Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Согласно конституционному принципу состязательности стороны обвинения и защиты в уголовном процессе должны быть равноправны. Одним из важнейших аспектов данного равноправия является уголовно-процессуальное доказывание и его «сердцевина» – собирание доказательств. В связи с этим очевидно, что некоторые инквизиционные черты действующего российского уголовного процесса нуждаются в реформировании.

Обеспечить равенство сторон в собирании доказательств, теоретически, можно двумя способами. Во-первых, путем предоставления адвокату-защитнику права самому собирать доказательства или даже проводить параллельное расследование. Такой подход находит довольно широкую поддержку среди процессуалистов[1]. Во-вторых, путем передачи права собирания-легализации доказательств независимому от сторон органу юстиции – участковому судье (как в Германии) или судебному следователю (как во Франции). При этом органы уголовного преследования, лишаясь этих процессуальных полномочий, уравниваются со стороной защиты. Стороны лишь принимают участие в доказывании[2].

Последняя позиция представляется более обоснованной.

В состязательном типе уголовного процесса сторонам обвинения и защиты принадлежат права по поиску и обнаружению относимой к делу информации. Однако это отыскание имеет характер предпроцессуальной деятельности и не является уголовно-процессуальным собиранием доказательств. Процессуальная фиксация, легализация информации относится к функции юстиции и принадлежит органу юстиции. Только после уголовно-процессуального собирания доказательств (судебной процедуры) обнаруженные сторонами носители информации приобретают качество источников доказательств, а сама информация становится процессуальным доказательством (средством доказывания).

Однако данные теоретические положения признаются не всеми. Согласно проведенному нами исследованию подавляющее большинство адвокатов (92%) считают необходимым предоставить им право на самостоятельный сбор информации в предварительном расследовании[3]. Собственно говоря, против этого никто и не возражает. Такое право закреплено в статье 15 Положения об адвокатуре РСФСР от 20 ноября 1980 г. и нуждается в дополнительных гарантиях. Серьезные возражения вызывает предоставление стороне защиты права уголовно-процессуального производства следственных действий или параллельного расследования. Кроме несоответствия этих предложений теории доказательственного права, они отвергаются и другими аргументами.

Производство следственных действий (тем более параллельного расследования) неразрывно связано с мерами процессуального принуждения, обеспечивающими доказательства. Частные лица не должны осуществлять властные полномочия. В ответ на это предлагается предусмотреть участие представителя власти в принудительных следственных действиях, производимых защитником или частным детективом. Однако и это предложение не выдерживает критики. Во-первых, участие в процессуальных действиях представителя административной власти умаляет роль юстиции и приводит к ненужному дублированию, поскольку адвокат не может принять решение по делу и представляет результаты следственного действия в суд. Во-вторых, производимое адвокатом следственное действие не имеет таких процессуальных гарантий, как судебная процедура. Следовательно, представитель судебной власти (судья или судебный следователь) должен производить следственное действие, а адвокат лишь участвовать в нем.

Изложенное позволяет заключить, что адвокат не должен иметь полномочий по производству следственных действий или параллельного расследования. С этим выводом солидарны большинство опрошенных нами практических работников (65% судей, 58% прокуроров и следователей прокуратуры, 66% следователей МВД), за исключением 78% адвокатов. По другим данным 70% практических работников выступают против предоставления защитнику права производства следственных действий[4].

Поскольку действия защитника по отысканию информации не являются уголовно-процессуальными (они носят предпроцессуальный характер, как и оперативно-розыскная деятельность), постольку недостаточно обосновано их закрепление в статье принятого в первом чтении Государственной Думой РФ Проекта УПК РФ, посвященной собиранию доказательств (ч.3 ст.82)[5]. Это способно ввести в заблуждение практических работников и породить представление об обнаруженных адвокатом предметах и документах как о полноценных доказательствах, хотя таковыми они станут лишь после принятия (собирания) их следователем или судом. Вполне достаточно регламентации этих действий защитника в законодательстве об адвокатуре. По тем же причинам не стоит закреплять в указанном Проекте УПК право адвоката-представителя потерпевшего собирать доказательства[6].

