¶ * ГЛАВА IV   ПОНЯТИЕ   И   КЛАССИФИКАЦИЯ   ДОКАЗАТЕЛЬСТВ§

        ¶N 1. ПОНЯТИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА§

     Понятие доказательства принадлежит к числу основных,  исходных в теории доказательств и доказательственном праве. Оно лежит в основе решений теорией и законом таких вопросов, как относимость и допустимость доказательств, круг и  содержание  способов  обнаружения,  закрепления,  проверки  и  оценки их, процессуальный режим  использования  отдельных  видов  доказательств  и  др. Содержание,  вкладываемое  в  понятие доказательства,  существенно влияет на установление прав и обязанностей участников уголовного судопроизводства, что в   свою   очередь   органически   связано   с   реализацией  в  доказывании демократических    принципов    социалистического    уголовного    процесса. Следовательно,  правильное  определение понятия доказательства - необходимое условие  достижения  истины,   обеспечения   законности   и   обоснованности принимаемых решений. До сих пор в работах по теории доказательств существует несколько несовпадающих концепций по вопросу  о  понятии  доказательства.  В настоящем издании сохранена концепци доказательства как единства фактических данных и процессуального источника этих данных, наиболее точно совпадающая с определением этого понятия в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года.  Известны  и  иные  концепции.  Первая  из  них отождествляла  доказательства  с  фактами объективной реальности (событиями, явлениями, действиями прошлого, из которых складывалось исследуемое деяние). Вторая   давала  два  параллельных  определения  доказательства:  как  факта объективной реальности и как источника сведений об этом факте.  Первую точку зрения высказывал,  в частности,  М.  А.  Чельцов, который писал: "Факты, из которых  выводится  существование  доказываемого   факта,   носят   название доказательственных  фактов  или  доказательств...  Доказательствами являются факты, обстоятельства". О двойственном значении понятия доказательства писал М.  С.  Строгович:  "Самый  термин  "доказательство"  в  уголовном  процессе применяется  в  двух  значениях:  доказательство  как   источник   получения следствием  и судом сведений о том или ином факте и доказательство как самый факт,  обстоятельство,  из которого следствие и суд делают выводы  о  других фактах,  подлежащих  установлению  по данному уголовному делу".  Приведенные определения при всем их различии имели одно общее:  фактические данные и  их источники  рассматривались  изолированно,  в отрыве друг от друга;  с другой стороны,  в  ряде  случаев  ставился  знак   равенства   между   фактической информацией  (сведениями  о  фактах)  и  самими фактами.  Неверной трактовке понятия доказательства во многом способствовали мнения,  высказанные  А.  Я. Вышинским.  Он считал,  что "судебные доказательства - это обычные факты, те же происходящие в жизни явления,  те же вещи,  те же люди,  те  же  действия людей. Судебными доказательствами они являются лишь постольку, поскольку они вступают в орбиту судебного процесса,  становятся средством для установления интересующих  суд и следствие обстоятельств".  Признавая доказательствами не сведения  о   фактах   (фактические   данные),   а   сами   факты   реальной действительности,  А.  Я.  Вышинский,  по существу,  переносил центр тяжести доказывания на  оценку  уголовно-правового  значения  "вступивших  в  орбиту уголовного процесса" фактов,  игнорируя то, что следователь и суд имеют дело со сведениями,  с информацией о фактах,  достоверность которых им  предстоит проверить,  после  чего  только  они  могут  делать выводы о существовании в прошлом  соответствующего  события  и  дать  ему  уголовно-правовую  оценку. Вследствие   этого   основные   вопросы   процесса   судебного  доказывания, составляющие его специфику (что именно служит доказательством  существования факта,  каким  образом собирать,  проверять и оценивать доказательства,  как достичь достоверного знания и т.  д. ), по существу, оставались за пределами теории  доказательств.  Развивая  эту концепцию,  А.  Я.  Вышинский допускал использование в качестве доказательств "фактов",  любым путем "вступивших  в орбиту  судебного  процесса".  Он  игнорировал  прямые  требования  закона о получении фактических данных  из  установленных  законом  источников,  когда писал:   "Советское  процессуальное  право...  не  ставит...  здесь  никаких формальных  условных  границ".  Находят   ли   эти   определения   опору   в законодательстве,  действовавшем  до принятия Основ 1958 года?  Анализ норм, определявших  понятие  доказательства  в  ранее  действовавших  УПК  союзных республик, позволяет сделать вывод, что законодатель и ранее не разрывал два взаимосвязанных элемента понятия доказательства - фактические  данные  и  их источники.  Вместе  с тем данные о фактах отнюдь не отождествлялись с самими фактами,  устанавливаемыми в ходе доказывания в качестве  промежуточных  или элементов  предмета  доказывани  Законодатель  исходил  из единого понимания доказательства как фактических данных,  содержащихся в установленном законом источнике  Называя  в ст.  58 УПК РСФСР 1923 года доказательствами показания свидетелей,  заключения экспертов и т.  д.,  законодатель имел в виду, что в них содержатся относящиеся к делу фактические данные. Например, вот. 165 УПК РСФСР 1923 года говорилось,  что "допрос свидетеля  начинается  предложением рассказать все ему известное по делу",  а в ст.  166:  "Свидетель может быть спрашиваем исключительно о фактах,  подлежащих установлению в данном деле, и о  характеристике  личности  обвиняемого" (разрядка наша.  -Авт.  ) и т.  д. Правильно по существу решался вопрос о понятии доказательства и в УПК других союзных республик.  В УПК Узбекской ССР в одной статье (ст.  22) указывалось на  фактические  данные  и  их  источники.  Называя  показания   свидетелей, обвиняемых  и  другие  источники  доказательствами,  законодатель исходил из того,  что в них содержатся фактические данные,  относящиеся к делу.  Анализ материалов судебной практики позволяет установить,  что и Верховный Суд СССР в понимании доказательства в уголовном судопроизводстве исходил, несмотря на неоднородность терминологии, из единства фактических данных и их источников.       В руководящем  указании  Пленума  Верховного  Суда  СССР  "О  судебном приговоре" от 28 июля 1950 г. говорилось, в частности: "При этом должны быть конкретно указаны доказательства,  положенные судом в основу  обвинения  или оправдания  подсудимого,  с  приведением  мотивов,  почему  суд  принял  эти доказательства.  Отвергая те или иные  имеющиеся  в  деле  доказательства  в пользу  обвинения  подсудимого  или  его оправдания,  суд должен в приговоре указать,  почему именно эти доказательства им отвергнуты. Так, при вынесении обвинительного  приговора  в  последнем  должно  быть указано,  почему судом отвергнуты объяснения подсудимого в его защиту, а также другие оправдывающие его  доказательства.  При  вынесении  оправдательного  приговора должны быть изложены обстоятельства,  опровергающие выводы обвинительного  заключения  и указанные в нем доказательства,  на которых оно основано" (разрядка наша.  - Авт.  ).  Таким  образом,  говоря  об   объяснениях   (показаниях)   как   о доказательствах,   Верховный   Суд   имел   в  виду  фактические  данные  об обстоятельствах дела, которые содержатся в определенном источнике; наоборот, говоря  об  обстоятельствах,  Верховный  Суд  имел  в  виду  обстоятельства, установленные фактическими данными.  Та же мысль проводится в постановлениях и определениях Верховного Суда СССР по отдельным уголовным делам.  Верховный Суд  СССР  называл  доказательствами  только  такие  показания   свидетелей, обвиняемых,  заключения  экспертов,  вещественные доказательства,  протоколы следственных действий и иные документы,  в которых  содержатся  сведения  об относящихся  к  делу фактах 4 Подход к понятию доказательства как к единству процессуальной формы и фактического содержания  последовательно  проведен  и закреплен в ст.  16 Основ 1958 г. В ней, как и в соответствующих статьях УПК союзных    республик,    дано    следующее    определение     доказательств: "Доказательствами  по уголовному делу являются любые фактические данные,  на основе которых в определенном законом порядке органы дознания, следователь и суд  устанавливают  наличие  или  отсутствие  общественно  опасного  деяния, виновность лица,  совершившего это деяние,  и иные  обстоятельства,  имеющие значение  для  правильного  разрешения  дела.  Эти  данные  устанавливаются: показаниями свидетеля, показаниями потерпевшего, показаниями подозреваемого, показаниями     обвиняемого,     заключением     эксперта,     вещественными доказательствами,  протоколами следственных  и  судебных  действий  и  иными документами".  Обращает  на себя внимание и четкое определение в законе (при характеристике понятия доказательства)  целенаправленности  рассматриваемого понятия:  с  помощью  доказательств  должны  быть установлены обстоятельства совершившегося  в  прошлом  событи  Факты,  с   которыми   закон   связывает доказательства,  образуют две относительно самостоятельные группы.  К первой относятся  обстоятельства,  составляющие  в   своей   совокупности   предмет доказывания по уголовному делу. Ко второй группе относятся факты, которые не входят   в   предмет   доказывани   Их   можно    назвать    промежуточными, вспомогательными,  побочными  и  т.  п.  Они  возникли  в  ходе исследуемого события,  до и после него.  Это - группа весьма разнообразных как по  своему характеру, так и по своему происхождению фактов. Общее свойство этих фактов, позволяющее объединить их в одну группу,  состоит в том,  что между  ними  и обстоятельствами,  входящими  в  предмет доказывания,  имеются разнообразные объективные связи.  Знание названных фактов и их связей  с  обстоятельствами предмета доказывания позволяет восстановить картину совершенного преступлени Как  уже  отмечалось,  познание  фактов  объективной  действительности,  как входящих в предмет доказывания, так и образующих группу промежуточных и иных вспомогательных фактов,  может происходить в двух  формах  -  чувственной  и рациональной.  Как и при познании любых явлений, познание фактов в уголовном судопроизводстве представляет  собой  процесс,  в  котором  отдельные  формы (ступени)   познания   находятся  во  взаимосвязи,  взаимопроникновении,  не существуют обособленно друг от друга.  Каждая форма познания имеет  элементы другой  и не может существовать без нее.  В частности,  чувственное познание всегда представляет собой единство ощущения и мышлени Сказанное надо иметь в виду   и  при  решении  вопроса  о  возможностях  использования  в  судебном доказывании  двух  форм  знаний:   непосредственной   и   опосредствованной. Следователь,  судьи познают событие, совершившееся в прошлом. Поэтому знание этого события в основном может быть получено посредством информации, которую несут  о нем доказательства.  Доказательства становятся промежуточным звеном между сознанием следователя, судей и познаваемым преступлением. "Доказывание есть вообще опосредствованное познание".       Возникает вопрос,  доступно  ли  следователю,  судье  непосредственное восприятие некоторых фактов,  входящих в предмет доказывани Многие авторы на этот вопрос отвечают отрицательно.  Так,  М. М. Гродзинский писал: "Наиболее простым способом установления того или иного факта является непосредственное его наблюдение.  Но в уголовном процессе способ этот исключен. Преступление, составляющее   предмет   судебного  исследования,  представляет  собой  факт прошлого по отношению к моменту судебного разбирательства, и, следовательно, непосредственное  наблюдение  судом  данного  события не может иметь места". Действительно,  та  система  фактов,  которая  образовывала  единое  событие преступления,  к  моменту  производства  по  делу относится уже к прошлому и поэтому стала  недоступной  для  непосредственного  восприятия  следователя, судей.  Событие  преступления  "распалось"  на  ряд фактов,  из которых одни перестали существовать (например,  нанесение удара, поведение потерпевшего в момент   совершения   преступлени   и  т.  п.  ),  а  другие  потеряли  свои первоначальные свойства,  интересующие следователя и суд. О непосредственном познании  подобного  рода  фактов  можно  говорить  лишь  применительно к их очевидцам (свидетелям, потерпевшим и др. ), но не к судье, следователю. Но в событие  преступления  входят и некоторые другие факты,  которые после того, как преступление совершилось, продолжают в определенных случаях существовать в неизмененном виде или изменились,  но не утратили важных для дела свойств. Как правильно указывалось в процессуальной литературе,  к этой группе  можно отнести:   1)  некоторые  факты,  относящиеся  к  материальным  последствиям совершенного преступления (обгоревший дом,  обезображенное лицо потерпевшего и  др.  );  2)  сохранившиеся  продукты преступной деятельности (подделанный документ,  изготовленный самогон и др.  ); 3) найденные предметы преступного посягательства  (похищенный  костюм,  часы и др.  );  4) обстановка на месте совершения  преступления;  5)  некоторые  факты,  характеризующие  внешность преступника (черты лица,  рост, цвет волос и др. ). Названные факты доступны непосредственному восприятию следователя,  суда, участников процесса потому, что  они существуют в действительности и сохранили к моменту расследования и рассмотрени дела свои свойства,  которые делают их существенными  для  дела. Против  возможности непосредственного познания отдельных фактов,  входящих в предмет доказывания,  возражает М.  С. Строгович: "Суд может непосредственно воспринять  различные  предметы,  сохранившие  на  себе следы преступления и преступника, например взломанный запор хранилища, пятна крови на одежде и т. д., но эти предметы в уголовном деле являются не чем иным, как вещественными доказательствами,  при помощи которых суд устанавливает имеющие значение для дела  факты,  так  что  в  этих  случаях  суд  непосредственно  воспринимает доказательства,  а не факты, устанавливаемые этими доказательствами". Прежде всего отметим,  что М. С. Строгович без достаточных оснований в этом примере отождествляет непосредственное познание  судом  таких  различных  по  своему характеру  фактов,  какими являются взломанный запор хранилища и пятна крови на одежде. Судьи, следователь действительно могут видеть, что запор взломан, если   этот   факт   доступен  непосредственному  восприятию  в  силу  своей очевидности (в других случаях может потребоваться экспертиза). Но судьи не в состоянии  путем  непосредственного  наблюдения  установить,  что  на одежде находятся именно  пятна  крови.  Для  установления  такого  факта  требуются доказательства.   Таким   образом,   М.  С.  Строгович  отождествляет  факты объективной реальности со сведениями о них.  Не указывая, какие именно факты (или  их  свойства)  устанавливаются  посредством  обнаружения  тех или иных предметов,  имеющих значение вещественных  доказательств,  М.  С.  Строгович допускает   еще  одну  неточность,  ибо  возможности  непосредственного  или опосредствованного познания зависят как от свойств познаваемого факта, так и от   цели   исследовани   Познание   одного  и  того  же  факта  может  быть непосредственным или опосредствованным в  зависимости  от  того,  какое  его качество,  свойство  познаетс  Тот  же взломанный запор хранилища может быть познан и опосредствованно.  Если недостаточно установить,  что запор взломан (мы отметили,  что эта сторона факта может быть познана непосредственно),  а необходимо знать,  каким орудием  он  взломан,  то  следователь,  суд  могут установить это,  например,  заключением эксперта,  т.  е.  опосредствованно. Непосредственное восприятие следователем,  судом обстоятельств  события  или отдельных  побочных  фактов  как  форма познания может быть допущено и будет играть  определенную   роль,   если   оно   происходит   при   установленных доказательственным   правом  условиях,  гарантирующих  правильное  познание. Такими условиями следует считать формы проведения  следственных  и  судебных действий  и  их  процессуальное  закрепление  в  соответствующих протоколах, занимающих  затем  свое  место   в   доказательственных   материалах   дела. Законодатель,  в частности,  указал,  что в протоколах должны излагаться все действия следователя,  а равно все обнаруженное в той последовательности,  в какой производилось следственное действие,  в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в момент  осмотра,  освидетельствования  (ст.  182  УПК  РСФСР). Требование  закона  о присутствии понятых при производстве ряда следственных действий объясняется  стремлением  гарантировать  достижение  достоверности, избежать   ошибок   в   непосредственном   познании   следователя,  а  также необходимостью    обеспечить    правильность     закрепления     результатов непосредственного    восприяти   Понятые,   как   это   видно   из   анализа процессуального  закона,  присутствуют   только   при   таких   следственных действиях,   в   которых   может  иметь  место  непосредственное  восприятие следователем определенных фактов. При производстве указанных выше действий в судебном   заседании   понятые  не  присутствуют,  потому  что  правильность непосредственного   восприятия   обеспечивается   процессуальным    порядком судебного   заседания   (коллегиальный   состав   суда,  присутствие  других участников судебного разбирательства).  Если возникают сомнения  в  точности изложения  в  протоколах сведений о непосредственно воспринятых фактах или в законности проведения следственного действия,  то можно получить от  понятых (как  и от специалистов,  участвующих в производстве следственного действия) свидетельские показани Возможность допроса понятых,  специалистов в качестве свидетелей   объясняется   тем,   что   они,   так  же  как  и  следователь, непосредственно воспринимали факты в ходе производства следственного действи Непосредственность восприятия следователя,  суда не устраняется составлением процессуальных документов об обнаружении  и  свойствах  предметов,  явлений. Составление  протоколов  осмотра,  обыска,  выемки и других действий (или их описание в протоколе судебного заседания) - необходимое условие  правильного развития  процесса  доказывани  В материалах дела должно быть зафиксировано, что следователь,  суд непосредственно восприняли конкретные факты для  того, чтобы  можно  было  судить  об  условиях  и результатах этого восприятия и о правильности принятого на его основе решени Протоколы следственных  действий являются  для  суда формой,  в которой суд воспринимает информацию о фактах, которые непосредственно воспринимались следователем и понятыми. Они содержат фактическую  информацию,  необходимую для того,  чтобы сделать вывод об этих фактах лицами,  которые сами их не наблюдали.  Точно так же  в  суде  ход  и результаты осмотра, опознания, освидетельствования, эксперимента заносятся в протокол  судебного  заседания  для  того,  чтобы  впоследствии  можно  было проверить    (в   кассационной   или   надзорной   инстанции)   правильность непосредственного  восприятия  судом  исследуемых  фактов  и  обоснованность приговора  (определения).  Свои выводы о непосредственно наблюдавшемся факте суд (так же как и следователь) делает на основе непосредственного восприятия факта при проведении соответствующего действи Хотя непосредственное познание представляет важную форму установления  некоторых  обстоятельств  уголовного дела,  его  область довольно узка по сравнению с областью опосредствованного познания подлежащих установлению обстоятельств с  помощью  сведений  о  них. Причем,  так  как  доказывание в уголовном процессе носит длящийся характер, результаты непосредственного познания отдельных фактов,  зафиксированные при производстве  следственных  (судебных)  действий,  в  следующей стадии будут служить   доказательством   для   субъектов,   осуществляющих   доказывание. Большинство  фактов,  интересующих  следователя и суд,  познается при помощи сведений о них,  получаемых из различных  источников.  Доказательства  могут быть средством установления обстоятельств,  имеющих значение для правильного разрешения дела,  если они несут объективную информацию о них.  Иначе  и  не может быть, потому что перед советским судом стоит задача достижения истины. Истина может быть достигнута,  если будет правильно построен процесс познани "Не  только  результат  исследования,  но  и ведущий к нему путь должен быть истинным.  Исследование  истины   само   должно   быть   истинно,   истинное исследование   -   это  развернутая  истина,  разъединенные  звенья  которой соединяются в конечном итоге".  Сущность доказательства в уголовном процессе может  быть  объяснена  только  на  основе  теории  познания диалектического материализма, теории отражени "Логично предположить, - указывал В. И. Ленин, -  что вся материя обладает свойством,  по существу родственным с ощущением, свойством  отражения".  Отражение  основано  на  всеобщности   взаимодействи процессов,  вещей,  явлений.  В  процессе  взаимодействия предметы,  явления отражаются друг в друге в разнообразных  формах,  оставля  различные  следы, отпечатки. "Способность любой вещи, любого явления в процессе взаимодействия продуцировать изменени состояний другой вещи,  создавать в ней  определенные отпечатки,   следы,   по   своей   структуре  изоморфные  некоторой  стороне воздействующей вещи,  и составляет существо присущего  всей  природа  общего свойства  отражения".  Диалектический  материализм  различает общее свойство отражения,  присущее всей материи,  и  психическое  отражение  как  свойство высокоорганизованной материи - живой природы.  Свойство отражения составляет основу процесса познания человеком объективной действительности.  Изменения, происшедшие  в явлениях,  объектах как результат их взаимодействия позволяют познать связи объектов,  явлений, отдельные их стороны, свойства. Результаты непосредственного    или    опосредствованного   взаимодействия   предметов, процессов,  явлений служат базой и дл проникновения в  сущность  исследуемых объектов.  Преступление,  представля  собой определенную совокупность многих явлений,  предметов, процессов, совершается в окружающей его среде, а потому соприкасается   со   многими   другими   явлениями,  предметами,  процессами объективной действительности.  Вступая во взаимодействие с  окружающими  его предметами,  явлениями,  преступление  отражается  в виде следов,  состояний предметов,  динамических и статических процессов,  а также в сознании людей. Факты,  образующие событие преступления,  взаимодействуя между собой,  также могут  сохранить  отображения   отдельных   сторон   преступлени   Так   как преступление  совершается  в  определенных условиях места и времени,  ему не только сопутствуют окружающие его предметы и  явления,  они  предшествуют  и следуют  за  ним.  Преступление  находится  в  разнообразных  связях с этими группами фактов,  явлений,  предметов.  Благодаря отражению  как  результату взаимодействия   события   преступления   с  другими  явлениями  объективной действительности делается  возможным  и  его  познание.  В  ходе  совершения преступления  (иногда  до  него  и  после  него) идет и процесс формирования доказательственной  информации.  Факты,  образующие  событие   преступления, отражаются,  запечатлеваются  в  сознании  будущих  свидетелей,  обвиняемых, потерпевших,  а также в виде изменений  материальных  объектов  и  т.  д.  В соответствующем  процессуальном  порядке эти фактические данные доводятся до следователя,  судей,   которые   таким   образом   восстанавливают   картину совершенного преступления или устанавливают его отсутствие. Доказательствами в  уголовном  процессе  нельзя  называть  ни  факты,  входящие   в   предмет доказывания, ни иные факты. В мышлении человека существуют, взаимодействуют, движутся не вещи,  не предметы,  а их образы,  понятия,  сведения о них. Эти данные  о  предметах,  явлениях  -  фактические  данные,  как  уже  сказано, представляют результат воздействия предметов,  вещей,  действий,  событий на органы   чувств   свидетелей,   обвиняемых,  потерпевших.  "...  Чувственное представление не есть существующая вне нас действительность,  а только образ этой действительности". Это ленинское положение позволяет правильно раскрыть суть понятия доказательства.  Восприятие  фактов  реальной  действительности всегда происходит в субъективной форме.  Это положение не требует пояснения, когда мы говорим о  фактах,  сведения  о  которых  содержатся  в  показаниях свидетелей,  обвиняемых,  подозреваемых, потерпевших, заключениях экспертов. Факты,  сведения о которых содержатся в протоколах следственных  и  судебных действий,  также  отражаются  в сознании судей,  следователя,  понятых.  При непосредственном восприятии фактов следователем,  судьями схема формирования доказательства выглядит следующим образом: событие преступления - факт, являющийся его составной частью, но продолжающий существовать к моменту производства расследования или судебного разбирательства, - восприятие его следователем (судьями)-закрепление непосредственного восприятия в протоколе следственного действия (протоколе судебного  заседания).  Факты,  сведения о которых удостоверяются       или излагаются в иных документах,  также отражаются в сознании авторов       документов (должностных лиц,  граждан).  Субъективная форма восприятия       распространяется и на вещественные доказательства. Те или иные предметы становятся  вещественными доказательствами только тогда,  когда они отражают   (изменя   свою    структуру,    состояние)    взаимодействие    с обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, или фактами, необходимыми для установления последних.  Чтобы иметь возможность  говорить  о  свойствах предметов как о вещественных доказательствах, всегда необходима информация о времени  и  месте  обнаружения  предмета,  его   состоянии,   принадлежности конкретному  лицу  и  т.  д.  Без  протоколов  обнаружения (протокол обыска, выемки,  осмотра  места  происшествия  и  др.  )  и  осмотра  предмета   нет вещественного  доказательства.  Особенности  вещественных  доказательств - в условиях формирования их,  а не в том, что вещественные доказательства будто бы  дают  не  информацию  о  фактах  прошлого,  а служат лишь основанием для построения версий  об  этих  фактах.  Если  вещественное  доказательство  не содержит  относимой  к делу информации о подлежащих установлению фактах,  то оно не может быть доказательством,  так же как и любой другой  источник,  не содержащий  необходимых  фактических  данных.  По  мнению В.  Д.  Арсеньева, "предмет (след)...  не может вы ступать  как  сигнал  информации,  ибо  если обвиняемый и оставил его на месте происшествия,  то он все же не намеревался таким образом "информировать" следственные органы о своем пребывании  здесь, подобно  тому  как он информирует их о данном факте,  когда дает показания о совершенном преступлении".  Разумеется,  предмет со  следами  рук  по  своим физическим  свойствам отличается от устного сообщения обвиняемого.  Но следы рук (после их обнаружения и соответствующего  процессуального  оформления  и исследования), как и признание обвиняемым своей виновности, несут информацию (сведения) о доказываемых фактах. В первом случае - о пребывании обвиняемого на  месте  происшествия,  а  во втором - о самом событии преступлени Главное заключается не в намерениях обвиняемого,  а в том,  что как сообщение, так и оставленные  следы находятся в объективной связи с фактом,  имеющим значение для дела, и позволяют доказать его существование. По мнению В. Д. Арсеньева, "вещи  как  доказательства  в  силу стихийного характера их возникновения не содержат достаточно определенного кода,  т. е. заранее обусловленной системы знаков, благодаря которой мы можем воспринимать информацию... У вещественных доказательств и у доказательственных фактов настоящего  времени  как  фактов реальных   объективная   форма  совпадает  с  их  содержанием".  Эту  группу доказательств    В.    Д.    Арсеньев    именует    "материально-предметными доказательствами".  Автор,  по  нашему  мнению,  необоснованно отождествляет понятие предмета и вещественного доказательства, а также процесс образования следов,    свойств   предмета   с   процессом   формирования   вещественного доказательства.  Предмет, находящийс в том или ином состоянии или имеющий те или  иные  признаки,  следы,  не  может еще рассматриваться как вещественное доказательство.  Без восприятия  свойств  обнаруженного  предмета  человеком свойства  предмета  теряют  основные  качества  сигнала  (быть  переносчиком информации),  а содержащаяся в них информация не включается  в  поле  зрения следователя,  суда. Однако и воспринятый сигнал, несущий сведения об искомом факте,   еще   не   становится   доказательством   в   уголовном   процессе. Доказательством  он  может  стать  лишь  в  пределах соответствующим образом организованной для передачи информации правовой системы,  когда  приобретает требуемую  законом  уголовно-процессуальную  форму.  Такой системой является "предмет - человек".  Вне ее свойства и состояни  материального  объекта  не могут    стать    вещественными   доказательствами.   Процесс   формирования вещественного  доказательства  делится  на  стадии,  которым   соответствует сначала   образование  материальных  следов,  состояние  вещи,  а  затем  их восприятие  и  фиксаци  в  процессуальных  документах.  Иными  словами,  при формировании  вещественного  доказательства  имеет  место  двойное,  тройное отражение (событие преступления--предмет-человек,  обнаруживший  предмет,  - осмотр  предмета  -  фиксация  в протоколе).  Не обходимым элементом понятия вещественного доказательства вы ступает протокол осмотра  предмета  (ст.  84 УПК   РСФСР)  составление  которого  предназначено,  чтобы  зафиксировать  и передать  чувственно-наглядный   вид   предмета,   его   признаки,   имеющие доказательственное  значение.  Ту же роль формы вещественного доказательства играет и описание свойств предмета в протоколе  его  обнаружения  (протоколе обыска,  осмотра места происшествия и др. ), когда не составляется отдельный протокол осмотра предмета (ст.  179 УПК РСФСР).  В  таких  случаях  в  одном процессуальном  документе  фиксируются две группы свойств предмета,  одна из которых составляет содержание протокола следственного или судебного действия как самостоятельного вида доказательств, а другая - содержание вещественного доказательства.  Письменное сообщение о  свойствах  предмета,  изложенное  в протоколе   и   являющееся   необходимым   условием   признания   последнего доказательством,  не отличается в  принципе  от  других  форм  сообщений,  с помощью  которых  фиксируется  и  передается доказательственная информация о предмете доказывани Вещественным доказательством является не предмет, взятый сам   по  себе,  а  предмет  с  его  определенными  свойствами,  качествами, состояниями,  объективно связанными с обстоятельствами предмета  доказывания или  побочными,  промежуточными  фактами,  и  в  силу  этого  несущий  о них информацию.  Поэтому  закон  (ст.  83  УПК  РСФСР)  относит  к  вещественным доказательствам  не  просто предметы,  а предметы,  которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы  преступления  и  т.  д.  Различные связи   предмета  с  обстоятельством,  подлежащим  доказыванию,  могут  быть установлены неодновременно и в  зависимости  от  различных  факторов.  Если, например,  предмет  интересен  для следователя по месту его обнаружения,  то внешня связь предмета с обстоятельствами,  подлежащими  установлению,  может быть  вскрыта  при обнаружении и осмотре предмета,  а внутрення - при оценке всей   совокупности   доказательств.   Предмет   может   быть    связан    с обстоятельствами,   подлежащими   доказыванию,  многими  своими  свойствами, признаками.  В таких случаях объективные связи  устанавливаются  при  помощи различных доказательств: заключения эксперта, показаний свидетеля, протокола следственного (судебного) действия и др.  Так,  значение  признаков  топора, обнаруженного   при   осмотре   места  происшествия  по  делу  об  убийстве, раскрывается через содержание протокола осмотра  места  происшествия  (место обнаружения,  его положение относительно других предметов); через содержание показаний свидетеля (принадлежность конкретному лицу);  заключения  эксперта (субстрат  пятна:  кровь человека,  животного или краситель);  вещественного доказательства  (внешний  вид:  размер,  конфигурация,  цвет  пятен)  и  др. Содержание  протоколов  следственных  и судебных действий составят отражения таких свойств  и  состояний  предмета,  которые  можно  наблюдать  только  в условиях    производства    следственного    (судебного)   действия,   когда обнаруживается предмет,  вещь.  К ним,  например,  относятся:  время и место обнаружения  предмета,  его положение относительно других предметов в момент осмотра места происшествия,  помещения или местности,  обыска,  выемки.  Эти признаки,   свойства   характеризуют   предмет  в  условиях  окружающей  его обстановки.  Они не следуют за изымаемым предметом и не могут быть сохранены путем  изъятия  и  приобщения  предмета  к  делу.  Содержание  вещественного доказательства образуют только те материальные  свойства  предмета,  которые доступны   непосредственному   познанию   следователя,   судей..  Содержание заключения эксперта составляет отражение тех свойств и  состояний  предмета, которые   не  воспринимаются  непосредственно  следователем  и  понятыми,  а устанавливаются  экспертом  на  уровне  выводного   знани   Если   предметом исследования  эксперта могут быть и некоторые непосредственно воспринимаемые свойства предмета (признаки почерка,  пятно),  то содержанием его заключения всегда  будет  вывод  о  других  свойствах и состояниях предмета:  о составе вещества,  образующего  пятно  (кровь,  чернила  или  ржавчина),   о   лице, исполнившем  документ,  и  т.  д.  Все  сказанное  позволяет сделать выводы: доказательство  всегда  имеет  объективное   содержание   (отраженный   факт объективной   реальности)   и   субъективную  форму  (отражение  в  сознании конкретного субъекта) - элементы,  характерные для любого процесса познания, в  том  числе  и для процесса познания,  который происходит при формировании доказательства. Первичным, определяющим в этом единстве являются фактические данные  (содержание),  представляющие  собой  информацию  об обстоятельствах дела.  Эта информация хранится в  памяти  будущих  свидетелей,  потерпевших, обвиняемых и т.  д. Для того чтобы стать доказательством, фактические данные должны быть относящимися к делу.  Сведения,  которые не  подтверждают  и  не опровергают фактов,  имеющих значение для дела, не могут рассматриваться как доказательства.  Свойство  относимости  фактических  данных  -  обязательный признак доказательства. Другим необходимым признаком доказательства является допустимость.  Относимые  фактические  данные  должны  соответствовать  всем предъявляемым   законом   требованиям   к   порядку   и  условиям  собирания доказательств   соответствующего   вида.    Уголовно-процессуальная    форма доказательства  имеет  существенное значение,  поскольку доброкачественность доказательства  во  многом  зависит  не  только   от   объективных   свойств исследуемого   события   (отображаемое),   но   и   от  качества  источников (отображающее),  а  также  от  иных  объективных  и  субъективных  факторов, влияющих  на  формирование  и воспроизведение доказательства.  Поэтому закон устанавливает, что относящиеся к делу фактические данные могут быть допущены в  качестве  доказательств  в  том случае,  если они содержатся в конкретном источнике, относительно которого имеются необходимые гарантии, позволяющие в конечном   счете   использовать   только   достоверные  фактические  данные, содержащиеся  в  нем.  Ими   служат   показания   свидетеля,   потерпевшего, подозреваемого,     обвиняемого,     заключение    эксперта,    вещественное доказательство,  протокол  следственного  или  судебного  действия  и   иной документ (ст.  16 Основ). Точное перечисление в законе источников сведений о подлежащих установлению фактах необходимо,  чтобы не допустить использования недоброкачественных  источников.  Допущение  в уголовный процесс фактических данных,  содержащихся  в   законных   источниках,   должно   соответствовать установленному    процессуальному   порядку   в   отношении   каждого   вида доказательств.  Предъявляемые к форме  доказательств  требования  составляют важные   гарантии   достоверного  установления  обстоятельств,  под  лежащих доказыванию;   обоснования   принятых   решений;   органического   сочетания требования  раскрытия  преступлений,  изобличения  и справедливого наказания виновных и охраны прав участников  процесса.  Эти  требования  позволяют,  в частности,  обеспечить:  а)  контроль  за  полнотой  и точностью отображения исследуемого события на  тех  этапах  формирования  доказательства,  которые находились вне сферы уголовного процесса;  б) полноту и точность отображения на  тех  этапах  формирования  доказательства,  которые   входят   в   сферу уголовно-процессуальной деятельности (получение показаний,  осмотр предметов и  др.  ),  а  также  правильность  дальнейшего   использования   полученных доказательств.  Отсюда  -  установление  в  законе процессуального положения свидетеля,  потерпевшего,  обвиняемого,  подозреваемого,  эксперта;   правил осмотра    места   происшествия,   предъявления   для   опознания,   обыска, освидетельствования  и  других  следственных  и  судебных  действий   и   их процессуального   оформления;   порядка   допроса   лиц,  дающих  показания, процессуального  оформления   предметов,   свойства   которых   могут   быть содержанием вещественных доказательств,  процессуального режима оперирования от дельными видами доказательств и т.  д. Названные выше признаки и свойства специфичны  для понятия доказательств в уголовном процессе и вытекают из ст. 16  Основ.  Этими,  присущими  только  им,  особенностями  доказательства  в уголовном  процессе  отличаются  от других сведений о фактах,  применяемых в качестве доказательств в иных отраслях практической  деятельности,  а  также при  научном исследовании,  как и от вспомогательной фактической информации, используемой в судопроизводстве для построения версий и т. п. Доказательства в  уголовном  процессе,  представля собой единство фактического содержания и законной формы,  в целом служат "средствами  доказывания"  искомых  по  делу фактов.       Употребляемый иногда в литературе  термин  "средство  доказывания"  не выражает  какого-либо  особого  поняти  Им пользуются иногда для обозначения источника фактических данных.  Однако по  точному  смыслу  термин  "средство доказывания" означает то,  с помощью чего осуществляется доказывание,  т. е. доказательство.  Мы и будем употреблять этот термин как равнозначный термину "доказательство)),   обозначающему   единство   фактических   данных   и  их процессуального источника.  Перечисленные в ч.  2  ст.  16  Основ  показания свидетеля,  потерпевшего,  подозреваемого, обвиняемого, заключение эксперта, протоколы следственных  и  судебных  действий  и  иные  документы  мы  будем называть  источниками  фактических  данных.  Источником  фактических  данных применительно  к  вещественному  доказательству  является  протокол  осмотра предмета вместе с самим предметом.  Источник фактических данных входит одним из необходимых элементов в понятие  доказательства.  Для  обозначения  лица, занимающего  определенное  процессуальное положение и сообщающего сведения о фактах,  мы будем употреблять термины "источник доказательства)) и "носитель доказательства))  Выделение  источника  доказательства представляется вполне обоснованным.  Влия на содержание доказательства и определя его субъективную форму,   источник   доказательства   вместе   с  тем  не  входит  в  понятие доказательства в качестве его элемента. Источниками таких доказательств, как фактические  данные,  содержащиеся  в  показаниях  свидетеля,  потерпевшего, подозреваемого,  обвиняемого и заключении эксперта,  являются  лица,  дающие показания   и   заключени   В   законе   учитывается   при   определении  их процессуального положения,  что  именно  от  них  исходят  доказательства  о фактах, подлежащих установлению. Правильная регламентация их процессуального положения  без  учета  той  роли,   которую   они   играют   как   источники доказательств,  была бы невозможна.  Носителями вещественного доказательства будут следователь и понятые,  а также граждане,  представившие предмет.  Без указания Лиц,  обнаруживших предмет и описавших его свойства,  приобщенный к делу предмет теряет значение доказательства.  В.  Д.  Арсеньев считает,  что "применительно   к   вещественным   доказательствам  нужно  говорить  об  их "первоисточнике", каковым... будет выступать место их обнаружения и изъятия" Такой  вывод проистекает из смешения предмета с вещественным доказательством и  отождествления  процесса  формирования  вещественного  доказательства   с процессом  образования  следов.  В действительности место нахождени предмета является  одним  из  его  свойств,  признаков,  отображаемых   в   протоколе следственного  (судебного)  действия,  но  никак не источником вещественного доказательства.  Вызывает серьезные сомнения и позиция В.  Д.  Арсеньева  по вопросу  об  источниках  таких  доказательств,  как протоколы следственных и судебных действий и иные документы.  Он полагает, что автор документа как бы отделился от него, "а его место занял материальный предмет (штрихи на бумаге и  т.  п.  ),  начавший  уже  самостоятельно   существовать   как   источник доказательств".  И  далее:  "Благодаря  специфическому процессу формирования документа как доказательства в нем воедино сливаются источник  доказательств и   средство  доказывания".  Подобный  "критерий"  для  определения  понятия источника  доказательства  можно  было  бы  обнаружить  и  у  других   видов доказательств.  Заключение  эксперта,  изложенное в письменной форме,  также "отделяется" от эксперта и приобретает самостоятельное существование,  как и показания свидетеля,  обвиняемого и др., изложенные в протоколах допроса. И, конечно,  нельзя  усмотреть  "отрицательную  сторону",   порожденную   якобы особенностями "документов как источников и средств доказывания",  в том, что содержащиеся в протоколах и документах "сведения невозможно  непосредственно уточнить   и  дополнить"  То,  что  В.  Д.  Арсеньев  считает  "недостатком" протоколов следственных и  судебных  действий,  как  и  иных  документов,  в действительности представляет одну из особенностей этих видов доказательств, наличие которой указывает на  необходимость  усматривать  понятие  источника доказательств  не  в самих протоколах и иных документах,  а за их пределами, без чего невозможны проверка и оценка  соответствующих  фактических  данных. Источниками   доказательств   в   рассматриваемых   случаях  являются  лица, составившие протокол (следователь и понятые),  документ (авторы  документа), которые  в письменной форме излагают сведения о фактах,  имеющих отношение к делу.  В законе названы источники применительно ко всем видам доказательств. В соответствии с этим разработана и система гарантий, в максимальной степени обеспечивающая достоверность доказательств,  в  том  числе  направленных  на предотвращение  искажения  информации ее носителем.  Источник доказательства должен быть известен органу расследования и суду.  Знание источника  создает возможность  проследить  стадии  формирования  доказательства,  обеспечивает возможность его проверки.  Поэтому обращение к незаконному или  неизвестному источнику доказательств сведений влечет недопустимость полученных сведений в качестве доказательства.  Представление  о  доказательстве  как  о  единстве фактических  данных  и  их  источников  находит  подтверждение  в  теории ин формации,  одной из  наук,  входящих  в  комплексную  науку  -  кибернетику. Обращение к теории информации для объяснения сущности понятия доказательства правомерно,  так как "к  информации  от  носятся  все  сведения,  полученные человеком  из  внешнего  мира  при помощи органов зрения,  слуха,  осязания, обоняния" В основе теории информации (как и в основе теории доказательств  в уголовном процессе) лежит ленинская теория отражения, которая в свою очередь исходит из присущего  материи  объективного  свойства  -  свойства  отражени Базисное   значение   для   интерпретации  понятия  уголовно-процессуального доказательства в информационном смысле имеет понятие сигнала. Под сигналом в теории  информации  понимается  тот  или  иной  физический процесс,  несущий информацию о событии,  явлении,  объекте,  т.  е.  модель события,  явления, объекта.  Сигнал  являетс результатом взаимодействия не менее двух структур, например среды и человека.  Основное качество сигнала состоит в том,  что он находится  в  отношении  соответствия  с  этим  событием,  фактом.  Взаимное соответствие сигнала и события существует в определенных пределах,  так  как сигнал  отражает  лишь  часть,  отдельные  стороны событи Содержание сигнала образует информация о событии,  объекте.  Формой сигнала служит способ,  вид существования   информации   (электромагнитные  волны,  изменение  предмета, магнитная запись,  акустические колебания и т.  д. ). Без материальной формы информация  не может существовать,  перерабатываться,  передаватьс Но и одна материальная  форма,  не  содержащая  информации,  не  обладает   свойствами сигнала. "Превращение информации в самостоятельную субстанцию есть идеализм, а  сведение  ее  к  материальной   форме   есть   вульгарный   материализм". Сигнал-образ  в  отличие  от  сигнала в технических устройствах имеет и свои особенности,   которые   определяются   в   первую   очередь   специфической организацией  носителя  сигналов  -  человека.  Для  человека  сигнал-образ, несущий информацию об  объекте,  выступает  как  модель  объекта.  В  образе отражается   объект   познания,   взаимодействующий  с  активным  субъектом. Психическое отражение (восприятие,  ощущение, представление и т. п. ) фактов реальной  действительности  по  своей  форме всегда субъективно в отличие от объективной формы их существовани Неповторимость образа  объясняется  сугубо индивидуальными  особенностями  нервной  системы  и жизненного опыта каждого человека.  Психическое отражение вместе с тем материально по своей  природе, происхождению.   Оно  также  непосредственно  связано  с  нервной  системой, организмом человека и в этом смысле  существует  объективно.  В  психическом отражении  идеальное  и  материальное составляют органическое единство,  ибо мысль  есть   и   функция   нервной   системы,   и   отражение   объективной действительности  В  единстве  двух сторон психического отражения первичным, определяющим  является  материальное.  Предмет   реальной   действительности (объект познания) независим от его образа,  так же как и истинное содержание образа  не  зависит  от  субъекта.  В  гносеологическом   аспекте   различие психического  и  физического,  образа  и предмета,  сознания и материи носит абсолютный характер Доказательство в уголовном процессе,  будучи  отражением объекта,  структурно не отличается от сигнала. Оно так же, как любой сигнал, имеет содержание - фактические данные,  т. е. информацию, сведения о фактах, подлежащих   установлению   по   делу.  