Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Коломеец В.К.
Основные положения УПК РФ: новации и традиции.
Научно-практическое пособие/ В. К. Коломеец. – Екатеринбург: Изд-во Уральский юридический институт МВД России, 2007. – 111 с.

К оглавлению

1. ПОНЯТИЕ И ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Основные понятия, конституционно-отраслевые и отраслевые принципы

Уголовно-процессуальный кодекс РФ (2001/2002 гг.) был введен в действие соответствующим законом от 18.12.2001 № 177-ФЗ с 1 июля 2002 г., и с этого дня – понедельника – начинается отсчет новой правоприменительной практики. У преподавателей уголовного процесса и обучающихся, тем более, практиков в ведомственных юридических вузах был свой понедельник (2 сентября 2002 г.) – начало учебного года и начало нового курса нового уголовно-процессуального права России XXI века. Указанные ранее законы 2007 года о внесении существенных изменений в УПК, к сожалению, вступают в силу разновременно – с 9 июня, 7 сентября сего года или без указания срока… Новеллы или новации в российских УПК и законе о прокуратуре кардинально меняют некоторые традиционные положения о прокурорском надзоре и повышают значение ведомственного процессуального контроля в органах следствия и дознания, и не только в системе МВД. Уголовный процесс – это, прежде всего и в буквальном смысле, практическая и только процессуальная деятельность, основанная на Конституции РФ и регулируемая УПК, обязательная для всех участников при наличии определенных законом условий и оснований.

В принципиально и процессуально важной ст. 5 УПК РФ даны многие основные понятия и их законодательное толкование, которое обязательно для практиков и, разумеется, для обучающихся: п. 1–60. Конечно, в нормах закона и, тем более, в практическом правоприменении не должно быть чье-либо ведомственного интереса, но все-таки с учетом ведомственной категории обучающихся и формы их обучения особого внимания заслуживают, например, такие разъяснения законодателя, как: дознание, дознаватель, органы дознания, начальник органа дознания, начальник подразделения дознания, руководитель следственного органа, следователь, досудебное производство, контроль телефонных и иных переговоров, неотложные следственные действия, розыскные меры, результаты оперативно-разыскной деятельности, прокурор, процессуальное действие, уголовное преследование и некоторые другие. Уголовное преследование (п. 55) – термин не новый для российского законодательства, но сегодня он предусматривает только процессуальную деятельность – по изобличению в совершении преступления (преступлений) подозреваемых, обвиняемых, а затем подсудимых и осужденных – до вступления приговора в законную силу. Причем, уголовное преследование – это процессуальная деятельность не судов, а иных участников досудебного и судебного производства со стороны обвинения, для которых такого рода действия являются главными и основными, но также не единственно важными и возможными. К тому же производство по делу может быть прекращено и до суда, а в суде и обвинитель может отказаться от обвинения.

Современный российский УПК (кодекс – это в буквальном значении «книга»), а по сути – Свод основных общепринятых и традиционных процессуальных правил производства по уголовным делам. Кодекс объективно необходим: во-первых, для оптимального регулирования юридически значимых действий, а иногда и бездействия; во-вторых, для минимального хотя бы регулирования возникших правовых (процессуальных) отношений между основными участниками производства – до суда, в судах и при реализации юридически значимых решений; в-третьих, что самое главное, для максимально эффективного выполнения задач по защите прав и по доказыванию определенных законом обстоятельств: см., напр., ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, ст. 6 и 73 УПК. В традициях, не только российских, давно признается, что соблюдение основных процессуальных форм типа гарантий, кодификация отраслевого законодательства – это особые социальные и даже национальные ценности, от которых нельзя бездумно отказываться, хотя «хотеть как лучше» можно…

Во всеобщей истории права (процесса), общества и государства можно различать такие типы или виды «идеальных» процедур производства по уголовным делам: примитивный; обвинительный; разыскной; состязательный; смешанный; основанный только на религиозных догматах (ислама, иудейских или др.). Есть существенные отличия уголовного процесса континентальных государств, в т. ч. России, и «островных» – прежде всего в Англии и США. В нашей стране следует различать также производство по уголовным делам в разные периоды: досоветский, советский и постсоветский, т. е. сегодняшний. Уголовный процесс современной России относится к континентальному, с отдельно кодифицированным процессуальным законодательством, к смешанному, т. к. до суда он разыскной, а в суде – состязательный, причем с приоритетом публичных (государственно-властных) начал, хотя допускается и диспозитивность в ограниченных законом случаях: см. изм. и доп. ст. 20, 21, 23, 25, 28, 144, 147, 246, 318, 319, 321 УПК и соответствующее постановление Конституционного суда России от 27.06.2005 № 7.

