|
|
Калиновский К.Б., Смирнов А.В.
Презумпции в уголовном процессе. // Российское правосудие. 2008. № 4. С. 68-74.
Презумпции в уголовном процессе
А.В. Смирнов, профессор Северо-Западного филиала Российской академии правосудия, доктор юридических наук
К.Б. Калиновский, доцент, заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Северо-Западного филиала Российской академии правосудия, кандидат юридических наук
В юридической науке презумпции обычно рассматриваются как логическое умозаключение или как прием законодательной техники1. Такое понимание презумпций представляется слишком широким, что ведет к их смешению с другими правовыми конструкциями. На наш взгляд, всякая презумпция — это правовая норма, в силу которой при наличии одного юридического факта признается существующим другой юридический факт — до тех пор, пока не доказано обратное.
Презумпции отличаются рядом существенных признаков.
1. Это положения, условно признаваемые юридическими фактами.
Некоторые авторы оценивают презумпции как предположения,2 что, на наш взгляд, не вполне точно, поскольку термин «предположение» означает вероятность того или иного обстоятельства. Однако для целого ряда презумпций существенна не вероятность события, а особые потребности правоприменения. Определение презумпции через предположение (вероятность) приводит некоторых авторов к парадоксальному выводу о том, что наряду с вероятностными презумпциями существуют презумпции нетипичные, представляющие собой ложные обобщения. Такие презумпции они называют квазипрезумпциями, основное свойство которых состоит не в вероятности, а в сфере потребностей правового регулирования3. Однако, на наш взгляд, не имеет смысла применять приставку «квази-», означающую «мнимый», «ненастоящий», к целому разряду презумпций. Последние являются полноценными презумпциями (положениями, условно принимаемыми за истину), хотя и основываются на иных принципах, чем вероятность событий. Будучи специально-юридическим приемом, презумпции опосредуют юридический уровень доказывания,4 когда установление искомых юридических фактов происходит не путем их достоверного познания, а конвенционально, т. е за счет условного признания того или иного положения.
Подчеркнем, что презумпции имеют своим предметом именно юридические факты, т. е. обстоятельства, влекущие возникновение, изменение или прекращение правоотношений. Любое обстоятельство, порождающее юридическое последствие, может рассматриваться как юридический факт. В структуре презумпций всегда присутствуют два юридических факта: первый, который предусмотрен гипотезой нормы, и второй, который предусмотрен диспозицией. При условии установления первого факта (назовем его факт «А») считается установленным и второй, искомый факт («Б»). Факт «А» есть юридический факт, поскольку порождает обязанность правоприменителя признать факт «Б». Но последний также является юридическим фактом, ибо порождает правоотношение, ради которого, собственно, и установлена данная правовая норма.
2. Всякая презумпция есть содержание правовой нормы, предусматривающей данный способ установления юридического факта, порождающего конкретное правоотношение5.
Распространенным является деление презумпций на юридические и фактические. При этом обычно полагают, что юридические презумпции — это те, которые закреплены в нормах права, а фактические — те, которые в нормах права не закреплены (например, умозаключения из косвенных доказательств). На наш взгляд, фактические презумпции, так же, как и юридические, всегда содержатся в нормах права либо, в крайнем случае, выводятся из них с помощью юридического толкования. Главное отличие фактических презумпций от юридических заключается в том, что фактические презумпции основаны на естественных закономерностях, на том, что чаще встречается. В основе фактических презумпций лежит «несчитанная статистика» разнообразных жизненных и процессуальных ситуаций. Но так же, как и юридические, фактические презумпции всегда нацелены на установление того или иного юридического факта. Правовые нормы, содержащие фактические презумпции, могут иметь своим источником как закон, так и юридический обычай, выработанный судебно-следственной практикой. Причем иногда фактические презумпции косвенно выводятся из законодательной нормы путем ее толкования, закрепленного юридическим обычаем.
3. Презумпции не тождественны основаниям юридических норм6.
