|
|
Параграф 2. Формы уголовного преследования в деятельности следователя органов внутренних
дел: момент их начала и прекращения
УПК РФ 2001 года, несмотря на то, что вернул и законодательно закрепил институт уголовного преследования, не решил ряд спорных моментов. Одним из более серьезных, на наш взгляд, упущений является то, что законодатель, определив возможность прекращения уголовного преследования, четко не определил момент начала института. Это обстоятельство может породить ряд существенных противоречий на практической работе следователя при расследовании уголовных дел, что в большинстве случаев будет сопровождаться нарушением конституционных прав и законных интересов некоторых участников уголовного судопроизводства, что недопустимо.
Прежде чем рассмотреть противоречия, существующие на сегодняшний день в УПК РФ по рассматриваемому вопросу, целесообразно обратиться к мнению ученых по данному поводу.
Комментируя Устав Уголовного Судопроизводства, А. Чебышев-Дмитриев писал в 1875 году: "Возбуждением преследования должно признавать тот акт в ходе уголовного процесса, который следует за предварительным разрешением вопроса о законности и достаточности основания к началу дела, который предшествует формальному производству по делу и является его необходимым условием. Формальное производство по делу не может начаться прежде, чем будет возбуждено преследование и не может не начаться, если преследование возбуждено…"1.
В последующем, мнения ученых относительно момента начала уголовного преследования не однозначны и могут быть представлены по нескольким направлениям. Первое, что рассматриваемый институт начинается с момента возбуждения уголовного дела. Представителями этого направления являются:
- М.А. Чельцов, который применяет термин "возбуждение уголовного преследования" в смысле возбуждения уголовного дела и трактует его как "…преследование не только индивидуально-определенного уже обвиняемого, но и неизвестного еще в момент возбуждения при наличии возможности определения его в будущем".2 О начальном моменте уголовного процесса М.А. Чельцов пишет: "Этим начальным моментом процесса и является возбуждение уголовного преследования. Мы понимаем под ним процессуальный акт соответствующего государственного органа, в котором последний устанавливает наличие в определенном событии признаков уголовного преступления и поэтому решает начать уголовное преследование"3;
- З.З. Зинатуллин, Т.З. Зинатуллин, Л.И. Малахова, по мнению которых, "уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и имеет место на всем протяжении производства по уголовному делу, во всех стадиях уголовного процесса, то есть до тех пор, пока есть основания считать определенное лицо виновным в совершении преступления и заслуживающим применения к нему подлежащей отбытию той или иной меры уголовного наказания"4;
- В.И. Рохлин, отразивший в своих работах, что "уголовное преследование начинается именно с возбуждения уголовного дела"5.
Данный подход поддерживается должностными лицами высших судебных органов России. Так, например, термин "уголовное преследование" употреблен в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 года № 19-П "По делу о проверке конституционности ст. 418 УПК РСФСР, в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края"6; и от 14 января 2000 года № 1-П, принятом в связи с жалобой И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации7. В соответствии с п. 5 и 6 последнего постановления "публичное уголовное преследование в связи с совершенным преступным деянием начинается актом возбуждения уголовного дела; …возбуждение уголовного дела является проявлением функции уголовного преследования; …возбуждение уголовного дела, в сущности, представляет собой возбуждение уголовного преследования".8
Первое направление также согласуется с тем, как термин "уголовное преследование" трактуется в Модельном УПК для государств-участников СНГ, принятом на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ 17 февраля 1996 года9.
Среди сторонников второго подхода, считающих начальным моментом уголовного преследования - появление в уголовном деле обвиняемого, можно назвать:
- П.И. Тарасова-Радионова, С.А. Голунского и М.С. Строговича, по мнению которых, уголовное преследование начинается и ведется только в отношении определенного лица, обвиняемого в совершении преступления. Возбуждение же уголовного дела может иметь место в отношении факта, события преступления, когда лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности за его совершение, еще может и не быть известно.10 Также М.С. Строгович определял уголовное преследование как "деятельность следователя (или органа дознания) и прокурора в отношении определенного лица, привлеченного к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, направленная на то, чтобы изобличить это лицо в совершении преступления, доказать его виновность, обеспечить применение к нему заслуженного наказания... Следовательно, актом возбуждения уголовного преследования является акт привлечения определенного лица к делу в качестве обвиняемого".11
Следующий подход к рассматриваемому вопросу - начало уголовного преследования с момента появления в деле подозреваемого, обвиняемого, поддерживают:
- М.П. Кан, считавший, что процессуальным моментом возникновения функции уголовного преследования является вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. При этом автор делает оговорку, что речь идет только об уголовном преследовании в форме обвинения12. Всего М.П. Кан выделяет три формы уголовного преследования: 1) обвинения; 2) подозрения; 3) при осуществлении производства с применением принудительных мер медицинского характера (в последующем в юридической литературе учеными была выделена и четвертая форма: уголовное преследование при осуществлении производства в протокольной форме13). В том случае, когда уголовное преследование ведется в форме подозрения, согласно точки зрения М.П. Кана, актами возбуждения уголовного преследования являются протокол задержания и постановление об избрании меры пресечения до предъявления обвинения. Момент возбуждения уголовного преследования при производстве по применению принудительных мер медицинского характера М.П. Кан связывает с назначением судебно-психиатрической экспертизы14.
