|
|
Глава 1. Компромиссные модели правосудия в России: современное состояние, ретроспективный анализ и предпосылки развития
§ 1. Компромиссная процедура как особая процессуальная форма разрешения уголовно-правового конфликта
Действующий УПК РФ, наряду с обычной, предусматривает дифференцированные уголовно-процессуальные формы. В некоторых из них реакция государства на преступление вследствие достигнутого сторонами компромисса отличается от традиционной. Речь идет об институтах, предусмотренных статьями 25, 28, 28.1, а также главами 40 и 40.11.
Конфликт и компромисс являются сложными понятиями, требующими аккумулирования знаний различных наук: психологии, социологии, криминологии, конфликтологии, уголовного права2. Мы остановимся лишь на некоторых моментах, которые позволят уяснить саму суть компромисса как способа разрешения уголовно-правового конфликта.
Термин конфликт употребляется в значении столкновения, серьезного разногласия, спора3. Совершение преступления – виновного общественно опасного деяния, посягающего на охраняемые публичным правом общественные отношения: права и свободы личности, собственность, экономическую систему, общественный порядок, общественную безопасность, конституционный строй, государственное управление, безопасность государства, мир и безопасность человечества. Нарушение уголовно-правового запрета порождает противоречия между интересами совершившего преступление лица и интересами государства, общества, физического или юридического лица, связанными с нормальным функционированием указанных отношений4. Для разрешения уголовно-правового конфликта требуется восстановить, компенсировать или в иной форме защитить нарушенные преступлением блага, подвергнув субъекта, посягнувшего на эти блага, соразмерному вине порицанию5. Полномочие по разрешению уголовно-правовых конфликтов традиционно принадлежит государству. Поэтому государство, независимо от того само ли оно, общество, отдельный гражданин или организация пострадали в результате совершения преступления, является участником уголовно-правового конфликта. Совершение преступления порождает, с одной стороны, право государства требовать от лица, совершившего преступление, понести ответственность за содеянное, с другой - обязанность обеспечить защиту прав и интересов потерпевшего6. Вместе с тем и у лица, совершившего преступление, возникает право на защиту от необоснованного ограничения его прав и свобод в процессе возложения на него мер уголовной ответственности.
Обращение к уголовно-процессуальным системам различных стран показало, что разрешение конфликтов в сфере уголовной юстиции происходит двумя способами – путем использования традиционных уголовно-процессуальных средств - уголовного преследования и наказания, или путем достижения компромисса между сторонами. Первый способ характерен для стран, уголовный процесс которых тяготеет к обвинительному типу7. В силу преобладания принципа публичности начало уголовного процесса, его движение и прекращение зависит от компетентных органов, действующих от имени государства. Органы уголовного преследования во всех случаях обнаружения признаков преступления обязаны возбудить уголовное дело, всесторонне, полно и объективно расследовать преступление, изобличить виновных, независимо от того, просит ли их об этом заинтересованная сторона. Суд также вправе по своей инициативе собирать доказательства, исследовать их и оценивать с тем, чтобы разрешить дело по существу. Суд не связан процессуальной позицией сторон. Поэтому отказ государственного обвинителя от обвинения не влечет обязанность суда прекратить уголовное дело, а признание обвиняемым вины рассматривается как рядовое доказательство, которое не освобождает органы предварительного расследования от обязанности самостоятельно, без помощи лица доказать его вину в совершении преступления, а суд от обязанности проверить и оценить по внутреннему убеждению, подтверждается ли вина этого лица доказательствами, собранными по делу.
Компромиссное разрешение уголовно-правового конфликта присуще состязательному уголовному процессу, который характеризуется широким действием диспозитивности. Диспозитивность в сфере уголовной юстиции представляет собой свободное осуществление сторонами процессуальных прав, влияющих на ход процесса8. В силу диспозитивности уголовно-правовой конфликт разрешается судом при активном участии двух процессуально равноправных сторон. Предметом спора является обвинение, понимаемое как уголовный иск, то есть «утверждение о виновности конкретного лица в совершении преступления, с требованием о признании правомерности которого выступает перед судебной властью сторона обвинения»9. Каждая из сторон стремится убедить суд в правильности своей позиции, опровергнуть версию другой стороны, для чего, соблюдая процедурные правила, активно представляет и исследует доказательства. Суд в этом споре выступает как беспристрастный и независимый арбитр, который на основе оценки представленных сторонами доказательств должен разрешить дело по существу, выбрав одну единственно правильную версию. При этом он руководствуется критерием отсутствия «разумных сомнений» в обоснованности этой версии. Стороны вправе достигнуть договоренности о предмете уголовного иска. Любая из них вправе отказаться от «состязания»: отказ государственного обвинителя от уголовного иска означает отказ от доказывания обвинения и обязателен для суда. Подсудимый может признать иск, что означает отказ от оспаривания обвинения и устраняет необходимость дальнейшего доказывания со стороны обвинителя. Суду лишь «остается применить закон к установленному сторонами в суде факту»10.
Следует согласиться с теми процессуалистами, которые указывают, что состязательный и обвинительный – это идеальные типы процесса, которые в действительности не существуют. Только смешанный тип отражает реальное построение уголовного судопроизводства. И именно он характеризует любой современный уголовный процесс, но при этом процессы одних стран отклоняются к полюсу состязательности, других - к полюсу розыска11.
Российский уголовный процесс также является смешанным, публично-состязательным. Однако изменившиеся взгляды на сущность уголовного процесса отразились на действующем УПК РФ: «защитительная» функция уголовной юстиции получила приоритет над «карательной»12, целью уголовного судопроизводства признано разрешение уголовно-правового конфликта13, первейшей его задачей -защита как лиц, потерпевших от преступления, так и лиц от незаконного обвинения, осуждения, ограничения их прав и свобод, средством достижения цели и решения задач – справедливая уголовная процедура, соответствующая по процессуальным и материальным затратам фактической и юридической сложности дела. Публичность, как следует из положений ст.21 УПК, сохраняет роль принципа российского уголовного процесса14, однако публичный интерес в современном уголовном процессе наполнен новым содержанием. Если в советский период охране в первую очередь подлежал государственный интерес, а интересы личности защищались лишь постольку, поскольку не противоречили ему15, то в современном уголовном процессе проблема приоритета охраняемых ценностей решена в пользу прав и свобод личности. Их защита при производстве по уголовному делу признается публично-правовой обязанностью компетентных государственных органов и должностных лиц, высшим проявлением публичного, т.е. общественного интереса16. Новый УПК РФ укрепил состязательное построение процесса, гарантирующее отделение функций обвинения и защиты от суда, наличие сторон и их равные права в отстаивании своих позиций (ст.ст.5, 15, 244). В судебной части процесса исключительной прерогативой разрешения дела наделен суд, который независим, беспристрастен и принимает решение, руководствуясь своим внутренним убеждением, законом и совестью (ч.1 ст.8, ст.17). Его решения должны быть законными, обоснованными и мотивированными (ст.297). В досудебном производстве неравенство стороны обвинения и стороны защиты сохраняется: органы уголовного преследования обладают широкими властно-распорядительными полномочиями, принимают процессуальные решения, применяют меры процессуального принуждения. Хотя элементы состязательности в досудебном производстве, проявляющиеся в институте судебного обжалования действий и решений органов уголовного преследования, а также применении некоторых мер процессуального принуждения и следственных действий только на основании судебного решения, ограждают личность от необоснованных чрезмерных стеснений ее прав и свобод со стороны государства в ходе предварительного расследования. Упрочнение состязательности способствовало расширению в уголовном судопроизводстве сферы действия диспозитивных начал: сторонам предоставлена возможность в прямо предусмотренных законом случаях по своему усмотрению влиять на развитие уголовно-процессуальных правоотношений.
