Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Смирнов А.В. Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер, 2003. 1008 с.

Статья 240. Непосредственность и устность

1. В судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию, за исключением случаев, предусмотренных разделом Х настоящего Кодекса. Суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, осматривает вещественные доказательства, оглашает протоколы и иные документы, производит другие судебные действия по исследованию доказательств.

2. Оглашение показаний, данных при производстве предварительного расследования, возможно лишь в случаях, предусмотренных статьями 276 и 281 настоящего Кодекса.

3. Приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

1. В чести 1 настоящей статьи речь идет фактически о принципе устности судебного разбирательства, согласно которому суд заслушивает показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей, заключение эксперта, оглашает протоколы и иные документы. Устность процесса есть словесный способ разбора дел. С одной стороны, это проявление очности и непосредственности судопроизводства, которая, в свой черед, обеспечивает реальное равенство сторон. В условиях устности процесса суду легче сохранить объективность и независимость. Устность предполагает, что все личные доказательства, то есть сведения, имеющие своим источником людей, должны быть предъявлены суду в словесной форме. Это касается, прежде всего, показаний обвиняемого, потерпевшего, свидетелей, заключений экспертов, иных документов, причем, по общему правилу, и в том случае, когда на предварительном следствии они имели вид письменный.

2. Впрочем, из названного правила могут быть исключения. Так, не будет отступлением от принципа устности прочтение в суде протоколов, где записаны ранее данные на предварительном или судебном следствии показания подозреваемого, обвиняемого, свидетеля и потерпевшего, однако при соблюдении ряда обязательных условий, одним из которых является то, что до такого прочтения лицо (при рассмотрении дела с его участием), должно быть устно допрошено в данном судебном заседании (более подробно см. об этих условиях комментарий к ст. 276, 281 настоящего Кодекса). Что касается письменного заключения эксперта, полученного на предварительном расследовании, то в соответствии с ч. 2 ст. 285 оно должно быть оглашено полностью или частично стороной, которая ходатайствовала о его оглашении, либо судом. То есть письменное заключение эксперта, данное на предварительном расследовании, оглашается лишь факультативно – если об этом ходатайствует сторона или посчитает необходимым сделать суд. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что согласно части 1 комментируемой статьи заключение эксперта ввиду принципа устности судебного разбирательства должно быть заслушано, наряду с показаниями подсудимого, потерпевшего и свидетелей, что, очевидно, относится к заключениям экспертов, данных непосредственно в ходе судебного разбирательства (ст. 283). Сопоставление двух указанных норм заставляет прийти к выводу о том, что общим правилом закон считает проведение экспертизы именно в судебном разбирательстве, а оглашение заключений, данных на предварительном следствии, допускается лишь по мере  необходимости, в целях оценки заключений судебных.

3. То же самое относится, на наш взгляд, к протоколам других предварительных следственных действий и иных документов. Они допускаются для прочтения, но лишь по ходатайству сторон или по особому определению (постановлению) суда. Общим правилом должно стать проведение в судебном заседании таких действий как осмотр местности или помещения (ст. 287), следственный эксперимент (ст. 288), предъявление для опознания новых объектов (ст. 289), освидетельствование (ст. 290), когда для этого имеется необходимость и возможность. При этом оглашение протоколов аналогичных следственных действий, ранее проведенных на предварительном расследовании, практически имеет смысл лишь для восполнения деталей, которые могли стереться со времени предварительного расследования. Для иных следственных действий, которые, как правило, невозможно повторить в судебном следствии – речь идет о задержании, обыске, выемке, опознании тех же самых объектов, — вопрос может решаться несколько иначе. Хотя протоколы, составленные на предварительном расследовании как правило приходится оглашать в суде, принцип устности требует сопроводить их исследование допросом участвовавших в данных следственных действиях лиц. Это необходимо, чтобы обеспечить сторонам и суду возможность эффективно проверить достоверность полученных результатов и законность использованных процедур.

4. Особый интерес представляют, с точки зрения соблюдения принципов устности и непосредственности, официальные документы (нормативные, распорядительные, справочно-удостоверительные, контрольные и информационные). Дело в том, что сведения, удостоверенные или изложенные в этих документах, юридически исходят не от физических лиц, а от государственных органов, должностных лиц и организаций, которые допрошены быть не могут. И если те, издавая документ, не вышли за пределы своей правоспособности, то их следует считать первоисточниками данных, а сами такие документы допустимо рассматривать как первоначальные доказательства. В подобных случаях  можно ограничиться оглашением названных документов в судебном заседании без допроса  лиц, их подписавших, хотя, конечно, при необходимости допрос и не исключен.

5. В состязательном процессе могут фигурировать и предметные (вещественные) доказательства. Принцип устности так же, как и принцип непосредственности, требует допросить, когда это практически доступно, лицо, представившее предмет либо принимавшее участие в его обнаружении, изъятии или создании, относительно названных обстоятельств. Один лишь осмотр сторонами предмета не обеспечивает им равных возможностей для состязания, так как без человека и его словесных пояснений предмет может быть недостаточно информативен; доказательством он может стать лишь в пределах правовой системы «предмет — человек». За ее пределами свойства предмета не могут являться вещественными доказательствами (см. комментарий к ст. 81 настоящего Кодекса). Это, впрочем, не означает, что можно удовлетвориться, например, лишь устным пересказом свидетелем содержания документа – вещественного доказательства, так как устное изложение в данном случае было бы заменой исследования самого предметного первоначального доказательства. Исключение может быть допущено только тогда, когда представление оригинала физически невозможно или вызывает значительные трудности.

 6. Согласно части 3 комментируемой статьи приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. Это значит, что доказательства, не заслушанные и не оглашенные в судебном заседании не могут быть использованы при постановлении приговора или иного итогового судебного решения.

7. Принцип непосредственности исследования доказательств в комментируемой статье фактически не раскрывается. В доктрине судопроизводства он понимается как требование обязательного представления и исследования в суде доступных первоисточников доказательственной информации. Причем идеальным первоисточником следует считать не просто подлинник документа или оригинал предмета, а именно лицо, составившее документ, представившее данный предмет и т.д. И только при недоступности такого лица  может быть принят в качестве доказательства соответствующий документ или предмет. Таким образом, понятие первоисточника в процессе состязательном понимается более узко, чем понятие первоначального доказательства. Все первоисточники дают доказательства первоначальные, но не все первоначальные доказательства получены из первоисточника. Так, подлинный рапорт сотрудника милиции об обстоятельствах задержания подозреваемого, безусловно, первоначальное доказательство в сравнении, например, с копией этого документа. Однако первоисточником доказательственной информации является все же  само лицо, составившее рапорт, и именно его предпочтительно допросить в состязательном процессе в  качестве свидетеля. В английском процессе подобный принцип фигурирует под весьма характерным названием права на очную ставку, и право это понимается очень широко. Оно предполагает не просто явку обвинителя и свидетелей обвинения в судебное заседание, но и запрет на доказательство по слуху (hearsay evidence), то есть недопустимость, по общему правилу, производных доказательств, а также право на перекрестный допрос (cross-exemination) свидетелей. Письменные показания допустимы только, если обвиняемый присутствовал при их получении и имел возможность участвовать в перекрестном допросе. В смешанном континентальном, в том числе российском,  судопроизводстве принцип непосредственности понимается не столь жестко – первоначальные доказательства положены в качестве первоисточников, а производные в процесс допускаются, хотя и проверяются, по возможности, при помощи доказательств первоначальных.