| Главная | Публикации | Студентам | Библиотека | Гостевая | Форум | Ссылки | Законы | Почта | |
Петров А.В., канд. юрид. наук, доцент, зав. кафедрой теории и истории государства и права Южно-Уральского государственного >университета
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПОЛИЦИИ НА УРАЛЕ В НАЧАЛЕ ХХ в.
Деятельность полиции в России в начале ХХ в. в настоящее время исследована в достаточной степени. Данному вопросу посвящено много трудов, как монографических, так и опубликованных в периодических изданиях.1 Взаимодействие общей и политической полиции подробно освещено в работах А.Е. Скрипилева, М.И. Сизикова, А.В. Борисова, С.В. Щеткина.2 Большинство работ посвящено отдельным проблемам организации и деятельности полиции в России в целом, в то же время за рамками исследований остается ее деятельность в различных регионах в конкретный исторический период. Так, деятельность полиции на Урале рассматривается исследователями в основном в контексте анализа ее организации, формирования штатов, либо иных проблем.
Не претендуя на всестороннее освещение деятельности полиции на Урале в начале ХХ в., настоящая работа посвящена анализу некоторых актуальных проблем, имевших место.
В начале ХХ в. систему полицейских учреждений составляли органы наружной и политической полиции. К первым относились полицейские чины общей полиции; с 1903 г. полицейская стража, главной задачей которой являлось пресечение антиправительственных выступлений с тем, чтобы не отвлекать основные силы полиции;3 с 1908 г. сыскные отделения. Кроме того, раскрытием общеуголовных преступлений занималась железнодорожная жандармерия. Борьбой с политическими преступлениями занимались жандармерия и начавшие создаваться в начале века районные охранные отделения. Причем, как отмечает А.А. Лопухин, деление полиции на наружную и политическую принято "только одним русским законодательством. Ни в одном иностранном законодательстве отдельной политической полиции не существует".4 В силу того, что политическая полиция не входит в предмет исследования, в рамках настоящей работы ее деятельность будет затрагиваться лишь для наилучшего понимания деятельности общей полиции.
В компетенцию общей полиции того времени входил очень широкий круг полномочий, начиная от непосредственной борьбы с преступностью и заканчивая административной деятельностью.
Устав Уголовного Судопроизводства 1864г., действовавший вплоть до революции 1917 г., к функциям полицейских чинов относил следующие действия. Полицейские чины были обязаны сообщать судебному следователю, прокурору и мировыми судьям о преступлениях и проступках (ст. 250-251), производить дознания (ст. 252), проверять через дознание сведения о преступлениях, полученные из сомнительных или недостоверных источников (ст. 253), собирать сведения посредством розысков, опросов и негласного наблюдения (ст. 255), передавать произведенное дознание судебному следователю и сообщать ему иные сведения, относящиеся к расследованию, доносить о передаче дознания прокурору или его товарищу (ст. 255), до прибытия следователя принимать меры к сохранению следов преступления (ст. 256, 415, 432) и т.д.
Начало ХХ в. в истории России характеризовалось политизированностью общества и ростом в нем недовольства как в отношении общего управления в стране, так и в отношении деятельности полицейских органов, значительным увеличением преступности. Так, в 1911 г. общими судебными установлениями было присуждено к различным наказаниям 92981 человек, в том числе за убийство - 7517 (в 1904г. - 2738 человек, то есть в 2,5 раза меньше); за кражи, святотатство и разрытие могил - 32771 (в 1904 г. - 16834); за преступления против телесной неприкосновенности - 9662 (в 1904 г. - 11475); за преступления против порядка управления - 8177 (в 1904 г. - 6558); остальные 34848 были осуждены за насильственное похищение имущества, оскорбление чести, преступления печати и т.п.5
Налицо значительное увеличение всех перечисленных видов преступлений, кроме преступлений против телесной неприкосновенности, что объясняется передачей этой категории дел в ведение мировых и судебно-административных установлений. Характерным является, что доля грамотных среди лиц, совершивших государственные и служебные преступления, была очень высокой.6
Во многом этот рост объяснялся общим ухудшением условий жизни населения, имевшим место в начале ХХ в., а также недостаточной эффективностью деятельности полицейских органов. "Углубление буржуазных отношений, первоначальное накопление капитала, обнищание массы людей, безработица и жесткая эксплуатация обостряли криминогенную обстановку в стране".7 Перечисленные явления в полной мере проявились на Урале.
