Пиюк А.В. 3.1. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФОРМЫ УПРОЩЕННЫХ СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В СОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД В РАЗВИТЫХ ГОСУДАРСТВАХ // Проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в свете типологии уголовного процесса. Томск, 2011.

Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Главная \| МАСП \| Публикации\| Студентам \| Библиотека \| Гостевая \| Ссылки \| Законы и юрновости \| Почта

Пиюк А.В. Проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в судопроизводстве российской федерации в свете типологии современного уголовного процесса.
Монография. Томск: Томский государственный университет, 2011.

К оглавлению.

ГЛАВА 3. ПРЕДПОСЫЛКИ И ПРЕДЕЛЫ ПРИМЕНЕНИЯ УПРОЩЕННЫХ ФОРМ СУДОПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

3.1. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФОРМЫ УПРОЩЕННЫХ СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В СОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД В РАЗВИТЫХ ГОСУДАРСТВАХ

Одной из основных тенденций уголовного судопроизводства России в современный период является появление и развитие в нем упрощенных способов производства по уголовным делам. Российским законодателем в уголовно-процессуальном законе при его принятии, как известно, был закреплен особый порядок судопроизводства по уголовным делам «без проведения судебного разбирательства», предусмотренный Главой 40 УПК РФ. Кроме того, законом № 141-ФЗ от 29 июня 2009 г. в УПК РФ введена Глава 40.1, предусматривающая особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, не встречающийся в том виде, в котором он закреплен, ни в одном государстве.

Ранее, до принятия УПК РФ, в российском уголовном судопроизводстве упрощенных форм судебного разбирательства не имелось, хотя вопрос дифференциации процессуальных порядков, как известно, и в науке уголовного процесса советского периода обсуждался достаточно активно. Проблему озвучил П.Ф. Пашкевич, указавший, что в условиях роста числа правонарушений «особенно назревшей является проблема процессуального обеспечения быстроты судопроизводства»1. Автор предложил дифференцировать порядок судопроизводства с тем, чтобы отказаться от «сложной формы судопроизводства там, где она не соответствует своему назначению и где ее с большим успехом может заменить более простая и гибкая форма, не связанная со значительными затратами времени и материальных средств»2. Известно также, что позиция автора была подвергнута критике, в том числе и со стороны таких авторитетных в тот период ученых, как М.С. Строгович и П.С.Элькинд3, основным аргументом критиков было то, что введение упрощенной формы противоречит требованию установления объективной истины. В итоге УПК РСФСР, как мы помним, лишь в 1985 году получил первую (не считать же таковыми «упрощения», производимые в годы коммунистических репрессий) сокращенную процедуру- 24 января 1985 года УПК РСФСР был дополнен Разделом IХ, называвшимся «Протокольная форма досудебной подготовки материалов». Досудебная подготовка материалов в соответствии с данным разделом могла производиться лишь при совокупности следующих условий: если преступление относилось к числу мелких, не представляющих общественной опасности, перечень которых был дан в ст. 414 УПК РСФСР и являлся исчерпывающим; если преступник был известен; если у него отсутствовали особые качества, исключавшие производство по делу в протокольной форме, перечисленные в ст. 126 УПК РСФСР, то есть он не должен был быть несовершеннолетним и он не должен был страдать физическими либо психическими недостатками, затрудняющими осуществление его права на защиту. В отношении несовершеннолетних и в отношении лиц, страдавших недостатками, производство в досудебной стадии согласно ст. 417 УПК РСФСР должно было производиться в форме предварительного расследования. Упрощалась только досудебная стадия, статья 419 УПК РСФСР не предписывала упрощать собственно судебное разбирательство по делу, а Верховный Суд РСФСР традиционно указывал, что какие – либо отступления от общих правил, предусмотренных УПК РСФСР, при разбирательстве таких дел недопустимы4.

Кроме того, как известно, УПК РСФСР содержал положения, предусматривающие прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки, в случае признания судом, прокурором, следователем органом дознания, что совершенное деяние потеряло характер общественно опасного или само лицо, его совершившее, перестало быть общественно опасным (ст. 6 УПК РСФСР), а также предусматривал прекращение уголовного преследования в связи с передачей дела в товарищеский суд (ст. 7 УПК РСФСР), в связи с передачей лица на поруки (ст. 9 УПК РСФСР), в отношении несовершеннолетних предусматривалась передача дела в комиссию по делам несовершеннолетних (ст. 8 УПК РСФСР). Статьи 7, 8, 9 УПК РСФСР могли применяться лишь в случае совершения малозначительного деяния, впервые, при наличии смягчающих обстоятельств, применительно к ст. 6 УПК РСФСР первоначально подобное требование не выдвигалось, однако процессуалисты полагали, что и в этом случае прекращение дела было возможно лишь в случае совершения преступлений небольшой тяжести5. Традиционно по такому же пути шла и практика, прекращения в советский период уголовных дел в отношении лиц, совершивших тяжкие преступления, не допускалось. В постсоветский период, в декабре 1996 года, ст. 6 УПК РСФСР была изложена в новой редакции, прямо установившей, что прекращаться могут уголовные дела лишь в отношении лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести6.

Помимо общественной опасности преступления, существовал и личностный критерий, основные положения которого были отражены помимо УПК, в Уголовном кодексе РСФСР, на снисхождение традиционно не могли рассчитывать ранее судимые граждане, совершившие преступления повторно, рецидивисты и т.д.

Подробный экскурс в историю сделан нами для того, чтобы обосновать утверждение о том, что ни законодатели советского периода, ни современные российские власти до принятия УПК РФ не допускали возможности какого-либо порядка, не дающего твердых гарантий от необоснованного осуждения. Поэтому неправы авторы, которые утверждают, что разновидности сделок о признании вины являются чуть ли не традиционными для российского уголовного и уголовно-процессуального законодательства, на основании чего задолго до их фактического закрепления ими делались выводы об их принципиальной применимости в российских условиях и об их фактическом многолетнем существовании. Правоведами, приветствующими сокращенные процедуры судопроизводства и сделки о признании вины, традиционно приводится довод о том, что их введение лишь закрепляет сложившуюся практику и призвано предоставить лицу с позитивным поведением снисхождение, которое в этом случае не предоставляется по усмотрению суда, а гарантируется законодателем7. Представляется, что нормы действовавшего в советский период УПК РСФСР, в частности, ст. 6 данного закона, не имели своей целью выведение «из-под удара» лиц, активно способствовавших раскрытию преступлений и не являлись разновидностью сделки о признании вины, как полагает С.Милицин, и прежде всего потому, что сделка в ее традиционном понимании- это договор, соглашение, по которому стороны берут на себя взаимные обязанности, договариваясь при их выполнении совершить определенные действия в пользу второй стороны. В российском дореволюционном, в советском, а затем и в российском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве исторически не предусматривалось возможности рассмотрения дела без соблюдения процессуальных гарантий, а также не предполагалось никакого торга - лишь при позитивном поведении и деятельном раскаянии можно было рассчитывать на снисхождение. При этом никаких условий лица, привлекаемые к уголовной ответственности, выдвигать были не вправе, но и их содействие расследованию ничем не обуславливалось.

Российское уголовное законодательство, в свою очередь, всегда содержало механизмы, позволявшие поощрять позитивное постпреступное поведение. Известно, что УК РФ, в основном воспринявший положения УК РСФСР, в новой редакции был изложен в 1996 году, то есть до принятия нового уголовно-процессуального закона, и он также содержит нормы, предусматривающие возможность смягчения наказания и даже возможность освобождения от уголовной ответственности в случае позитивного, общественно-полезного поведения лица, привлекаемого к ней.

Пунктом «и» ст. 61 УК РФ в редакции 1996 года к обстоятельствам, смягчающим наказание, были отнесены явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления. Ст. 64 УК РФ было установлено, что при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, а равно при активном содействии участника группового преступления раскрытию этого преступления наказание может быть назначено ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК, или суд может назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрен этой статьей, или не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного. Статьей 65 УК РФ предписывается снижать размер наказания по делам, рассматривающимся с участием присяжных заседателей при их вердикте о том, что подсудимый заслуживает снисхождения. Предусмотрено УК РФ и освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Частью первой ст. 75 УК РФ в редакции 1996 г. было установлено, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления оно добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствии деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным. В 2003 году в УК РФ была введена статья 80.1, регламентирующая освобождение от наказания в связи с изменением обстановки, установившая, что лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, освобождается судом от наказания, если будет установлено, что вследствие изменения обстановки это лицо или совершенное им преступление перестали быть общественно опасными.

Вышеперечисленные положения УК РФ были также изменены Федеральным законом от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ, в частности, пункт "и" части первой статьи 61 УК дополнен указанием на то, что смягчающим обстоятельством является активное способствование не только раскрытию, но и «расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления». Дополнена этим же законом и статья 62 УК РФ, ч.2 которой в настоящее время устанавливает, что в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктом "и" части первой статьи 61 УК, и отсутствии отягчающих обстоятельств, срок или размер наказания не могут превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РСФСР. Ст. 75 УК РФ также дополнена указанием на то, что лицо может быть освобождено от уголовной ответственности в случае способствования не только раскрытию, но также и расследованию преступления.

