На Главную	Публикации	Методические материалы	библиотека	форум	Написать письмо	ссылки	Новости законодательства

 

  

Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980.

 

Г Л А ВАШ

НАУКА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА ОБ УЧАСТНИКАХ СУДОПРОИЗВОДСТВА

§ 1. Общие проблемы

Качественно новые черты, присущие уголовному процес­су в социалистическом обществе, требуют детальной регла­ментации порядка процессуальной деятельности, обеспечива­ющей достижение задач уголовного судопроизводства, ох­рану прав личности. При этом характерной особенностью режима социалистической законности является реальное обеспечение прав л свобод граждан. “Переход к коммуниз­му,—за'пи.са.но в Программе КПСС,—означает всемерное развитие свободы личности и прав советских граждан”¹.

Естественно, что деятельность государства по расследо­ванию обстоятельств наиболее тяжкого вида правонаруше­ний—преступлений и осуществлению правосудия не может не сопровождаться той или иной степенью принуждения. Однако сам характер принудительных мер и возможность их применения должны быть четко и исчерпывающе опреде­лены законом. Тем самым гарантируется обеспечение прав личности в сфере уголовного судопроизводства. Так же чет­ко должны быть определены законом права и обязанности отдельных лиц при осуществлении уголовно-процессуальной

деятельности.

Период после принятия нового уголовно-процессуально-го законодательства 1958—1961 гг. ознаменовался дальней­шим усиленным изучением проблем правового статуса участ­ников уголовно-процессуальной деятельности. С этим связа-

' Пр&грамма Коммунистической партии Советского Союза. М., 1974, с. 106.                                          .     , ....  . :...

105

но появление работ как общего порядка², так и посвящен­ных отдельным участникам процесса³.

В настоящее время можно считать разрешенным вопрос об адекватности терминов “участник процесса” и “субъект уголовно-процессуальной деятельности”, “субъект процессу­альных отношений”⁴. Однако по вопросу о понятии участни­ков процесса в литературе высказаны различные суждения. Есть мнение, что участники уголовного процесса — это лица, защищающие свои права и интересы в уголовном деле, и что недопустимо объединять этим понятием всех участвующих в судопроизводстве лиц, поскольку их отдельные группы харак­теризуются различным объемом прав и обязанностей, раз­личным назначением в процессе⁵. Обращалось в юридичес­кой литературе внимание и на то, что указанные различия носят частный характер и могут быть использованы для той или иной классификации участников процесса. Тот же несом­ненный факт, что все они обладают процессуальными права­ми, несут определенные обязанности, могут вступать в про­цессуальные отношения и осуществлять процессуальную

² См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности. М., 1961; Альперт С. А. Участники советского уголовного процесса. Харьков, 1965; Стремовский В. А. Участники предвари­тельного следствия. Ростов н/Д.,  1966; Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса. Минск, 1970; Кокорев Л. Д. Участники правосу­дия по уголовным делам. Воронеж, 1971; Куцова Э. Ф. Гарантии прав личности п советском уголовном процессе. М., !972; она же. Гарантии прав личности в советском уголовном процессе. М., 1973; Выдр я М. М. Участники судебного разбирательства и гарантии их прав. Краснодар, 1979.

³ См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в совет­ском уголовном процессе. Л., 1959; Савицкий В. М., Потеру-Ж а И. И. Потерпевший в советском уголовном процессе. М., 1963; Бас­ков В. И. Прокурор в суде первой инстанции. М., 1968; Б е к е ш-К о С. П., М а т в и е н к о Е. А. Подозреваемый в советском уголовном процессе. М., 1969; Нажимов В. П. Суд как орган правосудия по уго­ловным делам в СССР.—В кн.: Вопросы организации суда и осущест­вления правосудия в СССР. Калининград, 1970; Саркисянц Г. П. Защитник в уголовном процессе. Ташкент, 1971; Кокорев Л. Д. Под­судимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973, и др.

^г .Си. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 16—19; Элькинд П. С, Сущность советского уголовно— процессуального права. Л., 1963, с. 57—58; Шпиле в В. Н. Участники . уголовного процесса, с. 5—14.

⁵ См. Галкин Б. А. Советский уголовно-процессуальный закон. М., 1962, с. 92; Советский уголовный процесс/Отв. ред. Д. С. Карев. М., 1975, с. 78—81; Советский уголовный процесс/Под общ. ред. М. И. Ба-жанова, Ю. М. Грошевого. Киев, 1978, с. 87—88.

10^

деятельность, является тем общим признаком, который по­зволяет объединить всех лиц, участвующих в судопроизвод­стве, общим понятием “участники процесса”⁶.

К числу недостаточно разработанных проблем правового статуса участников уголовно-процессуальной деятельности от­носится прежде всего само понятие правового статуса. М. С. Строгович определяет правовой статус как совокуп­ность принадлежащих лицу прав и лежащих на нем обязан­ностей, включая в содержание правового статуса в качестве его элементов также правоспособность и правосубъектность лица⁷. В то же время соотношение понятий правоспособнос­ти и правосубъектности остается неясным, поскольку в ряде случаев правосубъектность рассматривается как понятие, охватывающее собой и правоспособность и дееспособность⁸. Для уголовного процесса правильное выявление сути указан­ных категорий имеет особое значение, так как существующие понятия правоспособности и дееспособности в области уго­ловно-процессуальной деятельности применимы лишь при определенных условиях⁹.

По мнению некоторых юристов, понятие дееспособнос­ти в уголовном процессе вообще лишено в ряде случаев тео­ретической и практической ценности, так как в уголовно-про-цессуальных отношениях волевое действие субъекта практи­чески неотделимо от признанной за лицом способности обла­дать правами и нести обязанности в процессе, т. е. право­способности ¹⁰.

Если по общему правилу способность осуществлять сво­ими действиями процессуальные права и процессуальные обя-

⁶ См. Шпилев В. Н. Участники уголовного процесса, с. 13—14;

Уголовный процесс/Отв. ред. Н. С. Алексеев, В. 3. Лукашевич, П. С. Эль­кинд. М., 1972, с. 96—100; Уголовный процесс БССР/Под ред. С. П. Бе-кешко, Е. А. Матвиенко. Минск, 1979, с. 90—92.

⁷ См. Строгович М. С. Основные вопросы советской социали­стической законности. М., 1966, с. 176. Аналогичное определение право­вого статуса дается в ряде работ по общей теории права. См. Общая тео­рия советского права. М., 1966, с. 286; Теория государства и права М 1970, с. 564.                                                 '   '   "

⁸ См. 3 у с ь Л. Б. Об уголовно-процессуальной правосубъектно­сти.—Правоведение, 1974, № 5, с. 52.

⁹ См. Пономарев И. Б. Правоспособность и дееспособность как предпосылки уголовно-процессуальных отношений.— Сов. государство и право, 1971, № 6; Адаменко В. Д. Процессуальная дееспособность участников уголовного процесса.—Правоведение, 1978, № 4.

¹¹¹ См.Г.алкил Б.А. Советский уголовно-процессуальный закон

•с. 93.                              ,   .                                              '

107

занности у физических лиц возникает в полном объеме с до­стижением совершеннолетия, то для ряда участников процес­са в той или иной мере наличие такой способности не огра­ничено возрастными рамками. Так, потерпевший пользуется правом давать показания, т. е. своими действиями осущест­влять некоторые права, вне зависимости от возраста. Это относится и к процессуальным обязанностям свидетеля, ко­торые не могут быть выполнены никем иным независимо от возраста свидетеля. Участие в процессе следователя, проку­рора, судьи определяется не их личной гражданской дееспо­собностью, а должностным положением, являющимся усло­вием специальной процессуальной правосубъектности. Ли­ца, не обладающие процессуальной правосубъектностью, не могут быть и участниками процесса. Сказанное позволяет сделать вывод, что проблема правосубъектности в теории уголовного процесса еще ждет своего (Исследователя. Значе­ние этой проблемы особенно велико потому, что правосубъ-ектность наряду с нормой права и соответствующими юри­дическими фактами служит необходимой предпосылкой воз­никновения процессуальных правоотношений.

Проблема правового статуса участников уголовного процесса имеет особое значение применительно к решению вопроса о правовом положении личности в уголовном судо­производстве. Она исследовалась многими авторами в разных аспектах¹¹. В уголовно-процессуальной теории в качестве эле­ментов правового статуса личности принято рассматривать про­цессуальные права и обязанности личности, право- и дееспо­собность, законные интересы личности, гарантии прав и за­конных интересов; однако о их сущности, соотношении и ро­ли в определении правового положения личности высказаны различные суждения.

В последние годы в юридической литературе повышен­ное внимание привлекает проблема процессуального интере-

^п См. Л у к а ш е в и ч В. 3. Гаоаит.ии прав обвиняемого в совет­ском уголовном процессе. Л., 1959; К у Ц о в а Э. Ф. Гарантии прав лич­ности в советском уголовном процессе. М., 1973; Кокорев Л. Д. Кон­ституция СССР — основа развития и совершенствования правового ста­туса личности в уголовном судопроизводстве.— В кн.: Конституция СССР и дальнейшее укрепление законности и правопорядка. М., 1979;

Потерпевший от преступления/Отв. ред. П, С. Дагель. Владивосток, 1974;

Мартынчик Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстан­ции, Кишинев, 1975; он же. Охрана прав осужденного в кассационном производстве. Кишинев, 1979; Гарантии прав личности в социалистичес­ком уголовном праве и процессе. Межвуз. тем. сб./Отв. ред. Я. О. Мото-виловкер. Ярославль, 1977, вып. 2; 1979, вып. 4.

Г08

са, сущность законных интересов личности, их соотношение с общественными интересами в уголовном судопроизвод­стве¹².

Как отмечает А. Л. Цыпкин, в понятие процессуального интереса входит интерес публично-правовой, стоящий перед представителями власти, осуществляющими процессуальную. деятельность (судом, прокурором, органами расследования), охраняемый законом личный интерес (обвиняемого, подозре­ваемого, потерпевшего), общественный интерес (обществен­ного обвинителя и общественного защитника) ¹³.