Благодаря качественному изменению взгляда на сущность уголовного процесса стало возможным усиление в отечественных процессуальных процедурах консенсуального начала17. Так, лишь волеизъявление потерпевшего по делам частного обвинения выступает поводом к началу уголовно-процессуальной деятельности; по делам о таких преступлениях потерпевший может отказаться от продолжения процесса, если в результате примирения с лицом, в отношении которого подано заявление, считает спор исчерпанным, а право восстановленным (ч.2 ст.20, гл.41 УПК)18. От потерпевшего зависит и начало уголовного процесса по делам частно-публичного обвинения; его согласие является обязательным для прекращения дела по основанию, предусмотренному ст.25, и для рассмотрения дела в особом порядке, предусмотренном гл.40. Решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, установленным ст.ст.25, 28, 28.1 УПК, принимается с учетом волеизъявления обвиняемого, который, реализуя свое конституционное право на судебную защиту и презумпцию невиновности, а также право на реабилитацию, вправе возражать против принятия такого решения. Позиция государственного обвинителя, выразившаяся в отказе от обвинения, обязательна для суда (ч.ч.7 и 8 ст.246). Признание вины обвиняемым в случае, предусмотренном гл.40, имеет значение акта распоряжения предметом процесса, определяющим последующую процедуру рассмотрения дела. В тоже время диспозитивность в компромиссных процедурах имеет свои ограничения, обусловленные публично-правовым характером уголовного преследования, обвинения и охраны прав личности в уголовном процессе. Так, дело частного обвинения в публичных интересах может быть возбуждено официальным порядком (ч.4 ст.20); прекращение уголовного дела (уголовного преследования) по нереабилитирующим основаниям, предусмотренным ст.ст. 25, 28, 28.1, - результат дискреционного усмотрения органов уголовного преследования или суда; признание вины не влияет на судебную процедуру, если суд усомнится в добровольности признания и (или) обоснованности обвинения (гл.40); рассмотрение дела в особом порядке с вынесением более мягкого приговора в отношении обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, допускается, если суд убедится в выполнении соглашения обвиняемым и подтверждении этого прокурором (гл.40.1); освобождение государственного обвинителя от дальнейшего доказывания обвинения в суде в случае признания вины не освобождает органы уголовного преследования от обязанности подтвердить сделанное лицом признание совокупностью иных доказательств, собранных по делу.
Таким образом, современные компромиссные модели судопроизводства – это, прежде всего, компромисс двух начал - публичного и диспозитивного, та сфера, в которой они взаимодействуют и взаимно ограничивают друг друга.
Термин «компромисс» используется в значении «соглашения путем взаимных уступок при столкновении каких-нибудь интересов, стремлений»19. Такому пониманию компромисса соответствует институт договора– «соглашения о взаимных обязательствах»20. Отсюда следует, что договор: 1) предполагает наличие равноправных сторон; 2) закрепляет взаимные права и обязанности; 3) направлен на установление, изменение и прекращение правоотношений; 4) оформляется надлежащим образом. Договорный характер за компромиссными процедурами признается многими авторами, которые полагают, что в современном уголовном процессе имеются уже сложившиеся конвенциальные формы правосудия, основой которых выступает особый порядок судебного разбирательства (гл.40 УПК)21. Конвенция сторон для суда – это договор, содержащий итоговое решение сторон, полученное в результате достижения необходимых соглашений внутри каждой стороны, - соглашения между подсудимым и защитником, которое приводит к заявлению ходатайства о применении особого порядка судебного разбирательства, соглашения между стороной обвинения и подсудимым об условиях применения особого порядка и соглашения сторон защиты и обвинения, влекущего вынесение конвенциального приговора, в рамках которого реализуется договоренность о согласии защиты с уголовным иском, а также сроке или размере наказания22. Однако другие исследователи считают, что ни о каком соглашении между стороной защиты и стороной обвинения в особом порядке, а также в случаях прекращения дел по нереабилитирующим основаниям говорить нельзя23. Рассмотрим, насколько понятие договора соответствует сущности современных компромиссных конструкций.
Первый из названных признаков договора выражается в том, что применение компромиссных процедур и принятие компромиссных решений основывается на согласии сторон. В процедурах, предусмотренных гл.гл. 40, 40.1 УПК, обвиняемый соглашается ограничить предмет спора в части предъявленного обвинения или сотрудничать со следствием в обмен на смягчение наказания, а участники процесса со стороны обвинения соглашаются с тем, что дело в отношении обвиняемого будет рассмотрено в особом порядке. В случае, предусмотренном ст. 25 УПК, компромисс выражается в примирении потерпевшего и обвиняемого, при согласии с которым органы предварительного расследования или суд прекращают дело; в основе компромисса, предусмотренного ст.ст. 28, 28.1 УПК, лежит деятельное раскаяние лица и согласие органов предварительного расследования или суда на освобождение этого лица от уголовной ответственности в связи с тем, что оно перестало быть общественно опасным.
Второй и третий признаки договора в уголовных процедурах, урегулированных ст.ст. 25, 28, 28.1, гл.гл. 40 и 40.1 УПК, также имеют специфическое выражение. Условия компромисса достигаются не сторонами - они установлены законом. Указанные нормы определяют и уступки, которые будут сделаны обвиняемому при выполнении им положительных посткриминальных действий, и сами эти действия. Изменение объема уступок и характера действий по соглашению сторон не допускается. Закон как бы предлагает сторонам согласиться при сложившихся обстоятельствах с разумностью тех условий, на которых он предлагает разрешить конфликт. Если согласие достигнуто, применяется компромиссный механизм, если нет - дело рассматривается в обычных процессуальных формах.
Выполнение обвиняемым обязательств, взятых в соответствии со ст.ст. 25, 28, 28.1, гл.гл. 40, 40.1 УПК, носит добровольный характер. К совершению позитивных посткриминальных поступков его побуждает собственный интерес, поскольку государство поощряет такое поведение обвиняемого в обмен на благоприятные для его судьбы последствия24. В результате достигается публичный, общественно значимый интерес. Выполнение обязательств государством в лице соответствующих органов и должностных лиц обусловлено выполнением своей части соглашения обвиняемым. Так, обязанность органов уголовного преследования прекратить дело в соответствии со ст. 28.1 УПК возникает, если до окончания предварительного следствия обвиняемый возместил в полном объеме ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления. В случаях, предусмотренных ст.ст. 25 и 28 УПК, следователь с согласия руководителя следственного органа, дознаватель с согласия прокурора, а также суд прекращают уголовное дело, установив факт примирения сторон или наличие деятельного раскаяния в действиях обвиняемого. Нельзя не заметить, что порядок принятия компромиссных решений, закрепленный ст.ст. 25 и 28, содержит потенциальную угрозу различных коррупционных проявлений. Органы уголовного преследования действуют в них одновременно по принципу «стимулирования» и «торможения»: стимулируя стороны к примирению, а обвиняемого к деятельному раскаянию, они могут и отказать в прекращении дела. Прокурор, являющийся стороной соглашения о досудебном сотрудничестве (ч.5 ст. 21 УПК), в случае выполнения обвиняемым условий соглашения, обязан подтвердить это в представлении, предусмотренном ст.317.5, и поддержать его в суде. Вместе с тем анализ содержания досудебного соглашения о сотрудничестве показывает, что каких-либо обязательств прокурора в нем не прописывается. Прокурор не может дать обвиняемому в целях его стимулирования к сотрудничеству никаких обещаний по смягчению грозящей ему уголовной ответственности, кроме тех, что предусмотрены ч.2 ст.62 УК РФ, поскольку не имеет процессуальных возможностей для их выполнения. Досудебное соглашение о сотрудничестве порождает обязательства и у суда, который стороной соглашения не является, - рассмотреть дело в особом порядке и назначить наказание в пределах, установленных ч.7 ст.317.7 УПК. Такое же обязательство у суда появляется в случае согласия обвиняемого с предъявленным обвинением.