Вышеизложенный обзор действовавшего до недавнего времени уголовного и уголовно- процессуального законодательства подтверждает, что и до принятия УПК РФ и тем более до принятия 29 июня 2009 г. федерального закона № 141-ФЗ, введшего в законодательство еще одно упрощенное производство, законодательство РФ содержало (и содержит до настоящего времени) механизмы смягчения наказания и даже освобождения от уголовной ответственности и наказания лиц, содействовавших борьбе с преступностью в частности, и правосудию в общем.

Теперь определимся с терминологией, которую мы будем использовать. Для целей исследования нас интересует «особые», то есть «сокращенные», отличные от «обычного», «общего», порядки разрешения уголовных дел. Ранее упоминалось, что учеными, занимающимися вопросами дифференциации уголовного процесса в Российской Федерации, традиционно выделяются обычные производства, производства с более сложными процессуальными формами и упрощенные производства. 8 В частности, Т.В. Трубникова определяет упрощенное производство как самостоятельное производство по категории дел, обладающей особенностями, объективно требующими быстроты осуществления уголовно-процессуальной деятельности и простоты уголовно-процессуальной формы, осуществляемое в большинстве случаев быстрее и с меньшими затратами, чем производство, осуществляемое в обычном порядке, ограниченное временными рамками от момента передачи уголовного дела в суд и до момента вынесения решения судом первой инстанции 9. Мы попробуем в данном разделе взглянуть на упрощенные порядки разрешения уголовных дел несколько шире, не ограничиваясь положениями, закрепленными в законодательстве РФ, проанализировав механизмы упрощения судопроизводства, применяемые в различных государствах как романо-германского, так и англо-американского типа уголовного процесса.

Обратимся для этого к историческому опыту стран, где применяются упрощенные процедуры принятия решения по уголовному делу.

В качестве принципиального момента перед началом обзора отметим следующий: тенденции к упрощению судопроизводства по очевидным, бесспорным, а также малозначительным уголовным делам (данные термины, естественно, условны, самое «очевидное» и «бесспорное» дело порой оказывается самым запутанным и сложным) - не прихоть и не результат чьего-то субъективного усмотрения, причины, вызывающие стремление сократить судебные процедуры, объективны и связаны с общими тенденциями общественного развития в целом. Подтверждением этому как раз и служит наличие упрощенных форм судопроизводства в законодательстве очень многих развитых государств, вопрос, на сегодняшний день, с учетом исторических реалий, состоит лишь в том, в какой форме и в каких пределах применять упрощенные процедуры, в чем можно допускать упрощение, а в каких моментах оно недопустимо.

Несомненно, что лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, также свободно в выражении своей воли, при наличии предоставляемой ему государством возможности его поведение диспозитивно, то есть он имеет право выбора. Если член общества согласен с выдвинутым обвинением, признает себя виновным, осознает общественно опасный характер своего поведения, раскаивается, возмещает потерпевшему причиненный ущерб, способствует государству в лице его органов в выявлении причин и условий, приведших к совершению противоправного деяния- тогда, наверное, незачем применять к нему самые жесткие меры репрессии, из таких посылов должна исходить правоприменительная практика любого разумного государства. Однако, думается, отнюдь не только это является предпосылкой упрощенных форм. И при применении общего порядка лицо с позитивным постпреступным поведением вправе признать себя виновным, раскаяться, возместить ущерб и т.д. Причиной введения сокращенных судебных порядков является стремление государства сэкономить финансовые, людские, временные ресурсы, как можно быстрее разрешить спор, разгрузить судебную систему. Не оспаривая широко известную фразу о том, что «ничто не обходится государству так дорого, чем дешевое правосудие», признаем всё-таки, что требование экономии, как процессуальной, так и финансовых ресурсов общества, является велением нынешнего времени. Известно и еще одно выражение: «время не выбирают, в нём живут». Но, и это крайне принципиально- упрощение, снижение уровня процессуальных гарантий, – следует принимать не как замену общей, выстраданной и выверенной годами развития общества и уголовно-процессуальной мировой теории процедуре, обеспечивающей защиту прав не только общества, но и личности, а как процедуру, к которой следует подходить никак не с меньшим, а с гораздо большим вниманием. В равной мере это относится к сторонам - обвинению и защите, и в еще большей степени - к суду, рассматривающему уголовное дело в упрощенном порядке. Упрощенные формы - своего рода «суррогат правосудия», имеющий с правосудием в истинном понимании этого слова такое же сходство, как кофейный напиток с кофе, приготовленным из натуральных зёрен.

Отметим, что некоторыми авторами выделяется несколько причин наличия упрощенных способов разрешения уголовных дел. К примеру, А.Г.Калугин и М.В. Монид указывают, что государство (в лице уполномоченного органа, применяющего уголовный и уголовно-процессуальный законы) заинтересовано в решении одновременно нескольких проблем: а) восстановлении нарушенных прав потерпевших; б) экономии уголовной репрессии за счёт реституционных мер; в)экономии ресурсов (финансовых, людских и т.д.), затрачиваемых на осуществление уголовного судопроизводства и исполнение наказаний; г) предупреждении профессиональной и организованной преступности за счет сокращения числа лиц, попадающих на длительное время в места лишения свободы и оказывающихся под влиянием криминальной среды и ее субкультуры, активной ресоциализации уже на стадии предварительного расследования неосторожных и ситуативных преступников, а также второстепенных участников организованной преступной деятельности; д) склонении отдельных категорий лиц к прекращению преступной деятельности, самообнаружению (в форме явки с повинной); е) уменьшении моральных и материальных издержек правопослушной части населения, невольно вовлеченной в орбиту уголовного судопроизводства с его громоздкой и малоприятной для любого нормального человека процедурой10. Принципиально мы не согласны лишь с утверждением, что уголовное судопроизводство, порядок производства по уголовным делам, сложившийся в государстве, причем на основании исторических, законодательных, культурных традиций- громоздкая и малоприятная для нормальных людей процедура, напротив, общество должно быть заинтересовано в судопроизводстве, происходящем с соблюдением всех процессуальных гарантий, предпосылки же для злоупотреблений способны создавать как раз сокращенные формы судопроизводства. Все иные моменты, отмеченные авторами, имеют место, но и при применении общего порядка у государства должны (и наличествуют) абсолютно те же цели, за исключение одной - стремления сэкономить (как уголовную репрессию, так и ресурсы).

Следует сказать, что имеющиеся в современном российском обществе и государстве, и в частности, в сфере поддержания правопорядка, проблемы, возможно решить во-многом иным, кроме упрощения судопроизводства, путём, что сейчас частично и наблюдается. Очевидно, что не стоит содержать преступников- рецидивистов совместно с людьми, совершившими преступления впервые, а также приговаривать лицо, совершившее малозначительное или неосторожное преступление, к наказанию в виде лишения свободы, подобные меры ведут лишь к воспроизводству преступности. Еще более очевидно, что в целях всё той же экономии ресурсов и репрессии, следует расширить категорию дел, не представляющих большой общественной опасности, по которым в качестве меры наказания применять штрафы и общественные работы, а некоторые составы декриминализировать либо перевести в разряд уголовных проступков либо административных правонарушений. Именно так подобные вопросы решаются в наиболее развитых странах Европы- ФРГ и Французской республике. В последнее время прослеживаются подобные тенденции и в Российской Федерации. В период написания этой работы по предложению Президента РФ Д.А.Медведева Государственная Дума ФС РФ приняла изменения в ст. 108 УПК РФ, дополнив ее ч.1.1, запрещающей применять меру пресечения в виде заключения под стражу по делам о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности. Подобная инициатива может только приветствоваться, содержание в учреждениях пенитенциарной системы за счет общества не опасных для общества людей вряд ли оправданно. Не вызывает принципиальных возражений и законопроект, предполагающий снижение или даже отмену нижней границы санкций по отдельным категориям преступлений с тем, чтобы у судов была реальная возможность назначать наказание с учетом тяжести преступления и личности конкретного правонарушителя. Однако эти меры, относящиеся либо к организационной, либо к уголовно-правовой, уголовно-исполнительной областям, напрямую не относятся к предмету нашего исследования, лежащего в области именно уголовного процесса. Уголовное же судопроизводство государства, как важнейший механизм, следует задействовать в крайнем случае, тем более в части упрощения его форм, которые в любом случае, даже при идеальной их организации, всё-равно несут в себе изъятие части гарантий и риск нарушения прав граждан.

Отметим, что имеются принципиальные отличия между применяемыми различными государствами механизмами дифференциации судопроизводства в сторону упрощения. Авторами, исследующими упрощенные формы, зачастую не проводится границ между упрощением, называемым «особым порядком» и между так называемыми «сделками с правосудием». Вопрос, меж тем, важнейший- сделка в ее традиционном понимании - это взаимообязывающий договор ( двусторонний либо многосторонний), следовательно, и в уголовном процессе сделкой можно считать только договор между лицом, подвергаемым уголовному преследованию ( интересы которого представлены защитой) и органами уголовного преследования, государством, с другой, причем такой, который характеризуется (либо должен в идеале характеризоваться) взаимными правами и обязанностями.

Посмотрим, в каких странах и каким образом применяются упрощенные процедуры принятия решения по уголовным делам.

Прежде всего, обратимся к США, где сделка с правосудием действительно является важной составляющей системы уголовного судопроизводства, известно, что большинство уголовных дел в США разрешаются именно посредством заключения сделок, а не судом присяжных.

