либо морального вреда, причиненного преступлением1. Поэтому будет ли целесообразным заключать под стражу обвиняемого, готового возместить либо уже возместившего все причиненные преступлением потерпевшему убытки? В следственной практике прокуратур г. Оренбурга неоднократно имели место случаи, когда во время расследования преступлений, предусмотренных ст. 131, ч. 1 УК РФ (дела частно-публичного обвинения) обвиняемым в качестве меры пресечения избиралось заключение под стражу. В ходе следствия потерпевшие отказывались от дальнейшего обвинения и просили прекратить уголовное дело, мотивируя это либо тем, что им полностью возместили причиненный ущерб, либо тем, что они "простили" обвиняемого, либо иными причинами. Между тем обвиняемый к тому времени мог провести в следственном изоляторе не один месяц, а логичное завершение такого дела - вынесение приговора с отсрочкой его исполнения и освобождение осужденного из-под стражи в зале суда.
Верно и обратное утверждение, когда с учетом личности и иных обстоятельств обвиняемому в качестве меры пресечения избирается подписка о невыезде, а потерпевший обоснованно опасается давления с его стороны либо находится в какой-либо зависимости (которую следствию не всегда представляется возможным установить сразу) от обвиняемого. В данном случае, в целях обеспечения защиты потерпевшего и его прав, а также в интересах расследования, целесообразно избрание более суровой меры пресечения, например, в виде домашнего ареста или заключения под стражу. В еще большей мере данное утверждение справедливо по делам частного обвинения, где сторонами, в основном, являются родственники, знакомые либо соседи и избрание той или иной меры пресечения напрямую должно зависеть от взаимоотношений сторон.
1 Данные выводы подтверждаются и другими авторами. См., например: Софро-нов Г.В. Указ. работа. С. 17-18.
121
Как показывает судебно-следственная практика, потерпевший уже на стадии предварительного расследования весьма пассивно начинает вести себя с момента возмещения ущерба, причиненного преступлением, не желая того, чтобы к обвиняемому вообще применялись какие-либо иные меры воздействия (особенно это характерно по преступлениям имущественного характера). Поэтому необходимо учитывать мнение потерпевшего при избрании, изменении, отмене меры пресечения.
Исходя из принципов равенства всех перед законом и судом и состязательности сторон, ни один участник уголовного процесса не должен иметь процессуальных прав больше, чем другие. Тем не менее, предоставляя органам, ведущим предварительное расследование, обвиняемому и его защитнику право обжаловать решение об избрании, изменении, отмене меры пресечения, УПК РФ лишает этого права потерпевших. В данном случае действует лишь общее правило о возможности обжалования процессуальных действий (бездействий) органов предварительного расследования и суда (ст. 123 УПК). Таким образом, УПК РФ в этой части абсолютно несправедливо ограничивает право потерпевших на защиту своих прав и законных интересов.
Особую актуальность рассматриваемый вопрос приобрел в связи с принятием Закона РФ № 161 -ФЗ от 08.12.2003 г.1, который внес ряд изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс в части рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и обжалования принятого судьей постановления. Так, при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судья по собственной инициативе и с учетом требований ст.ст. 97 и 99 УПК вправе избрать в отношении указанных лиц меру пресечения в виде залога или домашнего ареста (ч. 7_1 ст. 108 УПК РФ в редакции Закона РФ № 161-ФЗ от 08.12.2003 г.). Кроме того, согласно новой редакции ч. 11 ст. 108 УПК, решение кассационной инстанции об отмене постановления судьи об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано только в надзорном порядке. Следовательно, потер-
1 Российская газета. № 252. 16.12.2003 г. 122
певший, который и ранее не имел какой-либо возможности повлиять на судьбу лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, сегодня оказался беззащитным по отношению к последнему. Не имея абсолютно никакой информации о местонахождении указанного лица, потерпевший не сможет чувствовать себя защищенным в процессе производства предварительного расследования, да и, собственно, в суде тоже. Потерпевший в такой ситуации может не успеть заявить о применении к нему мер безопасности, предусмотренных Кодексом. Подобное положение вещей может оказать негативное воздействие как на готовность потерпевшего осуществлять уголовное преследование (да и просто дать изобличающие показания), так и на судьбу всего дальнейшего расследования и обвинения.