Показания  свидетелей,  потерпевших, заключения экспертов и  другие  источники  фактических  данных  представляют собой  ту  материальную  форму,  в  частности словесную оболочку,  в которой содержатся и при помощи которой передаются сведения, информация о фактах. От иных  сигналов  доказательство  отличается  своим специфическим содержанием, определяемым предметом доказывания по уголовному  делу,  а  также  правовыми требованиями,  предъявляемыми к носителю информации,  к порядку обнаружения, сохранения   и   передачи   сведений,    т.    е.    тем,    что    образует уголовно-процессуальную    форму    фактических    данных    и   делает   их доказательствами.  В этом смысле доказательство в уголовном судопроизводстве является  специфической разновидностью сигнала.  Все сказанное позволяет еще раз вернуться к оценке точек зрения,  сформулированных в  ходе  дискуссии  о понятии доказательства, которая предшествовала принятию Основ 1958 года. Это необходимо потому, что в теории доказательств продолжается полемика по этому вопросу,  хот "удельный вес" охарактеризованных выше точек зрения и изменилс В  частности,  некоторые  авторы  все  еще  считают  возможным  говорить   о двойственном  характере  понятия  доказательства.  Нашло своих сторонников и высказанное ранее мнение,  согласно которому под доказательствами понимаются лишь   факты,   а   источники   фактических   данных  именуются  "средствами доказывания" и не включаются в понятие доказательства.       В то  же  время в процессуальной литературе все более распространяется новое  понимание  доказательства  как  единства  фактических  данных  и   их источников  Именно  оно  и представляется единственно правильным.  В ст.  16 Основ законодатель объединил фактические данные и источники в одном  понятии доказательств  как  два  его  необходимых  элемента.  Источник и фактические данные,  взятые  сами  по  себе,  в  отрыве  друг  от  друга,  не   образуют доказательства.  Например,  показания  свидетеля  (источник),  не содержащие сведений о конкретных  фактах,  относящихся  к  делу,  не  служат  средством познания  того,  что  произошло  в  действительности,  а  потому  и не могут рассматриваться как  доказательство.  Не  может  служить  доказательством  и односложный  ответ  обвиняемого  на  вопрос,  признает ли он себя виновным в предъявленном ему обвинении. Ответ обвиняемого в форме: "Да, признаю", "Нет, не признаю" - не содержит фактических данных,  подтверждающих его виновность или невиновность,  а  выражает  лишь  психическое  отношение  обвиняемого  к предъявленному обвинению.  Не может быть доказательством предмет, не имеющий определенных признаков,  следов,  интересующих следователя и суд по  данному делу,  хотя при обнаружении и изъятии предмета (на пример, при осмотре места происшествия) предполагалось,  что  эти  признаки,  следы  имеютс  С  другой стороны,  не могут рассматриваться как доказательства в уголовном процессе и фактические данные,  взятые в отрыве от  законного  источника.  Неустранимым недостатком  двойственного  определения  доказательства  следует  считать не только  необоснованное  допущение  разрыва  между  фактическими  данными   и источниками,  в  которых они содержатся,  но и то,  что в нем приравниваются понятия,  лежащие  фактически  в  различных  плоскостях:  с  одной  стороны, соотношение фактических данных с обстоятельствами, под лежащими доказыванию, а с другой - отношение источников к фактическим данным.  Между тем  сущность понятия  доказательства  определяет  именно  соотношение фактических данных, полученных от свидетелей, обвиняемых, экспертов и т. п., с искомыми фактами. Ведь    целенаправленность    использования    доказательств   вытекает   из необходимости познания фактов прошлого событи Законодатель,  указав в ст. 15 Основ на обстоятельства,  под лежащие доказыванию по уголовному делу,  в ст. 16  Основ  от  носит  к  доказательствам  по  уголовному  делу  лишь   такие содержащиеся в законных источниках "фактические данные, на основе которых... органы дознания,  следователь и суд  устанавливают  наличие  или  отсутствие общественно  опасного деяния,  виновность лица,  совершившего это деяние,  и иные обстоятельства,  имеющие значение  для  правильного  разрешения  дела". Сторонники  двойственной  трактовки понятия доказательства в соответствии со своим мнением последовательно,  хотя и  не  правильно,  включают  в  предмет доказывания  и  доказательства  стирая  тем  самым  грань  между предметом и средством доказывани Концепция двойственного доказательства приводит к тому, что ее авторы неоднозначно характеризуют свойства доказательств. Поскольку с позиции двойственного понимания доказательства  в  качестве  самостоятельных доказательств выступают и "источник", и "доказательственный факт", постольку каждое из двух доказательств должно быть и относимым  и  допустимым.  Однако при  ближайшем  рассмотрении  оказывается,  что взятые отдельно "источник" и "доказательственный факт" такой  совокупности  свойств  не  имеют.  Источник может  быть допустимым (в силу законной формы),  но не относимым (отсутствие содержания),  а факт - относимым  (наличие  содержания),  но  не  допустимым (отсутствие  законной  формы).  Отсюда  и характеристика доказательства "как источника сведений  о  факте"  только  со  стороны  одного  его  свойства  - допустимости, а доказательства "как факта" - со стороны относимости.       Несостоятельность двойственного определения доказательства очевидна  и при   рассмотрении   структуры  прямых  и  косвенных  доказательств.  М.  М. Гродзинский в свое время утверждал,  что структура тех и других однородна  и включает   доказательственный   факт.  "Если  свидетель  в  своем  показании заявляет, что он был очевидцем убийства, совершенного обвиняемым, и если суд после рассмотрения и оценки этого показания признает его правильным,  т.  е. признает,  что   свидетель   действительно   наблюдал   указанные   действия обвиняемого,   то   отсюда   прямо   и  непосредственно  последует  вывод  о доказанности искомых фактов данного дела.  Поэтому здесь  доказательственный факт   -   наблюдение   свидетелем  действий  обвиняемого  -  явится  прямым доказательством,  а показание свидетеля  -  очевидца  -  источником  прямого доказательства" М.  С.  Строгович,  возражая М.  М.  Гродзинскому, правильно определяет  значение  наблюдения  свидетеля  как  "необходимое  условие  для образования доказательств". Однако, утверждая затем, что "доказательственный факт имеется только в косвенном доказательстве,  а в прямом его нет, так как в нем источник доказательства непосредственно устанавливает главный факт" М. С.  Строгович  допускает  две  неточности.   Во-первых,   он   отождествляет фактические данные,  содержащиеся в косвенном (как и прямом) доказательстве, с фактом объектив ной реальности и тем самым оставляет в  стороне  вопрос  о достоверности   фактических   данных  и,  во-вторых,  отождествляет  понятие доказательства с источником,  т.  е.  с одним из  элементов  доказательства. Нельзя  согласиться с М.  С.  Строговичем и в том,  что в от ношении прямого доказательства,  "в  котором  отсутствует  доказательственный  факт,  оценка доказательства ограничивается оценкой источника сведений о главном факте". В таком прямом доказательстве  действительно  отсутствует  "доказательственный факт",  понимаемый как промежуточный.  Но, как и во всяком доказательстве, в прямом содержатся фактические данные,  которые не могут быть отождествлены с объективными  обстоятельствами  преступлени При наличии прямых доказательств предмет доказывания познается следователем,  судом  не  установлением  факта наблюдения или источника, а посредством проверки и оценки как источника, так и  содержащихся  в  нем  фактических  данных.   Таким   образом,   структура доказательства  едина как для прямого,  так и для косвенного доказательства. Единство   фактических   данных   и   их   источника   характеризует   любое доказательство.  Двойственное определение доказательства, неточно выражающее его сущность,  затрудняет выяснение понятия доказательства и может  породить досадные  недоразумения  и  тем  самым  привести к ошибкам на практике.  Оно связано,  в частности,  с теми случаями,  когда следователь и суд  подменяют анализ  доказательств  перечнем  их источников и обосновывают свои вы воды о виновности обвиняемого ссылкой на показания свидетелей,  обвиняемых и другие источники,  хотя в них не содержится фактических данных, имеющих отношение к делу. Точка зрения тех авторов, которые под доказательствами понимают только факты  объективной  действительности,  а  не сведения о них,  в основе своей строится  также  на  отрыве  фактических  данных  от  их   источников.   Вся аргументация сторонников этой точки зрения направлена на то, чтобы исключить из понятия доказательства источники. Причем эта ошибка усугубляется тем, что на  место  сведений  о  фактах  (фактических  данных)  вопреки тексту закона ставятся сами факты объективной действительности. "В соответствии с Основами уголовного   судопроизводства,   -   пишет,   например,   Л.   Н.  Гусев,  - доказательствами по уголовному делу считаются только фактические данные,  т. е.  факты  объективной  реальности".  Подобное  понимание  доказательства не объясняет соотношения доказательства с  исследуемым  событием,  в  частности необходимость  собирания  сведений о фактах прошлого с тем,  чтобы на основе тех из них,  которые будут признаны  достоверными,  сделать  вывод  об  этих фактах.  Очевидно,  таким образом, что эта точка зрения не позволяет вскрыть особенности процесса доказывания и каждого вида доказательств, дать ответ на многие вопросы теории,  следственной и судебной практики.  Утверждение,  что источники сведений о  фактах  лежат  за  пределами  понятия  доказательства, равносильно  исключению  всех  операций  с  этими  источниками  из  процесса доказывани  Оно  сводит  судебное  доказывание  к  логическим  операциям   с "готовыми"  фактами.  Вопрос же о допустимости "доказательств-фактов" вообще лишается смысла.  В том,  что определение доказательства как факта  реальной действительности приводит к отождествлению доказательства с обстоятельствами исследуемого события,  можно с очевидностью убедиться,  если  с  этой  точки зрения рассматривать прямое доказательство. При таком подходе доказательство и доказываемое  обстоятельство  оказываются  тождественными.  В  несомненной связи  с  остальными  положениями  рассматриваемой  точки зрения находится и утверждение ее сторонников о том,  что не существует вопроса о достоверности судебного   доказательства,   ибо   факты   не   могут  быть  сомнительными, доброкачественными   или    недоброкачественными    Действительно,    факты, обстоятельства   реального   события   не   могут   быть  сомнительными  или недоброкачественными,  они  или  существовали,  или  не   существовали.   Но доказательства (сведения о фактах),  которыми располагают следователь,  суд, могут быть достоверными или сомнительными. От качества доказательств зависит правильность   установления   искомых   фактов.   В  свою  очередь  качество доказательства во многом зависит от свойств  источника,  в  котором  находит выражение   его  содержание.  В  связи  со  сказанным  нужно  отметить,  что требование  достоверности  не  может  быть  предъявлено  заранее  к  каждому доказательству  в  момент  его получения Допрашивая свидетелей,  обвиняемых, производя экспертизы,  осмотры и другие следственные  действия,  следователь или  суд  получает  сведения  об  обстоятельствах  событи Заранее определить достоверность полученных доказательств следователь и суд  не  могут.  Только после  проверки  и  оценки доказательств можно убедитьс в том,  какие из них соответствуют  действительности.  Именно  из  понимания  доказательств   как фактических  данных,  содержащихся  в  определенной форме (а не из понимания доказательств как объективно существующих фактов),  исходит  законодатель  в ст.  ст.  15-17  Основ,  в  ст.  ст.  68-83 УПК РСФСР,  устанавливая порядок собирания,  проверки и оценки доказательств.  Например,  в ст.  70 УПК РСФСР говорится:  "Все  собранные  по  делу  доказательства  подлежат  тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда". Здесь законодатель называет доказательствами собранные,  но  еще  не  проверенные  фактические  данные,  содержащиеся   в источниках. Отождествление доказательств с объективными фактами, в том числе и с  обстоятельствами  преступления,  приводит  и  к  другому  противоречию. Окончательное  суждение  о событии преступления и других его обстоятельствах содержится в приговоре суда.  Следовательно,  получается,  если принять  эту точку   зрения,  что  до  вынесени  приговора  в  деле  вообще  нет  никаких доказательств (фактов),  коль скоро они  еще  не  установлены  окончательно. Между  тем  понятие  доказательства необходимо именно для того,  чтобы можно было отличить доказательства  от  доказываемых  фактов,  определить  порядок использования  первых  для установления последних и регламентировать процесс доказывани Следователь,  суд должны исходить из понятия  доказательства  для того, чтобы принимать меры к обнаружению доказательств, их проверке и оценке в  ходе  расследования  и  рассмотрении  уголовного  дела,  а  не  в  момент завершения  уголовно-процессуальной  деятельности.  Понимание доказательства как факта объективной реальности не соответствует закону и практике  органов расследования  и  суда.  Это  мнение  может  внести  существенную путаницу в практику.  Например,  согласно  пониманию  доказательства  как   факта   для вынесения   обвинительного   приговора   показаний   нескольких   очевидцев, присутствовавших при совершении убийства, будет недостаточно, ибо, поскольку они показывают об одном и том же факте, налицо одно доказательство, а ст. 17 Основ требует совокупности доказательств.  Напротив,  обвинительный приговор должен  считаться  обоснованным,  если один свидетель сообщит о всех фактах, входящих в предмет доказывания (с указанной точки зрения налицо совокупность доказательств).  При  понимании  доказательства  только  как  фактов  нельзя говорить о том,  что следователь или суд обнаруживает новые доказательства в том  случае,  когда  получает  сведения  о каком-либо уже известном факте из новых источников,  хотя бы явилась необходимость в доказывании существования этого  факта.  Теряют  смысл  такие понятия,  как приобщение,  представление доказательств (о них говорится в ст.  ст.  46,  51,  53,  54, 55, 70, 84 УПК РСФСР): приобщить к делу, представить следователю, суду можно не сами факты, а источники,  в которых содержатся сведения  о  фактах.  Наконец,  названная точка зрения,  не позволяющая,  несмотря на оговорки, рассматривать в тесной связи  фактические  данные  и  их  источники  не  дает   возможности   четко отграничить     доказательства    от    сведений,    полученных    в    ходе оперативно-розыскной  деятельности,   равно   как   и   от   других   данных непроцессуального характера.       Необоснованна и ссылка  сторонников  этой  точки  зрения  на  закон  в подтверждение  правильности своего мнени В ст.  16 Основ,  ст.  69 УПК РСФСР закон  называет  доказательствами  не  "факты",  а   "фактические   данные". Употребляемая   законодателем  терминология  точно  передает  смысл  понятия доказательства. "Фактические данные" - это полученные из законных источников сведения  о  фактах,  подлежащих  установлению  по  делу,  но не сами факты, обстоятельства.  О фактах,  обстоятельствах,  которые необходимо установить, говорятся не в ст. 16 Основ (ст. 69 УПК РСФСР), а в ст. 15 Основ, ст. 68 УПК РСФСР,  определяющих  предмет   доказывани   В   ст.   16   Основ   название "доказательства"  распространяется  как  на  первую,  так  и на вторую часть статьи,  где соответственно говорится о фактических данных и их  источниках. Трактовка   доказательств  как  единства  источников  и  фактических  данных выражена и в других статьях Основ (например, ст. ст. 21, 23, 24, 25, 26, 38, 40,  43,  51).  В ст.  37 Основ законодатель прямо называет доказательствами показания  подсудимых,  потерпевших,   свидетелей,   заключения   экспертов, протоколы  и  иные документы (имея в виду,  что в них содержатся фактические данные).  "Суд первой инстанции,-говорится в этой статье, - при рассмотрении дела  обязан  непосредственно исследовать доказательства по делу:  допросить подсудимых,  потерпевших,  свидетелей,   заслушать   заключения   экспертов, осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы". Естественно,  что суд может непосредственно воспринять показания свидетелей, обвиняемого,  протокол,  но не сами "факты,  сведения о которых содержатся в этих  источниках.  Предположить   иное   -   значит   признать   возможность непосредственного  познания  судом  всех  фактов  события,  совершившегося в прошлом.  Из единого понятия доказательства в полном соответствии с Основами исходит  и  республиканское  законодательство  (ст.  ст.  69-88  УПК РСФСР). Например,  в ст.  88 сказано:  "Документы  являются  доказательствами,  если обстоятельства   и   факты,   удостоверенные  или  изложенные  учреждениями, предприятиями,  организациями,  должностными  лицами  и  гражданами,   имеют значение  для  уголовного дела" Здесь определение доказательства - документа законодатель начинает со второго элемента понятий доказательства - источника фактических  данных,  а  затем  характеризует  содержащуюся в нем информацию (описание  событий,  фактов).  Полностью  воспринято  оно  и   следственной, судебной   практикой.   Называя   доказательствами   показания   свидетелей, обвиняемого,  документ,  следователи и суды  исходят  из  того,  что  в  них содержатся фактические данные,  относящиеся к делу. Правда, в процессуальных документах  нередко  обозначают  для  краткости  термином   "доказательство" отдельный элемент доказательства,  т. е. в одних случаях фактические данные, в других - процессуальный источник сведений о факте,  смотря  по  тому,  что исследуетс   Но   при   этом   всегда   подразумевается   и  другая  сторона доказательства:  о фактических данных говорится как о доказательстве, лишь с учетом   соответствующей   формы;   обозначая  как  доказательство  источник информации о факте,  учитывают и значение самой информации.  В этих  случаях речь  идет не о понятии доказательства как факта объективной реальности и не о двойственном понятии доказательства,  а о распространительном употреблении одного  из  двух  элементов  единого  понятия  доказательства,  как  условно охватывающего все это понятие.  Определение доказательства,  данное в ст. 16 Основ,  раскрывает соотношение и между процессуальной и логической сторонами понятия доказательства  -  соотносимыми,  но  не  тождественными.  В  логике доказательством   (с  точки  зрения  процессуальной  терминологии)  является аргумент,  довод,  подтверждающий выдвинутый тезис или опровергающий  тезис, противоположный ем мысль, обосновывающая или опровергающая другую мысль.      Доказательства в уголовном судопроизводстве - это  фактические  данные,       содержащиеся в законом установленном источнике. Специфические признаки       доказательства в  уголовном  судопроизводстве.  оказывают  влияние  на       этапы и содержание процессе доказывания (см.  гл.  гл.  III,  V, VII).       Понятие доказательства в уголовном процессе связано в первую очередь с       собиранием и проверкой доказательств.  Главным образом здесь крайне  важны  специфические признаки  доказательства для того,  чтобы можно было отделять доказательства от __ иных  сведений,  применять  наиболее  целесообразные  средств  порядок обнаружения,  закреплени  фактических.  Проверенные и отобранные фактические данные,  дальнейшему  исследованию  на  уровне  рационально   Решение   пени познания,   когда   устанавливаются   обстоятельства,   входят   в   предмет доказывания,  делаются выводы о преступлении, виновности лица, его наказании и т.  д.  Для уголовно-процессуального доказывания особенности,  связанные с понятием доказательства, имеют значение и на этом его этапе, так как основой выводов  могут  быть  только  фактические данные,  собранные и проверенные в установленном законом порядке.  Сведения о некоторых  фактах,  полученные  в результате   их  непосредственного  восприятия,  также  включаются  в  общий логический процесс установления предмета доказывани Проверенные  фактические данные,  которыми  оперирует  следователь  (суд)  в  мышлении при построении выводов,  можно  условно  именовать   "доказательственными   фактами".   Они представляют  собой  достоверные знания о реальных фактах,  используемые для выводов о других фактах и общих выводов о преступлении,  виновности  лица  и его   наказании.  Так,  основываясь  на  показаниях  свидетелей,  заключении эксперта  и  других  доказательствах,  тщательно  проверенных  и   правильно оцененных,   следователь   может  утверждать,  что  подозреваемый  в  момент совершения преступления находился на этом месте или вблизи  него.  Последнее утверждение   является   достоверным   выводом,   обоснованным   знанием  об объективном факте пребывания лица в определенном месте.  Это знание послужит основой   для  построения  вывода  об  обстоятельствах  предмета  доказывани Термином "доказательственный факт" можно обозначать и  знания  об  отдельных обстоятельствах  предмета доказывани Так,  например,  если следователь после проверки  и  оценки  показаний  свидетелей-очевидцев,  заключения   эксперта установит,   что   тяжкие   телесные   повреждения   причинены  потерпевшему неизвестным лицом,  то этот вывод будет также доказательственным- знанием  о происшедшем событии преступлени Этот доказательственный факт составит основу построения  системы  выводов  об  общественной  опасности  преступления,   о виновности   с   и   степени  его  ответственности  (следовательно,  понятие доказательственного факта не означает ничего иного,  кроме знания  о  фактах реальной  действительности.  Но  отвлекаясь  от  процессуальных  требований, предъявляемых форме доказательств,  от порядка их  собирания  и  проверки  и структуру  логических  выводов,  допустимо  условно  обозначить  достоверное знание о фактах термином  "доказательственный  факт"  (т.  е.  аргументом  в логическом выводе).      Сформулированное в    законе    понятие     доказательства     является общеобязательным   правилом,   которым   необходимо   руководствоваться  при обнаружении  и  закреплении  фактических  данных,  при  проверке  и   оценке доказательств.  Возведение понятия доказательства в правовую норму оправдано и продиктовано социалистической природой советского уголовно-процессуального права,  его  содержанием и целевым назначением.  Звеном между общим понятием доказательства,  данным в  законе,  и  единичным  доказательством  выступает соответствующий   вид   доказательства   -  показания  свидетеля,  показания обвиняемого,  заключение эксперта и др. Показания обвиняемого будут общим по отношению  к  единичному  показанию  обвиняемого  и особенным по отношению к доказательству.  В свою очередь понятие доказательства в уголовном  процессе будет особенным относительно понятие доказательства в научной и практической деятельности.  Понятие доказательства,  данное  в  законе,  включает  только наиболее  существенные  признаки,  характерные  дл доказательств в уголовном процессе в целом и для каждого самостоятельного вида доказательств.  В  свою очередь  понятие вида доказательств определяется в законе,  исходя из общих, "сквозных" признаков, свойственных отдельным группам, разновидностям и т. д. Перечисление  же  всех  признаков  особенного  в общем понятии невозможно не только из-за большого их числа,  но и  потому,  что  оно  потеряет  значение общего   поняти   Понятие   доказательства,  признаки,  характеризующие  его содержание и форму,  взаимодействуют с понятиями,  относящимися к условиям и порядку  собирания,  проверки  и  оценки  доказательств.  Закон  исходит  из реальности общего,  особенного и отдельного, когда устанавливает требования, которым   должно   удовлетворять  каждое  доказательство,  когда  определяет правовую природу отдельных  видов  доказательств,  процессуальный  режим  их формирования и проверки.