Уголовное судопроизводство США, как подвид классического английского, исторически содержит упрощенные процедуры, применение которых обуславливалось общественной опасностью и признанием вины. Соответственно, как и в Англии, в США всегда имелось два процессуальных порядка производства по делу: судопроизводство по обвинительному акту или информации, и суммарное производство. Разграничение между этими двумя процессуальными формами зависит от степени опасности конкретных видов преступлений, стадия предварительного производства в суде имеет место только при рассмотрении уголовного дела по обвинительному акту или информации. Признание вины традиционно упрощает процедуру, хотя выше отмечалось, что и в литературе, и в рекомендациях Верховных Судов США и отдельных штатов указывалось, что суд должен внимательно относиться и к мотивам признания. Еще проще стал уголовный процесс данного государства с введением института «сделок о признании», являющегося в настоящее время основным способом разрешения уголовных дел. Заключенное обвинителем и защитой соглашение должно быть одобрено судом, различные штаты и суды (юрисдикции) имеют при этом различные правила, общая же возможность применения сделок регламентируется пунктом «Е» Правила 11 Федеральных правил уголовного процесса в окружных судах США11. Как сообщается, в США в год в среднем в последние 5 лет рассматривается около 15 миллионов уголовных дел, в то время как в РФ общее количество рассмотренных дел колеблется около цифры в 2 миллиона12. Верховным Судом США сделка о признании вины, как способ разрешения спора между государством (штатом) и гражданином, традиционно относится к одному из демократических завоеваний гражданского общества, при этом Верховный суд, а вслед за ним и суды штатов всегда исходят из того, что заключение таковой сделки должно являться добровольным волеизъявлением обеих сторон сделки 13.

Однако даже в Соединенных Штатах наличие института сделки о признании вины, а еще более - его эффективность,- несмотря на более чем столетнюю историю применения, до настоящего времени вызывает споры. В частности, правоведами, занимающимися исследованием проблем применения сделок, в качестве недостатков отмечается их формальный характер, нежелание прокуроров и судей вникать в суть дела, стремление граждан избежать ответственности за совершение более тяжкого преступления путем согласия с менее тяжким обвинением и снижением срока заключения. Отмечалось, к примеру, что почти по 90 % дел прокуроры принимают ту квалификацию преступления, которую предлагает полиция, по более чем 83% исследованных дел отмечается отсутствие интереса у судей к реальным событиям деяния. Беспокойство исследователей вызывает и то, что в качестве традиционного недостатка респондентами-гражданами США и практикующими юристами при опросах называется несоответствие информации, представляемой сторонами, фактическим обстоятельствам происшедшего и нежеланием судей обращать на это внимание14. Интересно, кстати, что один из известнейших в РФ апологетов всевозможных упрощенных форм С.Тейман, принимавший участие в подготовке УПК РФ и консультировавший отечественных авторов реформы уголовного процесса, не прекращающиеся в США споры по поводу сделок, которые сторонниками их запретов называются «механизмом принуждения с целью получения признаний виновности» и «заменой пыток», называет «классическими спорами американских юристов», что свидетельствует, что противников сделок достаточно даже в самих США15.

Как известно, в данном государстве традиционен подход к праву, в общем, и, к уголовному и уголовно-процессуальному праву, в частности, с потребительских, утилитарных позиций, законодатель и «потребители законов» в США подходят к правосудию с точки зрения его цены, материальных затрат. Однако, как упоминалось ранее, когда в обществе возникало напряжение и недовольство властями и судебной системой государства, правоприменители либо вообще приостанавливали заключение сделок, либо резко снижали их число. Вследствии обострения в США политической обстановки в 1975-81 г.г. прокуроры штатов Аляска, Нового Орлеана, Вермонта, Мичигана и др. запрещали подчиненным им прокурорам их штатов заключать сделки о признании вины. Подобная практика приостановления сделок о признании вины применялась в США также в годы депрессии 1929-33 г.г., в середине 50-х г.г. 20 века, при этом, как отмечалось правоведами, отмена сделок с правосудием вынуждала ответственных лиц на всех уровнях системы правосудия « серьезнее относиться к своим обязанностям, отчего выиграло правосудие в целом – снизился уровень преступности и повысилось уважение общества к правосудию»16. При стабилизации политической обстановки запреты прокурорами отменялись и применение сделок возобновлялось, быстро выходя количественно на прежний уровень. Заметим, что подобные меры не вызывают уважения, так как принцип единообразия применения закона в отношении всех граждан государства и общества в этом случае не соблюдается. По сути, эту практику, примененную в отдельных частях государства, причем по усмотрению не законодателя либо высшей судебной инстанции страны, традиционно наделенной большими организационными и дискреционными полномочиями, а отдельных должностных лиц, возможно рассматривать как своеобразную разновидность репрессии. Очевидно, что временная отмена сделок была направлена на снижение количества преступлений и повышение авторитета органов охраны правопорядка в отдельных штатах, где за состояние правопорядка отвечали именно прокуроры, запретившие соглашения. Думается, что задачами, которые ставились, были не реальное поддержание правопорядка, а «выдавливание» преступности в другие штаты, где заключение сделок было возможно, с тем, чтобы продемонстрировать лицам, нарушающим закон, принципиальность и несговорчивость обвинителя, а обывателям показать, как жестко и эффективно может действовать (но не действует в обычное время) судебная система.

В странах Британского Содружества признание вины (guilty plea), как и в США, традиционно считалось отказом от спора и основанием для упрощения процесса, однако здесь такой отказ никогда не связывался с каким-либо соглашением сторон . Что же касается именно соглашений, «сделок», «рlea вargaining», их использование крайне ограничено, из стран англо-американского типа уголовного судопроизводства сделки имеются лишь в Англии, Уэльсе и в одном из штатов Австралии - в штате Виктория, причем применяемые здесь конструкции имеют очень мало общего с американской сделкой. Заключение сделок о признании вины по американскому образцу, когда признание вины выдвигается в качестве условия для применения каких- либо преференций, предоставления послаблений, в этих странах традиционно критикуется, исследователями считается, что их заключение противоречит принципу соблюдения неотъемлемых прав личности, открывает возможность для угроз, принуждения к признанию, нарушению прав человека, что может привести к результату, несовместимому с понятием «справедливое правосудие»17. Интересно, что с принятием в Великобритании в 1998 г. кодифицированного акта- Закона Соединенного королевства о правах человека, статье 8 которого о праве каждого на справедливое судебное разбирательство, как полагают правоведы, противоречит сама возможность торга правосудием, количество соглашений с обвиняемыми с каждым годом снижается. При этом правоведами также отмечается, что соглашения о признании вины в Англии, Уэльсе и австралийском штате Виктория являются вынужденным для обвинения шагом, применяемым, как правило, при недостаточности улик, сделка допускается только для того, чтобы обвинитель и защита договорились о признании обвиняемым вины по каким-либо составам преступлений, с тем, чтобы обвинитель просто не предъявлял обвинения еще в совершении каких-либо преступлений либо эпизодов. Суд при этом сохраняет беспристрастность - поскольку прокурором обвинения в совершении каких-либо преступлений не предъявлены, традиционно не имеется и оснований для судопроизводства. Принципиален и еще один момент- сделки в этих странах заключаются обвинителями в случае признания вины обвиняемым в обмен на отказ от обвинения в какой-либо части, никаких иных обязательств ни обвинитель, ни суд на себя не принимают, сделки по поводу меры наказания недопустимы ни в Англии и Уэльсе, ни в Австралии в штате Виктория, суды оставляют за собой право самостоятельно разрешать данные вопросы18. Учеными также традиционно указывается, что основанием для смягчения наказания является не само соглашение, а то, что подсудимый, признавая вину, рассчитывает на снисхождение со стороны государства19. Представляется, что критики «американских сделок с правосудием» понимают, что какое-либо участие суда в торге, помимо прочих негативных моментов, грозит падением его авторитета в обществе. В широко известной работе правозащитника и правоведа М. Янта, изданной и по эту, и по ту сторону Атлантики, названной «Презумпция виновности: когда наказываются невинные», помимо освещения проблемы принуждения и угроз, применяемых органами расследования США, говорится как раз о том, что суд, если это орган правосудия, не должен становиться в один ряд ни с полицией и прокурором, применяющих меры репрессии и принуждения для склонения к признанию вины лиц, не обладающих достаточными финансовыми ресурсами, ни с защитником обладающего такими ресурсами лица, стремящегося путем сделки избавить своего богатого клиента от предъявления более тяжкого обвинения в обмен на признание вины в меньшем преступлении.20

Что касается стран континентального права, очевидно, что в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве большинства из них, учитывая публичную направленность их уголовного судопроизводства, возможность компромисса между обвинением и защитой исторически допускалась в гораздо меньшей мере, чем в странах с англо-американской организацией процесса, сокращенные процедуры появились в уголовных процессах стран Европы лишь в последние десятилетия.