Отдельной разработки данный вопрос требует при учете мнения потерпевших в отношении несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых. Отметим лишь следующий интересный момент. Исходя из взаимосвязанных положений, содержащихся в ч. 6 ст. 88 УК РФ (в редакции Закона РФ № 162 - ФЗ от 08.12.2003 г.1) и ч. 2 ст. 108 УПК РФ (в редакции Закона РФ № 161 - ФЗ от 08.12.2003 г.), можно сделать вывод, что к несовершеннолетнему в возрасте до 16 лет, впервые подозреваемому или обвиняемому в совершении преступления небольшой и средней тяжести, меру пресечения в виде заключения под стражу применять запрещено.
На основании изложенного, в целях обеспечения и защиты прав, свобод, законных интересов и безопасности личности потерпевшего считаем целесообразным:
1) внести в УПК РФ (ст. 99) изменения и дополнения, пре дусматривающие при избрании, изменении и отмене меры пре сечения по делам частного и частно-публичного обвинения учет мнения потерпевших и частных обвинителей;
2) предоставить потерпевшему и частному обвинителю пра во присутствовать при избрании, изменении и отмене меры пре сечения, а также давать пояснения, представлять материалы и иные доказательства в обоснование своей позиции;
3) предоставить указанным лицам возможность обжало вать, наравне с органами предварительного расследования, об-
1 Российская газета. № 252. 16.12.2003 г.
123
виняемым и его защитником решения об избрании, изменении и отмене меры пресечения, как на досудебных стадиях процесса, так и в суде.
Недооценка роли потерпевшего как участника судопроизводства со стороны обвинения публичными органами и их должностными лицами весьма отрицательно может сказаться как на защите прав личности потерпевшего, так и аналогичным образом повлиять на расследование уголовного дела и дальнейшее его рассмотрение в судебном заседании. Качество предварительного расследования и ранее не удовлетворяло требованиям охраны прав личности. Сегодня, когда предварительное расследование стало еще более громоздким и сложным, нежели прежде (в частности, из-за введения судебного порядка выдачи разрешений на проведение ряда следственных действий и возможности обжалования практически любого решения органов предварительного расследования прокурору или в суд), остро стоит вопрос о поиске выхода из сложившейся ситуации. Еще И.Я. Фойницкий отмечал, что "главнейший недостаток нашего предварительного следствия, - его медленность, а важнейшей причиной медленности представляется у нас чрезмерное обременение следователей"1.
Действительно, действующий уголовно-процессуальный закон буквально "не дает передохнуть" следователю, настолько оперативно, быстро и четко он должен работать, чтобы выполнить все предписания закона. Все это приводит к плохому качеству расследования и рассмотрения уголовных дел, что, естественно, не может положительно сказаться на защите прав личности. Сложившееся положение привело к тому, что для "хорошей отчетности" и избежания возможного оправдательного приговора следователи стали прекращать производство уголовного преследования по отдельным, "ненадежным", эпизодам либо производство по уголовному делу полностью. Данное обстоятельство повлекло за собой резкий рост жалоб потерпевших на незаконность постановления следователя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования обвиняемого.
О существовании так называемого "параллельного правосудия" говорится уже давно. И хотя М.С. Строгович еще в 1957
1 Цит по: Макаркин А.И. Указ. соч.
124
г. писал, что: "Предварительное следствие есть функция юстиции, а не милиции"1, практика прекращения уголовных дел на стадии предварительного расследования продолжала существовать, более того, стала укреплять свои позиции (лучше прекратить дело, чем довести до постановления оправдательного приговора). Так, С.И. Гусев отмечал: "Я же полагаю, что право прекращения уголовных дел по так называемым нереабилити-рующим основаниям должно принадлежать исключительно суду... уже приводилась цифра прекращенных дел по нереаби-литирующим основаниям... (в 1988 году - на 400 тысяч лиц, а осуждено за год - 600 тысяч). Выходит, существует параллельный суд в лице органов следствия и прокуратуры"2. Поэтому решение данной проблемы является актуальной задачей современной науки уголовного процесса.