Так, в периодических изданиях того времени нередки были заметки следующего содержания: "Пермь. Второй месяц бездорожье, подвода хлебов и провизии нет, цены страшно высокие. Среди населения голод. В окрестностях города Шадринска до настоящего времени убито около 3000 крестьянских лошадей, шкуры которых продавались по 2,5 руб. …".8
В газете "Уральский край" в 1908г. указывалось: "В Сарапульском уезде Вятской губернии нужда так велика, что открытых 15 столовых недостаточно; уездный комитет просит открыть еще 11 столовых. Необходима врачебно-продовольственная помощь и в Яранском уезде, для чего уездный комитет просит 10000 руб. оренбургский уезд поражается голодом уже третий год, все распродано и проедено; питаются лебедой с примесями. Нуждаются в немедленной помощи десятки тысяч; пришедшие в Оренбург ходоки заявляют, что люди ждут смерти. В Уфимской губернии пострадал особенно Белебеевский уезд, где голодают 102200 крестьян…".9
К особенностям уральских губерний в начале ХХ в. относилось большое количество промышленных предприятий, значительная часть из которых, как правило, размещалась вне городов. В конце XIX в. 68% сельского населения пермской, 13,2% - Вятской, 9,3% - Уфимской и 9,2% Оренбургской губерний относились к категории фабрично-заводского населения.10 Поэтому имевший место в начале ХХ в. спад производства напрямую отразился на благосостоянии населения.
Так, в связи с закрытием многих горных заводов и сокращением производства на большинстве остальных, рабочий класс Урала постигла безработица. Количество железоделательных заводов с 1906 по 1910гг. сократилось на 22, а число рабочих - на 44,2 тыс. (29,3%), в том числе 1910 г. - на 37,8 тыс. уволенные с предприятий рабочие были обречены на голод и нищету.11 Однако даже у большинства работающего населения, заработная плата в лучшем случае была равно прожиточному минимуму.
Для охраны порядка на заводах существовали должности исправников при данных предприятиях. Кроме того, законодательство разрешало заводоуправлению нанимать за свой счет стражу для охраны заводов, которая, тем не менее, подчинена полицейским чинам. Характерно, что заводоуправление пользовалось этим правом весьма активно.
Например, в 1916 г. в Верхотурском уезде в Надеждинском заводе 21 полицейский чин содержался на средства Богословского округа, 27 чинов - за счет казны и 20 человек ингушей нанято заводоуправлением в помощь полиции; в Богословском заводе за счет казны содержалось 7 полицейских чинов, на средства Богословского округа - 3 пеших стражника, управлением Богословского горного округа нанято в помощь чинам полиции 16 конных ингушей и т.д.12
Такое положение дел было не случайным. "Критическое обострение криминогенной ситуации в городе (Челябинске) и уезде, как и по всей стране, произошло под влиянием первой русской революции, в ходе которой полиция столкнулась с ранее неизвестным для себя явлением - массовыми беспорядками".13
Начало им было положено в период 1905 - 1907гг. В губернских и уездных центрах, на заводах и в волостях проявилась необходимость улучшения работы полиции, что могло быть достигнуто качественными либо количественными преобразованиями на местах.
"В 1905 г. для правительства стало очевидным, что справиться с волной рабочих забастовок и крестьянских волнений, используя только силы регулярной армии и полиции, практически невозможно, поэтому спешно приступили к формированию казачьих полков Оренбургского войска второй и третьей очереди", основным предназначением которых была помощь полиции в пресечении массовых волнений.14
Пермский губернатор еще в мае 1907 г. обратился в Министерство внутренних дел с ходатайством об увеличении количества полицейских станов и численности полиции в губернии, мотивируя это продолжением революционного движения, особенно в крупных заводских центрах.15
Однако массовые беспорядки на Урале продолжались вплоть до 1917 г. показательными являются события в Пермской губернии на Лысьвенском заводе в 1914 г. суть их заключается в том, что при продаже завода прежними хозяева было выделено 350000 руб. на "разные просветительные и благотворительные нужды". После объявления мобилизации, рабочие организовались и стали требовать выдачи полученных от прежних хозяев завода денег. Постепенно требования переросли в угрозы и начались беспорядки, в результате которых в числе прочих были убиты исправник, полицейский надзиратель, урядник и два стражника. Посланная из Перми в силу удаленности завода помощь прибыла только после того, как все было закончено. Об отношении же населения к полицейским чинам можно судить по тому, что толпа продолжала издеваться даже над их трупами.16
Аналогичные события происходили в Лайском заводе той же губернии17 и на других предприятиях Урала.
Из приведенного примера, который не был единичным, следует, что авторитет полиции в глазах населения снижался и справляться с беспорядками могли только достаточно большие по численности и вооруженные подразделения.
В то же время предупреждение и пресечение беспорядков стало одним из наиболее важных направлений в деятельности полиции.
В рапорте пермскому губернатору верхотурский уездный исправник указывал на необходимость строгой осведомленности чинов полиции о настроении населения, для чего нужна сеть осведомителей (и соответственно средства на ее организацию), недостаточность полицейских стражников, порядок применения оружия для подавления беспорядков.18 О стремлении властей пресекать беспорядки самыми решительными способами свидетельствует циркулярное письмо пермского губернского правления полицмейстерам и уездным исправникам, осуждающее нерешительные действия полицейских чинов, практиковавшие при подавлении беспорядка предупредительные выстрелы в воздух, и указывалось на необходимость в таких ситуациях стрельбы на поражение.19
Со временем беспорядки начинали носить политический характер, что делало их еще более опасными для существовавшего режима. Поэтому в борьбе с беспорядками активно задействовались органы политической полиции. Следовательно, общая полиция, включая губернатора, в борьбе с беспорядками должна была взаимодействовать с жандармерией и иными подразделениями политической полиции.