В ФРГ, где традиционно выделяются три стадии процесса: предварительное расследование, предварительное слушание и судебное разбирательство, в УПК 1974 г. появился «ускоренный процесс», (ст.153а) при котором не производится предварительное слушание, а прокурор вправе непосредственно в судебном разбирательстве устно сформулировать перед судом обвинение, которое фиксируется в протоколе судебного заседания. Такое производство возможно, только если дело подсудно судье единолично, или суду с участием заседателей, и если наказание по нему не превышает одного года лишения свободы и дело очевидное, то есть случай достаточно прост и лицо может быть осуждено тотчас же. Предусмотрено по малозначительным делам и издание «приказа о наказании». В этом случае не проводится судебного разбирательства, а вместо приговора судья по ходатайству прокурора выносит решение ( приказ о наказании) лишь на основании письменных материалов дела. Заявление о малозначительном преступлении при этом подается заявителем в прокуратуру, органам полиции или в участковый суд, однако если органы полиции или суд сочтут необходимым производство процессуальных действий, то прокурор обязан решить вопрос о возбуждении уголовного дела 21. В данной стране, как и в Дании и Норвегии, основанием упрощенной процедуры является малозначительность деяния, признания своей вины со стороны обвиняемого не требуется, в этих же странах, а также в Польше и Хорватии имеются запреты для должностных лиц предлагать какие-либо послабления обвиняемому в обмен на признание им своей вины, а также запрещается ставить порядок производства по уголовному делу в зависимость от его поведения22. Основанием для сокращения предварительного расследования, проводимого в общем порядке, является также очевидность деяния, к примеру, если лицо застали на месте преступления, а также «убедительное признание», не вызывающее сомнений. В Германии очевидность вины («beschleunigtes Verfahren») позволяет прекратить сбор дальнейших доказательств и передать дело в суд, в Норвегии оно ведет к тому, что дело в суде будет рассматривать один профессиональный судья, а не смешанный суд или присяжные, в Дании признание влечет за собой судебный процесс в упрощенном порядке, без необходимости выступления обвинения в суде23.

Статья 41-2 УПК Франции в редакции до 2004 г. по делам о нескольких десятках малозначительных деяний, определяемых как «уголовные проступки», к которым относятся отдельные насильственные действия, проступки против интересов семьи, мелкие имущественные преступления, первоначально предусматривала, что в случае признания вины прокурор до возбуждения уголовного преследования мог предложить уплатить в казну штраф в размере, не превышающем 25 000 франков и половину штрафа установленного за проступок в качестве наказания (единовременно или в рассрочку до года; передать государству предметы, ставшие орудием преступления или добытые преступным путем; передать секретарю трибунала водительские права или охотничье удостоверение (в случае совершения мелких преступлений соответствующей категории) на срок до 4 месяцев; бесплатно выполнить общественные работы продолжительностью до 60 часов в срок до 6 месяцев. При этом принципиальным требованием является также обязательное возмещение потерпевшему лицу имущественного ущерба24.

Введение в этой стране в 2004 г. еще одной упрощенной формы судопроизводства (comparution sur reconnaissance pr?alable de culpabilit?) вызвало бурные споры. Первоначально данная процедура, применяемая при согласии лица с обвинением, предусматривалась по очень ограниченной категории дел, впоследствии их круг был расширен, сейчас ее применение возможно по делам о преступлениях, наказываемых на срок до пяти лет лишения свободы. Признание вины обвиняемым позволяет, при согласии прокурора, назначить наказание в виде тюремного заключения сроком не более одного года и не более половины срока, который подсудимый мог бы получить, и это наказание в виде тюремного заключения может быть условным (ст. 495-8 УПК Франции)25. В любом случае соглашение должен утвердить суд, убедившись в добровольности волеизъявления подсудимого. Если суд отказывает в утверждении соглашения, предложение прокурора теряет силу, а уголовное преследование лица производится в обычном порядке, фактически исполненное, естественно, учитывается и засчитывается при назначении наказания. Даже такая сокращенная процедура была расценена во французском обществе как разновидность сделки, французскими правоведами-противниками изменений- Р.Бадинтером, Ж.Лемье и др., утверждается, что введение упрощенной формы судопроизводства наносит существенный вред правам защиты, нарушает конституционный принцип презумпции невиновности, права подозреваемых на содержание под стражей в полиции, а также право на справедливый суд. Отмечается, что возможность применения упрощенных процедур предоставляет слишком много власти обвинителям и провоцирует подзащитных на принятие обвинения, а затем и приговора просто ради того, чтобы избежать рисков более серьезного приговора, даже если они этого не заслуживают26.

В Испании около полутора веков действует положение, позволяющее подсудимому признать свою вину путем выражения согласия с выступлением стороны обвинения и просить прекратить исследование доказательств с назначением ему наказания (conformidad). В настоящее время возможность такой процедуры по преступлениям, наказание за которые не превышает 6, в ряде случаев-9 лет, закреплена в ст. 655 УПК Испании27.

Особый интерес для целей нашего исследования представляет, конечно же, Республика Италия, поскольку сокращенные формы судопроизводства, принятые в России, как следует из законодательства РФ, смоделированы с учетом опыта именно Италии (и конечно же, США). После рекомендаций Совета Европы, данных европейским государствам в 1987 году, одним из которых являлось пожелание обеспечить быстроту и эффективность судопроизводства28, в Италии комиссией под руководством Вассалли был разработан упоминавшийся ранее новый уголовно процессуальный закон, принятый в 1989 году. В УПК было закреплено две сокращенных процедуры: «abbreviato» и «patteggiamento». «Аbbreviato», закрепленная в ст.ст. 438 – 443 УПК Италии, представляет собой ускоренное производство, проводимое по требованию обвиняемого по делам небольшой тяжести в рамках предварительного слушания, при котором суд выносит решение на основе доказательств, имеющихся в деле. В рамках данной процедуры никаких соглашений между обвинением и защитой не заключается, по результатам слушаний возможно оправдание обвиняемого, а обвинительный приговор должен быть меньше на одну треть, чем возможное наказание в обычном процессе. Суд при проведении слушаний не производит исследование доказательств непосредственно, изучая лишь письменные материалы дела. 29 Вторая сокращенная процедура, называемая «patteggiamento» -«ходатайство о наказании по просьбе сторон», порядок рассмотрения дела и меру наказания ставит в зависимость от признания вины и наличия соглашения между защитой и обвинением. Первоначально она применялась по преступлениям, за которые могло быть назначено наказание не более 3 лет, судья при этом мог заменить лишение свободы до 2 лет денежным штрафом. В 2003 году в УПК Италии были внесены изменения и к настоящему времени применение данной процедуры возможно по делам о преступлениях, наказание за которое не превышает 5 лет лишения свободы с уменьшением наказания по таким делам до 2\3. Как правило, данную процедуру принято связывать в литературе со сделками, заключаемыми с так называемыми «pentito»- раскаявшимися членами организованных преступных сообществ («мафии»), нарушившими «омерту»- кодекс молчания, и давших показания против боссов организации в обмен на снижение наказания. Это не так, процедура заключения соглашений с «pentito» связана с принятием в середине 80-х годов в Италии ряда законов о борьбе с оргпреступностью и о защите свидетелей, согласно этих актов, положения которых о мере наказания к настоящему времени также отражены в УПК, возможно заключение соглашений не только по малозначительным преступлениям, но и с раскаявшимися членами ОПС, совершившими преступления любой категории. Процедура «patteggiamento» также вызвала множество споров в обществе, так как приговоры для раскаявшихся членов мафии выносились менее суровые, чем в отношении лиц, совершивших общеуголовные преступления, так, если они сообщали органам расследования и судьям сведения, позволявшие привлечь к ответственности руководителей мафии и их бывших товарищей, наказание могло быть уменьшено не до 2\3, а в 5 раз30. При этом, как устанавливалось впоследствии, уже после вынесения приговоров в отношении членов ОПС, зачастую «раскаявшиеся» преступники сообщали ложную информацию, намеренно вводя правосудие в заблуждение31. Заключение сделки с «pentito» в Италии возможно по преступлениям любой категории, в том числе по тяжким и особо тяжким, при этом право её заключения предоставлено не всем, а лишь прокурорам, прикрепленным к прокуратурам областей, специализирующимся именно на борьбе с оргпреступностью. До 1999 г. судья имел право отклонить сделку, с внесением же в УПК изменений роль суда была значительно снижена, сейчас суд полностью связан позицией обвинителя и не имеет права не утвердить соглашение32.

В Израиле с недавнего времени тоже применяется упрощенный порядок разрешения уголовных дел, в 2000 г. в уголовно-процессуальный закон данного государства внесено дополнение, дающее право гражданам, уголовное дело в отношении которых передано в прокуратуру или в отдел обвинения полиции, обращаться в эти органы с просьбой не выносить против них обвинительного заключения. В соответствии с УПК Израиля полиция, закончив расследование по уголовному делу, передает дело в прокуратуру, либо в отдел обвинения полиции, которые, проверив доказательную базу и целесообразность судебного преследования, выносят в случае необходимости обвинительное заключение, а затем поддерживают обвинение в суде. По закону обвинительный орган в случае получения из полиции уголовного дела должен оповестить об этом подозреваемого и уведомить его, что в течении тридцати дней он имеет право обратиться с мотивированной просьбой о невынесении против него обвинительного заключения. Данное право относится лишь к категории уголовных дел, наказание за которые не превышает три года лишения свободы. Обращение в обвинительный орган дает возможность подозреваемому изложить свою точку зрения на происшедшее, опровергнуть известные ему на данном этапе утверждения полиции или показания отдельных свидетелей, дать юридическую оценку ситуации или убедить в малозначительности случившегося. На практике немалое количество уголовных дел не доходят до судебных слушаний и прекращается в результате такого рода просьб. Нередко на этапе обсуждения обращения подозреваемого и заключение соглашения о признании вины в преступлении взамен отказа прокурора от какой-либо части обвинения, либо отказа от предъявления более тяжкого обвинения. Инициатором соглашения в любом случае должно быть лицо, привлекаемое к уголовной ответственности и его защитник, участие которого в подобной процедуре обязательно. Заявить ходатайство о непредъявлении обвинения или о заключении соглашения лицо вправе до предъявления обвинения, однако при этом оно не имеет возможности ознакомиться с материалами дела, так как ознакомление может иметь место только после вынесения обвинительного заключения. Соглашение заключается в присутствии адвоката и только по незначительным преступлениям, предусматривающим лишение свободы до 4 лет, впоследствии оно должно быть одобрено судом, имеющим право его отклонить и рассмотреть дело в общем порядке 33.