Необходимо отметить, что разработчики Уголовно-процессуального кодекса, ориентируясь, по их словам (Е.Б. Мизулина), на уголовный процесс образца Уставов 1864 г., почему-то "забыли" устранить данный рудимент советского правосудия. Так, И.Л. Петрухин отмечает: "В дореволюционной России следователь мог возбудить уголовное дело, но не имел права его прекратить. Прекращение уголовных дел только судом ограничивало возможность злоупотреблений. Не мешало бы и нам ввести нечто подобное. Усмотрение дознавателя и следователя при прекращении дел ныне поистине безгранично... Вот почему я считаю, что законность прекращения дел следовало бы поставить под контроль суда, особенно в случаях, когда следователь признает лицо виновным, но освобождает его от уголовной ответственности. Ведь признание лица виновным в совершении преступления, хотя бы с освобождением от уголовного наказания, - прерогатива суда"3.
1 Строгович М.С. О дознании, предварительном следствии и о едином след ственно аппарате // Социалистическая законность. 1957. № 5. С. 23.
2 Истина... И только истина! Пять бесед о судебно-правовой реформе. М.: Юрид. лит., 1990. С. 301.
3 Там же. С. 299 - 300. Отметим также тот факт, что и до принятия и введения в действие Уставов уголовного судопроизводства 1864 г. прекратить уголов ное дело мог только суд. См.: Баршев Я.И. Основания уголовного судопроиз водства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М.: "ЛексЭст", 2001. С. 132.
125
Работники прокуратуры в настоящее время также считают, что в целях защиты прав и законных интересов потерпевшего следует изменить процедуру прекращения уголовного дела (преследования) на досудебных стадиях. Так, прокурор Московского района г. Нижнего Новгорода Н.Говорков полагает, что уголовное дело (преследование) в отношении конкретного лица не может быть прекращено на стадии предварительного расследования без согласия потерпевшего1.
Полагаем, надлежит принимать более кардинальные меры в решении поставленной проблемы, в связи с чем следует присоединиться к мнению ученых, считающих, что необходимо лишить органы предварительного расследования права прекращения возбужденного производства по делу по любому из оснований. Так, А. Шамардин, исследуя проблему примирения сторон в рамках диспозитивных начал отправления правосудия по уголовным делам, отмечал: "Чтобы защитить интересы потерпевшего от незаконного воздействия на него со стороны подсудимого, необходима судебная проверка того, не нарушает ли примирение или отказ от обвинения прав и законных интересов сторон. Примирение и отказ от поддержания обвинения должны утверждаться судом"2. Еще более категоричен Председатель Верховного Суда В.М. Лебедев, который считает, что "принимать решение по любому делу должен суд, открыто, гласно, в зале судебных заседаний... что вероятно, резко снизило бы уровень коррумпированности самих правоохранительных органов и уменьшило количество слухов о продажности милиции, следователей, прокуроров..."3.
Думается, предлагаемые В.М. Лебедевым меры судебного контроля по прекращению уголовных дел более полно будут способствовать защите прав, свобод и законных интересов по-
1 Говорков Н. Дважды потерпевший // Законность. 2004. № 9. С. 39.
2 Шамардин А. Примирение сторон и отказ от поддержания обвинения долж ны утверждаться судом // Российская юстиция. 2001. № 2. С. 61.
3 Цит. по: Руднев В.И. Освобождение обвиняемого от уголовной ответствен ности в связи с примирением его с потерпевшим: уголовно-процессуаль ный аспект // Журнал Российского права. 1999. № 10. С. 59. Следует отметить, что, например, в Германии прокуратура может отказаться от уголовного пре следования, однако прекращение дела возможно только с согласия суда. См. Нимеллер М. Уголовное судопроизводство и роль прокуратуры в Германии // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 29-30.
126
терпевших. Полагаем, необходимо абсолютно все уголовные дела доводить до суда, прекращать их по любому основанию только судебным решением и ни в коем случае решением должностных лиц органов предварительного расследования. Даже в гражданском процессе суд не принимает отказ истца от иска, признание иска ответчиком и не утверждает мировое соглашение сторон, если это противоречит закону или нарушает права и законные интересы других лиц (ч. 2 ст. 39 ГПК РФ).