- А.Б. Соловьев и Н.А. Якубович. Они указывали, что функция уголовного преследования реализуется при возбуждении уголовного дела против конкретного лица, его задержании, применении меры пресечения, привлечении к уголовной ответственности, а также при производстве в соответствии с судебным решением следственных действий, ограничивающих конституционные права подозреваемых и обвиняемых. При возбуждении уголовного дела по факту преступления, начальным моментом уголовного преследования является проведение первого процессуального действия, связанного с применением указанных мер процессуального принуждения15.
- А.Г. Халиулин, по мнению которого, "уголовное преследование может начаться и до предъявления обвинения, когда лицо поставлено в положение подозреваемого. И именно этот момент, - согласно его точке зрения, - требует уточнения как момент начала уголовного преследования в форме подозрения"16, о чем необходимо выносить предложенное им отдельное постановление о привлечении лица в качестве подозреваемого. Если уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица, то в этом случае уголовное преследование будет совпадать с расследованием преступления, так как уже с момента возбуждения уголовного дела расследование носит целенаправленный характер, связанный с доказыванием вины лица, являющегося подозреваемым17.
Следует отметить, что в подтверждение своих точек зрения, учеными названных направлений высказывались различные суждения с критикой и несостоятельностью иных концепций18.
Практические работники, исходя из проведенного нами анкетирования, также разделились во мнениях. Так, помощники прокуроров определяют начальный момент уголовного преследования: а) с момента возбуждения уголовного дела - 38%; б) с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица - 50%; в) с момента избрания меры пресечения до предъявления обвинения или задержания лица в порядке ст.91 УПК РФ - 2%; г) с момента привлечения лица в качестве обвиняемого - 1%; д) с момента утверждения обвинительного заключения - 1%; е) с момента появления в деле подозреваемого - 4%; ж) с момента появления в уголовном деле подозреваемого или обвиняемого - 2%; з) предпочли не отвечать на поставленный вопрос - 2%. Среди следователей получены следующие ответы, определяющие начальный момент уголовного преследования: а) момент возбуждения уголовного дела - 39%; б) момент возбуждения уголовного дела против конкретного лица - 61%.
Данный вопрос (о моменте начала уголовного преследования) - не только терминологический, как это может показаться на первый взгляд. Он имеет большое принципиальное, теоретическое и практическое значение. На практике достаточно распространено такое явление, как производство следственных действий, направленных на собирание доказательств, которые в дальнейшем свидетельствуют о совершении общественно опасного деяния конкретным лицом до предъявления ему обвинения, что приводит фактически к лишению лиц права на защиту. Поскольку подобная практика является укоренившейся в правоохранительных органах, А.Г. Халиулин предположил, что после принятия нового УПК следователи и дознаватели просто не будут возбуждать уголовных дел по подозрениям в совершении преступлений конкретных лиц, а дела будут возбуждаться по "факту", без указания фамилии подозреваемого в постановлении о возбуждении уголовного дела. Вместе с тем, по результатам изученных уголовных дел, находящихся в производстве следователей различных следственных подразделений Санкт-Петербурга за 2002-2003 годы, данное опасение не подтвердилось.
Обратимся к УПК РФ и сделанным нами в первом параграфе первой главы диссертации выводам. Законодатель в п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ среди оснований отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела назвал истечение сроков давности уголовного преследования, тем самым отождествил начальный момент уголовного преследования с фактом совершения общественно опасного деяния (так как сроки давности исчисляются не с момента возбуждения уголовного дела, а с момента совершения преступления). Вместе с тем, так как уголовное преследование - это процессуальная деятельность, то оно начинает реализовываться с момента возбуждения уголовного дела.
Однако возбуждение уголовного преследования и возбуждение уголовного дела не тождественны. Во-первых, возбуждение уголовного дела свидетельствует о начале расследования, то есть об обязанности следователя принять все предусмотренные законом меры и произвести необходимые следственные и иные процессуальные действия, направленные на полное, всестороннее и объективное исследование обстоятельств дела. При этом подлежат выяснению и доказыванию не только обстоятельства, изобличающие конкретное лицо в совершении общественно опасного деяния, но и другие обстоятельства по делу (ст.73 УПК РФ) (соотношение содержания функций "предварительного расследования" и "уголовного преследования" рассмотрено в предыдущем параграфе диссертации).