Практикуется упрощенная процедура и в Польше, но в очень ограниченной форме и также в случаях малозначительных преступлений, наказываемых тюремным заключением на срок не более трех лет. Процедура называется «добровольное подчинение наказанию» и позволяет суду вынести согласованное постановление без проверки доказательств, что значительно сокращает сроки судебного разбирательства. При этом одновременно должны выполняться несколько условий: подзащитный признает вину, защитник предлагает наказание, а обвинитель соглашается либо нет, то есть инициатива исходит от защиты; на применение упрощенного порядка соглашается потерпевший. Однако суд может возражать против условий предложенного соглашения, даже если обвиняемый, потерпевший и обвинитель уже договорились, и рассмотреть дело в общем порядке. Вне зависимости от условий соглашения стороны (обвинение и защита) имеют право на апелляцию в вышестоящей судебной инстанции34.

Среди постсоветских государств упрощенные варианты судопроизводства имеются в Эстонии, Молдавии и Казахстане, как и Российская Федерация, подвергшихся в период после распада СССР массированному воздействию американских правоведов, применяемые здесь процедуры похожи на порядки, присущие США и Италии, помимо прочего, и по этой причине. С.Тейман в своих работах, публикуемых в различных постсоветских государствах и размещаемых в сети Интернет, неоднократно указывал на роль американских консультантов в создании УПК РФ и его особых процедур, в статье «Упрощенное производство или согласованное заявление о виновности? (Анализ проекта Закона Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан по вопросам упрощенного досудебного производства)», размещенной в сети Интернет, С.Тейман утверждает, что лично он написал главу о «процедурах согласования» для официальной рабочей группы, которая работала над УПК России, который в результате был принят в 2001 г., и российский законодатель закрепил в УПК процедуру, которую С.Тейман смоделировал по итальянской «patteggiamento» и отразил в Рекомендациях парламентских слушаний «О ходе подготовки проекта Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» по проблемам, касающимся сокращенных предварительных слушаний и форм судопроизводства 16 января 2001 г.35

Указание на то, что применение скидки по наказанию возможно не только в случае признания вины, но и при оказании при этом содействия следствию, впервые на постсоветском пространстве было закреплено в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Молдова, принятом в 2003 году, ст. 505 УПК которого устанавливает, помимо прочего, что к позитивному постпреступному поведению обвиняемого относится «его желание помогать осуществлению уголовного преследования других лиц». Согласно ст. 504 УПК Молдовы соглашение о применении сокращенного порядка может инициировать как обвиняемый, так и прокурор, документ о признании вины составляется в письменной форме с обязательным участием защитника, данный порядок может применяться, если за совершение деяния предусмотрено наказание до 15 лет лишения свободы, то есть даже по тяжким преступлениям. Закон запрещает суду участвовать в переговорах о признании вины, он должен только установить добровольность заключения соглашения, соблюдение законодательных требований и наличие достаточных доказательств, подтверждающих обвинение. В зависимости от этих критериев суд принимает или отклоняет соглашение36. В 2006-2007 г. в Молдове заключением таких сделок завершились более 600 уголовных дел, что в общей сложности составляет 10% от общего числа рассмотренных в этот период дел37. Обсуждается введение сделок, содержащих подобные условия и в Республике Казахстан, ранее, 23.07.2004 г., в УПК этой страны закреплён институт, напоминающий российский «особый порядок». В соответствии с УПК Казахстана при заключении между прокурором и обвиняемым акта о согласии последнего с объемом предъявленного обвинения суд не вправе назначить более строгое наказание, чем предложено прокурором. Указанный акт является договором между прокурором и обвиняемым, при котором последний соглашается с объемом предъявленного взамен на смягчение наказания. Суд не вправе инициировать и участвовать в переговорах по данному вопросу, а также выходить за пределы предъявленного обвинения и назначать более строгое наказание, чем предусмотрено вышеназванным актом, он лишь устанавливает, заключено ли соглашение в соответствии с законом, в присутствии защитника, а также имеются ли достаточные доказательства, подтверждающие обвинение. В зависимости от этих обстоятельств он может принять или отклонить акт о согласии38.

Приведённый обзор иллюстрирует, что лишь в США и Италии, а также, с недавнего времени, в судопроизводстве стран, возникших на постсоветском пространстве, среди которых нам особо интересно уголовно-процессуальное законодательство России, применяется механизм, ставящий меру наказания в зависимость от конкретных действий, которые обязано совершить лицо в целях содействия органам, занимающимся борьбой с преступностью. Представляется, что власти Италии и РФ пошли в этом вопросе дальше, чем американские правоприменители. В США, чье законодательство относится к англо-американскому типу без каких-либо изъятий, сделка заключается в досудебной стадии, стороны сразу определяются в ее условиях, обсуждают их, как правило, составляют письменный документ и изложением условий, и в дальнейшем исполняют их, не внося изменений в договоренности. Для лица, привлекаемого к уголовной ответственности, судопроизводство при этом заканчивается вынесением вердикта суда, утверждающего сделку. Что же до лиц, в отношении которых он обязуется дать показания, если подобное условие входит в объем соглашения с прокурором, сбор доказательств в отношении них, то есть фактически выявление их источников, производится в рамках отдельной, обычной процедуры, которая может, а может и не привести к выдвижению обвинений. В условиях же континентального типа судопроизводства, в Италии и РФ, процесс сбора доказательственного материала после заключения соглашения о сотрудничестве растягивается по времени, производятся следственные действия и ОРМ, при этом применение каких либо снисхождений к обвиняемому прямо ставится в зависимость от того, какие конкретно действия он совершил и чем помог органам расследования, а возможность обвинителя отказаться от исполнения условий соглашений под предлогом неисполнения договоренностей обвиняемым практически не ограничена.

В подавляющем большинстве стран, где тем или иным образом упрощается уголовное судопроизводство, конечной инстанцией, решающей вопрос о том, применять или не применять упрощенный порядок, является суд, однако имеется и иной подход, когда применение упрощенного порядка отдано на усмотрение органа обвинения, в таких случаях дело, по которому стороны заключили соглашение, до судебной инстанции не доходит.

К примеру, в Кодекс уголовного расследования Бельгии в 1984 г. была введена (в 1994 г. подверглась изменениям и дополнениям) ст. 216-бис, в соответствии с которой во избежание судебного разбирательства по всем делам о преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до 5 лет, обвиняемый, не отрицающий своей вины и уплативший в казну устанавливаемую в каждом конкретном случае сумму (если преступлением причинен вред только интересам государства), а также полностью возместивший ущерб потерпевшему (если вред причинен интересам частного лица), освобождается от уголовной ответственности с прекращением дела в досудебной стадии уголовного процесса. Примерно треть всех уголовных дел, поступающих из полиции в прокуратуру, разрешаются именно таким способом. Подобная процедура, получившая название «трансакция», с 1983 г. существует и широко применяется в Нидерландах39. При этом правоведами отмечается, что широкое применение этого института привело к росту самооговоров, в частности, в Нидерландах ставится вопрос об отмене упрощенной процедуры, так как лица, задержанные полицией, подозреваемые в совершении деяний, не относящихся к тяжким, предпочитают даже признать свою вину в совершении преступления, к которому они не имеют отношения. Подозреваемым легче заплатить не слишком большой, по меркам Европы, штраф, и быть освобожденным от уголовной ответственности в рамках упрощенной процедуры, нежели оплачивать услуги адвоката и доказывать свою невиновность в ходе длительного судебного разбирательства40.

Очевидно, что для лица, подозреваемого либо обвиняемого в совершении преступления и решившего признать вину в обмен на меньшее наказание, не слишком принципиально, кто освободит его от уголовной ответственности либо существенно снизит размер наказания. Однако назначение наказания либо уменьшение его срока - прерогатива исключительно суда, принципиальным положением любого демократического государства является правило о том, что правосудие осуществляется только судом. В Российской Федерации, к примеру, подобное положение закреплено в ст. 125 Конституции. Но ведь правосудие- это деятельность, имеющая целью установить, действительно ли подсудимый совершил вменяемое ему деяние и виновен ли он в его совершении, и эта деятельность, по общим правилам, осуществляется с соблюдением процессуальных гарантий, и, прежде всего - гарантий прав лица, привлекаемого к уголовной ответственности.