Любая правовая норма имеет свое основание, причину возникновения, мотив, который побудил законодателя ее создать. Если это основание является предположением, то возникает соблазн использовать термин «презумпция». Так, некоторыми авторами делается вывод о существовании так называемой презумпции неразумения. Ее содержание усматривается в том, что в силу недостижения лицом возраста, с которого наступает юридическая ответственность, презюмируется неспособность лица осознавать характер своих действий и руководить ими7. То есть, по логике сторонников этой точки зрения, если лицо не достигло возраста уголовной ответственности (исходный факт «А»), то оно признается неспособным руководить своими действиями (искомый факт «Б»). Однако значение искомого юридического факта здесь принадлежит не факту «Б», а факту «А» (само недостижение лицом возраста уголовной ответственности), который и требуется установить для применения нормы о прекращении уголовного преследования (ч. 3 ст. 27 УПК РФ). По этой причине видеть здесь презумпцию не следует, хотя основанием (причиной установления) нормы об освобождении от ответственности лиц, не достигших деликтоспособного возраста, действительно является соображение о том, что они не могут в достаточной мере осознавать значение своих действий и руководить ими. Презумпцию неразумения можно было бы признать существующей при такой, например, формулировке применяемого правила: уголовное преследование исключается, если лицо не достигло соответствующего возраста (факт «А»), в связи с тем, что до достижения этого возраста оно не способно осознавать общественно опасный характер своих действий и руководить ими (презюмируемый факт «Б). Однако в данный момент имеет место не «презумпция неразумения», а безусловное правовое предписание освобождать от ответственности лиц, не достигших определенного возраста.
Смешение оснований правовых норм и презумпций лежит и в основе мнения о существовании так называемых неопровержимых презумпций, к числу которых причисляют, в частности, и упомянутую «презумпцию неразумения»8. Представляется, что неопровержимых презумпций не существует, поскольку все то, что подразумевают под этим термином, фактически есть не что иное, как безусловные правовые предписания. Если презумпции освобождают от необходимости доказывания посредством доказательств фактов, которые, тем не менее, входят в предмет доказывания и устанавливаются на юридическом уровне посредством презюмирования, то названные предписания просто исключают основания норм из предмета доказывания.
4. Презумпции необходимо отличать от выводов из косвенных доказательств.
Косвенные доказательства также, как и презумпции, устанавливают факт «А» (доказательственный факт), который имеет связь с фактом «Б» (доказываемый главный факт), т. е. позволяют сделать логический вывод о существовании факта «Б». Основное отличие от презумпций состоит в том, что для доказывания с помощью косвенных доказательств нужна совокупность доказательственных фактов. Так, обнаружение отпечатков пальцев (косвенное доказательство) подозреваемого в квартире потерпевшего указывает на присутствие в ней подозреваемого (доказательственный факт). Однако чтобы сделать вывод о том, что подозреваемый находился в квартире потерпевшего именно в момент кражи, а не до или после ее совершения, т. е. участвовал в совершении преступления (доказываемый факт), нужны другие доказательственные факты (например, потерпевший с обвиняемым ранее были незнакомы; обвиняемый не был в гостях у потерпевшего до кражи; квартира потерпевшего была закрыта, после совершения кражи и до изъятия отпечатков пальцев в квартиру никто не входил и т. д.). Но если бы вывод о существовании доказываемого факта (участие подозреваемого в краже) можно было сделать на основе одного-единственного доказательственного факта (наличие в квартире отпечатков его пальцев), тогда, без сомнения, имела бы место презумпция.
5. Назначение презумпций состоит в даче той или другой стороне в доказывании возможность опровергать наличие юридического факта.
В связи с этим законодательное закрепление презумпции иногда оказывается более предпочтительным, чем простое описание юридического факта. Так, в УПК РФ предусмотрена норма об ответственности поручителя в виде денежного взыскания в связи с ненадлежащим поведением обвиняемого, взятого на поруки (ч. 4 ст. 103). Если юридическим фактом считать одно ненадлежащее поведение обвиняемого, то у поручителя нет возможности избежать мер ответственности, если обвиняемый скрылся от следователя. Вместе с тем применение такой ответственности будет явно несправедливым, когда поручитель предпринял все от него зависящее для соблюдения всех условий меры пресечения. Поэтому, кроме факта нарушения обвиняемым меры пресечения, требуется доказать еще ряд элементов, составляющих юридический факт: вину и бездействие поручителя, недобросовестность исполнения им своих обязанностей. Однако на практике доказать это очень сложно, поскольку действия поручителя, обеспечивающие надлежащее поведение обвиняемого, имеют непроцессуальный характер. Проблема может быть решена с помощью презумпции виновности поручителя, который освобождается от ответственности, если докажет, что добросовестно выполнял свои обязательства (хотя обвиняемый скрылся)9.