Формирование нового материального и процессуального законодательства России продолжается уже более 10 лет, обновляются подзаконные акты, но не всегда своевременно и системно. При этом, оценивая преимущества или недостатки прежних и особенно новых правил, в том числе организационных и процессуальных, надо исходить не только и не столько из того, насколько это удобно для оперработников, дознавателей, следователей, прокуроров, адвокатов и судей, а насколько это обеспечит реальную защиту прав и законных интересов основных участников процесса и, прежде всего, пострадавших от преступного посягательства либо могущих пострадать от бездействия власти, ее злоупотреблений и превышения необходимых пределов, установленных Конституцией, УК и УПК. Сегодня еще более актуальными воспринимаются слова-заветы дореволюционных русских юристов о том, что «...полиция имеет дело с правами и сама есть право, должна быть основана на идее права, и в праве должна искать своего рода оправдания» (В. Н. Лешков), а «…правосудие должно удовлетворять именно общество, а не юристов, народ, а не класс людей, зарабатывающих себе на жизнь и делающих карьеру разбором тяжб и расследованием преступлений» (Л. Е. Владимиров).

УПК РФ включает на сегодня 474 номера статей (исключены ст. 26, 473, 475, 476, 477, а введены ст. 401, 1581, 2231), в УПК РСФСР статей было более 520. Впервые в отечественном законодательстве в УПК РФ появились и использовались в правоприменительной практике и соответствующие бланки – обязательные формы процессуальных документов: досудебные – см. ст. 476 (бланки № 1–169) и судебные – см. ст. 477 (бланки № 1–63). Для обучающихся и юристов-практиков эти формы-бланки очень нужны, в том числе и недавно введенные (№ 291, 851, в суде – № 91): см. п. 94–96 закона от 05.06.2007 № 87-ФЗ. При этом не следует и переоценивать юридического значения таких бланков, судьба которых сегодня «повисла в воздухе», т. к. признаны утратившими силу ст. 13 ФЗ № 177 от 18.12.2001 и ст. 475, 476 и 477 УПК РФ. Главное, конечно, не приложение к закону, а смысл и буква самого закона, т. е. соответствующих статей УПК, Конституции России, а в некоторых случаях общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров, ратифицированных у нас и юридически действующих: см. об этом также соответствующее Постановление пленума Верховного суда России от 10.10.2003 № 5 с учетом указанных новаций ФЗ № 211 и 214 от 24.07.2007.

В УПК, по аналогии с УК РФ, можно и нужно видеть «Общую часть» – ст. 1–139 и «Особенную»: ст. 140–472. Особенная часть охватывает 9 отдельных частей-стадий и 9 специальных порядков производства. Стадиями уголовного процесса современной России считаются: 1) возбуждение уголовного дела; 2) предварительное расследование; 3) подготовка к судебному разбирательству; 4) судебное разбирательство в суде первой инстанции; 5) апелляционное судопроизводство; 6) судопроизводство в кассационной инстанции; 7) исполнение приговора и других решений суда; 8) производство в судебно-надзорных инстанциях; 9) производство по вновь открывшимся или новым обстоятельствам по данному делу.

Не отступая от всеобщего, хотя и формального, принципа юридического равенства всех перед законом и судом, но учитывая специфику деяния или его участника, российский законодатель предусматривает и некоторые дифференцированные (специфичные) порядки производства: 1) особый порядок судопроизводства при полном признании обвинения; 2) производство по делам частного обвинения у мирового судьи; 3) производство с участием присяжных заседателей; 4) производство без участия обвиняемого и подсудимого; 5) производство по делам несовершеннолетних; 6) производство по делам невменяемых; 7) производство по делам так называемых vip с учетом новаций ФЗ № 211 и 214 от 24.07.2007; 8) производство по реабилитации и компенсации (ст. 133 УПК) и 9)восстановление утраченных материалов и уголовных дел (ст. 1581 УПК). Выделение автором пособия этих девяти стадий и специфичных производств в какой-то мере спорно и условно, но и обоснованно законоположениями УПК, традицией и новациями.

