Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Ким, Д.В.
Теоретические и прикладные аспекты криминалистических ситуаций:
монография / под ред. проф. В.К. Гавло. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. – 196 с

К оглавлению

Глава 2. Особенности разрешения криминалистических ситуаций в оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности

2.2. Возникновение и функционирование криминалистических ситуаций и тактико-методические аспекты их разрешения на досудебных стадиях уголовного процесса

В процессе досудебного производства по уголовным делам используется весь арсенал разнообразных, научно обоснованных и отработанных передовой практикой, тактико-криминалистических приемов. Выбор тактических приемов осуществления оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий во многом предопределяется криминальной ситуацией, характером преступления, способом его совершения, кругом обстоятельств, подлежащих доказыванию, содержанием сведений о лицах, совершивших преступление, а также мерами по обеспечению прав и законных интересов граждан в сфере уголовного судопроизводства1. Предметом рассмотрения в данном аспекте является деятельность правоохранительных органов и должностных лиц с учетом складывающихся криминалистических ситуаций. Эта деятельность представляет собой сложное системное образование по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений и проявляется в решении субъектами, участвующими в этом процессе различных мыслительных задач, в творческом подходе к криминалистическим ситуациям. С этих позиций следует говорить о процессе расследования как о системе криминалистических задач, возникающих в уголовном судопроизводстве и требующих своего решения.

Общепризнано, что любая задача, в том числе и криминалистическая, имеет свои взаимосвязанные компоненты: условие и цель для ее решения2. Конечная цель нередко может быть достигнута решением промежуточных целей как ее составляющих. По ходу решения может происходить многократное преобразование промежуточных целей и условий задачи, и, следовательно, уже по этой причине в процессе своего преобразования на каждом последующем этапе решения задача может так сильно видоизменяться, что нередко воспринимается как принципиально новая. Тем не менее всегда сохраняется структурная характеристика поставленной задачи, включающая в себя цели и условия ее решения, которые связаны между собой причинно-следственными связями так, что от решающего требуется их преобразование3.

Оценивая существующие позиции ученых относительно классификации криминалистических задач, можно констатировать, что большинство авторов указывают на ситуационный характер деятельности субъектов доказывания, а также ее информационный аспект4. Что же касается решения задач, возникающих в процессе расследования уголовного дела, то этот процесс в большей степени основывается на разработке и использовании соответствующих типовых программ (алгоритмов) расследования. В то же время, с нашей точки зрения, при решении криминалистических задач важно правильно распознать криминалистическую ситуацию, ее информационные компоненты как базовые для принятия решений по расследуемому уголовному делу. Оценивая полученную информацию, субъект доказывания выдвигает версии и определяет «программу» своей дальнейшей деятельности, содержащую полный перечень всех необходимых действий и их последовательность.

Наибольшие трудности в принятии решения по существу, как отмечено в психологии, вызывают проблемные ситуации.

Учитывая данный тезис, полагаем, что при расследовании преступлений нет и не может быть непроблемных криминалистических ситуаций. Любая ситуация, с которой сталкивается следователь вплоть до окончания расследования, является проблемной. Однако следует заметить, что проблемность ситуации мы рассматриваем в психологическом аспекте: как возникновение мышления, мыслительной деятельности5. Так, в повседневной жизни ситуации, в которых осуществляется деятельность человека, достаточно полно соответствуют ему, т.е. ситуации отражают ту действительность человека, в которой он действует, понимая смысл и значение элементов ситуации и своих действий с ними. По-другому обстоит дело с ситуациями, складывающимися в процессе расследования уголовного дела. Эти ситуации всегда означают некоторое несоответствие между субъектом доказывания и окружающим его миром, но предполагают деятельность по устранению этого несоответствия. Результатом такой деятельности являются новые информационные потоки, новые знания, которые в конечном счете должны привести к раскрытию преступления. Но не любое знание вызывает проблемную ситуацию, а такое, которое связано с проблемностью познания и предположением о возможности получения новой информации для решения задач уголовного судопроизводства.

Таким образом, процесс постановки целей и задач субъектом доказывания протекает в определенных условиях, продиктованных сложившейся на тот или иной период времени криминалистической ситуацией. Этот процесс предполагает определенную мыслительную деятельность, динамика которой заключается в следующем.

Субъект доказывания как система представляет собой единство с тем, что его составляет (данного субъекта), действительность, которую он непрерывно создает своей деятельностью и этой же деятельностью обеспечивает ее предметность, в силу чего действительность предстает как реальность, как ситуация, в которую в конечном счете и преобразуются цели и условия. В момент восприятия субъектом доказывания следственной задачи существует несоответствие между тем, что «задано», т.е. теми элементами криминалистической характеристики преступления, которые известны и тем, что должно быть установлено как результат решения (цель). Степень же этого несоответствия полностью зависит от индивидуальных возможностей субъекта. Мы считаем, что существует диапазон соответствия человека задаче, внутри которого обеспечивается проблемность, способная придать деятельности поисковый характер. Когда человек сам обнаруживает и ставит мыслительную задачу, то это происходит потому, что он в некотором предмете отразил свои возможности познания этого предмета. Не любое несоответствие вызывает переживание возможности перехода к мышлению. Только «соответствующее несоответствие» может лечь в основу мыслительной деятельности6, т.е. те элементы окружающего мира, которые, по мнению субъекта, не вписываются в общую картину, но имеют для него (субъекта) ценностно-смысловое содержание. Иначе говоря, в исходный момент первичного восприятия субъект доказывания не может установить смысл различных элементов ситуации. Например, по обнаруженным на месте происшествия отпечаткам пальцев нельзя сказать, кому они принадлежат: потерпевшему, преступнику или третьему лицу. Но для следователя, как профессионального лица, на этом этапе становится ясным, какие действия и с какими элементами надо предпринять для того, чтобы выйти к цели.

Из всего сказанного можно сделать следующий вывод: субъект доказывания не может сконструировать для себя криминалистическую ситуацию, не определив так или иначе значение и смысл элементов объективного мира, формирующих ее, однако определение их возможно только в конце мыслительной деятельности, как ее результат, как решение следственной задачи. Несоответствие целей и условий является главным побудительным фактом, стимулирующим самостоятельное целеобразование7. Субъект доказывания на базе «объективно заданных» условий конструирует свою цель и свои условия в складывающихся криминалистических ситуациях. Именно поэтому расследование преступлений имеет ситуационный характер. Чтобы связать воедино цель, условия и задачи расследования, нами все задачи применительно к методике расследования отдельных видов и групп преступлений были классифицированы по признаку соотнесенности целей и условий, т.е. насколько конечная цель может представить критерии оценки исходной ситуации и выделены четыре типа задач:

Для первого типа задач характерно то, что в исходной криминалистической ситуации (С1) по делу известны все важнейшие элементы криминалистической характеристики расследуемого преступления;

Ко второму типу задач можно отнести те, в которых в исходной криминалистической ситуации (С1) известен один или несколько элементов криминалистической характеристики преступления, но требуется установить остальные, недостающие элементы;

К задачам третьего типа следует отнести те, которые характеризуются наибольшим, по сравнению с двумя предыдущими типами, «отрывом» целей от условий. Эти задачи отличаются тем, что конечная цель, по крайней мере на ранних стадиях поиска решения, не может дать прямых критериев оценки криминалистической ситуации, ее элементов и действий с ними, т.е. данных не достаточно для принятия того или иного решения;

К задачам четвертого типа следует отнести смешанные, в которых сочетаются все вышеперечисленные задачи. Процесс решения протекает как алгоритмическим, так и эвристическим (творческим) путем. Этот тип задач наиболее часто встречается в деятельности по расследованию преступлений8.

Проведенные исследования показали, что развитие криминалистической ситуации начинается с познания тех ее элементов (наличия или отсутствия данных о времени, месте, потерпевшем, способе преступления и т.д.), которые имеют наибольший смысл для субъекта доказывания в решении задач уголовного судопроизводства. Только благодаря такому знанию криминалистическая ситуация может развиваться направленно, осмысленно, упорядоченно. Анализ уголовных дел, позволивших своевременно развернуть расследование и раскрыть преступление, показывает, что оперативно-розыскные, организационно-технические мероприятия, следственные и иные действия подчинены логике криминалистических ситуаций, которая диктует смыслы деятельности субъектов, участвующих в расследовании9. Поэтому не случайно в науке криминалистики идет речь о типовой методике расследования, в основе которой лежит криминалистическая ситуация с ее компонентами.

При таком подходе в методике расследования можно наиболее полно реализовать в ней идеи тех исследователей, которые полагают возможным в деятельности субъекта доказывания «выделить несколько взаимосвязанных аспектов: информационно-познавательный, информационно-логический и доказательственный, управленческий»10.

Поэтому совершенно прав Л.Я. Драпкин, который говорит: «Необходимо обязательно учитывать сочетание объективных и субъективных факторов, составляющих содержание процесса формирования следственных ситуаций, понятие следственной ситуации неотделимо от отражения реальной обстановки мышлением следователя, от осознания следователем характера складывающейся ситуации и сопряжения (соединения) ее условий с выявленной проблемой, конфликтом, состоянием риска или организационной неупорядоченности, или наоборот – с бесконфликтностью, полным отсутствием тактического риска. Именно поэтому информационное отражение основных характеристик ситуации, их предварительная, самая общая оценка должны входить в понятие следственной ситуации»11. Из чего впоследствии он делает вывод, что «осознание наиболее общих свойств реальной ситуации (проблемность – непроблемность, конфликтность – бесконфликтность и т.д.) можно рассматривать как этап динамической структуры следственной ситуации, без которого не может возникнуть и само это понятие...»12.

Изучение и оценка сложившейся криминалистической ситуации позволяет определить проблему, подлежащую разрешению в процессе расследования. В свою очередь проблема открывает пути к решению задач расследования. В связи с чем можно полагать, что криминалистическая ситуация является основой деятельности субъектов доказывания, которые действуют с учетом той информационной структуры криминалистической ситуации, которая им известна. Чтобы действовать, субъекту необходимо сначала получить представление о содержании и объеме криминалистической информации, содержащейся в каждом подлежащем исследованию источнике. Для этого следует установить закономерные связи между известными элементами криминалистической характеристики преступления, а через них выяснить и другие, неизвестные, элементы системы.

Эту совокупность информации вполне можно назвать признаками ситуации – сведениями, относящимися к элементам криминалистической характеристики и обстоятельствам, условиям расследуемого события преступления, которые необходимо установить субъекту доказывания в процессе своей деятельности.

Накопление доказательственной информации, позволяющей раскрыть механизм и сущность познаваемого явления, установить человека, совершившего преступление, особенно в условиях неочевидности13, невозможно без быстрого реагирования субъектов доказывания на поводы к возбуждению уголовного дела, интенсивного проведения комплекса процессуальных и непроцессуальных действий.

С точки зрения системного подхода весь комплекс проводимых действий на том или ином этапе представляет собой подсистему в общей методике расследования преступлений. Оперативно-розыскные мероприятия могут как предшествовать началу расследования, так и проводиться параллельно с первоначальными и неотложными следственными действиями по возбужденному уголовному делу14.

Наличие возбужденного уголовного дела в качестве юридического основания проведения оперативно-розыскных мероприятий А.Е. Чечетин рассматривает применительно к трем типичным ситуациям:

«- в случае нахождения такого дела в производстве органов дознания;

- в случае неустановления совершившего преступление лица по уголовному делу, находящемуся в производстве следователя;

- в случае установления виновного лица по уголовному делу, находящемуся в производстве следователя»15.

Если для первой ситуации, по мнению автора, не имеет значения факт обнаружения лица, совершившего преступление, и органы дознания по любым находящимся в их производстве уголовным делам могут проводить ОРМ без каких-либо ограничений, то для второй ситуации факт неустановления такого лица имеет принципиальное значение. Такой вывод вытекает из требований ч. 4 ст. 157 УПК РФ, в соответствии с которой на орган дознания возлагается обязанность принимать оперативно-розыскные меры для установления лица, совершившего преступление, уведомляя следователя о результатах. Это правило позволяет рассматривать наличие возбужденного уголовного дела в качестве основания проведения ОРМ по любым нераскрытым уголовным делам. Что же касается третьей ситуации, то с позиций формулировки ч. 4 ст. 157 УПК РФ она представляется наиболее проблемной. Все дело в том, что ст. 7 УПК РФ достаточно жестко запретила применять федеральный закон, противоречащий Кодексу, а поэтому в условиях коллизии норм Закона Об ОРД и УПК РФ следует руководствоваться положениями последнего. Из буквального смысла уголовно-процессуального закона вытекает, что после установления виновности лица и передачи уголовного дела прокурору юридическим основанием для проведения ОРМ будет выступать уже не наличие возбужденного уголовного дела, а отдельное поручение следователя16.