6. Презумпции выполняют роль правил распределения бремени доказывания.
Категория бремени доказывания определяет, против какого участника процесса толкуется состояние недоказанности и, следовательно, какой участник должен обосновать наличие искомого юридического факта.
В уголовном процессе распределение бремени доказывания путем презюмирования может обеспечивать различные интересы. На первом месте среди этих интересов стоит публичное состязательное равенство сторон. Та сторона, которая объективно находится в слабейшем и потому неравном с другой стороной положении, может быть защищена презумпцией. Последняя или вообще освобождает самую слабую сторону от необходимости доказывания важного для нее обстоятельства, или, по крайней мере, делает эту задачу более легкой, сводящейся к тому, чтобы породить или сохранить разумные сомнения в позиции противоположной стороны по данному вопросу.
На наш взгляд, бремя доказывания в интересах сохранения процессуального равенства возлагается на сторону при следующих условиях:
а) по своим материальным и организационным возможностям данная сторона фактически намного сильнее в доказывании, чем ее оппонент;
б) обстоятельства, которые предстоит доказать данной стороне, для нее объективно достижимы.
Так, презумпция невиновности защищает подозреваемого и обвиняемого, возлагая бремя доказывания виновности на обвинителя, поскольку по своим возможностям сторона защиты, как правило, фактически слабее стороны публичного уголовного преследования, за которой стоит вся организационная и материальная мощь государства. Однако ситуация радикально изменяется в особых случаях, когда сторона защиты объективно находится в несравненно лучшем положении в доказывании, нежели сторона обвинения. Обычно это бывает, когда обвинителю приходится опровергать так называемый отрицательный факт,10 на который ссылается сторона защиты, особенно если этот факт одновременно является и главным фактом по делу11. Известно, что отрицательные факты с трудом поддаются доказыванию с полной достоверностью (negativa non probantur). Отрицательный факт можно доказывать лишь тогда, когда он устанавливается с помощью иных, положительных фактов, например, по делам о хранении или ношении огнестрельного оружия — фактом незаконного приобретения оружия у другого лица. Если подобные положительные факты не установлены, виновность лица, ссылающегося на отрицательный главный факт, обычно остается недоказанной.
Например, по делу Ф., рассмотренному Домодедовским городским судом Московской области, недоказанным явился источник незаконного приобретения оружия. Как следует из материалов данного дела, в автомашине такси, водителем которой являлся Ф., сотрудники милиции обнаружили три автомата Калашникова, а рядом с автомашиной — сумку, в которой находилось еще два автомата. Ф. дал объяснения, что сумки, о содержимом которых он не знал, оставлены неизвестными лицами, а принадлежность оружия выяснить не удалось. Ф. было предъявлено лишь обвинение в незаконном хранении и ношении изъятых у него автоматных патронов, относительно которых Ф. не ссылался на отрицательный факт12. По факту незаконного хранения оружия в машине уголовное преследование в отношении Ф. прекращено.
Обвинителю пришлось столкнуться по данному делу с задачей по опровержению отрицательного факта, состоящего в том, что лицо ранее не приобретало оружия.
В некоторых случаях на практике эта проблема решалась с помощью презумпции виновности, когда на основании доказанного факта незаконного ношения или хранения оружия (факт «А») без каких либо других доказательств устанавливался факт незаконного приобретения оружия (факт «Б»). Так, в приговорах судов встречаются утверждения о том, что обвиняемый незаконно приобрел оружие в неустановленное время, у неустановленных лиц, неустановленным способом13. На наш взгляд, в данном случае применение презумпции виновности неправомерно, так как вполне достаточно привлечения обвиняемого к ответственности за незаконное хранение или ношение оружия.
