Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Смирнов А.В. Проблемы открытости судебной власти для гражданского общества. Экспертное исследование на основе правоприменительной практики уголовных судов Санкт-Петербурга и Ленинградской области. // www.kalinovsky-k.narod.ru/b/sav-tr0.htm

2. Предмет исследования: постановка проблемы

            Пожалуй, нет человека, у которого открытость судопроизводства вызывала бы принципиальные возражения. Однако в ходе обсуждения этой проблемы возникает целый ряд вопросов, без разрешения которых практическая реализация этой идеи вряд ли возможна.

            Первым и наиболее часто поднимаемым (главным образом, представителями судейского корпуса) является вопрос о готовности российской судебной системы к широкому освещению ее деятельности. Особенно много сомнений высказывается по поводу возможности опубликования всего массива судебных решений. Основной аргумент против этого состоит примерно в следующем: «Качество судебных решений пока оставляет желать лучшего, поэтому публиковать их надо и следует, но только после серьезного отбора и обработки. Сначала нужно повысить квалификацию судей, научить их, а уж потом спрашивать решения, за которые не стыдно». Однако против такой постановки вопроса выдвигается то справедливое возражение, что сама публикация решений является сильнейшим стимулом повышения их качества, а также улучшения состава судейского корпуса и повышения квалификации судей. Отмечается, что уже существуют локальные компьютерные сети, где судьи обмениваются своими судебными решениями, причем именно в том виде, в котором они были вынесены изначально. Это помогает судьям избежать повторения ошибок.

Другой вопрос, который требует обсуждения, связан с опасениями, что публикация приговоров и других судебных решений, а также освещение средствами массовой информации (СМИ) хода процесса (особенно в период, когда судебное разбирательство по делу еще проводится) окажется давлением на суд. Против этого находится тот аргумент, что видеозапись и телетрансляция судебных заседаний по закону может осуществляться только с разрешения председательствующего. Если же публикуются факты, имевшие место в открытом судебном процессе, то именно они, а не журналисты  воздействуют на суд, что вполне законно, ибо эти факты есть ни что иное, как судебные доказательства и обстоятельства дела. Незаконное давление на суд могут оказывать лишь преждевременные и предвзятые комментарии к фактам в СМИ, ведь согласно закону оценка доказательств по делу является прерогативой только суда и сторон. В настоящее время на ряде сайтов Интернета отражаются судебные процессы, в том числе, в режиме реального времени (в качестве примера можно указать на сайт петербургского предпринимателя М. Мирилашвили, где подробно освещается ход судебных заседаний по делу, в котором он является основным обвиняемым: http://www.mirilashvili.ru  ). 

Одна из основных проблем, связанных с правомерностью публикаций хода процессов и судебных решений, заключается в нахождении баланса между  публичным характером судопроизводства и охраняемой законом тайной (государственной, врачебной, личной, семейной, телефонных переговоров и т.д.). В частности, высказано соображение о том, что «если стороны довели дело до суда,… то они должны понимать, что обратились они в орган публичной власти, который обязан действовать открыто и гласно, и что судебное решение, которое вынесет судья, даже если дело будет рассматриваться в закрытом заседании, будет открытым»[1].  Вместе с тем, не вполне ясным остается вопрос о  соотношении, с одной стороны,  права суда публично оглашать судебное решение и с другой — права всех прочих лиц распространять почерпнутую из этого решения информацию, когда она в той или иной мере раскрывает тайну, специально охраняемую законом. В этой связи нуждается в раскрытии правовой режим различных видов охраняемых законом тайн и значение согласия их носителей для распространения соответствующих сведений.

Практически все специалисты сходятся в том, что открытость правосудия должна испытывать ограничения, вытекающие из законных интересов государства и прав личности на конфиденциальность определенных видов информации. Вопрос лишь в том, каковы должны быть эти ограничения.

Почти ни у кого не вызывает сомнений, что судебные решения должны быть доступны не только судьям, прокурорам, следователям и адвокатам, но и всем желающим, учитывая, что современные телекоммуникации технически дают для этого возможность. Вместе с тем, дискуссионным остается чрезвычайно важный вопрос о том, с какого времени могут быть объектом распространения решения судов — с момента их провозглашения, или с момента вступления в законную силу. Одни считают, что решения должны быть доступны для каждого, коль скоро они публично провозглашены и обнародованы. Другие полагают, что этого делать не следует, ибо, публикуя решение, еще не вступившее в законную силу,  мы рискуем достоверностью тиражируемых сведений — ведь всегда есть вероятность того, что данное решение может быть пересмотрено апелляционной или кассационной инстанцией. Особенно актуальна эта проблема для уголовного процесса, поскольку в силу презумпции невиновности до вступления приговора в законную силу обвиняемый еще продолжает считаться невиновным, поэтому распространение решения об осуждении способно причинить непоправимый урон его репутации. Иногда участники уголовного судопроизводства имеют право не на открытость и гласность, а, напротив, на конфиденциальность судебного разбирательства (например, несовершеннолетние обвиняемые). Возможно, следует определить (с учетом установленного законом времени для вступления решений в силу) сроки, по истечении которых возможно обнародование судебных актов, принятых судами первой инстанции.