Вместе с тем следует полностью согласиться с А.Е. Чечетиным, полагающим, что «оперативно-розыскные мероприятия в отношении лиц, привлекающихся к уголовной ответственности, могут проводится и без поручения следователя, если оперативные подразделения располагают сведениями о их причастности к другим нераскрытым преступлениям»17. В этом случае юридическим основанием для проведения ОРМ следует рассматривать наличие иных нераскрытых уголовных дел.

Такой подход помимо законодательной основы базируется и на общих задачах, стоящих перед органами, осуществляющими раскрытие и расследование преступлений на первоначальном этапе, а также на рациональном использовании всего арсенала сил и средств, имеющихся в их распоряжении.

Незамедлительное реагирование на поводы к возбуждению уголовного дела, быстрое возбуждение по ним уголовных дел является важнейшей процессуальной гарантией раскрытия преступлений по горячим следам. Именно поэтому правы те ученые, которые считают, что в организационно-методическом аспекте «первоначальный этап расследования включает в себя предварительную проверку, возбуждение уголовного дела и тот период собственно расследования, в течение которого создается его структура. Окончание его нередко совпадает с установлением подозреваемого или привлечением лица в качестве обвиняемого»18.

Проведенные нами исследования в Алтайском крае, Республике Алтай, Томской, Новосибирской и Кемеровской областях показали, что по изученным уголовным делам, возбужденным в первый день после получения повода, раскрыто по горячим следам почти 40% преступлений, на второй день – около 12%, а на третий день – лишь около 7%.

Первоначальный этап характеризуется информационной неопределенностью, поэтому весьма ответственным, с точки зрения обеспечения успешного и быстрого раскрытия преступления, является принятие решения о форме реагирования правоохранительных органов на поступившую информацию о преступлении.

Следует отметить, что в действующем УПК РФ нет такой задачи, как быстрое и полное раскрытие преступлений. Однако следует согласиться с мнением М.П. Полякова, который это словосочетание рассматривает в информационном ключе: как максимальное получение информации за единицу времени. Таким образом, оно характеризует отношение к получению информации19. Эта позиция вписывается в концепцию нашего исследования. В данном случае основной задачей как на первоначальном, так и дальнейших этапах расследования будет являться оптимальное сочетание полноты и оперативности получения уголовно значимой информации по делу, при этом избираемые методы и приемы, исходя из конкретной криминальной ситуации, должны сообразовываться с наличием имеющихся сил и средств и их рациональным использованием. Они должны базироваться на определенной системе, порядке, последовательности и, главное, нацеленном освоении накопленного в этом деле опыта, в т.ч. зарубежного20.

Сложная организационная система взаимодействующих элементов правоохранительных органов вводится в действие после поступления в любое из ее звеньев информации о готовящемся или совершенном преступлении (повода к возбуждению уголовного дела). Базовым основанием для определения выбора организационно-тактических приемов для обеспечения раскрытия преступления, и в первую очередь по горячим следам, являются исходные криминалистические ситуации и криминалистические ситуации, складывающиеся в процессе дальнейшей деятельности субъектов доказывания.

Ситуационные особенности обусловливаются, во-первых, временным интервалом, прошедшим от момента совершения преступления до момента поступления в соответствующий орган сообщения о нем; во-вторых, содержанием первичной информации об обстоятельствах преступления. Примерный расчет указанного интервала времени, относительная достоверность сведений о событии преступления, информация об известных элементах его криминалистической характеристики служат исходным материалом для выдвижения и безотлагательной проверки версий о вероятном месте нахождения предполагаемого преступника (преступников). Пространственная граница таких версий, по мнению И.М. Лузгина, зависит от:

- места совершения преступления;

- места нахождения и обнаружения следов и иных источников вещественной информации;

- места нахождения потерпевшего, подозреваемого, свидетелей;

- места получения первичной информации о событии и ее реализации21.

Следует отметить, что на первоначальном этапе расследования версии предопределяются выбором приемов по их проверке. Их отличительная черта – форсированный характер осуществления.

В начальный момент раскрытия преступления решающую роль играют системный подход к оценке криминалистической ситуации, обоснованность принятия решения о порядке немедленного реагирования на сообщение о преступлении, обеспечение выезда на место происшествия следственно-оперативной группы. При незначительном объеме исходных данных, вызывающих неопределенность и затруднения в выдвижении и проверке версий, главной задачей является получение на первоначальном этапе исчерпывающей информации, содержащейся в том или ином источнике22. Преодолению информационной неопределенности на рассматриваемом этапе способствует предварительное программирование комплекса действий соответствующих участников23.

По значению содержащейся криминалистической информации можно выделить центральный и вспомогательные источники24.

Центральный источник криминалистической информации должен содержать, на наш взгляд, следующие признаки:

- возникновение в процессе совершения преступления;

- обязательность исследования данного источника;

- содержание в этом источнике криминалистической информации о доказываемом или доказательственных фактах25;

- наличие закономерных связей этого источника с другими элементами криминалистической характеристики преступления.

В ходе расследования преступлений и оформления следственных действий центральный источник криминалистической информации будет разным. Так, например, в одних криминалистических ситуациях это будет субъект преступления; в других – способ преступления; в третьих – потерпевший и т.д. Тогда закономерные связи между элементами системы криминалистической ситуации устанавливаются своими специфическими методами и идут по схеме: от способа преступления к субъекту преступления; от потерпевшего к субъекту преступления; от мотива преступления к субъекту преступления и т.д.

Что же касается вспомогательных источников, то они не всегда связаны между собой. Так, например, потерпевшие до преступления могут и не знать друг друга. Через способ совершения преступления не всегда можно выявить субъект преступления.

Правильное определение и оценка центрального и вспомогательных источников является залогом того, что задачи расследования будут решены оптимально. Определяющим фактором при выборе очередности, совместности и параллельности решения отдельных (как стратегических, так и тактических) задач будет криминалистическая ситуация, складывающаяся к первоначальному этапу расследования. С учетом проведенных исследований по корыстно-насильственным преступлениям можно выделить основные стратегические задачи, представляющие наибольшую сложность в достижении и имеющие решающее значение для оптимального расследования. Ими являются установление общего характера события преступления и подозреваемого (обвиняемого). Установление таких задач, как способ совершения преступления, обстановка преступления, орудие преступления и мотив, часто осуществляется на протяжении как первоначального, так и дальнейшего этапов расследования. Так, почти в 90% изученных уголовных дел одновременно с установлением субъекта преступления решались задачи по установлению способа и мотива преступления – в 70%, потерпевшего – в 90%, орудия преступления – в 25%, обстановки – в 35%. Сам же процесс формирования и развития криминалистической ситуации, а также постановку целей и задач на первоначальном этапе расследования можно проследить на конкретном примере.

В начале апреля в р. Барнаулка возле Центрального рынка г. Барнаула был обнаружен труп неизвестного мужчины с признаками насильственной смерти. Осмотр показал, что на трупе имеются повреждения в области головы. Левая кисть отсутствует, ноги в коленных суставах перевязаны изолентой.

На этом этапе следователь поставил две основные тактические задачи – установление личности потерпевшего и способа совершения преступления. Вследствие чего был проведен ряд мероприятий.

Актом физико-технического исследования было установлено, что:

- отчленение левого предплечья (кожного края) на трупе произведено неоднократным воздействием орудия с острой кромкой, вероятно, рубящим;

- рана на кожном лоскутке из области правого коленного сустава и повреждения на правой штанине брюк причинены рубящим орудием;

- две раны на кожных лоскутах с головы трупа причинены твердым тупым предметом с ограниченной удлиненной поверхностью.

В ходе оперативно-розыскных мероприятий была установлена личность потерпевшего, им оказался Сидоров, предприниматель из г. Барнаула. Труп Сидорова опознал его отец. Таким образом, центральным источником информации на данном этапе расследования стал труп потерпевшего Сидорова. Дальнейшие поиски были направлены на выявление связей потерпевшего с предполагаемым преступником, а также мотивы и цели преступления. Была получена новая значимая для следствия информация. Так, при допросе Сысоевой выяснилось, что потерпевший имел дело со Стародубцевым, который задолжал ему крупную сумму денег. Кроме того, брат потерпевшего, подтвердив показания Сысоевой, назвал адрес Стародубцева.

При выяснении образа жизни и связей потерпевшего Сидорова у следствия появилась первая «ниточка» в общей схеме «потерпевший – субъект преступления». Помимо других версий проверялась и версия причастности Стародубцева к убийству Сидорова. Так, жена Стародубцева сообщила, что ее муж в настоящее время работает в коммерческом киоске на Центральном рынке и что к нему часто заходил Сидоров. Конфликтов между ними не было, а приблизительно в декабре 1995 г. муж рассказал об исчезновении Сидорова. Кроме того, она сообщила, что в январе 1996 г. она сдала дубленку мужа в химчистку, т.к. на рукавах и карманах были темные пятна. Свидетель Дубов рассказал о том, что в конце декабря 1995 г. он был свидетелем ссоры между Сидоровым и Стародубцевым в киоске у последнего. Чтобы он им не мешал, попросили Дубова выйти на улицу. Подождав около 15 мин., Дубов уехал домой. С тех пор Сидорова он больше не видел.

Эта и другая информация давала основания подозревать Стародубцева в убийстве Сидорова, что и послужило поводом его вызова и допроса по возвращении из «командировки». Неожиданно для следствия исходная криминалистическая ситуация, возникшая на момент возбуждения уголовного дела, изменилась в благоприятную сторону. Было установлено, что 26 декабря 1995 г. в киоск к Стародубцеву пришли Сидоров, Дубов и неизвестный мужчина по имени Александр, который подрабатывал грузчиком на рынке. В процессе распития спиртного между Стародубцевым и Сидоровым произошла ссора, в ходе которой Сидоров ударил железным ящиком, стоявшим в киоске, по голове Стародубцева, а тот в свою очередь выхватил ящик и ударил Сидорова в область шеи. После чего посадил его на стул, но тот не шевелился. Свидетелем всего этого, со слов Стародубцева, был Александр, который сказал, что Сидоров мертв, взял топор и ударил им по телу Сидорова, сняв предварительно шапку и пальто. Стародубцев в это время вышел из киоска, а когда зашел, то увидел, что Александр связывает ноги Сидорова изолентой. После чего они выкинули труп в р. Барнаулку. Расставаясь, Александр пригрозил Стародубцеву, что, если кто-нибудь узнает о случившемся, ему не жить.

Дальнейшее решение задачи по установлению подозреваемого и его причастности к совершению преступления проходило на основе исследования связей между теми элементами криминалистической характеристики преступления, которые были известны на это время и той криминалистически значимой информации, которую составили: свидетель, место происшествия, проведенные оперативно-розыскные мероприятия и т.д. Заключенная в них информация в совокупности позволяла установить причастность подозреваемого к совершению расследуемого преступления, что и послужило поводом к задержанию Стародубцева и его допросу в качестве подозреваемого, в ходе которого он подтвердил ранее данные им показания.

Таким образом, имеющиеся доказательства позволяли поставить центральную тактическую задачу – получение правдивых показаний от Стародубцева. Одновременно решались и другие тактические задачи, тесно связанные с центральной – выяснение мотива, цели преступления, способа его совершения и сокрытия, обстановки преступления, механизма преступления и др. В процессе расследования проводились не только процессуальные действия, но и оперативно-розыскные мероприятия, направленные на установление личности «Александра», которые к успеху не привели. В ходе следственного эксперимента и обыска в киоске у Стародубцева были обнаружены и изъяты топор, одеяло, шланг, нож. Все эти предметы давали положительную реакцию с «гемофаном». Это свидетельствовало о том, что на них может быть кровь. Кроме того, в процессе решения тактической задачи на обнаружение следов преступления была проведена выемка дубленки у Стародубцева. Проведенные после этого биологические экспертизы дали положительные результаты. Из их заключений следовало, что на всех изъятых вещах имеется кровь, групповая принадлежность которой не исключает происхождения от потерпевшего Сидорова.

Заключением физико-технической экспертизы установлено: «отчленение предплечья (кожного края), рана в области коленного сустава справа причинены рубящим орудием, возможно, представленным плотницким топором, а раны на кожных лоскутах головы... причинены воздействием твердого тупого предмета... Таким предметом мог быть обух топора».