Четвертый признак – оформление достигнутого сторонами соглашения в виде письменного документа об условиях разрешения спора – характерен лишь для процедуры, предусмотренной гл.40.1 УПК. Письменное оформление договоренностей сторон о примирении, деятельном раскаянии, согласии с предъявленным обвинением законом не предусмотрено, но невозможно отрицать, что совершение обвиняемым положительных посткриминальных действий является следствием договоренностей со стороной обвинения. Данный вывод основан на анализе положений ст.ст. 25, 28 и 28.1, гл.гл. 40 и 40.1 УПК. Хотя выбор компромиссной процедуры поставлен в зависимость от волеизъявления обвиняемого, а в некоторых случаях и потерпевшего, действительным инициатором рассмотрения дела в компромиссных порядках выступают органы уголовного преследования, а в соответствующих случаях – суд. В частности, для того чтобы право потерпевшего и обвиняемого на выбор процессуального способа разрешения спора могло быть реализовано, его необходимо им разъяснить. Такая обязанность лежит на органах уголовного преследования, прокуроре и суде (ст.11 УПК). На наш взгляд, верно, что законодатель отказался урегулировать порядок достижения сторонами примирения. Это исключает элемент навязывания сторонам определенного варианта разрешения дела, сохраняет за ними полную свободу выбора, воспользоваться преимуществами процедуры или нет. Однако, тот факт, что примирение сторон сопровождается переговорами в целях выработки наиболее благоприятных для потерпевшего условий примирения, не вызывает сомнения.
Изучение уголовных дел также показало, что компромиссная процедура, предусмотренная гл.40, на практике стремится перерасти в сделку. Так, при рассмотрении дела в особом порядке государственные обвинители нередко пользуются предоставленным им ст.246 УПК правом отказаться от части обвинения или смягчить его. Они отказались от обвинения частично по 29 делам из 249 изученных, изменили обвинение в сторону смягчения, исключив квалифицирующий признак, по 49 делам. Возникает вопрос, почему в суде, где доказательства не исследовались, государственный обвинитель пришел к иному выводу, чем прокурор, который изучал материалы дела при утверждении обвинительного заключения, обвинительного акта? Не беремся утверждать, что подобное стало результатом договоренностей между сторонами, однако при указанных обстоятельствах такое предположение представляется обоснованным. При изучении рассмотренного в особом порядке дела в отношении Н., обвиняемого по ст.228 ч.1 УК, выявлена еще более интересная ситуация. Государственный обвинитель просил назначить подсудимому наказание в виде 1 года лишения свободы, защитник просил о назначении штрафа в размере 15 тыс. руб., после чего государственный обвинитель согласился на назначение обвиняемому штрафа в размере 10 тыс. руб., а подсудимый в последнем слове заявил, что не возражает против уплаты штрафа. В результате суд приговорил подсудимого к наказанию в виде штрафа в размере 10 тыс. рублей в доход государства25. Налицо явные признаки не предусмотренной законом договоренности.
Вместе с тем, природа производств, предусмотренных ст.ст. 25, 28, 28.1, гл.40 УПК, такова, что оформлять, как в случае, предусмотренном гл. 40.1 УПК, письменным соглашением достигнутые сторонами договоренности, не требуется, ибо здесь стороны действуют в рамках, строго установленных законом. Лишь процедура, описанная в гл. 40.1 УПК, нацелена на совершение действий в целях содействия следствию обвиняемым в будущем. Поэтому письменная форма соглашения здесь выступает гарантией соблюдения интересов личности и государства. Во всех других процедурах благоприятные для обвиняемого последствия, предусмотренные ст.ст. 25, 28, 28.1, гл. 40 УПК, являются следствием уже совершенных позитивных посткриминальных действий.
Таким образом, компромиссные процессуальные решения можно рассматривать как специфический публичный договор, основанный на взаимном согласии сторон разрешить уголовно-правовой конфликт на установленных в законе условиях. При этом согласие в каждом случае имеет свою форму выражения.
С учетом изложенного, а также принимая во внимание разработанные в науке направления дифференциации уголовно-процессуальной формы26, компромиссные конструкции одновременно представляют следующие ее направления:
1. Современные отечественные компромиссные процедуры могут быть охарактеризованы как «условно альтернативные». Аргументируем это утверждение. Понятие альтернативных форм в западной юриспруденции используется применительно к внесудебной практике разрешения уголовно-процессуальных споров. Такому пониманию, на наш взгляд, соответствует лишь «восстановительное правосудие»27. Однако последнее в чистом виде не характерно ни для одной из стран мира. В отечественной науке высказано мнение, что альтернативные модели разрешения уголовно-правовых споров - это не формы, параллельные классическому правосудию, а модели уголовного судопроизводства, связанные с реакцией на преступление, отличной от той, которая имеет место в случае расследования и судебного рассмотрения дела в обычном уголовно-процессуальном порядке28. Традиционная реакция государства на преступление сводится к трем вариантам: а) уголовное преследование лица и признание его виновным с назначением наказания; б) уголовное преследование лица и признание его виновным с освобождением от наказания; в) отказ от уголовного преследования. Соответственно альтернативные образцы – те, в которых отсутствуют такие юридические последствия преступления, как уголовное преследование, уголовная ответственность и наказание. Конструкции, предусмотренные ст.ст. 25 и 28, 28.1 УПК, полностью вписываются в схему «условного» отказа от уголовного преследования. Процедуры, предусмотренные гл.гл. 40 и 40.1 УПК, сопровождаются и официальным уголовным преследованием, и обвинительным приговором как его наиболее закономерным результатом. Вместе с тем, эти институты содержат элементы альтернативных: несмотря на наличие необходимых материальных и процессуальных предпосылок, государство отказывается в этих случаях от применения уголовной репрессии в полном объеме. Кроме того, если учитывать этимологическое значение термина «альтернативный», т.е. «допускающий выбор между двумя или более возможностями»29, его применение к рассматриваемым процедурам также приемлемо, поскольку выбор любой из процедур инициируется и поддерживается волеизъявлением участников уголовного судопроизводства. Так, обращение с заявлением о прекращении дела в связи с примирением сторон является правом потерпевшего, согласие на прекращение дела по основаниям, предусмотренным ст.ст.25, 28, 28.1 УПК, заявление ходатайства о согласии с предъявленным обвинением или о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве – право обвиняемого. Если указанные субъекты не воспользуются этим правом, производство по делу продолжается в общем порядке.
Таким образом, характеризуя рассматриваемые процедуры как «условно альтернативные», мы имеем в виду, что по своей правовой сущности они представляют собой отход, отклонение от «классического» порядка судопроизводства30.
2. Современные компромиссные конструкции – это особые производства. В числе критериев, не позволяющих считать их обычными производствами, могут быть названы следующие:
1) рассчитаны на дела определенных категорий: прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон или деятельным раскаянием возможно по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, совершенных впервые; прекращение уголовного преследования по ст. 28.1 осуществляется по делам о налоговых преступлениях, предусмотренных ст.ст. 198-199.1 УК РФ; особый порядок, предусмотренный гл.40 УПК, применяется по делам о преступлениях, наказание за которые не превышает 10 лет лишения свободы; особый порядок, урегулированный гл.40.1 УПК, - по делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких, предварительное расследование по которым осуществляется в форме следствия;
2) предоставляют участникам процесса возможность по своему усмотрению распоряжаться процессуальными правами. Так, в случае прекращения дела по основаниям, закрепленным ст.ст. 25, 28, 28.1 УПК, обвиняемый добровольно отказывается воспользоваться предоставленными ему законом правами на реабилитацию, судебное разбирательство, если дело завершается в досудебной части процесса. Потерпевший в случае прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон отказывается по своей воле воспользоваться возможностью повторно обратиться в суд с просьбой о привлечении подсудимого к уголовной ответственности по данному обвинению. В ситуациях, предусмотренных гл.гл. 40 и 40.1 УПК, обвиняемый выражает нежелание использовать права на обжалование обвинительного приговора по мотиву несоответствия выводов суда, изложенных в нем, фактическим обстоятельствам дела, а также на исследование доказательств его вины непосредственно в судебном заседании. Отсутствие в ст.317.7 УПК указания на необходимость выяснения мнения потерпевшего для рассмотрения дела в особом порядке, предусмотренном гл.40.1 УПК, не лишает принадлежащего ему права на участие в судебном заседании (ч.1 ст.249);
3) предусматривают дополнительные условия законности применения компромиссных процедур и гарантии осуществления прав участников процесса. Уголовное дело может быть прекращено по основаниям, установленным ст.ст. 25, 28, 28.1 УПК, если обвиняемый против этого не возражает; в особых порядках дело может быть рассмотрено, если ходатайство о рассмотрении дела без проведения судебного разбирательства в общем порядке в случае согласия с предъявленным обвинением, а также ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве заявлены добровольно, после консультации с защитником и в его присутствии, защитник участвует в судебном заседании. Кроме того, обвиняемый, заявивший ходатайство, предусмотренное ч.1 ст.314, должен осознавать его характер и последствия. Для рассмотрения дела в особом порядке, урегулированном гл.40.1 УПК, необходимо также подтверждение государственным обвинителем выполнения обвиняемым всех условий соглашения о досудебном сотрудничестве.