        ¶N 2. ДОПУСТИМОСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ§

     Понятия допустимости   и  относимости  являются  основополагающими  для       решения вопроса о пригодности или непригодности фактических данных для       использования  в  качестве  доказательств  по уголовному делу.  Будучи       взаимосвязанными   и   взаимообусловленными   свойствами,   признаками       доказательств,  допустимость  и  относимость  характеризуют  различные       стороны последних.  Допустимость  есть  пригодность  доказательства  с       точки зрения, законности источников, методов и  приемов  получения  сведений  Под   относимостью   доказательства понимается   наличие   связи   доказательства   по  содержанию  с  предметом доказывания или вспомогательными фактами,  служащими  для  его  установления (см.  N 3 гл.  IV). Конечно, проверка допустимости и относимости фактических данных по уголовному делу тесно переплетаетс И не  только  потому,  что  для решения   вопроса   о   допустимости   доказательства   нередко   приходится дополнительно собирать относящиеся к этому  вопросу  сведения  (о  состоянии здоровья свидетеля, подлинности документа и т. п. ), но и потому, что именно законность источников,  методов  и  приемов  гарантирует  полноту  собирания относящихся   к   делу   доказательств,  как  и  своевременное  установление неотносимости части имеющихс фактических данных.  В то  же  время  надо  все время  иметь  в виду и различие этих двух свойств доказательства.  Выяснение каждый раз и того и другого свойства  -  это  одно  из  необходимых  условий обеспечения     всесторонности,    полноты,    объективности    исследования обстоятельств дела.  В процессуальной литературе  известное  распространение получила   точка   зрения,   согласно   которой  допустимость  доказательств определяется заранее законом, а относимость доказательств определяется судом (органом  расследования),  "исходя  из задачи установления истины по данному конкретному делу".  Это мнение нельзя признать вполне точным. Закон в равной степени  определяет  условия  решения  вопроса  как  о  допустимости (нормы, установившие круг источников фактических данных и правила их получения), так и  об  относимости доказательств (нормы,  определяющие предмет доказывания). Следователь,  суд выясняют,  соответствуют ли конкретные фактические  данные этим требованиям закона.  Иными словами,  закон дает обобщенный критерий для решения в каждом конкретном случае вопроса о наличии свойств  относимости  и допустимости;  само  же решение,  которое должно соответствовать требованиям законности и обоснованности,  принимается органом,  ведущим производство  по делу.  Рассмотрим  теперь более подробно понятие допустимости доказательств. Как  уже  было  отмечено,   речь   идет   о   таком   необходимом   свойстве доказательства,  как  его  соответствие  требованиям  процессуального закона относительно  источника,  условий,  способов  получения  и   процессуального закрепления фактических данных о существенных обстоятельствах дела.  Задачи, стоящие   перед   советским   правосудием,    обусловливают    необходимость соответствующих   гарантий   достоверности   и  полноты  доказательственного материала  и  его  убедительности,  а  также  соответствие   его   характера нравственному  и  правовому  сознанию  трудящихс  Правила собирания (а также обнаружения и закрепления) фактических данных о существенных обстоятельствах дела  как  раз и представляют собой теоретически и практически обоснованные, надежные гарантии доброкачественности сведений,  полученных  соответствующим путем.   Таким   образом,   требования   относительно  процессуальной  формы доказательств,  процессуальный режим доказывания в целом служат тому,  чтобы установить истину, реализовать всю совокупность задач судопроизводства. Если процессуальные правила собирания доказательств  нарушаются,  то  оказываются под  угрозой полнота и достоверность доказательственного материала;  поэтому установление   допустимости   доказательств   -   необходимое   условие   их использования  по  делу.  Правила  о допустимости отграничивают прежде всего информацию,  могущую иметь доказательственное значение,  от  полученной  без соблюдения этих правил.  Эти правила обусловливают,  далее,  возможность или невозможность использования полученной информации в  качестве  доказательств определенного вида. На обоих этих этапах, когда устанавливается, обладает ли данная информация свойством допустимости, анализируется, от кого она исходит и  кто ее собирает,  содержание и последовательность осуществленных действий (способ собирания),  характер и результаты фиксации собранной информации (ее сохранения и передачи в процессе производства по делу).      Можно выделить следующие условия допустимости  фактической  информации, собираемой по делу:  а) известность и возможность проверки ее происхождения; б) компетентность и осведомленность лиц, от которых она исходит и которые ее собирают;  в)  соблюдение  общих  правил  доказывания;  г) соблюдение правил собирания данных определенного вида, гарантирующих от неполноты и искажений; д)  соблюдение  правил,  гарантирующих полноту и точность фиксации собранной информации в деле; е) отказ от включени в нее догадок, предположений.       Формулируя правила    о   допустимости   доказательств,   законодатель осуществляет это прежде всего в позитивной форме  с  тем,  чтобы  направлять самый  процесс  доказывани  Достижению указанной цели служат данные в законе характеристики доказательств и доказывания (ст. ст. 14, 16, 17 Основ), как и исчерпывающий  круг допустимых источников фактических данных,  могущих иметь доказательственное значение.  При этом закон не только называет их,  но дает характеристику каждого вида доказательств (ст. ст. 74-77, 80, 83, 87, 88 УПК РСФСР),  как и  способов  их  получения  и  фиксации.  Определя  характерные признаки   каждого   вида   доказательств,   закон   регламентирует  вопросы допустимости отчасти и в негативной форме,  т. е. путем запрета использовать в  качестве доказательств те или иные материалы.  Так,  УПК предусматривает, что не могут быть  приняты  в  качестве  доказательств  фактические  данные, содержащиеся  в  показаниях  свидетелей  и  потерпевших,  если эти лица не в состоянии указать источник своей осведомленности  о  сообщаемых  ими  фактах (ст. 74 УПК РСФСР). Иными словами, показания свидетелей и потерпевших только тогда имеют доказательственное значение,  "когда  они  содержат  фактические данные,  воспринятые или установленные указанными лицами непосредственно или известные им со слов других достоверно установленных лиц До  тех  пор,  пока источник   осведомленности   лица   остается   неустановленным,  информация, поступившая от него,  может быть использована лишь  для  разработки  версий, розыска   и  т.  д.  Из  правил,  регулирующих  допустимость  доказательств, вытекает,  в  частности,  что:  а)  в  качестве  доказательств  могут   быть использованы   лишь   фактические   данные,   зафиксированные   по   делу  и рассмотренные в процессе производства  по  нему.  Недопустимы,  например,  в качестве  доказательств материалы,  не приобщенные к данному делу или хотя и приобщенные к нему,  но не рассмотренные, например, в судебном заседании; б) оперативная   информация,  как  и  другие  фактические  данные,  не  имеющие процессуальной  формы,  необходимо  присущей  доказательствам  определенного вида, не может заменить доказательственную информацию. Предметы и документы, обнаруженные оперативным путем,  могут  рассматриваться  как  доказательства лишь постольку,  поскольку после их "физического" обнаружения последовало их процессуальное собирание,  в ходе которого  к  ним  был  полностью  применен режим,  определяющий допустимость вещественных или письменных доказательств. Сказанное  относится  и  к  случаям  обнаружения   и   представлени   органу расследования  и  суду  различных  предметов  и  документов,  могущих  иметь доказательственное  значение,  гражданами,  представителями  общественности, должностными лицами (см. гл. XI, XII); в) в качестве доказательств допустимы лишь те фактические  данные,  форма  которых  соответствует  предусмотренной законом   для  доказательств  соответствующего  вида  во  всех  существенных признаках,  а не в части из них.  Например,  не могут быть использованы  при доказывании фактические данные, сообщенные в анонимных письмах и заявлениях, ибо следователь и суд лишены возможности их  проверить.  Хотя  и  облеченные внешне в форму документа, анонимные письма и заявления таковыми не являются, так как в них отсутствует  существенный  признак,  указанный  вот.  110  УПК РСФСР,--наличие данных о лице,  от которого исходит заявление.  Точно так же не могут быть использованы в  качестве  доказательств  заключение  эксперта, заинтересованного  в  исходе  дела (ст.  67 УПК РСФСР),  показания лица,  не могущего  быть  свидетелем  (ст.  72  УПК  РСФСР.  Нарушение   такого   рода требований,  предъявляемых  законом  к собиранию доказательств определенного вида,  означает,  по существу,  получение  фактических  данных  ненадлежащим способом  и  всегда  влечет,  поскольку  невозможно устранить нарушение (см. дальше),  признание этих данных недопустимыми в качестве доказательств,  так как создается неустранимое сомнение в их достоверности. Следует вместе с тем отметить неправильность попыток сформулировать не предусмотренные  в  законе ограничени   допустимости   для   использования   в  качестве  доказательств фактических данных определенного вида.  Нельзя,  в частности, раз и навсегда определить минимальный возраст, который требуется для того, чтобы лицо могло быть допрошено  в  качестве  свидетел  Способность  быть  свидетелем  -  это способность   наблюдать,   запоминать   и   правильно  описать  в  сообщении следователю,  суду  существенные  признаки  какого-либо  события,   явления, предмета  и  т.  п.  Такая способность зависит как от индивидуальных качеств лица,  так и от условий наблюдения,  характера наблюдаемого явления и других обстоятельств.  Поэтому  вопрос  о  ее  наличии или отсутствии не может быть решен в общей форме,  исходя только из возраста лица,  - это  привело  бы  к утрате в некоторых случаях важной доказательственной информации. Вопрос этот должен решаться применительно к особенностям конкретного уголовного дела  (в том  числе  и путем назначения экспертизы).  Не основаны на законе и попытки произвольно расширить перечень  лиц,  которые  не  могут  быть  допрошены  в качестве  свидетелей,  например,  за  счет включения оперативных работников, осуществлявших задержание преступника;  ревизоров,  на основании  материалов которых  возбуждено  уголовное  дело;  лиц,  присутствовавших  до  вызова  в качестве свидетелей в зале судебного заседания, и т. д.       Верховный Суд СССР в постановлении по Делу М.  и Г.  специально указал на принципиальную возможность допроса  работников  милиции,  наблюдавших  за действиями преступников и задержавших их. Аналогичное указание дал Верховный Суд СССР и о допустимости допроса  инспектора  охраны  труда  или  ревизора, собравшего  материалы  для  возбуждения  уголовного  дела.  Это  и  понятно. Сведения о фактах,  которые могут содержаться  в  сообщениях  указанных  лиц (например,   об  обстоятельствах  задержания;  о  предшествующих  задержанию действиях  преступников;  о  ходе  ревизии  и  поведении   участвовавших   и присутствовавших при ней лиц),  нередко являются незаменимыми; в то же время в отношении  этой  информации  должны  быть  соблюдены  все  без  исключения процессуальные  правила  собирания  и проверки показаний.  Другое дело,  что возможная заинтересованность свидетеля в исходе дела или его осведомленность о   содержании   некоторых   доказательств  должны  учитываться  при  оценке показаний.  Наконец,  не  основаны  на  законе  и  попытки  ограничить  круг допустимых  доказательств  -  документов  (ст.  88  УПК  РСФСР)  письменными сообщениями, исходящими от предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц;  г) в случаях,  когда закон предусматривает обязательность использовани определенного способа доказывания или  определенный  комплекс  доказательств для  установления  того  или  иного  факта,  обстоятельства,  соответственно расширяется круг условий  допустимости.  Так,  недопустимо  для  доказывания признание  обвиняемого,  не подтвержденное другими доказательствами (ст.  77 УПК РСФСР);  недопустимы для доказывания показания  свидетеля,  относительно способности которого правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, существуют сомнения, не опровергнутые заключением эксперта и т. п. Доказательства,  относящиеся к обстоятельствам, установление которых требует обязательного производства экспертизы (ст.  79 УПК РСФСР),  допустимы лишь в сочетании  с заключениями экспертов,  но не взамен их;  д) в случаях,  когда закон из "сквозного" перечня способов  собирания  и  проверки  доказательств выделяет  способы,  на  использование  которых  правомочны  не  все  органы, осуществляющие  производство  по  уголовному  делу,   необходимым   условием допустимости   доказательств   определенного   вида  является  и  наличие  у собравшего   их   органа   правомочий   на   производство   соответствующего следственного действия,  например допроса обвиняемого (см.  подробно гл. Х); е) допустимость доказательств - показаний,  протоколов  и  иных  документов, заключений - предполагает,  что их содержание фиксирует и источник получения информации (источник  осведомленности)  лицом,  дающим  показания,  а  равно исполнителя   документа,   составленного   не   в  связи  со  служебной  или общественной деятельностью,  либо (если речь идет о служебном,  общественном документе  или  о  заключении эксперта) фиксирует источник осведомленности и компетентность его исполнител Фиксация источника  осведомленности  означает, во-первых,    что    указывается,   воспринимались   ли   сообщенные   факты непосредственно почерпнуты ли сведения о них из документов (каких  именно  и как  полученных),  из  устных  сообщений  других  лиц  (каких  именно  и как полученных).  Причем,  если  речь  идет   о   производных   доказательствах, сформированных   через   несколько   последовательных   "ступеней"  передачи информации,   условием   допустимости   является   фиксация   в   содержании доказательства всех этих "ступеней",  поскольку иначе нельзя будет проверить полноту сообщения и  отсутствие  в  нем  существенных  искажений.  Указанный аспект  допустимости включает требование обоснованности выводов,  обобщенных суждений,  включенных допрашиваемым лицом, исполнителем документа, экспертом в  содержание  своего  сообщени  Всякое  надлежащее  изображение  (описание) предмета есть,  по мысли Ф.  Энгельса, в то же время его объяснение. Поэтому отделить  описание  фактов  от  обобщенных суждений в показании,  документе, заключении  можно  только  теоретически.  В  то  же   время   контролировать обоснованность   обобщенных   суждений  можно  и  нужно.  Отсюда,  например, характеристики,   содержание   которых    исчерпывается    немотивированными утверждениями  типа:  "часто  устраивал скандалы и драки",  "недобросовестно относился к трудовым обязанностям",  "систематически пьянствовал" и т.  п.,- сами  по  себе  не  имеют  доказательственного значения,  недопустимы в этом качестве  Наряду  с  признаком  осведомленности  автора  сообщения  условием допустимости  официальных документов,  заключений экспертов является признак компетентности       исполнител       Применительно       к       документам справочно-удостоверительного  характера  он  вытекает из ст.  88 УПК РСФСР и реализуется  в  указании  на  должностное   положение   исполнителя   (лица, подписавшего   документ).   Применительно   к  заключению  эксперта  признак компетентности вытекает  из  ст.  ст.  78,  80,  82  УПК  РСФСР  и  включает правомочие  на производство экспертизы,  обладание необходимыми специальными познаниями для исследования ее  предмета  и  для  применения  тех  или  иных конкретных  методов.  Как видно из изложенного,  характеристика допустимости включает и признаки,  относящиеся к содержанию доказательства, поскольку оно отражает  или  должно  отражать все этапы II условия формирования и передачи данной  информации.  Вместе  с  тем  было  бы  теоретически  и   практически неправильно  разрывать  понятие  допустимости  по  форме  и  по  содержанию. Признаки допустимости,  относящиеся к процессуальной  форме  доказательства, существенно влияют на полноту и точность его содержани И наоборот,  признаки допустимости,  относящиеся к содержанию доказательства,  фиксируют в  то  же время  соблюдение  процессуальной  формы  его  собирания  и проверки.  Таким образом,  еще  раз  констатируется  неразрывность  процессуальной  формы   и информационного  содержания  единого понятия доказательства на процессуально информационном этапе доказывани Нарушение процессуальных правил собирания  и проверки доказательств не может, с учетом изложенного, не вызвать сомнений в допустимости соответствующих фактических данных,  так как нарушаются те  или иные гарантии их достоверности,  точности и полноты (отсутствия существенных искажений и пробелов).  Допустимость доказательств в этих случаях связана  с возможностью  или  невозможностью  устранить  эти сомнения,  иными словами - устранить или "нейтрализовать" допущенные  нарушени  Для  этого  необходимо, во-первых,  "реконструировать" с помощью имеющихся и дополнительно собранных доказательств фактический ход следственного (судебного) действия  для  того, чтобы  установить,  характеризуют  ли  отмеченные дефекты его содержание или речь идет лишь о  дефектах  фиксации  его  хода  и  результатов.  Во-вторых, необходимо сопоставить фактические сведения,  полученные в результате такого следственного действия,  с совокупностью других имеющихся  (и  дополнительно собранных)  доказательств для решения вопроса о реальном влиянии допущенного процессуального нарушения на их достоверность,  точность, полноту при данных конкретных   условиях.   Как   уже   неоднократно  подчеркивалось,  значение процессуальной формы,  ее  неразрывная  связь  с  содержанием  прежде  всего заключаются   в   том,   что   ее   пороки  оказывают  влияние  на  сущность доказательства. Условия и способы собирания и закрепления фактических данных об   обстоятельствах  дела  регламентированы  процессуальным  законом  таким образом, чтобы в максимальной степени гарантировать достоверность полученных доказательств.  Всякое  нарушение  этих  норм  может  привести  к тому,  что полученные доказательства окажутся недостоверными.  Поэтому в  этих  случаях при  решении  вопроса о допустимости необходимо отдельно выяснить,  можно ли устранить в конечном счете допущенные нарушения,  проверить и  разрешить  по существу   возникшие   сомнения,  а  также  хотя  бы  частично  использовать фактические данные,  полненные в этих условиях. Закон не формулирует единого для  всех  случаев  решения  вопроса о допустимости результатов следственных действий,  произведенных с нарушением процессуальных правил.  Вопрос о  том, как  подходить  к  оценке  последствий  допущенных  нарушений,  недостаточно разработан и в процессуальной литературе.       Представляется, что  в  каждом  конкретном случае необходимо учитывать несколько  моментов.  Прежде  всего  необходимо  определить,  не  носит   ли нарушение  преступного  характера  или не затрагивает ли положений,  которых законодатель отнес к числу основных для судопроизводства  в  целом  или  для соответствую щей стадии процесса (в том числе ст.  ст. 4, 12, 15-20, 23, 32, 35-43,  58 и др.  УПК  РСФСР).  Бесспорно,  что  доказательство,  полученное преступным путем или с нарушением основных положений судопроизводства,  хотя и не носящим преступного характера,  - недопустимо.  Такое  решение  вопроса диктуется   требованиями   социалистической  законности  и  коммунистической нравственности.  Не  говоря  о  том,  что   такого   рода   действия   лица, производящего   дознание,   следователя,  прокурора,  судьи  всегда  создают неустранимое  сомнение  в  достоверности  полученных   фактических   данных, авторитет,   воспитательное   значение   процесса   нельзя   обеспечить  без решительной борьбы с самой возможностью подобных нарушений. Поэтому при всех условиях   необходимо  не  только  привлекать  к  ответственности  и  строго наказывать лиц,  преступно  нарушивших  закон  или  хотя  и  не  совершивших преступления,     но     допустивших    нарушение    принципов    советского судопроизводства, но и признавать недопустимыми доказательства, полученные в результате  такого  нарушени  В  названных случаях фактические данные должны быть  признаны  недопустимыми   без   дальнейшего   обсуждения   вопроса   о достоверности.  В частности,  именно та кие последствия наступают в случаях, когда допрашиваемый был вынужден к даче показаний  в  результате  применения угроз  или иных незаконных действий со стороны лица,  производящего дознание или предварительное следствие.  Недопустимыми будут  и  фактические  данные, полученные,  как  об  этом  уже  говорилось,  лицами,  не  имеющими права на производство следственных действий,  или  от  лиц,  которые  не  могли  быть свидетелями, экспертами; данные, полученные с нарушением права на защиту или в результате незаконного обыска, и т. п. Если же речь идет о нарушении более частных    правил,   определяющих   собирание   и   проверку   доказательств определенного вида,  иногда можно устранить эти нарушения,  "нейтрализовать" их  последствия  или  - при невосполнимости пробелов - частично использовать фактические данные,  полученные в результате соответствующего  следственного (судебного)  действия  Так,  если  имеются  пробелы  в  протоколах действий, проводящихся с участием понятых,  последние могут быть допрошены в  качестве свидетелей относительно фактического хода обыска,  осмотра и т. п. Пробелы в протоколах следственных  действий.  осуществлявшихся  без  участия  понятых, могут  быть  восполнены  допросами  основных участников этих действий.  Так, свидетель в ходе судебного допроса может подтвердить,  что его  показани  на предварительном   следствии   были   записаны  правильно,  хотя  он  вопреки установленному порядку не подписал по недосмотру следователя каждую страницу протокола.  Дополнительные  допросы  участников  следственных действий могут нейтрализовать некоторые отступления не только от по рядка фиксации их  хода и  результатов,  но  и  от  порядка  самого  их  производства,  обосновав  в конкретном случае отсутствие вредных последствий допущенного отступлени Так, обвиняемый, подавший обоснованную жалобу на то, что ему, несмотря на просьбу об  этом,  не  была  предоставлена  возможность  записать   свои   показания собственноручно может,,  тем не менее, под твердить, что следователь записал их правильно.  В  этих  случаях  нет  никаких  оснований  считать  показания недопустимыми в качестве доказательства. В ряде случаев пробелы в протоколах следственных  действий  могут  быть  восполнены  с  помощью   дополнительных документов;  например, отсутствие в протоколе указания на дату допроса может быть восполнено приобщением повестки,  справки  администрации  следственного изолятора  и т.  п.  Не становятся "автоматически" недопустимыми фактические данные,  зафиксированные в протоколе соответствующего следственного действия и   в   случае  допущенной  неточности  в  написании  фамилии  кого-либо  из участников;  в большинстве случаев подобная  ошибка  может  быть  исправлена приобщением  справки.  Точно  так  же  отсутствие  в  протоколе тех или иных удостоверительных  записей  о  соблюдении  предусмотренных  законом  условий производства следственного действия (например, о предупреждении свидетеля об ответственности за отказ или уклонение от дачи  показаний  и  дачу  заведомо ложных показаний) не влечет автоматически вывода о том,  что соответствующие условия не были соблюдены,  но лишь создает своеобразную  презумпцию  этого, могущую  быть  опровергнутой.  Например,  дополнительным  допросом свидетеля может  быть  установлено,  что  ответственность  за  дачу  заведомо   ложных показаний  ему  фактически  разъяснялась,  хотя это не отмечено в протоколе. Методом "исправления" нарушенной процессуальной  формы  доказательств  может быть  и  производство  других  следственных  действий,  чтобы  выявить те же фактические данные и проверить таким образом полноту  и  точность  сведений, содержащихся   в   доказательстве,   допустимость  которого  поставлена  под сомнение.   Представляется,   что   высказанная   точка   зрения   полностью соответствует  линии  надзорной  практики  органов  прокуратуры  и  суда,  в соответствии с которой при решении вопроса о допусти-  -мости  доказательств необходимо  в  каждом  конкретном  случае  не  только фиксировать допущенное нарушение (отступление),  но и выяснять  наличие  или  возможность  судебной (следственной)  ошибки,  последовавшей  или могущей последовать в результате этого нарушени В практике Верховного Суда  СССР  последовательно  проводится тезис о необходимости выяснять в каждом случае влияние допущенного нарушения на достоверность собранных по делу доказательств. Может возникнуть ситуация, при  которой,  несмотря  на  принятые меры:  а) невозможно повторно провести следственное действие; б) не удается выяснить искомый факт иным способом: в) допрос  участников следственного действия и иные дополни-.  тельные действия не позволяют восполнить пробелы в доказательстве или приводят к выводу,  что нарушения  установленных  правил  действительно  имели  место;  г)  характер нарушений создает сомнения  в  полноте  и  точности  полученных  фактических данных.  И тогда встает вопрос,  можно ли использовать такое доказательство, оказавшеес  незаменимым   и   невосполнимым.   Ответ   может   быть   только отрицательным.       Было бы неправильно считать,  что невосполнимые существенные нарушения установленных     правил     собирания    доказательств    лишь    ослабляют доказательственную силу результатов или превращают прямые  доказательства  в косвенные. Каждое доказательство - будь то прямое или косвенное - лишь тогда может быть положено в основу решения дела,  когда оно  допустимо.  По  этому существенные процессуальные нарушения,  допущенные при собирании фактических данных и неустраненные (не "нейтрализованные"), обусловливают недопустимость этих   данных  в  качестве  доказательств.  Правило  о  том,  что  вопрос  о допустимости  фактических  данных,  собранных  с  нарушением  тех  или  иных процессуальных  правил  доказывания,  решается  в зависимости от возможности устранить эти  нарушения  или  "нейтрализовать"  их  последствия,  полностью распространяется на случаи, когда неустранимые на рушения имели место лишь в определенные моменты  производства  следственного  действи  Так,  обыск  или осмотр  мог  проводиться  без понятых лишь до (после) определенного момента; очная ставка,  начавшаяся оглашением ранее данных показаний ее участников по определенному   вопросу,   по   другим   вопросам   проводилась  в  порядке, установленном законом  (ранее  данные  показания  оглашались  после  дачи  и фиксации  показаний на очной ставке);  в ходе допроса лишь некоторые вопросы являлись наводящими и т.  п.  