Все собранные данные в своей совокупности давали достаточное основание для того, чтобы предъявить обвинение Стародубцеву в убийстве Сидорова, это и было сделано 19 апреля 1996 г. Стародубцеву было предъявлено обвинение в умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах, совершенном из корыстных побуждений, с особой жестокостью, по предварительному сговору группой лиц26.

Таким образом, в приведенном примере хорошо прослеживается динамика криминалистических ситуаций на первоначальном этапе расследования, заключающаяся в том, что, проанализировав и оценив исходную информацию, следователь, выдвигая версии, ставит с учетом своего опыта, знаний, навыков и т.д. различные задачи. Но так или иначе все свои действия следователь проводит с учетом известных элементов криминалистической характеристики преступлений, выделяя из них главный, центральный элемент (источник), который связан с другими элементами закономерными связями.

Действия, направленные на исследование центрального источника, – это действия, направленные на решение центральной тактической задачи. Ими могут быть оперативно-розыскные, розыскные, следственные и иные действия. В последнюю очередь проводятся действия по конкретизации собранной уголовно значимой информации.

Проведенным исследованием установлено, что динамическим фактором развития криминалистической ситуации, определяющим ее направленность и интенсивность, может выступать тот смысл, который имеет уголовно значимая информация для субъекта доказывания в каждый момент времени на определенном этапе расследования. С учетом этого можно выделить два вида смысловых (личностно значимых) образований в структуре криминалистической ситуации.

Первые – это те элементы криминалистической ситуации, которые оцениваются субъектом доказывания с точки зрения достижения тактической цели (например, обнаружение следов преступления, установление лица, подозреваемого в совершении преступления и т.д.).

Вторые – те элементы криминалистической ситуации, которые обусловливают дальнейшее целеобразование, т.е. инициируют формулирование новых тактических целей, выступающих как промежуточные цели деятельности субъектов доказывания27.

Следует также учитывать и то, что специфика доказывания в уголовном судопроизводстве требует, чтобы решение как тактических, так и стратегических задач на том или ином этапе расследования проходило параллельно28. Параллельно должны проводиться и те действия, когда получение их результатов не зависит друг от друга. Например, проведение одновременно опросов и осмотра места происшествия, обысков, допросов и т.д.

Эффективным способом доказывания на стадии возбуждения уголовного дела остается осмотр места происшествия. Из буквального смысла ч. 2 ст. 176 УПК РФ вытекает, что его производство на первоначальном этапе разрешено не только потому, что без него невозможно принять обоснованное решение, а в связи с тем, что его производство не терпит отлагательств. И хотя этому следственному действию в литературе уделено достаточное внимание, исследования показывают, что по значительной части осмотров мест происшествий информация, имеющая важное поисковое значение, не обнаруживается. По данным А.С. Шаталова, в 108 случаях осмотров мест происшествия по преступлениям, совершенным в условиях массовых беспорядков, было обнаружено и изъято лишь 84 следа (в среднем 0,8 следа на осмотр), из них только 37,1% приобрели впоследствии доказательственное значение29.

Так как содержание информации, полученной в ходе осмотра, определяет направленность последующих следственных и иных процессуальных и непроцессуальных действий, «следователь объективно заинтересован в существовании определенной системы правил и рекомендаций, которая с помощью криминалистических методов, приемов, средств поможет определить процесс переработки исходных данных о преступлении в искомые результаты расследования»30.

В связи с чем особый интерес представляет информация, полученная, в первую очередь, в ходе осмотра места происшествия, о форме преступного поведения и образе действий преступника. На основе ее можно сделать предположения о его росте, телосложении, физической силе, профессиональных навыках, дефектах психики и иных признаках31. В современной зарубежной науке система сведений о психологических и иных признаках разыскиваемого преступника, существенных с точки зрения его выявления и идентификации, получила название «психологического профиля», а в России – «психологического портрета» преступника. Поскольку в эту систему включаются признаки не только психологической природы, но и правовые, социально-демографические и иные признаки, В.А. Образцов предлагает определять рассматриваемый объект как криминалистический «портрет» или криминалистическую характеристику преступника32.

Указанные характеристики используются в целях выявления преступников, которые после совершения преступления скрылись с места происшествия. Делается это путем установления лиц, схожих по своим признакам с признаками человека, зафиксированными в модели, и их «просеивания» – проверки на предмет причастности к раскрываемому преступлению.

Психологический портрет отражает внутренние, психологические, а также поведенческие признаки человека. Его основная функция – быть средством поиска, выявления преступника, который не установлен. Психологический портрет формируется не на основе достоверных знаний об отражаемых в нем признаках, а на основе знаний вероятностного характера.

Поэтому в основу разработки методики построения психологического портрета преступника положены частные психологические принципы анализа происшествия:

1. Элементы криминалистической характеристики рассматриваются как результаты поведения, реализованного лицом в условиях свободного выбора, детерминированного системой как осознаваемых, так и неосознаваемых побуждений и направленного на достижение субъективно желаемой цели.

2. Элементы криминалистической характеристики преступления рассматриваются как единая система, системообразующим принципом которой выступает личность преступника в ее субъективном отношении к другим составляющим криминалистическую характеристику элементам33.

Теоретическая основа метода строится на основе положения о личностной детерминированности поведения человека, т.е. утверждается, что «личность» преступника проявляется в его поведении. При этом часто повторяющиеся, привычные способы поведения доводятся до уровня автоматизма, неподвластного сознательному контролю человека34. Следы, оставленные на месте преступления, позволяют судить о привычных способах поведения, а через них и о «личности» преступника35.

Психологический портрет (профиль) применяется при расследовании преступлений, в которых преступники в той или иной степени стараются индивидуализировать себя. В своих действиях они стараются выразить собственные фантазии, при этом «фантазия становится поводом»36.

Как показывают проведенные исследования и анализ научной литературы, поведение лица, совершившего серию однородных преступлений, подчинено не цели их совершения (например, удовлетворению сексуальных потребностей), а алгоритму – то, как оно должно быть совершено, какие эмоции при этом должен пережить преступник37. Процедура преступления не может быть изменена. Отсутствие обязательного элемента сценария преступления порождает бессмысленность всего процесса преступления. Преступник либо прерывает намерения, либо, несмотря на совершенное преступление, вновь ищет жертву. Это правило характерно для большинства серийных преступлений.

При составлении психологического портрета учитывается очень важная, на наш взгляд, «деталь» – специфический набор так называемых жизненных ценностей38. Именно через них, как это было показано выше, проявляется индивидуальность каждого человека. Благодаря ценностям многомерный мир человека превращается в его жизненный мир, как пространство для реализации актуальных потребностей и возможностей человека39.

При этом имеют место два подхода к установлению связи между признаками преступления и преступника.

Статистический подход основывается на существующей статистике сопряжений признаков преступника с признаками криминалистической характеристики преступления (их совокупности), выявленной по аналогичной категории раскрытых дел. Он активно используется в практике следственно-розыскной деятельности полиции США, Англии, Голландии и некоторых других стран. Недостаток данного подхода – отсутствие содержательных суждений по поводу выводимых признаков преступника. В то же время по конкретному делу наименее статистически определенный признак может оказаться наиболее достоверным и информативным.

Аналитико-психологический подход нацелен на вскрытие субъективно-личностного содержания действий преступника, исходя из чего выдвигается аргументированная версия о его признаках. Иначе говоря, связь признаков лица с признаками поведения здесь опосредована их психологической, смысловой (выделено нами. – Д.К.) взаимосвязью40.

Именно с учетом этих подходов в ФБР была разработана процедура составления «психологического профиля», состоящая из 5 шагов или этапов.

1. Обстоятельное изучение, анализ природы и сущности преступления и криминальных типов лиц (психолого-психиатрическая типология), совершивших подобные деяния в прошлом.

2. Исчерпывающий анализ места расследуемого преступления.

3. Углубленное изучение ближайшего окружения, занятий и увлечений жертвы (жертв, если их несколько) и подозреваемого (подозреваемых).

4. Формирование возможных мотивирующих факторов всех задействованных в расследовании лиц.

5. Описание преступника (на основе внешних поведенческих проявлений его вероятной психологической сущности)41.

Технологический алгоритм разработки психологического профиля (портрета) преступника включает три основных приема.

1. Прием реконструкции криминалистического механизма преступления.

2. Прием психологического моделирования поведения преступника.

3. Прием психологической интерпретации поведения преступника42.

В процессе реконструкции криминалистического механизма преступления особое внимание уделяется осмотру места происшествия. Любая, даже, на первый взгляд, незначительная «деталь» может способствовать сужению круга подозреваемых лиц. На этом этапе выделяют первичную и вторичную сцены места преступления (до осмотра и с учетом изменений, внесенных во время осмотра). Заключение будет тем эффективнее, чем меньше изменений в месте преступления внесено с момента его совершения, т.к. изменение обстановки может дать ложную трактовку предполагаемого преступника. Основными источниками информации выступают фотографии места происшествия. При этом используется цветная пленка. Считается, что на снимках экономить нельзя. Очень важно, чтобы были представлены как близкие, так и удаленные от места происшествия объекты, причем на каждой фотографии указывается их природа – первичная или вторичная. Кроме того, важными источниками информации являются различные схемы, планы, карты, используемые при осмотре, а также специально разработанные анкеты, заполняемые субъектом доказывания во время проведения осмотра места происшествия, подробные результаты вскрытия трупа (если он имеется), максимально полная информация о потерпевшем (потерпевших). Сбор информации о жертве и составление ее «психологического профиля» осуществляют сотрудники, специализирующиеся в области криминалистической виктимологии. Широко используется помощь общественности. К сожалению, в отличие от американцев наши сограждане не выказывают особого желания помогать следствию и общаться с сотрудниками правоохранительных органов. Американцы же считают это своим гражданским долгом. Так, при расследовании преступлений снайпера в окрестностях Вашингтона в 2003 г. около 200 сотрудников правоохранительных органов США, отрабатывая 1400 версий, получили более 7500 сообщений от населения относительно предполагаемого преступника и его местонахождения.

На основе полученной информации дальнейшей задачей является выявление при помощи психологических приемов анализа «индивидуальных действий» (черт) преступника. В основу приема психологического моделирования поведения преступника положены три параметра действия человека в зависимости от сложившейся ситуации43.

1. Чем меньше согласуется действие человека с действиями большинства людей в той же ситуации, тем в большей степени оно обусловлено его индивидуальностью.

Так, жена и ближайшие знакомые Джона Даффи, известного маньяка-убийцы, «державшего» в течение трех лет (с 1985 по 1988 гг.) в страхе не только Лондон, но и всю Англию, утверждали, что в отличие от большинства «нормальных» людей сцены насилия и убийств доставляли ему наслаждение. Он мог часами смотреть на эти кровавые сцены. Кроме того, Д. Даффи читал книги, в которых воспевались «подвиги» нацистов, насилие и жестокость. Его «настольной» книгой был «Справочник анархиста» – своеобразное пособие для террориста с описанием различных способов убийств. Все полученные знания он реализовывал в убийствах и издевательствах, в том числе над своей женой, что и явилось поводом для включения его в компьютерную систему по поиску маньяка-убийцы и в список подозреваемых. Впоследствии его вина в двух изнасилованиях и двух убийствах была полностью доказана, а 26 февраля 1988 г. оглашен приговор – сорок лет тюремного заключения. Профессор Дэвид Кантор, создавший психологический портрет преступника, и детектив Джон Херст, расследовавший эти громкие преступления, поясняли, что если бы не «странности» Д. Даффи, то полиции сложно было выйти на его след и еще не известно, попал бы он вообще в компьютерную систему.

2. Чем однотипнее действует человек в различных ситуациях, тем сильнее его поведение обусловлено индивидуальными особенностями.

При расследовании серии убийств, сопряженных с изнасилованиями женщин в пригороде Свердловска (Екатеринбурга) в 1982-1988 гг., прослеживался ряд общих признаков, которые послужили основанием для выдвижения версии о совершении их одним лицом:

1) все убийства совершены одним и тем же способом – удушением путем сдавливания дыхательных органов потерпевшей руками и мягкой петлей;

2) все преступления совершены на ограниченном участке местности в дневное время и сопряжены с изнасилованием потерпевших;

3) во всех случаях имелись следы, указывавшие на то, что преступник перемещал трупы потерпевших к местам их сокрытия путем волочения, удерживая их за руки и плечи;

4) тела потерпевших оставлялись в кустах и прикрывались снятой одеждой или ветками деревьев;

5) на момент обнаружения трупы Д., К., Л., Т. и Я. были обнажены частично или полностью;

6) убийства Д., К., Л., Т. сопровождались надругательством над трупами, выразившемся во введении в половые органы потерпевших на значительную глубину посторонних предметов (палок и веток). У К. и Т. одинаковым способом были отчленены соски молочных желез;

7) преступник принимал меры к сокрытию одежды и предметов, находившихся у потерпевших, похищались ценные вещи и украшения44.