Так, пермский губернатор писал начальнику Пермского губернского жандармского отделения в июне 1914 г. о возможности существования в Мотовилихинском заводе революционной организации, и о том, что забастовки на заводе носили "скорее всего характер политический, чем экономический".20
В декабре 1912 г. начальник Уфимского губернского жандармского управления сообщал начальнику пермского губернского жандармского управления. Что "рабочие массы вновь легко организуются".21
Аналогичное по содержанию письмо о беспорядках на Пермских пушечных заводах направил пристав Мотовилихинского завода начальнику Пермского губернского жандармского управления.22
Одним из факторов, существенным образом осложнявшим деятельность полиции, было сложившееся к этому времени отрицательное отношение населения к полицейским чинам. Отметим, что нижние чины как непосредственные исполнители находились в самом невыгодном положении. Так как должны были помимо своих непосредственных (указанных в законах) выполнять все, в том числе выходящие за рамки закона, указания начальства, и при этом не вызывать агрессии у населения. Однако это являлось затруднительным, учитывая качество кадрового состава полицейских органов, а также характер возлагаемых на них обязанностей. Показательным является пример борьбы с пьянством и возникающими на этой почве беспорядками в Пермской губернии.
Так, пермский губернатор указывал полицмейстерам и уездным исправникам Пермской губернии, что производство повальных обысков в целях обнаружения имеющихся у населения запасов одурманивающих и опьяняющих напитков представляется мерой нежелательной и что "в указанных видах могут быть допускаемы единичные обыски". Далее содержались предложения следующего содержания: "арестование виновных в спаивании населения как общее правило не было рекомендовано в моем циркуляре и может иметь место лишь при чрезвычайных обстоятельствах, когда неприятие быстрых и решительных мер угрожает общественному порядку и спокойствию, - но ввиду вышеприведенного указания временное лишение названных лиц свободы надлежит обосновывать ссылкой не на ст. 21 Положения об охране, а на ст. 782 Общего учреждения губернского, представляющую в сельских местностях становому приставу право брать под стражу виновных в учинении бесчинства, и на ст. 340 Уложения о наказаниях, согласно которой не считается превышением власти принятия меры хотя и чрезвычайной, но совершенно необходимой чрезвычайностью обстоятельств. Всякие ссылки и указания чинов полиции в переписках с посторонними ведомствами, а равно в протоколах, постановлениях и иных бумагах, на полученные от меня секретные предписания, не должны иметь места и за нарушение этого правила виновные будут подвергнуты мною строгим взысканиям. Пользуясь случаем еще раз подтвердить начальникам полиции, что за всякие бесчинства и беспорядки, учиненные пьяной толпой, я буду увольнять от службы всех чинов полиции, не сумевших предупредить эти бесчинства и беспорядки путем своевременного изъятия охмеляющих напитков".23
Результатом такого установления подчиненности и взаимодействия в полиции являлось снижение эффективности ее деятельности, дисциплины, а также увольнения и показательные процессы.
Так, в Вестнике полиции была опубликована статья, в которой указывалось, что "чинам полиции особливо следует помнить, что всегда и всюду основой их деятельности должна являться, в интересах государства и их самих, строгая законность… сочетание чувства законности с чувством такта. - это является… идеалом агента власти…".24
Одновременно приводился пример нарушения чинами полиции такта при осуществлении ими служебных обязанностей. Отрицательно сказывалась на результатах деятельности полиции и существовавшая модель взаимоотношений губернатора, как начальника полиции и стражи. Офицеры стражи не были подчинены исправнику - начальнику полиции - непосредственно, в результате чего не всегда сообразовывали свои действия "с обстоятельствами, с которыми приходится считаться".25
Таким образом, в начале ХХ в. на Урале в силу различных причин сложилась обстановка крайнего социального напряжения, что способствовало практически повсеместному распространению общественных беспорядков. Перерастание обычных по своей сущности беспорядков в политически создавало существенную угрозу имевшему место в то время самодержавному управлению государством, в силу чего царское правительство предпринимало большие усилия по их предотвращению и пресечению. О правильности сделанных выводов свидетельствует готовность администрации того времени использовать для пресечения беспорядков самые различные методы, начиная от привлечения воинских формирований и казаков и заканчивая применением оружия. В рассматриваемый период помощь не справлявшейся с беспорядками общей полиции оказывала полиция политическая, в связи с чем особенно остро вставал вопрос правильной организации взаимодействия этих органов. Однако данная проблема на Урале не была разрешена. Неэффективное правовое регулирование деятельности полиции и разнившиеся с требованиями закона указания начальства практически исключали достижение полицией в этом направлении положительных результатов. Наряду с этим работу полиции в сознании населения отрицательное отношение к чинам полиции.
Литература и примечания