В случае прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон потерпевшему гарантируется возмещение вреда; дело рассматривается в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном гл.40 УПК, только с согласия потерпевшего. В институтах, закрепленных ст.ст.25 и 28 УПК, обвиняемый получает возможность быть освобожденным от уголовной ответственности, а в особых порядках ему гарантируется право на фиксированное смягчение наказания. При рассмотрении дела в особом порядке, описанном в гл.40 УПК, обвиняемый также освобождается от уплаты судебных издержек;
4) имеют существенные отличия в полномочиях органов уголовной юстиции и структуре процесса. В случаях, предусмотренных ст.ст. 25 и 28 УПК, следователь должен согласовать прекращение дела с руководителем следственного органа, а дознаватель – с прокурором, проверить наличие основания и условий, предусмотренных материальным и процессуальным законом для прекращения дела, разъяснить обвиняемому и потерпевшему сущность и последствия применения процедур. Следователь и дознаватель в соответствии со ст.217 УПК должны разъяснить обвиняемому при его согласии с предъявленным обвинением его право на рассмотрение дела в особом порядке. В соответствии со ст.317.1 УПК следователь, получив от обвиняемого ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, должен направить его прокурору вместе с согласованным с руководителем следственного органа мотивированным постановлением о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении с обвиняемым соглашения, либо вынести постановление об отказе в удовлетворении ходатайства; выделить в отдельное производство дело в отношении обвиняемого, с которым заключено соглашение (ч.1 ст.317.4, п.4 ч.1 ст.154 УПК) и приобщить к нему документы, перечисленные в ч.2 ст.317.4 УПК; в случае возникновения угрозы безопасности обвиняемого, с которым заключено соглашение, его близких родственников, родственников и близких лиц принять меры безопасности, предусмотренные ст.11 УПК. Прокурор согласно ст.317.2 УПК должен рассмотреть ходатайство обвиняемого о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, при его удовлетворении – составить соглашение (ст.317.3 УПК); в случае соблюдения обвиняемым условий и выполнении обязательств, предусмотренных заключенным с ним внести в суд представление об этом (ст.317.5 УПК).
Таким образом, уголовно-процессуальные формы, урегулированные гл.гл. 40 и 40.1 УПК, можно считать «особыми». Что касается процедур, предусмотренных ст.ст. 25, 28, 28.1 УПК, «особой» здесь является форма окончания производства по делу.
Следует отметить, что на практике к компромиссным моделям также относятся как к «исключительным». Данный вывод косвенно подтверждается тем, что институты, предусмотренные ст.ст. 25 и 28 УПК, применяются не так часто. Изучение Обзоров работы федеральных районных судов и мировых судей за 2004 и 2010 гг., подготовленных Судебным департаментом при Верховном суде РФ, выявило тенденцию к сокращению числа лиц, в отношении которых уголовное преследование прекращено в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим: в 2004 г. – соответственно 25,2 тыс. лиц (7,9%) и 222,7 тыс. чел. (69,3%) от общего числа лиц по оконченным производством уголовным делам; в 2005 г. – 23, 1 тыс. (6,7 %) и 263,9 тыс. (85,8 %); в 2006 г. – 22 тыс. (5,8 %) и 184,8 тыс. (80,0%); в 2007 - г. 20 тыс. (5,7 %) и 178, 7 тыс. (78, 5%); в 2008 г. – 16 тыс. и 157,6 (73, 1 %). За 2009 и 2010 гг. статистики по делам, прекращенным в связи с деятельным раскаянием статистики не имеется. В связи с примирением с потерпевшим дела были прекращены: в 2009 г.- в отношении 149,5 тыс. (77,8 %), а в 2010 г. – 141,1 тыс. Однако нужно учитывать, что эти сведения даны только по мировым судам. При этом в подавляющем большинстве случаев в связи с примирением прекращались дела частного обвинения: в 2006 г. - в отношении 67,5 тыс.лиц или 29,3 % от общего числа лиц, дела в отношении которых прекращены по нереабилитирующим основаниям; 2007 г. – 56,2 тыс. или 26,6 %; 2008 г. – 48,8 тыс. или 28,9 %; 2009 г. – 68, 3 тыс. или 39 %. При этом в 2009 г. в отношении 1,2 тыс. лиц (33 %) апелляционной инстанцией отменены обвинительные приговоры в связи с примирением с потерпевшим; в 2008 г. - 1,2 тыс. (32 %); в 2007 г.- 1 тыс. (31%); в 2006 г. -0,9 тыс. (30%); в 2005 г. - 0,8 тыс. (29 %); в 2004 г. – 0,7 тыс. (28 %).
Существенными являются лишь показатели применения особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл.40 УПК: число дел, рассмотренных в этой процедуре, в областных, районных и мировых судах, последовательно увеличивалось: в 2004 г. - 54 дела (0,9 %), 117,7 тыс. дел (21,9 %), 35,5 тыс. дел (11,2%) от общего числа рассмотренных уголовных дел с вынесением приговора; 2005 г. – 103 дела (1,8 %), 168,1 тыс. дел (30%), 72,0 тыс. дел (17,1%); 2006 г. 172 дел (2,5 %), 213,8 тыс. дел (37,5%), 108 тыс. дел (22,4%); 2007 г. – 238 дел (3,9 %), 238,3 тыс. дел (42,8 %), 145,5 тыс. де (31,5 %); 2008 г. – 289 дел (5,1%), 268,5 тыс. дел (50 %), 207,7 тыс. дел (42,5%); 2009 г. – 302 (4 %), 292, 4 тыс. дел (50, 3%), 241,5 тыс. дел (50,5 %)31.Федеральная и региональная статистика по делам, рассмотренным в предусмотренном гл.40.1 УПК порядке, а также сведения о количестве связанных с нарушением законодательства о налогах и сборах дел, уголовное преследование по которым прекращено, автором не обнаружены.
Задумываясь над причинами столь разного подхода к использованию компромиссных процедур, мы приходим к выводу о том, что широкое применение особого порядка, предусмотренного гл.40 УПК, объясняется его удобством для практики: он существенно упрощает достижение стоящих перед государственным обвинителем и судом целей. Напротив, низкий процент прекращенных по нереабилитирующим основаниям уголовных дел свидетельствует о сохраняющемся среди правоприменителей негласном порицании такого исхода дела как снижающего показатели их работы. Нежелание практиков применять особый порядок, предусмотренный гл.40.1 УПК, связано, на наш взгляд, с отсутствием у них соответствующих навыков, недостаточно четким регулированием в УПК многих вопросов, которые могут возникнуть при заключении и исполнении досудебного соглашения о сотрудничестве, а возможно и с тем, что идея, лежащая в основе процедуры - сообщение обвиняемым сведений о соучастниках преступления, чужда российскому менталитету.
По общему правилу следствием применения компромиссных процедур является упрощение уголовно-процессуальной формы32. Применение ст.25 УПК на стадии предварительного расследования исключает само судебное разбирательство, деятельное раскаяние вызывает к жизни процедуру, аналогичную гл. 40.1- суд должен выяснить именно наличие раскаяния и только. Изучение практики показало, что в 32 случаях примирение сторон в судебном заседании, как правило, проходило в следующем порядке: по окончании подготовительной части судебного заседания подсудимый и/или потерпевший выступали перед судом с ходатайством прекратить дело, т.к. они примирились, после чего судья выяснял мнение защитника и государственного обвинителя о возможности прекращения дела и при положительном их ответе переходил к вынесению решения; по 3 делам, прекращенным судом по этому основанию, судебное заседание проводилось в отсутствие обвиняемого, по 49 - в отсутствие потерпевшего, по 3 – в отсутствие обеих сторон; в 70 случаях постановление о прекращении дела в связи с примирением сторон принято на основании изучения письменных материалов дела; по 58 делам судебное заседание проводилось в особом порядке, установленном гл.40 УПК, т.е. исследовались обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства33.