В процессуальной теории широко распространено мне­ние, что законные интересы личности полностью соответ­ствуют интересам правосудия. Так, М. С. Строгович пишет:

“Законный интерес обвиняемого... ни в малейшей мере не противоречит интересам правосудия, а наоборот, его соблю­дение и охрана в полной мере им соответствуют” ¹⁴. Как от­мечалось в литературе это верное в принципе утверждение несколько упрощает проблему, поскольку в уголовном судо­производстве определенные противоречия возможны не толь­ко между общественными и личными интересами, но и меж­ду законными интересами личности и интересами правосу­дие ¹⁵.

Проблема законного интереса разрабатывалась в основ-„ном применительно к процессуальной фигуре обвиняемого. Его законные интересы, утверждают многие авторы, заклю­чаются прежде всего в том, чтобы невиновный не был при­влечен к ответственности и осужден, а виновный подвергся бы справедливому наказанию.

¹² См. Алексеев II. С.. Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве. Л., 1970; с. 146—191; Мотови­ло в к е р Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия.— Сов. государство и право, 1974; № 6; Кокорев Л. Д. Общественные и лич­ные интересы в уголовном судопроизводстве.— Правоведение, 1977, № 4;

Савицкий В. М. Конституционные предпосылки дальнейшего усиле­ния гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве.— В кн.: Га­рантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1979, с. 17—26.

См. Цыпкин А. Л. Сущность уголовно-процессуальной функции прокурора.__ В кн.: Вопросы теории и практики прокурорского надзора.

Строгович М. С. О правах личности в советском уголовном судопроизводстве—Сов, государство и право, 1976, № 10, с. 74.

"См. Мотов плов ке р Я. О. О гарантиях интересов личности и правосудия, с. 100-107; Кокорев Л. Д. Общественные и личные ин­тересы в уголовном судопроизводстве, с. 80—83.

109

 

 

Исходя из того, что стремление обвиняемого • во всех случаях добиваться выяснения обстоятельств, оправдываю­щих его или смягчающих его ответственность, является за­конным, А. Д. Бойков предлагает различать два вида инте­ресов обвиняемого: материально-правовой—стремление за-. щищаться и процессуальный — стремление использовать те или иные средства защиты¹⁶. Вряд ли, однако, стремление защищаться может быть отнесено к материально-правовым категориям, поскольку оно выражает процессуальное право

на защиту и связано с осуществлением правоприменительной деятельности.

В процессуальной теории сущность законных интересов обвиняемого часто сводят лишь к вопросу о том, какими средствами и способами осуществляется защита обвиняемо­го. Полагая, что до окончательного разрешения уголовного дела невозможно определить, законным или незаконным окажется в конечном счете интерес, отстаиваемый обвиняе­мым, ряд авторов проблему законного интереса обвиняемо­го сводят к положению о том, что интерес обвиняемого осу­ществлять защиту законными средствами всегда законен '⁷. Причем в качестве одного из аргументов в пользу именно такого решения вопроса приводятся ссылки на положения процессуального закона, в частности ст. 23 Основ, в которой “говорится о законных средствах и методах защиты, но ниче­го не сказано о законных интересах обвиняемого” ¹⁸. На не­убедительность этих аргументов обращалось внимание в про­цессуальной литературе¹⁹. Законодатель, разумеется, не имел в виду, что законными способами можно защищать неза­конные интересы.

В настоящее время правовая категория “законные ин­тересы” граждан получила юридическое закрепление в но­вой Конституции СССР (ст. 65); в Законе о прокуратуре-СССР (ст. 10), в Законе об адвокатуре в СССР (ст. 1).

¹⁶ См. Бойков А. Д. Этика профессиональной защиты по уголов­ным делам. М., 1978, с. 62.

¹⁷ См. Мотовиловкер Я. О. О гарантиях интересов личности-'“ правосудия, с. 102; К а минская В. И. Охрана прав и законных инте­ресов граждан в уголовно-процессуальном праве.—Сов. государство и право, 1968, № 10, с. 34; Стецовский Ю. И. Адвокат в уголовном судопроизводстве. М., 1972, с. 50; Г о льдине р В. Д. Защитительная речь. М., 1979, с. 5—6.

^Синайский Э. Адвокат должен защищать.— Соц. законность,. -1966, № 11, с. 64—65.

¹⁹ См. К у ц о в а Э. Ф. Гарантии прав личности в советском уго­ловном процессе, с. 58—65.

110

 

Так, новый Закон об адвокатуре в СССР, принятый Верхов­ным Советом СССР 30 ноября 1979 г., предусматривает, что адвокатура в СССР содействует охране прав и законных ин­тересов граждан и организаций.

Все это ставит перед процессуальной наукой задачу бо­лее глубокого, обстоятельного изучения сущности и роли в уголовном судопроизводстве законного интереса личности, который нельзя сводить лишь к законности средств защиты прав личности. На это в свое время обратил внимание А. Ф. Кони, отметив, что при таком толковании законного интереса мы встаем на опасную дорогу, “на которой руко­водящей нитью служит не вопрос о том, что защищать, а лишь то, как защищать”²⁰.

С понятием интереса тесно связан вопрос о возможнос­ти участия конкретных лиц в производстве по уголовным де­лам в зависимости от их отношения к данному делу. Незаин­тересованность в исходе дела лиц, имеющих право на при­нятие процессуально значимых решений (судья, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание), а также иных лиц, участвующих в собирании и закреплении доказательств (секретарь судебного.заседания, переводчик, эксперт, спе­циалист, понятые), является одним из условий их участия в

уголовном процессе.

К сожалению, понятие заинтересованности в исходе де­ла до настоящего времени не подвергалось специальному исследованию и рассматривалось лишь применительно к правовому статусу отдельных участников процесса²¹. Меж­ду тем практика порождает ряд вопросов, связанных с уста­новлением оснований для отвода (заинтересованность в ис­ходе дела начальника следственного отдела, возможность принятия решения о возбуждении дела лицом, которое было очевидцем преступления, и т. д.), а рекомендации по этим вопросам не всегда обоснованны. Так, В. Задерако полагает, что “работникам органов дознания и следователям, если они становятся свидетелями или потерпевшими по делу, как пра­вило, не следует немедленно отстраняться от производства неотложных действий: осмотра, обыска, выемки, освидетель­ствования, задержания и допроса подозреваемых, допроса потерпевших и свидетелей. Их самоустранение возможно

;° ^кон"' ^А- ^ф- ^бр. соч. М„ 1966, т. 1, с. 306.

См. Мартынчик Е. Основания отвода и самоотвода судей.— Сов. юстиция, 1972, № 6; Задерако В. О некоторых основаниях от­вода участников процесса.—Сов. юстиция, 1977, № 17, и Др.

Ill

только с момента, когда оно не причинит ущерба интересам правосудия, охраняемым законом правам и интересам граж­дан”²². Эта рекомендация не соответствует закону, посколь­ку выполнение следственного действия свидетелем, а тем бо­лее потерпевшим лишает его доказательственной ценности. Прав В. И. Смыслов, отмечающий, что если следователь, прокурор являются очевидцами преступления, это лишает их права осуществлять процессуальные функции, в том числе и возбуждать уголовные дела²³.

В юридической литературе проблема правового стату­са исследовалась не только по отношению к обвиняемому, но и применительно к другим лицам. Однако общим вопросам правового статуса личности в уголовном судопроизводстве посвящено немного работ. Они ждут своего решения в свете новых положений Конституции СССР о дальнейшей демо­кратизации советского уголовного процесса, совершенство­вании гарантий охраны прав и законных интересов личности.

В процессуальной литературе приводится различная классификация участников уголовного процесса. Удачная в целом классификация предложена В. И. Шпилевым²⁴.

Обычно выделяют пять групп участников процесса: 1) ор­ганы государственной власти, осуществляющие расследова­ние преступлений, рассмотрение и разрешение уголовных дел — органы дознания,   следователь,   прокурор, суд;

2) участники уголовного процесса, имеющие личный инте­рес,—обвиняемые, подозреваемые, потерпевшие, граждан­ские истцы и ответчики; 3) лица, представляющие в уголов­ном процессе интересы других субъектов,— защитники об­виняемого, представители потерпевших, гражданских истцов, ответчиков; 4) представители общественных организаций и коллективов   трудящихся — общественные    обвинители, общественные защитники и др.; 5) лица, содействующие. государственным   органам в осуществлении   судопро­изводства,—свидетели, эксперты, специалисты,   понятые, переводчики и т. д.

²² Задерако В. Отвод участников процесса по уголовному делу.— Соц. законность, 1977, № 7, с. 64,

²³ См. Смыслов В. И. Свидетель в советском уголовном - процес­се. М., 1973, с. 31—32.

²⁴ См. Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 26—30.

112

§ 2. Государственные органы — участники уголовного судопроизводства

Ведущую группу участников уголовно-процессуальной деятельности составляют государственные органы и долж­ностные лица: суд, прокурор, следователь, органы дознания. Объединяющим для этих органов и лиц является выполнение в уголовном процессе требований принципа публичности пу­тем осуществления деятельности по расследованию и разре­шению уголовного дела, а также надзора за точным и не­уклонным соблюдением закона в процессе этой деятельнос­ти, Именно на эти органы возлагается решение задач уго­ловного судопроизводства, от их деятельности зависит пре-

•жде всего успешное осуществление правосудия. Как отмеча­ет В. Н. Кудрявцев, “...дальнейшее совершенствование струк­туры, организации и деятельности органов юстиции выходит за рамки ведомственных интересов и составляет неотъемле-

•мый элемент общего процесса коммунистического строитель­ства. Это определяет основную ориентацию проводимых в настоящее время исследований судебной, прокурорской и следственной деятельности”²⁵.

Среди участников уголовного процесса особое место за­нимает прокурор, на которого возлагается высший надзор за соблюдением законов всеми органами, должностными ли-.цами и гражданами в сфере уголовного судопроизводства. В настоящем параграфе рассматриваются лишь некоторые

•проблемы участия прокурора в уголовном судопроизводстве;

•вопросы, касающиеся органов расследования и суда, анали­зируются в соответствующих разделах книги.

