|
|
Васильев С.В. - аспирант БашГУ
г. Уфа
ПЫТКИ И ИХ КРИМИНАЛИЗАЦИЯ
В МЕЖДУНАРОДНОМ И РОССИЙСКОМ
УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Вхождению пыток в сферу уголовного права национальных правовых систем в качестве особого вида преступления предшествовали признание международным сообществом недопустимости данного вида обращения и фиксация соответствующих запретов в основополагающих политико-правовых актах. Ст.5 Всеобщей декларации прав человека закрепляет: "Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию"1. Аналогичная норма сформулирована в ст.7 Международного пакта о гражданских и политических правах2 и ст.3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод3.
Последующим шагом в борьбе с рассматриваемым явлением явилось принятие в 1984 году в рамках ООН специализированной Конвенции против пыток4, участницей которой в настоящее время является и Россия. Значение данного документа неоценимо, поскольку в нем дано определение пыток (ст.1) и он прямо возлагает на государства-участников обязательство обеспечения криминализации всех актов пыток в соответствии с их уголовным законодательством, включая соучастие в них и неоконченные преступления (ст.4). Кроме того, Конвенция предусматривает в отношении пыток режим aut dedere, aut judicare, согласно которому каждое государство-участник обязано осуществить свою юрисдикцию в отношении рассматриваемого преступления в случае, когда предполагаемый преступник находится на его территории и оно не выдает его другому государству, устанавливающему территориальную юрисдикцию либо юрисдикцию по принципам активного и пассивного гражданства. Кроме того, согласно ч.3 ст.4 Конвенция не исключает осуществления любой уголовной юрисдикции в соответствии с внутренним законодательством. Фактически Конвенция признает пытки в качестве преступления, которое при невыдаче подозреваемого должно преследоваться в порядке универсальной юрисдикции государством, с которым преступление не связано ни территорией совершения, ни гражданством подозреваемого или потерпевшего, а лишь тем, что подозреваемый задержан на его территории5.
Таким образом, следует констатировать, что пытки представляют собой преступление по международному праву, в отношении которого конвенционно не исключен универсальный порядок установления юрисдикции. Это указывает на существенную специфику данного преступления, которая, по нашему мнению, состоит в его заведомой направленности против универсальных гуманитарных ценностей, освященных международным сообществом. Каждое государство обязано защищать достоинство личности безотносительно к тому, насколько непосредственно конкретный акт пыток касается его интересов, поскольку это преступление представляет собой посягательство против объекта, находящегося с определенных пор под покровительством международного правопорядка.
Определенную проблему составляет вопрос идентификации рассматриваемого преступления согласно предложенной И.И. Карпецом и признанной в отечественной науке классификации преступлений по международному праву на международные преступления и преступления международного характера6. Иными словами, нужно ли считать пытки одним из преступлений, нарушающих jus cogens, характеризующихся наивысшей тяжестью и существенно подрывающих международный правопорядок? Или это преступление международного характера, не обладающее степенью общественной опасности, присущей международным преступлениям, но представляющее серьезную угрозу для определенной группы государств, посчитавших необходимым объединить усилия по борьбе с ним путем унификации принципов и подходов, разработки соответствующих уголовно-правовых механизмов?
В международном уголовном праве на данный момент не сформировалось общепринятых определения и признаков международного преступления7 и преступления международного характера, точных критериев подразделения преступлений по международному праву на указанные категории, что приводит к существенным разночтениям при попытке привязать к таковым закрытые перечни преступных актов8. Тем не менее, следует отметить, что в качестве международных преступлений не оспариваются тягчайшие преступления против мира и безопасности человечества - геноцид, преступления против человечности, военные преступления и преступление агрессии - что нашло отражение в статутах международных судов и трибуналов9, представляющих собой кодификацию сложившегося обычного международного права10. Ст.7 п.1 а) Римского статута Международного уголовного суда, определяющая, какие деяния являются преступлениями против человечности, в качестве таковых inter alia указывает пытки. Однако она предусматривает условие, что для квалификации как преступление против человечности они должны быть совершены "в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц". Таким образом, пытки, не облеченные данным признаком (то есть совершенные спорадически, вне рамок государственной политики), международным преступлением не являются. Кроме того, как уже отмечалось ранее, в отношении пыток конвенционно установлена возможность применения условно-универсальной юрисдикции, тогда как по международным преступлениям дополнительно к традиционным территориальному и национальному принципам, как правило, провозглашается либо юрисдикция международного суда11, либо абсолютная универсальная юрисдикция12.