Соглашаясь на применение упрощенной процедуры судопроизводства по уголовным делам, обвиняемый тем самым отказывается от ряда прав, закрепленных в конституционных и процедурных нормах. К примеру, в США подписание сделки подозреваемым означает отказ от права на суд присяжных, гарантированный ему поправкой VI Билля о правах, являющегося составной частью Конституции США. Заключение сделки автоматически влечет вынесение обвинительного приговора, судебное исследование доказательств не производится, факт признания своей вины обвиняемым прямо влияет на объем его прав на обжалование приговора и даже на определение наказания. Американские авторы- сторонники сделок- считают, что в США роль суда в процедуре сделки о признании вины заключается в обеспечении гарантий справедливости и законности, к примеру, J.Turner в своем обзоре указала, что «участие судьи на раннем этапе в переговорах по заключению сделки о признании вины может сделать окончательное разрешение дела более точным и справедливым с процессуальной точки зрения. Судьи могут обеспечить нейтральную оценку конкретных обстоятельств дела и подтолкнуть защитника или прокурора к принятию более справедливого решения. Они могут предложить более точный прогноз вариантов наказания, ожидаемых в результате заявления о признании вины и в результате судебного процесса, и сделать его более прозрачным и более приемлемым для общества»41. Поддерживаются подобные взгляды и на постсоветском пространстве, к примеру, Б.И. Исмаилов считает, что «наилучшим образом участие суда можно описать как выполнение двух отдельных обязанностей. Во-первых, суд может участвовать в самом процессе переговоров, чтобы гарантировать их справедливый результат. Во-вторых, суд обязан убедиться в том, что заявление о признании вины является сознательным, добровольным и осмысленным и что обвиняемый понимает все элементы преступления, по которым он признает свою вину…. При осуществлении сделки о признании вины судья должен убедиться, что обвиняемый признает себя виновным не по причине угроз или обещаний. Как правило, он сам об этом прямо спрашивает обвиняемого. Результатом выполнения данной процедуры является акт суда, констатирующий, что заявление о признании себя виновным сделано обвиняемым добровольно, с полным пониманием выдвинутых против него обвинений и последствий его заявления, а так же что заявление о признании вины вступает в силу»42. Американский судья К.Грэмм, в интервью, данном им в г. Москва на заседании круглого стола по вопросам применения сокращенных способов судопроизводства, ратуя за введение сделок в уголовное судопроизводство РФ, также отметил, насколько важен человеческий фактор «для справедливого разрешения дела», указав, что для надлежащего функционирования подобных порядков крайне необходим судья, «проницательно и принципиально относящийся к процедуре переговоров»43.

Мы не разделяем подобных воззрений, представляется, что поверхностный (даже проницательный) взгляд на дело несравним с рассмотрением уголовного дела с участием сторон, с соблюдением процессуальных гарантий и механизмов, способствующих выяснению реальной картины произошедшего. Очевидно, что целью заключения сделок в США в первую очередь является не установление фактических обстоятельств, а лишь разрешение конфликтной ситуации, обвиняемый не хочет либо считает бесперспективным и рискованным пытаться защищаться в общем порядке, а прокурор стремится сэкономить время и деньги. В этой связи и деятельность сторон, и деятельность суда имеют мало общего с деятельностью по установлению истины. В процессе торгов просто достигается определенный консенсус, формируется юридическая фикция, устраивающая всех - и защиту, и обвинение, и суд, деятельность же, связанная с заключением сделок, как указывалось в главе 1 настоящей работы, не имеет признаков правосудия и следовательно, таковым по сути не является.

Судья, участвующий в обсуждении условий, на которых обвиняемый согласен признать себя виновным и принимающий решение, заменяющее акт правосудия, отождествляется в данном случае не с органом правосудия, не с беспристрастным арбитром, а с участником (хотя и самым авторитетным) торга. А в торге лучше не участвовать, и с этой точки зрения предпочтительнее, чтобы все вопросы о том, идти ли вообще в суд, решались обвинителем. Помимо того, что суд- орган государства, финансируемый и даже формируемый кадрово государством, властью, это еще и арбитр, который призван стоять между государством и личностью, в этом плане он – это орган права, институт, создаваемый обществом для разрешения правовых споров между личностью и властью. Утилитарное применение суда возможно, это на примере своей страны с блеском доказывают американские пропагандисты ускоренных способов судопроизводства, но вот будет ли уважаем в нашем обществе подобный суд - большой вопрос. И еще больший вопрос, являющийся следствием первого - будет ли стабильно при широком применении подобных форм судопроизводства российское общество, будет ли уголовный процесс, как важнейший механизм обеспечения правопорядка и поддержания стабильности, способствовать такой стабильности?

Еще один важнейший момент, который нельзя обойти вниманием, лежит в области доказательственного права и касается соотношения доказанности обвинения с возможностью применения упрощенных процедур.

Даже в литературе России отмечается, что применение компромисса всегда является вынужденным шагом, когда использование иных средств разрешения уголовно-процессуального конфликта равнозначно поражению либо грозит углублением или разрастанием конфликта44. В.А Лазарева, ратуя за официальное введение сделок, еще в 2000 г. указывала, что судебная практика давно уже фактически одобряет сделки с правосудием, так как по делам, где обвинение основано на противоречивых доказательствах, суд склонен принимать максимально мягкое решение45. Б.И. Исмаилов, исследовавший применение сделок в США, также указывает, что сила доказательств обвинения по делу является критическим фактором в принятии решения о том, надо ли принять сделку о признании вины либо идти на судебный процесс, исследования показывают, что существует простая обратная зависимость- чем слабее доказательства по делу, тем более вероятно заключение сделки о признании вины. Самые благоприятные сделки о признании вины с наибольшей вероятностью заключаются там, где прокурорская версия по делу самая слабая, то есть ценность сделки о признании вины обратно пропорциональна вероятности обвинительного приговора46.

Осталось сделать вывод - упрощенные процедуры, к которым относятся и сделки, допустимы и очень желательны там, где не имеется (или недостаточно) данных, чтобы доказать совершение преступления и установить виновность индивидуума в рамках обычной процедуры, однако вышеупомянутые авторы такого логичного, казалось бы, вывода не делают. Вероятно, потому, что не гуманно и не справедливо, во-первых, осуждать невиновного, а во-вторых, отказывать в применении упрощенной процедуры не только лицу, доказательств вины которого недостаточно, но и лицу, хотя и раскаявшемуся, и оказывающему помощь следствию и т.д., доказательств вины которого в избытке.

Как известно из теории права, праву кого-либо на что-либо обязательно корреспондирует чья-либо обязанность. Кроме того, все демократические государства придерживаются принципа равенства прав и обязанностей всех граждан. К примеру, ч 1 ст. 19 Конституции РФ устанавливает, что все равны перед законом и судом. Часть вторая этой же статьи гласит, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

Отсюда вопрос - насколько вообще правомерно со стороны обвинителя отказывать в реализации гражданину его права на рассмотрение уголовного дела в упрощенном порядке, а если и правомерно - каковы основания для такого отказа? Если «особый порядок» применим не ко всем гражданам (как в США, Италии, России), то где объективный критерий, по которому следует решать вопрос о его применении либо неприменении? Если заявление ходатайства о рассмотрении дела в упрощенном порядка в обмен на снисхождение в мере наказания- право лица, подвергаемого уголовному преследованию, добровольно отказывающегося от ряда важнейших процессуальных гарантий, то при наличии прочих равных условий возможность применения упрощенной процедуры должно быть гарантировано всем, это вытекает из важнейшего правового принципа – положения о равенстве всех перед законом и судом, закрепленного в конституциях всех развитых демократических государств. Именно так и никак иначе решается возможность применения упрощенных форм в развитых государствах континентальной Европы, главное здесь - согласие лица с обвинением и незначительность общественной опасности (по меркам того или иного государства).

Особый порядок рассмотрения уголовных дел, регламентированный Главой 40 УПК РФ, не предполагает принятия согласия всех граждан, но при этом не содержит и критериев для отказа. Ходатайствовать о применении упрощенного порядка вправе как закоренелый рецидивист, так и лицо, впервые совершившее мелкое преступление по неосторожности. И, исходя из конституционного, общеправового принципа равенства всех перед законом и судом, оснований отказывать ни тому, ни другому, нет. При этом очевидно, что мотивация у них, как правило, разная, также как различно и отношение к совершенному деянию. Практика показывает, что ходатайства о рассмотрении уголовного дела в особом порядке зачастую заявляются как раз лицами, имеющими криминальный опыт, совершившими преступления в условиях очевидности, задержанными с поличным и т.д., то есть понимающими, что перспектив в ином порядке уменьшить меру уголовной репрессии им не удастся. Из изложенного не следует делать вывод о том, что личностный критерий должен стать мерилом возможности применения упрощенного порядка судопроизводства и таким лицам следует отказывать в применении «льготных процедур». Каждый человек индивидуален, раскаяться и осознать вредоносность своего поведения для общества может и убеждённый преступник, не зря религии разных народов раскаяние грешников ставят выше благочиния праведников. Но если также безмотивно удовлетворять все ходатайства о применении упрощенного порядка, то тогда как же быть со справедливостью, с соразмерностью наказания, с общественной опасностью лиц, их заявляющих, с правами граждан, потерпевших от преступления? Что касается положений ст. 314 УПК РФ, требующих, помимо наличия желания лица, привлекаемого к уголовной ответственности, наличия согласия на применение упрощенного порядка со стороны потерпевшего и государственного (либо частного по делам частного обвинения) обвинителя, они также не помогают в решении вопроса о критерии, которым руководствовался российский законодатель.

