| Главная | Публикации | Студентам | Библиотека | Гостевая | Форум | Ссылки | Законы | Почта | |
Муратова Н.Г., Чулюкин Л.Д., доценты кафедры уголовного процесса и криминалистики Казанского государственного >университета
Действующий УПК РФ обозначил новые демократические начала в реализации судебной власти в уголовном судопроизводстве, усилив судебные гарантии в обеспечении прав участников процесса. Судебный контроль в досудебном производстве - это особый самостоятельный, хотя и не выходящий за рамки уголовного судопроизводства, вид судебной деятельности. Он направлен на обеспечение прав и свобод человека и гражданина, защиту и восстановление нарушенных прав, а также на обеспечение конституционного права на судебную защиту на досудебном этапе уголовного судопроизводства. После передачи материалов уголовного дела в суд с обвинительным заключением (актом) проверяются, в том числе по жалобам и заявлениям заинтересованных лиц, такие действия и решения органов расследования, которые связаны с ограничением прав и свобод участников процесса. Однако, если соответствующие действия и решения органов расследования затрагивают не только собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, откладывание проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым.1
В соответствии с ч. 5 ст. 217 УПК РФ следователь разъясняет обвиняемому его право ходатайствовать: 1) о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей; 1-1) о рассмотрении уголовного дела коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции, 2) о применении особого порядка судебного разбирательства; 3) о проведении предварительных слушаний при наличии оснований (ст. 229 УПК РСФСР). Таким образом, в уголовно-процессуальном законодательстве появилась новая процессуальная категория "предварительное слушание". Однопорядковыми терминами, созвучными данному, могут быть хорошо известные прежнему уголовно-процессуальному законодательству понятия: "стадия предания суду" (ст. 221 УПК РСФСР 1960 г.), "подготовка к судебному заседанию" (глава 30 УПК РСФСР в редакции закона от 26 мая 1992 г.), "Полномочия судьи до судебного разбирательства дела и подготовительные действия к судебному заседанию" (глава 20 УПК РСФСР в редакции закона от 29 мая 1992 г.).
В литературе отмечается иной подход нового УПК РФ 2001 года к той стадии, которая размещена между предварительным расследованием и судебным разбирательством.2 А.П. Гуськова практически одной из первых предложила обратиться к такому функциональному ее признаку, как судебный контроль. Следует заметить, что именно эта стадия процесса, как никакая другая, подвергалась в истории отечественного процессуального законодательства самым различны изменениям. Дореволюционная Россия имела довольно обширный опыт законодательного закрепления и применения норм3, регулирующих отношения в области судебного контроля. Предание суду по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года отводилось прокурору, который составлял обвинительный акт и это считалось заключением о предании суду (ст. 519 Устава). Известный русский юрист профессор И.Я. Фойницкий в курсе уголовного судопроизводства, характеризуя значение направления в суд обвинительного акта, подметил суть данного акта - прошение о наложении на обвиняемого уголовной ответственности, т.е. в иске к суду о разрешении спора сторон по поводу уголовной ответственности (возможной) обвиняемого, вопрос о которой решает исключительно суд.4
В настоящее время исследователи, прослеживая исторический путь стадии предания суду (В.А. Лазарева, А.П. Гуськова, Н.Н. Ковтун, М.В. Немытина) обращают внимание, прежде всего, на сущность и значение этой стадии в современном уголовном процессе. По Уставу уголовного судопроизводства 1864 года предварительное следствие осуществлялось должностными лицами судебного ведомства (судебными исследователями), и направление обвинительного акта прокурором в суд не образовывало отдельную стадию, являясь завершающим этапом расследования. В связи с этим И.Я. Фойницкий и отмечал, что в этом случае предание суду "…вверяется органам двоякого рода- обвинительным и судебным".5 Как отмечалось в литературе, по мнению составителей уставов 1864 года, предварительное следствие должно было органично соединиться с судебной системой. Это нашло отражение как в структуре органов - следственный аппарат являлся частью судебной системы, так и в конструкции уголовного процесса, где происходило фактическое соединение в лице следователя розыскной и судебной функций.6 Судебный следователь являлся составной частью судебной системы по реформенной России, они являлись членами окружного суда и состояли при образованных для каждого из них участках7, и по началу на следователей распространялся даже принцип судебной несменяемости.