Так как уголовное дело возбуждается при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления (ч.2 ст.140 УПК РФ), то следователь, возбуждая уголовное дело, в большинстве случаев предполагает, что преступление имело место и что, соответственно, есть лицо (пусть на первоначальном моменте и не установленное), его совершившее. Весь же ход расследования имеет определенную цель - установить и изобличить это лицо, тем самым обеспечить защиту прав и законных интересов потерпевшего. Во-вторых, чем будет отличаться деятельность следователя по двум уголовным делам, если, к примеру, по первому из них лицо задержано при совершении грабежа, по второму - лицо не задержано, но известно потерпевшему? То есть, первое уголовное дело возбуждено в отношении конкретного лица, второе - по факту совершения общественно опасного деяния. Исходя из второго направления о моменте начала уголовного преследования, по первому из названных уголовных дел уголовное преследование будет производиться сразу, а по второму - нет (а ведь деятельность следователя по расследованию данных дел будет во многом схожа). В-третьих, если предварительное следствие приостанавливается по п.1 ч.1 ст.208 УПК РФ (лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено), то получается, что процессуальная деятельность, направленная на изобличение лица в совершении преступления, следователем вообще не велась? А в чем же тогда заключался смысл расследования до приостановления производства?! В-четвертых, например, совершено убийство, и сотрудник милиции задерживает лицо непосредственно на месте происшествия. Такое задержание ведет к процессуальному задержанию в порядке, предусмотренном ст. 91 УПК РФ, и 48-ми часовой срок исчисляется не с момента возбуждения уголовного дела, а с момента фактического задержания. Такое возможно именно на том основании, что право на уголовное преследование уже имело место с момента совершения преступления, а не возникло как результат производства по уголовному делу.
На наш взгляд, речь идет лишь о разных формах уголовного преследования в деятельности следователя при расследовании уголовных дел, среди которых:
1) уголовное преследование в форме установления события преступления и лица, его совершившего;
2) уголовное преследование подозреваемого;
3) уголовное преследование обвиняемого;
4) уголовное преследование лица, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера;
5) уголовное преследование несовершеннолетнего;
6) уголовное преследование лица, обладающего должностным или дипломатическим иммунитетом;
7) уголовное преследование иностранного гражданина.
Начальный момент реализации уголовного преследования в форме установления события преступления и лица, его совершившего начинается следователем с момента возбуждения уголовного дела по факту совершения общественно опасного деяния (с постановки согласительной резолюции прокурора на соответствующем постановлении следователя) и продолжается до появления в уголовном деле такого участника процесса как подозреваемый. То есть, основанием возбуждения уголовного преследования в данной форме, являются имеющиеся в распоряжении компетентного органа (прокурора, следователя) достаточные данные, указывающие на признаки преступления (ч.2 ст.21 УПК РФ). Поводом для начала реализации данной формы будет являться: постановление о возбуждении уголовного дела по факту совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, без указания конкретного лица, его совершившего, совершающего или подготавливающего.
Юридическим моментом прекращения первой формы, под которым мы понимаем вынесение уполномоченным на то должностным лицом процессуального документа, свидетельствующего о прекращении соответствующих правоотношений, является: а) составление протокола задержания лица в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ; б) вынесение постановления об избрании меры пресечения до предъявления обвинения в порядке ст. 100 УПК РФ; в) вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; г) вынесение постановления о прекращении уголовного дела.
Целесообразность выделения первой формы уголовного преследования обуславливается, во-первых, тем, что в ходе расследования по уголовному делу, возбужденному по факту совершения общественно опасного деяния, следователь производит следственные и иные процессуальные действия, в том числе затрагивающие права и законные интересы отдельных лиц, заподозренных в совершении расследуемого преступления, но в отношении которых, на начальном этапе расследования, нет достаточных доказательств для привлечения их в качестве обвиняемых или отсутствуют основания для признания их подозреваемыми. В случае прекращения уголовного дела по реабилитирующему основанию, у этих лиц может возникнуть право на реабилитацию и возмещение вреда в результате уголовного преследования. Если же момент начала уголовного преследования перенести на более поздний период, то вред, причиненный заподозренному при проведении вышеназванных следственных и иных процессуальных действий не будет компенсироваться, а названные лица, согласно закона, не подлежат реабилитации, что противоречит не только нормам морали, но и Конституции Российской Федерации.