Из курса других учебных дисциплин хорошо известна традиционная вертикаль правовых (в т. ч. уголовно-процессуальных) норм и их источников: 1) конституционные; 2) отраслевые законодательные и комплексные; 3) подзаконные акты – высших судов, Генпрокуратуры, Минюста, МВД и т. д.; 4) международно-правовые и общепризнанные, ратифицированные… Место УПК РФ (2001/2002 гг.) среди других источников уголовно-процессуальных норм было убедительно показано еще в постановлении Конституционного суда России от 29.06.2004 – при проверке конституционности статей 7, 15, 234 и 450 УПК. Там буквально указано, что федеральный законодатель, «кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе установить приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений». Вместе с тем иногда оказываются, хотя в разной степени, затронутыми уголовно-процессуальные действия и отношения участников в целом ряде других федеральных кодексов – в УК и УИК, ГК и ГПК, ТК, НК и в иных комплексных федеральных законах – о милиции; ОРД; содержании под стражей; государственной судебно-экспертной деятельности; о прокуратуре; адвокатской деятельности и адвокатуре; о государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, свидетелей, потерпевших и прочих лиц. По процессуальным и организационным вопросам не должно быть несогласованности между законами – федеральным УПК и субъекта РФ (например, о мировых судах и судьях) и федеральными конституционными, к примеру, такими как о чрезвычайном положении, о судебной системе, о Конституционном суде России (и значении его решений, доступность некоторых из них оставляет желать лучшего). К сожалению, еще хуже обстоит дело с принятием и введением в законную силу новаций 2006, 2007 гг. многочисленных и существенных положений УК, УПК и т. д., не говоря уже о подзаконных актах. Поэтому уже давно надо было в обязательном порядке и на местах организовать хотя бы элементарную работу кодификаторов – штатных либо внештатных, силами сотрудников, обучающихся без отрыва от службы в юридических учебных заведениях. По опыту судов в каждом следственном подразделении и органе дознания надо иметь контрольные тексты некоторых кодексов, подшивку «Российской газеты», а по возможности и подключение к сети Интернет, к программам «Консультант Плюс», «Кодекс», «Энциклопедия российского законодательства» – ИПС «Гарант», может быть к электронной библиотеке Мошкова и в электронной библиотеке Уральского юридического института МВД России.

В российском УПК 2001 г. впервые была выделена глава 2 «Принципы уголовного судопроизводства», включая и досудебное (см. п. 56 ст. 5), хотя и без законодательного определения понятия «принцип», без какого-либо деления принципов (основных начал) на конституционные и отраслевые или по стадиям процесса. Таким образом, кодексом-сводом отраслевых законоположений были и остались зафиксированы следующие принципы уголовного процесса: ст. 7 – Законность при производстве по уголовному делу; 8 – Осуществление правосудия только судом; 9 – Уважение чести и достоинства личности; 10 – Неприкосновенность личности; 11 – Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве; 12 – Неприкосновенность жилища; 13 – Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; 14 – Презумпция невиновности; 15 –Состязательность сторон; 16 – Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту; 17 – Свобода оценки доказательств; 18 – Язык уголовного судопроизводства; 19 – Право на обжалование процессуальных действий и решений: см. ФЗ № 214 от 27.07.2007. Однако, по сути и форме, все перечисленные принципы можно условно подразделять на контитуционно-отраслевые (ст. 7–14, 16 и 18) и отраслевые (ст. 15, 17 и 19 УПК). И те и другие должны в четкой формулировке отражать и содержать что-то очень сущностное, существенное, прежде всего, для практического правоприменения. Разумеется, не только в интересах юристов-правоприменителей, но главным образом для защиты прав и законных интересов пострадавших и лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. Поэтому, наверное, нельзя ограничиться лишь указанными положениями как принципами, не всегда можно в теории и на практике согласиться с формальным их отсутствием в УПК РФ либо с их названием, толкованием и применением: см., напр., Ю. Орлов. Проблемы истины в уголовном процессе // Государство и право. 2007. № 3; А. Кругликов. Равенство всех перед законом и судом… // Законность. 2007. № 3.