Представляется, что возможность или невозможность опровержения отрицательных фактов зависит от характера фактов положительных, которые следует установить обвинителю. Чтобы опровергнуть отрицательный факт, положительные факты должны удовлетворять условию достижимости, которая предполагает, в первую очередь, что эти факты являются достаточно определенными, т. е. имеют необходимую локализацию во времени и пространстве. Когда же их приходится искать на неопределенной территории и произвольном отрезке времени, шансы обвинителя на успех крайне малы и зависят лишь от того, выпадет ли ему благоприятный случай. Если положительные факты не отвечают этим условиям достижимости, доказывание обвинения для стороны уголовного преследования, несмотря на ее общее (материальное и организационное) фактическое преимущество, практически является непосильным14.
Так, по делу Фам Хоанг (Pham Hoang) против Франции подозреваемый был задержан на границе при ввозе во Францию героина. Французское законодательство предусматривает, что ввоз запрещенных товаров, к числу которых относится героин, презюмируется незаконным, если ввозящее этот товар лицо не докажет обратного: например, предъявив достаточные оправдательные документы либо доказав, что действие совершалось в ситуации крайней необходимости или явилось следствием ошибки, избежать которой было невозможно. В рассматриваемом деле стороной защиты не было представлено ни одного из подобных оправдывающих доказательств, а обвиняемый отказался давать какие-либо объяснения. Европейский суд по правам человека, рассмотрев дело по жалобе заявителя, признал, что нет ничего недопустимого в предположении, что лицо, имеющее во владении нечто, чем обладать в общем случае запрещено, должно удовлетворительным образом объяснить этот факт, в противном случае оно будет признано виновным15.
Представляется, что в данном случае была применена презумпция виновности, бремя опровержения которой лежит на стороне защиты. Положительные факты, которые гипотетически могли бы опровергнуть версию о случайном или правомерном нахождении у обвиняемого наркотического вещества, практически находились вне досягаемости французских властей. При отсутствии объяснений обвиняемого их пришлось бы искать на обширной зарубежной территории и в неопределенной временной ретроспективе.
Напротив, достижимость положительных фактов позволяет сохранить на стороне обвинения основное бремя доказывания.
Рассмотренные примеры показывают действие презумпции невиновности и некоторых изъятий из нее в целях обеспечения принципа равноправия сторон. Однако в уголовном процессе применяется множество других презумпций, которые распределяют доказательственные обязанности для обеспечения других принципов процесса — независимости суда, процессуальной экономии и т.д. Поэтому бремя их опровержения не всегда возлагается на сильнейшую сторону, а подчас может быть уделом стороны защиты.
К числу таких презумпций относятся, в частности, презумпция необоснованности заявленного ходатайства (бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство, — ч. 4 ст. 235 УПК РФ); презумпция вины нарушителя уголовно-процессуальных норм. Например, не явившийся по вызову участник процесса обязан сообщить о наличии уважительной причины неявки (ч. 3 ст. 113 УПК РФ), в противном случае его вина считается установленной, и он может быть подвергнут приводу или денежному взысканию (ст. 117 УПК РФ).
Так, судья Колпинского районного суда г. Санкт-Петербурга наложила денежное взыскание на потерпевшего Г. за его неявку в судебное заседание, поскольку он не сообщил о наличии уважительных причин16.
Здесь можно указать также малоизвестную презумпцию минимальности судебных издержек. Европейский суд по правам человека последовательно придерживается принципа, согласно которому подлежат справедливой компенсации издержки, которые заявитель вынужден нести, чтобы оспорить в национальном суде нарушение своих прав. Однако заявитель должен доказать, что он оплатил или должен оплатить расходы, компенсации которых требует17.
Сноски и примечания
1. См.: Бабаев В. К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974; Кузнецова О. А. Презумп ции в гражданском праве СПб., 2004; Никиташина Н. А. Юридические предположения в механизме правового регулирования (правовые презумпции и фикции). Дисс. канд. юрид. наук. Абакан, 2004; Панъко К. К. Презумпции в уголовном праве как прием законотворчества // Журнал российского права 2005 № 3. и др.
2. См.. Бабаев В. К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974 С. 14; Либус И. Л. Презумпция невиновности в советском уголовном процессе. Ташкент, 1981. С. 14; Сериков Ю. А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М., 2006. С. 25 и др.