Во-вторых, ст.23 УПК РФ свидетельствует, что "если деяние (курсив автора - О.К.), предусмотренное главой 23 Уголовного кодекса Российской Федерации, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества и государства, то уголовное дело (курсив автора - О.К.) возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия". При этом приведенная статья именуется "Привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации". То есть, сам законодатель отождествил момент возбуждения уголовного дела и привлечение к уголовному преследованию, не конкретизировав, известно или нет лицо, совершившее общественно опасное деяние.
Такая трактовка законодателя еще раз доказывает, что уголовное преследование может быть осуществлено с момента совершения преступления, но начинает реализовываться с момента возбуждения уголовного дела. На наш взгляд, так как преступления, предусмотренные главой 23 УК РФ, относятся к преступлениям средней тяжести, а законодатель предусматривает условие на возбуждение дела - наличие заявления руководителя данной организации или его согласие, то целесообразно все названные преступления отнести к делам частно-публичного обвинения, предусмотрев их в ч.3 ст.20 УПК РФ.
Вторая форма уголовного преследования - уголовное преследование подозреваемого. Здесь расследование приобретает более направленный характер, при этом лицо, подозреваемое в совершении общественно опасного деяния, наделяется соответствующими правами и обязанностями, то есть получает определенный процессуальный статус. Таким образом, рассматриваемая форма начинается с появлением в деле подозреваемого, то есть поводом ее начала служат: либо а) постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, либо б) протокол задержания в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, либо в) постановление об избрании меры пресечения до предъявления обвинения в порядке ст. 100 УПК РФ. Основанием начала второй формы является наличие достаточных доказательств либо данных, указывающих на конкретное лицо как на совершившее, совершающее или подготавливающее общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, но недостаточных для предъявления обвинения.
Юридическим моментом, свидетельствующим о прекращении данной формы, соответственно, является: а) вынесение следователем постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого; б) вынесение постановления о прекращении уголовного дела, а в предусмотренных законом случаях - постановка согласительной резолюции прокурора на аналогичном постановлении; в) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования в отношении подозреваемого без прекращения уголовного дела.
Третья форма уголовного преследования - уголовное преследование обвиняемого. Она начинается непосредственно с вынесения постановления о привлечения лица в качестве обвиняемого и заканчивается принятием следователем окончательного решения по делу (составлением обвинительного заключения, вынесением постановления о прекращении уголовного дела), либо постановлением о прекращении уголовного преследования в отношении обвиняемого без прекращения уголовного дела. Основанием данной формы является наличие достаточных доказательств, указывающих на конкретное лицо как на совершившее, совершаемое или подготавливаемое запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние, и дающих основания для обвинения данного лица в его совершении.
Составлением обвинительного заключения заканчивается уголовное преследование, осуществляемое следователем. Это объясняется тем, что, во-первых, после составления данного документа никаких следственных и процессуальных действий следователь не проводит; во-вторых, в случае возвращения уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, прокурор устанавливает срок последнего, что свидетельствует о возобновлении уголовного преследования следователем, но не его продолжении в общем порядке; в-третьих, после возращения уголовного дела на дополнительное расследование оно должно быть вновь расписано начальником следственного отдела к производству, при этом не обязательно того следователя, который составил обвинительное заключение; в-четвертых, неутвержденное обвинительное заключение и протоколы ознакомления заинтересованных лиц с материалами уголовного дела при возвращении на дополнительное следствие не изымаются, а оставляются в деле.
Вышеперечисленное свидетельствует, что, относительно уголовного преследования следователем, при возвращении уголовного дела прокурором для производства дополнительного следствия, рассматриваемый институт уголовного процесса возобновляется, а не продолжается в общем порядке, при этом составление обвинительного заключения свидетельствует об окончании осуществления следователем уголовного преследования и переходе последнего непосредственно прокурору.
Принятие решения о прекращении уголовного преследования, уголовного дела следователем рассмотрено в третьем параграфе второй главы диссертации.
Четвертая форма - уголовное преследование лица, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера. Из названия ясно, что она характерна не для всех уголовных дел (поэтому и отнесена нами к специальной форме) и начинается с вынесением постановления о назначении соответствующей экспертизы. В ряде случаев может сложиться мнение, что данная форма начинается с более позднего этапа расследования, а именно с установления факта психического заболевания (то есть с момента получения следователем соответствующего заключения судебно-психиатрической экспертизы). Однако в подтверждение нашей точки зрения можно привести следующие аргументы: во-первых, согласно п.3 ч.1 ст.51, п.4 ч.3 ст.49 УПК РФ, в уголовном судопроизводстве, если подозреваемый, обвиняемый в силу психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту, участие защитника обязательно с момента объявления лицу постановления о назначении судебной психиатрической экспертизы. А, во-вторых, если при производстве соответствующей амбулаторной экспертизы эксперты не дадут окончательного вывода и не ответят на поставленные перед ними следователем вопросы, мотивируя это тем, что необходимо провести стационарную экспертизу, то, хотя факт психического заболевания еще будет не установлен, производство предварительного следствия начнет осуществляться по 51 главе УПК РФ.