В судебном заседании в соответствии со ст.316 УПК не проводится в обычном порядке исследование и оценка собранных по уголовному делу доказательств, т.е. судебное следствие отсутствует. Исключение составляет лишь особый порядок, предусмотренный гл.40.1 УПК: он является упрощенным в судебной части, в которой отсутствует судебное следствие (ст.317.7), а в досудебной части – усложненным за счет закрепления дополнительных обязанностей органов уголовного преследования и прокурора, связанных с заключением соглашения.
Компромиссные процедуры отражают стремление к повышению эффективности уголовно-процессуальной деятельности. Эффективность любой процедуры определяется ее способностью достигать назначения уголовного судопроизводства. Эффективная процедура основывается на рациональном соотношении используемых уголовно-процессуальных сил и средств, при котором назначение уголовного судопроизводства достигается с наименьшим ущербом для различных социальных ценностей и в разумные сроки, с сохранением гарантий прав участников уголовного процесса и его принципов34. Компромиссные процедуры, представляется, как раз и являются способом рационализации процесса достижения цели и задач уголовно-процессуальной деятельности, поскольку одни из них исключают необходимость целого ряда этапов уголовного судопроизводства, другие - значительно их упрощают.
Компромиссные конструкции имеют выраженную направленность на стабилизацию общественных отношений, нормальное течение которых нарушено в результате совершения преступления; стимулирование лиц, виновных в совершении преступления, к добровольному положительному посткриминальному поведению; изменение отношения потерпевшего к преступнику и совершенному им деянию на более терпимое. С учетом этого компромиссные процедуры обеспечивают такое урегулирование уголовно-правового конфликта, в процессе которого стороны принимают активное участие, а достигаемый при этом результат воспринимается ими как справедливый, поскольку удовлетворяет интересы всех участников уголовного судопроизводства. Потерпевшему возмещаются в более оперативном режиме потери, причиненные преступлением; обвиняемый избегает уголовной ответственности и наказания или получает более мягкое наказание, чем заслуживает; органы уголовного преследования добиваются официального признания лица виновным в совершении преступления, что находит выражение в постановлении о прекращении уголовного дела или обвинительном приговоре, вынесенном в особом порядке; суд разрешает дело по существу. Кроме того, для граждан компромиссные процедуры являются менее затратными, более простыми и скорыми, что служит обеспечению права граждан на свободный доступ к правосудию. Органам уголовного преследования и суду их использование позволяют максимально сэкономить силы, средства и время для расследования и рассмотрения сложных в доказывании дел.
Вместе с тем процессуальная экономия не всегда выступает следствием разрешения спора на основе компромисса. Процедура эффективна, если разумное и рациональное расходование процессуальных средств обеспечивает надлежащую защиту прав и законных интересов и других участников процесса. Например, особый порядок уголовного судопроизводства при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве рассчитан на дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, совершенных организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией). При расследовании этих преступлений следователю, как правило, требуются дополнительное время и силы на установление всех участников организованной преступной группы или преступного сообщества (преступной организации), выявление их организаторов, установление действительной роли каждого члена организованной группы или сообщества (организации) в совершении преступлений; производство по делу осложняется и возможными угрозами в адрес сотрудничающего со следствием лица со стороны соучастников.
На практике отношение к компромиссным процедурам только как к упрощенным уже приводит к негативным последствиям. Сами прокуроры отмечают, что во многих случаях обвиняемые соглашаются с завышенными обвинениями, осуждаются в особом порядке к более строгому наказанию, чем то, которое могло быть им назначено при рассмотрении дела в обычном порядке35. Надо сказать, что предъявление завышенных обвинений – проблема, относящаяся к предварительному расследованию в целом. В ходе досудебного производства данный метод нередко используется в целях получения от обвиняемого признания вины. В ряде исследований, появившихся в самом начале судебной реформы, высказывалось мнение, что именно отсутствие гибкой системы производств, различной степени сложности, приспособленных для разных категорий дел, приводили к нарушениям закона не только органами расследования, но и судом. Вопреки требованиям закона прокуроры (потерпевшие) и адвокаты (обвиняемые) вступали в переговоры36. В случае признания вины рассмотрение дела в суде упрощалось: сокращалось судебное следствие, ограничивался круг исследуемых доказательств37.
На наш взгляд, законодательное закрепление компромиссных процедур лишает смысла незаконное воздействие на обвиняемого и позволяет сторонам договариваться об условиях его ответственности, опираясь исключительно на закон. Законодатель, урегулировав наряду с обычным порядком судопроизводства, компромиссные процедуры, тем самым требует неукоснительного соблюдения установленной законом процедуры. Таким образом, сама компромиссная процедура, обеспечивая более простое, дешевое и быстрое рассмотрение уголовного дела, которое не будучи apriori антиподом его качественному рассмотрению, является не менее ценной гарантией прав лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, чем любая из остальных гарантий38. Достигаемый при этом баланс интересов личности, государства и общества служит выполнению назначения современного отечественного уголовного судопроизводства. С этой точки зрения, по обширной и могущей стать еще шире категории дел применение различного рода компромиссных производств социально желательнее, чем применение уголовной репрессии в полной мере.
Существующие компромиссные модели укладываются и в закрепленную законом систему принципов уголовного судопроизводства, не противоречат ей, хотя многие авторы полагают, что компромиссные процедуры противоречат принципам презумпции невиновности и состязательности. В отношении института прекращения уголовных дел по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования эта дискуссия ведется еще с советских времен39. В постановлении о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию на стадии предварительного расследования, наряду с решением об окончании производства по делу, констатируется факт совершения лицом действий, содержащих признаки состава преступления. Отсюда одни авторы приходят к выводу, что признание лица виновным на досудебных стадиях процесса осуществляется органами предварительного расследования. Это, по их мнению, противоречит принципу презумпции невиновности и осуществления правосудия только судом, в соответствии с которыми вина лица устанавливается исключительно приговором суда, вступившим в законную силу. В данном случае происходит подмена органами предварительного расследования органов правосудия40. Отсюда делается вывод, что следователя нужно лишить права прекращать дела по нереабилитирующим основаниям путем упразднения этого института либо путем введения обязательного судебного разбирательства по делам, подлежащим прекращению по нереабилитирующим основаниям41.
Именно это, как было отмечено выше, и наблюдается сегодня на практике. Суды тратят время на рассмотрение уголовных дел, многие из которых могли быть прекращены в досудебном производстве. При этом сторонники предоставления судам исключительного права прекращать дела по нереабилитирующим основаниям забывают о том, что даже суд в силу положений ст. 14 УПК может признать лицо виновным только приговором. После вынесения обвинительного приговора речь может идти только об освобождении от наказания, но не от уголовной ответственности.
Поэтому нет смысла объявлять институт прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования неконституционным, достаточно его просто правильно толковать. Сторонники этого института42 исходят из того, что установление, доказывание виновности следователем не равнозначно признанию лица в уголовно-правовом смысле, поскольку не влечет уголовно-правовых последствий для лица, освобожденного от уголовной ответственности (возложение уголовной ответственности, назначение наказания, факт судимости). Установление виновности следователем в данном случае составляет предпосылку не уголовной ответственности, а освобождения от нее. Эта точка зрения нашла официальное подтверждение в Постановлении Конституционного Суда РФ от 28.10.1996 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности статьи 6 Уголовно - процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина О.В. Сушкова», который указал: институт презумпции невиновности не исключает возможность освобождения от уголовной ответственности до судебного разбирательства. Решение о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, который устанавливает виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено в ст. 49 Конституции.
В решении этого вопроса следует также учитывать изменившиеся после возникновения дискуссии условия. Прекращение уголовного дела в советский период было связано с применением к освобождаемым от уголовной ответственности лицам мер воздействия непенитенциарного характера. Их применение призвано обеспечить исправление и перевоспитание лица, освобождаемого от уголовной ответственности, без мер уголовного наказания. Понятно, что «исправлять и перевоспитывать» можно только виновное лицо. Отсюда логично следует, что освобождение от уголовной ответственности по нереабилитирующему основанию возможно только в случае, если органы предварительного расследования безусловно установили виновность конкретного лица в совершении преступления43. Однако сегодня почва для такой аргументации отсутствует.
