| Главная | Публикации | Студентам | Библиотека | Гостевая | Форум | Ссылки | Законы | Почта | |
Азаренок Н.В., соискатель кафедры уголовного процесса Уральского юридического института МВД России
УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НЕЭВЕНТУАЛЬНЫМ
Согласно действующему УПК РФ уголовное преследование осуществляется "в целях изобличения подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления" (п. 55 ст. 5 УПК РФ). Однако на сегодняшний день ряд авторов считает, что уголовное преследование возможно по факту преступления, т.е. когда событие преступления есть, а лицо, его совершившее, не установлено. Существует даже такое словосочетание как "преследование преступлений1". Данное понятие было введено в научный оборот еще в дореволюционный период И.Я. Фойницким, который отмечал, что первые шаги преследования преступлений совпадают с пресечением их2.
В публикациях последнего времени этой точки зрения придерживаются В.А. Лазарева и В.С. Шадрин. По их мнению, когда лицо, совершившее преступление, неизвестно уголовное преследование осуществляется с целью его поиска и изобличения, что вторым автором считается эвентуальным.3
Однако ряд авторов придерживаются другого мнения, согласно которому уголовное преследование осуществляется только в целях изобличения конкретного лица, который по закону должен обладать статусом подозреваемого или обвиняемого. Наиболее четко это прослеживается в понятии уголовного преследования, данном М.С. Строговичем. Под преследованием последний понимал деятельность следователя (органа дознания) и прокурора в отношении определенного лица, привлеченного к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, направленная на то, чтобы изобличить данное лицо в совершении преступления, доказать его виновность, обеспечить применение к нему заслуженного наказания4. Такой же позиции придерживаются А.Б. Соловьев5 и А.М. Ларин6.
Обобщая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что в основном существуют две позиции по данному вопросу. Согласно первой - уголовное преследование возможно по факту преступления, когда лицо, совершившее преступление, не установлено, а согласно второй - преследование возможно лишь в отношении лица, которое должно обладать определенным правовым статусом.
По нашему мнению, вторая позиция выигрывает перед первой, но и она не совсем точна.
Во-первых, законодательное определение понятия уголовного преследования указывает на то, что эта деятельность осуществляется "в целях изобличения подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления" (п.55 ст.5 УПК РФ).
Во-вторых, слово преследовать - настигать следом, гнаться по следам, пускаться в погоню, стараться догнать и поймать или достигать известной цели7 состоит из двух взаимосвязанных частей: первая - погоня за лицом, когда он достигаем, вторая - это его поимка, т.е. ограничение свободы передвижения. Преследование есть тогда, когда следователь знает, кого он преследует, и когда лицо ощущает это преследование. Другими словами, преследование состоит в целенаправленной деятельности следователя по изобличению лица, однако для лица это изобличение реально, он его чувствует.
В-третьих, Конституционный суд в своем решении по делу В.И. Маслова отметил, что ч.2 ст. 48 Конституции РФ определенно указывает на сущностные признаки, характеризующие фактическое положение лица как нуждающегося в правовой помощи в силу того, что его конституционные права ограничены в связи с уголовным преследованием в целях установления его виновности8.
Сторонники взгляда о том, что уголовное преследование возможно лишь в отношении подозреваемого и обвиняемого, рассматривают возможность осуществления данной деятельности с момента начала осуществления следователем каких-то процессуальных действий в отношении этих субъектов. Однако это не совсем верно, т.к. начало уголовного преследования, по нашему мнению, зависит еще от того, почувствовало ли на себе эти действия следователя преследуемое лицо. Если лицо никакого преследования не ощущает, значит его нет, отсутствует также и право на защиту от него.
Необходимо признать и ввести второй элемент уголовного преследования, а именно реальное ограничение конституционных прав и свобод преследуемого лица. Только тогда, когда данные права и свободы ограничиваются в связи с процессуальной деятельностью следователя по изобличению лица в совершении преступления, можно говорить об уголовном преследовании. До тех пор, пока мы лицо не задержали, не обыскали, пока его ничем не ограничили, никого преследования нет. Когда лицо физически задержали, т.е. ограничили свободу передвижения в связи с совершенным преступлением, тогда и начинается уголовное преследование.
Поэтому мы считаем, что уголовное преследование должно быть не эвентуальным, а только реальным и выражаться не в формулировке "Иванов совершил преступление", а в процессуальных действиях, ограничивающих его конституционные права. Такая трактовка уголовного преследования дает следователю необходимый запас времени, который позволяет добыть необходимую доказательственную базу. Эта фора и нужна органам уголовного преследования для эффективной борьбы с преступностью.
Пока человека не затронули процессуальными мерами, то он не является преследуемым лицом; им он становится тогда, когда возбуждено уголовное дело по факту преступления, следователем собраны доказательства его вины, он вызван в соответствующие органы и признан подозреваемым. С момента предъявления ему доказательств или сообщения следователя о наличии против него подозрения начинает осуществляться уголовное преследование. До этого момента человек не является преследуемым, т.к. о преследовании он узнает в этот момент, хотя дело может уже расследоваться.
Таким образом, содержание уголовного преследования в рассматриваемом аспекте состоит из двух взаимообуславливающих элементов:
собственно процессуальная деятельность стороны обвинения в целях изобличения преследуемого лица в совершении преступления;
реальное ограничение прав и свобод лица в связи с его уголовным преследованием.
Основываясь на положениях Конституции РФ (ст. 48), а также рассмотренного выше решения Конституционного Суда РФ, можно сделать вывод, что уголовное преследование не связано рамками уголовно-процессуальной деятельности. Преследование начинается еще на улице, когда управомоченными органами власти в отношении лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения. Преследование выражается в данном случае, в фактическом задержании лица и доставлении в органы дознания и следствия. Данная деятельность не является еще уголовном преследованием в смысле п. 55 ст. 5 УПК РФ. Речь идет о "милицейском" преследовании, осуществляемым милицией. Преследование в данном случае начинает осуществляться сразу же после совершения преступления в условиях очевидности, когда лицо, его совершившее, еще не скрылось.
Такая трактовка уголовного преследования в полной мере отражает положения Конституции РФ о праве лица на защиту, отвечает назначению уголовного судопроизводства и всецело учитывает интересы как стороны обвинения, так и стороны защиты.
Литература и примечания