Впоследствии был задержан печатник типографии «Уральский рабочий» Н.Б. Фефилов, который признался в совершении этих зверских преступлений. Места, где были обнаружены трупы, он называл «своими», хорошо ориентировался на местности, демонстрировал хорошую память, точно называл время и место содеянного.

В серии убийств, совершенных снайпером в американском городе Манассас (штат Мэриленд) в 2003 г., хотя и имелись существенные различия в ситуационных параметрах: пол жертв, их возраст и социальное положение (среди них были – таксист, домохозяйка, служащий магазина, пенсионер, школьник и т.д.). В то же время выделялся и общий признак – преступник стрелял из снайперской винтовки калибра 0,223, которую используют в основном армейские снайперы. В частности, такое оружие широко использовалось американскими снайперами во время войн во Вьетнаме и Персидском заливе. Эти обстоятельства послужили основанием для выдвижения версии о том, что убийца, скорее всего, бывший снайпер, участвовавший в одной из войн, человек с богатым и очень специфичным армейским опытом. Он очень хорошо знает и любит оружие, передвигается на небольшом белом грузовике или микроавтобусе. Вполне вероятно, что у него есть сообщник45.

Когда же его задержали, то выяснилось, что он действительно был армейским снайпером, участвовал в операции «Буря в пустыне», передвигался на белом автомобиле и у него был сообщник.

Анализ этих и других дел показывает, что такие стабильно проявляющиеся действия (как по выбору места совершения преступления, так и по способу совершения преступления и сокрытия следов содеянного) необходимо рассматривать как «индивидуальное действие» и учитывать при расследовании преступлений.

3. Чем заметнее человек при похожих ситуациях меняет свое поведение, тем в большей степени оно детерминировано «личностными» факторами (при условии, что на ситуацию не влияют дополнительные внешние обстоятельства)46.

Например, ростовский маньяк Чикатило на допросе по одному из эпизодов показал, что во время совершения преступления он завязал потерпевшей глаза шарфом, т.к. ему было страшно видеть ее взгляд. В то же время анализ преступлений Чикатило свидетельствовал, что у ряда потерпевших он после совершения сексуальных посягательств и убийств вырезал глазные яблоки47.

Уже упоминавшийся выше «убийца с лазерным взглядом» Джон Даффи в октябре 1986 г., выбрав в жертву четырнадцатилетнюю школьницу, был поражен ее молодостью и красотой, после того как во время преступления повязка спала с ее глаз. Поколебавшись, он ее отпустил, хотя раньше этого никогда не делал.

Очевидно, что в приведенных случаях нарушена закономерность в поведении. Следовательно, эти «нарушения» нужно рассматривать как индивидуальные.

Что же касается приема психологической интерпретации поведения преступника (индивидуальных действий), то основной его задачей является объяснение, психологическое оправдание поведения преступника с учетом тех или иных складывающихся криминалистических ситуаций.

В рамках этого приема выявляются и объясняются «сильные» и «слабые» стороны преступника. Оцениваются действия преступника в контексте его личностных параметров, таких, как:

- направленность (потребности, мотивы, установки, жизненные планы, концепции, ценностные ориентации, склонности, вкусы, хобби);

- социально-психологические особенности поведения (в т.ч. демографические, культурные, социальный и межличностный статус, роли, стиль жизни и общения);

- характерологические качества (характер, акцентуированные свойства личности);

- психические свойства и процессы (особенности интеллектуальной, эмоционально-волевой сфер, восприятия, внимания, речи);

- операциональные характеристики (привычки, умения, навыки, знания);

- биопсихические свойства (темперамент, половые, возрастные, морфологические, патологические свойства, состояние здоровья);

- особенности сексуальной сферы (сексуальная ориентация, биологические и социальные детерминанты личностной проблемы)48.

Особое внимание здесь уделяется так называемому «операциональному смыслу», которое ввел О.К. Тихомиров, а впоследствии отдельные аспекты этого понятия изучались его учениками49.

Феномен «операционального смысла» как механизма избирательности проявляет себя на подсознательном уровне реализации, зачастую выделяясь непривычным или редким для ситуации способом действия, употребления предмета, отличным от оптимального варианта линией поведения. Перестройка деятельности человека, начинаясь на бессознательном уровне, может и не выйти на уровень осознания и произвольной регуляции. Проведенное исследование показало, что правомерно говорить не только о смыслообразующих мотивах, но и мотивообразующих смыслах, зарождающихся в ценностно-смысловой структуре криминалистической ситуации, на основе которых формируются мотивы, трансформирующие всю деятельность человека. Поэтому изучение ценностно-смысловой характеристики криминалистической ситуации позволяет на более высоком качественном уровне связать в одну систему выявленные навыки, умения, привычки преступника с его признаками и свойствами, т.е. объяснить особенности его поведения.

Совершив убийство пятнадцатилетней школьницы Мартье Тамбезер, Д. Даффи, чтобы уничтожить следы спермы, сжег нижнюю часть ее тела. Но, сам того не желая, все же оставил очень важную для следствия информацию – он сломал девушке шейный позвонок ударом, каким владеют только люди, занимающиеся боевыми искусствами. В результате была выдвинута версия о предполагаемом преступнике и роде его занятий, которая существенно сузила круг подозреваемых, а впоследствии привела к установлению и задержанию маньяка.

Рассмотренные приемы построения психологического портрета преступника доказывают, что установление субъективного содержания его действий, а также выявление лежащих за ними побуждений позволяют выдвигать более аргументированные версии относительно лица, совершившего преступление. Это, в свою очередь, способствует оптимизации расследования преступлений.

Однако указанный метод используется далеко не в каждом случае раскрытия преступлений.

Нужно помнить, что это всего лишь одно из средств в достижении цели доказывания, которое не может претендовать на бесспорную научную целостность и самостоятельность.

Поэтому совершенно правы В.А. Образцов и С.Н. Богомолова, которые считают, что полем применения метода психологического портрета «являются лишь некоторые группы дел и, прежде всего, те, что связаны с раскрытием тяжких преступлений против личности. Метод психологического портрета реализуется в тех случаях, когда место происшествия и состояние жертвы позволяют говорить о наличии у неизвестного преступника каких-либо отклонений в поведении, психике, эмоциональном состоянии.

В то же время в случаях, когда убийство совершено с целью ограбления, а жертва – лишь средство достижения цели, применение психологического портрета считается нецелесообразным. Другая область преступлений, не пригодных для составления психологического портрета – преступления, связанные с применением наркотиков, поскольку трудно отграничить устойчивые личностные черты от состояния нарушенного сознания в момент совершения преступлений, обусловленных наркотическим отравлением»50.

Однако указанные ограничения не умаляют значимости данного метода как средства, позволяющего разрешать наиболее проблемные ситуации, в которых другие методы оказываются бесполезными. Это прежде всего касается проблем раскрытия серийных убийств, совершаемых в разных местах и в разное время лицами с психосексуальными аномалиями. Поэтому если раньше эти проблемы относились к компетенции криминалистики и судебной медицины, то в последнее время наметилось интенсивное «подключение» в эту область психологов и психиатров, без знаний которых практически невозможно решить указанные задачи.

Еще одной проблемой, касающейся практики применения психологического портрета, является недостаток начальной информации, которая получила название «слепота на связи» (linkage blindness). Полагаем, что она может быть преодолена путем увеличения базы данных и разработкой АИПС. Такие системы уже созданы и внедрены в практику как за рубежом, так и у нас в России.

В США основными программами являются VICAP и CATCH. VICAP является единой национальной базой данных, которая объединяет всю информацию в отношении серийных преступников. Что же касается системы CATCH, то ее ядром является программное обеспечение, которое предназначено для имитации «мозговых процессов», проходящих в голове убийцы. Полиция заносит в банк данных информацию об убийствах, включая подробное описание увечий, нанесенных жертвам, орудие или предмет, которым пользовался преступник, время и место совершения преступления и т.д. (всего 200 параметров). А программа пытается проанализировать эту информацию и сравнить ее с теми моделями, которые разработали полицейские психологи и заложили в качестве шаблонов. Таким образом, система выдает приблизительный психологический портрет преступника.

В России такие разработки ведутся на базе ВНИИ МВД России. Создана и внедрена в практику АИПС «Монстр», предназначенная для анализа информации о серийных убийствах и использования при построении поисковых портретов неизвестных преступников. Введены в эксплуатацию автоматизированные системы «Насилие» и «Досье», предназначенные для сбора и первичного анализа поисковой информации. АИПС «Сериал-2» позволяет создать психологический портрет серийного насильника. Апробация показала, что расследование с применением данной методики сокращается в среднем с четырех до полутора лет. АИПС «Диалог» осуществляет сбор, обработку, интерпретацию и выдачу рекомендаций по расследованию серийных преступлений (совпадаемость заключений при этом составляет 68%). Разработка таких программ представляется нам наиболее перспективной.

Наряду с сотрудниками ВНИИ МВД России исследованием проблем раскрытия преступлений, содержащих признаки серийности, и анализа преступного поведения занимаются сотрудники Генеральной прокуратуры РФ, МВД России, отдел судебно-психиатрических экспертиз Федерального центра им. В.П. Сербского (руководитель В. Шостакович) и лечебно-реабилитационный центр «Феникс» г. Ростов-на-Дону (руководитель А. Бухановский).

Исследования серийных убийств ведутся по следующим направлениям:

- разработка психологической и психиатрической типологии сексуальных серийных убийств;

- определение методов выявления основных признаков личности и поведения этих преступников;

- выявление статистической значимости характерных признаков личности и поведения указанных правонарушителей;

- создание модели сексуального убийцы и формирование психологического портрета по конкретным делам в целях розыска51.

Исследования, проводимые в Ростовском государственном медицинском университете (А.О. Бухановский), позволили выделить и описать феномен серийного преступника как некий вариант «криминальной личности», поэтапное патологическое развитие которой приводит к возникновению, закреплению и трансформации потребности в совершении повторных преступлений против жизни граждан.

Как считает профессор А.О. Бухановский, у конкретного человека, в силу определенных биологических, психосексуальных и психологических особенностей, может существовать предрасположенность к совершению преступлений. При этом выделяется несколько важных факторов. Первый и самый главный – мозговой. Оказывается, структура головного мозга может иметь своеобразное состояние, выступающее в качестве одной из предпосылок возникновения и развития данного криминально-психиатрического феномена. Были выявлены два специфических изменения мозга. В первом случае поражены лобные и височные образования, ответственные за высшие формы психической деятельности: мировоззрение, мораль, этику. Второе изменение, выявленное путем магнитно-резонансной томографии, произошло на уровне глубоких структур – в желудочках мозга. Они резко увеличены, а это означает, что количество мозгового вещества вокруг них уменьшилось. В одном из желудочков локализованы зоны, ответственные за инстинктивные желания. Кроме того, поражены участки, ответственные за прогностические функции и сознательную деятельность. Ученые доказали, что подобные специфические изменения возникают, как правило, еще до рождения человека, в результате чего ребенок рождается с характерными изменениями черепа: увеличенной лобной долей и лобной костью, формирующей надбровные дуги. Во время томографических исследований серийных преступников была отмечена еще одна врожденная аномалия – опухоль (киста) в зоне желудочков. Она может быть как небольшого размера, так и очень большой. В мозгу человека четыре желудочка, а при наличии кисты возникает как бы пятый желудочек внутри мозга. Желудочки при этом суживаются, и мозг функционирует не совсем правильно. Эти выводы основаны на изучении 57 человек, проходивших в разное время обследование в клинике52.

Второй существенный фактор – тяжелая беременность, протекающая в условиях либо плохой экологической ситуации, либо тяжелых хронических стрессов. Почти все, кто становился серийным преступником, получили травму мозга во время родов. Это выяснилось во время бесед с матерями и родственниками практически всех опасных серийных преступников. У многих из них на этот фактор накладывается еще и слабая или среднеслабая половая конституция53, которая в сочетании с другими факторами может привести к серьезным последствиям. У таких людей не возникает свойственных человеку чувств любви и привязанности. Это заменяется, как правило, тем, что они живут в мире грез, фантазий, представляют себя романтическими героями, повелителями мира и вершителями судеб. Подсознательное представление впоследствии воплощается в реальность, являясь одним из побудительных мотивов к совершению садистских действий.

