|
|
Хабиров Р.Ф. Некоторые теоретические аспекты организации борьбы с транснациональной преступностью
// Актуальные вопросы уголовного процесса современной России:
Межвузовский сборник научных трудов. - Уфа: РИО БашГУ, 2003.
К оглавлению сборника
Р.Ф. Хабиров - канд. юрид. наук, доцент,
заведующий кафедрой международного права
и международных отношений
Института права БашГУ
(г.Уфа)
НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
ОРГАНИЗАЦИИ БОРЬБЫ С ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ
ПРЕСТУПНОСТЬЮ
Активизация и диверсификация форм транснациональной преступности несомненно требуют изобретения новых форм и методов борьбы с подобного рода преступностью. Но при этом очевидно и то, что это потребует и пересмотра ряда теоретических вопросов, которые при первом приближении, казалось бы не имеют отношения к этой проблеме. В частности, по нашему мнению, активизация деятельности государства в борьбе с проявлениями транснациональной преступности неизбежно приведет к проблеме, именуемой в теории международного права коллизией юрисдикций. И если в сфере гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, международное частное право и международная практика выработали эффективные средства борьбы с возникающими при этом коллизиями, как, например активное применение так называемых коллизионных норм или унификация отдельных сфер отношений, то в сфере борьбы с преступностью подобная картина не наблюдается. При этом ряд причин этого кроется в таком понятии как юрисдикция государства. Являясь одной из составляющих понятия суверенитет государства, национальная юрисдикция, безусловно, отталкивается от территории государства. И только "в пределах территории соответствующего государства его юрисдикция действует в принципе безоговорочно".1 При этом, как известно, существует два основных вида национальной юрисдикции: территориальная и личная. Организация борьбы с преступностью основывается именно на основе территориальной юрисдикции. Раскрывая, данную точку зрения Н.А. Ушаков справедливо заметил: "Уголовная юрисдикция государства в принципе территориальна в том смысле, что она принадлежит органам правосудия того государства, в пределах территории или юрисдикции которого совершено уголовное преступление".2 И такая конструкция была достаточно адекватной уровню и характеру преступности буквально до последнего десятилетия,3 поскольку преступность, как и всякое другое социальное явление активно модифицируется с учётом мировых тенденций развития человеческого общества. Стремясь активно противостоять этому, государства по отдельности, и в целом международное сообщество предпринимают попытки изменения политики уголовного преследования с учетом упомянутой тенденции. При этом необходимо отметить, что определенные успехи имеют место только лишь в сфере борьбы с наиболее тяжелыми проявлениями преступности международного характера, как например преступления против мира и человечности, преступления апартеида, геноцида, военные преступления и т.п., и которые, как видно, существенно отличаются от обычных уголовных деяний. Но даже применительно к организации борьбы с упомянутыми выше преступлениями сегодня мы, к сожалению, не можем говорить о наличии всесторонней конвенционной базы, определяющей вопросы наказуемости данных деяний, видов и форм сотрудничества государств, ни тем более о наличии международной уголовной юстиции и международных пенитенциарных средств исполнения приговоров по данным категориям дел.
Применительно же к организации международного сотрудничества в борьбе с обычными уголовными преступлениями,4 можно утверждать, что основной формой подобной кооперации выступают договора о правовой помощи. Но система этих договоров не носит глобальный характер, а чаще обеспечивает фрагментарное, региональное сотрудничество, например, в рамках Конвенции стран СНГ "О правовой помощи по уголовным, гражданским и семейным делам 1993 года. Соответственно, отсутствие правовой унификации данного вида сотрудничества государств, зачастую порождает разновекторные индивидуальные мероприятия государств, зачастую нарушающие пределы национальной юрисдикции других государств. Более того "нечеткость разграничения сфер национальных юрисдикций государств иногда даже используется отдельными государствами для установления в одностороннем порядке экстратерриториальной юрисдикции по некоторым вопросам".5 Представляется, что блестящая операция, проведенная спецслужбами Израиля по аресту нацистского преступника Иозефа Менгеля на территории другого государства (Бразилии) является подобного рода примером. Но если данная операция в какой то мере может быть легитимизирована с формально-юридической, морально-этической точек зрения, то периодически возникающие попытки США придать экстратерриториальный характер решениям своих судов (например решение суда США по делу об убийстве американского бизнесмена Тейтона в г. Москве, нарушало не только личную, но и территориальную юрисдикцию) или иным правоохранительным органам, например, уничтожение лидеров Аль-Каиды ракетным ударом, нанесенным по территории Йемена, не имеют оснований для какой-либо легитимизации.
Таким образом, можно говорить о существовании двух основных и наиболее типичных юрисдикционных коллизий в контексте исследуемой проблематики:
Первая коллизия имеет место при столкновении национальных юрисдикций двух и более отдельно взятых государств.
Вторая характеризуется столкновением национальной юрисдикции отдельно взятого государства с одной стороны и юрисдикции международного сообщества в целом, с другой стороны.
При этом представляется, что ни наука уголовного права, ни наука международного права, ни международная практика до настоящего времени не придумали другого адекватного способа решения подобных коллизий - как международно-правовая унификация, в рамках международных соглашений.
Литература и примечания
1. Черниченко С.В. Теория международного права. Т.II. М.: Изд-во НИМП. 1999. С.127.
2. Ушаков Н.А. Международное право. М.: Юристь, 2000. С.285.
3. Очевидно, что в данном случае сложно установить более или менее точные хронологические рамки, поскольку речь идет только о наметившейся тенденции.
4. В данном случае термин "обычный" используется только лишь для разграничения этой категории уголовных преступлений, от уголовных преступлений международного характера.
5. Черниченко С.В. Теория международного права. М.: Изд-во НИМП, 1999. С.135.
|
|