Как представляется, правы те авторы, которые при рассмотрении вопроса о соответствии прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям принципу презумпции невиновности принимают во внимание закономерное развитие диспозитивных начал в уголовном судопроизводстве44. В ст.49 Конституции РФ, а вслед за ней и в УПК РФ (ст.14) закреплено: «обвиняемый считается невиновным…», а в ст. 11 Всеобщей декларации прав человека и ст.14 Международного пакта о гражданских и политических правах: «обвиняемый… имеет право считаться невиновным…». Правовые последствия такого различия в формулировках принципа презумпции невиновности очевидны: если в первом случае в способе закрепления этого принципа имеет приоритет императивное начало, то во втором – диспозитивное. Распространение диспозитивного начала на принцип презумпции невиновности придает ему сходство с правом субъекта, реализация которого находится в зависимости от его свободного и добровольного волеизъявления. Если лицо, обвиненное в совершении преступления, считает себя невиновным, то и никто не вправе считать его виновным до тех пор, пока обратное не доказано в установленном законом порядке. Однако если лицо, осведомленное о своих правах, признает свою вину в содеянном и готово нести за содеянное ответственность, хотя бы и в виде возмещения потерпевшему вреда, это означает, что оно отказывается от своего права воспользоваться презумпцией невиновности. Прекращение уголовного дела в этом случае есть констатация факта признания лицом своей вины в совершении преступления.
Сказанное не умаляет значения презумпции невиновности как принципа уголовного процесса. Презумпция невиновности – это объективное требование, обращенное в первую очередь к государственным органам и должностным лицам, осуществляющим уголовно-процессуальную деятельность. Они не вправе считать обвиняемого виновным. Именно поэтому субъекты уголовного преследования обязаны доказать предъявленное лицу обвинение, а суд - убедиться в доказанности обвинения, прежде, чем он вынесет обвинительный приговор. Само же лицо, обвиненное в совершении преступления, не обязано наставить на своей невиновности, оно вправе признать себя виновным и может реализовать это право, в том числе, путем согласия на прекращение дела по нереабилитирующему основанию. Гарантией против злоупотребления правом как одной, так и второй стороны, является обязанность следователя, дознавателя убедиться в наличии всех необходимых по закону условий прекращения дела и собрать достаточное для этого количество доказательств45. При таком подходе прекращение уголовного дела на стадии предварительного расследования не ограничивает право суда решать вопрос о виновности конкретного лица в совершении преступления и не ущемляет прав граждан, освобождаемых от уголовной ответственности.
Некоторые процессуалисты выражают сомнение и о соответствии принципу презумпции невиновности особого порядка судебного разбирательства, поскольку в этом случае суд постановляет обвинительный приговор, основываясь на одном лишь признании вины обвиняемым и доказательствах, хотя и имеющихся в материалах дела, но не исследованных в судебном заседании. На наш взгляд, и в этом случае нужно исходить из права обвиняемого признать себя виновным в совершении преступления и, тем самым, прекратить имеющийся между обвинением и защитой уголовно-правовой спор, при условии, что такое признание является осознанным и добровольным. Поэтому в особом порядке судебного разбирательства главным является механизм надлежащей проверки обстоятельств признания обвиняемым своей вины. Суд согласно ч.7 ст.316 УПК постановляет обвинительный приговор только при безусловной доказанности обвинения. Поэтому предварительное расследование по уголовному делу, которое потенциально может быть рассмотрено в особом порядке, осуществляется без каких бы то ни было ограничений, а суд при наличии сомнений в обоснованности обвинения должен прекратить рассмотрение дела в особом порядке и назначить рассмотрение дела в общем порядке.
Обсуждается в науке и вопрос о соответствии особого порядка судебного разбирательства принципу состязательности, хотя, на наш взгляд, развитие идеи компромисса в сфере уголовного судопроизводства стало во многом возможно именно благодаря официальному признанию состязательности принципом уголовного процесса. Состязательность есть спор между равноправными сторонами. Согласие сторон ограничить предмет спора не исключает продолжение спора по другим вопросам – о возможности прекращения дела по нереабилитирующему основанию, изменения квалификации, о виде и размере наказания, в некоторых случаях о гражданском иске. Равноправие сторон в особом порядке судебного разбирательства обеспечивается требованием об обязательном участии в судебном заседании обвиняемого, его защитника и государственного обвинителя; стороны вправе исследовать обстоятельства, характеризующие личность, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, заявлять ходатайства, высказывать мнение по вопросам, подлежащим разрешению судом; возражения сторон против применения особого порядка имеют для суда одинаковое значение. Суд и в особом судебном заседании сохраняет роль независимого и беспристрастного арбитра. Постановленный им приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым. В этой связи высказанное в науке мнение о том, что выводы суда, содержащиеся в обвинительном приговоре, постановленном в особом порядке, отражают позицию сторон в деле, а само судебное решение, в свою очередь, представляет собой удостоверение сделки с правосудием46, представляется неверным.
Резюмируем изложенное. Компромиссные процедуры, предусмотренные действующим УПК, представляют собой способ разрешения конфликта на условиях, удовлетворяющих интересам обеих сторон. Достигнутый сторонами компромисс исключает необходимость прохождения дела по всем стадиям уголовного процесса или проведение отдельных его этапов и предполагает видоизменение прав и обязанностей участников уголовного процесса и гарантий их осуществления. Компромисс делает ненужным применение уголовной репрессии или влечет ее смягчение и, как правило, связан с упрощением порядка производства по делу.
Для полного уяснения сущности компромиссных моделей российского судопроизводства, на наш взгляд, следует учесть зарубежный опыт использования подобных конструкций, имеющих более длительную историю. Однако поскольку модернизация уголовного судопроизводства с учетом чужого опыта уже превратилась в серьезную проблему отечественной науки (следует ли далее менять наш уголовный процесс и на какой основе; принесут ли нововведения пользу или вред), возникает необходимость обратиться прежде к собственному историческому прошлому: имелись ли в отечественном уголовного процессе процедуры, похожие на современные компромиссные, и в каком направлении происходило их развитие.
Сноски и примечания
1 Присутствие компромиссных начал в конструкциях, урегулированных ст.ст. 25 и 28, гл.гл. 40 и 40.1 УПК, поддерживают многие авторы. См.: Янина Я.Ю. Законность как критерий допустимости компромиссов в разрешении конфликтов уголовного судопроизводства./Я.Ю. Янина.//Право и политика.- 2007, № 9; Апостолова Н.Н. Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве необходимо совершенствовать./ Н.Н.Апостолова//Российский судья.- 2010, № 1; Аликперов Х.Д. Освобождение от уголовной ответственности./Х.Д Аликперов.- М., 2001; Гармаев Ю.П. Компромисс как общая задача сторон защиты и обвинения в уголовном судопроизводстве./Ю.П. Гармаев//Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2003; Берова Д.М. Возмещение вреда как условие прекращения уголовного преследования (дела) в порядке, предусмотренном статьей 25 УПК./Б.М. Берова//Российский следователь.-2005, № 6.
2 См. об уголовно-правовом конфликте: Гришина Н.В. Психология конфликта./Н.В.Гришина.- СПб., 2006; Чувашова Н.И. Социальный конфликт: структура и динамика./Н.И. Чувашова.- Архангельск, 2002; Юридический конфликт: сферы и механизмы // Юридическая конфликтология. Ч. 2 / Отв. ред. В.Н. Кудрявцев. М., 2006; Дмитриев А.В. Введение в общую теорию конфликтов./А.В. Дмитриев, В.Н. Кудрявцев, С.В. Кудрявцев.- М., 1993; Кибанов А.Я. Конфликтология: Учебник./А.Я. Кибанов, И.Е. Ворожейкин, Д.К. Захаров, В.Г. Коновалова / Под ред. А.Я. Кибанова.- М., 2006; Параскевова С.А. О функциях социального конфликта и правовых средствах его диагностики./С.А. Параскевова.//Юрист.- 2006, № 10.