Считаем справедливым вывод о том, что пытки принадлежат к категории преступлений международного характера13 - то есть общеуголовных преступлений, в которых объект, объективная сторона либо субъект посягательства (или потерпевший) осложнены "иностранным элементом"14, порождающим позитивный конфликт юрисдикций нескольких государств. В рассматриваемом случае транснационален (и даже универсален) именно объект - достоинство личности, а субъект и объективная сторона, как правило, связаны с одним государством, поскольку, как будет показано ниже, пытки в подавляющем большинстве случаев совершаются официальными лицами государства в порядке должностного злоупотребления в отношении своих компатриотов. Среди иных преступлений международного характера пытки специфичны тем, что они, не достигая уровня тяжести, достаточного для констатации международного преступления, при определенных дополнительных условиях (масштаб и массовость нарушений) могут быть квалифицированы как преступления против человечности, так как в таком случае у данного вида посягательств появляется второй объект - международный правопорядок (мир и безопасность человечества).
Конвенция 1984 г. определяет пытки как "любое действие, которым… лицу умышленно причиняется сильная боль, физическое или нравственное страдание, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия". Римский статут дает определение пыток как умышленного причинения сильной боли или страданий, будь то физических или психических, лицу, находящемуся под стражей или под контролем обвиняемого (ст.7 ч.2). Оба документа исключают из дефиниции боль или страдания, возникающие лишь в результате законных санкций, неотделимые от этих санкций или вызывающиеся ими случайно.
Теперь проанализируем состояние российского законодательства в отношении пыток. Запрет применения пыток в РФ сформулирован отчетливо: ч.2 ст.21 Конституции РФ воспроизводит положение ст.5 Всеобщей декларации прав человека; пытки запрещены ч.2 ст. 9 УПК РФ, ч.2 ст.5 Закона "О милиции"15. Уголовный кодекс РФ (УК РФ), утверждая принцип гуманизма, закрепляет, что наказание и иные меры не могут иметь своей целью уголовно-правового характера причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства (ч.2 ст.7 УК РФ). Однако следует отметить, что существуют определенные проблемы с надлежащей криминализацией пыток по УК РФ, а решение законодателя в отношении формулировки уголовно-правового запрета не лишено недостатков.
Самостоятельная статья "Пытки" в действующем УК отсутствует, не было ее и в УК РСФСР 1960 г.16; слово "пытки" упоминается лишь в двух статьях УК РФ - ст.117 и ст.302. Ст.117 "Истязание" в ч.2 содержит указание на пытки как на признак квалифицированного состава и способ совершения истязания; таким образом, истязание пытками не является. Определение пыток в Примечании к ст.117 ("причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях")17, очевидно, не в полной мере соответствует конвенционной дефиниции. Объем понятия пыток по УК не совпадает с объемом определения данного преступления по международному праву, несмотря на то, что это не согласуется со ст.4 Конвенции, обязывающей государства криминализировать все предусмотренные в ней акты пыток. В частности, УК РФ не учитывает того, что пытки в соответствии с международным правом могут быть направлены не только на получение сведений от потерпевшего, но также выступать как способ незаконного воздействия на третьих лиц в форме запугивания, принуждения. Также Примечание к ст.117 не предусматривает "дискриминацию любого характера" как основание для применения пыток, несмотря на то, что Конвенция специально устанавливает такой признак. Кроме того, что в российском уголовном праве нет концепции command responsibility (с англ. "ответственность командиров"), позволяющей привлекать к ответственности лицо, под эффективным контролем и командованием которого находятся непосредственные исполнители определенного преступления, за совершение данного преступления. Поэтому можно констатировать отсутствие уголовно-правовых механизмов вменения должностному лицу бездействия, выразившегося в попустительстве пыток, совершаемых с его ведома или молчаливого согласия, но при отсутствии приказа или распоряжения с его стороны. Недостаток определения пыток, данного УК РФ, состоит и в том, что из него с достаточной ясностью не следует, охватываются ли им лишь деяния, совершаемые в процессе расследования, или им также имеются в виду все подобные эпизоды в рамках деятельности любых государственных должностных лиц и даже негосударственных агентов. Из буквального толкования Примечания следует, что российское законодательство не подходит к пытке как к исключительно должностному преступлению в отличие от Конвенции, которая, не ограничивая объем этого понятия рамками уголовного процесса, все же подразумевает должностной характер рассматриваемого преступления.