Процессуальные права и обязанности граждан (а также обязанности и права соответствующих должностных лиц) относятся к числу наиважнейших и постоянно находятся в центре внимания Конституционного суда Российской Федерации. Этот относительно новый для России орган судебной власти, безусловно пока необходимый для исправления фундаментальных ошибок в отраслевом законодательстве и главное – в правоприменении, в том числе при досудебном и судебном производстве по уголовным делам. Тем более, что значительная часть населения нашего социального и правового «государства будущего» сегодня относится к малоимущим слоям (или, по-канцелярски, к малодоходным), которым фактически ограничен доступ не только к «доступному» жилью, образованию, квалифицированной медицинской помощи, но и к такой же юридической защите и помощи, что, как правило, фактически исключает им по уголовным делам доступ и в суды, особенно в вышестоящие инстанции… Как известно, по постановлению федерального правительства с 1 января 2006 г. в некоторых областях в порядке эксперимента были созданы и работают государственные юридические бюро для оказания малоимущим бесплатной юридической помощи по делам не уголовным, а иным, связанным с защитой права собственника, социального обеспечения и т. п. В Свердловской области в 1 квартале 2007 г. малоимущим признавали лицо, чей доход был ниже прожиточного минимума в 3 324 рубля. Всего три госбюро имеются в Екатеринбурге, Нижнем Тагиле и Каменск-Уральском и их штатные сотрудники-юристы практикуют и выездную консультационную помощь. Если результаты эксперимента окажутся ожидаемо положительными, такого рода эксперимент и прецедент будет, наверное, учтен для реального обеспечения защиты прав и законных интересов тех же лиц и по уголовным делам. К тому же нередко эти дела оказываются взаимосвязанными, например, наследственные и… уголовные.

В новом российском УПК, на мой взгляд, особенно «не повезло» некоторым традиционным отраслевым принципам – очень важным для практического понимания и правоприменения, таким как публичность, установление истины (т. е. всесторонность, полнота и объективность исследования) и даже гласность. Кроме того, при обучении юристов и в практическом правоприменении не должно быть места, как бывает, двойному и взаимоисключающему толкованию конституционно-отраслевых принципов процесса, например, таким как уважение чести и достоинства личности, неприкосновенность личности, жилища, да и презумпция невиновности… С последней можно и начать: в разных формулировках презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ) давно известна отечественным законодателям– с 1864 г. по Уставу уголовного судопроизводства (ст. 14), а с 1977 г. – в Конституциях СССР, РСФСР и ст. 13 УПК РСФСР. Периодически в публикациях солидных изданий и авторов-юристов почему-то утверждается, что «впервые в новом кодексе был закреплен и принцип… презумпция невиновности»: см. Российская газета. 2006. 5 декабря.

Суть указанного принципа принципов (как и принципа законности) в том, что это скорее процессуальная идеологема, неоднозначно и очень давно сформулированная, согласно которой государство (!) считает лиц, подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и даже осужденных – невиновными до тех пор, пока их вина и виновность не будут доказаны в предусмотренном УПК порядке и установлены соответствующим приговором, вступившим в законную силу. Этот принцип, т. е. подход, на мой взгляд, не допускает, чтобы на практике дознаватель, прокурор, следователь, да и председательствующий судья (составляя обвинительный приговор) полагали, что у подозреваемого, обвиняемого и осужденного нет определенной законом формы вины… О том же говорит и статистика приговоров суда о виновности либо невиновности лиц, особенно по их непричастности: п. 20 ст. 5 УПК. Сегодня по международным нормам и по российским законам презумпция невиновности не всегда и совсем необязательно должна быть связана только с судом и с приговором. Согласно УК и УПК допустимо и досудебное, и судебное прекращение дела (уголовного преследования) по так называемому нереабилитирующему лицо основанию – по амнистии, примирению сторон, деятельному раскаянию (см. законы от 27.07.2006 № 153; от 05.06.2007 и 06.06.2007 № 87 и № 90 и другие).

Кратко о конституционно-отраслевом «Уважении чести и достоинства личности» (ст. 9 УПК). В ст. 21 Конституции России не совсем так, а иначе сформулированы положения о недопустимости унижения и, тем более, пыток. Да и в отраслевом кодексе речь идет не о внутреннем отношении должностных лиц, ведущих процесс, к личности (например, Калугина или Чикатилло), а о недопустимости при этом хотя бы и внешнего проявления унижения в виде определенных решений, действий и даже слов. В УПК, вслед за статьями УК, запрещены любые действия, унижающие достоинство, оскорбляющие человека и, тем более, создающие реальную опасность для его здоровья или жизни. При производстве по уголовному делу никто, т. е. никакие лица (не только подозреваемые и обвиняемые) не должны подвергаться указанным действиям, насилию и пыткам. В отраслевом кодексе вообще установлен, на мой взгляд, приоритет средств убеждения (силы знаний и умения) над мерами принуждения, процессуальными и иными, при одинаковых к ним требованиям законности, обоснованности, своевременности и соразмерности. Почему-то не установлена законом лишь форма обращения к участникам процесса, за исключением их обращения к суду – ч. 3 ст. 257 УПК.