Научная разработка проблем прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве способствовала подготовке и принятию нового Закона о прокуратуре СССР 30 ноября 1979 г. Закон о прокуратуре СССР воспринял проверенные практикой положения ранее действовавшего законодатель­ства о прокурорском надзоре и значительно повысил роль .прокурорского надзора за исполнением законов в ходе уго­ловного судопроизводства²⁶.

²⁵ Кудрявцев В. Н. Правовая наука и актуальные вопросы со­циалистической законности.— Коммунист, 1976, № 2, с. 86.

²⁰ См. Руденко Р. Неукоснительно претворять в жизнь Закон о прокуратуре СССР.—Соц. законность, 1980, № 2, с. 5—10; РекунковА. Принципы организации и деятельности прокуратуры.— Соц. законность, 1980, № 7, с. 3—8; Павлищев К. С., РагинскийМ.Ю. Закон о Прокуратуре СССР—Сов, государство и право, 1980, № 4, с. 29—36.

8. Заказ 2568                                                      113

Проблемам прокурорского надзора в сфере уголовного-процесса посвящено значительное количество работ, относя­щихся к уголовному судопроизводству в целом или к его от­дельным стадиям²⁷. Проблемы эти всесторонне исследова­лись в монографиях В. М. Савицкого, достоинством кото­рых является тщательный анализ всего многообразия раз­личных аспектов деятельности прокурора в уголовном су­допроизводстве²⁸.

Единство прокурорского надзора в СССР, его целей,-задач и принципов позволяет при рассмотрении отдельных проблем процессуального положения и деятельности проку­рора в сфере уголовного судопроизводства исходить из более широких отправных положений, чем непосредственно уголов-но-процессуальные категории. Заметным явлением в теории прокурорского надзора было опубликование ряда работ обобщающего характера²⁹. Общим проблемам прокурор­ского надзора посвящены сборники научных трудов Всесо­юзного института по изучению причин и разработке мер пре­дупреждения преступности³⁰.

В теории прокурорского надзора высказано мнение & том, что нормы, регулирующие область прокурорско-надзор-ных отношений, консолидируются в самостоятельную от­расль системы советского социалистического права, облада­ющую собственным предметом и методом регулирования³¹.

²⁷ См. Жогин Н. В. Прокурорский надзор за предварительным расследованием уголовных дел. М., 1968; Басков В. И. Прокурор в су­де первой инстанции. М., 1968; он же. Прокурорский надзор при рас­смотрении судами уголовных дел. М., 1980;   Чеканов В. Я. Проку­рорский надзор в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1972; Бас­ков В. И., Т е м у ш к и н О. П. Прокурор в суде второй инстанции по уголовным делам. М., 1972.

²⁸ См. Савицкий В. М. Прокурорский надзор за дознанием и предварительным следствием. М., 1959; он же. Государственное обвине­ние в суде. М., 1971; он же. Очерк теории прокурорского надзора. М., 1975.

²⁹ См. Мурашин Г. А.'Органы прокуратуры в механизме Совет­ского государства. Киев, 1972; Новиков С. Г. Прокурорская система вг СССР. М., 1977.

³⁰ См. Совершенствование прокурорского надзора в СССР/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1973; Вопросы теории и практики прокурорского надзора/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., .1975, ч. 1, 2; Совершенствование правового регулирования прокурорского надзора в СССР/Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1978, и др.

³¹ См. Тадевосян В. С. Прокурорский надзор в системе совет­ского права.—Соц. законность, 1958, № 1; Тишкевич И. В., Марти­нов и ч И. И., Березовская С. Г. О системе советского социалисти­ческого права.—Сов. государство и право, 1958, № 1.

114

В связи с этим требует самостоятельного исследования воп­рос о характере правовых отношений, осуществляемых в уго­ловном процессе с участием прокурора. При этом возможны выводы о наличии в данном случае одновременно двух групп правовых отношений, совпадающих по форме,—уголовно-процесеуальных и прокурорско-надзорных,—либо даже вы­вод о поглощении уголовно-процессуальных отношений про-курорско-надзорными, как более широкими по своему содер­жанию.

Вступая в те или иные процессуальные отношения, про­курор остается носителем общей функции — высшего надзо­ра за соблюдением законности в деятельности всех учрежде­ний, должностных лиц и отдельных граждан. В то же время в области уголовного судопроизводства прокурор наделяется специфическими правовыми средствами надзора, в которых значительно больше, чем в иных отраслях прокурорского надзора, проявляется характер властных полномочий (ука­зание, санкция, утверждение и т. д.). Особый характер пра­вовых средств прокурорского надзора в различных стадиях уголовного процесса приводит иногда к представлению о на­личии у прокурора в сфере уголовного судопроизводства по­мимо основной функции—высшего надзора за соблюдением .законности — “дополнительных” функций, таких- как руко­водство расследованием, поддержание обвинения и т. д. Од­нако сущность прокурорского надзора во всех стадиях про­цесса остается постоянной, она не изменяется в зависимости от объема и характера используемых прокурором правовых средств.

Проблемы прокурорского надзора за соблюдением за­конности при расследовании уголовных дел рассматривают­ся в ряде специальных работ³². Этим же проблемам была посвящена научная конференция, проведенная в 1964 г. Прокуратурой СССР и Всесоюзным институтом по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности³³. .

К числу дискуссионных относится вопрос о характере функ­ций прокурора по отношению к органам расследования. Од­ни авторы полагают, что прокурорский надзор в этом случае

См. Савицкий В. М. Прокурорский надзоп за дознанием и предварительным следствием. М., 1959; Жогин Н. В. Прокурорский надзор за предварительным расследованием уголовных дел. М., 1968;

^{а ка е в}" ^- Надзор прокурора района за расследованием уголовных дел. М., 1979, и др.                                          '

ствие^Под р^аТжоги^М ^бТ³"³""^ ^и "Р^Р"^⁴™ ^след-8*                             "                           115

 

 

менного осуществления прокурором функций надзора и об­винения, ввиду чего предлагалось освободить его от выпол­нения в суде функции обвинения, поскольку надзорная дея­тельность, обремененная обвинительной функцией, лишает­ся необходимой беспристрастности⁴³. Однако эти предложе­ния не встретили одобрения⁴⁴.                       .

Внимание процессуалистов привлекла к себе опублико­ванная в 1972 г. статья В. М. Савицкого о последствиях от­каза прокурора в суде от обвинения. Автор предлагал уста­новить порядок, согласно которому в случае отказа прокуро­ра от обвинения суд должен вынести оправдательный приго­вор или определение о прекращении дела. Основной аргу­мент автора состоял в том, что возможность вынесения об­винительного приговора ставит суд в несвойственное для не­го положение, когда он как бы возрождает обвинение, снятое, аннулированное прокурором, т. е. принимает на себя обвини­тельную функцию⁴⁵. В критических отзывах на это предло­жение отмечалось, что его принятие лишит суд возможности устанавливать истину и принимать решения по уголовному делу согласно своему внутреннему убеждению⁴⁶. К тому же отказ прокурора в суде от обвинения вряд ли означает снятие обвинения, сформулированного в обвинительном заключении, обвинения, по которому подсудимый предан суду.

С определением характера процессуальной функции прокурора в суде связана и вторая проблема—о взаимоот­ношениях   прокурора с судом. Развивая   высказанное И. Д. Перловым положение о том, что “прокурор не осу­ществляет надзора за деятельностью суда”⁴⁷, В. П. Божьев пишет: “Цель участия прокурора в суде иная—осуществле—

⁴³ См. П е т р у х и н И. Л. Об эффективности прокурорского надзо­ра в суде.—Соц. законность, 1969, № 6, с. 35—37; К о лба я Г. Н. Эф­фективность прокурорского надзора за соблюдением законности в су­де.—Сов. государство и право, 1970, № 8, с. 120—122.

•'См. Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде, с. 126—129; Мурашин Г. А. Органы прокуратуры в механизме Со­ветского государства, с. 143; Новиков С. Г. Прокурорская система в СССР, с. 79-80.

⁴⁵ См. Савицкий В. М. Процессуальные последствия отказа про­курора от обвинения.—Правоведение, 1972, № 1, с. 70—79.

⁴⁶ См. Нажимов В. П. Об уголовно-процессуальных функциях.— Правоведение, 1973, № 5, с. 77; М о т о в и л о в к е р Я. О. Установление истины в советском уголовном процессе. Ярославль, 1974, с. 33; Зозу­ли и с к и и А. Б. Отказ прокурора от обвинения и его правовые по­следствия.—Сов. государство и право, 1978, № 7, с. 137—140.

⁴⁷ Перлов И. Д. Судебные прения и последнее слово подсудимо­го в советском уголовном процессе. М., 1957, с. 37.

118

 

ние функции государственного обвинения, а не надзор за

действиями суда”⁴⁸.

В. М. Савицкий, напротив, указывает, что прокурор обя­зан реагировать на нарушения закона, от кого бы они ни ис­ходили, т. е. и на нарушения, допущенные судом. Однако он считает, что эта обязанность прокурора “опосредована” про­цессуальной функцией обвинения⁴⁹.

По мнению С. Г. Новикова, Г. А. Мурашина и др., осу­ществление прокурором надзора за судебной деятельностью вытекает из общей, конституционной функции прокурора— надзора за соблюдением законности⁵⁰. Остается добавить, что надзор за соблюдением законности при рассмотрении уголовных дел осуществляется прокурором и вне зависимос­ти от личного участия, поскольку личное участие в судебном разбирательстве является лишь одной из форм прокурорско-надзорной деятельности.

С позиций общей теории прокурорского надзора следу­ет исходить и при решении вопроса о характере прокурор­ского надзора за оперативно-розыскной деятельностью. Вы­сказывается мнение о том, что прокурор вправе проверять не только законность, но и эффективность оперативно-ро­зыскной деятельности органов дознания⁵¹. Между тем объ­ектом прокурорского надзора может быть только соблюде­ние законности, в силу чего прокурор не вправе вмешивать­ся в вопросы методики и тактики оперативно-розыскной де­ятельности ⁵².