Следует также отметить, что, поскольку применение пытки является квалифицирующим признаком ч.2 ст.117, действие данной статьи ограничено случаями, в которых не было последствий, указанных статьями 111 и 112 УК РФ, что характеризует понятие "истязания" (ч.1 ст.117).
Часть 2 ст. 302 "Принуждение к даче показаний" УК РФ также предусматривает признак "применение пыток", но ее действие ограничено рамками части 1 этой статьи, устанавливающей ответственность за принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя или лица, производящего дознание. Таким образом, очевидно, что исключена возможность применения этой статьи к эпизодам вне уголовного процесса, что не в полной мере отражает содержание понятия пыток по международному уголовному праву.
Необходимо заметить, что нормы ч.2 ст.117 и ч.2 ст.302, по ряду случаев находящиеся в конкуренции, некоторые гипотетические ситуации оставляют не охваченными - например, эпизоды пыток, совершенных вне рамок уголовного процесса и вызвавших последствия, указанные в ст.111 и 112 УК РФ. Кроме того, обозначение пыток как квалифицирующего признака части 2 в указанных статьях несовершенно с точки зрения юридической техники, так как порождает тавтологию при раскрытии соответствующих квалифицированных составов и лингвистически не вписывается в конструкцию этих статей, в чем можно убедиться, подставив вместо в обоих случаях слова "пытки" дефиницию, предусмотренную Примечанием к ст.117 УК РФ18.
Учитывая все вышесказанное, считаем необходимым заключить, что имплементацию международно-правовых обязательств России по Конвенции ООН 1984 г. и криминализацию пыток в российском уголовном праве нельзя признать удовлетворительными. Для устранения указанных недостатков представляется целесообразным: исключить из ч.2 ст. 117 и ч.2 ст.302 УК РФ пункт "с применением пытки", а также Примечание к ст.117; ввести в Главу 17 УК РФ отдельную статью "Пытки", текстуально воспроизводящую формулировку ст.1 Конвенции 1984 г. и предусматривающую наказание как за тяжкое преступление в соответствии с ч.2 ст.4 Конвенции. Предположительно, в свете возможного присоединения России к Римскому статуту Международного уголовного суда вопрос о надлежащей криминализации пыток, наконец, найдет достойное разрешение.
Литература и примечания
1. Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной
Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г.)// "Российская газета"
от 10 декабря 1998 г. 2.
Международный пакт о гражданских и политических правах (19 декабря 1966 г., Нью-Йорк). Открыт для подписания, ратификации и присоединения резолюцией 2200А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН, подписан СССР 18 марта 1968 г., ратифицирован Указом Президиума ВС СССР от 18 сентября 1973 г. №4812-VIII. Вступил в силу для СССР 23 марта 1976 г.// Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами, М., 1978 г., вып. XXXII, с. 44.
3. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.), ратифицирована Федеральным законом от 30 марта 1998 г. №54-ФЗ, вступила в силу для РФ 5 мая 1998 г.// Собрание законодательства РФ от 8 января 2001 г., №2, ст. 163.
4. Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Нью-Йорк, 10 декабря 1984 г.) Принята и открыта для подписания, ратификации и присоединения резолюцией N 39/46 Генеральной Ассамблеи ООН. Подписана от имени Правительства СССР 10 декабря 1985 г. и ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 21 января 1987 г. с оговорками.// Ведомости Верховного Совета СССР, 1987, №45, ст. 747.
5. В этом плане пытки допустимо отнести в один ряд с пиратством, признаваемым обычным международным правом деянием "врагов рода человеческого" (hostis humani generis) и так же подсудным любому государству, задержавшему предполагаемого преступника. Устанавливаемая в подобных случаях юрисдикция является "территориальной юрисдикцией в отношении экстерриториального преступления" и носит характер условно-универсальной, поскольку возможность ее установления государством ассоциируется с нахождением подозреваемого на территории этого государства. См.: A. Cassese, 'When May Senior State Officials Be Tried for International Crimes? Some Comments on the Congo v. Belgium Case', EJIL (2002), Vol. 13 No. 4. С.857 и др.