И третья составляющая – специфическое воспитание. Это эмоциональное отвержение ребенка с раннего возраста, в результате чего у него не формируются чувства привязанности, любви, сопереживания, симпатии. Структурно-динамический анализ выявил ряд схожих закономерностей. У таких людей с младенческого возраста отмечались признаки гипервозбудимости, которые позже трансформировались в гиперкинетические расстройства. Большинство из них воспитывались в структурно или функционально неполных семьях. Доминирующая роль в их воспитании, как правило, принадлежала матери. Отец был подчиненно-угнетенным и приниженным, фактически отстраненным от воспитания ребенка. Воспитание носило характер патологического и отличалось противоречивостью: с одной стороны, гиперпротекция, назидательность, жестокость, с другой – явное или скрытое эмоциональное отвержение. Часто оно дополнялось жестокостью в обращении с ребенком. Характерными чертами являлись нарушение коммуникации со сверстниками, трудности в установлении неформального общения, избегание свойственных мальчикам агрессивных проявлений. Эти черты подмечались сверстниками и служили основанием для жестокого отношения: зачастую таким детям давались унижающие клички, они регулярно подвергались насилию даже в тех случаях, когда были явно сильнее своих противников, что вызывало у них ответную ожесточенность. Нарастающие признаки детской дезадаптации компенсировались фантазиями, в которых они представляли себя суперменами, физически сильными и способными к самозащите. Крайней формой патологической компенсации становилось садистское поведение. Самые известные серийные преступники последнего времени, с которыми работал А.О. Бухановский (Чикатило, Сливко, Цюман), имели в детском возрасте все перечисленные проблемы54.

Исследования, проведенные группой ученых под руководством Ю.М. Антоняна, во многом подтверждают выводы А.О. Бухановского. В связи с чем интерес представляет классификация серийных сексуальных убийц.

В зависимости от образа действия и способа причинения телесных повреждений серийных сексуальных убийц подразделяют на две большие группы (типа): «душителей» и «потрошителей». В свою очередь, «душителей» делят на три основные группы: которые «только» душили, не нанося телесных повреждений; которые наносили повреждения в половой сфере; которые помимо удушения наносили повреждения не в половой сфере. Для каждой группы характерны свои специфичные признаки55.

А.А. Протасевич, предложив свою типовую модель портрета преступника, выделяет три блока признаков:

- признаки, характеризующие преступника как объект реального мира и как личность (социально-демографические, функциональные, психические и др.);

- признак типа связей и отношений (отношений преступника к потерпевшему, похищенному, к местности, на которой расположено место происшествия и т.д.);

- признаки преступника как субъекта криминальной активности и объекта, участвующего в процессе следообразования (действия до, в ходе и после совершения преступления, следы на одежде преступника и на взаимодействовавших с ним объектах и т.д.)56.

В последнее время активно ведутся исследования по разработке психологических портретов не только серийных убийц, но и других категорий преступников (в сфере информационных технологий, корыстно-насильственных преступлений и т.д.)57. При этом отмечаются закономерные связи между элементами криминалистической характеристики преступлений.

В связи с чем прав С.Э. Воронин, указывающий на то, что построение адекватных психологических портретов как розыскных моделей возможно в случаях:

«1) когда в самом механизме совершенного преступления заложен системообразующий фактор, например, серийность в убийствах на сексуальной почве.

2) когда в основу розыскной модели положены действительно повторяющиеся доминантные признаки механизма преступления и устойчивые корреляционные связи элементов криминалистической характеристики преступления»58.

Учитывая эти связи и основываясь на ситуационном подходе, полагаем возможным преодолеть информационную неопределенность и в целом оптимизировать процесс расследования преступлений. Увеличение объема поступающей к субъекту доказывания уголовно значимой информации обеспечит максимальный поисковый эффект, который, как известно, способствует непременному установлению и задержанию лиц, причастных к совершению преступления, а это, в свою очередь, позволит точно определить и решить задачи дальнейшего этапа расследования.

Известно, что степень информационной неопределенности на дальнейшем этапе расследования значительно снижается. На этом этапе субъект доказывания, как правило, обладает достаточным объемом доказательств, которые требуют дальнейшей всесторонней проверки. И если для первоначального этапа характерны задачи на поиск, то для дальнейшего этапа расследования – на доказывание. Сказанное не означает, что на первоначальном этапе расследования вообще не осуществляется доказывание. Субъект доказывания на этом этапе не только обнаруживает и исследует доказательства о событии преступления и лице, его совершившем, но и, как только появляется это лицо, характер решаемых задач существенно меняется. Продолжается собирание доказательств и дальше, но уже с учетом позиции обвиняемого (подозреваемого)59, имеющихся доказательств, условий, в которых проводятся отдельные следственные действия, оперативно-розыскные мероприятия, тактические операции, а в целом, со складывающимися криминалистическими ситуациями по делу. Обвиняемый (подозреваемый) на дальнейшем этапе приобретает значение центрального источника информации в доказывании, в связи с чем существенно меняются средства и методы процессуальной и негласной работы.

К типичным криминалистическим ситуациям на этом этапе, полагаем, можно отнести следующие:

1. Обвиняемый дает показания по существу расследуемого события преступления, признает себя виновным полностью под тяжестью доказательств, свою виновность может подтверждать новыми доказательствами.

2. Обвиняемый признает себя виновным в совершении преступления полностью, но в деле недостаточно убедительных доказательств, его изобличающих. Возникает проблема с получением доказательств виновности обвиняемого.

3. Несмотря на убедительные, проверенные доказательства, уличающие обвиняемого в совершении преступления, виновным он себя не признает полностью. В подтверждение этого он может приводить факты, аргументы либо, наоборот, замкнуться в себе и не отвечать на вопросы в соответствии со ст. 51 Конституции РФ.

4. Обвиняемый признает себя виновным частично (в части эпизодов), в части эпизодов называет другие эпизоды и факты своей преступной деятельности и деятельности других лиц. Признание подкреплено собранными доказательствами.

5. Обвиняемый признает себя виновным частично (в части эпизодов), доказательств, полностью его изобличающих, недостаточно60.

Первая ситуация является наиболее благоприятной для расследования. Она, как правило, не вызывает затруднений у субъекта доказывания, ее решение не отмечается конфликтностью и разрешается типовыми методами. Направление расследования для этой ситуации: систематизация, оценка полученных доказательств и принятие решения об окончании предварительного расследования с направлением уголовного дела через прокурора в суд (ст. 220-222 УПК РФ).

Для второй ситуации необходимо сосредоточить усилия на проверке показаний обвиняемого, получении новых доказательств с помощью специалистов, экспертов, использовании психологических особенностей обвиняемого (соучастников), свидетелей с тем, чтобы можно было применить к ним наиболее эффектные тактические приемы повторных допросов. Очень результативным может оказаться взаимодействие следователя с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность.

Что же касается других ситуаций (3, 4, 5), то они встречаются чаще всего (в 70%) и вызывают наибольшую проблему у субъектов доказывания. Для этих ситуаций характерны элементы конфликтности (80%) и тактического риска (около 40%). Кроме того, именно в них ярко выражено противодействие следствию со стороны заинтересованных лиц (около 70%).

В этих криминалистических ситуациях, в первую очередь, необходима проверка фактов, которые сообщил обвиняемый, закрепление уже имеющихся доказательств и получение новых, свидетельствующих о причастности обвиняемого к совершенному преступлению.

Затрагивая проблему нейтрализации противодействия со стороны заинтересованных лиц (в первую очередь обвиняемого), следует отметить, что интерес к ней как одной из ключевых в криминалистической тактике и методике ученые проявляли давно. Этому было посвящено немало работ61, а в последнее время разработаны и внедрены в практику специальные криминалистические программы преодоления противодействия уголовному преследованию62, а также предложены пути решения проблемы с учетом социально-экономических факторов63.

Одним из первых обратившихся к этой проблеме был А.Р. Ратинов, который разработал ряд рекомендаций, не потерявших свою актуальность и сегодня. В целях нейтрализации противодействия, по его мнению, необходимо:

- формирование у заинтересованных лиц ошибочного представления об осведомленности следователя относительно подлинных целей, которых они добиваются;

- формирование целей, попытка достижения которых поставит заинтересованных лиц в проигрышное положение;

- формирование у заинтересованных лиц намерения воспользоваться противозаконными средствами;

- создание затруднений для правильной оценки заинтересованными лицами подлинных целей следователя.

Поскольку не всегда можно скрыть от причастных к делу лиц свои намерения, то выполнять необходимые действия подчас лучше так, чтобы вывод о целях следователя был многозначным и допускал множество толкований. Тогда противостоять всем возможным замыслам следователя затруднительно, и нужная цель будет достигнута легче64.

Как показало обобщение практики, противодействие предварительному расследованию в корыстно-насильственных преступлениях чаще всего проявляется в действиях, препятствующих выявлению события преступления в целом или его отдельных обстоятельств, установлению участия субъектов в преступлении и их роли и иных обстоятельств, характеризующих виновного и влияющих на степень и характер его ответственности. Это проявляется в отказе от дачи показаний (35%), в даче ложных показаний (20%), невыполнении требуемых действий (10%), сокрытии, уничтожении предмета посягательства (10%), запугивании свидетелей и других участников процесса (8%).

Рассмотрим следующую типичную криминалистическую ситуацию по делу об убийстве Сидорова, характеризующуюся дачей ложных показаний.

Неоднократно допрошенный в ходе следствия обвиняемый Стародубцев по делу об убийстве Сидорова65 постоянно менял свои показания об обстоятельствах конфликта с потерпевшим, всякий раз усиливая акцент на якобы агрессивный натиск последнего, а свои действия сводил не к превышению пределов необходимой обороны, а к состоянию, когда они, его действия, повлекшие смерть человека, становятся правомерными. Так, в своих первоначальных показаниях Стародубцев пояснил, что Сидоров избивал Александра и Дубова перед началом конфликта с ними. При проведении очной ставки последний отказался от этого, а впоследствии заявил, что убийство совершил некий Александр, а он нанес лишь один удар. При допросе в качестве обвиняемого Стародубцев виновным себя в убийстве Сидорова из корыстных побуждений не признал и сообщил, что убийство совершил его друг Калкин. Раньше этого не говорил потому, что боялся расправы и думал, что будет осужден за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, но 21 июня 1996 г. встретил Калкина в СИЗО и потому решил рассказать всю правду.

Проверяя эту версию, следователь допросил Калкина, который подтвердил показания Стародубцева. Выполняя отдельное поручение следователя, оперативные работники установили, что Калкин и Стародубцев некоторое время содержались в одной камере СИЗО. Проведенным расследованием было достоверно установлено, что к убийству Сидорова Калкин не имеет никакого отношения. Так, по заключению биологической экспертизы, на куртке-дубленке, изъятой у Стародубцева, обнаружены пятна крови, которые могли принадлежать потерпевшему, причем пятна были в виде мелких брызг, что противоречило утверждению Калкина о механизме их образования. Кроме того, в ходе допросов Калкин, подробно рассказывая о мелких деталях произошедшего, путался в существенных вещах, и его показания противоречили материалам дела. Не соответствовали действительности его показания о местах нанесения ударов Сидорову топором при расчленении трупа. Из протокола осмотра места происшествия и заключения судебно-медицинской экспертизы по трупу Сидорова следовало, что голова трупа не отчленялась, в то же время Калкин указывал на данное обстоятельство. При проведении следственного эксперимента с целью проверки его показаний на месте было установлено, что Калкин, собственноручно нарисовавший схему расположения киоска Стародубцева при допросе, не ориентируется в обстановке и не мог указать данный киоск – место убийства. Все это свидетельствовало о том, что находясь в одной камере СИЗО, Калкин и Стародубцев вступили в сговор с целью освобождения Стародубцева от уголовной ответственности, а в последующем и Калкина. Эти обстоятельства подтвердились в суде. Стародубцев был признан виновным в убийстве Сидорова, и приговором суда ему было назначено наказание – 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Следует заметить, что чем больше остаются не выясненными в процессе расследования обстоятельства, относящиеся к элементам криминалистической характеристики преступлений, тем больше возникает трудностей с преодолением противодействия виновными лицами. Между объемом уголовно значимой информации и противодействием имеется, на наш взгляд, прямая зависимость. Противодействие со стороны обвиняемого может возникать уже с момента предъявления обвинения. На этом этапе расследования, как отмечено выше, следователь продолжает собирать информацию, учитывая позицию этого участника уголовного процесса. Обвиняемый всегда располагает достоверным знанием о всех деталях совершения преступления, между тем субъект доказывания оперирует лишь его вероятностной моделью, в отдельных деталях которой имеются пробелы и недостоверные знания. На этом этапе возникает криминалистическая ситуация, которая характеризуется тем, что следователь, применяя тактические приемы, старается получить новую интересующую его информацию. При этом он оперирует теми данными, которые уже известны, и той информацией, которую ему «предлагает» обвиняемый. Так как интересы участников противоположны, то каждый из них вырабатывает заранее линию своего поведения. Причем обвиняемый, как правило, старается выгородить себя и создает «свой» вариант произошедшего события. Следует учитывать, что, создавая «свой» вариант, обвиняемому очень сложно удержать в памяти все детали, поэтому, как показывает практика, он начинает путать то, что было, и то, что он старается выдать за достоверное, в результате чего следователь может «поймать» его на противоречиях. С учетом этого в криминалистике разрабатываются многие тактические приемы66.