В теории прокурорского надзора и уголовного процесса вносится немало предложений по поводу усиления гарантий законности путем предоставления прокурору дополнительных правовых средств: прекращение всех уголовных дел только

⁴⁸ Божь:ев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М.,

1975, с. 155.

⁴⁹ См. Савицкий В. М. Очерк теории прокурорского надзора,

с. 58—60.

⁵⁰ См. Новиков С. Г. Прокурорская система в СССР, с. 57, 88;

Мурашин Г. А. Органы прокуратуры в механизме Советского госу­дарства, с. 143, и др.

⁵¹ См. Бакрадзе А. Надзор за законностью оперативно-розыск­ных мер.—Соц. законность, 1969, № 2, с. 42—43; Бакаев Д. М. Над­зор прокурора района за расследованием уголовных дел, с. 29.

⁵² См. Звирбуль В. К. Надзор за раскрытием преступлений.— Соц. законность, 1962, № 1; Даев В. Г. Оперативно-розыскная деятель­ность и доказьпвание.—В кн.: Проблемы повышения эффективности-предварительного следствия. Л., 1976, с. 76.

119

с согласия прокурора, приостановление предварительного следствия с санкции прокурора⁵³, обязательный допрос про­курором обвиняемых при окончании расследования⁵⁴, обя­зательный допрос прокурором лиц при отказе давать пока­зания ⁵⁵ и др. Ценность таких предложений может быть оп­ределена путем анализа применения в настоящее время со­ответствующих правовых институтов. Однако общим и оп­ределяющим для прокурорского надзора, на наш взгляд, ос­тается его избирательность, позволяющая гибко и в зави­симости от необходимости определять объекты надзора. Чрезмерная регламентация направлений и средств такого надзора, превращая его по существу в контроль, далеко не всегда оправдана⁵⁶.

§ 3. Обвиняемый и подозреваемый в советском уголовном процессе

Среди участников процесса, лично заинтересованных в исходе дела, особое место занимает обвиняемый как лицо, интересы которого более всего затрагиваются в ходе судо­производства ввиду возможности применения к нему мер уголовной ответственности. Естественно, что вопрос о лраво-во'м статусе обвиняемого занимал и занимает видное место в теоретических исследоъаниях⁵⁷.

В силу закона обвиняемым признается лицо, в отноше­нии которого в установленном порядке вынесено постанов­ление о •привлечении 'в качестве обвиняемого (ст. 46 УПК). А. М. Лариным высказано мнение, что возбуждение судом дела в отношении нового лица в порядке ч. 1 ст. 256 УПК одновременно является актом привлечения его к уголовной

⁵³ См. Ковалевская Л. Необходима санкция прокурора на при­остановление предварительного следствия из-за неустановления • винов­ного.— Соц. законность, 1976, № 5.

⁵⁴ См. К у ц о в а Э. Ф. Гарантия прав личности в (.-светском уго­ловном процессе, с. 159.

⁵⁵ См. Ш у и д и к о в В. Д. Принцип непосредственности при рассле­довании и рассмотрении уголовного дела. Саратов, 1974, с. 102.

⁵⁶ См. С а в и ц к и и В. М. Очерк теории прокурорского надзора, с. 172—174.

⁵⁷ См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в совет­ском уголовном процессе. Л., 1959; он же. Гарантии прав обвиняемо­го в стадии предания суду. Л., 1966; Карнеева Л. М. Привлечение в качестве обвиняемого. М., 1962; она же. Привлечение к уголовной от­ветственности. М., 1971; Кокорев Л. Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973; М а р т ы н ч и к Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975.

120

ответственности. Это лицо становится обвиняемым, и поста­новления следователя о привлечении его в качестве обвиня­емого не требуется⁵⁸. С этим нельзя согласиться, так как об­винение никогда не может исходить от суда; в противном случае теряет смысл само правосудие как особая форма государственной деятельности.

С обвиняемым как участником процесса связано по крайней мере три дискуссионные проблемы: 1) о значении и характере внутреннего убеждения лица, осуществляющего акт привлечения в качестве обвиняемого; 2) о процессуаль­ном значении привлечения в качестве обвиняемого; 3) о ма-тар.иально-inpaBO'BO'M значении привлечения в 'качестве обви­няемого.

Хотя понятие обвиняемого исчерпывающе определяется законом и в настоящее время ни у кого не вызывает сомне­ний то, что .привлечение (b 'качестве обвиняемого может иметь место лишь при наличии достаточных доказательств, свиде­тельствующих о виновности данного лица, со страниц печа­ти не сходит спор о характере и значении внутреннего убеж­дения следователя в момент принятия решения о привлече­нии в качестве обвиняемого.

Распространенная в свое время точка зрения о возмож­ности привлечения в 'качестве обвиняемого при 'наличии ве­роятности виновности данного лица⁵⁹ была подвергнута справедливой критике в печати⁶⁰.

В настоящее время дискуссия 'по по'аоду .внутреннего убеждения следователя в виновности лица, привлекаемого в качестве обвиняемого, приобрела несколько иное направле­ние. Спор ведется уже не по поводу наличия или отсутствия у следователя такого убеждения, а о том, является ли такое убеждение окончательным или нет⁶¹. Представляется, что такой опо;р беоперчзпективен ввиду неиравилыиости самой по­становки вопроса. Убеждение—категория субъективная, и

⁵⁸ См. Ларин А. М. Привлечение к уголовной ответственности' в качестве обвиняемого.—Сов. юстиция, 1978, № 1, с. 20—21.

⁵⁹ См. Стоогович М. С. Учение о материальной истине в уголов­ном процессе. М., 1947, с. 235; Стремовский В. А. Предварительное -расследование в уголовном процессе. М., 1958, с. 316, и др.

⁶⁰ См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в советском уголовном процессе, с. 23.

⁶¹ См. С т р о г о в и ч М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1970, т. 2, с. 82—86; Карнеева Л. М. Привлечение к уголовной ответственности, М., 1971, с. 118—132.

121

действие ее во времени определяется моментом принятия оп­ределенного решения. Попытки различать “предварительное” и “окончательное” убеждение не имеют смысла, поскольку само по себе “предварительное” убеждение есть уже не убеждение, а признание вывода по делу вероятным.

Нельзя согласиться с мнением о том, что “убеждение у следователя при принятии им процессуального решения мо­жет быть или не быть”⁶², так как подобное допущение ос­вобождает лиц, осуществляющих в уголовном процессе власт­ные полномочия, от ответственности за непродуманные ре­шения. Нельзя также считать категорию внутреннего убеж­дения чисто п'си'холотичес|ким фактором, .возникающим “'в ре­зультате взаимодействия разума и чувств”⁶³. Закон придает правовое значение внутреннему убеждению суда, прокурора” следователя, лица, производящего дознание, и требует, что­бы это убеждение базировалось не на “взаимодействии ра­зума и чувств”, а на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. ст. 20,71 УПК).

Процессуальное значение привлечения в качестве обви­няемого заключается, с одной стороны, в том, что с этого' момента процесс приобретает особую направленность и го­сударственные органы получают возможность применять к определенному лицу меры процессуального принуждения, а с другой стороны, в том, что появляется новый участник процесса, обладающий широким кругом прав, в том числе правом на защиту от обвинения⁶⁴.

Иногда в теории процесса применяется термин “уго­ловное преследование”, приравниваемый к понятию “обвине­ние”. Отмечается, что уголовное преследование направляет­ся против обвиняемого и осуществляется с момента выне” сепия следователем постановления о привлечении конкрет­ного лица в .качестве обвиняемого⁶⁵. Однако вряд ли есть необходимость в употреблении разных терминов по отноше­нию ,к одному .понятию, не говоря уже об этической окраске '

⁶² К а р н е е в а Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. ,М., 1971, с. 124.

⁶³ Там же.

^м См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в совет­ском уголовном процессе, с. 7.

^й См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 192—196.

122

слова “преследовалие”, не соответствующей духу советского уголовного процесса⁶⁶.

В процессуальной теории наиболее распространено по­нимание обвинения в качестве совокупности процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в соверше­нии преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему справедливого наказа­ния ⁶⁷. При этом наряду с приведенным толкованием обвине­ния в процессуальном смысле в ряде случаев обвинение оп­ределяется в материально-правовом смысле в качестве сово­купности самих вменяемых в вину противоправных фак­

68

тов

Против двойственной трактовки обвинения выступил П. М. Давыдов, считающий, что обвинение является только процессуальной категорией и “под обвинением следует по­нимать доказанное, закрепленное в процессуальном докумен­те и направленное на реализацию уголовной ответственнос­ти утверждение органа дознания, следователя, прокурора,. судьи' и суда о совершении преступлений данным лицом”⁶⁹.

Было высказано также мнение, что обвинение—это особое процессуальное отношение, возникающее между го­сударством 'в лице его управомоченных органов и лицом, ко­торое привлекается в [качестве обвиняемого по поводу совер­шенного преступления⁷⁰.

Чрезвычайно своеобразная трактовка обвинения дана В. С. Зеленецкям. Исходя из традиционного понимания под обвинением и утверждения о совершении преступления, и деятельности компетентных лиц по изобличению виновного, В. С. Зеленецкий считает необходимым различать государ­ственное и следственное обвинение в зависимости от органа, от которого оно исходит. При этом он считает возбуждение государственного обвинения одновременно процессуальным актом и стадией уголовного процесса и рассматривает его в качестве процессуального акта, порождающего обязанность

⁶⁶ См. Михайленко А. Р. О правовой природе начала уголовно­го процесса.—В кн.: Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1979, вып. 2, с. 41—46.

⁶⁷ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 10; Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Ка­зань, 1965, с. 29.

⁶⁸ См. Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор, с. 46.

Давыдов П. М. Обвинение в советском уголовном процессе. Свердловск, 1974, с. 29.