3См.: Толковый словарь русского языка/Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (онлайн версия); Современный толковый словарь изд. «Большая Советская Энциклопедия» (онлайн версия).
4Васильченко А.А. Взаимосвязь уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений./А.А. Васильченко.- М., 2006. С.52;
5 Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе./В.А. Лазарева.- Самара, 2000. С.12.
6 Горичева В.Л. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим как институт уголовного права: Дисс. … к.ю.н./В.Л. Горичева.- Рязань, 2004. С.151.
7Проблемы типологизации, классификации типов уголовного процесса и ее критериев глубоко разработаны в трудах как зарубежных, так и российских ученых (См., напр.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.I./ И.Я. Фойницкий.- СПб., 1996; Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса./В.К. Случевский.- СПб., 1895; Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство: Пособие к лекциям. Третье, пересмотренное издание./Н.Н. Розин.- Петроград: Издание юридического книжного склада "Право", 1916; Полянский Н. Н. Основные формы построения уголовного процесса./Н.Н. Полянский// Ученые записки Московского Университета. Труды юридического факультета. 1949. Вып. 145;Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах./М.А. Чельцов-Бебутов.- СПб., 1995; Бентам И. Трактат о судебных доказательствах./И. Бентам.- Киев: Типография М.П. Фрица, 1876 и др.). Рядом процессуалистов разработаны новые подходы к определению типов уголовного процесса. См., напр.: Нажимов В.П. Исторические типы, формы и виды уголовного процесса. Курс советского уголовного процесса. Общая часть./В.П.Нажимов.- М., 1989; Шестакова С.Д. Состязательность уголовного процесса./С.Д. Шестакова.- СПб.: Изд-во "Юридический центр "Пресс", 2001; Семухина О.Б. Типология уголовного процесса и деятельность суда в рамках обвинительного и состязательного типов уголовного процесса: Дисс. ... к.ю.н./О.Б. Семухина.- Томск, 2002; Мещеряков Ю.В. Формы уголовного судопроизводства./Ю.В. Мещеряков.- Л., 1990; Смирнов А. В. Состязательный процесс. / А.В. Смирнов. -СПб., 2001. Отдавая должное этим подходам, отметим свою приверженность традиционному функциональному подходу, в соответствии с которым типологизация уголовных процессов производится по критерию соотношения функций обвинения, защиты и правосудия. Сообразно этому выделяют состязательный, обвинительный и смешанный уголовные процессы.
8 Касаткина С.А. Публичность и диспозитивность в российском уголовном процессе: Монография./С.А. Касаткина. - Ставрополь, 2006. С. 44.
9 Смолин А.Г. Сделка о признании уголовного иска./А.Г. Смолин.- Саранск, 2005. С.28-29.
10 Александров А. С. Основание и условия для особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением./А.С. Александров//Государство и право. – 2003, № 12.- С. 43-52.
11 См., напр.: Калиновский К.Б. Основные виды уголовного судопроизводства: Учебное пособие./К.Б. Калиновский.- СПб., 2002. С.20.
12 Михайловская И. Права личности – новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации./И. Михайловская//Российская юстиция.- 2002, № 7.- С.2-3.
13 Михайловская И.Б. Социальное назначение уголовной юстиции и цель уголовного процесса./И.Б. Михайловская//Государство и право.- 2005, № 5.- С.114; Мизулина Е.В. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства./Е.В. Мизулина.- Тарту, 1991; Колоколов Н.А. Российская наука в поисках оптимального формата учебника уголовного процесса./Н.А. Колоколов//Юридический мир.-2009, № 6.- C. 56-61.
14 Смирнов А.В. Уголовный процесс: учебник./А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008// СПС «КонсультантПлюс».
15 Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве./Под ред. Л.Д. Кокорева.- Воронеж, 1984. С.9; Коврига З.Ф. О процессуальной ответственности как гарантии успешной реализации уголовной ответственности./З.В. Коврига// Уголовная ответственность: проблемы содержания, установления, реализации.- Воронеж, 1989. С. 105. Хотя высказывалось мнение и в пользу приоритетной защиты интересов личности. См.: Строгович М.С. О правах личности в советском уголовном судопроизводстве.//Избранные труды. Т.2./М.С. Строгович.- М., 1992. С.228.
16 Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. С. 39-41; Шейфер С.А. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ./С.А. Шейфер, Н.Е. Петрова.//Государство и право,.- 1999, № 6.- С.51.
17 См.: Ветрова Г.Н. Тенденции развития процессуальной формы в УПК РФ./Г.Н. Ветрова//Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России. Материалы научной конференции. 22 – 23 января 2002 г. М., 2002. С. 34-39; Михайловская И. Права личности – новый приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.- С. 2.
18 Ковтун Н.Н. Соотношение частных и публичных начал в уголовном судопроизводстве: время выбора./Н.Н. Ковтун//Государство и право. – 1995, № 11.- С.69-70; Дорошков В. Судопроизводство по делам частного обвинения./В. Дорошков//Российская юстиция.-1995, № 9.- С.23; Петрухин И. Публичность и диспозитивность в уголовном процессе./И. Петрухин//Российская юстиция.- 1999, № 3.- С.23-25.
19Толковый словарь русского языка /Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (онлайн версия).
20 Там же.
21Маткина Д.В. Договорная (конвенциальная) форма достижения социального умиротворения сторон уголовно-правового конфликта./Д.В. Маткина//Вестник Оренбургского государственного университета.- 2009, № 3.-С.82; Калугин А.Г. Нормы, допускающие компромисс с лицом, совершившим преступление, как комплексный межотраслевой институт права./А.Г. Калугин//Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: Сб. материалов междунар. науч. конф., 16-17 фев. 2006 г.: в 2 ч./Отв. ред. С.Д. Назаров.- Красноярск, 2006 Ч.2 С.11-114.
22 См., напр.: Маткина Д.В. Конвенциональная форма судебного разбирательства: история, современность и перспективы развития: Автореф. дисс. ... к. ю. н. /Д.В. Маткина.- Оренбург, 2009. С. 7.
23См., напр.: Днепровская М.А. Особый порядок судебного разбирательства уголовных дел./М.А. Днепровская.- М.: Российская академия правосудия. – 2010. С.43.
24Аликперов Х.Д. Указ соч. С.81-82; Малько А.В. Поощрение как правовое средство./А. Малько//Правоведение. - 1996, № 3.- С.26-27; Баранов В.М. Поощрительные нормы советского социалистического права./В.М. Баранов./Под ред. М.И. Байтина.- Саратов, 1978. С.22; Мелтонян Р. Уголовно-правовое поощрение./Р. Мелтонян //Человек: преступление и наказание.- 1996, № 2. – С. 38-39.
25 Архив Железнодорожного районного суда г.Самары. 2008 г. Уголовное дело № 200817074.
26 Проблемами дифференциации в современный период занимаются многие процессуалисты. См.: Манова Н.С. Досудебное и судебное производство: сущность и проблемы дифференциации процессуальных форм./Н.С. Манова/Под ред. д.ю.н., проф. В.М. Корнукова. - Саратов, 2003; Якимович Ю.К. Дифференциация уголовного процесса./Ю.К. Якимович, А.В. Ленский, Т.В. Трубникова./ Под ред. М.С. Свиридова.- Томск, 2001 и др.
27 Модель «восстановительного правосудия» подробнее рассматривается во 2 главе настоящего исследования.
28 Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве./Л.В. Головко.- СПб: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С.20-21, 255-266.
29 Толковый словарь русского языка /Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой (онлайн версия).
30 Такой же точки зрения в отношении всех или некоторых из рассматриваемых процедур придерживаются многие авторы. См.: Семеняко М.Е. К вопросу об актуальности процедур альтернативного разрешения споров в суде./М.Е. Семеняко //Российский судья.- 2009, № 7 – С. 24-26; Берова Д.М. Указ соч. С. 5-8; Дикарев И. К вопросу о дискреционных основаниях прекращения уголовного дела (уголовного преследования)./И. Дикарев //Уголовное право.- 2007, № 1 – С. 80-83; Воскобитова Л. Доктринальный проект Модельного закона субъекта Российской Федерации «О службе примирения»./Л. Воскобитова//Мировой судья.- 2007, № 1. – С. 25-30.