По мере получения новых фактических данных и формирования криминалистической ситуации уточняется комплекс следственных и иных действий, дальнейшее направление расследования. Этот комплекс зависит от складывающейся по делу криминалистической ситуации и ее информационной структуры. Субъект доказывания старается провести такие действия, которые бы давали больше информации и способствовали «развертыванию расследования», выдвижению и проверке более или менее исчерпывающего круга версий.

Таким образом, постановка задач, разработка тактических операций подчиняются определенным закономерностям складывающегося хода и состояния расследуемого события преступления. При этом необходимо учитывать субъективные качества следователя, лица, производящего дознание, прокурора, судьи и т.д. Чем б?льшим запасом знаний типичных криминалистических ситуаций и алгоритмов их решения он обладает, тем эффективнее идет процесс раскрытия и расследования преступления. Конкретная разработка их и составляет главную проблему частных методик67.

Деятельность субъекта доказывания в аспекте системного подхода можно представить как мысленное творческое сопоставление конкретной ситуации с типичной, ранее известной. В случае если они однотипны, предлагаемый алгоритм решения типичной ситуации может быть использован для ситуации конкретной. Сопоставление субъектом доказывания имеющейся у него информации с типичной ситуацией позволяет определить:

1) какие элементы ситуации отсутствуют;

2) какие проблемы в их выявлении имеются;

3) каким образом эти проблемы можно решить68.

Но для того чтобы прийти к решению этих задач, субъект доказывания должен оценить ту криминалистическую ситуацию, в которой осуществляется его деятельность, т.е. «состояние» уже известных элементов ситуации. Диагностируя ситуацию и определяя данные об элементах криминалистической характеристики, которые уже известны, а какие сведения еще подлежат дополнительной проверке (т.е. какую еще информацию необходимо выявить), субъект доказывания определяет конкретные цели и задачи выбранного им процессуального и иного действия69. Неустановление того или иного элемента повышает вероятность того, что задачи расследования не будут решены, а проблема обострится.

Таким образом, выявление отдельных обстоятельств информационной структуры криминалистической ситуации способствует определению основных направлений расследования, первоочередных задач, выдвижению следственных версий: как общих (относительно общей характеристики преступления), так и частных (относительно отдельных обстоятельств расследуемого преступления). Эффективное же использование данной информации связано с хорошим знанием и умелым применением методических рекомендаций об основных направлениях расследования на первоначальном, дальнейшем и заключительном этапах расследования.

Успешному выдвижению следственных версий о круге лиц, среди которых может быть преступник, а также других обстоятельствах расследуемого преступления должно служить знание о вероятностном – статистических связях между элементами криминалистической характеристики отдельных видов (групп) преступлений.

Знание об отдельных обстоятельствах расследуемого события позволяет также конкретизировать круг источников криминалистически значимой информации, на основе которых можно выдвинуть и проверить версии о мотиве преступления и личности предполагаемого преступника: образе жизни потерпевшего, круге знакомых, интересах и т.д.

С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что криминалистически значимая информация, прямо указывающая на подлежащие установлению обстоятельства, облегчает определение круга факторов, выяснение которых позволило бы проверить данную информацию и считать само обстоятельство доказанным. Определение таких источников должно осуществляться на основе выяснения закономерных связей между доказываемым обстоятельством со всеми остальными элементами, входящими в систему криминалистической характеристики преступления70.

Например, при расследовании убийства Сидорова71 виновность Стародубцева могла быть доказана лишь при наличии системы доказательств, подтверждающих выдвинутую следствием версию. И они были получены.

Следователь рассудил, что в случае виновности Стародубцева между ним и потерпевшим Сидоровым должны были существовать закономерные связи взаимодействия, следы которых могли остаться на орудиях преступления (кровь потерпевшего на топоре и других предметах, обнаруженных при осмотре места происшествия); на одежде подозреваемого (кровь потерпевшего и микрочастицы его одежды); на теле потерпевшего (характер телесных повреждений должен был свидетельствовать о связи между орудием преступления и временем их нанесения). Кроме того, связь между потерпевшим и подозреваемым (обвиняемым) должна была заключаться и в наличии мотива, объяснявшего действия Стародубцева.

Следователь проделал большую работу по установлению этих связей. Были допрошены свидетели (многие из них повторно), проведен дополнительный осмотр места происшествия, назначен ряд судебных экспертиз, проведен следственный эксперимент с участием Калкина.

Было установлено, что Стародубцев задолжал потерпевшему крупную сумму денег и последний требовал ее вернуть с процентами. В день убийства Сидоров собирался зайти к Стародубцеву именно за получением долга, о чем говорил своим друзьям.

Выяснение этих связей в совокупности свидетельствовало о виновности Стародубцева и позволило определить круг новых источников информации, а также полностью доказать непричастность Калкина к этому преступлению, который настаивал на том, что именно он совершил убийство Сидорова.

Сведения о новых возможных источниках криминалистически значимой информации всегда должны сопоставляться с той информацией, которая уже известна по уголовному делу и ее источниками. Это позволяет правильно определить место подлежащего исследованию источника информации среди уже исследованных, а также содержание предположительно заключающейся в нем информации. Такой анализ способствует обоснованному принятию решения о виде, очередности, тактике и технике следственного действия, направленного на их исследование. К сведениям о возможных источниках криминалистически значимой информации следует отнести не только такие, которые позволяют индивидуализировать их, но и определяющие лишь направления поиска таких источников.

Примером может служить дело по обвинению Скворцова в совершении им разбойного нападения на Белозерова и Загайнову. При обыске в квартире у подозреваемого были обнаружены и изъяты документы (паспорт на имя Кострицина, документы на АОЗТ «Черный рай» и др.), различные вещи, патроны. Эти доказательства стали центральными по уголовному делу, были выдвинуты версии, вещи и документы проверены по картотекам, проведены следственные и оперативно-розыскные мероприятия, в ходе которых была выявлена причастность задержанного к другим аналогичным преступлениям. В ходе исследования связей: орудие преступления – преступник – потерпевший; предмет преступного посягательства – потерпевший – преступник; способ совершения преступления – преступник, установлено, что, используя поддельный паспорт, Скворцов совершал сделки по купле-продаже автомобилей, а через документы АОЗТ брал под реализацию продукты питания и строительные материалы, после чего скрывался. Таким образом, было раскрыто несколько преступлений, которые уже длительное время были приостановлены либо прекращены72.

С учетом вышеизложенного следует констатировать, что методика расследования может основываться на принципе знания закономерностей информационной структуры криминалистической ситуации:

- во-первых, данных об элементах криминалистической характеристики соответствующего вида преступления;

- во-вторых, данных об элементах криминалистической характеристики его раскрытия, расследования и предупреждения как на предварительном следствии, так и в ходе судебного разбирательства73.

Г.А. Густов также пришел к выводу о существовании криминалистической характеристики предварительного расследования74, а О.Н. Коршунова и др., основываясь на этих исследованиях, предложили интересную систему рекомендаций государственному обвинителю при судебном разбирательстве уголовных дел75. Такой подход, полагаем, является значительным шагом вперед. Он позволяет в полной мере (не только на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, но и на судебных стадиях) применять на практике рекомендации, разработанные криминалистической наукой.

С этих позиций представляют определенный интерес связи между элементами криминалистической характеристики корыстно-насильственных преступлений на дальнейшем этапе расследования с учетом позиции обвиняемого76.

В тех ситуациях, когда потерпевший установлен, первоначальному поиску подлежит информация о его социальных связях, контактах, его поведении в предкриминальной и криминальной ситуациях. Потерпевший, оказывая сопротивление преступнику, может оставить как на нем, на его одежде, так и в иной информационной обстановке следы, анализ которых позволяет получить информацию о способе, субъекте преступления, механизме преступления и т.д.

Преступник, оценивая предкриминальную ситуацию, учитывает будущую жертву (пол, возраст, телосложение, интеллект и т.д.), и именно с учетом этого выбирает способ совершения преступления, а в некоторых случаях – время и место его совершения.

В конце 90-х годов в Алтайском крае была обезврежена банда Воробьева, которая совершала разбойные нападения и убийства водителей, занимавшихся частным извозом. Преступления совершались по одному, заранее спланированному сценарию. В вечернее или ночное время в автомобиль садились несколько мужчин, из которых 1-2 обязательно сзади водителя. Под различным предлогом отъезжали в безлюдное место, где сидящий сзади набрасывал петлю на шею водителю либо душил его руками. После чего забирали выручку и вещи, имеющие ценность. Машину же бросали либо поджигали. Правоохранительным органам долго не удавалось выйти на след банды, несмотря на то, что были задействованы все силы и средства. Оперативники дежурили круглосуточно, были установлены передвижные посты, информированы водители и население, однако никаких положительных результатов получено не было. Помог, как это часто бывает, случай.

Одному из потерпевших удалось бежать. Добравшись до города, он позвонил в милицию и описал приметы преступников и марку машины. В результате проведенной операции всех членов банды удалось задержать.

Позднее они были осуждены и приговорены к длительным годам лишения свободы77.

Если преступник использует какое-либо орудие преступления, то на нем или на объектах материального мира также остаются следы, закономерные связи между которыми позволяют идентифицировать это орудие. Участие потерпевшего в уголовном процессе имеет и тактическое значение: позволяет более эффективно проводить вербальные следственные действия с его участием (допросы, очные ставки, предъявление для опознания, следственные эксперименты и т.д.), что, в свою очередь, способствует решению как тактических, так и стратегических задач расследования.

Утром в квартире были обнаружены трупы молодой женщины и ее малолетнего ребенка. У женщины было перерезано горло, а ребенок был задушен. При этом старший сын потерпевшей спрятался под кроватью и видел убийцу. В ходе расследования было установлено, что муж потерпевшей, сотрудник милиции, находился в командировке. Его сослуживец, завидуя успехам и продвижению по службе, в состоянии алкогольного опьянения решил выяснить с ним отношения. Под утро он пришел в квартиру, дверь открыла женщина. Узнав, что мужа нет дома, преступник ворвался в квартиру и стал избивать жертву, после чего перерезал ей горло. Зайдя в спальню, он задушил ребенка о спинку кровати. Старший ребенок часто находился у бабушки, поэтому преступник не стал его даже искать. О том, что мальчик находился дома и все видел, убийца не подозревал. Выждав какое-то время после ухода мужчины, ребенок постучал к соседям, которые и вызвали милицию.

Проведенное расследование успехов не дало. Спустя несколько месяцев среди пришедших гостей сын увидел убийцу, о чем сообщил отцу. В процессе дальнейшего расследования мальчик был допрошен в качестве свидетеля и подробно описал события того утра, когда были зверски убиты его мать и младший брат. В совокупности с другими доказательствами его показания позволили изобличить виновного, который был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу78.

Что же касается связей обстановки совершения преступления, то, как верно считает Н.П. Яблоков, она образуется взаимодействием совокупности следующих факторов: вещественных, пространственно-конструктивных, природно-климатических, временных, производственно-бытовых, поведенческо-психологических79, и не учитывать их просто нельзя.

Так, например, при осмотре места происшествия исследование материальных следов и обстановки в целом позволяет следователю выявить сведения следующего характера: какие из числа отмеченных условий и факторов непосредственно предшествовали преступлению, каково было их содержание и характер последующих изменений, что в обстановке совершения преступления было специально подготовлено преступником, а что не зависело от него; что препятствовало или способствовало подготовке преступления и сокрытию его следов; что привело к тем или иным несоответствиям в способе и механизме совершения преступления, какие факторы нетипичного для данной ситуации свойства отразились в обстановке, кто мог воспользоваться сложившейся обстановкой для совершения преступления и т.д.80

Представляя обстановку преступления в виде закономерной связи «субъект преступления – обстановка преступления», следует учитывать, что исследование криминалистически значимой информации в этой системе позволяет субъекту доказывания установить обстоятельства по делу, применяя самые разнообразные методы расследования (системный, комплексный, моделирование, анализ, синтез и др.).