Следует заметить, что в юридической литературе высказывалась критическая позиция в отношении выделения данной формы, так как "уголовное преследование, по мнению юристов, является предпосылкой к наступлению уголовной ответственности и может осуществляться в отношении лица, подлежащего уголовной ответственности. Лица, совершившие деяние в состоянии невменяемости, в соответствии со ст.21 Уголовного кодекса Российской Федерации уголовной ответственности не подлежат, следовательно, уголовное преследование в отношении них осуществляться не может"19. Но в данном случае, на наш взгляд, несправедливо отождествляются два понятия: "лицо, подлежащее уголовной ответственности" и "лицо, подлежащее уголовному преследованию". В силу закона, при производстве предварительного следствия по уголовным делам в отношении лиц, указанных в ч.1 ст.433 УПК РФ подлежит доказыванию следующее: 1) время, место, способ и другие обстоятельства совершенного деяния; 2) совершено ли деяние, запрещенное уголовным законом, данным лицом; 3) характер и размер вреда, причиненного деянием; 4) наличие у данного лица психических расстройств в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния, запрещенного уголовным законом, или во время производства по уголовному делу; 5) связано ли психическое расстройство лица с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда.
Первые три обстоятельства свидетельствуют об обязанности следователя произвести все необходимые процессуальные действия, направленные на изобличение лица в совершении им общественно опасного деяния, то есть осуществить уголовное преследование. Последующие два обстоятельства доказываются путем производства соответствующей экспертизы, при этом закон допускает помещение в медицинский или психиатрический стационар для производства экспертизы лишь подозреваемого или обвиняемого (ст. ст. 203, 435 УПК РФ), то есть лица, наделенного соответствующим правовым статусом (что автоматически свидетельствует об осуществлении в той или иной мере в отношении данных лиц уголовного преследования).
Таким образом, основанием данной формы уголовного преследования является наличие у следователя необходимой информации, свидетельствующей о том, что лицо совершило запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, либо о том, что у лица после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение. При этом, на наш взгляд, целесообразно говорить, во-первых, именно о наличии информации, а не доказательств, так как при второй формулировке начальный момент формы будет перенесен на более поздний момент (получение заключения соответствующей медицинской экспертизы), и, во-вторых, не о достаточной информации, а о необходимой, так как на практике бывают случаи, когда экспертиза производится по ходатайству подозреваемого или обвиняемого на основании того, что он перенес заболевание, не нашедшее отражения в медицинской документации, но имевшее место в действительности (например, суицид), либо хотя и закрепленные в медицинской документации, но предоставить которые не представляется возможным в виду утери или уничтожения при стихийном бедствии или несчастном случае. Здесь у следователя достаточной информации не будет, а экспертиза будет проводиться со слов подозреваемого, обвиняемого, подтвержденных кем-либо из родственников либо результатами освидетельствования или осмотра (например, военного билета с отметкой об освобождении от прохождения службы по состоянию здоровья в случае утери медицинских документов; либо кожных покровов на предмет обнаружения следов порезов и т.д.).
Поводом уголовного преследования лица, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера, является постановление о назначении соответствующей судебно-психиатрической экспертизы. Юридическим моментом прекращения рассматриваемой формы могут являться: 1) вынесение постановления о прекращении уголовного дела и уголовного преследования; 2) постановка согласительной резолюции прокурора на постановлении следователя о направлении уголовного дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера; 3) получение следователем заключения эксперта о том, что лицо, совершившее, совершаемое или подготавливаемое запрещенное уголовным законом деяние, вменяемое либо, что у лица после совершения преступления психического расстройства, делающего невозможным назначение наказания или его исполнение, не наступило.
Так как в окончательном процессуальном документе расследования должна быть высказана позиция стороны обвинения, то завершающим предварительное следствие документом, на наш взгляд, должно быть не просто направление дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера, а по аналогии с производством в отношении несовершеннолетних, - постановление о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении принудительных мер медицинского характера.