3. См. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М.-Л., 1948. С. 89; Бабаев В. К. Презумпции в советском праве. С. 15.
4. Доказывание имеет внутреннюю структуру, которую можно представить в виде трех уровней: информационного, логического и юридического. На информационном уровне доказывание состоит в собирании, проверке и оценке отдельных доказательств. Логическое доказывание есть обоснование выводов об искомых фактах посредством оценки совокупности собранных доказательств. Юридический уровень доказывания выражается в применении субъектом доказывания формальных средств установления обстоятельств дела (презумпций, преюдиций, правил об исключении доказательств) в случаях, когда информационное и логическое дока зывание оказались неэффективными или излишними. (См.: Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс. Учебник для вузов. 2-е изд. СПб, 2005. С. 211).
5. В литературе и ранее высказывалось мнение о принадлежности презумпций к правовым нормам. См.: Щекин Д. И. Юридические презумпции в налоговом праве. М., 2002. С. 41; Кузнецова О. А. Указ соч. С. 47.
6. Строгович М С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947. С. 174; Ойзензихт В. А. Презумпции в советском гражданском праве. Душанбе, 1976. С. 21; Смирнов А. В. Состязательный процесс. СПб., 2001. С. 83—84.
7. Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М., 1948. С. 7-10; Петрухин И. А. Комментарий к ст. 27 УПК РФ // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2004; Кругликов А. А., Зуев Ю. Г. Виды презумпций в уголовном праве. // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование. Сб. статей / Под ред. В. М. Баранова. Т. 2. Нижний Новгород, 2001. С. 313—314.
8. См.: Федотов А. В. Понятие и классификация доказательственных презумпций // Журнал российского права. 2001. № 4. С. 54—55.
9. Конституционный Суд Российской Федерации признает, что к основаниям любого вида юридической ответственности, исходя из общего понятия состава правонарушения, относится и вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное. См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25.01.2001 N 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова» // Российская газета. 2001. 13 февраля; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.04.2001 N 7-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытых акционерных обществ "АвтоВАЗ" и "Комбинат "Североникель", обществ с ограниченной ответственностью "Верность", "Вита-плюс" и "Невско-Балтийская транспортная компания", товарищества с ограниченной ответственностью "Совместное российско-южноафриканское предприятие "Эконт" и гражданина А. Д. Чулкова» // Российская газета. 2001. 6 июня.
10. Отрицательные факты — это отсутствие чего-либо; то, чего нет или не было в действительности.
11. Главным фактом по уголовному делу является, прежде всего, виновность (невиновность) лица в совершении преступления; доказательственными — те, которые лишь в совокупности способны приводить к логическому выводу о наличии главного факта.
12. См.: Меркушов А. Е. О судебной практике по делам о незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ./ Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. №2.
13. См.: Приговор Московского городского суда по делу № 2-196/99 от 22 октября 1999 г. // Справочно-поисковая система КонсультантПлюс. 2006; Приговор Московского городского суда по делу № 2-74/99 от 25 марта 1999 г // Справочно-поисковая система Консультант-Плюс. 2006.
14. Не с этим ли связан весьма низкий процент осуждений по делам с обвинением в совершении преступлений данного вида? Так, в 1996 г. в Российской Федерации были направлены в суды уголовные дела по 47 000 преступлений о незаконном ношении, приобретении, хранении и сбыте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, но осуждены по ним были лишь 26 000 человек. Учитывая, что по части этих дел обвиняемые привлекались к ответственности в соучастии, доля осужденных составила, по-видимому, менее половины. В 2002 г. были признаны виновными лишь 29 373 чел., а в 2004 г. — 30 000 чел. (См.: Опасный арсенал // Домашний адвокат. 2003. № 11; Оружие в обороте // Домашний адвокат. 2004. № 5).
15. См.: Решение по делу Pham Hoang v. France. // Ser A. № 243. 25.09.1992.
16. См.: Постановление от 7.11.06 г. по уголовному делу № 1-467 // Архив Колпинского районного суда г. Санкт-Петербурга.
17. См.: Пепеляев С. Г., Шубин Д. Л. Возмещение расходов на юридическую помощь // Ваш налоговый адвокат. 2001. № 2.
|
|