Если суд - орган судебной власти, рассматривающий и разрешающий дело по существу, т. е. осуществляющий правосудие, то все признаки обвинительной роли суда из его деятельности должны быть устранены. Однако, так или иначе тезис о статусе лица, предаваемого суду, оставался неизменным на протяжении многих лет: актом заседания суда подсудимый приходил в суд уже в известной мере осужденным, если не юридически, то психологически, т.к. суд при рассмотрении дела по существу в какой-то мере оказывался уже связанным своим решением о предании суду.8 История российского уголовно-процесуального законодательства в начале 20-х гг. 20 века свидетельствует о желании законодателя определить правовую основу законности в сфере правосудия и борьбы с преступностью. Так, ст. 5 УПК РСФСР 1923 года провозглашала принцип, согласно которому никто не мог быть лишен свободы и заключен под стражу иначе, как в случаях, указанных в законе и в порядке, законом определенном. В течение 48 часов народный следователь или судья должны были принять постановление о заключении подозреваемого под стражу. При отсутствии такого постановления задержанный подлежал освобождению.9
Как отмечает Н.Н. Ковтун, именно "боязнь" подобного предрешения привела в свое время законодателя к тому, что как по УПК РСФСР 1922 г., так и по УПК РСФСР 1923 г. распорядительному заседанию суда категорически запрещалось знакомиться с материалами уголовного дела, и все свои выводы суд мог сформулировать, исходя из анализа лишь одного обвинительного заключения.10
Не одно десятилетие формировался состязательный прядок уголовного судопроизводства в России. Отделить обвинительную власть от судебной в условиях России оказалось не так-то просто. Так, Постановлением ВЦИК РФ от 16 октября 1924 года суд вновь получил право проверять и оценивать материалы уголовного дела, в частности определять достаточность фактических оснований для предания обвиняемого суду. В 1929 году это право суда было вновь переадресовано прокуратуре.11
По УПК РСФСР 1960г. решение о предании суду до мая 1992 г. принималось единолично судьей, которому предстояло рассматривать это дело по существу. Коллегиальное же предание суду в распорядительном заседании суда осуществлялось только в случаях: рассмотрения дел о преступлениях несовершеннолетних, при несогласии судьи с выводами обвинительного заключения; при необходимости изменения меры пресечения, избранной до направления дела в суд; рассмотрения дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью. Такой порядок предания суду на основании Закона РФ от 29 мая 1992 г. существенно претерпел изменения и значительно упростился. Во-первых, было ликвидировано распорядительное заседание. Во-вторых, упрощены процедурные правила. Не требовалось теперь вести протокол распорядительного заседания. И в-третьих, назначение дела к слушанию происходило без участия сторон, в том числе и прокурора. Эта стадия стала называться "Назначение судебного заседания по уголовному делу". По УПК РФ 2001 года историческая параллель прослеживается неоспоримо: судья по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвращает дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, касающихся основного акта предварительного расследования - обвинительного заключения (акта) (п.2 ч.1ст. 236, 237 УПК РФ). Из перечня вопросов, подлежащих выяснению по поступившему в суд уголовному делу (ст. 258 УПК РФ) был исключен вопрос прежнего УПК РСФСР: "собраны ли доказательства, достаточные для рассмотрения дела в судебном заседании" (п. 3 ч.1 ст. 222 УПК РСФСР). С появлением данной стадии возникает необходимость исследования природы этого этапа процессуальной деятельности, определения его сущности. Таким образом, современное уголовно-процессуальное законодательство исключает возможность что-то "предрешить", имея в виду привлечение лица к уголовной ответственности. Новые демократические формы судопроизводства обосновали поиск новых форм исправления и устранения нарушений уголовно-процессуальных норм и гарантированных законом прав и свобод человека и гражданина. Как отмечается в литературе, легального определения терминов "осуществление правосудия" и собственно "правосудия" в российском законодательстве нет, что и дает возможность по-разному их трактовать12. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 25.01.01 г. по делу о проверке конституционности положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ ("Ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда") содержатся положения, позволяющие единообразно понимать в правоприменительной практике часто встречающееся в правовых актах понятие "осуществление правосудия". Таким образом, исходя из конституционно-правового смысла положения, содержащегося в п. 2 ст. 1070 ГК РФ, под осуществлением правосудия следует понимать не все судопроизводство, а лишь ту его часть, которая заключается в принятии судебных актов, разрешающих дело по существу. Как отмечает В. Казанцев, такой же смысл применим и к уголовному судопроизводству.13 Относительно недавно в уголовном процессе применялась ч. 4 ст. 248 УПК РСФСР, в соответствии с которой суд продолжал судебное разбирательство в обычном порядке при отказе прокурора от обвинения, осуществляя тем самым обвинительную функцию. Постановлением Конституционного суда от 20 апреля 1999 года в связи с запросом Иркутского районного суда это положение было рассмотрено и ч. 3 ст. 248 УПК РСФСР была признана несоответствующей Конституции РФ, т.к. положение этой части искажала состязательную природу судопроизводства, возлагая на суд обвинительную функцию. Освобождение суда от не свойственной ему функции было достигнуто и благодаря постановлению Конституционного суда РФ от 14 января 2000 года в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ. Конституционный суд РФ признал неконституционными положения ч. 1 ,2, 4 ст. 256 УПК РСФСР, в соответствии с которыми суд имел право возбудить уголовное дело в отношении новых лиц и даже подвергнуть их аресту.
В литературе последних лет отмечается, что назначение судебного заседания в системе стадии уголовного процесса выполняет две основные функции: осуществляет контроль за стадией предварительного расследования, а также определяет и реализует организационные мероприятия к предстоящему судебному разбирательству.14 Контрольные функции судьи, как отмечает В.М. Бозров, сводятся к тому, что бы на основании качественных характеристик уголовного дела определить наличие или отсутствие оснований к его рассмотрению в судебном заседании.
Как справедливо отмечает А.П. Гуськова, доминирующим (основным) аспектом судебного контроля в стадии подготовки судебного заседания является ревизионное начало - контроль за законностью и обоснованностью обвинения со стороны органа, его представившего.15 Возможность после ознакомления с материалами уголовного дела заявить ходатайство на этом этапе уголовного процесса, позволяет стороне защиты рассчитывать на эффективный и своевременный судебный контроль в форме предварительного слушания. Представляется, что начало его реализации и является обоснованное ходатайство о проведении предварительных слушаний и заявление ходатайства об исключении доказательств или о прекращении уголовного дела.
Сложившаяся повсеместно к концу 90-х г.г. ХХ века судебная правоприменительная практика по возвращению уголовных дела на дополнительное расследование по различным основаниям не стала отвечать конституционным предписаниям о сущности правосудия и стала предметом рассмотрения Конституционным Судом РФ. Так, Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 года №7-П не соответствующими Конституции РФ были признаны положения п.1 и п.3 ч.1 ст.232 УПК РСФСР и ч.1 ст.258 УПК РСФСР, возлагавшие на суд обязанность по собственной инициативе возвращать уголовное дело прокурору в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования. Постановлением Конституционного Суда РФ от 14 января 2000г. №1-П были признаны не соответствующим Конституции РФ п.4 ч.1 ст.232 и ч.ч.1,2 и 4 ст.256 УПК РСФСР в той части, в какой они предусматривают или допускают полномочия суда возбуждать уголовное дело, в том числе в отношении нового лица, и применять к нему меру пресечения. Определением Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000г. №9-0 п.2ч.1 ст.232 УПК РСФСР в той части, в какой он возлагает га суд обязанность по собственной инициативе возвращать уголовное дело прокурору в случае признания доказательств, полученных органами дознания или предварительного следствия с нарушением уголовно-процессуального закона, не имеющими юридической силы, если такое признание влечет невосполнимую в судебном заседании неполноту расследования, как содержащий положение, аналогичное ранее признанным несоответствующими Конституции РФ, не подлежит применению судами, другими органами и должностными лицами16.