Однако в практическом отношении ключевым, пожалуй, является вопрос об объеме судебных решений, подлежащих обязательной публикации. Все решения должны быть обнародованы или, с учетом их большого общего количества, только самые важные? Каковы могут быть критерии такого отбора?  Кто должен осуществлять выборку и каковы гарантии беспристрастности этого субъекта? Следует ли публиковать лишь решения вышестоящих судов или необходимо освещать также и акты судов низовых звеньев? При ответе на все эти вопросы следует принимать во внимание реальные условия и обстоятельства. Известно, что в судах общей юрисдикции рассматривается огромное количество дел: если на верхнем уровне — десятки тысяч, на втором – уже сотни тысяч, то на третьем, нижнем, уровне  – миллионы. Специалисты по правовой информатике считают, что поток документов верхнего уровня судебной власти технически может быть открыт, поток документов второго уровня – практически тоже. Но огромное море приговоров, определений, постановлений районных судов и мировых судей с трудом поддается обобщению, систематизации. Кроме того, такое обилие материала далеко не всегда нужно потребителю, который, даже вооружившись поисковой системой, просто рискует утонуть в нем, героически отыскивая нужное решение среди миллионов подобных.

Следует определиться также с видами судебных актов, подлежащими публикации, — должны ли это быть лишь итоговые решения (приговоры, постановления и определения о прекращении дела) или интерес для потребителя представляют также промежуточные и вспомогательные акты судопроизводства, такие, например, как постановление о возбуждении дела, о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительное заключение (акт) и т.д. Насколько распространяется тайна предварительного расследования на опубликование материалов дела после его открытого судебного разбирательства?

Принципиальное значение имеет вопрос о пределах редактирования публикуемых судебных решений, то есть можно ли их купировать, фабулизировать или допустима лишь корректорская правка с точки зрения грамматики. Можно ли печатать реквизиты сторон и фамилии судей?  Что касается арбитражных судов, то на уровне федеральных округов сложилась практика: и фамилии судей и реквизиты стороны открыты (например, в Северо-западном округе). Напротив, в публикациях Верховного Суда РФ используются инициалы сторон, а фамилии судей всегда опускаются.  Иногда полагают, ссылаясь на исключительную судебную прерогативу определять содержание приговора, что нельзя даже ставить вопрос о купировании судебных решений. Имеется и противоположная точка зрения: когда это касается личной, семейной или иной охраняемой законом тайны, купирование решений — обычно по согласованию с ее носителем — не только возможно, но и  обязательно.

Накопление и компьютерная обработка судебных решений нуждается не только в простом их размещении в Интернете, а в использовании профессиональных информационно-поисковых систем. Однако для этого необходимо принятие общих стандартов передачи информации и регламентов взаимодействия судебных органов с независимыми информационными агентствами.

            Вызывает нарекания состояние нормативной базы, которая бы регулировала: вопросы доступа в здания судов представителей СМИ; возможность заблаговременного ознакомления с росписью дел, назначенных к слушанию, с информацией о биографии судьи, о том, какие дела данным судьей рассматривались, какие решения им выносились, насколько часто и по каким основаниям они отменялись вышестоящими инстанциями. Не достаточно урегулирована с точки зрения открытости деятельность квалификационных коллегий судей, возможность доступа на их заседания представителей общественности и СМИ. Нередко отказ журналистам, студентам юридических вузов, не говоря уже об обычных гражданах, в выдаче судебного решения по тому или иному делу мотивируется так: "Судебное решение выдается лишь сторонам по делу, а не каждому желающему". Только после длительных переговоров иногда делается уступка — предлагается подготовить официальное обращение главного редактора или руководства вуза на имя председателя суда, с обоснованием необходимости такого ознакомления. Отказ в доступе на заседания квалификационных коллегий обычно мотивируется тем, что рассмотрение ею вопросов является сугубо внутренним делом судейской корпорации, что может быть разглашена личная тайна судей и т.п.

Под предлогом того, что отсутствуют свободные места в помещении, где происходит судебное заседание (нередко они проводятся прямо в кабинетах судей), в них не допускается публика. Заметив в зале суда посторонних лиц, судья обычно человека начинает выяснять, кто он, с какой целью находится в зале и почему пришел именно на слушание этого дела.

Часто судьи, пользуясь нечеткой формулировкой соответствующей статьи УПК РФ, запрещают журналистам (а иногда и адвокатам) вести аудиозапись во время открытого судебного заседания. 

С другой стороны, не урегулированы этические нормы взаимоотношений журналистов и судебной власти. Так, порой в публикациях о судебных процессах и решениях журналистами приводятся непроверенные сведения по делу, полученные из неопределенных источников, высказываются преждевременные суждения. В то же время судьи нередко упрекают СМИ в публикации данных, не соответствующих действительности. Конфликты в этой области связаны, прежде всего,  с отсутствие в законодательстве четких критериев разграничения понятий «мнение» и «сведения». На практике это оборачивается ограничением свободы выражения мнения,  поскольку суды, в нарушение ч. 3 ст. 29 Конституции о том, что никто не может быть принужден к отказу от собственных мнений, принимают решения, принуждающие журналиста к такому отказу.

   Названные вопросы не исчерпывают всего круга проблем, возникающих в области взаимоотношений российского общества и судебной власти, однако, они показывают, что гражданский контроль за осуществлением правосудия находится только в стадии становления. Вместе с тем представляется, что многие из указанных сложностей могут быть преодолены на основе действующего законодательства.

К оглавлению