В этих и подобных случаях допущенные нарушения носят  существенный  характер  и  порождают неустранимые сомнения в качестве фактических данных, собранных в те моменты, когда они были совершены. Однако этими  фактическими данными не исчерпываются все результаты соответствующего следственного действи Часть объектов в  рассматриваемом  случае  могла  быть обнаружена  в  присутствии  понятых,  часть  показаний  на очной ставке и на допросе  могла  быть  дана  без   подсказывающего   влияния   преждевременно оглашенных  показаний  и  наводящих  вопросов и т.  д.  Представляется,  что поскольку "дефектная" и "недефектная" информации в содержании доказательства могут быть разделены,  допустимость последней не вызывает сомнений. Имеет ли значение причина нарушения при решении вопроса  о  допустимости  в  качестве доказательств  фактических  данных,  полученных  с нарушением процессуальных правил?       Такой причиной могут быть небрежность, неопытность лица, производящего следственное действие,  или наличие исключительных обстоятельств,  сделавших "физически"   невозможным  или,  по  крайней  мере,  весьма  затруднительным соблюдение тех или иных правил. Применительно к последнему случаю речь идет, например,  о  производстве осмотра или обыска в месте,  где невозможно найти двух понятых,  не заинтересованных в исходе дела  (ст.  135  УПК  РСФСР),  а отложение  следственного действия привело бы к утрате существенных сведений. Подобный характер имеет и ситуация,  возникающая при производстве допроса  в месте,  в котором нельзя принять меры к тому,  чтобы недопрошенные свидетели не   общались   между   собой   (ст.   158);   при    производстве    выемки почтово-телеграфной   корреспонденции   в   отдаленной  и  трудно  доступной местности, если штат учреждения связи состоит из одного человека, в то время как  по  закону  нужно присутствие не менее двух понятых из числа работников этого учреждения (ст.  174),  и т.  д.  Представляется,  что во всех этих  и подобных  случаях  выяснение  причины  нарушения  значимо  лишь  для решения вопроса  о  характере  ответственности  лица,   производящего   следственное действие.  Допустимость  же  результатов последнего в качестве доказательств всегда связана с тем,  можно ли устранить нарушения или "нейтрализовать"  их последстви  Так,  вынужденное  производство  выемки с участием понятых не из числа работников учреждения связи не делает результаты выемки недопустимыми, если  установлено,  что понятые были надлежаще проинструктированы и в полной мере  выполнили  свои  обязанности.  Вопрос  о   допустимости   в   качестве доказательств  показаний  свидетелей,  обменявшихся  перед  началом  допроса сведениями о предмете  последнего,  решаетс  в  зависимости  от  результатов проверки  этих  показаний.  Вопрос  о допустимости результатов осмотра места происшествия или личного обыска, осуществленного по объективным причинам без понятых,  решается, как уже говорилось, в зависимости от результатов допроса его участников и т.  д.  При этом в конкретных случаях необходимо  различать недопустимость   фактических   данных  вообще  в  качестве  доказательств  и недопустимость их в качестве  доказательств  определенного  вида  (в  данной процессуальной форме). В частности, если следственное действие производилось должностным лицом,  могущим в принципе осуществлять производство по делу, но не имеющим соответствующих процессуальных правомочий по конкретному делу, но в ходе его производства и закреплени результатов  соблюдались  все  правила, предусмотренные  законом,  полученные  таким путем фактические данные могут, как представляется,  быть использованы при доказывании,  но с  отнесением  к другому виду доказательств.       Так, показания лица,  допрошенного  до  возбуждения  уголовного  дела, могут рассматриваться как заявление (ст.  110 УПК РСФСР) или объяснение (ст. 109);  показания "обвиняемого",  полученные лицом,  производящим дознание по делу,    по    которому   обязательно   предварительное   следствие,   могут рассматриваться как показания подозреваемого (ст.  119).  При таком  решении вопроса обязательно повторное производство следственных действий взамен тех, результаты  которых   "трансформировались"   по   процессуальной   форме   в доказательство   иного   вида.   Вместе   с   тем   сохраняется  возможность использования в доказывании и ранее  полученных  материалов  для  про  верки результатов   повторно  проводимых  действий.  Таким  образом,  допустимость доказательства,  полученного в результате действий органов расследования или суда,   в   ходе   которых   допускались   нарушения  процессуальных  правил (отступления от них),  зависит от: а) характера нарушения (пробела), которое не должно создавать неустранимых сомнений в достоверности полученных данных; б)  фактического  восполнения  про  белов  и   "нейтрализации"   последствий нарушений с тем, чтобы устранить возникшие сомнени Отсутствие хотя бы одного из этих условий влечет  недопустимость  доказательства.  Позиция  советского законодателя,  процессуальной  теории,  следственной  и судебной практики по вопросу  о  допустимости  доказательств,   органически   сочетающая   задачи обеспечения   законности,   установления   истины,   охраны   прав  граждан, принципиально противоположна  позиции  буржуазного  законодателя,  теории  и практике буржуазной юстиции. Нормы о допустимости доказательств, имеющиеся в законодательстве,   как   и   многочисленные   решения   судебных    органов капиталистических   государств,   ясно   раскрывают  классово  эгоистическую сущность буржуазного "правосудия".

        ¶N 3. ОТНОСИМОСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ§

     Под относимостью  доказательств  понимается  связь  между   содержанием последних  и  обстоятельствами,  входящими в предмет доказывания,  или иными данными,  имеющими  значение  для  правильного  расследования  и   судебного разбирательства  дела  (ст.  131 УПК РСФСР).  Наличие такой связи определяет возможность  восстановления  на  основе  доказательств  фактической  картины исследуемого  событи  Иногда  говорят  об  относимости  не доказательств как фактических  данных,  существующих  в  единстве   процессуальной   формы   и информационного   содержания,   а   устанавливаемых   ими   так   называемых "доказательственных фактов" Но,  во-первых, значительная часть доказательств непосредственно устанавливает обстоятельства,  входящие в предмет доказывани Во-вторых,  - и это главное - доказательственный факт в том смысле,  который имеют в виду процессуалисты, использующие данное понятие, представляет собой факт прошлого, устанавливаемый сведениями, содержащимися в доказательстве, и могущий  быть использованным в свою очередь как аргумент в логическом смысле слова для того,  чтобы сделать вывод о существовании других фактов (входящих в  предмет  доказывания).  Очевидно,  что  в производстве по делу до момента вынесения решения мы оперируем не доказательственными фактами, как таковыми, а  фактическими  сведениями  о  них.  Поэтому  свойство  относимости,  как и свойство допустимости,  характеризует содержание доказательства.  Если бы мы ограничились   рассмотрением  относимости  только  применительно  к  фактам, установленным выводным путем из доказательственной информации,  мы  лишились бы "компаса" для отбора самой этой информации из массы сведений,  не имеющих значения для дела.       Решение вопроса    об    относимости    доказательства    предполагает исследование двух моментов.  Во-первых,  входит ли  факт,  для  установления которого  привлекается  данное  доказательство,  в предмет доказывания или в число  промежуточных  и  иных  вспомогательных  фактов,  выяснение   которых необходимо  при  проверке  версий  и доказательств.  Во-вторых,  способно ли доказательство,  с учетом его содержания, этот факт устанавливать. Указанные два  момента тесно между собой связаны;  вместе с тем их можно рассматривать как две стороны относимости доказательств,  каждая из  которых  должна  быть выяснена.  Анализ  следственной  и  судебной  практики свидетельствует,  что ошибки при решении вопроса об относимости доказательств в  конкретных  делах нередко связаны с забвением этого обстоятельства. В частности, из значимости факта,  к  установлению   которого   стремится   следователь,   суд   подчас "автоматически"  делает  вывод об относимости представляемого доказательства (без проверки его связи  с  доказываемым  фактом).  Другая  ошибка:  решение вопроса   об   относимости   сводится   исключительно   к   выяснению  связи доказательства и факта,  в  подтверждение  которого  оно  привлекается,  без выяснения   того,   относится   ли  сам  этот  факт  к  числу  существенных. Предотвращение  этих  ошибок  возможно,  если  в  каждом  конкретном  случае относимость   собираемой  фактической  информации  будет  рассматриваться  с позиций возможного места этой информации в системе Доказательств по делу, т. е.  возможности  ее использования,  по крайней мере,  для одной из следующих целей:  а) установления обстоятельств,  входящих в предмет  доказывания;  б) обнаружения  других  доказательств (сведения о местонахождении,  содержании, возможных препятствиях к  контакту  с  носителем  информации,  искажениях  и пробелах   содержания,  которые  надо  будет  иметь  в  виду  при  собирании соответствующих  доказательств)  в)   установления   промежуточных   фактов, совокупность  которых  позволяет в конечном счете установить обстоятельство, входящее в предмет  доказывания  г)  "дублирующего"  установления  фактов  и обстоятельств, уже установленных другими доказательствами в целях проверки и усиления надежности системы доказательств  данной  версии;  д)  опровержения фактов,  относящихся  к  другим  версиям,  выдвинутым  по делу;  е) проверки полноты и достоверности  собранных  фактических  данных  путем  исследования условий их формирования, передачи, хранени Можно, следовательно, говорить об иерархической  системе  "информационных   потоков"   по   уголовному   делу, включающей   "уровни"   обнаружения,  собирания,  наращивания  надежности  и проверки совокупности  фактических  данных  о  существенных  обстоятельствах дела.   Причем   для   признания  доказательства  относящимся  необходимо  и достаточно,  чтобы его можно было использовать хотя  бы  на  одном  из  этих "уровней".       Необходимость при   решении   вопроса   об   относимости    конкретных фактических  данных  каждый  раз  исходить  из  наличия  всех этих "уровней" системы  необходимой  доказательственной   информации,   а   не   определять относимость,  только исходя из наличия или отсутствия непосредственной связи собираемых сведений с предметом  доказывания,  подчеркивается  в  ряде  норм процессуального закона.  В частности,  нормы, определяющие понятие показаний свидетеля,  потерпевшего,  подозреваемого,  обвиняемого, заключени эксперта, вещественного  доказательства,  документа  (ст.  ст.  74-79,  83,  87-88 УПК РСФСР),  предусматривают,  что значение  по  делу  имеют  сведения  о  любых обстоятельствах,   необходимых   для  правильного  расследования,  судебного разбирательства,  разрешени дела (в том числе  о  фактах,  существенных  для проверки  и  решения  вопроса о допустимости и достоверности доказательств). Статья 131 УПК РСФСР в свою очередь обязывает  удовлетворять  ходатайства  о собирании   доказательств,   если  последние  могут  помочь  установить  как обстоятельства,  входящие  в  предмет  доказывания,   так   и   все   другие обстоятельства,  выяснение которых необходимо для правильного расследования, судебного разбирательства, разрешения дела. Для того чтобы раскрыть истинный характер исследуемого события, нередко важное значение имеет отсутствие ряда фактов,  которые должны были быть обнаружены при естественном ходе событий в соответствии с данной версией (например,  отсутствие следов на мягком грунте под окном,  если предполагается,  что преступник проник в  помещение  именно этим путем).  Речь идет о так называемых негативных обстоятельствах, которые приходят   в   противоречие   с   выдвинутым   объяснением   хода   событий, свидетельствуют   о  том,  что  данное  объяснение  полностью  или  частично несостоятельно.  Доказательства,  содержащие фактические данные о негативных обстоятельствах,  несомненно,  являются  относимыми Необходимо также иметь в виду, что для того, чтобы установить именно данный состав преступления, а не смежный,  необходимо  в  ходе процессуального доказывания не только выяснить все обстоятельства,  являющиеся  фактической  базой  для  вывода  о  наличии состава  инкриминируемого  преступления (см.  N 1 гл.  III),  но и исключить возможность существования признаков,  которые  присущи  смежному  составу  в совокупности  с  признаками,  общими для того и другого составов.  Например, закон определяет признаки кражи  (тайного  похищения)  государственного  или общественного имущества (ч. 1 ст. 89 УК РСФСР); одновременно в чч. 2 и 3 ст. 89 УК  РСФСР  приводятся  дополнительные  признаки  кражи,  совершенной  при квалифицирующих обстоятельствах.  Очевидно, что для вывода о наличии состава веяния, предусмотренного ч. 1 ст. 89 УК РСФСР, нужно доказать не только факт тайного   похищени   государственного  или  общественного  имущества,  но  и отсутствие  признаков,  которые  придавали   бы   краже   характер   деяния, предусмотренного  ч.  2 или ч.  3 ст.  89 УК РСФСР.  Поэтому доказательства, устанавливающие отсутствие обстоятельств,  которые  свидетельствовали  бы  о наличии не данного, а смежного состава преступления, также относятся к делу. В руководящих  разъяснениях  Пленума  Верховного  Суда  СССР  это  положение неоднократно  подчеркивается  применительно  к судебной практике по делам об отдельных видах преступлений,  например:  о необходимости собрать весь  круг доказательств,  которые  позволили бы отличить покушение на изнасилование от других  преступных  посягательств,  затрагивающих   честь,   достоинство   и неприкосновенность  личности женщины;  умышленное убийство,  предусмотренное определенным пунктом ст.  102 УК РСФСР,  от деяний,  предусмотренных другими пунктами  этой статьи;  умышленное убийство от умышленного причинения тяжких телесных повреждений,  повлекших смерть потерпевшего,  и  т.  д.  Рассмотрим несколько более детально вопросы относимости доказательств, значение которых по делу связано исключительно с проверкой (прямой или косвенной) точности  и полноты   уже   собранной   по   делу   доказательственной  информации  -  с исследованием ее коммуникаций (условий  формирования,  передачи,  хранения). Речь  идет,  в  частности,  о  фактических  данных,  устанавливающих причины противоречий  между  доказательствами;   наличие   или   отсутствие   особых взаимоотношений    между    свидетелями   и   обвиняемыми   (подозреваемыми, потерпевшими) особенности органов чувств,  мешавших точному восприятию  хода события; изменения доказательств в результате ненадлежащего хранения и т. д. Необходимость собирания соответствующих данных прямо предусмотрена  законом. Так,  ст.  74  УПК РСФСР предусматривает возможность допроса свидетеля о его взаимоотношениях с обвиняемым и потерпевшим;  ст. 77 УПК РСФСР _ возможность дачи  обвиняемым объяснений по поводу "имеющихся в деле доказательств";  ст. 79 УПК РСФСР - производство  экспертизы  для  определения  психического  или физического  со стояния свидетеля и потерпевшего,  если возникает сомнение в их способности правильно воспринимать те или  иные  обстоятельства,  имеющие существенное значение для дела,  и т. д. При расследовании дела по обвинению Ш. в грабеже потер певшая М. по целому ряду признаков категорически опознала Ш.  как лицо,  ограбившее ее. В судебном заседании потерпевшая изменила свои показания и заявила, что не может точно сказать", является ли обвиняемый тем человеком,  который  ее  ограбил.  В  результате  дополнительно проведенного расследования было установлено,  что  к  М.  приходила  мать  обвиняемого  и уговаривала  ее изменить показани Доказательства,  на основании которых была установлена причина изменени показаний М.,  являются от носящимися  к  делу, хотя  они  и  не  находятся  в прямой связи с фактом совершения преступления обвиняемым Ш.  Игнорирование органами расследования  или  судом  относимости доказательств  указанной  группы  обоснованно  рассматривается  в  надзорной судебной  и  прокурорской  практике  как   односторонность   или   неполнота предварительного  расследования или судебного следствия со всеми вытекающими отсюда по следствиями (ст.  342  УПК  РСФСР).  Это  и  понятно,  так  как  в результате   может   возникнуть   неустранимое   сомнение   в  достоверности доказательств,  которым обоснованы итоговые выводы по  делу.  Все  сказанное приводит к выводу, что совокупность сформулированных в процессуальном законе норм о предмете доказывания и об иных обстоятельствах,  имеющих значение для правильного расследования и судебного разбирательства уголовного дела,  есть в то же время нормативная основа для решения в конкретном случае вопроса  об относимости собранных фактических данных.       В свою очередь правильное решение  этого  вопроса  представляет  собой необходимую  составную часть реализации требования всесторонности,  полноты, объективности  исследования   обстоятельств   дела.   Решение   вопроса   об относимости  доказательств  представляет  собой  наряду с решением вопроса о допустимости составную часть их оценки и ее начальный этап.  Причем,  как  и оценка  доказательств  в целом,  процесс этот является длящимся и в его ходе предварительные решения сменяются,  в конечном счете,  итоговыми (для данной стадии,   а   затем  для  производства  по  делу).  Применительно  к  прямым доказательствам определение относимости обычно не  представляет  затруднений (хотя  и  здесь решение может измениться,  если,  например,  выяснится,  что устанавливаемое   обстоятельство   было   ошибочно   включено   в    предмет доказывания).   Применительно  же  к  косвенным  доказательствам  нахождение правильного решения - гораздо  более  сложное  дело,  так  как  связь  таких доказательств   с   предметом   доказывания   вначале   устанавливаетс  лишь предположительно. Причем и предположительное решение зависит от совокупности доказательств,  уже  собранных по делу.  Так как эта совокупность является в каждой стадии процесса до ее заключительного этапа и в процессе в  целом  до его  заключительной  стадии "величиной переменной",  то и решение вопроса об относимости того или иного  косвенного.  доказательства  может  неоднократно менятьс  Общим  правилом  здесь является необходимость оценивать - впредь до окончательного решения этого вопроса - в качестве относимых все  фактические данные,  содержание  которых  позволяет  предположить  наличие  их  связи  с обстоятельствами,  входящими  в  предмет  доказывания,  или  иными  данными, имеющими   значение   для   правильного   разрешения  дела.  В  самом  деле, расследование и судебное разбирательство приводят к выявлению  ряда  фактов, происхождение которых требуется установить.  Каждый из них, взятый отдельно, может  явиться  следствием  нескольких  причин,  и   необходимо   достоверно определить   именно   ту   из   возможных  причин,  которая  имела  место  в действительности.  Для этого - вследствие недостаточных вначале  фактических данных  -  существует  только  один  путь:  выдвинуть  и проверить весь круг предположений (версий),  каждая из которых указывает на одно из возможных  в данном случае объяснений наличия установленных уже фактов (см.  N4 гл.  VI). Здесь применяется ретроспективный метод:  объекты настоящего рассматриваются как следы прошлого и служат информационным фундаментом ретроспекции.  В ходе последней от проблемной ситуации (при которой искомое не дано,  но находится в  некоторой  предположительной связи с уже установленными фактами,  которые ограничивают и целенаправляют поиск через версии следователь, суд приходят к достоверному  знанию  о  со бытии прошлого.  Таким образом,  как отмечалось, между  кругом  имеющихся  по  делу  версий  и   относимостью   доказательств существует   неразрывная   зависимость,   которая   выражается  в  том,  что предположительно  относящимися  должны  быть  признаны  все  доказательства, которые  подтверждают или опровергают построенные вер сии.  Изменение в ходе исследования   дела   предварительной    оценки    относимости    конкретных доказательств  происходит  от  того,  что по мере проверки версий изменяются наши знания о расследуемом событии,  а не потому,  что каким бы то  ни  было образом   меняется   объективная   связь   между  промежуточными  и  другими вспомогательными  фактами   и   предметом   доказывания,   а   равно   между обстоятельствами,  входящими  в  предмет доказывания,  и ин формацией о них. Фактические  данные  (информация)  о   существенных   обстоятельствах   дела "потенциально"  существуют в памяти живых людей в виде изменений материально фиксированных объектов.  "Потенциально"  (в  том  смысле,  что  оно  еще  не отражено  в  материалах дела) существует и свойство их относимости,  которое выявляется в ходе  доказывани  Например,  выстрел  происходит  в  конкретной среде,  материальной обстановке и имеет свои закономерности.  Возникающим на объекте изменениям свойственны качественные и количественные характеристики, определяемые  условиями выстрела.  Такая же зависимость всегда имеется между любой другой информацией о событии и  со  бытием.  Объективная  связь  между элементами  события прошлого не изменена,  и задача органов предварительного расследования и суда вскрыть эту связь  там,  где  она  есть,  и  установить необоснованность  предположений  о  наличии  такой  связи  там,  где ее нет. Неточно  поэтому  мнение,  что  в   процессе   расследования   и   судебного разбирательства  дела  доказательства  будто  бы  могут  менять значение.  В действительности,  конечно,  не доказательство меняет значение,  а  меняется оценка   последнего   по   мере  того,  как  вероятное  знание  переходит  в достоверное,  предварительная оценка - в итоговую,  окончательную.  Именно к концу   расследования,   судебного   разбирательства,  когда  собрана  такая совокупность  доказательств,  которая  исключает  возможность  многозначного истолкования фактов, решение вопроса об относимости становится окончательным (для стадии процесса или соответственно для всего производства).  Часть этих доказательств  относится  к  версии,  которая после ее всесторонней проверки найдет отражение в обвинительном  заключении  (постановлении  о  прекращении дела)  пли  соответственно  -  в  приговоре,  определении.  Некоторые  же из доказательств относятс к таким версиям,  которые в результате  расследования или судебного разбирательства дела признаются необоснованными.  По мнению М. М.  Гродзинского,  "все те доказательства, которые установили неправильность ряда  первоначальных  версий  и  притом  не  связаны  с  оставшейся версией, признанной правильной,  уже сыграли свою роль в деле  и,  следовательно,  не будут  рассматриваться в дальнейшем при разрешении судом дела".  Такую точку зрения  нельзя  признать  правильной.  Во-первых,   многие   доказательства, посредством которых устанавливается необоснованность некоторых первоначально построенных   версий,   одновременно   входят   в   систему   доказательств, обосновывающих какую-либо другую версию. Во-вторых, даже если их значение по делу сводится только  к  опровержению  определенной  версии  (  например,  к опровержению  алиби),  они  тем самым как бы устраняют негативные для других версий  обстоятельства  и  также  должны  рассматриваться  как   сохраняющие относимость  к  делу.  Надо  иметь,  далее,  в  виду,  что  сам вывод органа расследования о необоснованности всех построенных версий, кроме отраженной в обвинительном заключении, является окончательным для данной стадии процесса, но не для всего производства.  В стадии судебного разбирательства происходит самостоятельное    исследование    обстоятельств    дела.    Если   признать доказательства, касающиеся ранее отвергнутых версий, не относящимися к делу, то практически это будет означать,  что такие материалы можно изъять из дела как ненужные,  загромождающие его. Но изъятие этих материалов может помешать всесторонне   разобраться   в  деле,  проверить,  а  не  принять  "на  веру" обоснованность версии органа расследования (а выводы  следователя  для  суда лишь  версия),  как  и  обоснованность отказа от иных версий,  первоначально построенных по делу.       Оценка доказательств  с  точки  зрения  их  относимости  предусмотрена законом для всех без исключения стадий  процесса.  Так,  при  предании  суду определяется   достаточность   собранных   доказательств   для  того,  чтобы рассмотреть дело по существу.  Очевидно,  что правильно решить  этот  вопрос невозможно,  не уяснив, относятся ли имеющиеся доказательства к делу. Именно в этой связи в стадии  предания  суду  предоставлена  возможность  изменения списка лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, истребовани документов и предметов  (ст.  ст.  222,  223,  228  УПК  РСФСР).   В   стадии   судебного разбирательства  закон  также  прямо  предусматривает  необходимость решения (предварительного и окончательного) вопроса  об  относимости  доказательств. Обвинительное   заключение,  отражающее  выводы,  к  которым  пришли  органы предварительного расследования и прокурор, рассматривается судом как одно из возможных  объяснений  расследуемого  событи  Выдвигаемые  в  ходе судебного разбирательства  иные  версии  существенным  образом   влияют   на   пределы проводимого  судом  следствия,  ибо все те доказательства,  которые способны подтвердить или опровергнуть какую-либо из  этих  версий,  признаются  судом относимыми. Вопрос об относимости доказательств специально рассматривается и тогда,  когда суд разрешает заявленные  ходатайства  об  истребовании  новых доказательств.  Решая этот вопрос, суд исходит из существенности тех фактов, в подтверждение которых истребуется  данное  доказательство,  и  способности последнего прямо или косвенно устанавливать искомые факты.  Вызывая того или иного  свидетеля,  истребуя  какой-либо  предмет  или   документ,   назначая экспертизу и т.  п.,  суд имеет представление о том, по какому вопросу можно будет собрать сведения данным путем Однако суд не может знать  заранее,  что именно  будет  показывать  тот  или иной свидетель,  каково будет содержание заключения,  даваемого экспертом,  и т.  п.  Поэтому суд не может  отклонить ходатайство  по  той  причине,  что  доказательство,  о  собирании  которого ходатайствует  участник  процесса,  возможно,  не  будет  содержать   нужных сведений.   Окончательно  относимость  доказательств  суд  первой  инстанции оценивает  при  вынесении  приговора  (определения  о  прекращении  дела)  в качестве  обязательной  предпосылки  решения  вопроса о возможности положить данное доказательство в основу приговора (определения).  Оценка  относимости доказательств осуществляется, наконец, в стадиях производства в кассационной и  надзорной  инстанции  в   качестве   элемента   проверки   законности   и обоснованности приговора (определения,  постановления) по имеющимся в деле и дополнительно представленным материалам.  Закон (ст.  343 У ПК РСФСР)  прямо указывает,  в частности,  что одним из оснований отмены приговора может быть отсутствие в деле фактических" данных,  имеющих существенное значение,  хотя об  их наличии известно (не допрошены свидетели,  не истребованы документы и вещественные доказательства и т. д. ).

        ¶N 4. КЛАССИФИКАЦИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ§

     Значение научной классификации в теории доказательств,  как и в  других областях   знаний,  состоит  в  том,  что  она  способствует  систематизации накопленных  знаний,  обеспечивает  правильное   использование   понятий   и терминов,   устраняет   двусмысленность   и   неоднозначность  языка  науки. Действительно,  классификация   доказательств   возможна   лишь   постольку, поскольку четко определено понятие доказательства, выявлены все его стороны, разграничены виды доказательств,  уточнен язык теории.  Ф.  Энгельс отмечал, что научная классификация представляет расположение классифицируемых явлений согласно  внутренне  присущей  им  последовательности.   В   основе   такого расположения  должны  лежать объективные различия классифицируемых предметов Доказательства различны по своему происхождению, имеют различную структуру и неодинаковые  функции  в процессе доказывани Охватить все эти признаки одной какой-либо системой классификации с одним  основанием  невозможно.  Сложный, многоплановый  предмет  по  необходимости требует сложного и многостороннего описания Поэтому и  классификация  доказательств  проводится  по  нескольким основаниям    и   представляет   разветвленную   систему.   При   построении классификации  возникают  трудности  двоякого   рода.   Первая   обусловлена сложностью   и   многоплановостью   структуры   процесса   доказывания,  что сказывается,  например,  при классификации прямых п косвенных доказательств. Вторая  связана  с  многозначностью исторически сложившейся терминологии.  В естественном, не формализованном языке термин "доказательство" употребляется для  обозначения  широкого родового понятия,  охватывающего разные стороны и моменты  сложной  процедуры  доказывани  Доказательством  называют  и   факт объектив   ной   действительности,  связанный  с  событием  преступления,  и фактические  данные,  т.  е.  сведения  об  этом  факте  либо   материальные последствия события,  и источники доказательств,  т.  е. те формы, в которых фактические данные получены и фиксируются в деле,  и даже знания  о  фактах, полученные  в  результате логического вывода.  В большом числе случаев такое многозначное употребление термина "доказательство" не вызывает  затруднений, так как кон текст высказывания уточняет, в каком смысле термин использован в конкретном  случае.  Напротив,  при  анализе  сторон  и  моментов  процедуры доказывания  и  связанных  с этой процедурой понятий многозначность терминов становится  серьезной  помехой.  В  таких  исследованиях  приходится  строго ограничивать использование языковых средств с тем,  чтобы каждый термин имел только одно вполне определенное значение. Такое уточнение понятий и терминов представляют   известную  формализацию  языка  науки,  причем  уровень  этой формализации  различен  в  разных  отраслях  знани  В  целом   классификация доказательств построена по шести раз личным основаниям.      1. Деление доказательств (фактических данных) на личные и вещественные.       Это  деление основано на различии видов фактических данных,  механизма       их формирования и  использовани  2.  Деление  доказательств  по  видам       источников,   в   основу  которого  положено  различие  процессуальных       способов  собирания  и  за  крепления  доказательств,  соответствующих       специфике   отдельных   видов   фактических   данных.   Эти  источники       исчерпывающе пере числены в   законе  -  показания  свидетеля,  потерпевшего,  подозреваемого,      обвиняемого,   заключение   эксперта,   вещественные    доказательства,      протоколы  следственных  и  судебных действий,  иные документы (ст.  16      Основ).  3. Деление вещественных доказательств на виды в зависимости от      характера  связи предмета с событием преступления (орудия преступления,      объекты посягательства и т. д. ).       4. Деление  доказательств  на  первоначальные и производные.  В основу      этого  деления  положено   наличие   (или   отсутствие)   промежуточных      источников доказательственной информации,  влияющее на способы проверки      и механизм оценки доказательств.  5.  Деление доказательств  на  прямые      (одноступенчатые)  и  косвенные  (многоступенчатые).  В  основу деления      положено различие структуры обоснования  доказываемого  обстоятельства.      Прямые доказательства обосновывают ближайший тезис, косвенные - как ближайший, так и последующие.  6.  Деление доказательств на обвинительные  и      оправдательные  основано  на  различной  формулировке тезиса доказывани      Доказательства,  обосновывающие  наличие  события  преступления,   вину      данного лица, обстоятельства, отягчающие ответственность, принято называть обвинительными,  обосновывающие  отсутствие  события  преступления, отсутствие    вины   данного   лица,   наличие   обстоятельств,   смягчающих ответственность либо исключающих производство по уголовному  делу,  а  равно доказательства,  опровергающие  допустимость,  относимость или достоверность обвинительных доказательств, - оправдательными.

     Личные и  вещественные   фактические   данные.   Событие   преступления      отображается в сознании людей, участвовавших в нем или его наблюдавших,      и  в  материальной  обстановке  -  в  виде  различных  изменений   этой      последней.   Понятно,   что   механизмы  этих  отображений  существенно      различны. В первом случае речь идет  о  психическом отражении в сознании в виде образов и понятий,  во втором - о физических,  механических и т.  д. изменениях вещей, их свойств и отношений. В обоих случаях отображения - как психические, так и материальные - несут определенную информацию  о  происшедшем  событии  Однако  способы  и условия формирования этой информации,  ее хранения и переработки существенно различны.  Различен и  процессуальный  режим  личных  доказательств,  т.  е. фактических   данных,   имеющих   своим   носителем  людей,  и  вещественных доказательств,  несущих на себе материальную информацию о со  бытии.  Личные доказательства   представляют  собой  сообщения  Под  сообщением  понимается передача информации,  воспринятой  и  психически  переработанной  человеком. Понятно,  что сообщения имеют свои специфические формы,  посредством которых осуществляется обмен  мыслями.  Господствующей  среди  них  следует  считать естественную языковую форму - устную или письменную речь.  Сообщения о вещи, помимо прочего,  тем отличаются от самой вещи (равно как и любой ее  копии), что   они   носят  "знаковый"  характер,  словесную  форму.  Язык  сообщения представляет систему условных знаков (код), а не систему свойств самой вещи. Описание вещи есть мысленное отражение вещи,  а не сама вещь.  Первую группу личных  доказательств  составляют   показания   обвиняемых,   подозреваемых, свидетелей,  потерпевших.  Показания,  т.  е.  сообщения названных носителей информации (обвиняемого,  свидетеля и т.  д. ), в процессе доказывания могут фигурировать  в  двух  формах  -  устной  и письменной (в виде протоколов до проса). В силу прямого требования закона (ст. ст. 72-77, 150, 158, 161, 281, 286,  287  УПК  РСФСР)  на  дознании,  предварительном  следствии,  судебном разбирательстве показания подсудимых,  свидетелей и потерпевших должны  быть даны в устной форме, за исключением случаев, специально оговоренных законом. Протоколы допроса представляют форму фиксации показаний  перечисленных  лиц, предназначенную  для  хранения  информации и передачи ее адресату доказывани только в тех случаях,  когда воспроизвести устные сообщения невозможно и  не требуется по закону (например,  в кассационном производстве).  Вторую группу личных доказательств образуют протоколы  таких  следственных  действий,  как осмотр,  освидетельствование,  выемка,  обыск,  задержание, предъявление для опознания,  следственный эксперимент, а также проверка показаний на месте (в тех союзных республиках,  где это действие предусмотрено законом). Ближайший адресат доказывания (например,  следователь) воспринимает  обстановку  места происшествия,  равно  как  обстоятельства  в ходе других названных действий, непосредственно  (так  же  как  и  остальные  участники).  Результаты  этого непосредственного   восприятия   отображаются  и  закрепляются  в  протоколе следственного  действи  Источником  доказательства   являются   протокол   и приложения  к  нему,  поскольку  закон  не  требует обязательного проведения перечисленных действий судом,  рассматривающим  дело  по  существу,  как  он требует    устного   воспроизведения   показаний   обвиняемого,   свидетеля, потерпевшего.  Третью группу личных доказательств составляют иные  документы (ст.  88  УПК РСФСР).  Ни ближайший,  ни последующие адресаты доказывания не воспринимают  непосредственно  обстоятельств  (фактов),  удостоверенных  или изложенных    в   документах.   Не   требуется   и   обязательного   устного воспроизведения носителем информации (т.  е.  составителем  документа),  тех сведений,   которыми  он  располагает.  Личным  доказательством  является  и заключение эксперта.  Информация исходит от  эксперта  в  форме  письменного заключения,  а в случае производства экспертизы в суде заключение оглашается экспертом  (ст.  288  УПК  РСФСР).  Сообщения,  т.  е.  фактические  данные, исходящие от лица, служат прежде всего основаниями дл вывода о существовании или несуществовании того факта,  о котором сообщаетс  С  логической  стороны сообщение (показания,  протокольная запись,  документ и т. д. ) представляет коммуникативный аргумент,  доказывающий, что тот факт, о котором сообщается, существует или существовал в действительности. Поэтому личное доказательство всегда служит коммуникативным аргументом  на  первом  этапе  доказывания  по схеме: "Если сообщается о событии А, то со бытие А было в действительности". Лишь после этого возможно построение последующих выводов,  которые  подробно рассматриваются ниже в связи с делением доказательств на прямые и косвенные.       Вещественные доказательства перечислены в ст.  83  УПК  РСФСР.  Прежде всего  следует  отметить  сложную структуру вещественного доказательства.  О вещественном доказательстве в полном и строгом смысле  этого  понятия  можно говорить  только  тогда,  когда  имеются  налицо  три компонента:  а) следы, отпечатки,  особое расположение,  состояние или иные изменения,  возникшие у предмета  или  на  нем  в результате события преступления;  б) сам предмет - носитель этих изменений,  свойств, следов и т. п., изъятый из обстановки; в) сообщение,   описывающее  обстановку,  в  которой  находился  этот  предмет, условия,  при которых он был изъят и приобщен  к  делу,  и  признаки  самого предмета (например,  в протоколе осмотра места происшествия). При отсутствии любого из этих компонентов вещественного доказательства,  т. е. особой формы фактических   данных,   пригодных   для  обоснования  каких-либо  выводов  о доказываемых обстоятельствах,  быть не может. Структура "личного" компонента вещественного доказательства,  т.  е.  описание обстановки и условий изъятия предмета,   содержащиеся,   например,   в   протоколе,   рассмотрена   выше. Предъявление  же  предмета  в  натуре  адресату  доказывания  представляет с логической стороны эмпирический аргумент,  т.  е.  доказательство того,  что вещь  действительно  существует и обладает данными свойствами.  Предъявление предмета  является  эмпирическим  аргументом,   непосредственно   убеждающим адресат  в  у существовании вещи и ее свойств:  "Если предъявляется А,  то А существует в действительности".  После этого могут быть построены  выводы  о доказываемом  обстоятельстве,  основывающиеся  как на данных об условиях,  в которых предмет обнаружен,  так  и  на  данных,  полученных  при  наблюдении предмета.  Разграничить  доказательства  на  "личные"  и вещественные легко, когда сопоставляются,  например,  показания свидетеля и след на  грунте.  Но существуют  такие  формы  передачи сведений,  которые трудно рассматривать в качестве "только" сообщений. Даже рисунок или схема, в строгом смысле слова, не   является   сообщением   в  чисто  "знаковой"  форме,  так  как  рисунок непосредственно отображает,  копирует некоторые свойства вещи. Тем более это относится к фотографическому снимку. В данном случае мы постепенно переходим от  чистой  формы  знакового  (словесного)  сообщения  к   так   называемому "элементарному  отображению"  (например,  следообразованию,  простейшие акты которого имеют место в неживой природе и не связаны непосредственно с  психи ческой  деятельностью человека).  Среднее положение в этом ряду занимает,  в частности, фотографический снимок: продукт деятельности человека, специально рассчитанный на закрепление и сохранение сведений о предметах,  вместе с тем представляет элементарное отображение,  возникшее в результате  определенных физико-химических  процессов.  Слепки,  оттиски,  изготавливаемые со следов, являются продуктами физического, механического и тому подобного воздействия, т.  е. техническими копиями объектов, и в этом отношении полностью относятся к элементарным отображениям.  Вместе с тем отметим,  что все эти  объекты  - фотографические снимки,  планы, схемы, слепки и оттиски, если они получены в ходе следственного действия, согласно закону (ст. 141 УПК РСФСР) прилагаются к  протоколам.  Предметом  обсуждения  являются вопросы о гносеологических и иных аспектах сходства и различия фотоснимков и иных копий с сообщениями или с  материальными  объектами,  приобщаемыми  к  делу  в качестве вещественных доказательств.  В этом отношении, действительно, планы и схемы, как продукты психической  деятельности,  ближе  стоят  к  документам;  объемные копии - к предметам - вещественным доказательствам;  фотоснимки занимают промежуточное положение.  Различие  "личных"  и  вещественных  доказательств отражается не только на порядке собирания и закрепления доказательств,  но и на проверке и оценке их (см.  гл.  гл. VI, VII, IX-XII). Для оценки "личных" доказательств существенное значение приобретает характеристика,  например,  свидетеля, его отношения  к  делу,  условий,  при  которых  он наблюдал события,  о которых показывает, и т. п. При оценке значения вещественных доказательств на первое место  выступает  анализ,  наличие  и  происхождение  свойств  и  признаков, указывающих на материальные связи (причинные  и  иные),  существующие  между доказательством и доказываемым событием.       Однако было бы неправильно толковать это различие в  том  смысле,  что доказательства одного типа лучше,  надежнее, а другого - хуже, менее надежны В действительности такая предустановленная оценка  доказательств  в  научном отношении  совершенно  беспочвенна.  Лишь  конкретный  анализ  всех  условий формирования и закрепления доказательств,  как "личных" (сообщений),  так  и вещественных, дает надежное средство их оценки.      Виды источников доказательств. В основу этого деления положено различие      процессуальных  форм получения,  передачи и хранения доказательственной      информации.  После того как  выделены  два  основных  типа  фактических      данных - личные и вещественные, первые могут быть подразделены на несколько видов:   показания   (свидетеля,   потерпевшего,   подозреваемого, обвиняемого),   заключение   эксперта,  протокол  следственного  (судебного) действия, иной документ. Вещественные доказательства также подразделяются на виды,  но  по  иному  основанию.  Перечень  источников информации однозначно определен законом (ст.  16  Основ).  Выше  отмечалось,  что  закон  проводит разграничение   таких   источников,   как  показания  (например,  свидетеля, обвиняемого) и протокол следственного  или  судебного  действия,  в  котором могут  быть  зафиксированы  эти  же  показани Очевидно,  само это разделение означает,  что речь идет об устных  показаниях,  непосредственно  сообщаемых ближайшему  адресату  доказывания (следователю на предварительном следствии, суду - при судебном рассмотрении  дела).  Показания  обладают  преимуществом непосредственности.  Но  в  то же время они существуют только для ближайшего адресата,  т.  е.  для  того,  кто  непосредственно  присутствует  при  даче показаний.  Сохранение же сведений, содержащихся в показаниях, и передача их последующим адресатам при невозможности их вновь воспроизвести возможны лишь с   помощью  протокола.  Существенное  значение  имеет  также  классификация показаний,  основанная на различии носителей сведений.  Если  психологически "механизм" восприятия и запоминания в известных чертах сходен для свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, то "механизм" воспроизведения ими фактических данных на допросе имеет специфику,  определяемую отношением лица к делу,  наличием или отсутствием заинтересованности в его  исходе.  Поэтому законодатель  считает  показания  свидетеля,  потерпевшего,  подозреваемого, обвиняемого самостоятельными видами доказательств; выделены также заключения экспертов,   документы  (в  силу  особенностей  их  собирания,  закрепления, проверки,  оценки).  В числе источников должны быть также названы  протоколы судебных и следственных действий,  вещественные доказательства.  3.  Деление вещественных доказательств на виды,  основанное  на  характере  их  связи  с исследуемым обстоятельством.. Известно несколько форм передачи и закрепления информации  (протоколы,  документы  и  т.  д.  )  при  использовании  личных доказательств.  Для вещественных доказательств,  по существу, имеется только одна форма:  приобщение их к делу.  Это подтверждается и тем,  что закон  не выделяет  в  качестве  особого источника копий предметов - фотографических и иных,  которые фигурируют в деле в качестве приложений к протоколам. Поэтому классификация  вещественных  доказательств  проводится  по  иному основанию, нежели классификация источников.  Здесь различие можно усмотреть в характере связи между предметом,  используемым в качестве доказательства,  и событием. Статья 83 УПК РСФСР делит вещественные доказательства на следующие  основные виды:  орудия  преступления  (оружие,  орудие  взлома и т.  д.  );  объекты, сохранившие на себе следы преступления (стакан со следами пальцев); объекты, на  которые  было направлено посягательство (похищенные ценности);  деньги и иные  ценности,  нажитые  преступным  путем.  Перечень  видов   вещественных доказательств в ст.  83 УПК РСФСР не носит исчерпывающего характера, так как завершается  упоминанием  иных  предметов,  могущих  "служить  средством   к обнаружению  преступлени..  ".  В широком смысле слова это последнее понятие охватывает своим  содержанием  и  все  предшествующие  ему  в  перечне  виды вещественных    доказательств.    В   литературе   высказывалась   мысль   о целесообразности   пополнения   перечня   отдельных    видов    вещественных доказательств  путем  создания  более  дробной  их классификации.  Некоторые авторы  предлагают  выделить  такие  виды  вещественных  доказательств,  как "продукты   преступной   деятельности",  "средства  сокрытия  преступления", "средства подготовки преступления" и  др..  Была  высказана  также  мысль  о целесообразности  рассматривать  как  особый  вид вещественных доказательств копии следов (слепки и т.  д.  ).  К этому виду можно было  бы  присоединить также  модели  и материалы для экспериментальных исследований,  используемые при экспертизе,  следственном эксперименте,  предъявлении для опознания и т. п. Подобная дифференциация, основанная на реальных различиях отдельных видов вещественной   информации,   позволит,    как    представляется,    уточнить классификацию   вещественных  доказательств  и  будет  способствовать  более полному и всестороннему анализу доказательственного материала.