6. См.: Карпец И.И. Преступления международного характера. - М.: Юридическая литература, 1979; Карпец И.И. Международная преступность. - М.: Наука, 1988. С.97; Международное уголовное право. // Блищенко И.П., Р.А. Каламкарян, И.И. Карпец и др. - М: Наука, 1995. С.99-134; Гришаев П.И. Международная преступность и ее причины. Лекция. М., 1987. С.19.
7. См.: Черниченко С.В. Теория международного права. Том 2: Старые и новые теоретические проблемы. М.: Издательство "НИМП", 1999. С. 407.
8. Формат настоящей работы не позволяет подробно проиллюстрировать, насколько существенно различаются трактовки и перечни международных преступлений от автора к автору, поскольку этот вопрос, будучи связанным с нашей темой, выходит за ее пределы и достоин отдельного рассмотрения. Достаточно лишь упомянуть, что неопределенность относительно принадлежности к той или иной категории преступлений по международному праву зачастую возникает в отношении таких преступлений, как терроризм, незаконный оборот наркотиков и др.
9. Например, ст.5 Римского статута Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.), распространенного в качестве документа A/CONF.183/9 от 17 июля 1998 г. с изменениями на основе протоколов от 10 ноября 1998 г., 12 июля 1999 г., 30 ноября 1999 г., 8 мая 2000 г., 17 января 2001 г., 16 января 2002 г. и вступившего в силу 1 июля 2002 г. (далее как Римский статут); ст. 2-5 Устава Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии от 22 февраля 1993 г.//Международное гуманитарное право в документах. - М.: МНИМП, 1996. С.532-534; ст. 2-4 Устава Международного трибунала по Руанде от 8 ноября 1994 г.// Международное гуманитарное право в документах. - М.: МНИМП, 1996. С.536-538.
10. Report of the Secretary General Pursuant to Paragraph 2 of Security Council Resolution 808 (1993), UNSG S/25704, para. 34; Tadic case, IT-94-1-A, para. 23 (ICTY 15 July 1994).
11. Ст. VI Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Нью-Йорк, 9 декабря 1948 г.) Ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 18 марта 1954 г. с оговорками, сделанными при подписании 16 декабря 1949 г., вступила в силу для СССР 1 августа 1954 г.//"Ведомости Верховного Совета СССР", 1954 г., №12.
12. Ст. IV Международной Конвенции "О пресечении преступления апартеида и наказания за него" от 30 ноября 1973 г. Конвенция ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 15 октября 1975 г., вступила в силу 18 июля 1976 г. //Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами, М., 1978 г., вып. XXXII, с. 58.
13. В качестве классических примеров преступлений международного характера приводят подделку иностранной валюты, незаконный оборот наркотиков, наемничество, похищение людей, работорговля, угон самолета и др.
14. См.: Панов В.П. Международное уголовное право: Учеб. пособие. - М.: ИНФРА-М, 1997. С.68. Сам В.П. Панов относит пытки к преступлениям международного характера, связывая их "транснациональность" с иностранным элементом, проявляющимся в факте закрепления объективной стороны пыток в международном договоре, что нам представляется спорным, так как "транснациональность" в рамках объективной стороны скорее предполагает совершение деяния или наступление его последствий на территории более чем одного государства.
15. Закон РФ от 18 апреля 1991 г. №1026-I "О милиции" //Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР от 22 апреля 1991 г., №16, ст. 503., в ред. Федерального закона от 31 марта 1999 г. №68-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О милиции"//Собрание законодательства РФ, 1999 г., №14, ст. 1666.
16. Пытки упоминались лишь в п. 2 ст. 125.1УК РСФСР "Похищение человека" как признак квалифицированного состава. Диспозиция п.2 ст. 179 предусматривала принуждение к даче показаний путем применения угроз или иных незаконных действий со стороны дознавателя или следователя, соединенное с применением насилия или с издевательством над личностью допрашиваемого. Это свидетельствует об устойчивости невнимания законодателя к вопросу о необходимости системной имплементации международных обязательств, вытекающих из Конвенции 1984 г.
17. Введено Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации"//Собрание законодательства РФ, 2003, №50 ст. 4848.
18. Ст.117 ч.2: Причинение физических или психических страданий…путем причинения физических или нравственных страданий в целях принуждения к даче показаний...; ст.302: Принуждение подозреваемого... к даче показаний…, соединенное с причинением физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний...
|
|