В уголовно-процессуальной деятельности надо знать и учитывать определенную специфику ряда юридических понятий психологического и другого воздействия или насилия, наличия либо отсутствия добровольности, например, при явке с повинной, даче показаний и признании, изменении их, при возмещении ущерба и т. п. Еще более далек от ясного понимания законопослушных юристов-практиков, законодателей и специалистов-теоретиков (уголовного права и процесса) вопрос о пытках. О них в современных и доступных российских учебниках, комментариях и других работах обычно не пишут вообще или пишут только об абсолютном запрете пыток. Вместе с тем по публикациям СМИ получается, что такие факты на практике не редки и уже потеряли характер сенсаций, хотя СМИ речь ведут, чаще всего, не о производстве расследования, а совсем об иной деятельности, иногда и правомерной… Похоже, что у нас на практике, в теории и законодательстве, по этой острой и сложной проблеме наступает «момент истины». В недавней истории нашего государства был и такой трагический опыт, когда публично говорилось одно, а секретными указаниями ЦК ВКП(б) на местах сотрудников НКВД обязывали применять жесткое физическое воздействие как «правильный и целесообразный метод» в отношении явных и неразоружившихся, т. е. не признающихся, не раскаявшихся, «врагов народа» (см. также Ся Юнь. Пытки и утилитаризм… // Государство и право. 2005. № 11; Баренбойм П. Как избежать пытки… М., 2000).

Несмотря на многовековую историю, принцип языка судопроизводства до сих пор у нас по УПК России 2001 г., хотя и сформулирован в ст. 18, но на практике обеспечивается «со скрипом». Так, в республиках, входящих в состав РФ, не везде, наверное, имеются УПК (УК, УИК) и бланки документов с текстами на русском и иных государственных языках этих республик, да и по УПК – не четкие критерии «достаточности» или «недостаточности» владения соответствующим языком, требуются большие временные и финансовые затраты на перевод устной речи и письменных документов, а по уголовным делам вообще отсутствуют какие-либо государственные структуры для указанной работы. Кроме того, в российском УПК сегодня юридически «отсутствуют» даже такие известные в прошлом отраслевые принципы, как публичность, установление истины по уголовному делу и даже участие представителей общественности. Хотя фактически они никогда не смогут «выпасть из гнезда» практики правоприменения, да и в тексте УПК РФ сохранились некоторые важные элементы и этих принципов.

Так, в ст. 6 и 21 об обязательном производстве по уголовным делам, по сути, речь идет о принципе публичности, не исключающим некоторую диспозитивность по делам частного обвинения, частно-публичного и публичного: см. ст. 23, 25, 28 УПК. О принципе установления истины по делу фактически указано в ст. 73, 152, 171, 299, 380 УПК и в соответствующих формах-бланках процессуальных документов, действие последних сегодня как бы утратило законную силу из-за новаций. Более того, в УК РФ установлена ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, с целью воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному расследованию, т. е. установлению истины по уголовному делу: см. ч. 2, 3 ст. 294. Процессуальные формы участия граждан в досудебном и судебном производстве по уголовным делам традиционно всегда были у нас и ранее и, конечно, имеются сейчас. Они не исчерпываются сегодня привлечением к отправлению правосудия в качестве присяжных заседателей: см. ч. 5 ст. 32 Конституции РФ и гл. 32 УПК. В Общественной палате, например, имеется законопроект о механизме общественного контроля, в том числе и за деятельностью правоохранительных органов, а на местах действуют народные дружинники, формирования казачества, землячеств и пр.

Эти вопросы, как и другие по данной теме, обучающиеся вполне могут освоить при самостоятельной работе: см. также статьи таких авторов, как Божьев В. П. Пятилетие УПК // Законность. 2007. № 1; Головко Л. В. Место Кодекса в системе источников уголовно-процес-суального права // Государство и право. 2007. № 1; Гуляев А. П., Кальницкий В. В. и др. Материалы конференции Совершенствование норм и институтов УПК РФ. Омск: Омская академия МВД России, 2006. Ссылки на литературу и нормативные акты указаны автором не в отдельных сносках, а в тексте и так, чтобы читатель смог при необходимости самостоятельно находить и использовать указанный первоисточник, но не «ксеро-присваивать» чужие правильные сноски, тексты и работы. Кстати, по международным Болонским соглашениям, такое может повлечь даже отлучение от учебы в государственном вузе и от государственной службы.