31 Обзоры работы федеральных районных судов и мировых судей за 2004 и 2010 гг. размещены на официальном сайте Судебного департамента при Верховном суде РФ- http://www.cdep.ru/index.php?id=5.
32См.: Зинатуллин З.З. Какой должна стать структура УПК РФ?/З.З. Зинатуллин, Т.В. Шушанова// Уголовное судопроизводство. -2010, № 2. - С. 2 – 3; Рябинина Т.К. Особый порядок судебного разбирательства как одна из сокращенных форм уголовного судопроизводства./Т.К. Рябинина//Российский судья.- 2004, № 9.- С.20; Сероштан, В.В. Искусственное сужение прав обвиняемого, подсудимого требует своего устранения./В.В. Сероштан//Российский судья.- 2006, № 6. -С.29; Манова Н.С. Указ. соч. С.54; Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник для вузов. С.544.
33 Архив Самарского районного суда г.Самары. Уголовные дела № 200701247, № 200700924, № 200800018. Архив Железнодорожного районного суда г.Самары. № 2007117560, № 2007117702, № 2007118095.
34 См., напр.: Главные вопросы VII Всероссийского съезда судей // Власть судебная в Пензенской области.- 2009, № 7. С. 5; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях» // Российская газета. 12.01.2008. № 4. Об эффективности уголовного судопроизводства см.: Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства./ П.Ф. Пашкевич М., 1984. С. 16-18.
35 Выступление заместителя прокурора Самарской области Галузина А.Ф. на международной научно-практической конференции, посвященной 85-летию заслуженного юриста Российской Федерации, доктора юридических наук, профессора Семена Абрамовича Шейфера и 60-летию его профессиональной деятельности, состоявшейся в Самарском государственном университете 28-29 января 2010 г.
36 Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. С.184 и сл.; Гармаев Ю.П. Пределы полномочий защитника в уголовном процессе и типичные правонарушения, допускаемые адвокатами. Практический комментарий законодательства/Ю.П. Гармаев.//СПС КонсультантПлюс. 2002; Баев М.О. Досудебное соглашение о сотрудничестве: среди мифов и рифов./М.О. Баев, О.Я. Баев//СПС КонсультантПлюс. 2010.
37 Ничипоренко Т.Ю. Единоличное рассмотрение уголовных дел: Автореф. дисс. … к.ю.н./Т.Ю. Ничипоренко.- М., 1998. С. 19-20; Якимович Ю.К. Указ. соч. С.35.
38 Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследования в современном праве. С. 234.
39 См.: Шейфер С.А. Прекращение уголовного дела в советском уголовном процессе: Автореф. дисс. …к. ю. н./С.А.Шейфер.- М., 1963. С.11-12; Евсютина А.П. Вопрос о вине при прекращении дел в стадии предания суду./А.П. Евсютина// Проблемы совершенствования уголовно-процессуального законодательства: Межвуз. сб. науч. трудов.- Свердловск, 1985. С.73; Лукашевич В.З. Установление уголовной ответственности в советском уголовном процессе./В.З. Лукашевич.- Л., 1985. С. 167-168; Мотовиловкер Я.О. Некоторые аспекты проблемы уголовно-процессуальных гарантий./Я.О. Мотовиловкер.// Гарантии прав личности в социалистическом праве и процессе.- Ярославль, 1979. С. 8; Гуляев А.П. Следователь в уголовном процессе./А.П. Гуляев.- М., 1981. С. 150.
40 См.: Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса./Т.Н. Добровольская.- М., 1971. С. 175; Либус И.А. Охрана прав личности в уголовном процессе./И.А. Либус.- М., 1989. С.20; Кобликов А. Осуществление правосудия только судом – конституционный принципа уголовного судопроизводства./А. Кобликов.//Советская юстиция. – 1980, № 2.- С. 6 – 8; Ларин А.М. Уголовный процесс: структура права и структура законодательства./А.М. Ларин.- М., 1985. С. 32 – 33; Тарасова Г.В. О прекращении уголовных дел./Г.В. Тарасова, Л.Д. Кокорев//Служение истине: Научное наследие Л.Д. Кокорева. Сб. статей.- Воронеж, 1997. С. 73; Стецовский Ю.И. Судебная власть. Учебное пособие./Ю.И. Стецовский.- М., 2000. С.133.
41 См.: Ларин А.М. Презумпция невиновности и прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям./А.М.Ларин// Суд и применение закона. -М., 1982. С. 93; Ларин А.М. Уголовный процесс России. Лекции-очерки./А.М. Ларин, Э.Б. Мельникова, В.М .Савицкий/Под ред. В.М. Савицкого.- М., 1997. С. 153; Танцюра А.В. Принцип презумпции невиновности и проблемы его реализации в процессуальных решениях следователя: Дисс. … к.ю.н./А.В.Танцюра.- Харьков, 1995. С. 148; Кабельков С.Н. Прекращение уголовных дел в стадии предварительного расследования по нереабилитирующим основаниям, не исключающим производства по делу./С.Н. Кабельков.- Волгоград, 2001. С. 46; Багаутдинов Ф. Расширение частных начал в уголовном процессе./Ф. Багаутдинов// Российская юстиция. – 2002, № 2. -С.32 – 33.
42 См.: Перлов И.Д. Приговор в советском уголовном процессе./И.Д. Перлов.- М., 1960. С. 20 – 21; Левинова Т.А. Средства законодательной техники в сфере регулирования прекращения уголовных дел./Т.А. Левинова// Вопросы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве.- Ярославль, 1997. С. 166 – 173; Мотовиловкер Я.О. О соотношении принципов осуществления правосудия только судом и презумпции невиновности./Я.О. Мотовиловкер// Актуальные проблемы укрепления социалистической законности и правопорядка.- Куйбышев, 1982. С. 75; Лукашевич В. О праве прокурора и следователя прекращать уголовные дела по нереабилитирующим основаниям./В. Лукашевич, В. Шимановский// Социалистическая законность. – 1991, № 10.- С.37; Головко Л.В. Освобождение от уголовной ответственности и освобождение от уголовного преследования: соотношение понятий./Л.В. Головко// Государство и право. – 2000, № 6.- С.43.
43 См.: Дубинский А.Я. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования./А.Я. Дубинский.- Киев, 1975. С. 25; Куцова Э.Ф. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе./Э.Ф. Куцова М., 1973. С. 31 – 32; Володина Л.М. Задачи уголовного судопроизводства и прекращение уголовных дел по нереабилитирующим основаниям./Л.М. Володина// Вестник ЛГУ. Выпуск 3. – 1975, № 27. С. 128.
44 См.: Кириллова Н.П. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям: Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе»./Н.П. Кириллова./ Науч. ред. проф. Волженкин Б.В. -СПб., 1998. С.9; Мартынчик Е.Г. Презумпция невиновности и гарантии ее осуществления. /Е.Г. Мартынчик. -Кишинев, 1989. С.10; Масленникова Л.Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России: Автореф. дисс. … д.ю.н./Л.Н. Масленникова.- М., 2000. С.9 - 10, 19, 41; Демидов И.Ф. Проблема прав человека в российском уголовном процессе.(Концептуальные положения)./И.Ф. Демидов.- М., 1995. С.34.
45 См.: Кореневский Ю. Противоречит ли Конституции прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям./Ю. Кореневский// Российская юстиция. – 1997, № 1.- С. 19-20; Ковтун Н.Н. Соотношение частных и публичных начал в уголовном судопроизводстве РФ: время выбора. С.69-70.
46 См.: Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; научн. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 516 - 530; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ/ Под ред. Н.А. Петухова, Г.И. Загорского. М., 2002. С. 498 и след.; Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник для вузов. С. 552; Смолин А. Г. Указ. соч. С. 104; Александрова И.А. Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные аспекты сделки о признании уголовного иска./И.А. Александрова, И.В. Круглов, А.Ф. Кучин, А.Г. Смолин.- Нижний Новгород, 2007. С.55 и сл.
|
См.:
|