Учёными, исследовавшими вопросы применения упрощенных порядков, отмечается, что согласие потерпевшего на применение особого порядка зависит от множества субъективных факторов, очень часто оно обуславливается материальными соображениями47. Очевидно также, что ни возмещение материального ущерба, ни отношение потерпевшего к преступлению, также не находятся в зависимости ни от вопроса о доказанности вины, ни тем более от отношения подсудимого к своему деянию. Нам встречались случаи, когда суд отказывал в применении упрощенной процедуры при несогласии потерпевшего просто потому, что у подсудимого не было достаточных средств, при этом потерпевшие зачастую требуют даже не возмещения материального ущерба, причиненного в результате преступных действий подсудимого, а своеобразной компенсации «морального ущерба», оцениваемого ими в конкретную сумму, обуславливая получение согласия на применение особого порядка ее выплатой. Думается, данная тенденция, учитывая значительную расслоённость современного российского общества, к числу положительных не относится. Лица, наиболее обеспеченные финансово, в современных условиях имеют большие условия для получения «скидок» по наказанию, что едва ли справедливо. Отметим тут же, что по официальным данным Росстата РФ, озвученным в СМИ48, в настоящий период 14% населения Российской Федерации имеют доходы ниже прожиточного минимума по стране и их интересы, как правило, представляет адвокат по назначению, чье желание надлежащим образом осуществлять свои функции, а также квалификация, как, к сожалению, показывает наша практика, несколько ниже, чем у адвоката, обслуживающего обеспеченные слои. При подобных реалиях также сомнительно и то, что желание обвиняемых на применение особого порядка во всех случаях добровольно и осознанно.

Право прокурора давать либо не давать свое согласие также ничем не ограничено. Если считать, что основанием для упрощения процедуры является «целесообразность» ее применения, как указывается, то это - плохое основание. Кроме очевидной субъективности, несомненно также и то, что у прокурора всегда будет соблазн при недостаточности доказательств согласиться с применением особого порядка именно поэтому, а не в силу каких-либо иных причин. На практике, как правило, прокуроры крайне редко отказывают в применении упрощенной процедуры, доля отказов, согласно нашим исследованиям, составляет менее 3% в каждом из 4 субъектов федерации, где производилось изучение. С каждым годом число дел, рассматриваемых судами с применением упрощенного порядка растёт. В процессе изучения статистических данных было обращено внимание на множество судов, в которых более 30, 40 и даже 50 % уголовных дел рассмотрено именно в особом порядке, причем во многих случаях согласие подсудимого было получено уже после поступления уголовного дела в суд, то есть фактически без соблюдения требования ч.2 ст.315 УПК РФ, либо в обход данного требования, с сохранением видимости его выполнения. Нетрудно спрогнозировать и дальнейший рост количества таких дел, у практических работников, вынужденных работать в современных условиях, зачастую наличествует стремление «упростить себе жизнь», и закон предусматривает возможность этого, что, на наш взгляд, представляет серьезную угрозу для процедуры, которая должна являться основной формой, для «обычного» порядка. Верховный Суд РФ неоднократно указывал на то, что в уголовном процессе недопустимо ограничение прав участников судебного разбирательства при рассмотрении уголовных дел в особом порядке и что при разрешении таких дел также следует соблюдать принципы уголовного судопроизводства49, однако в реальности это сделать непросто.

Здесь, на наш взгляд, пора сделать вывод- объективного критерия, на основании которого можно разрешить вопрос о применении либо неприменении упрощенного порядка в тех конструкциях, что реализованы в УПК России, не существует. Единственное, к чему пришло большинство разумных правоприменителей и теоретиков уголовного судопроизводства различных развитых государств - упрощенную процедуру возможно применять лишь по делам, не представляющим большой общественной опасности, наказание по которым ограничивается каким-либо небольшим пределом, при условии добровольного волеизъявления обвиняемого (подсудимого) на нее и при отсутствия сомнений суда в виновности такого лица. Именно такую конструкцию, также не лишенную недостатков, и применяет большинство демократических европейских стран.

Введение же в УПК Российской Федерации положений Главы 40.1 УПК РФ о праве обвиняемого (подозреваемого) заключить досудебное соглашение о сотрудничестве и об особом порядке принятия судебного решения в таком случае обнажает еще больше очевидных проблем. Имеется принципиальная разница между внедрением в уголовно-процессуальное законодательство упрощенных форм судопроизводства и применением «сделок», предусматривающих обязанность лица дать показания, изобличающие кого-либо. Одно дело предоставить лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, право на выбор способа (формы) судопроизводства путем заявления ходатайства (просьбы об этом), пусть и в обмен на снижение наказания либо на уменьшение объема обвинения. Другое дело - предоставлять обвинителю право не согласиться с особым порядком, причём не определив критериев для отказа. И уже совсем другое дело – вступать в торг, в развернутые правоотношения с этим лицом, то есть принимать на себя какие-либо обязанности. Отметим, что речь идет именно о правоотношениях, то есть об отношениях, урегулированных нормами права, в данном случае - нормами уголовно-процессуального закона. Трудно отрицать фактическое наличие в уголовном судопроизводстве России такой теневой фигуры, как оперативный работник, то есть сотрудник криминальной милиции МВД либо иной спецслужбы, осуществляющий «непроцессуальное оперативное сопровождение» предварительного расследования, а также той роли, которое данное лицо играет в расследовании. Подробно права и обязанности указанных лиц закреплены в Законе «Об оперативно-розыскной деятельности» и ведомственных инструкциях. Не секрет также, что лица, осуществляющие ОРД, в процессе предварительного расследования вправе беседовать (и беседуют) с лицами, содержащимися в следственных изоляторах, а также в ИТУ, в процессе такого общения между ними и обвиняемыми (подозреваемыми, подсудимыми, осужденными) зачастую складываются какие-либо отношения, договоренности, но, как известно, эти отношения никогда не были урегулированы нормами уголовно-процессуального закона, то есть ранее государство в лице своих органов и должностных лиц никогда не брало на себя никаких обязанностей. При введении в уголовный процесс соглашений (сделок) по итальянскому образцу логично предположить, что обязанности должны быть не только у обвиняемого, но и у следователя и у обвинителя. Конечно, обвинителю (как и оперработнику) гораздо проще, чем обвиняемому, отказаться от своих обязательств, ссылаясь на невыполнение последним каких-либо обстоятельств договоренности, но в этом случае наиболее вероятным развитием отношений будет наличие конфликтной ситуации между сторонами. Кто должен разрешать эти конфликтные ситуации и каким образом? Если гражданину, к примеру, отказано в обмене некачественного товара, приобретенного в магазине, в соответствии с положениями статей Закона «О защите прав потребителей», он идет в суд. А если он полагает, что его обманули следователь и прокурор, ведь в этом случае в цивилизованном обществе подход должен быть тот же. Посмотрим дальше - если обвиняемый (подсудимый) полагает, что его права были нарушены не только следователем и прокурором, но и судом, не логично ли предоставить ему еще и механизм обжалования судебного решения, вынесенного на условиях, определенных сделкой?

Все вышеперечисленное- это лишь малая толика тех негативных моментов, которые несет в себе внедрение в уголовно-процессуальный закон институтов, типологически не присущих странам с континентальной моделью доказывания, положения которых отражены к настоящему времени в Главах 40 и 40.1 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Сделаем несколько выводов.

1.Стремление к упрощению, удешевлению правосудия - объективная, реально существующая тенденция уголовного судопроизводства любого современного государства как англо-американского, так и континентального типа его организации. Введение упрощенных форм судопроизводства, помимо прочего, соответствует праву лица, подвергаемого уголовному преследованию, согласиться с обвинением и ходатайствовать о снисхождении. Однако подобные процедуры следует рассматривать как исключительные, требующие наибольшего судебного и общественного контроля. По-нашему мнению, лицу, осуждённому в таком порядке, необходимо предоставить возможность обжалования приговора не только по процессуальным моментам, но и по мотивам несоответствия выводов, содержащихся в приговоре суда, фактическим обстоятельствам.

2. Инициатором применения упрощенных форм судопроизводства должно являться лишь лицо, привлекаемое к уголовной ответственности. Просьба о применении упрощенной процедуры в связи с признанием вины должна заявляться добровольно, при наличии достаточных процессуальных гарантий, в присутствии защитника, гражданин должен осознавать характер и последствия своего заявления, то есть не иметь «пороков воли». В этой связи недопустимо применение особого порядка к несовершеннолетним, лицам, страдающим физическими либо психическими недостатками. Следует также ограничить либо вообще убрать усмотрение государственного обвинителя в разрешении вопроса о согласии либо несогласии с ходатайством о вынесении приговора без исчерпывающего исследования материалов дела в установленном государством упрощенном порядке, поскольку объективного критерия для принятия им решения не имеется.

3. Усмотрение потерпевшего и его согласие с применением упрощенных процедур никак не соотносится с отношением лица, привлекаемого к уголовной ответственности, к совершенному им деянию и с наличием достаточных доказательств для признания такового лица виновным. Однако, учитывая наличие в уголовном процессе любого государства такой задачи, как восстановление нарушенных прав лица, потерпевшего от преступления, исключать его согласие на применение упрощенной процедуры неправильно. В законе при этом, как представляется, следует определить, что несогласие потерпевшего на использование упрощенной процедуры потерпевшего не может обосновываться невозмещением ему иного, чем непосредственно причиненного преступлением вреда.

4. Категорию дел, по которым возможно применение особого порядка судопроизводства, целесообразно сократить, сконструировав нормы уголовно-процессуального закона не по образцам, применяемым в США и Италии, а сообразно с порядком, принятым в Германии, Франции и в иных развитых странах континентального типа судопроизводства, ограничив ее делами средней либо малой тяжести, поскольку упрощенные процедуры разрешения уголовных дел применяются с существенными изъятиями процессуальных гарантий.

5. Применение упрощенной судебной процедуры с признанием вины без исследования доказательств в общем порядке принципиально отличается от «сделок с правосудием», их отождествление недопустимо. «Сделка с правосудием» является соглашением, характеризующимся наличием обоюдных прав и обязанностей, предполагающей наличие у обвиняемого (подсудимого) права требовать от органов государства исполнения соответствующих договоренностей, тогда как применение упрощенного порядка предполагает лишь снижение наказания в обмен на признание вины либо уменьшение объема обвинения с соответствующим снижением наказания судом либо даже без такового.