Данную точку зрения можно подтвердить следующими положениями: во-первых, с направлением дела в суд никаких процессуальных действий, направленных на изобличение лица, совершившего общественно опасное деяние, следователем не ведется; во-вторых, в данном случае прокурор в ходе судебного разбирательства обосновывает необходимость применения к лицу, которое признано заключением эксперта невменяемым или у которого наступило психическое расстройство, принудительной меры медицинского характера, но никакого государственного обвинения не поддерживает. В-третьих, вопросы, разрешаемые судом при принятии решения по уголовному делу (ст. 442 УПК РФ) направлены именно на решение вопроса о законности и необходимости применить в отношении данной категории лиц принудительные меры медицинского характера, то есть разрешить ходатайство, а не полностью обстоятельства дела по существу (ст. 229 УПК РФ). В-четвертых, согласно ч. 2 ст. 443 УПК РФ, одним из решений суда может быть постановление о прекращении уголовного дела и об отказе в применении принудительных мер медицинского характера, то есть отказ в удовлетворении ходатайства следователя, заявленного с согласия прокурора. В-пятых, распространение в таком случае не общих условий судебного разбирательства, а правил разрешения ходатайств, привело бы к разрешению вопроса о применении принудительных мер медицинского характера в более сжатые сроки (ч. 2 ст. 427 УПК РФ), а это весьма существенно, так как психическое расстройство лица связано с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда. При этом уменьшены и сроки обжалования. В-шестых, суд вправе, согласно ст. 443 УПК РФ, выносить постановление о прекращении уголовного дела (при наличии оснований, предусмотренных ст. ст. 24-28 УПК РФ) независимо от наличия и характера заболевания лица. Данная возможность, на наш взгляд, обусловлена именно тем, что должностные лица стороны обвинения официально заявили о прекращении уголовного преследования. В-седьмых, признав, что психическое расстройство лица, в отношении которого рассматривается уголовное дело, не установлено или что заболевание лица, совершившего преступление, не является препятствием для применения к нему уголовного наказания, суд своим постановлением возвращает уголовное дело прокурору в соответствии со ст. 237 УПК РФ. Данное положение еще раз доказывает, что происходит не судебное разбирательство с изъятиями, предусмотренными соответствующей главой УПК РФ, а разрешение ходатайства. Поэтому постановление судьи не должно называться о возвращении прокурору уголовного дела для составления обвинительного заключения (в данном случае прослеживается обвинительная функция), а об отказе в удовлетворении ходатайства.
Все перечисленное свидетельствует о том, что возможно изменение ряда статей УПК РФ для более быстрого и эффективного принятия решений по уголовным делам, производство по которым ведется по правилам главы 51 УПК РФ. Возможные изменения в главу 15 и 51 УПК РФ приведены в приложении к диссертации.
Выделение пятой формы уголовного преследования - уголовное преследование несовершеннолетнего, обусловлено тем, что, во-первых, производство следственных действий имеет свои особенности; во-вторых, расширен круг участников: обязательное участие защитника, законного представителя, педагога и психолога (в предусмотренных законом случаях); в-третьих, возможность отказа от уголовного преследования с применением принудительных мер воспитательного воздействия. Также это подтверждается тем, что законодатель поместил главу 50 УПК РФ ("Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних") в часть четвертую "Особый порядок уголовного судопроизводства", а не рассматривал среди статей, регламентирующих общий порядок судопроизводства.
Рассматриваемая форма начинается с установления следователем того, что к моменту совершения общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, лицо, подлежащее уголовному преследованию, не достигло возраста восемнадцати лет. Таким образом, поводом начала формы служат: а) постановка согласительной резолюции прокурора на постановлении следователя о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, не достигшего к моменту совершения общественно опасного деяния восемнадцатилетнего возраста; б) составление протокола задержания несовершеннолетнего в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ; в) вынесение постановления об избрании меры пресечения несовершеннолетнему до предъявления обвинения в порядке ст. 100 УПК РФ; г) вынесение постановления о привлечении несовершеннолетнего в качестве обвиняемого. Основанием возникновения названной формы является: наличие у следователя достаточных доказательств либо данных, указывающих на конкретное несовершеннолетнее лицо, достигшее возраста уголовной ответственности, как на совершившее, совершающее или подготавливающее общественно опасное деяние, в том числе достаточных для предъявления такому лицу обвинения. Таким образом, уголовное преследование несовершеннолетнего, как форма, включает в себя общие формы: уголовное преследование подозреваемого, обвиняемого.
Юридическим моментом прекращения пятой формы является: 1) составление обвинительного заключения; 2) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого без прекращения уголовного дела; 3) постановка согласительной резолюции прокурора на постановлении о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому принудительной меры воспитательного воздействия; 4) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования с прекращением уголовного дела, а в предусмотренных законом случаях - постановка согласительной резолюции прокурора на аналогичном постановлении.
Шестая форма уголовного преследования - уголовное преследование лица, обладающего должностным или дипломатическим иммунитетом. Выделение формы также обусловлено особенностями проведения следственных действий, наличием соответствующих специальных процессуальных решений; особенностью порядка возбуждения уголовного дела и привлечения таких лиц в качестве обвиняемого. Поводом формы является: а) возбуждение уголовного дела в порядке, предусмотренном ст. 448 УПК РФ; либо, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления б) вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого в установленном законом порядке. Эта форма также содержит в себе элементы общих форм уголовного преследования, но с учетом особенностей, предусмотренных УПК РФ.
Основание начала реализации шестой формы: наличие достаточных доказательств либо данных, указывающих на конкретное лицо, обладающее должностным или дипломатическим иммунитетом, как на совершившее, совершающее или подготавливающее общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, в том числе достаточных для предъявления такому лицу обвинения.
Юридическим моментом прекращения формы является: 1) составление обвинительного заключения; 2) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого без прекращения уголовного дела; 3) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования с прекращением уголовного дела.
Данная форма не детализирована, так как расследование таких уголовных дел не относится к компетенции следователей органов внутренних дел.
Седьмая форма уголовного преследования - уголовное преследование иностранного гражданина. Выделение формы также обусловлено особенностями возбуждения уголовного дела, производством следственных и иных процессуальных действий, порядком привлечения в качестве обвиняемого, кругом участников, вовлекаемых при этом в уголовное судопроизводство и т.п.
Повод возникновения формы: возбуждение уголовного дела либо вынесение постановления о привлечении в качестве обвиняемого по правилам главы 54 УПК РФ ("Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора"). Основание: наличие достаточных доказательств либо данных, указывающих на конкретное лицо, имеющее подтверждение принадлежности к другому государству, как на совершившее, совершающее или подготавливающее общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом, в том числе достаточных для предъявления такому лицу обвинения, полученных в соответствии как с нормами УПК РФ, так и с нормами Международных соглашений о правовой помощи по уголовным делам.
Юридическим моментом прекращения формы является: 1) составление обвинительного заключения; 2) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого без прекращения уголовного дела; 3) вынесение постановления о прекращении уголовного преследования с прекращением уголовного дела.
Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что в ходе расследования по уголовному делу формы рассматриваемого института тесно переплетаются между собой и взаимосвязаны; при этом не обязательно по одному уголовному делу наличие сразу всех форм. Так, в случае прекращения уголовного дела в период участия в деле подозреваемого автоматически исключается такая форма как уголовное преследование обвиняемого. Если уголовное дело многоэпизодное или по нему проходит группа лиц, совершивших одно общественно опасное деяние, то в ходе расследования названных форм сразу может быть несколько. Но в тоже время любая из форм уголовного преследования в деятельности следователя имеет свои юридические и фактические основания.
Целесообразно процессуальное начало уголовного преследования отражать в постановлении о возбуждении уголовного дела (Приложения к УПК РФ № 12-14), а именно в резолютивной части документа в п.1 после слов "возбудить уголовное дело" перед словом "в отношении…" дополнить следующими словами "и начать осуществление уголовного преследования". При этом, в случае возбуждения уголовного дела по факту совершения общественно опасного деяния, необходимо уточнять, что уголовное преследование начинается в отношении неустановленного лица, а в случае возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица - указывать фамилию, имя, отчество последнего, число, месяц, год и место его рождения.
Учитывая все вышеизложенное, можно прийти к выводу, что начало реализации уголовного преследования, (в ряде случаев, например, ст. 23 УПК РФ, привлечение к уголовному преследованию (хотя это словосочетание критикуется20)) требует наличие определенных условий юридического и фактического характера, которые могут быть классифицированы на общие (характерные для всех форм уголовного преследования в публичном порядке) и специальные (приемлемые лишь для отдельных форм рассматриваемого института), а также законных поводов и оснований для его осуществления.
Итог параграфа являются следующие положения:
1. В юридической литературе существует несколько подходов к определению начального момента уголовного преследования следователем: 1) с момента возбуждения уголовного дела, 2) с момента появления в деле таких участников процесса как подозреваемый, обвиняемый; 3) с момента появления в деле обвиняемого; 4) с момента производства первого следственного действия, направленного на изобличение конкретного лица в совершении преступления.
2. Начальным моментом реализации уголовного преследования является возбуждение уголовного дела, несмотря на то, что в материальном аспекте обязанность компетентных государственных органов прореагировать на совершенное преступление и доказать виновность лица, его совершившего, формами и методами, предусмотренными законом, возникает с момента совершения общественно опасного деяния.
3. В бланке постановления о возбуждении уголовного дела необходимо делать отметку в резолютивной части о начале осуществления уголовного преследования не только в отношении конкретного лица (с указанием фамилии, имени, отчества, даты и места рождения), но и в отношении неустановленного лица.
4. Исходя из понимания уголовного преследования, мы выделяем общие его формы реализации, возникающие в деятельности следователя при расследовании уголовных дел: 1) уголовное преследование в форме установления события преступления и лица, его совершившего; 2) уголовное преследование подозреваемого; 3) уголовное преследование обвиняемого; и специальные: 1) уголовное преследование лица, в отношении которого осуществляется производство по применению принудительных мер медицинского характера; 2) уголовное преследование несовершеннолетнего; 3) уголовное преследование лица, обладающего дипломатическим или должностным иммунитетом; 4) уголовное преследование иностранного гражданина.