В связи с чем криминалистическую ситуацию следует рассматривать в динамике с учетом обстановки, предшествующей совершению преступления, обстановки совершения преступления и обстановки, сложившейся после совершения преступления.

Полагаем, целесообразно группировать имеющуюся информацию относительно: места преступления; места нахождения объекта преступного посягательства; места изготовления орудия преступления; места работы, отдыха, жительства потерпевших, обвиняемых, а также места предполагаемого сбыта похищенного имущества и т.д.

Это позволяет:

а) получить представление о начальной обстановке и этапах, предшествовавших преступному деянию, месте, времени, условиях, в которых действовал субъект преступления, его взаимоотношениях с объектом посягательства, цели и т.п.;

б) обнаружить и использовать полученную информацию для дальнейшего расследования преступления81.

Успешным результатом проведенных действий по сбору доказательств является формирование новых криминалистических ситуаций, когда субъект доказывания располагает достаточно полной информацией о совершенном преступлении и его участниках, что позволяет перейти к итоговому, заключительному этапу расследования. На этом этапе субъект доказывания, признав собранные доказательства виновности обвиняемого в совершении преступления достаточными для составления обвинительного заключения, объявляет заинтересованным лицам, что предварительное следствие по уголовному делу окончено и выполняет ряд действий, предусмотренных УПК РФ.

Для этого этапа характерны следующие типичные криминалистические ситуации:

1) после ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела никаких ходатайств с их стороны не поступало;

2) после ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела от них поступили какие-либо ходатайства;

3) обвиняемый отказывается от ознакомления с материалами дела.

Если первая и третья ситуации характеризуются относительной стабильностью и решаются алгоритмическим путем, то вторая ситуация может вызвать определенную проблему, выражающуюся в разрешении ходатайства (ст. 219 УПК РФ)82. В случае полного или частичного отказа в удовлетворении ходатайства следователь выносит отдельное постановление, которое должно быть мотивированным. При удовлетворении же ходатайства следователь сообщает о своем решении и производит необходимые действия. Об удовлетворении ходатайства или об отклонении его во всех случаях должно быть сообщено как обвиняемому, так и его защитнику, независимо от того, кто из них заявил ходатайство. В числе задач, решаемых субъектом доказывания на заключительном этапе, следует выделить: систематизацию всех материалов уголовного дела и ознакомление с ними тех участников, кому это право предусмотрено законом; рассмотрение ходатайств и при необходимости проведение дополнительных следственных и иных действий; подготовку окончательных выводов и их формулирование в обвинительном заключении (обвинительном акте); обобщение материалов о причинах и условиях, способствовавших совершению преступления, принятию мер по их устранению и др.

В заключение можно сделать некоторые выводы.

Криминалистическая ситуация является сложной динамической системой, возникающей в деятельности по расследованию преступлений и влияющей на дальнейшую организацию этой деятельности.

На разных этапах предварительного расследования преступлений конкретного вида (группы) существуют особые закономерности целеобразования, а также формирования смыслов элементов, которые составляют структуру криминалистической ситуации. Так, если на этапе возникновения ситуация характеризуется объективированностью процесса целеобразования, то на дальнейших этапах предварительного расследования на ее формирование оказывают решающее влияние субъективные факторы (опыт, установки, знания, умения и т.д.). Вышесказанное позволяет рассматривать деятельность субъекта доказывания не только с учетом целей, действий, операций, но и личностного смысла, который элементы криминалистической ситуации для него имеют83.

Основные же принципы методики расследования отдельных видов (групп) преступлений, на наш взгляд, должны строиться на знании закономерностей информационной структуры криминалистической ситуации, что позволит оптимизировать процесс раскрытия, предварительного расследования и предупреждения преступлений, а в конечном счете приведет к успешному разрешению ситуаций на судебных стадиях уголовного процесса.

Сноски и примечания

1 См., напр.: Подшибякин А.С. Тактические операции и охрана законных прав и интересов граждан при расследовании преступлений // Проблемы правового статуса личности в уголовном процессе. – Саратов: СЮИ, 1981. – С. 142.

2 См.: Бойков А.Д. Проблемы эффективности судебной защиты: Автореф. дис. ... д-ра юрид наук. – М., 1974. – С. 9; Васильев А.Н. Проблемы методики расследования отдельных видов преступлений. – М.: МГУ, 1978. – С. 5-8; Гранат Н.Л., Ратинов А.Р. Решение следственных задач: Учеб. пособие. – Волгоград, 1978. – С. 34; Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 1. – М.: Юристъ, 1997. – С. 223-234 и др.

3 О соотношении понятий «цель» и «условие», а также о процессе определения криминалистической задачи и ее решения нами указывалось ранее. См.: Ким Д.В. Криминалистические ситуации и их разрешение в уголовном судопроизводстве: Монография / Под ред. проф. В.К. Гавло. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 83-88.

4 См., напр.: Лузгин И.М. Криминалистические задачи и их место в оценке исходных следственных ситуаций // Актуальные вопросы использования достижений науки и техники в расследовании преступлений органами внутренних дел. – М., 1990. – С. 66;

Шиканов В.И. Теоретические основы тактических операций в расследовании преступлений. – Иркутск, 1983. – С. 9; Густов Г.А. Программирование расследования // Проблемы программирования, организации и информационного обеспечения предварительного следствия: Межвуз. сб. науч. тр. – Уфа, 1989. – С. 17-18; Зорин Г.А. Криминалистическая эвристика. Т. 2. – Гродно, 1994. – С. 217 и др.

5 Подробнее см.: Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Судебно-следственные ситуации: психолого-криминалистические аспекты: Монография. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. – С. 55-63.

6 Клочко В.Е. Инициация мыслительной деятельности: Дис. ... д-ра психол. наук. – М., 1991. – С. 264.

7 Подробнее см.: Клочко В.Е. Инициация мыслительной деятельности: Дис... д-ра психол. наук. – М., 1991; Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Томск, 1999. – С. 19.

8 Подробнее см.: Ким Д.В. Расследование преступлений как процесс постановки и решения задач (криминалистические аспекты) // Актуальные проблемы борьбы с преступностью и иными правонарушениями: Мат-лы межвуз. науч.-практ. конф. / Под ред А.Е. Чечетина и др. – Барнаул, 2001. – С. 171-177; Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Указ. раб. – С. 153-160.

9 Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Дис. … канд. юрид. наук. – Томск, 1999.

10 Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск: ТГУ, 1985. – С. 86; См. также: Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание. – М., 1969. – С. 167; Эйсман А.А. Логика доказывания. – М., 1971. – С. 3-95; Полевой Н.С. Методические и правовые основы решения криминалистических задач с использованием математических методов и вычислительной техники: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1984. – С. 26; Крылов В.В. Основы криминалистической теории расследования преступлений в сфере информации: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1998; Гавло В.К., Алешин В.В. Расследование преступлений, сопряженных с отчуждением жилья граждан: Учеб. пособие. – Барнаул, 1998. – С. 34-53; Forker A., Rothe K. Besonderheiten der Untersuchungsplanung bei der Bekampfung von Brennpunkten // Forum der Kriminalistik. – 1976. – № 2. – S.18 и др.

11 Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. – Свердловск, 1987. –

С. 16-23.

12 Там же. – С. 22.

13 Как показали проведенное нами исследование корыстно-насильственных преступлений в период с 1994 по 2008 гг. (массив 870 уголовных дел), почти в 90% случаев преступники с места происшествия скрывались.

14 О проведении ОРМ на стадии возбуждения уголовного дела см.: Бобров В.Г. К вопросу об основаниях и условиях проведения оперативно-розыскных мероприятий // Актуальные проблемы теории борьбы с преступностью и правоприменительной практики: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6 / Отв. ред. В.И. Горобцов. – Красноярск, 2003. – С. 156; Пан Т.Д. Раскрытие и расследование бандитизма и преступлений, совершенных бандами (уголовно-процессуальная и оперативно-розыскная деятельность). – Томск, 2001. – С. 166; Клименко И.И. Контрабанда наркотиков: проблемы расследования и взаимодействия следствия и дознания: Монография. – Барнаул: БЮИ МВД России, 2006. – С. 136-161 и др.

15 См.: Чечетин А.Е. Оперативно-розыскные мероприятия и права личности: Монография. – Барнаул: БЮИ МВД России, 2006. – С. 11.

16 Там же. – С. 11.

17 Чечетин А.Е. Указ. раб.

18 См., напр.: Кузьменко Н.К. Систематизация неотложных следственных действий при раскрытии и расследовании преступлений. – Киев, 1981. – С.16; Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 249-250; Драпкин Л.Я. Ситуационный подход в криминалистике и проблема периодизации процесса расследования преступлений // Проблемы оптимизации первоначального этапа расследования преступлений. – Свердловск, 1988. – С. 9 и др.

19 Поляков М.П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: Монография / Под ред. проф. В.Т. Томина. – Н. Новгород: Нижегородская правовая академия, 2001. – С. 211.

20 Russell H., Beigel A. Understanding human behavior for effective police work. – New York: Basic Books, 1976; Wilson J. Criminal investigations. A behavioral approach. – Waveland Press, Inc., 1993 и др.

21 Лузгин И.М. Методика изучения, оценки и разрешения исходных следственных ситуаций // Исходные следственные ситуации и криминалистические методы их разрешения. – М., 1991. – С. 18.

22 Интересные предложения по этому поводу высказал Ч.Д. Кенжетаев. См.: Кенжетаев Ч.Д. Особенности расследования посредничества во взяточничестве на первоначальном этапе: Учеб. пособ. – Караганда: КЮИ МВД РК, 2007. – С. 30-71.

23 Колдин В.Я., Полевой Н.С. Информационные процессы и структуры в криминалистике. – М., 1985. – С.8; Рыжаков А.П. Уголовный процесс: возбуждение и отказ в возбуждении уголовного дела. – Тула, 1996. – С. 61-63; Яшин В.Н., Победкин А.В. Возбуждение уголовного дела. Теория, практика, перспективы: Учеб. пособие для вузов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2002. – С. 91-99 и др.

24 См.: Ким Д.В. Преодоление информационной неопределенности как основная задача первоначального этапа расследования преступлений // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. мат-ов междунар. науч.-практ. конф. (5-6 февраля 2004 г.) / Отв. ред. В.И. Горобцов. – Ч. 2. – Красноярск: Сибирский юрид. ин-т МВД России, 2004. – С. 307-310; Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Судебно-следственные ситуации: психолого-криминалистические аспекты: Монография / Под ред. проф. В.К. Гавло. – Барнаул: АлтГУ, 2006. – С. 162-163.

25 Ким К.В. Комплексное применение криминалистических методов расследования. – Караганда, 1995. – С. 20.

26 Архив Центрального районного суда г. Барнаула. Д. № 1-1033/96.

27 Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Томск, 1999. – С. 21.

28 См., напр.: Особенности принятия тактических решений при расследовании преступлений, совершаемыми организованными преступными группами: Учеб. пособие / Авт. кол. Т.С. Волчецкая, Е.А. Ермакова, Л.Ю. Исмаилова и др.), под ред. С.И. Цветкова: МВД России, Московский ин-т МВД России. – М., 1996; Статкус В.Ф. Следователь по особо важным делам: Монография. – М.: «Интеркрим Пресс», 2007 и др.

29 Шаталов А.С. Технико-криминалистическое обеспечение раскрытия и расследования преступлений, совершаемых в условиях массовых беспорядков: Дис. … канд. юрид. наук. – М., 1993. – С. 33-56.

30 Шаталов А.С. Криминалистические алгоритмы и программы. Теория. Проблемы. Прикладные аспекты (научное издание) – М.: Лига Разум, 2000. – С. 178.

31 См.: Ведерников Н.Т. Личность обвиняемого и подсудимого: (Понятие, предмет и методика изучения). – Томск: ТГУ, 1978; Шиканов В.И. Криминалистическая виктимология и практика расследования убийств. – Иркутск, 1979; Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступлений. – М., 1981; Ахмедшин Р.Л. Криминалистическая характеристика личности преступника: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Томск, 2006. – С. 34-36 и др.

32 Образцов В.А Криминалистика: Курс лекций. – М., 1996. – С. 184; Образцов В.А., Богомолова С.Н. Криминалистическая психология: Учеб. пособие для вузов. – М.: ЮНИТА-ДАНА, Закон и право, 2002. – С. 81.

33 Прикладная юридическая психология [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: http//: yurpsy.bu.ru/help/bib/stol/8_8.htm (2003, 10 окт.).