⁷⁰ См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе.—Правоведение, 1970, № 1 с 85

123

виновного понести уголовную ответственность перед госу­дарством в лице конкретных органов правосудия⁷¹. Вопросы, поднятые В. С. Зеленецким, нуждаются в особом обсужде­нии. Однако нельзя согласиться с тем, что ответственность порождается процессуальным актом. •

Дискуссионен вопрос и о материально-правовом значе­нии привлечения в качестве обвиняемого. Широко распро­странен взгляд, что привлечение в качестве обвиняемого оз­начает начало реализации уголовной ответственности.

Л. М. Карнеева и ряд других авторов приравнивают по­нятие привлечения к уголовной ответственности к акту при­влечения в качестве обвиняемого, считая, что привлечение к уголовной ответственности представляет собой единовремен­ный процессуальный акт, совпадающий с актом привлечения в качестве обвиняемого⁷².

Иную позицию заняли Н. С. Алексеев и В. 3. Лукаше­вич, утверждающие, что с момента вынесения постановле­ния о привлечении в качестве обвиняемого лишь начинается привлечение к уголовной ответственности, которое заверша­ется судебным приговором⁷³. Н. И. Загородников считает, что понятия “привлечение к уголовной ответственности” и “привлечение в 'качестве обвиняемого” неравнозначны, по­скольку привлечение к уголовной ответственности может иметь место лишь по приговору суда⁷⁴.

В ряде случаев высказывается мысль, что лицо начина­ет фактически нести уголовную ответственность уже со ста­дии предварительного расследования, по крайней мере ту часть ответственности, которая связана с положением обви­няемого и выражается прежде всего в обязанности терпеть тяжесть публичного изобличения⁷⁵. Полемизируя со сторон­никами этого мнения, Я. О. Мотовиловкер считает, что об­виняемый несет уголовную ответственность лишь “в процес­суальном смысле”⁷⁶. При этом отмечается, что уголовная от-

⁷¹ См. Зеленецкий В. С. Возбуждение государственного обви­нения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 7—8.

⁷² См. Карнеева Л. М, Привлечение к уголовной ответственно­сти, с. 16.

⁷³ См. Алексеев Н. С., Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве, с. 70.

⁷⁴ См. Загородников И. И. Давность уголовного преследова­ния и ее сроки.—Соц. законность, 1967, № 2, с. 33.

⁷⁵ См. Ф а т к у л л и н Ф. Н. Обвинение и судебный приговор, с. 23.

⁷⁶ См. Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль, 1974, с. 26.

124

ветственность в процессуальном смысле—это не следствие преступления, а метод, условие, предпосылка установления наличия или отсутствия основания ответственности в мате­риальном смысле. Сложность данной конструкции заключа­ется в ее крайней неопределенности, поскольку содержание “уголовной ответственности в процессуальном' смысле” не раскрывается. Если это ответственность за совершенное пра­вонарушение, то Я. О. Мотовиловкер по существу занимает позицию авторов, с которыми полемизирует. Если же это неблагоприятные последствия пребывания в качестве обви­няемого, то вряд ли можно считать это ответственностью. В противном случае пришлось бы говорить об “ответственнос­ти в процессуальном смысле” и таких участников процесса, как потерпевший или свидетель, вовлечение которых в про­цессуальную деятельность также подчас не является благо­приятным для указанных лиц.

В правовой литературе вносится ряд предложений, на­правленных на укрепление гарантий прав обвиняемого в ходе уголовного судопроизводства. Это соответствует демок­ратической сущности советского уголовного процесса, отве­чает требованию, согласно которому ни один невиновный не должен быть привлечен к уголовной ответственности и осуж­ден. В частности, широкую поддержку находит предложение о допущении защитника по всем делам с момента предъяв­ления обвинения.

Требует дальнейшей теоретической разработки и разре­шения в законе вопрос о возмещении ущерба, причиненного необоснованным привлечением в качестве обвиняемого ли­бо осуждением. Действующий уголовно-процессуальный за­кон не содержит надлежащего решения данного вопроса, на что справедливо указывается в печати⁷⁷.

В соответствии с действующим законом одним из участ­ников .процесса является .подозреваемый. В .прошлом в юриди­ческой литературе высказывались опасения, что участие в уголовном судопроизводстве подозреваемого с меньшими

⁷⁷ См. Савицкий В. М., Ф лейшиц Е. А. Об имущественной ответственности за вред, причиненный должностными лицами органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.—Сов. го­сударство и право, 1966, № 7, с. 11—16; Мотовиловкер Я. О. Об ответственности за вред, причиненный гражданам неправильными слу­жебными действиями следственных органов и суда.—Правоведение, 1973, № 2, с. 57—63; Б е зле п к и н Б. Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственнымн органами. М., 1979.

125

процессуальными правами в сравнении с обвиняемым может привести к ограничению прав личности в судопроизводстве. Почти двадцатилетняя практика не подтвердила этих опа­сений, и сейчас уже никем не оспаривается необходимость в таком участнике уголовного процесса, как подозреваемый. Вопросам правового статуса подозреваемого в советском уголовном процессе посвящен ряд работ⁷⁸.

К числу узловых проблем, связанных с фигурой подо­зреваемого, относится поставленный Л. М. Карнеевой вопрос о необходимости расширения оснований признания лица подозреваемым⁷⁹. Предложение это встретило как поддер­жку⁸⁰, так и возражения⁸¹.

Само по себе подозрение в совершении преступления, высказанное даже в постановлении о возбуждении уголов­ного дела, еще не является основанием для рассмотрения определенного лица в качестве подозреваемого—особого участника процесса. Однако столь же безусловно и то, что стеснение в .правах в результате возникших подозрений в совершении преступления выражается не только в форме задержания или избрания меры пресечения. Наложение ареста на имущество, принудительное освидетельствование, допрос по обстоятельствам, связанным с отношением допра­шиваемого лица к совершенному преступлению, и другие процессуальные меры также стесняют права лиц, подверга- \ ющихся этим мерам. Их применение должно быть обеспече­но особыми гарантиями прав лиц, в отношении которых они допускаются. В наиболее общем виде такой гарантией слу­жит сам правовой статус подозреваемого, предусматриваю­щий краткосрочность пребывания лица в указанном качест-

⁷⁸ См. Франк Л. В. Арест и задержание подозреваемого. Душан­бе 1963; А к и н ч а Н. А. Подозреваемый и обвиняемый на предваритель­ном следствии. Саратов, 1964; Галкин И. С., Кочетков Г. В. Про­цессуальное положение подозреваемого. М., 1968; Бекешко С. П., Матвиенко Е. А. Подозреваемый в советском уголовном процессе.

Минск, 1969, и др.

⁷⁹ См. К а р и е е в а Л. М. Подозреваемый в советском уголовном процессе.—Соц. законность, 1954, № 4.

⁸⁰ См. Боровский Э. Понятие подозреваемого в советском уго­ловном процессе.—Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Право, 1963, № 1, с. 33— 34; Дорохов В. Я. Процессуальное положение подозреваемого.—В кн.:

Практика применения нового уголовно-процессуального законодатель­ства. М., 1962, с. 29, и др.

⁸¹ См. Строговпч М. С. О подозреваемом.— Соц. законность, 1961, № 2, с. 36; Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности, с. 205—206, и др.

126

,ве, наличие у него особых процессуальных прав. В связи с этим нуждается в дальнейшем обсуждении вопрос о расши­рении оснований признания лица подозреваемым и формах такого признания. Надлежащей формой признания лица по­дозреваемым должно быть не постановление об избрании меры пресечения или протокол задержания, а особый про­цессуальный акт, содержащий в себе мотивированный вы­вод о признании лица подозреваемым.

Расширение оснований признания лица подозреваемым будет содействовать развитию процессуальных гарантий прав лиц, заподозренных в совершении преступления, в от­ношении которых применяются меры процессуального 'при­нуждения.

§ 4. Потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик в уголовном процессе

Основы уголовного судопроизводства (1958) внесли су­щественные изменения в процессуальное положение потер­певшего, значительно расширив его права. Это, с одной сто­роны, в большей степени обеспечило охрану прав и закон­ных интересов лиц, пострадавших от преступлений, а с дру­гой — содействовало привлечению заинтересованных лиц к всестороннему выяснению обстоятельств уголовного дела и тем самым более успешному решению задач процесса.

В теории права вопрос о потерпевшем получил значи­тельную разработку⁸². Однако это не исключило до сих пор необходимости разрешения ряда спорных проблем, связан­ных с правовым статусом потерпевшего. В литературе ука­зывалось на то, что формулировка ст. 24 Основ не может быть признана полностью удовлетворительной, так .как не ох­ватывает собой все случаи, в которых лицо должно быть признано потерпевшим.

Д иск у ее ионным стал вопрос о том, следует ли'признавать потерпевшими лиц, на интересы которых было совершено по­кушение, но реальный вред им преступлением не причинен.

См. Божьев В. П. К вопросу о понятии потерпевшего в совет­ском уголовном процессе—Учен. зап./ВИЮН, 1962, вып. 15; Савиц­кий В. М., Потеружа И. И. Потерпевший в советском уголовном про­цессе. М., 1963; Кокорев Л. Д. Потерпевший от преступления в совет­ском уголовном процессе. Воронеж, 1964; Дубривный В. А. Потер­певший на предварительном следствии. Саратов, 1966- Потерпевший от преступления/Отв. ред. П. С. Дагель. Владивосток, 1974; Юрчен-

^к0 "• 'о-^Р³"™" "Р" потерпевшего в судебном разбирательстве. 1 ОМСК, 1977,

127

Высказаны соображения как в пользу⁸³, так и против⁸⁴ признания таких лиц потерпевшими.

Заслуживает внимания предложение О. Я. Мотовилов-кера указать в законе, что потерпевшими признаются лица” охраняемое законом благо которых непосредственно нару­шено или поставлено под угрозу преступлением ⁸⁵.