Возвращаясь к вопросу "параллельного расследования" и "защитительного заключения", нельзя не затронуть проблему еще одной формы окончания предварительного расследования - направления дела в суд с обвинительным заключением (актом).
Обвинительное заключение (обвинительный акт) - итоговый процессуальный документ, завершающий производство предварительного расследования практически по каждому уголовному делу и определяющий предмет и пределы дальнейшего рассмотрения дела в судебном заседании. В этой связи составление обвинительного заключения (акта) является наиболее ответственным следственным действием. В обвинительном заключении (акте) следователь (дознаватель) выражает свое, основанное на совокупности всех собранных по делу доказательств, убеждение в виновности обвиняемого по предъявленному ему обвинению. Но составление обвинительного заключения (акта) еще ни в коей мере не предопределяет виновность лица, т.к. данный вопрос решается исключительно судом в рамках судебного разбирательства и отражается в приговоре. "...преступное деяние, которое вменяется подсудимому, должно быть указано в обвинительном акте лишь в родовых, а не видовых чертах; например, достаточно указать статью, под которую оно подводится, а не пункт статьи" - указывал И.Я. Фойницкий1. Следовательно, обвинительное заключение (обвинительный акт) - это тот обвинительный тезис, та фабула обвинения, которые обвинитель должен доказать в суде на основе принципов состязательности и равенства сторон, презумпции невиновности, непосредственности, устности и гласности судебного разбирательства и т.д.
1 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. II. С. 410.
127
Многие авторы иногда совершенно справедливо отмечают, что для наших судей характерен так называемый обвинительный уклон, что порождается самой процедурой рассмотрения уголовного дела. Не секрет, что судьи, получив уголовное дело, начинают его изучение с обвинительного заключения (акта). Поэтому, отмечает Е.Б. Мизулина, соблюдая процессуальные правила, предусмотренные законом, судьи уже незаметно для себя как бы втягиваются в идейную позицию обвинителя, попадая при этом в своеобразную "ловушку"1.
В этой связи, с целью преодоления указанного "обвинительного уклона" в деятельности суда, некоторые ученые предлагают составлять наряду с обвинительным заключением "защитительное заключение"2 или, как верно отмечает Л.М. Володина, "заключение защиты"3.
Данная позиция, несомненно, имеет под собой реальную практическую и теоретическую основу. Наличие в российском уголовном процессе института "обвинительного заключения" без "заключения защиты" находится в противоречии с принципом состязательности и равноправия сторон, явно указывая на обвинительный уклон уголовного процесса. Статья 15 УПК РФ, конкретизируя ст. 123 Конституции РФ, гласит, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. Следователь (дознаватель), единолично составляя обвинительное заключение или обвинитель-
1 Цит. по: Шамардин А.А. Проблемы развития частных начал обвинения в рос сийском уголовном процессе. Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2002. С. 72.
2 Трунов И.Л. Новый УПК: нормы о праве на защиту нуждаются в уточнении // Журнал Российского права. 2001. № 11. С. 31 - 32; Он же: Расширение со стязательности уголовного процесса на стадии предварительного расследо вания в свете судебной реформы // Российский судья. 2002. № 3. С. 6 - 7; Трунов И.Л., Трунова Л.К. Предложения по совершенствованию некоторых норм УПК РФ // Российский следователь. 2002. № 12. С. 6 - 7; Кречетова Л.В. Защитник в уголовном процессе. Оренбург, 2000. С. 88 - 90; Карякин Е.А. Про блемы процессуального доказывания в российском уголовном судопроизвод стве на основе принципа состязательности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Оренбург, 2002. С. 9 и др.
3 Володина Л.М. Проблемы доказывания в условиях состязательности в рос сийском уголовном процессе // Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и практика его применения / Под ред. А.П. Гусько- вой. Оренбург: ИПК ОГУ, 2002. С. 27.