     Деление доказательств на первоначальные и производные. Основанием этого       деления   служит   наличие   или  отсутствие  промежуточного  носителя       доказательственной информации.  Учитывая различия в структуре личных и       вещественных  доказательств,  рассмотрим  это  деление применительно к       каждому из этих видов. Личным первоначальным    доказательством   являются,   например,   показания свидетеля,  наблюдавшего событие преступления или какой-либо  его  момент  и сообщающего  об  этом адресату доказывани Показания такого свидетеля,  равно как и протокол  его  допроса,  представляют  первоначальные  доказательства. Первоначальным  доказательством  является  документ,  составленный тем,  кто лично осведомлен о каком-либо событии, о котором говорится в этом документе. То же относится и к заключению эксперта.       В этом примере свидетель, участники осмотра, составитель документа или эксперт  являются  первичными  носителями сведений о факте,  непосредственно передаваемых адресату.  Если же событие наблюдало одно лицо,  затем сообщило об  этом  другому,  и  это другое лицо в качестве свидетеля дает показания о событии,  то такие показания являются производным  доказательством.  В  этом случае имеются как бы два носителя информации: первый - наблюдавший событие, но  не  сообщивший   об   этом   адресату   (первоначальный   носитель),   и второй-узнавший  о  событии  от  первого  и  сообщивший  о  событии адресату (вторичный  носитель)  Производным  доказательством  является  также   копия документа.   В   этом  случае  составитель  документа  (оригинала)  является первичным носителем,  а то лицо,  которое  сняло  копию  и  ее  заверило,  - вторичным  носителем  информации.  Сложнее  обстоит  дело  с так называемыми "суммирующими" производными доказательствами, которые возникают в результате суммирования    информации,   почерпнутой   из   нескольких   первоначальных источников.  Таковы, например, акты ревизии, сводные бухгалтерские документы и  т.  п.  В  качестве  производных  вещественных  доказательств  в  научной литературе  нередко  называют  фотографические,  объемные   и   иные   копии документов,   следов,   орудий   преступления   и  иных  подобных  объектов. Действительно,  фотоснимок,  так же как и объемный слепок, в преобразованном виде  воспроизводит  информацию,  содержащуюся в объекте-оригинале (подробно эти вопросы рассматриваются в гл.  XI).  К числу  "суммирующих"  производных вещественных доказательств в указанном смысле могут быть отнесены и объекты, моделирующие на основе  устного  или  документированного  описания  свойства других   объектов,   используемые   взамен  последних  при  предъявлении  дл опознания,  в ходе эксперимента,  на допросе.  Например,  нож, имеющий те же признаки,  что и нож,  спрятанный преступником;  замок той же системы, что и взломанный ворами, "составной" или рисованный портрет и т. д.       В некоторых    случаях    информация,   содержащаяся   в   производном доказательстве,  существенно  преобразуется  по  сравнению  с  той,  которая содержится   в   первоначальном.  Так,  деньги,  полученные  преступником  в результате реализации похищенных вещей,  можно рассматривать как производное вещественное  доказательство,  несущее  в  преобразованном  виде  часть  той информации,  которую содержали эти объекты,  если бы их удалось разыскать  и приобщить  к  делу  в  натуре.  Производное доказательство формируется позже первоначального,  на  его  основе  и  содержит  меньший  объем   фактической информации,  относящейся  к делу,  так как часть ее не воспринимается или не воспроизводится  при   передаче.   По   характеру   информации   производное доказательство зависит от первоначального, будучи неполным его отображением. В отдельных  случаях  возможны  искажения  информации  при  переходе  ее  от первичного    носителя    к   промежуточному.   Деление   доказательств   на первоначальные и производные позволяет учесть специфические свойства каждого из  этих  видов  доказательств.  В  процессе доказывания предпринимается все возможное для того, чтобы собрать первоначальные доказательства Вместе с тем при соблюдении условий,  гарантирующих точность и достаточность содержащейся в них информации,  производные доказательства должны  быть  использованы.  В практике  иногда  встречаются  случаи,  когда допрошенное по делу лицо,  чьи показания представляют первоначальное доказательство,  в дальнейшем от  этих показаний  отказывается  или существенно их меняет.  При таком положении,  а также тогда,  когда по каким-либо  причинам  необходимо  особенно  тщательно проверить  первоначальные  показания,  целесообразно использовать в качестве производного доказательства показания свидетелей  (обвиняемых  и  т.  п.  ), которым  лицо  ранее  сообщило  сведения,  имеющиеся у него по данному делу. Сопоставление  первоначального  и  производных   доказательств   содействует проверке и оценке первого, позволяет решить, какое из показаний данного лица соответствует действительности.  В ряде случаев первоначальное и производное доказательства,  устанавливающие один и тот же факт,  используются совместно (речь идет главным образом  о  показаниях).  В  производных  доказательствах могут,  в частности,  содержаться некоторые детали,  которые почему-то забыл очевидец,  но помнит лицо,  которому он в свое время рассказывал о  событии. Наконец,   в   случае   утраты   первоначальных   доказательств  производные используются самостоятельно для установления какого-либо факта.      Доказательства прямые (одноступенчатые) и косвенные (многоступенчатые).      Основанием  этого  деления  являются  различия  в  структуре   процесса      обоснования   доказываемого   обстоятельства.   Прямым  доказательством      называют  такое  доказательство,  которое   прямо   и   непосредственно      устанавливает доказываемое обстоятельство, а косвенным -  такое,   которое   устанавливает   это   обстоятельство   через "промежуточный факт". Это общее определение нуждается в расшифровке, так как необходимо  уточнить,  во-первых,  что  означает  "прямое"   и   "косвенное" установление,  и,  во-вторых, о каком доказываемом обстоятельстве идет речь. Под прямым или непосредственным установлением факта с помощью доказательства понимается  такая процедура,  когда знание о факте основывается на сообщении об этом факте, исходящем от лица, наблюдавшего факт в действительности. Так, показание свидетеля о том,  что он видел вспышку выстрела, является "прямым" доказательством того, что такая вспышка действительно имела место.       Точно так  же  заключение эксперта о том,  что текст анонимной записки выполнен Ивановым,  "прямо" доказывает,  что записка выполнена  Ивановым.  В обоих этих примерах содержание доказательства,  т.  е.  содержание показаний свидетеля пли  заключени  эксперта  совпадает  с  содержанием  доказываемого факта.   Это   совпадение   содержания  информации  о  факте  с  содержанием доказываемого факта иногда истолковывается в ином  смысле,  что  при  прямом доказывании  отсутствует  логический вывод от доказательства к доказываемому тезису.  Это неточно.  Вывод здесь есть, но особого рода. Он имеет следующую структуру:  "Если есть сообщение о факте, то факт был в действительности". В этом смысле прямое личное доказательство является коммуникативным аргументом (см.  N  2  гл.  VII)  для ближайшего тезиса.  Точно так же непосредственное предъявление   адресату   вещественного   доказательства   является   прямым эмпирическим  аргументом,  доказывающим,  что  такой-то предмет существует в действительности и обладает данными признаками.  Так,  предъявление замка  и отпирающей его отмычки "прямо" доказывает,  что данная отмычка отпирает этот замок.  Таким  образом,  отсутствие  между  доказательством  и  доказываемым тезисом каких-либо промежуточных,  посредствующих переходов, одноступенчатый характер  этого  вывода  отличает  прямое  доказательство   от   косвенного. Напротив,  косвенное доказательство обосновывает доказываемое обстоятельство не прямо и не непосредственно,  а через "промежуточные  факты",  путем  ряда последовательных выводов.  Так,  из сообщения свидетеля о том,  что он видел данное лицо около места кражи,  прямо следует,  что лицо действительно  было около этого места (1-я ступень вывода),  а из того факта, что лицо там было, следует,  что оно,  возможно, причастно к краже (2-я ступень вывода). В этом примере  сообщение свидетеля является косвенным доказательством причастности к краже,  так как оно использовано  для  обоснования  не  только  ближайшего тезиса,  но  и  последующего.  Нетрудно усмотреть,  что содержание показаний свидетел ("данное лицо было около места  кражи")  отличается  от  содержания доказываемого    обстоятельства   ("данное   лицо   причастно   к   краже"). "Промежуточным фактом" в этом примере является  знание  о  факте  нахождения лица   около   места  кражи,  подтвержденное  показаниями  свидетел  Отличие содержания  доказательства  от   содержания   доказываемого   обстоятельства характерно для косвенного доказательства.       Косвенное доказывание представляет сложный,  двухступенчатый (а иногда и многоступенчатый) акт. Косвенное доказательство сначала прямо подтверждает некоторое промежуточное утверждение (например,  факт  угрозы,  исходящей  от данного лица),  а затем, через это промежуточное утверждение, подтверждает и второе,  окончательное  утверждение  (например,  факт   нанесения   телесных повреждений  тем  же  лицом).  Косвенные  доказательства  представляют собой сведения о промежуточных фактах,  отдельных  деталях  исследуемого  события, которые,  будучи установлены, в свою очередь используются для его доказывани Можно сказать поэтому,  что содержание косвенного доказательства  составляют данные о таких фактах,  установление которых составляет не конечную цель,  а промежуточный этап конкретного  процесса  доказывани  С  логической  стороны вывод  на  второй (и последующих) ступени косвенного доказывания строится от одного события (например,  угрозы)  к  другому  событию  (убийству).  Первое событие,   т.   е,   промежуточный   факт  (угроза),  является  "натуральным аргументом" в отличие от коммуникативного или эмпирического в случае прямого доказывания на основании сообщения о факте или предъявления предмета.  Таким образом,  прямое  доказательство  является  одноступенчатым,   а   косвенное многоступенчатым.  В этом состоит их структурное различие. Но из предыдущего ясно,  что "прямо" можно обосновать  и  промежуточный  факт,  например  факт нахождения  обвиняемого  вблизи  места преступления (из показаний свидетеля, видевшего его около этого места). С другой стороны, промежуточный факт можно обосновать  и "косвенно" (например,  обнаружив следы обуви обвиняемого около места   преступления).   Следовательно,   одного   отличия    в    структуре (одноступенчатой или многоступенчатой) недостаточно дл отграничения прямых и косвенных доказательств.  Для этого должно  быть  четко  определено  понятие доказываемого   обстоятельства   как   при   прямом,  так  и  при  косвенном доказывании.  Обычно в научной  литературе  прямым  доказательством  считают такое, которое прямо устанавливает виновность лица в совершении преступлени       Иногда называют   "главный   факт"   в   качестве    тезиса    прямого доказательства.  Представляется более правильным исходить в данном случае из принятого законом понятия предмета  доказывания  и  его  элементов  (ст.  15 Основ). Прямым доказательством следует считать такое доказательство, которое прямо (т.  е.  одноступенчато) устанавливает предмет доказывания по делу или один из его элементов, указанных в законе. Конечным тезисом и для косвенного доказательства является предмет доказывания или какой-либо его  элемент.  Но косвенное  доказательство  обосновывает  этот  предмет  (или его элемент) не непосредственно,  а через промежуточные факты. Для косвенного доказательства ближайшим   тезисом  является  промежуточный  факт,  который  обосновывается "прямо",  а затем с  помощью  промежуточного  факта  обосновывается  элемент предмета доказывани      Таким образом,  косвенное доказательство -  это  такое  доказательство,       которое  в  результате многоступенчатой процедуры сначала обосновывает       существование промежуточного факта,  а затем,  через него,  - предмета       доказывания  или  его  элемента.  Деление  доказательств  на  прямые и       косвенные   зависит   от   предмета   доказывани   Поэтому   отнесение       доказательства  к  прямым или косвенным зависит от конкретного состава       преступлени Так, показание о том, что обвиняемый угрожал лишить жизни потерпевшего, явится  прямым доказательством по делу по обвинению в угрозе и косвенным по делу об убийстве; наличие пистолета у обвиняемого может служить косвенным  доказательством  по  делу об убийстве и прямым доказательством по делу о незаконном хранении оружия и т. д.       Деление доказательств  на  прямые  и косвенные в указанном выше смысле равно приложимо ко всем видам доказательств независимо от  их  источника.  В процессуальной  литературе  высказывалась  точка  зрения,  согласно  которой вещественные доказательства не могут быть прямыми доказательствами,  так как "вещи,  предметы сами не говорят" С ней,  однако,  согласиться нельз Так как отнесение  доказательств  к  числу  прямых  или  косвенных   базируется   на соотношении их содержания с содержанием устанавливаемого обстоятельства, оно распространяется  на  все  без  исключения  доказательства,  определя  режим оперирования  ими.  И  показания,  и  заключения  экспертов,  и вещественные доказательства,  и  документы,   словом,   доказательства,   имеющие   любую процессуальную форму, могут, как представляется, быть и прямыми и косвенными в зависимости от их отношения к любому элементу предмета доказывани Различия между  прямым  и  косвенным  доказательствами  предопределяют  и  различие в оперировании доказательствами Канадой из этих групп.  Деление  доказательств на  прямые и косвенные позволяет выявить существенные особенности и значение как тех,  так и других,  разработать правильные методы доказывани  Поскольку содержание   личного   прямого   доказательства   соответствует   содержанию доказываемого  обстоятельства,  центр  тяжести  его  проверки   падает-   на выяснение   достоверности  сообщени  Можно  верить  или  не  верить  прямому доказательству,  правильно отмечал С. А. Голунский, но нельзя строить на нем противоречащих друг другу версий о характере исследуемого факта. Поэтому при наличии  прямых  доказательств  центр  тяжести  доказывания  переносится  на решение  вопроса  об  их  достоверности  При  косвенном доказывании такая же проверка   необходима   и   для   первой   ("прямой")   ступени   косвенного доказательства.  Прежде надо убедиться,  что показания свидетеля о том,  что обвиняемый  угрожал,  соответствуют  действительности,  а  затем  исходя  из промежуточного факта - наличия угрозы - заключать о причастности к убийству.       Прямое доказательство,  т.  е.  сообщение  о  факте  или  предъявление предмета,  по  своему содержанию с очевидностью доказывает искомый факт и не требует истолкования,  оно требует лишь проверки  достоверности  информации. Для косвенного же доказывани характерен вывод "от факта к факту", который не является столь  явным  и  очевидным,  требует  содержательного  истолкования связей между промежуточным фактом и конечным выводом.  Как правило, характер этих связей таков,  что от отдельного косвенного доказательства  может  быть сделан   лишь   предположительный   (правдоподобный)  вывод  о  доказываемом обстоятельстве.   Но   очевидность   связи   между    содержанием    прямого доказательства   и   доказываемым   обстоятельством   не  следует  путать  с достоверностью прямого доказательства. Принципиально неприемлемо утверждение о  возможности  разграничить  рассматриваемые виды доказательств по признаку достаточности  одного  прямого  доказательства  для   установления   события преступления  или  виновности,  в  то  время как косвенными доказательствами можно оперировать только в совокупности.  Полное и  достоверное  обоснование всех   подлежащих   установлению  обстоятельств  с  помощью  одного  прямого доказательства невозможно по двум причинам.  Во-первых,  трудно  представить себе  такое  одно прямое доказательство,  содержание которого исчерпывало бы весь предмет доказывани Даже показания обвиняемого,  включающие сообщения не только  о  внешней  стороне  содеянного,  но  и  о  мотивах,  едва  ли могут охватывать все данные о размере ущерба,  причиненного преступлением,  или  о причинах и условиях,  ему способствовавших.  Содержание предмета доказывания даже в части установления события преступления и  виновности  тем  более  не исчерпывается показаниями свидетеля-очевидца.  Во-вторых,  вывод о том,  что сообщение соответствует действительности,  равно как  и  вывод  о  том,  что предъявляемый  предмет  действительно  связан  с событием преступления,  сам нуждается  в  тщательной  и  всесторонней  проверке.  В  основе   косвенного доказывания лежит использование различных связей между событиями и явлениями действительности  -   причинных,   временных,   пространственных   и   иных. Установление  неизвестного  факта  на  основе знаний о другом уже известном, возможно постольку,  поскольку эти события каким-то  образом  связаны  между собой.       Понятно, что эти связи могут быть более  и  менее  близкими,  более  и менее   определенными.   От  характера  этих  связей  зависит  и  надежность косвенного доказывания в каждом конкретном случае.  Этим ?ке определяется  и сама  возможность  использовани  различных  явлений в качестве промежуточных фактов в косвенном доказывании,  а следовательно,  и фактических  данных  об этих  явлениях и качестве косвенных доказательств Различие указанных связей, их специфичность дают возможность выделить некоторые особые  виды  косвенных доказательств:  доказательства поведения,  доказательства подобия ("подобные факты"),  негативные обстоятельства и  вспомогательные  доказательства.  При рассмотрении  понятия  косвенных доказательств нередко выражается сомнение в возможности использовать  для  доказывания  так  называемые  "доказательства поведения",   а  равно  данные,  устанавливающие  "подобные  факты".  О  чем конкретно в данном  случае  идет  речь?  "Доказательства  поведения"  -  это фактические данные о действиях обвиняемого после совершения инкриминируемого преступления,  таких например,  как:  а)  попытки  уклониться  от  следствия (суда);   б)   попытки   заведомо   ввести  следствие  (суд)  в  заблуждение относительно  действительных  обстоятельств  дела;  в)   действия,   которые свидетельствуют  о  знании  таких обстоятельств события,  которые могли быть известны только его участнику.       В частности, могут быть косвенными доказательствами данные о заведомой ложности показаний обвиняемого;  о том  что  он  уговаривал  свидетеля  дать неправильные  показания;  записка,  в которой обвиняемый инструктирует своих близких,  как объяснить то или иное обстоятельство,  и тому подобные данные. Существенны   в   этом   отношении   и   данные   о  поведении  обвиняемого, свидетельствующие о знании им определенных обстоятельств расследуемого деяни Так,  уничтожение или сокрытие предметов, которые, по имеющейся версии, были связаны  с  преступным  посягательством,   или   были   орудием   совершения преступления,  или  несут на себе следы преступления,  косвенно указывает на причастность лица к исследуемому событию.  Поскольку  из  этих  особенностей поведени   обвиняемого   можно   делать   предположительные   выводы  о  его причастности или непричастности к преступлению,  данные о поведении являются косвенными   доказательствами.   На  этой  точке  зрения  стоит  судебная  и следственная практика.  Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что недопустимо расширять  за счет доказательств,  устанавливающих факты круг "доказательств поведения",  связь которых с делом не может быть  установлена  даже  при  их рассмотрении  в  совокупности с другими фактами.  Речь идет о манере держать себя при допросе,  обыске и т.  п.,  в частности о наличии или об отсутствии признаков  смущения,  волнения,  страха;  о пассивном отношении к ведущемуся следствию или,  наоборот,  о явном интересе к его результатам;  об отказе от дачи  показаний  и  т.  д.  С  этой точки зрения представляется неправильным воспроизведение в отдельных работах советских  процессуалистов  высказываний английского юриста Уильза (XIX в.  ),  который относил к числу доказательств "тон  речи,  молчание  на  вопросы...   ".   В   действительности   никакого доказательственного   значения   не   могут  иметь  признаки  волнения,  ибо объективная связь волнения на допросе с делом не может быть  установлена  ни при  каких  условиях.  Не  имеет доказательственного значения тон речи,  ибо резкость,  грубость или, наоборот, мягкость, предупредительность обвиняемого вовсе не свидетельствуют о правдивости или лживости его показаний. Тем более сказанное относится к "молчанию на  вопросы",  ибо  обвиняемый  имеет  право отказаться от дачи показаний. Всякое иное решение противоречило бы принципам советского уголовного процесса,  было бы грубым нарушением  социалистической законности В самом деле,  манера вести себя и состояние в ходе допроса могут зависеть не только от отношения данного лица к делу,  но и  от  ряда  других факторов  -  житейского опыта,  кругозора,  наличия болезненных расстройств, обстановки допроса и др.  Подобно этому,  ряд факторов влияет на поведение и состояние  обвиняемого  в  ходе  обыска  и  других следственных действий,  в которых он принимает участие.  Нет никаких объективных критериев  для  того, чтобы всесторонне оценить влияние этих факторов на психику обвиняемого,  как и для того,  чтобы предпочесть одно из возможных объяснений его поведения  и состояния  другим.  Умозаключения по этому вопросу всегда будут субъективны. Нельзя признать правильным мнение М.  Е.  Евгеньева о  том,  что  "отказ  от представления    оправдывающих    доказательств   или   представление   явно неубедительных доказательств"  относится  к  числу  косвенных  обвинительных доказательств"    В    социалистическом    уголовном   процессе   обвиняемый предполагается невиновным, пока не доказано обратное, и факт непредставления им  оправдательных  доказательств ни в коем случае не может быть использован для обвинени Не может рассматриваться как имеющий обвинительное  значение  и факт  дачи  обвиняемым  "неубедительных"  объяснений  или  представления  им "неубедительных" доказательств.  Только  данные,  устанавливающие  заведомую ложность объяснений обвиняемого, фальсификация им доказательств могут быть в сочетании   с   другими   косвенными   доказательствами   использованы   для установления виновности.       