Спорным в литературе считается также вопрос о призна­нии потерпевшим лица, ненадлежащее поведение которого повлияло на совершение против него преступления. В част­ности, вносились предложения не признавать таких лиц по­терпевшими⁸⁶. С приведенным мнением нельзя согласиться, так как закон не предусматривает лишения потерпевшего прав по мотивам неправомерности его поведения. Если ли­цу причинен вред, являющийся последствием преступления, т. е. наиболее опасной формы противоправного поведения, то независимо от условий, способствовавших совершению та­кого преступления, вред остается и неправильно было бы лишать пострадавшего возможности участвовать в уголов­ном судопроизводстве. Другое дело, что неправильное пове­дение самого потерпевшего может при определенных усло­виях учитываться при назначении меры уголовной ответ­ственности. На эту точку зрения и встало большинство со­ветских юристов, принявших участие в обсуждении данного вопроса⁸⁷.

Дискуссию также вызвал вопрос о потерпевшем по де­лам о преступлениях, последствием которых явилась смерть

⁸³ См, Рахунов Р. А. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 244; Кокорев Л. Д. Потерпевший от преступления в со­ветском уголовном процессе, с. 8—10; Мотовиловкср Я. О. Вопро­сы теории советского уголовного процесса. Томск, 1971, с. 93—101.

⁸⁴ См. С a is и ц к и и В. М., Потеружа И. I']. Потерпевший в со­ветском уголовном процессе, с. 8—9; Д у б р и в н ы и В. А. Потерпевший на предварительном следствии, с. 22; Дорохов В. Основания призна­ния лица потерпевшим.—Сов. юстиция, 1976, № 14, с. 9.

⁸⁵ См. М о т о в и л о в к е р Я. О. Вопросы теории советского уго­ловного процесса, с. 101.

⁸⁶ См. Карнеева Л. М., Коротенко В. В. Практика выполне­ния ст. 24 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик.—Сов. государство и право, 1961, № 2, с. 126; Дубрив-н ы и В. А. Потерпевший на предварительном следствии, с. 23.

^;'⁷ См. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной дея­тельности, с. 245; Кокорев Л. Д. Потерпевший от преступления в со­ветском уголовном процессе, с. 11; СтроговичМ. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 258; Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 100—101; Мотовиловкер Я. О. Вопросы теории совет­ского уголовного процесса, с. 95—97, и др.

128

лица. Согласно ст. 53 УПК РСФСР   и соответствующим статьям УПК большинства других союзных республик по та­ким делам права потерпевшего предоставляются близким родственникам умершего лица. Иногда утверждалось, что близкие родственники пострадавшего лица занимают в этом случае процессуальное шоложение тредставител.ей потер­певшего⁸⁸. Однако потерпевший в уголовно-процессуальном смысле — это участник процесса, а таковым не может быть умершее лицо. Соответственно этому не может быть и пред­ставителей у лица, не являющегося участником процесса. Поэтому более правильна позиция тех ученых, которые счи­тают, что в случае смерти лица от преступления близкие родственники этого лица приобретают в процессе права по­терпевшего вследствие причинения им морального вреда⁸⁹.

Вопрос о потерпевшем имеет не только уголовно-про-цессуалынос, но и криминологическое значение. Не случаен поэтому интерес, проявляемый наукой к криминогенному значению поведения потерпевшего. Не исключая признания потерпевшим, такое поведение в ряде случаев может являться одним из условий, способствовавших совершению преступ­ления. В этой связи следует упомянуть виктимологические исследования Л. В. Франка, Д. В. Ривмана и других авто­ров⁹⁰. Дальнейшие исследования в этом направлении могут повысить эффективность выполняемых в уголовном процессе задач по устранению причин, способствовавших совершению преступлений.

В то же время нельзя не отметить некоторой односторон­ности отдельных виктимологических исследований. Так, по данным изучения примерно тысячи уголовных дел, приводи­мым Н. Селивановым, “...все убийства женщин в возрасте 28—70 лет в населенных пунктах, вне жилья, совершены со­седями, сослуживцами или односельчанами потерпевших на

⁸⁸ См. Савицкий В. М., Потеружа И. И. Потерпевший в со­ветском уголовном процессе, с. 14.

⁸⁹ См. Дорохов В. Я. Показания потерпевшего в советском уго­ловном процессе. М„ 1959, с. 4; Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности, с. 244—245.

⁹⁰ См. Франк Л. В. Потерпевший от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, 1977; Ривман Д. В. Виктимологи­ческие факторы и профилактика преступлений. Л., 1975; Минская В. Ответственность потерпевшего за поведение способствовавшее соверше­нию преступления—Сов, юстиция, 1969, № 14; Виктимология и профилак­тика правонарушений/Отв. ред. В. И. Шиканов. Иркутск, 1979.

 

Почве оскорблений и обидных замечаний, высказанных по­терпевшими в адрес преступников”⁹¹.

В юридической литературе появились работы, посвящен­ные процессуальным аспектам виктимологии⁹².      ^:

Следует отметить комплексное исследование проблемы потерпевшего в советском праве, предпринятое учеными Дальневосточного университета. В нем положение потерпев­шего рассматривается в уголовно-правовом, процессуальном, криминологическом и криминалистическом аспектах⁹³.

Процессуальное положение гражданского истца и граж­данского ответчика исследуется обычно в комплексе более широкой проблемы применения исковой формы защиты пра­ва в советском уголовном процессе. Если до издания Основ уголовного судопроизводства 1958 г. проблемам граждан­ского иска в уголовном процессе было посвящено лишь два монографических исследования⁹⁴, то за два последующих десятилетия этот вопрос получил широкую разработку^ Кроме того, вопросы гражданского иска в уголовном про­цессе рассматривались в ряде работ, посвященных потерпев­шему, применительно к способам возмещения имуществен­ного ущерба⁸⁶.

В числе проблем гражданского иска в уголовном про­цессе обсуждался вопрос о расширении пределов иска в

"Селиванов Н. Криминалистические характеристики преступ­лений и следственные ситуации в методике расследования.—Соц. закон­ность, 1977, № 2, с. 57.

⁹² См. Ильина Л. В. Уголовно-процессуальное значение виктимо­логии.—Правоведение, 1975, № 3, и др.

⁹³ См. Потерпевший от преступления/Под ред. П. С. Дагеля. Влади­восток, 1974.

⁹⁴ См. Ч е л ь ц о в М. А. Гражданский иск в уголовном процессе.

М., 1945; Шаламов М. П. Гражданский иск в уголовном деле. М., 1948. ⁸⁵ См. Г у р е е в П. П. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1961; Куцова Э. Ф. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1963;

Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1967; 2-е изд. М., 1977; Даев В. Г. Современные проблемы гражданского иска в уголовном процессе. Л., 1972; Зинатуллин 3. 3. Возмещение матери­ального ущерба в уголовном процессе. Казань, 1974; Никулин Е. С. Возмещение ущерба, причиненного преступлением государственным и об­щественным организациям. М., 1974; Александров С. А. Правовые гарантии возмещения ущерба в уголовном процессе. Горький, 1976; П о-н а р и н В. Я. Производство по гражданскому иску при расследовании

уголовного дела. Воронеж, 1978.

^м См. Савицкий В. М., Потер ужа И. И. Потерпевший в co-i

ветском уголовном процессе, с. 113—132; Кокорев Л. Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе, с. 84—117, и др.

(30                                                        ••:

-уголовном процессе в целях восстановления не только иму­щественных, но и иных охраняемых законом прав и интере­сов граждан, учреждений, предприятий и организаций⁹⁷.

Вносились предложения рассматривать в уголовном про­цессе регрессные требования не только о возмещении госу­дарству средств, затраченных на лечение потерпевших от преступления, как это установлено Указом Президиума Вер­ховного Совета СССР от 25 июня 1973 г., но и по всем де­лам'-'⁸. Такое решение вопроса содержится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 13 декабря 1974 г., ко­торым разъяснено, что регрессные требования организаций и граждан, возместивших в установленном законом порядке ущерб, причиненный преступлением, могут быть рассмотре­ны в уголовном деле, возбужденном против причинителя вреда ".

К числу спорных вопросов предмета гражданского иска относится возможность взыскания не только положительного ущерба, но и так называемой упущенной выгоды. Одни ав­торы допускают возможность такого взыскания¹⁰⁰, другие— отрицают ее¹⁰¹. Исходя из буквального смысла закона, взы­сканию с виновных лиц подлежит как положительный ущерб в имуществе, так и не полученные доходы.

Большинство ученых едины во мнении, что нормы граж-данско-процессуального закона применимы при рассмотре­нии гражданского иска в уголовном процессе постольку, по­скольку соответствующие отношения не урегулированы уго-ловно-процессуальным законодательством¹⁰². Как отмечает В. П. Божьев, при применении норм ГПК в уголовном про­цессе необходимо соблюдение еще одного условия: они не должны противоречить нормам уголовно-процессуального права¹⁰³. При этом нормы гражданского процессуального

⁹⁷ См. Даев В. Г. Современные проблемы гражданского иска в уго­ловном процессе, с. 55—69.                                   •   .   '

⁹⁸ См. Даев В. Г. Право на предъявление регрессного иска' в уго­ловном процессе.—Сов. юстиция, 1972, № 21, с. 12—15.

⁹⁹ См. Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975, № 2, с. 26—28.

¹⁰⁰ См. Г у р е е в П. П. Гражданский иск в уголовном процессе, с. 15; Зинатуллин 3. 3. Возмещение материального ущерба в уголов­ном процессе, с. 13.

¹⁰¹ См. Мазалов А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе, М„ 1977, с. 37—38.                              '

¹⁰² См. там же, с. 15.

¹⁰³ См. Божьев В. Применение норм ГПК при рассмотрении граж­данского иска в уголовном процессе.—Сов. юстиция, 1971, № 15, с. 19.

131

права применяются при рассмотрении гражданского иска непосредственно, а не по аналогии ¹⁰⁴.

При анализе правового статуса гражданского истца ну­ждается прежде всего в коррективах распространенное мне­ние, что в случаях предъявления иска физическим лицом последнее является одновременно и потерпевшим, и граж­данским истцом ¹⁰⁵. Это мнение верно лишь для случаев, ко- . гда имущественный ущерб связан непосредственно с измене­ниями в объекте преступного посягательства (кража, повре­ждение имущества и т. д.), т. е. когда ущерб имеет уголов-но-правовое значение. В остальных случаях (причинение ущерба в результате смерти кормильца, в связи с расходами на погребение и т. д.) причиненный ущерб не будет иметь такого значения и признание лица гражданским истцом воз­можно независимо от признания его потерпевшим.