128
ный акт (поскольку ни обвиняемый, ни его защитник не имеют права на участие в данном следственном действии), по смыслу закона должен частично встать на сторону защиты, изложив доказательства, на которые последняя ссылается (ст.ст. 73, 220, 225 УПК). В результате получается ситуация, при которой обвинение в лице следователя (дознавателя) вынуждено "расщеплять" целостность доказательственной базы1. Поэтому данная часть обвинительного заключения (акта) на практике остается либо не заполненной, либо приводятся не все доказательства, либо они не раскрываются следователем (дознавателем). С одной стороны, это в полной мере отвечает требованиям ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, т.к. именно на стороне обвинения лежит бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого. Направляя уголовное дело в суд, следователь должен быть убежден в виновности обвиняемого, правильном объеме обвинения, квалификации преступления. С другой стороны, подобная практика противоречит положениям ст.ст. 73, 220, 225 УПК.
Отметим, что в случае введения в уголовный процесс института "заключения защиты" следует закрепить предоставление данного заключения как право, но не обязанность. Кроме того, следует установить жесткие временные рамки, в течение которых сторона защиты может представить свои суждения в заключении защиты - не позднее 5 суток с момента получения прокурором уголовного дела с обвинительным заключением (ч. 1 ст. 221 УПК) и не позднее 2-х суток с момента получения прокурором уголовного дела с обвинительным актом (ч. 1 ст. 226 УПК). В противном случае могут возникнуть злоупотребления со стороны защиты, выражающиеся в волоките, а то и фактическом уклонении от составления рассматриваемого документа, что в итоге повлечет затягивание сроков направления дела в суд и, следовательно, нарушение прав потерпевших. Аналогичная ситуация сегодня уже наблюдается при вручении копии обвини-
1 Ко всему прочему, с уверенностью говорить о том, что то или иное доказательство является доказательством обвинения или доказательством защиты, можно только после вступления приговора суда в законную силу. Подробнее см.: Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. Научно-практическое пособие. М.: "Проспект", 2000. С. 68 - 69.
129
тельного заключения (акта), когда обвиняемые, в отношении которых избрана мера пресечения не в виде заключения под стражу, "исчезают" на длительное время (ч. 4 ст. 222, ч. 3 ст. 226 УПК). В конечном итоге это приводит к длительному рассмотрению дел судами, т.к. не всегда суд признает законным и обоснованным решение прокурора, принятое им в порядке ч. 4 ст. 222 или ч. 3 ст. 226 УПК (п. 2 ч. 1 ст. 237 УПК). Соответственно и потерпевшим приходится дожидаться восстановления нарушенных преступлением прав гораздо дольше.
Тем не менее, несмотря на несомненно положительные моменты составления заключения защиты, представляется, что такие преобразования будут "половинчатыми". Во-первых, введение в практику составления заключения защиты приведет к еще большему усложнению процессуальной формы. Во-вторых, это не снимет таких проблем, как улучшение культуры и качества обвинения и защиты. В-третьих, увеличит сроки прохождения уголовных дел через процедуру утверждения обвинительного заключения (акта) прокурором и в судебных стадиях. В-четвертых, весьма сомнительно, что наличие в деле заключения защиты приведет к улучшению качества рассмотрения уголовных дел судами, т.к. деятельность судей в данном случае, вполне вероятно, ограничится лишь изучением обвинительного заключения (акта) и заключения защиты.
К прокурору как олицетворению государственной власти предъявляется множество требований различного характера1. От прокурора и адвоката как участников-профессионалов, противоборствующих в судебном заседании, требуется строгая логичность, глубокая аргументация доводов; тонкий психологический анализ ситуации; объективный и обстоятельный разбор доказательств, собранных в ходе предварительного расследования. Поэтому вполне логичным и верным являлось возложение в дореволюционной России обязанности составления обвинительного акта не на судебного следователя, ведущего предварительное следствие, а на прокурора2. Непосредственно изучая все материалы дела, от постановления о возбуждении уголовного
1 См.: Яковлев Н.М. Права человека и государственное обвинение // Российс кий судья. 2004. № 9. С. 39-43.
2 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. II. С. 408-409,413.