Возвратимся теперь к началу данного раздела и еще раз напомним, что институт «сделки с правосудием» по образцу, схожему с американским, применяется в настоящий период, кроме США, лишь в Италии и в некоторых странах постсоветского пространства, включая Российскую Федерацию. В странах же континентальной Европы данный институт не прижился, как представляется, потому, что там хорошо видят опасности его внедрения и имеющиеся в данном порядке судопроизводства недостатки. О них мы и будем говорить в заключительной части нашего исследования.

1 Пашкевич П.Ф.Проблема процессуального обеспечения оперативности и быстроты судопроизводства.//Вопросы борьбы с преступностью. 1971. вып.14.С.75

2 Пашкевич П.Ф., Указ.соч.,С.78-79

3 Строгович М.С. О единой форме уголовного судопроизводства и пределах ее дифференциации.// Соц.законность. 1974. № 9.С.50-53; Элькинд П.С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве.Л.:Изд-во ЛГУ.1976.С.68-85

4 Сборник Постановлений Пленумов ВС РСФСР по уголовным делам. М.1994. С. 397

5 См., напр.: Научно-практический комментарий к УПК РСФСР./ под ред. Смирнова Л.Н., М.:Юрид.лит.1970.С.16

6 СЗ РФ, 1996, № 52, ст. 5881

7 См., напр.: Лазарева В.А. Легализация сделок о признании вины// Российская юстиция.1999. №5.С.40-41; она же: Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе.Самара.2000.С. 184-202; Милицин С. Сделки о признании вины: возможен ли российский вариант? Российская юстиция.1998. №6.С.41; Морозова И., Анненков А., Дадонов С. Сделка о признании вины как вариант мирового соглашения. Российская юстиция, 2000, № 5 и др.

8 См. напр.: Смирнов, А.В. Уголовный процесс : учебник для вузов / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. А.В. Смирнова. С.550 ; Якимович Ю.К. Дифференциация уголовного процесса / Ю.К. Якимович, А.В. Ленский, Т.В. Трубникова; под ред. М.К. Свиридова. Томск : Изд-во ТГУ, 2001. С. 119-120; Якимович, Ю.К. Судебное производство по УПК Российской Федерации / Ю.К. Якимович, Т.Д. Пан. СПб. : Изд-во Юридический центр Пресс, 2005. С. 24-25. Трубникова Т.В. Упрощенные судебные производства в уголовном процессе России : диссертация ... кандидата юридических наук.Томск, 1998. С.12-17; Дубовик, Н.П. Особый порядок судебного разбирательства и его место в системе упрощенных производств по уголовным делам : Дис. ... канд. юрид. наук : Москва, 2004. С. 12.

9 Трубникова Т.В. Дифференциация уголовного процесса / Ю.К. Якимович, А.В. Ленский, Т.В. Трубникова; под ред. М.К. Свиридова. Томск : Изд-во ТГУ. 2001. С.130

10 А.Г. Калугин, М.В. Монид. Указ.соч.,С.19

11 "Federal Criminal Code and Rules". West Group,St.Paul, Minn,1997.Р. 138

12 http:// www.fictionbook.ru

13 Thaman S. Comparative criminal procedure: a casebook approach 43-44 (2nd ed. 2008); Bernem W.Introduction to the Law and Legal System of the U. S. Part 7: Criminal Procedure. West Publisher Corp., 1995.Р. 112, 232-235; Santobello v New York, 404 U.S.1971.Р. 257, 261; Criminal Procedure in the City of New York. N.Y.1987.Р.232

14 См.: John H. Langbein. Torture and Plea Bargaining. 46 U. Chi.l.rev.1978.Р. 3-22; Davis J. R. Criminal Justice in New York City. 1990.P. 75; Zeisel H. The Limits of Law Enforcement. Chicago, 1982. P. 236 ;Shapiro N. et al. The Criminal Justice in the City of New York: An Overview. New York, 1973. P. 3.; Matthews. How to try a federal criminal case.Buffalo, N.Y. 1960, Р.354-358 .

15 См.: Thaman S. Comparative criminal procedure: a casebook approach 43-44 (2nd ed. 2008); John H. Langbein. Torture and Plea Bargaining, 46 U. Chi.l.rev. 1978.Р. 3-22

16 Bidinotto R.J., New York, 1984.307 U.S. Р.312-315, 330-332

17 См.: Ashworth A. The criminal process. An evaluative study. Oxford, 1994. P. 266-270

18 Wiver S. http//icpo.at.tut.by/crimprru.html

19 Richard Hatchard et al. Criminal Procedure in England and Wales. Comparative criminal procedure. 1996.Р.20

20 Yant М. «Presumed Guilty: When Innocent People Are Wrongly Convicted». New-York.1993.P. 11, 34-36, 170-174

21 www.lawlibrary.ru/izdanie32974.html

22 Joachim Herrmann. Bargaining Justice–a Bargain for German Criminal Justice, 53 U.PITT. L. REV.1992.Р. 755,763. Stephen C. Thaman. Plea-Bargaining, Negotiating Confessions and Consensual Resolution of Criminal Cases. General reports of the XVII Congress of the international academy of Comparative law 996 (K. Boele Woelki & S. van Erp eds. 2007

23 Stephen C. Thaman. Plea-Bargaining, Negotiating Confessions and Consensual Resolution of Criminal Cases, General reports of the XVII Congress of the international academy of Comparative law. (K. Boele Woelki & S. van Erp eds. 2007; Thaman S. Comparative criminal procedure: a casebook approach 43-44 (2nd ed. 2008)

24 Гуценко К.Ф. Уголовный процесс зарубежных государств./К.Ф.Гуценко,Л.В.Головко,Б.А.Филимонов. М.2001.С.320

25 Code de Proc?dure P?nale. http://www.legifrance.gouv.fr/WAspad/UnCode?

26 http//icpo.at.tut.by/crimprru.html

27 Rodriguez N. Garcia. El consenso en el proceso penal Espanol. 1997

28 Council of Europe. Committee of Ministers. Recommendation R(87) 18, Concerning the Simplification of Criminal Justice (Sept. 18, 1987), § III.A.7

29 Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб., 2002. С. 191 - 193.

30 Новый УПК Италии// Борьба с преступностью за рубежом. М.:ВИНИТИ, 1993., №5, С.21-31; Минна Р.Мафия против закона/ Р.Минна.М.1988.С.283; William T. Pizzi & Luca Marafioti, The New Italian Code of Criminal Procedure: The Difficulties, of Building an Adversarial Trial System on a Civil Law Foundation, 17 Yale journal of international law.1992.Р. 1, 23

31 Spaletty L. The Italian Legal System. Problems of the Criminal Law. London,1993.P.77-78

32 Thaman S. Comparative criminal procedure: a casebook approach 43-44 (2nd ed. 2008)

33 Раскин А., http:/www.strana.co.il

34 Thaman S. Comparative criminal procedure: a casebook approach 43-44 (2nd ed. 2008)

35 http//pravo.zakon.kz

36 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Молдова.N 122-XV от 14.03.2003 г. Мониторул Офичиал ал Р.Молдова N 104-110 от 07.06.2003

37 Цит. по: Исмаилов Б.И. Теоретические аспекты использования институтов ускоренного порядка рассмотрения дел и «сделок о признании вины» в правоприменительной практике зарубежных государств. Размещено на www.lawlibrary.ru 8 июля 2007 г.

38 Уголовно-процессуальный закон Республики Казахстан.Алматы: Юрист.2003 г.

39 Цит.по: А.Г. Калугин, М.В. Монид. Указ.соч.,С.9; Головко Л.В.Новые основания освобождения от уголовной ответственности и проблемы их процессуального применения.// Государство и право.-1997.№8.С.77-79

40 Головко Л.В., Указ. соч., С.79

41 Turner J.I. Judicial Participation in Plea Negotiations: A Comparative View.2006. Р. 199, 224

42 Исмаилов Б.И.Указ.соч.

43 www.lawlibrary.ru/alnf2tyc

44 Аликперов Х., Зейналов М., Курбанова К. Допустим ли компромисс в борьбе с преступностью.// Уголовное право.2003.№ 3.С.92

45 Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000. С. 184 – 202

46 Исмаилов Б.И., указ. соч.

47 См., напр.: Аликперов Х.Д. Преступность и компромисс.Баку.:Элм.1992.С. 11-14; Калугин А.Г, Монид М.В.Указ.соч. С.35-38

48 ТВ канал «Россия-24», Программа «Новости», выпуск от 11 марта 2010 г.

49 См., к примеру: О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05 декабря 2006 года N 60 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 2

Монография предоставлена автором.

Пиюк Алексей Валерьевич - кандидат юридических наук, судья Нижневартовского городского суда Тюменской области.

Свои замечания и предложения можно направить автору по электронной почте: avaleks2@yandex.ru

Уголовный процесс Сайт Константина Калиновского

ГЛАВА 3. ПРЕДПОСЫЛКИ И ПРЕДЕЛЫ ПРИМЕНЕНИЯ УПРОЩЕННЫХ ФОРМ СУДОПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

3.1. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФОРМЫ УПРОЩЕННЫХ СПОСОБОВ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В СОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД В РАЗВИТЫХ ГОСУДАРСТВАХ

Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского