|
|
К оглавлению
Глава 1. Развитие криминалистического познания о расследуемом событии преступления и криминалистической ситуации
1.2. Методологические основания возникновения и тенденции развития криминалистических ситуаций в криминалистике
Перед тем как перейти непосредственно к рассмотрению указанной в подзаголовке категории, хотелось бы сказать несколько слов о самом понятии «ситуация», являющимся полидисциплинарным и используемым в своем категориальном аппарате многими отраслями научного знания1.
Учитывая многоаспектность и сложность анализируемого понятия толковые словари русского языка дают предельно широкое его толкование, а науки пытаются определить свой, более узкий и конкретный его смысл, определяя ситуацию в качестве научного понятия, входящего в состав категориальной сетки, характерной для каждой науки. Так, в геодезии ситуацию определяют как «совокупность водных пространств, лесов, гор, населенных пунктов и т.п., изображенных на карте или плане посредством условных знаков»2. В географии под ситуацией (геоситуацией) понимают «состояние окружающей среды, в которой существует некоторый географический объект, с учетом состояния самого объекта, находящегося в диалектическом состоянии с окружающей средой»3.
Иногда, впрочем, обыденное и научное определения рассматриваемой категории в словарях практически совпадают с предлагаемым в той или иной науке определением, что, с нашей точки зрения, указывает на степень зрелости науки. Приведем здесь только одно высказывание. Так, Р.С. Белкин, основываясь на том, что, по словарному определению, ситуация – это сочетание условий и обстоятельств, создающих определенную обстановку, положение, определяет криминалистическую (следственную) ситуацию как «совокупность условий, в которых в данный момент осуществляется расследование»4. Как видим, здесь выделен лишь один определяющий криминалистическую ситуацию признак – расследование.
Действительно, даже в одном из последних и наиболее авторитетных словарей русского языка, «ситуация» определяется как «совокупность условий и обстоятельств, создающих те или иные отношения, обстановку, положение»5. Такое определение практически является переводом с французского языка. Situation, поясняет словарь, как раз и понимается как положение, обстановка, совокупность обстоятельств. Впрочем, разные авторы находят основания этого слова в разных языках. А.В. Филиппов и А.В. Ковалев отмечают, что слово «ситуация», пришедшее из французского языка, имеет в качестве исходного, базового латинское situs. Последнее же включало в себя следующие значения: 1) положение, расположение; 2) поставленный, положенный, лежащий, находящийся; 3) обитающий, живущий. Авторы специально выделили тот факт, что исходное определение понятия «ситуация» оказывается заметно шире, чем употребляемое ныне, причем все вышеперечисленные значения этого термина имманентно предусматривают наличие занимающего определенную позицию субъекта6. Заметим, что представители конкретных наук зачастую игнорируют факт имманентного присутствия в определении субъекта (с его позицией), пытаясь свести его к констатации сугубо объективной характеристики «внешних обстоятельств». Впрочем, нередко ситуация рассматривается как вполне субъективное образование. Естественно, что при этом игнорируется уже объективное содержание ситуации. Такая бинарность (ситуация либо только субъективна, либо только объективна) характерна там, где системный подход, благодаря которому можно было бы совместить противоположности, еще не зарекомендовал себя в полной мере в качестве инструмента познания. С этой точки зрения становится ясным, почему, например, «в понятиях об управлении понятие "ситуация" нередко употребляется вместе с понятием "система"»7.
В «Новой философской энциклопедии» (2001) указывается на то, что понятие «ситуация» (нем. situation) было введено в науку К. Ясперсом и получило распространение в экзистенциализме, философии жизни, феноменологии. «У Ясперса ситуация характеризует способ бытия человека в мире»8. Действительно, еще в 1931 г. Карл Ясперс опубликовал большую работу, прямо посвященную анализу этого понятия в философском, психологическом и патопсихологическом смысле9. Как философ и психолог, К. Ясперс всегда был труден для понимания, и только сегодня можно если не вполне истолковать его идеи, то хотя бы понять истоки трудности понимания его построений. Это был системно мыслящий ум, который и к понятию «ситуация» подходил системно, пытаясь определенным образом совместить в нем субъективное и объективное начало. Но это и представляло основные трудности для читателей, мышление которых было не всегда готово к принятию системных идей – системный подход только начинал теснить преобладавший в то время структурный подход10.
Однако к концу ХХ в. стали накапливаться новые теории в таких фундаментальных науках, как астрономия, физика, химия, биология, что привело к перелому в мышлении исследователей в сторону системного мышления.
В системном мышлении не просто противоположности берутся в одной «системе координат» (философских, психологических, криминалистических и т.д.). Здесь объективируются такие системные качества, такие совмещенные («удвоенные») явления, которые просто недоступны другому человеку, который не мыслит системно, т.е. не имеет в виду систему, в которой эти качества, явления открываются или формируются. Системные явления чувственно-сверхчувственны11. К числу таковых, полагаем, относится и «ситуация», которая, по мнению профессора Н.М. Солодухо, имеет следующие главные отличительные признаки: «динамичность сменяемых состояний, вероятностный характер качественных изменений, многофакторная детерминация, малая предсказуемость выдвижения доминирующего фактора»12.
Не случайно в последнее время в работах делается акцент именно на комплексное понимание ситуации. Так, например, в «Большом толковом психологическом словаре» (2000) дано следующее определение понятия «ситуация». «Ситуация – комплексное целое, представляющее паттерны множественных стимулов, события, объекты и эмоциональный тон, существующий в некоторый момент времени»13. В приведенном определении несложно заметить утверждение авторов о единстве внутри ситуации объекта (по определению находящегося вне субъекта и существующего независимо от него) и субъекта, представленного «эмоциональным тоном». Такое понимание ситуации созвучно с так называемой философией постмодерна и связанным с ним синергетическим (метасистемным) мышлением, о котором шла речь в предыдущем параграфе14.
Возвращаясь к вышеприведенному определению ситуации, отметим достаточно заметное соответствие с тем, к чему приходит Г. Хакен. «Таким образом вместо обычного процесса образования паттерна, в ходе которого один или несколько параметров порядка подчиняют себе те или иные внешние подсистемы, и обычного процесса распознавания паттернов, в котором один или несколько параметров порядка подчиняют себе те или иные внешние свойства системы, мы имеем здесь интегрированный процесс: один или несколько параметров порядка подчиняют себе и внешне репрезентированные подсистемы и внутренне репрезентированные свойства»15.
Хаос внешних воздействий, идущих от «объективной реальности» – всевозможностного, в себе и для себя существующего мира, индифферентного по отношению к человеку, что-то должно упорядочивать. Полагаем, что таким «параметром порядка» является междисциплинарная категория «ситуация» и связанный с ней ситуационный подход. «Отсюда важнейшие характеристики ситуационного понимания мира – мобильность, случайность, неопределенность, размытость границ, факторная равнозначность, поливариантность, плюралистичность»16.
Подход к познанию мира в ситуационном аспекте востребован во многих направлениях научного знания, таких, как экология17, география18, экономика19, культура20, психология21 и др., почти во всех областях практической деятельности человека. Особое значение ситуационный подход приобретает при решении актуальнейших проблем современности, связанных с «чрезвычайными», «нештатными» ситуациями во время военных конфликтов, террористических актов, катастроф и т.д.22
Поэтому не случайно для проведения ситуационных исследований создаются специализированные центры, целью которых является разработка общенаучной теории ситуационного подхода и его применение в различных областях познания23.
В связи с чем, полагаем, о ситуационном подходе можно говорить как об общенаучном, междисциплинарном методе научного познания, обладающем общностью и универсальностью.
Такой взгляд не противоречит словарному определению и соотношению понятий «метод» и «подход». Так, в «Словаре русского языка» понятие «подход» определяется как «совокупность приемов, способов (в воздействии на кого-нибудь, что-нибудь, в изучении чего-нибудь, в ведении дела)»24.
Что же касается понятия «метод», то оно трактуется как «способ достижения какой-либо цели, решения конкретной задачи; совокупность приемов и операций практического или теоретического освоения (познания) действительности»25.
Приведенные выше определения показывают общность анализируемых понятий, их идентичность как «приемов, способов, операций освоения действительности». Все эти процедуры в совокупности образуют ситуационные исследования, а сам ситуационный метод (подход) дает необычайно широкие возможности своего применения, которые прослеживаются в следующем:
«- ситуационный подход применим к несистемным и системным объектам: когда система еще не сложилась, когда она возникла и когда система распалась;
- ситуационный подход способен характеризовать переходные состояния одной и той же системы, когда эти состояния качественно отличаются и не отличаются друг от друга;
- ситуационный подход способен учитывать роль совокупности внешних и внутренних факторов, оказывающих влияние на систему, ее функционирование и развитие;
- ситуационный подход применим к результату двух и более взаимодействующих систем, компоненты которых сочетаются случайным образом, не создавая еще новой устойчивой системы или образуя систему нового качества;
- с помощью ситуационного подхода возможно оценивать внутренние и внешние состояния систем, направленность их процессов, временной и пространственно-граничный аспекты любой системы»26.
Все вышесказанное имеет непосредственное отношение и к криминалистике. Необходимость ситуационного анализа преступлений и деятельности по их расследованию, как совершенно справедливо заметил Н.П. Яблоков, вытекает из двуединого объекта криминалистического изучения, включающего и преступную, и криминалистическую деятельности27. Действительно, объектом изучения криминалистики являются системы различного уровня, наиболее глобальные из которых преступная деятельность и ее антипод – правоприменительная деятельность, имеющие ситуационную природу. Эти две системы взаимосвязаны и взаимообусловлены. Они имеют переходное состояние, связанное с появлением уголовно значимой информации, ее проверкой в соответствии с уголовно-процессуальным законом. В то же время, при всей схожести этих систем (элементный состав, пространственно-временные параметры, этапность, ситуационность и т.д.), они качественно отличаются друг от друга не только целями и задачами, но и складывающимися в процессе каждой из деятельностей ситуациями. Для криминалистики важнейшей проблемой является познание взаимосвязей между вышеуказанными системами. Такую задачу, полагаем, может выполнить ситуационный метод. Именно он позволяет дифференцировать все многообразие ситуаций, возникающих как в процессе преступной, так и в процессе правоприменительной деятельности, и на этой основе разрабатывать рекомендации технического, тактического и методического порядка в целях решения задач уголовного судопроизводства28.
Ситуационный метод позволяет любой элемент ситуации рассматривать как центральный источник информации, как основной объект исследования. При этом взаимосвязи с остальными элементами остаются теми же, что лежат и в основе метода. Исследуя таким образом каждый элемент в отдельности и в одной системе (с другими элементами), можно определить его взаимосвязи с другими, неизвестными, элементами ситуации, а также закономерности взаимодействия с ними на основе его индивидуальных качеств. В совокупности это позволяет исследовать как каждый элемент, так и всю систему (ситуацию) не только в статике, но и в динамике.
В связи с чем можно констатировать, что ситуационный метод, как метод познания окружающего нас мира, затрагивает иные его аспекты и существенно дополняет другие методы, такие, как: системный, комплексный, моделирование и др. В частности, ситуационный метод предполагает изучение явления в качестве необходимого элемента реальной функционирующей (функциональной) системы, имеющей свою особую качественную определенность. В такой системе элемент понимается и как целостное явление, и как явление, детерминированное включающей его системой. Таким образом, на первый план выходят сверхчувственные качества системы, которые системой порождаются. На основе порождения таких качеств система оказывается способной к самоорганизации. Существуют же они как качества элементов, образующих ситуацию, чем последние и отличаются от прочих элементов среды.
Такое понимание ситуационного подхода как метода научного познания не противоречит и общеметодологическим критериям метода29.
Таким образом, ситуационный метод выражает уникальность каждой складывающейся ситуации, в то же время, с учетом повторяемости, схожести общих черт и элементов, образующих ситуации, он служит для типизации ситуаций, а, в конечном счете, решает свою сверхзадачу – «научиться управлять ситуациями»30. Применительно к криминалистике это может означать разработку типовых алгоритмов разрешения криминалистических ситуаций, в том числе на базе автоматизированных информационно-поисковых систем (АИПС).
Процесс доказывания представляет собой определенный набор типизированных действий, обусловленных характером уголовного судопроизводства и складывающимися криминалистическими ситуациями31. На этой основе разрабатываются и применяются на практике методические рекомендации с набором процессуальных и иных действий в типичных криминалистических ситуациях для любого субъекта доказывания32.
Следует заметить, что понятие «криминалистическая (следственная) ситуация» до второй половины 60-х годов ХХ века в советской криминалистической литературе отсутствовало. Не было работ, в которых бы прямо говорилось о понятии, классификации, содержании криминалистической ситуации, ее месте в системе криминалистики и роли в раскрытии и расследовании преступлений33.
В то же время в работах тех лет уже учитывалась ситуационная природа в доказывании по уголовным делам34.
Особое внимание криминалистическим ситуациям, складывающимся на различных этапах расследования преступлений, стало уделяться лишь с конца 60-х – начала 70-х гг. ХХ в.
Ретроспективный анализ материалов научной дискуссии показывает, что в разное время этой проблемой занимались И.В. Александров, О.Я. Баев, Т.С. Балугина, Р.С. Белкин, Н.М. Букаев, И.А. Возгрин, Т.С. Волчецкая, В.К. Гавло, Ф.В. Глазырин, Н.Л. Гранат, А.Н. Гусаков, Г.А. Зорин, Л.Л. Каневский, В.Н. Карагодин, В.В. Клочков, В.Я. Колдин, В.И. Комиссаров, В.И. Куклин, В.П. Лавров, И.М. Лузгин, В.А. Образцов, А.Р. Ратинов, В.И. Рохлин, Т.А. Седова, В.Г. Танасевич, Д.А. Турчин, Н.И. Хлюпин, А.А. Хмыров, Е.Е. Центров, А.Г. Филиппов, Н.П. Яблоков, В.В. Яровенко и др.35
Анализ работ названных и других авторов по проблемам формирования, распознавания и разрешения криминалистических ситуаций в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства уголовных дел свидетельствует о чрезвычайной их актуальности, имеющей большое теоретическое и практическое значение, особенно в разработке и использовании новых наиболее эффективных технических средств, тактических приемов и методик ведения следствия.
Определенное влияние на понятие и содержание криминалистической ситуации оказала упомянутая нами позиция Р.С. Белкина, которой в настоящее время придерживается большинство ученых-криминалистов.36
Хотя большинство исследователей и говорят о том, что криминалистическая ситуация формируется под влиянием объективных, субъективных и случайных факторов, которые находятся в единстве, взаимосвязи и представляют взаимодействие субъективного и объективного37, сущность вышеизложенного подхода оказывается весьма ограниченной, поскольку обусловливает и допускает представление только одной из сторон сложного диалектического процесса взаимодействия личности и среды, а именно воздействия организованных в ситуацию элементов среды на человека. Ограниченность подобной трактовки таит в себе серьезную методологическую ошибку, ибо дальнейшее ее логическое развитие может легко привести к давно дискредитировавшей себя схеме «стимул – реакция», поскольку из субъекта исключается то, что, собственно, и составляет его сущность – активность38.
Такое положение в понимании криминалистической ситуации сложилось, на наш взгляд, потому, что криминалистика, как и другие науки, изначально возникла из классического представления о субъект-объектном расчленении сознания. Сама возможность познавательного отношения к действительности предполагает, что субъективность может быть устранена из акта познания. Именно поэтому первые представления о криминалистической ситуации сводились к отождествлению ее с объективным содержанием преступления и условий, в которых оно произошло39. Такое понимание криминалистической ситуации сохранилось и до сих пор40. Так, определяя криминалистическую ситуацию как «степень информационной осведомленности следователя о преступлении, а также состояние процесса расследования, сложившееся на любой определенный момент времени, анализ и оценка которого позволяют следователю принять наиболее целесообразное по делу решение»41. Т.С. Волчецкая тем не менее отмечает, что «прежде чем оценить ситуацию, к моменту оценки необходимо сформулировать свое о ней представление, определить ее компоненты и связи между ними, поскольку нельзя оценить нечто, еще не отраженное в сознании»42 (выделено нами. – Д.К.). Это позволяет говорить о том, что классическая гносеологическая ситуация в ее гносеологической формуле сохраняется в современной криминалистике.
В связи с этим заслуживает особого внимания позиция Л.Я. Драпкина по поводу сущности криминалистической ситуации, которая понимается им как «мысленная динамическая модель, отражающая информационно-логическое, тактико-управленческое и организационное состояние, сложившееся по уголовному делу и характеризующее благоприятный или неблагоприятный характер процесса расследования»43. По мысли автора, следователь действует в реальной обстановке, но прежде чем что-либо предпринять, ему необходимо получить информацию о существенных чертах реальной обстановки, создать ее адекватную модель44.
Таким образом, в теоретическом аспекте важной, но крайне сложной задачей продолжает оставаться исследование того, каким образом возникает и развивается криминалистическая ситуация. Сложность заключается в том, что собственно криминалистический смысл данного понятия как бы исходно перекрывается гносеологическим: любая ситуация, не только криминалистическая, воспринимается всеми, имеющими сознание, как нечто первичное, объективное, нам противостоящее, как «не-Я», которое, тем не менее, отражается нами. Этим и объясняется природа гносеологизма как явления, характерного для разных наук, которым приходится иметь дело с «ситуациями»: «Наша сродственная со-причастность и природе, и обществу, и Богу, и культуре в рамках субъект-объектной структуры наших представлений о них всегда обнаруживает и будет обнаруживать себя как объективистки-вещно-внешняя противопоставленность и отчужденность им»45.
Если гносеология разводит субъективное и объективное вплоть до противопоставления, решая свои проблемы об активности субъекта в поиске истины и о ней самой, то это вполне справедливо. Но если такое противопоставление проникает в конкретную науку и даже становится методологическим основанием ее построений, то оно исходно перекрывает пути для понимания единства, внутренне противоречивого единства противоположностей, как источника развития явления. Именно таким единством и является криминалистическая ситуация. В криминалистической практике же нельзя абстрагироваться от того факта, что криминалистическая ситуация является продуктом и результатом активного взаимодействия субъекта со средой, в которой осуществляется его деятельность, нельзя абстрагироваться от него и в теории. Здесь на первый план выходит онтологический аспект, отдающий приоритеты не абстрактным субъектам и объектам, а людям и их реальной жизнедеятельности.
Конкретное противоречие возникает в связи с тем, что в гносеологическом плане объект рассматривается как независимый от познания, а в онтологическом плане он зависит от опыта, установок, целей, оценок, знаний, умений субъекта, осуществляющего расследование по делу. Ориентация того или иного автора скорее на гносеологический или онтологический аспект приводит к поляризации мнений относительно объективного или субъективного характера следственных ситуаций. Так, ряд авторов в определении понятия и содержания криминалистической ситуации больше внимания уделяют субъективным компонентам (И.Ф. Герасимов, А.Н. Васильев, В.А. Образцов, В.Г. Танасевич, Л.Я. Драпкин и др.). Другая группа ученых отдает предпочтение объективным факторам (А.Н. Колесниченко, В.Е. Корноухов, В.И. Шиканов, Н.А. Селиванов, Р.С. Белкин, Н.П. Яблоков и др.). Однако все авторы единодушны в том, что криминалистическая ситуация представляет собой сложную систему.
Не выходя за рамки концепции нашего исследования, попытаемся изложить свою точку зрения относительно содержания криминалистической ситуации с позиции системного и деятельностного подходов.
Во-первых, неоднозначное толкование самого термина «следственная ситуация» ведет к смешиванию разнородных понятий и тем самым существенно затрудняет их научное и практическое применение.
Следует согласиться с мнением И.А. Копылова, который отмечает, что «…термин "следственная" не совсем удачен, поскольку допускает возможность двойственного толкования: ситуация, складывающаяся в процессе следствия, и ситуация – в которой оказывается следователь. Правильнее было бы именовать ситуацию криминалистической»46.
Здесь необходимо еще одно уточнение. Понятие «следственная» одни ученые связывают со словом «следователь», другие – со словом «следствие», «следовая картина» от слова «след», которое с гносеологической точки зрения имеет в криминалистике огромное значение, являясь одним из ее «китов»47. Однако с позиции онтологии на первый план выходит понятие «информация». В связи с чем прав В.К. Гавло, который полагает, что в основе криминалистической ситуации лежат такие главные показатели, как «наличие или отсутствие значимой информации, сведений, фактических и иных данных по делу, сориентированных на криминалистическую характеристику отдельного вида преступления»48.
Использование информационного подхода при решении криминалистических задач в процессе расследования преступлений в настоящее время – это не дань моде, а необходимость, обусловленная возможностями современных технологий и тенденциями развития научного знания49, в связи с чем главным в криминалистической ситуации является «ее информационная составляющая»50. Поэтому не случайно сами же сторонники категории «следа» считают, что «…"след" должен браться не в спекулятивно-эмпирическом содержании, как оттиск, царапина, деформация и т.д., а как единство двух противоречий: кодового преобразования информации, ПД (информации, существующей объективно, но существующей в потенциальной форме) и обратного кодового преобразования, в результате которого возникает понимание механизма тех преобразований в ПД, которые и отразили первичную информацию»51. Здесь, полагаем, следует иметь в виду, что не каждая информация становится следом в его криминалистическом смысле, а только та, которая «попала» в поле зрения субъекта доказывания как имеющая для него определенный смысл и ценность и которую он использует (или собирается использовать) в процессе расследования преступлений. В связи с этим все ситуации, изучаемые криминалистикой, мы предлагаем именовать криминалистическими, т.к. в их основе лежит криминалистически значимая (относящаяся к преступлению) информация. При этом следует поддержать мнение Т.С. Волчецкой, которая в зависимости от сферы возникновения ситуаций предлагает выделять ситуации, возникающие не только в криминальной деятельности и в практике борьбы с преступностью, как предлагают и другие исследователи, но и в самой криминалистической науке52.
Кроме того, внутри каждого типа и класса ситуаций также можно выделить свои виды ситуаций, о которых речь пойдет в дальнейших частях работы.
Во-вторых, как уже указывалось выше, трудности поиска источника возникновения и развития криминалистической ситуации связаны с «жестким» разделением субъекта и объекта на две противоположности с последующей целью найти источник на одном из полюсов либо в самой деятельности субъекта доказывания.
Хотя большинство авторов и указывают на единство субъективных и объективных факторов, образующих криминалистическую ситуацию, остаются нерешенными следующие вопросы. Если субъект и объект рассматриваются в одной системе (деятельность), то они теряют при этом свою «полюсность», свою противоположность, но образуют при этом нечто новое, системное, не сводимое ни к субъекту, ни к объекту. В этом суть системного подхода, но эта суть не учитывается, когда пытаются проводить «анализ деятельности на полюсе субъекта», через который можно выйти к другим принципам теории деятельности. Кроме того, деятельность обеспечивает «встречу» субъекта с объектом, но взаимодействовать между собой могут не любые противоположности, а тождественные, соответствующие. Это соответствие субъекта и объекта существует всегда, но проявляется именно в деятельности53. Следовательно, необходимо выйти за пределы деятельности (как системы), чтобы понять причины, в силу которых объект оказался втянутым в систему деятельности. Для этого нужно деятельность представить как совокупность направленных взаимодействий человека (субъекта доказывания в нашем случае) с действительностью, а саму действительность – как результат взаимоперехода субъективного в объективное, как носителя таких свойств, которые превращают объективное в криминалистическую ситуацию. Но это означает переход на другой уровень системного видения реальности. В психологии, как было сказано выше, такой реальностью выступает «психологическая система», под которой понимается человек, включающий в себя и субъективную компоненту (образ мира, составляющего для человека его действительность), и деятельностную компоненту (образ жизни человека в его действительности), и саму действительность – многомерный мир человека как онтологическое основание его жизни, определяющий сам образ жизни и определяемый ею54.
Если деятельность (как система) замыкает два полюса – субъект и объект, то понятие «психологическая система» позволяет объяснить то, что предшествовало встрече субъекта с объектом и, следовательно, объясняет механизм избирательности деятельности и природу избирательности психического отражения вообще, так же как и природу трансформации деятельности. При этом элементы окружающего (объективного) мира приобретают для человека определенные системные качества, такие, как значение, смысл и ценность. Эти качества определяют дальнейшее развитие всей «психологической системы».
С этой точки зрения «психологическая ситуация» представляет собой часть объективного мира, попавшую в психологическую систему и получившую в ней новые качества. Наличие этих качеств определяет, относится ли то или иное явление объективного мира, вещь, предмет к ситуации или не относится. В последнем случае эти явления вообще не попадают ни в число условий, определяющих деятельность, ни в число факторов, направляющих деятельность (цель, мотивы и т.д.)55.
Изложенное выше составляет содержание некоторых принципов теории психологических систем (ТПС), разрабатываемой большой группой сибирских ученых. ТПС предлагает для изучения живую, функционирующую, развивающуюся систему в качестве актуального (на сегодня) предмета исследования56.
Что это означает для криминалистики, предстоит выяснить. Однако и на сегодня остаются актуальными выводы проф. Т.С. Волчецкой о том, что «назрела необходимость интеграции знаний о всех ситуациях, попадающих в сферу криминалистики в рамках общего учения о криминалистических ситуациях, которое: свело бы их в единую целостную систему; выявило бы общие закономерности их познания и работы с ними»57 (выделено нами. – Д.К.). Указанные аспекты, полагаем, имеют непосредственное отношение к вопросам общей теории криминалистики, в том числе и к определению ее предмета.
Несмотря на то, что идея создания теории ситуаций была высказана учеными еще в 60-80-х гг. ХХ в.58, а впоследствии развита в докторской диссертации Л.Я. Драпкина, впервые криминалистическая ситуалогия как целостная теория сформулирована в монографии, а затем и в докторской диссертации Т.С. Волчецкой59. В этих работах было изложено основное содержание теории. В частности, определены ее предмет и объект, метод, задачи, сформулированы основные принципы ситуационного подхода. Кроме того, разработана классификационная схема криминальных, следственных, оперативно-розыскных, экспертных и судебных ситуаций, являющихся объектами криминалистического исследования.
Предметом криминалистической ситуалогии, по мнению Т.С. Волчецкой, являются закономерности объективной реальности, связанные с ситуациями, изучаемыми криминалистикой, и поэтому она включает в себя:
а) закономерности образования ситуации;
б) закономерности ее межэлементных связей;
в) закономерности связей между ситуациями различной природы (к примеру, между посткриминальной и исходной следственной ситуациями);
г) повторяемость процессов возникновения типовых ситуаций;
д) обусловленность принимаемых решений наличной следственной ситуацией;
е) обусловленность построения информационной модели расследуемого события на основе исследования моделей криминальных ситуаций;
ж) обусловленность частных криминалистических методик исходными следственными ситуациями;
з) обусловленность создания криминалистических характеристик отдельных видов преступлений на основе типовых моделей криминальных ситуаций преступлений этого вида60.
Объектом же криминалистической ситуалогии является все многообразие ситуаций, относящихся к предмету криминалистической науки, а также структурные элементы ситуации, представляющие собой факты, отношения, процессы, явления, возникающие в криминальной среде, уголовном судопроизводстве, которые в своей совокупности и образуют ситуацию61.
Эта очень интересная и оригинальная позиция в целом заслуживает внимания и одобрения, но в то же время не является бесспорной. Определяя предметом криминалистической ситуалогии «закономерности объективной реальности, связанные с ситуациями» и указывая на то, что объектом криминалистической ситуалогии являются «…факты, отношения, процессы, явления…, которые в своей совокупности и образуют ситуацию», автор фактически придает криминалистическим ситуациям объективный характер. Однако ситуация не может существовать без человека (в данном случае субъекта доказывания), который, воспринимая окружающую его действительность (но не ситуацию!), через свою оценку вкладывает в нее субъективный смысл. Именно при таком взаимодействии, на пересечении субъекта и окружающей его действительности и рождается ситуация. Эта ситуация имеет субъект-объектную природу62.
В отличие от Т.С. Волчецкой, Г.А. Зорин определяет криминалистическую ситуалогию как частную криминалистическую теорию. С позиции практической криминалистики, это интегративная методология, обеспечивающая суммируемый гармоничный синтез методов для решения задач, порождаемых криминалистическими ситуациями63.
Эта точка зрения интересна тем, что в отличие от большинства отечественных криминалистов, которые главным объектом исследований и дискуссий избрали собственно криминалистическую (следственную) ситуацию, определяя ее содержание, природу, классифицируя ее значение и достоинства для криминалистической деятельности, автор предпринял попытку перехода к методологии решения ситуаций. Таким образом, от ситуации как объекта исследования произведен переход к механизму исследования. Кроме того, Г.А. Зорин рассматривает криминалистическую ситуалогию как частную криминалистическую теорию о положении личности (выделено нами. – Д.К.) в обстоятельствах и обстановке, в пространственно-временном периоде: до преступления, в момент преступления, после преступления (включая периоды расследования по делу)64.
Этот подход, по мнению Г.А. Зорина, позволяет по-новому взглянуть на природу ситуации и сформировать новую композиционно-сбалансированную методологию, включающую в себя всю систему разработанных криминалистикой методов для исследования ситуации в любом ее элементном сочетании65.
Таким образом, уже краткий анализ подходов к предмету криминалистической ситуалогии позволяет говорить о том, что именно ситуационный подход является наиболее перспективным направлением не только в криминалистической методике, но и криминалистике в целом. Однако при всей прогрессивности идей ученых относительно криминалистической ситуалогии, их подходы базируются на старой классической методологии, в основе которой лежит принцип отражения. В то же время понимание криминалистической ситуации и ситуалогии в целом как открытой самоорганизующейся системы заключается в том, что такое определение означало бы выход за пределы не только классической, но и неклассической криминалистики (основные признаки которой обсуждались выше).
Самоорганизация как способ развития систем примечательна тем, что система производит, порождает такие новообразования, которые сами начинают участвовать в регуляции и детерминации последующих этапов развития. Этот способ существования систем гораздо более сложный и тонкий, чем саморегуляция, основанная на обратной связи с заданной и неизменной целью. Вот почему интерес представляют именно новообразования, порождаемые деятельностью по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений и их судебному разбирательству, которые становятся характеристиками криминалистической ситуации, включаются в нее. Этими новообразованиями являются: новая информация по делу, меняющиеся смыслы и ценности того, что образует криминалистическую ситуацию, сложная система возникающих на их основе оценок самой ситуации, ее отдельных составляющих и совершаемых действий66. Здесь учитывается все «дерево целей», которое выстраивается по мере развития криминалистической ситуации, и те критерии оценок, которое оно представляет субъекту доказывания.
Этим объясняется то, что формируя различные решения по уголовному делу, выдвигая версии, составляя планы раскрытия и расследования преступлений, проведения тактических операций и отдельных процессуальных действий, субъект доказывания исходит не из объективно данного, а из того, каким образом оно отражено в его сознании и стало базой для дальнейшей деятельности, слившись с его жизненным и профессиональным опытом67.
Правильное понимание этих процессов позволяет глубже понять деятельность субъектов доказывания в уголовном судопроизводстве, что в конечном счете способствует оптимизации расследования преступлений.
Диалектический подход, позволяющий рассматривать различные явления в их самодвижении, саморазвитии позволяет соединить статические и динамические характеристики криминалистической ситуации, объективные и субъективные ее составляющие.
Различные формы системного подхода в криминалистике применяются постоянно (Р.С. Белкин, О.Я. Баев, А.И. Винберг, В.К. Гавло, А.Н. Васильев, Л.Я. Драпкин, Л.Л. Каневский, Н.С. Полевой, Н.П. Яблоков и др.)68, но криминалистические реалии сегодняшнего дня требуют дальнейшего изучения их с точки зрения системной детерминации. Специфика системной детерминации, по мнению В.П. Огородникова, состоит в особого рода взаимодействиях элементов внутри системы. Рассмотрение специфики системного взаимодействия – ключ к пониманию самодетерминации, самодвижения, ибо только в отношении системы можно говорить о «воздействии на себя»69. Такой подход, полагаем, дает ключ к пониманию самодвижения деятельности по раскрытию преступлений в складывающихся криминалистических ситуациях.
В криминалистической ситуации сливаются, интегрируются различные детерминационные потоки, берущие начало в объективных обстоятельствах дела, в действиях (и противодействии) подозреваемых (обвиняемых), в личном опыте проводящего расследование (включая его знания, умения, уровень развития профессионального мышления), влияние других участников расследования, вообще менталитет профессиональной среды. Это и позволяет рассматривать криминалистическую ситуацию как особым образом детерминированную систему, которая, в свою очередь, выполняет системообразующую функцию по отношению ко всей деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, а также их судебному рассмотрению, обеспечивая ее направленное и устойчивое развитие.
Исследуя с этих позиций предмет криминалистики и учитывая опережающее развитие ее теоретических структур и процессов (научная криминалистика) перед практикой по раскрытию, расследованию и предотвращению преступлений (практическая криминалистика), была предложена следующая система знаний, требующая дальнейшего изучения криминалистикой. Такой системой знаний, по мнению В.К. Гавло, могут выступать: с одной стороны – закономерности проявления механизма подготовки, совершения и сокрытия преступлений (преступная деятельность) с учетом криминальных ситуаций и создание криминалистической характеристики преступлений (преступной деятельности); с другой стороны – закономерности механизмов раскрытия, расследования и предотвращения преступлений и их судебного разбирательства в складывающихся криминалистических ситуациях, познание которых ведет к созданию типовых криминалистических характеристик предварительного расследования и судебного разбирательства преступлений как итоговой деятельности в осуществлении задач уголовного судопроизводства70. Система развивающихся закономерных знаний о них позволяет разрабатывать на их основе более совершенные технические, тактические и методические рекомендации по эффективному обнаружению, фиксации, изъятию и использованию доказательств на досудебных и судебных стадиях уголовного судопроизводства в складывающихся криминалистических ситуациях, как того требует УПК РФ. Система знаний об этих закономерностях может образовать общую криминалистическую теорию.
Именно через информационную структуру криминалистической ситуации, состоящую из данных, относящихся к криминалистической характеристике преступлений, криминалистической характеристике предварительного расследования и криминалистической характеристике судебного рассмотрения уголовных дел, происходит пересечение этих трех подсистем и проявляется их общность в общей системе – методике расследования преступлений и их судебного рассмотрения. В связи с чем можно полагать, что эти различные информационно-познавательные подсистемы образуют информационную структуру (базу) криминалистической ситуалогии. Согласно такому подходу, расследуемое событие преступления, закрепленное в криминалистической ситуации в доказательствах, является основой деятельности субъектов доказывания, т.е. тем информационно-структурным развивающимся элементом, который познают под своим углом зрения, исходя из целей и задач уголовного судопроизводства, а также в пределах своих уголовно-процессуальных полномочий орган дознания, следователь, прокурор, суд (судья).
Схематично взаимосвязь выделенных подсистем, а также сопутствующих им ситуаций (преступления, предварительного расследования и судебного рассмотрения уголовных дел) в самом обобщенном виде можно представить следующим образом71.
где:
А – криминалистическая характеристика преступлений;
В – криминалистическая характеристика расследования преступлений;
С – криминалистическая характеристика судебного рассмотрения уголовных дел;
А1–А(N) – ситуации, складывающиеся в процессе подготовки, совершения и сокрытия преступления (предкриминальные, криминальные и посткриминальные ситуации);
В1–В(N) – ситуации, складывающиеся в процессе предварительного расследования преступлений (ситуации первоначального, дальнейшего и заключительного этапа расследования);
С1–С(N) – ситуации, складывающиеся в процессе судебного рассмотрения уголовных дел (ситуации первоначального, дальнейшего и заключительного этапа судебного рассмотрения уголовных дел);
– часть информационной структуры ситуации, которая переходит в другую (последующую) ситуацию и влияет на ее развитие.
Следует заметить, что приведенная общая схема не является жесткой и окончательной и может быть дополнена и детализирована с учетом особенностей этапов деятельности субъектов, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства. В частности, каждую из трех ситуаций, относящихся к той или иной криминалистической характеристике, можно подразделить на более частные, складывающиеся на том или ином этапе. Например, криминалистическая ситуация, складывающаяся на первоначальном этапе предварительного расследования, может быть ограничена рамками: в одних случаях, от момента возбуждения уголовного дела до появления подозреваемого; в других – до установления потерпевшего.
При этом следует учитывать, что динамическая связь этапов и ситуации протекает по линии исходных, промежуточных и конечных задач деятельности субъектов. Переход от одного этапа к другому – это переход от одной ситуации к другой, от одних задач к другим. Каждый этап имеет свое начало и свой конец. На «входе» в этап стоит одна ситуация, а значит, и ситуационно обусловленный комплекс адекватных ей специфических задач и способов их решения, а на «выходе» – другая ситуация, являющаяся развитием предшествующей, с ее задачами и способами решения72.
При анализе затронутой проблемы следует иметь в виду определенную условность положения о смене ситуаций и переходе от одной ситуации к другой. Эволюция ситуаций не является абсолютной. Каждая последующая ситуация не есть в чистом виде новая по всем показателям, параметрам ситуация, в корне отличающаяся от предыдущей. Все ситуации сохраняют в своем составе какие-то элементы, черты, стороны, переходящие в неизменном или частично измененном виде из предшествующих ситуаций, включая исходную. В то же время все ситуации, развивающие исходную, всегда содержат в себе элементы нового, того, что не было представлено в предыдущей ситуации. В сущности, «механизм практического следоведения представляет собой процесс истинного развития исходной ситуации, изменения ее содержания, качественных характеристик»73. В связи с чем в схеме можно выделить отдельными блоками ситуации предварительной проверки заявлений и сообщений о преступлениях (в порядке ст. 141, 143, 144 УПК РФ), ситуации, возникающие в процессе ознакомления прокурора с материалами поступившего к нему с обвинительным заключением уголовного дела, и т.д. Особо следует выделить ситуации, складывающиеся в процессе судебных стадий уголовного судопроизводства: подготовки к судебному заседанию (гл. 33 УПК РФ), предварительного слушания (гл. 34 УПК РФ), судебного разбирательства (гл. 36-39 УПК РФ), а также при производстве у мирового судьи (гл. 41 УПК РФ), в суде с участием присяжных заседателей (гл. 42 УПК РФ), в судах второй инстанции (гл. 43-45 УПК РФ), при пересмотре приговоров в порядке надзора (гл. 48 УПК РФ) и по вновь открывшимся обстоятельствам (гл. 49 УПК РФ), при особом порядке уголовного судопроизводства (гл. 50 и 51 УПК РФ), при особенностях производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (гл. 52 УПК РФ). Наконец, схему можно дополнить более крупными блоками, например такими, как криминалистическая характеристика оперативно-розыскной и розыскной деятельности как разновидности криминалистической деятельности74. Изучение их в частных методиках позволит повысить эффективность криминалистических рекомендаций в расследовании преступлений.
Подытожив вышесказанное в параграфе, можно сделать следующие выводы:
1. Криминалистическая ситуация представляет собой сложную динамическую систему информационного характера, которая возникает в деятельности по расследованию преступлений и их судебному разбирательству, является ее результатом. В то же время она определяет дальнейшую организацию этой деятельности на всех ее этапах.
2. Учитывая информационно-познавательную природу деятельности субъектов доказывания, утверждается, что информационная база криминалистической ситуации состоит из данных, относящихся к криминалистической характеристике преступлений, криминалистической характеристике раскрытия, предварительного расследования и предупреждения преступлений, а также криминалистической характеристике судебного рассмотрения уголовных дел, имеющих значение для криминалистической тактики и методики.
3. Поскольку криминалистическая методика учитывает рекомендации криминалистической техники и тактики с присущими им ситуациями и приспосабливает их для разработки методов расследования отдельных видов и групп преступлений, то целесообразно вести речь о разработке полноструктурной криминалистической методики, которая выступает как специфическая информационно-познавательная система в деятельности по решению задач уголовного судопроизводства, рассчитанная на определенные ситуации досудебного и судебного производств.
Сноски и примечания
1 Некоторые содержательные аспекты понятия «ситуация» нами уже рассматривались ранее. См.: Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Дис. … канд. юрид. наук. – Барнаул, 1999. – С. 15-25; Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Судебно-следственные ситуации: психолого-криминалистические аспекты: Монография. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 20-67.
2 Словарь русского языка. – Т. 4. – М.: Рус. яз., 1999. – С. 100.
3 Солодухо Н.М., Трофимов А.М. Ситуационный подход в комплексной географии // Ситуационные исследования. – Вып. I: Ситуационный подход. По материалам всероссийского семинара / Под общ. ред. проф. Н.М. Солодухо. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2005. – С. 135.
4 Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 3. – М.: Юристъ, 1997. – С. 135.
5 Словарь русского языка. – Т. 4. – М.: Рус. яз., 1999. – С. 100.
6 Филиппов А.В., Ковалев С.В. Ситуация как элемент психологического тезауруса // Психологический журнал. – 1986. – Т. 7. – № 1. – С. 14-21.
7 Там же. – С. 21.
8 Новая философская энциклопедия. – Т. 3. – М., 2001. – С. 516.
9 Jaspers К. Geistige Situation der Zeit. – Berlin, 1931. – S. 19.
10 Подробнее см.: Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Указ. раб. – С. 21-30.
11 Подробнее об этом см. п. 1.3 настоящей работы.
12 Солодухо Н.М. Манифест ситуационного движения // Ситуационные исследования. Вып. I: Ситуационный подход. По материалам всероссийского семинара / Под общ. ред. проф. Н.М. Солодухо. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2005. – С. 173.
13 Большой толковый психологический словарь. – М.: Изд-во «Вега-Акт», 2000. – С. 253.
14 См. также: Ким Д.В. Криминалистические ситуации и их разрешение в уголовном судопроизводстве: Монография / Под ред. проф. В.К. Гавло. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 7-67.
15 Хакен Г. Принципы работы головного мозга: Синергетический подход к активности мозга, поведению и когнитивной деятельности. – М., 2001. – С. 298.
16 Солодухо Н.М. Манифест ситуационного движения // Ситуационные исследования. Вып. I: Ситуационный подход. По материалам всероссийского семинара / Под общ. ред. проф. Н.М. Солодухо. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2005. – С. 173.
17 Трофимов А.М., Солодухо Н.М. Глобальные экологические проблемы // Наука и искусство географии: Спектр взглядов ученых СССР и США. – М.: Прогресс, 1989; Котляков В.М., Трофимов А.М., Селивестров Ю.П. , Солодухо Н.М. Моделирование экологических ситуаций // Изв. РАН. Сер. геогр. – 1995. – № 1. – С. 5-20 и др.
18 Трофимов А.М., Солодухо Н.М., Панасюк М.В. Математическое моделирование географических систем и геоситуационный подход // Математизация естествознания: пути и тенденции. – Казань: КГУ, 1984. – С. 156-167 и др.
19 Багаутдинова Н.Г., Багаутдинова А.З. Ситуационный подход в маркетинге // Ситуационные исследования. Вып. I: Ситуационный подход. По материалам всероссийского семинара / Под общ. ред. проф. Н.М. Солодухо. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2005. – С. 124-128; Огородникова Ю.Г. Системный и ситуационный подходы в экономической новации // Там же. – С. 129-132.
20 Листвина Е.В. Современная социокультурная ситуация: сущность и тенденции развития. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2001 и др.
21 Иосебадзе Т.Г., Иосибадзе Т.Ш. Проблема бессознательного и теория установки школы Узнадзе // Бессознательное: природа, функции. – Т. 4. – Тбилиси. – С. 36-37
и др.
22 См., напр.: Воробьев В.Г. Зубков Б.В., Уриновский Б.Д. Технические средства и методы обеспечения безопасности полетов. – М.: Транспорт, 1989; Солдаткин В.М. Основы синтеза информационно-управляющих систем обеспечения безопасности полета // Изв. вузов. Авиационная техника. – 1994. – № 2. – С. 18-23 и др.
23 Примером может служить «Центр ситуационных исследований», созданный на базе Казанского государственного университета им. А.Н. Туполева, объединяющий специалистов в области философии, экологии, химии, географии, математики, физики, техники, психологии и др.
24 Словарь русского языка: 70000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. – 23-е изд., испр. – М.: Рус. яз., 1990. – С. 543.
25 Большой энциклопедический словарь. – 2-е изд. перераб. и доп. – М.: «Большая Российская энциклопедия»; СПб: «Норинт», 2002. – С. 724.
26 Солодухо Н.М. Методология ситуационного подхода в научном познании // Фундаментальные исследования: Научно-теоретический журнал Рос. Акад. естествознания. – М., 2005. – № 8. – С. 85-88.
27 Яблоков Н.П. Криминалистика: Учебник / Н.П. Яблоков. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Норма, 2008. – С. 40.
28 См., напр.: Волчецкая Т.С. Ситуационный подход в практической и исследовательской криминалистической деятельности: Учеб. пособ. / Калинингр. ун-т., Калининград, 1999; Она же. Основы судебной экспертологии: Учеб. пособ. – Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 2004 и др.
29 Подробнее см.: Штофф В.А. Проблемы методологии научного познания. – М., 1978; Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. – М., 1993; Кохановский В.П. Философия и методология науки. – Ростов н/Д., 1999 и др.
30 Солодухо Н.М. Манифест ситуационного движения // Ситуационные исследования. Вып. I: Ситуационный подход. По материалам всероссийского семинара / Под общ. ред. проф. Н.М. Солодухо. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2005. – С. 175.
31 См., напр.: Комаров И.М. Криминалистические операции в досудебном производстве: Монография. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. – С. 85; Подшибякин А.С. Допрос как разновидность общения // Актуальные проблемы криминалистики на современном этапе. – Краснодар, 2002. – С. 91-98.
32 См., напр.: Александров А.А. Язык уголовного судопроизводства: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Н. Новгород, 2003. – С. 37-53; Степаненко Д.А. Проблемы теории и практики криминалистической идентификации: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Иркутск, 2006. – С. 37-48; Кульмашев Ф.Х. Проблемы теории и практики криминалистического исследования автотранспортных средств и связанных с ними преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2007. – С. 38-44 и др.
33 Обзор отдельных положений развития понятия «криминалистическая (следственная) ситуация» см.: Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. – М.: Юристъ, 1997. – С. 129; Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 216-273; Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. – Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1987. – С. 7-26; Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Судебно-следственные ситуации: психолого-криминалистические аспекты: Монография / Под ред. проф. В.К. Гавло. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 67-97 и др.
34 См.: Якимов И.Н. Криминалистика. Уголовная тактика. М., 1929. – С. 7-85; Анушат Э. Искусство раскрытия преступлений и законы логики. – М.: «ЛексЭст», 2001. – С. 5-62, 92-100; Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. – Новое изд. – М.: ЛексЭст, 2002. – С. 74-169; Громов В.И. Дознание и предварительное следствие: Методика расследования преступлений. – М.: ЛексЭст, 2003. – С. 89-470 и др.
35 См., напр.: Следственная ситуация и раскрытие преступлений: Научные труды Свердловского юрид. ин-та. Вып. 41. – Свердловск, 1975; Следственная ситуация. – М.: Всесоюзн. ин-т прокуратуры, 1985; Роль и значение деятельности Р.С. Белкина в становлении современной криминалистики. Мат-лы междунар. науч. конф. (к 80-летию со дня рождения Р.С. Белкина), 2002. – С. 77-80, 107-110, 207-211; Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовно-процессуального законодательства: Мат-лы всерос. науч.-практ. конф., посвященной памяти проф., д-ра юрид. наук, заслуж. юриста РФ И.Ф. Герасимова. – Екатеринбург: Изд-во «Чароид», 2003. – С. 193-200, 289-295, 382-385 и др.
36 См.: Следственная ситуация. – М.: Всесоюзн. ин-т прокуратуры, 1985; Курс криминалистики: В 3 т. Т. 2. Криминалистическая методика: Методика расследования преступлений против личности, общественной безопасности и общественного порядка / Под ред. О.Н. Коршуновой, А.А. Степанова. – СПб.: «Юридический центр Пресс», 2004. – С. 89 и др.
37 См., напр.: Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. – М., 1997. – С. 134-139; Зорин Г.А. Криминалистическая эвристика. – Гродно, 1994. Т. 1. – С. 51-53 и др.
38 Филиппов А.В., Ковалев С.В. Ситуация как элемент психологического тезауруса // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. – 1986. – № 1. – С. 14-21.
39 См.: Колесниченко А.Н. Научные и правовые основы методики расследования отдельных видов преступлений: Дис. … д-ра юрид. наук. – Харьков, 1967. – С. 509; Васильев А.Н. Следственная тактика. – М., 1976; Лузгин И.М. Развитие методики расследования отдельных видов преступлений // Правоведение. – 1977. – № 2. – С. 64 и др.
40 Турчин Д.А. О разработке теории следственных ситуаций // Следственная ситуация: Сб. науч. тр. – М., 1985. – С. 28; Седова Т.А. Указ. раб. – С. 50; Возгрин И.А. // Там же. – С. 69; Шмонин А.В. Методика расследования преступлений: Учебное пособие. – М.: ЗАО Юстицинформ, 2006. – С. 240 и др.
41 Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия: Монография / Под ред. проф. Н.П. Яблокова. – М. – Калининград, 1997. – С. 93.
42 Там же. – С. 93.
43 Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. – Свердловск: Изд-во Урал. ин-та, 1987. – С. 17.
44 Драпкин Л.Я. Указ. раб. – С. 14.
45 Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Антропологический принцип в психологии развития // Вопросы психологии. – 1998. – № 6. – С. 3-18.
46 Копылов И.А. Следственная ситуация и тактическое решение. – Волгоград, 1988. – С. 3.
47 Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 2: Частные криминалистические теории. – М.: Юристъ, 1997. – С. 57-61; Он же. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. – М.: НОРМА, 2001. – С. 60-64; Каминский М.К. Что есть, что может быть и чего быть не может для системы «Криминалистика» // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (3). – М.: Спарк, 2002. – С. 11; Филиппов А.Г. Субъективные заметки (о статье М.К. Каминского) // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (3). – М.: Спарк, 2002. – С. 16 и др.
48 Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 224.
49 См., напр.: Колдин В.Я., Поташник Д.П. Информационные основы экспертно-криминалистического анализа // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1999. – № 4. – С. 14; Ищенко Е.П. Алгоритмизация первоначального этапа расследования преступлений: Дис. … д-ра юрид. наук. – Свердловск, 1989; Вытовтова Н.И. Основы информационно-управленческой концепции расследования преступлений // Вестник криминалистики. – Вып. 4 (12). – М.: Спарк, 2004. С. 33-40; Могутин Р.И. Информационная концепция методологии криминалистики // «Черные дыры» в российском законодательстве. – 2007. – № 2. – С. 331-342 и др.
50 Лысов Н.Н., Святненко А.И. Понятие следственной ситуации // «Черные дыры» в российском законодательстве. – 2007. – № 6. – С. 328.
51 Каминский М.К. Что есть, что может быть и чего быть не может для системы «Криминалистика» // Вестник криминалистики. – Вып. 1 (3). – М.: Спарк, 2002. – С. 11.
52 Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия: Монография / Под ред. проф. Н.П. Яблокова. – М. – Калининград, 1997. – С. 57.
53 Клочко В.Е. Саморегуляция мышления и ее формирование: Учеб. пособ. – Караганда: Изд-во КарГУ, 1987. – С. 26-27.
54 Клочко В.Е. Инициация мыслительной деятельности: Автореф. дис. … д-ра психол. наук. – М., 1991. – С. 11; Клочко В.Е., Галажинский Э.В. Самореализация личности: системный взгляд / Под ред. Г.В. Залевского. – Томск: Изд-во Томского ун-та, 1999. – С. 79.
55 Клочко В.Е. Саморегуляция мышления и ее формирование: Учеб. пособ. – Караганда. Изд-во КарГУ, 1987. – С. 26.
56 См., напр.: Клочко В.Е. Методологические принципы теории психологических систем // Фиксированные формы поведения в образовании, науке и культуре: Мат-лы 1 региональной школы молодых ученых-психологов. – Бийск: НИЦ БиГПИ, 2000. – С. 8-16; Баланев Д.Ю. Кибернетический редукционизм в психологии в контексте историко-системного подхода: Автореф. дис. … канд. психол. наук. – Барнаул, 1999; Никонова Н.А. Историко-системный анализ становления психологических представлений об уровневой природе сознания: Автореф. дис. … канд. психол. наук. – Барнаул, 2004 и др.
57 Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия: Монография / Под ред. проф. Н.П. Яблокова. – М. – Калининград, 1997. – С. 10.
58 См.: Следственная ситуация: Сб. науч. тр. – М., 1984.
59 Волчецкая Т.С. Указ. раб.
60 Там же. – С. 24.
61 Там же. – С. 26-27.
62 Более подробно об этом см. п. 1.3 настоящей работы.
63 Зорин Г.А. Теоретические основы криминалистики. – Мн.: Амалфея, 2000. – С. 48, 74.
64 Там же. – С. 50.
65 Там же. – С. 50-51.
66 Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Томск, 1999.
67 Ким Д.В. Следственная ситуация как многомерное явление // Следователь. – 2003. – № 9. – С. 33-35.
68 См., напр.: Проблемы системных исследований в криминалистике и судебной экспертизе: Конф., 4-5 декабря 2006 г., Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова: Сб. тезисов. – М.: МАКС Пресс, 2006.
69 Огородников В.П. Познание необходимости. – М., 1985.
70 См.: Гавло В.К. Проблемы теории и практики криминалистической методики расследования преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1988. – С. 20.
71 Настоящая схема развивает положения В.К. Гавло. См. Гавло В.К. Проблемы теории и практики криминалистической методики расследования преступлений: Дис. … д-ра юрид. наук. – М., 1988. – С. 116.
72 См.: Ароцкер Л.Е. Использование данных криминалистики в судебном разбирательстве уголовных дел. – М., 1964; Воронин С.Э. Проблемно-поисковые следственные ситуации и установление истины в уголовном судопроизводстве. – Барнаул: АГУ, 2000. – С. 43-45; Корноухов В.Е. О структуре методик по расследованию преступлений // Вестник криминалистики / Отв. ред. А.Г. Филиппов. – Вып. 2(10). – М.: Спарк, 2004. – С. 21-28; Ким Д.В. Преодоление информационной неопределенности как основная задача первоначального этапа расследования преступлений // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф. (5-6 февраля 2004 г.). Ч. 2 / Отв ред. В.И. Горобцов. – Красноярск: Сибирский юрид. ин-т МВД России, 2004. – С. 307-310 и др.
73 Образцов В.А. Криминалистика: Курс лекций. – М., 1996. – С. 117.
74 Попов В.И. Розыскная деятельность при расследовании преступлений. – М., 1965. – С. 12; Самыгин Л.Д. Расследование преступлений как система деятельности. – М., 1989. – С. 70; Криминалистика / Под ред. Н.П. Яблокова. – М., 1995. – С. 26-27; Дубягин Ю.П. Руководство по розыску и расследованию неочевидных убийств. – М., 1997; Кириченко С.А., Мешков В.М. Использование криминалистически значимой информации, полученной оперативно-розыскными методами, при расследовании проявлений организованной преступности: Науч.-практ. пособие. – Калининград: КЮИ МВД России, 2002 и др.
|
|