34 Burgess, A. & Douglas, J. & Hartman, C., & McCormack, A. & Ressler, R., Sexual Homicide: A Motivational Model // Journal of Interpersonal Violence. – Vol. 1. – № 3. – Sept. 1986. – P. 251-272.

35 Hazelwood, R. & Reboussin, R. & Warren, J. Serial Rape: Correlates of Increased Aggression and the Relationship of Offender Pleasure to Victim Resistance // Journal of Interpersonal Violence. – Vol. 4. – № 1. – March 1989. – P. 65-78; Hazelwood, R. & Warren, J. The Criminal Behavior of the Serial Rapist // FBI Law Enforcement Bulletin. – February 1990. – P. 11-16; Hazelwood, R. & Reboussin, R. & Warren, J. & Wright, J. Prediction of Rapist Type and Violence from Verbal, Physical, and sexual scales // Journal of Interpersonal Violence. – Vol. 6. – № 1. – March 1991. – P. 55-67.

36 Douglas J., Munn C. Violent Crime Scene Analysis: Modus Operandi, Signature and Staging // FBI Law Enforcement Bulletin. – 1992. – № 2. – P. 4.

37 См.: Серийные сексуальные убийства: Учеб. пособие / Под ред. Ю.М. Антоняна. – М.: МЮИ МВД России, Изд-во «Щит-М», 1997. – С. 121-159; Сафуанов Ф.С. Пограничные психические расстройства и психологические механизмы криминально-агрессивных действий // Преступное поведение (новые исследования): Сб. науч. тр. / ВНИИ МВД России. – М., 2002. – С. 25-32 и др.

38 Burgess A., Douglas J., Hartman C., McCormack A., and Ressler R. Sexual Homicide: A Motivational Model // Journal of Interpersonal Violence. – 1986. – Vol. 1. – № 3. – P. 251-272.

39 См.: Клочко В.Е., Галажинский Э.В. Самореализация личности: системный взгляд / Под ред. Г.В. Залевского. – Томск: ТГУ, 1999. – С. 92.

40 Прикладная юридическая психология [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: http//:yurpsy.bu.ru/help/bib/stol/8_8.htm (2003. 10 октября); см. также: Афиногенов А.И. Психологический портрет преступника, его разработка в процессе расследования преступления: Дис. ... канд. психол. наук. – М., 1997; Самовичев Е.Г. К методологии криминогенетического анализа // Личность преступника: методы изучения и проблемы воздействия: Сб. науч. тр. ВНИИ МВД России. – М., 1988. – С. 50-60.

41 Образцов В.А., Богомолова С.Н. Указ. раб. – С.91-92.

42 Прикладная юридическая психология [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: http//:yurpsy.bu.ru/help/bib/stol/8_8.htm (2003, 10 окт.).

43 Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. – М., 1986. – С. 16.

44 Подробнее см.: Китаев Н.Н. Неправосудные приговоры к смертной казни: системный анализ допущенных ошибок. – Иркутск: ИГЭА, 2000. – С. 36.

45 Вашингтонский маньяк застрелил седьмого человека [Электронный ресурс] – Электрон. данные. – Режим доступа: www.nc.ru (2003. 10 октября).

46 См.: Прикладная юридическая психология [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: http//:yurpsy.bu.ru/help/bib/stol/8_8.htm (2003, 10 окт.).

47 Подробнее см.: Китаев Н.Н. Неправосудные приговоры к смертной казни: системный анализ допущенных ошибок. – Иркутск: ИГЭА, 2000. – С. 45-52.

48 См. подробнее: Ведерников Н.Т. Личность обвиняемого и подсудимого: (Понятие, предмет и методика изучения). – Томск: ТГУ, 1978. – С. 37-39; Елисеев С.А. Личность корыстного преступника, ее криминологическое и уголовно-правовое значение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Томск, 1980. – С.8; Серийные убийства и социальная агрессия: Мат-лы междунар. конф. – Ростов н/Д. – М., 1994; Гавло В.К., Корчагин А.А. Расследование фактов безвестного исчезновения женщин при подозрении на их убийство: монография. – Барнаул: АлтГУ, 2006. – С. 58-70 и др.

49 Тихомиров О.К. Структура мыслительной деятельности человека. – М., 1969. – С. 132; Клочко В.Е. Инициация мыслительной деятельности: Автореф. дис. … д-ра психол. наук. – М., 1991; Телегина Э.Д. Психологическая регуляция и саморегуляция творческой мыслительной деятельности человека: Автореф. дис. … д-ра психол. наук. – М., 1993; Краснорядцева О.М. Возникновение и регуляция мышления в реальной жизнедеятельности: Автореф. дис. … д-ра психол. наук. – М., 1998 и др.

50 Образцов В.А., Богомолова С.Н. Указ. раб. – С. 91.

51 Подробнее см.: Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. – М.: Юристъ, 1997. – С. 263.

52 См. подробнее: Санин Г., Мельникова С. Прирожденные убийцы [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: www.Itogi/Архив/№ 21 (2003, 10 окт.).

53 Очень схожие данные получены и во ВНИИ МВД России. Установлено, что для серийных убийц в 80% характерна ослабленная эрекция или импотенция. См. Серийные сексуальные убийства: Учеб. пособие / Под ред. Ю.М. Антоняна. – М.: МЮИ МВД России: Щит-М, 1997. – С. 121-140.

54 Санин Г., Мельникова С. Прирожденные убийцы [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: www.Itogi / Архив/№ 21 (2003, 10 окт.).

55 Серийные сексуальные убийства: Учеб. пособие / Под ред. Ю.М. Антоняна. – М.: МЮИ МВД России: Щит-М, 1997. – С. 125-129.

56 Протасевич А.А. Поисковый портрет преступника как интегративная система. – Иркутск, 1998.

57 Ахтырская Н. Проблемы ювенальной психологии лиц, совершивших преступления в сфере информационных технологий [Электронный ресурс] – электрон. дан. – Режим доступа: Crime-research.org (8 ноября 2003 г.); Падар Е.Е. О перспективах прогноза «психологического профиля» преступника на основании анализа способа действия при совершении преступлений // Современное российское право: федеральное и региональное измерение: Мат-лы конф. / Под ред. В.Я. Музюкина, В.В. Невинского. – Барнаул: АлтГУ, 1998. – С. 240-243; Гавло В.К. Основы методики расследования и предотвращения убийства матерью новорожденного ребенка: Учеб. пособие. – Барнаул: АлтГУ, 1998 и др.

58 Воронин С.Э. Проблемно-поисковые следственные ситуации и установление истины в уголовном судопроизводстве: Монография. – Барнаул: АлтГУ, 2000. – С. 77.

59 См.: Предъявление обвинения и составление обвинительного заключения: Практ. пособие / В.Ф. Статкус, И.А. Цоколов, А.А. Жидких; под ред. д-ра юрид. наук. И.А. Попова. – М.: «Книжная находка», 2002; Ахпанов А.Н., Кусаинов Ш.К. Привлечение в качестве обвиняемого в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан: Монография. – Караганда: КЮИ МВД РК, 2005. – С. 6-33 и др.

60 Подробнее см.: Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 251.

61 Карагодин В.Н. Преодоление противодействия предварительному расследованию. – Свердловск, 1992; Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т. 3. – М., 1997. – С. 355-378; Лифшиц Л.В. Проблемы преодоления противодействия расследованию преступлений несовершеннолетних: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Уфа, 1998. – С. 7-18; Стулин О.Л. Тактические основы преодоления умышленного противодействия расследованию преступлений: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб., 1999 – С. 3-20; Николайчук И.А. Сокрытие преступлений как форма противодействия расследованию: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Воронеж, 2000. – С. 3-18; Полстовалов О.В. Криминалистическая конфликтология: Монография. – Уфа: РИО БашГУ, 2002. – С. 10-78 и др.

62 См.: Бабаева Э.У. Основы криминалистической теории преодоления противодействия уголовному преследованию: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2006. – С. 35-39.

63 Волынский А.Ф., Тюнис И.О. Социально-экономические факторы противодействия расследованию преступлений. Пути решения проблемы // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях. – Тюмень: ТГИМЭУП, 2005. – С. 167-173.

64 Ратинов А.Р. Теория рефлексных игр в приложении к следственной практике // Правовая кибернетика. – М., 1970. – С. 194-196.

65 Архив Центрального районного суда г. Барнаула. Д. № 1-1033/96.

66 См., напр.: Дулов А.В. Судебная психология. – Мн., 1971; Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. – Мн., 1978; Баев О.Я. Тактика следственных действий. – Воронеж, 1995; Лившиц Е.М., Белкин Р.С. Тактика следственных действий. – М., 1997; Кривошеин И.Т. Теоретические и прикладные проблемы допроса обвиняемого. – Томск: ТГУ, 2001. – С. 72-111 и др.

67 Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 265; Гармаев Ю.П. Теоретические основы формирования криминалистических методик расследования преступлений: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2003; Шмонин А.В. Общие положения методики расследования преступлений, совершаемых с использованием банковских технологий: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2007; Яблоков Н.П., Головин А.Ю. Криминалистика: природа и система. – М.: Юрист, 2005. – С. 32-164 и др.

68 См.: Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Указ. раб. – С. 180-181.

69 См., напр.: Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия. – М. – Калининград, 1997. – С. 157; Видонов Л.Г. Криминалистическая характеристика убийств и система типовых версий о лицах, совершивших убийства без очевидцев. – Горький, 1978; Дулов А.В. Использование корреляционных зависимостей для выявления хищений социалистической собственности. – Мн., 1983; Гавло В.К., Ким Д.В. Некоторые вопросы дальнейшего развития ситуационного подхода в расследовании преступлений // Уголовно-процессуальные и криминалистические чтения на Алтае. Вып. 2: Мат-лы региональной ежегодной науч.-практ. конф. 21-22 марта 2002 г. / Под ред. В.К. Гавло. – Барнаул: АлтГУ, 2003. – С. 37-41 и др.

70 См.: Гавло В.К. Проблемы разработки методики расследования корыстно-насильственных преступлений // Проблемы применения нового уголовного и уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации. – Томск, 1997. – С. 77-81; Ким К.В. Комплексное применение криминалистических методов расследования. – Караганда, 1995. – С. 82.

71 Архив Центрального районного суда г. Барнаула. Д. № 1-1033/96.

72 Архив Октябрьского районного суда г. Барнаула. Д. № 1-762/97.

73 Гавло В.К. Проблемы разработки методики расследования корыстно-насильственных преступлений // Проблемы применения нового уголовного и уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации. – Томск, 1997. – С. 77-81.

74 Курс криминалистики. В 3 т. Т. 1: Общетеоретические вопросы. Криминалистическая техника. Криминалистическая тактика / Под ред. О.Н. Коршуновой и А.А. Степанова. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. – С. 112-147.

75 Руководство для государственных обвинителей: криминалистический аспект деятельности / Под ред. О.Н. Коршуновой. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. См. также: Коршунова О.Н. Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы уголовного преследования: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – М., 2006. – С. 17, 32-33.

76 См.: Ким Д.В. Следственная ситуация как информационно-познавательная система в деятельности по расследованию преступлений (по материалам корыстно-насильственных преступлений): Дис. канд. юрид. наук. – Барнаул, 1999. – С. 125-127; Гавло В.К., Клочко В.Е., Ким Д.В. Указ. раб. – С. 185-188.

77 По материалам практики прокуратуры Алтайского края. Д. № 82203.

78 Из практики прокуратуры Карагандинской области Республики Казахстан.

79 Яблоков Н.П. Криминалистическая методика расследования. – М., 1985. – С. 60-61.

80 Яблоков Н.П. Обстановка совершения преступления как элемент его криминалистической характеристики // Криминалистическая характеристика преступлений. – М., 1984. – С. 35.

81 Подробнее см.: Гавло В.К. Теоретические проблемы и практика применения методики расследования отдельных видов преступлений. – Томск, 1985. – С. 181-182.

82 Подробнее см.: Алексеев А.Г. Вопросы теории и практики заявления, рассмотрения и разрешения ходатайств в уголовном процессе Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Барнаул, 2005.

83 Ким Д.В. Ценностно-смысловая структура следственной ситуации как предмет криминалистического исследования // Актуальные проблемы совершенствования деятельности органов внутренних дел в современных условиях: Мат-лы междунар. конф. – Барнаул: БЮИ МВД России, 2000. – С. 44-47; Он же. Следственная ситуация как системообразующий фактор в расследовании преступлений // Российская правовая система: становление, проблемы, пути совершенствования: Мат-лы республ. науч. конф. / Под ред. В.К. Гавло, В.Я. Музюкина, В.В. Невинского. – Барнаул: АлтГУ, 2001. – С. 326-330.