Таким образом, уходили в прошлое контрольные функции суда при рассмотрении дела по существу. Не было секретом, что порой уголовное дело возвращалось судом, так как действительно невозможно было восполнить пробелы предварительного расследования, не было доказательств виновности подсудимого. Дело возвращалось прокурору и в ходе дополнительного расследования, если не было собрано других дополнительных доказательств, прекращалось по тем или иным основаниям.17 Постановлением Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003года №18-П была признана не противоречащей Конституции РФ ч.1 ст.237 УПК РФ, поскольку содержащиеся в ней положения по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм не исключает правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору со стадии предварительных слушаний для устранения препятствий к его рассмотрению судом во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела не связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия. Запрет на производство в этом случае следственных или иных процессуальных действий данным Постановлением признан не соответствующим Конституции РФ.18
Возможность заявить ходатайство о проведении предварительных слушаний по процессуально-правовым основаниям после ознакомления со всеми материалами уголовного дела является, на наш взгляд, существенным признаком судебного контроля за законностью и обоснованностью действий и решений следователя. Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела, либо после направления уголовного дела в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения или обвинительного акта (ч.3 ст.229 УПК РФ). Заметим, что указание на получение копии защитником обвиняемого в законе отсутствует. Практически реализовать право обвиняемого и его защитника как стороны на заявление ходатайства о проведении предварительных слушаний в течение трех суток очень сложно. Обвинительное заключение может быть емким, содержащим десятки, а порой и сотни листов. Перечень доказательств может также составлять обширный список, который необходимо проанализировать стороне защиты с тем, чтобы в случае необходимости заявить об исключении доказательств (ст.235 УПК РФ).
Обращает на себя внимание неоднородность оснований для проведения предварительного слушания. Некоторые из них носят процедурно-правовой характер: возвращение дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом (п. 2 ч. 2 ст. 229, ст. 237 УПК РФ), для решения вопроса о рассмотрении судом с участием присяжных заседателей (п. 5 ч. 2 ст. 229 УПК РФ). Другие основания проведения предварительного слушания связаны с доказательственно-правовым значением тех вопросов, которые необходимо разрешить суду: наличие ходатайства стороны об исключении доказательства (п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК РФ), наличие оснований для приостановления или прекращения уголовного дела (п. 3 ч. 2 ст. 229 УПК РФ). Таким образом, некоторые вопросы стадии предварительного расследования становятся составной частью судебной функции. Так, часть 4 ст. 236 УПК РФ предусматривает возможность при решении вопроса об исключении доказательства как недопустимого и перечислении материалов дела, обосновывающих исключение данного доказательства, указать те, которые не могут исследоваться и оглашаться в судебном разбирательстве и использоваться в процессе доказывания. Аналогичным образом в соответствии с ч. 3 ст. 88 УПК РФ прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Таким образом, назрела проблема об определении субъекта уголовно-процессуальной деятельности полномочного осуществить судебный контроль в стадии предварительного расследования. В связи с этим представляется обоснованным и не лишенным убедительности предложение о создании института специализированных органов судебной власти - федеральных следственных судей, осуществляющих исключительную функцию судебного контроля и свободных от полномочий по отправлении правосудия не только по делу, по которому они принимали решение на этапе досудебного производства, но также по любому другому делу.19