Недостаточно последовательной нам представляется н позиция, занятая по рассматриваемому  вопросу  И.  Д.  Перловым.  Неоднократно подчеркивая,  что манера  держать  себя   на   допросе   не   может   стать   доказательством, подтверждающим  или  опровергающим  вину,  как и не может обосновать вывод о достоверности показаний,  И.  Д.  Перлов говорит вместе с тем,  что  "манера держать  себя  при  даче  показаний  имеет  известное  значение  при  оценке доказательств по делу,  поведение подсудимого может быть  учтено  судом  при оценке собранных и проверенных доказательств,  но оно не может заменить сами доказательства" Известно,  что оценка доказательств со стороны следователя и суда должна быть объективной,  убедительно мотивированной.  Если же стать на точку зрения И.  Д. Перлова, окажется, что выводы по делу могут основываться не  только на доказательствах,  но и на каких-то иных данных,  не отвечающих требованиям закона,  что,  разумеется,  неправильно.  Следователь  и  судья, учитывая  манеру  поведения  обвиняемого  на  допросе  и меня соответственно тактику допроса,  могут быстрее  и  легче  добиться  откровенных,  правдивых показаний. Волнение, проявляемое обыскиваемым в определенные моменты обыска, ориентирует  на  необходимость  более  тщательных  поисков  на  определенном участке  и  т.  д.  Однако такие данные могут использоваться лишь в качестве "указателей" наличия доказательств,  а отнюдь не в качестве доказательств. К числу косвенных могут быть также отнесены и доказательства,  устанавливающие "подобные факты". Например, установленное сходство в способе совершения ряда преступлений,  объектах  посягательства,  использование аналогичных уловок и приемов,  выбор времени и места совершения деяния и т.  д. позволяют сделать предположительный  вывод  о совершении всех этих преступлений одним и тем же лицом.  Понятно,  этот вывод,  взятый отдельно,  не достоверен.  Но и  любое другое  косвенное  доказательство  в  отдельности  устанавливает  свой тезис предположительно.  Считая допустимым использование в качестве  доказательств "улик  поведения"  и "подобных фактов",  надо вместе с тем подчеркнуть,  что только на этих доказательствах,  сколько бы их ни  было,  основывать  выводе виновности   нельз   Прежде   всего,   эти   данные   не  несут  достаточной содержательной   информации,   пригодной   дл   полного   описания   события преступления  и индивидуализации обвиняемого.  С другой стороны,  вследствие многоступенчатой и отдаленной связи  с  предметом  доказывания  они  "слабо" обосновывают доказываемый тезис, допуская различные истолковани В литературе приведены весьма показательные  примеры  того,  к  каким  серьезным  ошибкам приводит  игнорирование этого положения Доказательства,  устанавливающие так называемые  негативные   обстоятельства,   также   являются   разновидностью косвенных доказательств. В процессуальной и криминалистической литературе, в следственной и судебной практике  широко  используется  понятие  "негативные обстоятельства".  Под  ними разумеется отсутствие некоторых фактов,  которые обычно  имеются  налицо,  если  верна  версия  о  событии  в   целом.   Так, установленное   при   осмотре   отсутствие  следов  данного  лица  на  месте преступления  противоречит  версии  о  том,  что  это  лицо  побывало   там; установленное  при  проверке  показаний на месте отсутствие у подозреваемого знаний о действительных подробностях преступного  события  противоречит  его утверждению о том,  что он был участником преступления,  и т.  д. Негативные обстоятельства могут быть установлены также при  обыске  (отсутствие  ценных вещей, что противоречит утверждению о широком образе жизни обвиняемого); при экспертизе (отсутствие на документе следов рук лица,  заподозренного  в  его исполнении);  следственном эксперименте; допросе и т. д. По своему характеру такие доказательства  представляют  разновидность  косвенных  доказательств, относящихся  к событию,  виновности (невиновности) и другим обстоятельствам, входящим в предмет доказывани Содержанием такого  косвенного  доказательства будет не наличие факта, а его отсутствие, а вывод из него не подтверждает, а опровергает  версию.  Иначе  говоря,  с  помощью  негативных   обстоятельств утверждения   не   доказываются,  а  опровергаются  и  этим  самым  косвенно доказываются противоположные утверждения Правда, могут быть получены данные, объясняющие,  например,  отсутствие  следов там,  где они ожидались согласно первоначальной версии (данные о том,  что преступник уничтожил эти следы или действовал  таким образом,  что не оставил их).  Но в этом случае меняется и сама версия,  и отсутствие следов по отношению к этой новой  версии  уже  не являетс     негативным    обстоятельством.    Вспомогательные    (оценочные) доказательства  имеют  структуру  сходную  с   косвенными   доказательствами (многоступенчатую),   но  отличаются  тем,  что  устанавливают  не  элементы предмета доказывания и не промежуточные факты,  а степень надежности  вывода от  доказательства  (прямого  или  косвенного - безразлично) к доказываемому обстоятельству.  Так,  фактические данные о незаинтересованности свидетеля в исходе дела,  о состоянии его зрения и слуха,  о внешних условиях восприятия событи преступления,  равно как и данные о квалификации эксперта,  о научной обоснованности избранной им методики, позволяют точнее оценить достоверность сообщения свидетеля или заключения эксперта.  Коль скоро эти данные получены из  самостоятельного  источника  и  облечены  в  процессуальную  форму,  они являются  доказательствами,  но  доказательствами  особого  рода,  служащими только   для  оценки  других  доказательств.  Другим  видом  вспомогательных доказательств являются ориентирующие доказательства.  Показание свидетеля  о том,  что  необходимые сведения по делу могут быть получены у такого-то лица или в таком-то месте,  хотя сам свидетель по существу дела ничего не  знает, может служить примером вспомогательного ориентирующего доказательства. Такую же  роль  играет  документ,  содержащий  сведения  о  том,  где  может  быть почерпнута   необходимая   доказательственная   информаци   Вспомогательные, оценочные и ориентирующие доказательства приобретают значение лишь в связи с "предметными"   прямыми   и  косвенными  доказательствами,  устанавливающими элементы  предмета  доказывани  В  процессуальной  теории  и   практике   до последнего   времени  имели  место  попытки  определить  значение  прямых  и косвенных доказательств исходя из противопоставления (или,  по крайней мере, признания неодинаковости) их ценности для установления истины. При этом одна группа  авторов   характеризовала   косвенные   доказательства   как   менее убедительные,   чем   прямые,  в  то  время  как  другая  считала  их  более убедительными. В частности, С. М. Потапов категорическое заключение эксперта именовал  прямым доказательством,  вероятное - косвенным.  Н.  Н.  Полянский полагал,  что при оперировании косвенными доказательствами судья попадает  в некий "заколдованный круг" противоречащих друг другу улик,  выглядящих равно убедительными, вырваться из которого можно только в результате субъективного усилия, в связи с чем кассационная и надзорная инстанции не вправе проверять обоснованность внутреннего судейского убеждения,  если приговор  основан  на косвенных доказательствах В.  Громов утверждал, что деление доказательств на прямые  и  косвенные  есть  деление  "с  точки   зрения   их   сравнительной убедительности,  т.  е. опять-таки с точки зрения степени их достоверности". А.  Я.  Вышинский  говорил  о  "естественности",   "безыскусственности"   и, следовательно,    достоверности    косвенных   доказательств.   С   подобным противопоставлением косвенных и прямых  доказательств  согласиться  нельз  В действительности  выводы  по  делу,  полученные при правильном использовании косвенных доказательств,  столь же надежны,  сколь и  выводы,  полученные  с помощью  прямых  доказательств.  Дискуссии,  имевшие  место в процессуальной теории,  опыт  следственной  и  судебной  практики  приводят  к  единственно возможному    выводу:    нельзя   противопоставлять   прямые   и   косвенные доказательства,  нельзя считать одни из них  лучшими,  а  другие  -  худшими Обычно   подчеркивается,   что  косвенные  доказательства  с  достоверностью обосновывают конечный вывод по делу лишь тогда, когда они образуют внутренне связанную  совокупность,  систему.  Это  верно,  поскольку  между  отдельным косвенным   доказательством   и   конечным   тезисом   существуют    длинные многоступенчатые  связи,  надежность  которых  подкрепляется  лишь  наличием многих таких "цепочек".  Не только к искомому,  но и к промежуточным  фактам иногда приходится идти через несколько ступеней,  устанавливая сначала более отдаленные,  а   затем   уже   ближайшие   к   искомому   факты.   Косвенные доказательства,  устанавливающие обстоятельства,  связанные с искомым фактом через посредство других  доказательств,  иногда  называют  "доказательствами доказательств".  Так,  важным  является факт пребывания обвиняемого на месте происшествия  во  время  совершения  преступлени  Иногда  удается   получить косвенные   доказательства,   сразу   устанавливающие   это   обстоятельство (например, показания лица, видевшего его в определенное время в определенном месте).  В  других случаях этот факт приходится доказывать.  Например,  след обуви обвиняемого на месте происшествия непосредственно свидетельствует лишь о  том,  что на данном месте побывал человек,  на ногах которого была обувь, принадлежащая обвиняемому.  Только после исключения предположений о том, что обувь обвиняемого взята без его ведома,  одолжена им и т.  п., можно сделать вывод о пребывании обвиняемого на месте происшестви Использование  косвенных доказательств  удлиняет  путь  доказывания,  вводит  для  следователя и суда дополнительные промежуточные ступени на пути  к  решению  основных  вопросов дела.  Именно к этим случаям относятся слова В.  Д.  Спасовича,  сравнившего косвенный путь доказывания с воссозданием слова  по  черточкам,  из  которых "составляются линии,  а из линий - буквы,  а из букв - слоги,  а из слогов - слово... " Разумеется, при этом процесс доказывани усложняется и затрудняетс Во  избежание ошибок,  связанных с оперированием косвенными доказательствами доказательств,  в этих случаях должны быть  полностью  применены  требования косвенного доказывания в целом. Система этих доказательств должна достоверно устанавливать  в  своей  совокупности   соответствующий   факт,   опровергая противоречащие  ему объяснени При построении системы косвенных доказательств важно учитывать,  помимо  прочего,  наличие  самостоятельных  и  независимых источников фактических данных, устанавливающих один и тот же факт. Правильно подчеркивает это требование М.  С.  Строгович.  С  другой  стороны,  следует учитывать,   что  многообразная  информация,  нередко  исходящая  из  одного источника,  может служить началом  нескольких  относительно  самостоятельных "цепочек"  рассуждения,  приводящих  к  разным доказываемым обстоятельствам. Следует подчеркнуть,  что необходимость в формировании системы  достоверного обоснования выводов относится не только к косвенным доказательствам,  но и к прямым.  На практике сравнительно редко встречаются дела,  основанные только на  косвенных  или  только  на  прямых доказательствах.  Напротив,  типичным является  использование  как  тех,  так  и  других.  Как   правило,   прямые доказательства проверяются,  уточняются и подкрепляются с помощью косвенных. Большое значение имеет прежде всего  использование  косвенных  доказательств для  всесторонней проверки достоверности прямых доказательств.  В частности, необходима проверка с помощью косвенных доказательств признани  обвиняемого, а  равно  го показаний,  изобличающих третьих лиц;  показаний потерпевшего и очевидцев относительно обстоятельств,  входящих в предмет доказывания,  и т. д. Пренебрежение к использованию косвенных доказательств для проверки прямых часто приводит к тому,  что  суд,  обоснованно  сомневаясь  в  достоверности последних,  отказывается  положить  их в основу приговора,  или к тому,  что приговор,  вынесенный на основании только прямых  доказательств,  отменяется кассационной  или  надзорной  инстанцией.  Косвенные доказательства наряду с прямыми могут служить и для восполнения пробелов в воссоздаваемой последними картине   расследуемого   дела,   ибо  одно  прямое  доказательство,  будучи непосредственным основанием для вывода об устанавливаемом им  обстоятельстве или  группе  обстоятельств  (например,  о наличии события преступления),  не может в то же время,  как правило,  исчерпывающе осветить эти обстоятельства во  всех  деталях,  имеющих  значение  для  дела.  Для воссоздания целостной фактической  картины  деяния  указанные  пробелы  восполняются   с   помощью косвенных доказательств.      Деление доказательств на обвинительные и оправдательные определяется их      отношением  к  версии  обвинения  и противостоящим ей версиям.  К числу      оправдательных    доказательств    относятся    фактические     данные,      устанавливающие обстоятельства, исключающие вину или ответственность, а      также смягчающие ответственность конкретного   лица.   К  числу  обвинительных  доказательств относятся    фактические     данные,     устанавливающие     обстоятельства, свидетельствующие,   что  преступление  совершено  определенным  лицом,  или отягчающие ответственность обвиняемого.  Указанное  деление  непосредственно вытекает  из требования закона выявить по каждому делу доказательства,  "как уличающие,  так и оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его  вину  обстоятельства"  (ст.  14  Основ).  Оно содействует органическому сочетанию в ходе доказывания требований целенаправленности и всесторонности, полноты  и  объективности,  напоминает о необходимости выдвижения и проверки версий, противостоящих версии обвинени Будет ли доказательство обвинительным или  оправдательным,  зависит  не  от  того,  кем оно представлено (указано, обнаружено) - следователем,  обвиняемым,  потерпевшим и  т.  п.,  а  от  его фактического  содержания,  от  того,  какое  действительное значение по делу имеют устанавливаемые им обстоятельства.  Отнесение доказательства  к  числу обвинительных   или   оправдательных   требует   оценки   его  значения  для установления предмета доказывания по делу.  Окончательно этот  вопрос  может быть решен только в ходе оценки всей совокупности собранных доказательств на предварительном или судебном следствии.  Наконец,  это деление доказательств имеет  смысл  лишь  в отношении конкретного обвиняемого.  Бывает и так,  что доказательство обвинительное (например,  отягчающее вину) в отношении одного обвиняемого  являетс  оправдательным  (смягчающим вину) в отношении другого. Деление доказательств  на  обвинительные  и  оправдательные  ориентирует  на всесторонний подход к планированию допроса, обыска, осмотра, эксперимента, к назначению экспертизы  с  тем,  чтобы  не  только  собрать  в  ходе  каждого следственного   действия   фактические  данные,  подкрепляющие  определенную версию,  но и установить данные,  противоречащие ей, если они имеютс Деление доказательств   на   обвинительные  и  оправдательные  не  исчерпывает  всех возможных  функций  фактических  данных  в  более  сложных   случаях.   Так, вспомогательное   оценочное  доказательство,  снижающее  значение  улики,  в определенном смысле является противодоказательством,  хотя само по себе и не подтверждает оправдательной версии Вместе с тем такие противоулики,  ослабля систему  обвинительных  доказательств,  косвенно  усиливают   оправдательную версию,  если  она  сформулирована  Более того,  они создают предпосылки для реализации  презумпции  невиновности,  коль   скоро   обвинительная   версия оказываетс   недостаточно   обоснованной.   При   делении  доказательств  на обвинительные и  оправдательные  в  некоторых  случаях  возникают  трудности теоретического  характера.  Рассмотрим  следующий  пример.  В одном и том же протоколе допроса свидетеля содержатся:  а) данные  о  враждебном  отношении обвиняемого  к  пострадавшему  и  б)  данные о том,  что побоям,  нанесенным потерпевшему,   предшествовало   оскорбительное   поведение   в    отношении обвиняемого.       Понятно, что данные первого рода уличают обвиняемого, а данные второго рода  устанавливают  смягчающие  его  вину обстоятельства,  т.  е.  являются оправдательными,   согласно   принятому   определению.   Как   же    следует характеризовать доказательство в целом, если один и тот же источник содержит фактические данные  обоих  родов?  Некоторые  авторы  считают,  что  деление доказательств на обвинительные и оправдательные применимо не во всех случаях Чтобы правильно разрешить эту коллизию,  следует напомнить сказанное выше  о соотношении  понятий  естественного  языка и частично формализованного языка науки. В настоящей работе доказательство определено как единство фактических данных и источника, причем фактические данные, например сведения о фактах, о поступках людей  и  иных  объективных  явлениях,  рассматривались  в  целом, нерасчлененно.  Такое  "огрубление",  приемлемое  в  большинстве случаев,  и вызвало затруднения при  исследовании  более  сложного  примера,  в  котором фактические  данные  оказались  состоящими из двух групп,  имеющих различное значение.  Для разрешения названной коллизии необходимо пойти на  дальнейшее уточнение  и  ограничение  понятия  доказательства,  т.  е.  необходим более строгий  уровень  его  формализации,  признание,  например,  доказательством фактических  данных только об одном конкретном факте,  содержащемся в данном источнике В литературе отмечалось,  что существуют и  такие  доказательства, которые  могут  "не  уличать и не оправдывать,  а вместе с тем содействовать раскрытию преступления" Понятно,  что доказательства,  устанавливающие любой из  элементов  предмета  доказывания  или промежуточный факт,  не могут быть "нейтральными",  т.  е.  не  доказывающими   виновности   или   невиновности конкретного лица.  Однако среди материалов конкретного дела могут находиться протоколы показаний лиц,  которые никакой полезной  информации  сообщить  не смогли (например, свидетель заявил, что ему ничего по делу не известно), или такие данные,  которые,  в конечном счете, оказались не имеющими отношения к делу.  Так, показание свидетеля о том, что подозреваемый в хищении жил очень скромно,  служит  косвенным  доказательством,  противоречащим  обвинительной версии.  Но,  когда  будет  установлено,  что  похититель прятал украденное, показание свидетел о скромном образе жизни перестает  опровергать  обвинение и,  по  существу,  вообще  теряет значение по делу.  Эти данные,  не несущие "полезной нагрузки" в обосновании конечного вывода,  но и не  противоречащие ему, не являются, строго говоря, фактическими данными в смысле ст. 16 Основ. В то же время облеченные в процессуальную форму и  приобщенные  к  делу  они включены  в  совокупность  доказательств  и  не  могут  быть изъяты из дела. Подобно  ориентирующим  и  вспомогательным  доказательствам,  они   содержат информацию о ходе расследования,  о лицах,  вызывавшихся па допрос, и о иных действиях.  На последующих стадиях  прохождения  дела,  в  случае  изменения обвинения  или  при  иных  обстоятельствах,  такие  данные  могут приобрести определенное  значение.  Условно  эти   "нейтральные"   на   данной   стадии доказательства можно назвать резервными. Необходимость деления доказательств на обвинительные и оправдательные оспаривал А.  Я.  Вышинский, утверждавший, что  классификация эта неправильна и искусственна,  ибо оценка значения того или иного доказательства в ходе расследования  и  судебного  разбирательства часто  меняется,  так  как  "в  отнесении  доказательств  к одной или другой категории играет  важнейшую  роль  субъективная  точка  зрения  следователя, прокурора,  адвоката  или  судьи.  То,  что  одному кажется доказательством, изобличающим в преступлении, другому таковым не кажется и им отрицается,.. " Это  неверно  потому,  что в основе деления доказательств на обвинительные и оправдательные  лежит,  как  было  указано  выше,  совершенно   определенный объективный  признак  -  отношение  этих доказательств к предмету доказывани "Субъективная точка зрения" должна опираться на этот признак,  выражать его. Причем   правильность   сделанного   вывода  вновь  и  вновь  проверяется  в последующих   стадиях   судопроизводства    Рассматриваемая    классификация применяется  при  разработке  версий  и  плана  расследования,  предъявлении обвинения,   составлении   обвинительного   заключения,   постановления    о прекращении дела, вынесении приговора и т. д.       Требование применять   при   составлении    итоговых    процессуальных документов  деление  доказательств  на  обвинительные  и  оправдательные как прием,  способствующий всесторонности,  полноте,  объективности  выводов  по делу,  включено непосредственно в процессуальный закон (см.,  например,  ст. ст.  205, 314 УПК РСФСР). Нельзя согласиться с позицией некоторых авторов по вопросу  о  так  называемом "превращении",  "трансформации" доказательств из обвинительных в оправдательные и наоборот Если бы такое "превращение"  имело место,  то  это  означало  бы,  что деление доказательств на обвинительные и оправдательные  не  имеет  реальной   основы.   В   действительности   любое доказательство либо подтверждает версию,  либо опровергает ее. Изменение его оценки (что нередко имеет место при расследовании и судебном разбирательстве конкретного   дела)  объясняется  тем,  что  наше  мнение  о  доказательстве приводится в соответствие с ранее нераспознанными или неточно оцененными его свойствами.  Таким образом, речь идет не о "превращении" доказательств, а об установлении  их  действительного  значени  Различные   виды   классификации доказательств  взаимосвязанны,  так  как  основания,  по  которым  построена классификация доказательств в уголовном судопроизводстве, не могут считаться взаимоисключающими  или  конкурирующими.  Они  отражают  различные  свойства доказательств.  Поэтому для полной характеристики конкретного доказательства используются  различные  классификационные признаки.  Чтобы не допускать при этом ошибок,  необходимо каждый раз уяснить, какое конкретное обстоятельство доказывается  в  данном случае.  Использование классификационных систем в их совокупности  оказывает  существенную  помощь  в   определении   направлений собирания  и  оценки доказательств как в ходе судопроизводства на каждой его стадии, так и при принятии заключительных процессуальных решений по делу.