5. Все названные формы реализации уголовного преследования имеют свои поводы и основания, а также юридический момент прекращения, под которым мы понимаем вынесение в предусмотренном законом порядке процессуального документа, свидетельствующего о прекращении правоотношений, возникающих в связи с осуществлением уголовного преследования. Формы реализации уголовного преследования в ходе расследования тесно взаимосвязаны; при этом не обязательно по одному уголовному делу наличие сразу всех общих или специальных форм, вместе с тем их совокупность также не исключается.
6. С учетом особенностей участника, в отношении которого осуществляется уголовное
преследование по правилам главы 51 УПК РФ, нами предлагается изменить порядок
направления уголовного дела следователем в суд и именовать документ следователя
постановлением о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом
ходатайства о применении принудительных мер медицинского характера.
Результат см. в таблице
Примечания
1Цитируется по работе Емелькиной Н. Уголовное преследование по заявлению коммерческой или иной организации // Профессионал, 2001. № 4. - С. 17, 18.
2См.: Чельцов М.А. Возбуждение уголовного преследования и процессуальное положение следователя // Социалистическая законность. 1937, № 3. - С. 28.
3См.: Чельцов М.А. Уголовный процесс, 1948. - С. 348.
4См.: Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам: Учебное пособие. Изд. 2-е, исправленное и дополненное. - Ижевск: Детектив-информ, 1997. - С.6, 7; Малахова Л.И. Функция уголовного преследования как вид процессуальной деятельности // Российский следователь. 2003, № 7. - С. 25.
5См.: Прокурорский надзор в Российской Федерации: Учебник / Под ред. д.ю.н., проф. В.И. Рохлина. СПб.: Издательство: Санкт-Петербургский институт экспертов: издательский дом "Сентябрь", 2000. - С. 109.
6См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1996, № 50 от 09 декабря. - Ст. 5679.
7См.: Багаутдинов Ф., Васин А. Уголовное преследование и правозащитная функция суда // Российская юстиция, 2000. № 8. - С. 27, 28; или // Российская газета, 2000, от 02 февраля.
8См.: Российская газета. 2000, от 02 февраля.
9См.: Модельный УПК для государств-участников СНГ. СПб., 1996. - С. 9.
10См.: Тарасов-Родионов П.И. Предварительное следствие. М., 1948. - С. 43, 44; Голунский С.А. Принципы и особенности советского военно-уголовного процесса: Ученые труды Всесоюзного института юридических наук, Вып. VIII. М., 1946. - С. 84, 85; Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1946. - С. 253, 254.
11См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М.: Издательство академии наук СССР, 1951. - С. 119.
12См.: Кан М.П. Процессуальные функции прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Дис. … канд. юрид. наук. Ташкент, 1988. - С. 96.
13См. более подробно: Якубович Н.А., Михайлова Т.А. Досудебное производство в протокольной форме // Укрепление законности в уголовном судопроизводстве. М., 1986. - С. 46-49; Якубович Н.А., Михайлова Т.А., Конах Е.И. Протокольная форма в уголовном судопроизводстве. М. 1989. - С. 8-19; Лонь С.Л. Протокольное производство в уголовном процессе. Томск, 1996. - С. 12-16; Якимович Ю.К. Структура советского уголовного процесса: система стадий и система производств. Основные и дополнительные производства. Томск, 1991. - С. 59-68; Вандышев В.В., Лиманский В.А. Протокольная форма досудебной подготовки материалов о преступлении. СПб., 1993. - С. 12-19 и др.
14См.: Кан М.П. Указ. соч. - С. 102.
15См.: Соловьев А.Б., Якубович Н.А. К вопросу о концепции правового обеспечения функции уголовного преследования // Современные проблемы уголовного права, процесса, криминалистики. М. - Кемерово, 1996. - С. 79, 80.
16См.: Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - С. 37.
17См.: Там же. - С. 37, 41.
18См. например: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М.: Издательство академии наук СССР, 1951. - С. 106, 107, 119, 120; Халиулин А.Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. Кемерово: Кузбасевузиздат, 1997. - С.37, 39, 40.
19См.: Дорноступ И.П. Нереабилитирующие основания прекращения уголовного преследования в деятельности органов предварительного расследования МВД России: Дис. …канд. юрид. наук (12.00.09). СПб., 2003. - С. 48.
20См.: Емелькина Н. Уголовное преследование по заявлению коммерческой или иной организации // Профессионал. 2002, № 4 (42). - С. 18, 19.
|
|
