Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

В борьбе с растущей транснациональной преступностью необходима консолидация усилий правоохранительных органов многих стран. В процессе международного сотрудничества российские правоохранительные органы получают из-за рубежа различные материалы о расследуемом преступлении (документы, предметы, протоколы). В связи с этим возникает проблема определения их доказательственного значения. При каких условиях допустимы в качестве доказательств данные материалы? В каком процессуальном источнике они могут получить свое закрепление? Однозначных ответов на эти вопросы сегодня не дает ни действующее законодательство, ни правоприменительная практика, ни даже теория судопроизводства.

Достаточно распространено мнение о том, что допустимость предметов и документов зависит от соблюдения при их получении законодательства того государства, на территории которого они были получены. Так, по известному делу Д. Якубовского суд признал допустимыми иностранные протоколы допросов, обвинительные заключения, приговоры в связи с выполнением двух условий. Во-первых, не было обнаружено нарушений зарубежного законодательства при получении материалов. Во-вторых, эти материалы соответствуют аналогичным процессуальным формам, предусмотренным законодательством России[1].

Однако такой подход не решает проблему. Главным его изъяном служит принципиальное положение о том, что требования допустимости доказательств включают в себя законность всех действий по формированию носителей доказательственной информации, в том числе действий, не регулируемых российским процессуальным законодательством. Следственные действия иностранных правоохранительных органов признаются тождественными следственным действиям по УПК РСФСР. Следовательно, протокол допроса или обыска, составленный должностным лицом другого государства, должен признаваться и оцениваться как протокол следственного действия в порядке ст. 87 УПК РСФСР.

Данный подход не только не соответствует действующему законодательству, но и создает трудноразрешимые проблемы в практике. Как российские судьи, прокуроры, следователи, не зная иностранное законодательство, могут оценить его соблюдение при производстве процессуальных действий за границей? Законодательство многих стран существенно отличается от российского. При этом очевидно, что различия уголовного судопроизводства государств не исключают их сотрудничества по уголовным делам.

Более продуктивным представляется другой подход к решению проблемы использования в качестве доказательств материалов, полученных на территории других государств. В основе этого подхода лежит фундаментальное положение: доказательства возникают только в ходе уголовно-процессуальной деятельности. С учетом этого следует толковать конституционную норму об отсутствии юридической силы доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Таким образом, уголовно-процессуальные доказательства не имеют юридической силы, если при их получении были нарушены уголовно-процессуальные нормы (предусмотренные, прежде всего, УПК РСФСР). К ним относятся правила, регламентирующие процессуальное собирание доказательств в виде следственных действий, истребования и представления–принятия предметов и документов (ст. 70).

Таким образом, действия должностных лиц иностранных государств по получению предметов, протоколов и других документов являются непроцессуальными или предпроцессуальными для российского судопроизводства. Нарушения иностранного законодательства, разумеется, должны влечь соответствующие санкции. Однако при этом они не должны влиять на решение вопроса о допустимости использования таких материалов в качестве доказательств в российском уголовном процессе.

Полученные за границей материалы должны быть собраны в уголовно-процессуальном порядке: истребованы или представлены в соответствие со ст. 70 УПК РСФСР. После этого они могут приобрести статус таких источников доказательств, как иные документы (ст. 88 УПК РСФСР) или вещественные доказательства (ст. 83 УПК РСФСР). Согласно требованиям этих и других статей УПК и подлежит оценке допустимость данных доказательств. При этом полученные из-за границы иные документы подлежат оценке по общим правилам и не имеют заранее установленной меньшей или большей юридической силы, чем протоколы российских следственных действий.

Вопрос об использовании в качестве доказательств материалов, полученных за рубежом, теснейшим образом связан такими проблемами теории судопроизводства, как действие процессуального закона на территории других государств и определение целей института допустимости доказательств.

Предлагаемый выше подход предполагает, что процессуальный закон не может действовать на чужой территории. Даже если процессуальные нормы различных государств тождественны, то еще нет оснований утверждать о применении именно иностранной нормы.

Согласно предложенному подходу институт допустимости доказательств должен гарантировать, кроме обеспечения оптимальных форм достижения истины по делу, соблюдение прав участников процесса, а не прав граждан вообще. Вместе с тем широко распространено критикуемое выше понимание допустимости как гарантии всех (а не только процессуальных) прав человека. Такое понимание аналогично англо-американскому правилу «об исключении» и не учитывает специфику национального типа судопроизводства[2].

Представляются перспективным исследования указанных проблем с тем, чтобы в новом уголовно-процессуальном кодексе вопрос об использовании в качестве доказательств материалов, полученных на территории других государств, нашел свой однозначный ответ.

[1] См.: Сидоренко Е. Допустимость доказательств, полученных на территории других государств (по материалам уголовного дела по обвинению Д. Якубовского) // Законность. 1998. № 2. С. 27.

[2] В частности, такая позиция выражена в пунктах 14 и 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Российская газета. 1995. 28 декабря.