130
дела до протокола ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела, прокурор, тем самым, более ответственно подойдет к выполнению своих обязанностей, т.к. именно прокурору в дальнейшем предстоит поддерживать государственное обвинение1. Сложившаяся на сегодняшний день практика участия государственных обвинителей в судебном разбирательстве показывает, что обвинитель зачастую не владеет материалами дела, иногда путая свидетелей, листы дела, имеющиеся в деле доказательства и т.д., что, естественно, к улучшению качества обвинения не приводит. Часто такие выступления прокурора приводят к отказу от предъявленного подсудимому обвинения полностью или в части, либо к переквалификации обвинения на более мягкое. Естественно, отказ прокурора от обвинения по делам частного и частно-публичного обвинения не улучшает процессуальной защищенности потерпевшего2. Но у медали существует и оборотная сторона. Та же практика свидетельствует, что подобное нередко встречается и в выступлениях защитников. Об обвинительном уклоне судей мы уже упоминали, и уже никого не удивишь повторением в приговоре суда (с небольшими изменениями) текста обвинительного заключения (акта).
Поэтому единственно верным выходом в сложившейся ситуации, как представляется, будет полный отказ от составления обвинительного заключения (акта) и соответственно - заключения защиты. Предварительное расследование должно заканчиваться следующим образом. При ознакомлении потерпевшего с материалами уголовного дела по окончании предварительного расследования дознаватель, следователь, прокурор отбирает у него подписку о желании или нежелании участия в судебном разбирательстве дела. В таком случае показания потерпевшего (при отсутствии возражений со стороны защиты) зачитывают-
1 Интересен следующий факт, указанный в работе Н.П. Кирилловой. В ходе проведенного ею анкетирования государственных обвинителей выяснилось, что 64 % (!) из них считают себя недостаточно подготовленными для работы в суде в условиях состязательного процесса. См.: Кириллова Н.П. Указ. рабо та. С. 141.
2 О проблемах, связанных с отказом государственного обвинителя в суде пер вой инстанции и проблемой защиты прав личности потерпевшего в таких ситуациях см. следующий параграф монографии.
131
ся, а согласие на рассмотрение дела в порядке гл. 40 УПК пре-зюмируется. Это в полной мере согласуется и с принципом состязательности и с реализацией частных и диспозитивных начал в уголовном процессе, т.к. в случае отказа потерпевшего от участия в судебном разбирательстве фактически происходит и его отказ от дальнейшего уголовного преследования и обвинения. Поэтому реализация приведенного выше суждения позволит сократить сроки прохождения дел в судах и сэкономить силы и средства органов правосудия.
Далее дознаватель (следователь, прокурор) составляет постановление об окончании предварительного следствия (дознания), в котором указывается фамилия, имя, отчество обвиняемого и предъявленное ему обвинение (пункт, часть статьи, статья УК РФ), без фабулы обвинения, перечня доказательств и списка лиц, подлежащих вызову в суд. Возможным представляется оставить лишь указания ч. 5 ст. 220 УПК, т.к. их несоблюдение может повлечь направление дела прокурором для производства дополнительного следствия по формальным основаниям. Указанное постановление должно направляться следователем всем заинтересованным участникам уголовного судопроизводства, а также прокурору. Прокурор, в свою очередь, тщательно исследовав материалы дела, может составить лично для себя и список свидетелей (соблюдая требования п. 3 ч. 2 ст. 221 УПК в части свидетелей защиты), которые, на его взгляд, стоит допросить в суде как свидетелей обвинения. Прокурор также может выстроить для себя порядок представления иных имеющихся в деле доказательств и т.д., что позволит повысить в суде как культуру обвинения, так и его качество; вправе прокурор выполнять и иные требования ст.ст. 221, 222 и 226 УПК. Придя к выводу, что собранных по делу доказательств достаточно для поддержания обвинения перед судом, прокурор направляет дело в суд с постановлением, в котором также указывает лишь пункт, часть статьи, статью УК РФ, фамилию, имя отчество обвиняемого, без фабулы обвинения и перечня доказательств.