С характером причиненного ущерба связан вопрос и об обязанностях доказывания гражданского иска. Наряду с распространенным мнением, что доказывание гражданского иска входит в обязанность государственных органов (орга­нов дознания, следователя, прокурора и суда), а не граж­данского истца¹⁰⁶, в юридической литературе обосновыва­лась необходимость повышения активности заинтересован­ных лиц в обосновании гражданского иска в уголовном про­цессе ¹⁰⁷.

Правовой статус гражданского истца и гражданского ответчика нуждается в усовершенствовании. В частности, в литературе неоднократно обращалось внимание на неправо­мерность ограничения отмены оправдательного приговора по кассационной жалобе гражданского истца¹⁰⁸, на отсутствие достаточных оснований для ограничения прав гражданского истца и ответчика при проведении предварительного рассле­дования ¹⁰⁹.

¹⁰⁴ См. Ломоносова Е. Применение аналогии в гражданском процессе.—Сов. юстиция, 1973, № 22, с. 13.

¹⁰⁵ См. Советский уголовный процесс/Под ред. Д. С. Карева. М„ 1968, с. 91; Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 110.

¹⁰⁶ См. Мазало в А. Г. Гражданский иск в уголовном процессе,

с. 105—111.

¹⁰⁷ См. Понарин В. Я. Производство по гражданскому иску при

расследовании уголовного дела, с. 78—83.

¹⁰⁸ См. Мазало в А. Г. Гражданский иск 'в уголовном процессе,

с. 145—149.

¹⁰⁹ См. Понарин В. Я. Производство по гражданскому иску при

расследовании уголовного дела, с. 62—64; Алекса н дров С. А. Пра­вовые гарантий возмещения ущерба в уголовном процессе, с. 72.

132

Вносились предложения о расширении круга граждан­ских ответчиков в уголовном процессе, в частности, за счет лиц, освобожденных от уголовной ответственности¹¹⁰, о до­просе в качестве гражданских истцов и гражданских ответ­чиков и рассмотрении их показаний как источника доказа­тельств ^1П.

Дальнейшего исследования требуют вопросы преюди-ции и правопреемства, связанные с гражданским иском в уголовном процессе.

§ 5. Защитник в уголовном процессе

Развитие демократических основ уголовного судопроиз­водства, всемерное обеспечение гарантий правильного осу­ществления правосудия и прав граждан определили усилен­ное внимание к разработке проблем защиты по уголовным делам. Исследовалось право обвиняемого на защиту, его обеспечение, процессуальный статус защитника, его права, обязанности, участие защитника в различных стадиях уго­ловного процесса¹¹². Вопросы эти рассматривались главным образом применительно к деятельности адвоката в качестве защитника.

Повышение роли адвокатуры в осуществлении задач су­допроизводства, в укреплении законности, научная разра­ботка этих проблем способствовали совершенствованию за­конодательства об адвокатуре. Деятельности коллегии адво-

¹¹⁰ См. Понарин В. Гражданский ответчик на предварительном. следствии.—Соц. законность, 1975, № 6, с. 56—57.

¹¹¹ См. Я кимов П. Гражданский истец и ответчик в уголовном процессе.—Сов. юстиция, 1977, № 4, с. 13—14.

¹¹² См. Цыпкин А. Л. Право на защиту в советском уголовном процессе. Саратов, 1959; он же. Право на защиту в кассационном про­изводстве и при исполнении приговоров. Саратов, 1965; Левин А. М., Огнев П. А., Россельс В. Л. Защитник в советском суде. М., 1960;

Кобликов А. С. Право обвиняемого на защиту при производстве пред­варительного следствия. М., 1961; Вопросы защиты по уголовным делам/ Под ред. П. С. Элькинд. Л., 1967; Гинзбург Г. А., Поляк А. Г., Самсонов В. А. Советский адвокат. М., 1968; Советская адвокатура. Задачи и деятельность/Под ред. А. А. Круглова. М., 1968; С а р к и-сянц Г. П. Защитник в уголовном процессе. Ташкент, 1971; Бой­ков А. Д. Роль защитника в предупреждении преступлений. М., 1971;

Роль и задачи советской адвокатуры/Под ред. А. Я. Сухарева. М., 1972;

Стецовский Ю. И. Адвокат в уголовном судопроизводстве. М., 1972;

Шаламов М. П. Защита на предварительном следствии. М., 1973;

Фаткуллип Ф. н., Зинатуллин 3. 3., А в pax Я. С. Обвинение и -защита по уголовным делам. Казань, 1976.

133

катов сейчас придано конституционное значение (ст. 161 Конституции СССР); такой нормы не было в ранее действо­вавших конституциях.

Верховный Совет СССР 30 ноября 1979 г. принял Закон об адвокатуре в СССР. В общесоюзном законе определены задачи адвокатуры, права, обязанности членов коллегии ад­вокатов и другие общие вопросы деятельности адвокатуры.

В уголовно-процессуальной теории одним из дискусси­онных был вопрос о так называемой адвокатской тайне. Но­вое законодатг льство повышает ее значение в реализации функции защиты, расширив условия ее осуществления (ст, ст. 6, 7 Закона об адвокатуре в СССР). Все это ставит перед уголовно-процессуальной наукой задачу дальнейшей разра­ботки актуальных проблем участия защитника в уголовном . судопроизводстве.

Ряд вопросов участия защитника в уголовном судопроиз” водстве, разработанных уголовно-процессуальной наукой,. нашел свое отражение в постановлении Пленума Верховного) Суда СССР от 16 июня 1978 г. “О практике применения суда­ми законов, обеспечивающих обвиняемому право на защи­ту”¹¹³. Содержащиеся в нем положения стимулируют даль­нейшие научные исследования проблем повышения эффек­тивности защиты по уголовным делам.

К числу дискуссионных проблем защиты относится прежде всего вопрос о процессуальном положении защитни­ка. Нередко защитника рассматривают в качестве предста­вителя обвиняемого¹¹⁴. Распространено также признание за­щитника самостоятельным участником процесса, выполняю­щим особую уголовно-процессуальную функцию — функцию защиты обвиняемого от предъявленного обвинения¹¹⁵ или же еще более широкую функцию оказания юридической по­мощи и охраны законных интересов обвиняемого ^п6.

Дискуссия о процессуальном положении защитника по­могла правильному истолкованию пределов его самостоя­тельности (по отношению к подзащитному), понятия закон-

1¹³ См. Бюллетень Верховного Суда СССР, 1978, № 4, с. 3—12.

¹¹⁴ См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, t.i, с. 245—250; Адвокатура в СССР. М., 1971, с. 69.

¹¹⁵ См. Стремовский В. А. Участники предварительного след­ствия, с. 168; Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 76—80.

¹¹⁶ См. Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состяза­тельности в уголовном судопроизводстве.— Правоведение,  1974, № Г, с. 72. Чеканов В. Я. Уголовное судопроизводство как целостная сис­тема.— В кн.: Вопросы уголовного процесса. Саратов,, 1979,. вып. 2, с. 34.

134

ных интересов обвиняемого, средств и способов защиты. Представляется заслуживающим внимания признание адво­ката самостоятельным участником процесса, действующим наряду с подзащитным, отстаивающим его права и законные интересы и в этих целях активно выполняющим определен­ные законом функции защиты, отвечающие задачам уголов­ного судопроизводства.

В числе спорных вопросов деятельности адвоката как участника процесса находится вопрос о пределах самостоя­тельности защитника в выборе позиции и тактики защиты и возможности расхождения по этим вопросам с подзащитным. Все согласны с тем, что при признании обвиняемым вины в со­вершении преступления адвокат может не согласиться с .этой позицией своего подзащитного и доказать его невиновность. Разные суждения, как уже отмечалось, вызывает ситуа­ция, в которой вина обвиняемого доказана, но он ее отрица­ет. Одни авторы полагают, что адвокат, руководствуясь вну­тренним, убеждением, не может поддерживать полностью по­зицию обвиняемого, с которой он не согласен; другие—под­черкивают недопустимость расхождения позиций адвоката и подзащитного, в том числе и по вопросу о признании вины. При полной доказанности виновности обвиняемого ряд. авто­ров предлагают обеспечить возможность приглашения дру­гого адвоката, разделяющего позицию подзащитного, или ре­комендуют адвокату занять альтернативную позицию, т. е. приводить возможные аргументы для поддержки позиции об­виняемого, отрицающего свою вину, и вместе с тем разви­вать свои доводы в пользу смягчения ответственности и на­казания на случай вынесения обвинительного приговора¹¹⁷. Отвергая альтернативную позицию адвоката, некоторые про­цессуалисты предлагают радикальное изменение закона и предоставление адвокату права отказа от дальнейшего веде­ния защиты в исключительном случае, когда защитник не считает возможным поддержать отрицание вины подзащит­ным, полностью изобличенным имеющимися доказательства­ми¹¹⁸. Принятие этого предложения привело бы к отступле­нию от принципа обеспечения обвиняемому права на защи­ту и®.                                            •

^{17 с}^- Резник Г., Славин М. Право на защиту. М., 1976, с. 56. ...См. Некрасова М. П.,-0сяк О. В., Цветинович А. Л. U коллизии позиций обвиняемого и защитника в уголовном процессе.—В кн.: Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1975, вып. 4, с. 103.

1    i^'' ^P⁰¹'⁰³^ М. С. Курс советского уголовного процесса,

Т. 1, С. 1 о /.

135

Расширение участия защитника в уголовном судопроиз­водстве ¹²⁰, принятие новой Конституции СССР, повышающей роль права на защиту как конституционного принципа уго­ловного процесса, закономерно вызвали появление новых тео­ретических работ, посвященных функции защиты. Развитие научных исследований шло по линии разработки организа­ционных форм деятельности адвокатов. В частности, в целом ряде работ обосновывалось предложение о допуске адвока­та в уголовное судопроизводство по всем делам с момента предъявления обвинения ^12Д.