Изложенное приводит нас к выводу о том, что Проект УПК (ст.82) необоснованно расширяет предмет уголовно-процессуального регулирования[7]. Кроме того, закрепление в УПК прав потерпевшего, его представителя и защитника обращаться с запросами в предприятия, учреждения и организации с тем, чтобы полученные ответы представить потом следователю, несет двойной вред. Во-первых, это явно не способствует инициативной работе следователя и дознавателя. Во-вторых, отсутствие властных полномочий может не только сделать усилия частных лиц тщетными, сколько привести к уничтожению важных следов преступления, например, сокрытие улик соучастниками. Думается, что вполне достаточно права сторон обращения с соответствующим ходатайством к органу юстиции, который может от имени судебной власти выдать им запрос на руки или в необходимых случаях провести полицейскими силами обыск, выемку, осмотр или другие следственные действия.

Итак, несмотря на сложность рассматриваемой проблемы, представляется неверным предоставление адвокату права процессуального собирания доказательств. В состязательном процессе адвокат как защитник (или как представитель потерпевшего) должен участвовать в собирании доказательств, обладая теми же процессуальными средствами, что и органы уголовного преследования.

[1] Баев М.О. Тактика профессиональной защиты от обвинения в уголовном процессе России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 1998. С.23; Горя Н. Принцип состязательности и функции защиты // Российская юстиция. 1990. № 7. С.22; Макаров А.М., Алексеева Л.Б. Каким быть уголовному процессу? // Советское государство и право. 1990. № 11. С. 152; Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие // Государство и право. 1994. № 10. С.137; Рогаткин А.А., Петрухин И.Л. О реформе уголовно-процессуального права РФ // Проблемы Российской адвокатуры. М., 1997. С.107.

Эта идея воплощалась в проекте УПК РФ от ГПУ при Президенте РФ. См.: Российская юстиция. 1994. № 9.

[2] См.: например: Стецовский Ю.И. Ларин А.М. Конституционный принцип обеспечения обвиняемому права на защиту. М., 1988. С. 309-310.

[3] Эти данные подтверждаются и из других источников. См.: Резник В.Ю. Теоретические основы и практика деятельности адвоката на предварительном следствии: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 1998. С. 8.

[4] Баев М.О. Указ. соч. С.23. По результатам исследования С.Д. Шестаковой за предоставление защите права самостоятельно собирать доказательства выступают, в основном, адвокаты (48%) и всего 7% судей, в то время, как за принадлежность данных полномочий судебному следователю высказываются 79% судей, 86% прокуроров и следователей и 52 % адвокатов: Шестакова С.Д. Проблемы состязательности в российском уголовном процессе: Дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 1998. С. 166.

[5] Постановление Государственной Думы № 26 от 13.05.1997 г.

[6] Противоречивую позицию в этом вопросе занимает А.В. Долгушин. С одной стороны, он говорит о «предпроцессуальности» запроса адвоката об истребовании сведений, что, однако, позволяет ему утверждать: «адвокат вправе собирать только такие доказательства, которые не требуют для признания их таковыми определенной процессуальной формы (курсив наш. К.Б.)». С другой стороны, он предлагает предоставить право потерпевшему истребовать доказательства. (Долгушин А.В. Развитие процессуальных условий реализации принципа состязательности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 15-18). Верно к решению этого вопроса подходит В.А. Пономаренко. Представление преобразует предметы и документы в доказательства в процессуальном смысле слова. (Пономаренко В.А. Проблемы представления и использования доказательств в уголовном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С. 8.).

[7] Иное мнение обосновывается В.Ю. Резником. Автор считает необходимым закрепить в УПК норму о праве адвоката собирать информацию на предварительном расследовании, в том числе проводить опросы. В то же время В.Ю. Резник подчеркивает предпроцессуальность таких действий: Резник В.Ю. Указ. соч. С. 8.