Опасения по поводу того, что в данном случае прокурор, не желая знакомиться со всеми материалами уголовного дела, желая ограничиться лишь изучением обвинительного заключения (акта), постоянно будет направлять дело для производства дополнительного расследования, беспочвенны и не основаны на тре-
132
бованиях закона. Ч. 1 ст. 221 и ч. 1 ст. 226 УПК недвусмысленно говорят о рассмотрении прокурором именно уголовного дела, а не только обвинительного заключения (акта). В свою очередь, п. 3 ч. 1 ст. 221 и п. 2 ч. 1 ст. 226 УПК обязывают прокурора при направлении дела для производства дополнительного расследования давать свои письменные указания, что, несомненно, ограничивает прокурора в произвольном принятии данного решения.
Отметим, что в случае отказа от составления обвинительного заключения (акта) ни в коей мере не будет нарушено право обвиняемого на защиту, как это могло бы показаться на первый взгляд. В ходе предварительного расследования, в соответствии с действующим УПК РФ, обвиняемый имеет право на участие во всех следственных действиях, производимых с его участием, право знакомиться со всеми материалами дела по окончании предварительного расследования (как и его защитник, представитель и законный представитель)1. При ознакомлении с материалами дела и сам обвиняемый, и его защитник (представитель, законный представитель) будут более скрупулезно их изучать, соответственно, будут более ответственно подходить к выполнению возложенных на них задач по оказанию юридической помощи.
Несомненно, предлагаемые нами изменения значительно увеличат нагрузку на прокуроров и судей, но, во-первых, с 1 января 2004 г. нагрузка на прокуратуру значительно снизилась за счет передачи судам полномочий по санкционированию производства ряда следственных действий (п.п. 4, 5, 7 ч. 2 ст. 29 УПК). Во-вторых, по данной причине (и по причине возможности рассмотрения с 1 января 2004 г. дел по тяжким и особо тяжким преступлениям коллегией из трех профессиональных судей)
1 Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной в совокупности положений, закрепленных в Постановлении от 18.02.2000 г. № 3-П, Постановлении от 27.06.2000 г. № 11 -П, Определении от 12.05.2003 г. № 173 - О, любой участник уголовного судопроизводства имеет право на ознакомление в ходе следствия по уголовному делу со всеми материалами и документами, затрагивающие его права, свободы и законные интересы, за исключением случае, прямо указанных в законе (содержащие государственную, коммерческую или иную тайну, сведения о частной жизни лица и т.д.).
133
расширяется штат судей в районных судах. В-третьих, в случае необходимости штат судей и работников прокуратуры государством может быть увеличен. В-четвертых, уголовный процесс должен существовать как охранительный механизм для гарантии прав, свобод и законных интересов личности, вовлеченной в производство по уголовному делу, а не как средство достижения каких-либо ведомственных интересов. Итак, предлагаемые нами изменения:
1) намного упростят для следователей, дознавателей про цедуру направления уголовного дела в суд, поскольку составле ние обвинительного заключения (акта) - весьма трудоемкий процесс, отнимающий много времени, сил и средств;
2) повлекут возрастание ответственности прокурора, про веряющего оконченное производством уголовное дело перед на правлением его в суд, что повысит культуру и качество государственного обвинения, следовательно, повлечет лучшую защищенность прав личности потерпевшего;
3) приведут к возрастанию ответственности защитника, что, в свою очередь, приведет к улучшению качества защиты в уго ловном судопроизводстве;
4) в полной мере позволят соблюсти принципы состязатель ности и равноправия сторон, устности, непосредственности и гласности судебного разбирательства, т.к. обвинительное зак лючение (обвинительный акт) - письменный документ, харак терный для тайного инквизиционного процесса;
5) следовательно, улучшат качество рассмотрения дел су дами; как результат - повысится правовая защищенность об виняемого, потерпевшего и иных участников уголовного судопроизводства.
М.С. Строгович в 1927 г. писал: "Упростить уголовный процесс означает упростить реальные стадии, которые проходит уголовное дело, и те формы, в которые облекаются действия следствия и суда при производстве по этому делу..."1. Думается, сегодня, спустя почти восемьдесят лет, все же следует прислушаться к словам великого ученого.
1 Строгович М.С. Рационализация уголовного процесса // Вестн. Верхов. Суда СССР и Прокуратуры Верхсуда СССР. 1927, № 3. (Приводится по: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. Т. 2. Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1992. С. 16-17.).
134
|
|