Участие защитника в уголовном процессе с момента предъявления обвинения породило ряд новых для уголовно-процессуальной науки вопросов, в частности о полномочиях защитника при производстве расследования и порядке реа­лизации этих полномочий. Так, возник вопрос об объеме ма­териала предварительного расследования, с которым адво­кат вправе знакомиться. По мнению Ю. И. Стецовского, для ознакомления должны быть предъявлены все имеющиеся ма­териалы расследования без исключения в подшитом и про­нумерованном виде^12]2. Г. П. Саркисянц говорит о материа­лах дела, положенных в основу обвинения ¹²³. По-видимому, правильнее последнее, поскольку защита осуществляется от предъявленного обвинения, а в материалах расследования могут иметься данные, относящиеся к другим лицам или дру­гим эпизодам преступной деятельности обвиняемого, по ко­торым обвинение еще не предъявлено.

Ю. И. Стецовский верно пишет о том, что ознакомление защитника с материалами, положенными в основу обвинения, необходимо отражать в специальном протоколе, удостоверяя это подписями следователя и защитника. В случае, если те

¹²⁰ См. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1970 г.—Ведомости Верховного Совета СССР,. 1970, № 36, ст. 362.

¹²¹ См. Ш е и я Е. А. Защитник на предварительном следствии в со­ветском уголовном процессе.—Сов. государство и право, 1962, № 6, с. 120; Горский Г. Ф. Выявление и изучение причин преступности. Воронеж, 1964, с. 23; Стремовский В. А. Участники предваритель­ного следствия. Ростов н/Д., 1966, с. 160—166; Саркисянц Г. П. Участие защитника на предварительном следствии. Ташкент, 1966, с. 18;

Алексеев Н. С., Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве, с. 176—177, и др.

¹²² См. С те ц о в с к и и Ю. И. Адвокат в уголовном судопроизвод­стве, с. 78—79.

¹²³ См. Саркисянц Г. П. Защитник в уголовном процессе, с. 38.

136

или иные материалы, имеющие отношение к предъявленному обвинению, не были предоставлены защитнику для ознаком­ления, этот факт может быть установлен при ознакомлении защитника с материалами законченного производства и должен повлечь за собой в зависимости от последствий не только дополнительное расследование, но и ответственность следователя.

Спорен также вопрос о характере участия защитника в следственных действиях. По мнению Ю. И. Стецовского, за­щитник не только имеет право, но и обязан участвовать во всех следственных действиях, выполняемых с момента предъ­явления обвинения и до окончания следствия, независимо от разрешения следователя, а следователь обязан сообщить защитнику о времени и месте проведения всех предстоящих следственных действий ¹²⁴.

Мнение это не основано на действующем законе и не вы­текает из потребностей практики уголовного судопроизвод­ства. Статья 23 Основ предусматривает участие защитника в следственных действиях с разрешения следователя. Раз­личная редакция данного положения в УПК союзных респуб­лик не меняет его существа. Дело заключается не только в нереальности участия защитника во всех следственных дей­ствиях по сложному, многоэпизодному делу, по которому подчас одновременно и в разных местах проводится не­сколько следственных действий, но и в том, что такое учас­тие не вызывается необходимостью защиты от предъявлен­ного обвинения. Ю. И. Стецовский исходит из того, что “про­тивостоять” следователю должен опытный юрист, а не обви­няемый, который обычно “слаб и неопытен”¹²⁵. Однако за­щита заключается вовсе не в противопоставлении фигур следователя и защитника, а в осуществлении комплекса дей­ствий, гарантирующих охрану подлинных прав и законных интересов обвиняемого. Решение этого вопроса возможно путем дальнейшего обсуждения проблем повышения эф­фективности участия защитника в уголовном судопроизвод­стве.

Следует отметить большое значение для разработки во­просов защиты в уголовном судопроизводстве деятельности

общественных научно-исследовательских институтов судеб-

^^ш ^7^м•^'^{reцoвcкtt{f к)}- ^и- ^{Адвокат в} уголовном судопроизвоя-ствс, с. о / —оо“

¹²⁵ Там же, с. 84.

137

ной защиты, существующих в Москве и Ленинграде. Они анализируют практику защиты по уголовным делам, прово­дят теоретические конференции ¹²⁶, а также принимают ак­тивное участие в издании сборников научных работ по про­блемам защиты²¹⁷. С учетом усиления роли и расширения участия адвокатуры в уголовном судопроизводстве было бы целесообразно обсудить вопрос о создании специального об-щесоюзного исследовательского института судебной защиты.

§ 6. Представительство в советском уголовном процессе

Проблема представительства в теории уголовного про­цесса, в отличие от гражданско-процессуальной науки, мно­гие годы не подвергалась специальному монографическому исследованию: ей посвящались отдельные научные статьи ^12а. Попытка систематизированного изложения данного вопроса была предпринята В. Н. Шпилевым ¹²⁹. Монографические ра­боты по проблемам представительства в уголовном судо­производстве появились сравнительно недавно ¹³⁰,

В юридической литературе в большинстве случаев от­мечается наличие в уголовном процессе двух видов предста­вительства—законного и договорного¹³¹. Однако расшире­ние демократических основ социалистического правосудия

¹²⁶ См. Защита по делам несовершеннолетних: Тез. докл. к науч.-пракг. конф./Под ред. Е. А. Малева, Я. И. Гилинского. Л., 1968; Право­судие и адвокатура: Тез. докл. науч.-практ. конф. Л., 1969, и др.

¹²⁷ См. Вопросы защиты по уголовным делам/Под ред. П. С. Эль-кинд. Л., 1967.

¹²⁸ См. Божье в В. П. Представительство в уголовном процес­се.—Учен. зап./ВНИИ сов. законодательства, 1968, вып. 15, с. 117—134;

Стецовский Ю. Вступление в процесс законного представителя обви­няемого.—Сов. юстиция, 1969, № 10; Иванов А., Ландо А. Законный представитель несовершеннолетнего   обвиняемого.— Соц.   законность, 1970, J\2 9; Ш и м а н о в с к и и В. Законные представители обвиняемого и потерпевшего в предварительном следствии.—Соц. законность, 1971, № 7;

Курышев Л. Деятельность адБохата по защите прав потерпевшего от преступления.—Сов. юстиция, 1976, № 19.

¹²⁹ См. Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 135— 149.                                                          ' ..  ,

¹³⁰ См. Кокорев Л. Д., П о б е г а и л о Г. Д. Адвокат — предста­витель потерпевшего в советском уголовном процессе. Воронеж, 1969;

Ландо А. С. Представители несовершеннолетних обвиняемых в совет­ском уголовном процессе. Саратов, 1977; Адаменко В. Д. Советское уголовно-процессуальное представительство. Томск, 1978.

¹³¹ См. Шпиле в В. Н. Участники уголовного процесса, с. 136.

влечет за собой все большее развитие нового вида представи­тельства—общественного. В частности, ст. 400 УПК прямо предусматривает участие в судебном разбирательстве по де­лам несовершеннолетних представителей учебно-воспита­тельных учреждений и общественных организаций. Общест­венное представительство осуществляется общественными организациями в целях защиты прав и интересов своих чле­нов. Представителями в этих случаях могут быть уполномо­ченные профессиональных союзов, других организаций, ко­торым законом, уставом или положением дано право защи­щать права и интересы членов этих организаций (Всесоюз­ное общество слепых и т. д.), а также организаций, которым законом, уставом или положением предоставлено право за­щищать права и интересы других лиц (органы опеки и попе­чительства и др.). Наконец, участие в уголовном процессе общественных обвинителей и общественных ^защитников также является формой общественного представительства, так как указанные участники процесса, обладая самостоя­тельным правовым статусом, остаются представителями уп-равомочивших их коллективов или органов. В литературе поднимался вопрос о нецелесообразности деления представи­телей общественности в суде на обвинителей и защитников, поскольку их функция не может быть сведена к обвинению или защите, а заключается в выражении мнения коллекти­ва о правонарушении и личности нарушителя ¹³².

По данным П. Ф. Пашкевича, при проведении анкетно­го опроса судей, прокуроров и адвокатов в Эстонской ССР 86% опрошенных высказались за отказ от деления предста­вителей общественности на обвинителей и защитников¹³³.

Наряду с этим в процессуальной литературе приводятся данные и в пользу сохранения института общественных об­винителей и общественных защитников ¹³⁴.

В литературе о процессуальном представительстве раз­рабатывались такие вопросы, как понятие и виды предста­вительства, основания участия представителя в уголовном

¹³² См. Божье в В. Следует ли представителей общественности в суде делить на обвинителей и защитников?—Соц. законность, 1968 № 4 с, 44—45; Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном ппп-цессе.—Правоведение, 1970, № 1, с. 83—84                          •

¹³³ См. Пашкевич П. Представители общественности в суде — :Известия, 1972, 14 мая.                                         -

.с 268^77 ^{савицкий в}- ^м- ^Дарственное обвинение в суде, 139

Процессе, его процессуальное положение, особенности дея­тельности представителя на стадиях судопроизводства.

Среди проблем уголовного-процессуального представи­тельства особое значение приобрел вопрос о выполнении ад­вокатами обязанностей представителей потерпевших. В юри­дической литературе и на практике долгое время был спор­ным вопрос о том, вправе ли адвокат быть представителем потерпевшего¹³⁵. Объясняется это, видимо, традиционным взглядом на адвоката как на защитника обвиняемого, кото­рому якобы не свойственно осуществлять обвинение, защи­щать пострадавших от преступления. На значение этой функ­ции в деятельности коллегий адвокатов обращено внимание в работах ряда авторов ¹³⁶.

¹³⁵ См. Ф л и к е р С. Вправе ли адвокат быть представителем потер­певшего.—Соц. законность, 1960, № 10, с. 64—65.

¹³⁶ См. Божье в В. П. Представительство в уголовном процессе, с. 128—132", Божье в В., Сухарев И. Адвокат как представитель потерпевшего.—Сов. юстиция, 1968, № 2.

 

 

К оглавлению книги

Скачать всю

На главную