Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского
| |
Уголовный процесс |
|
| Главная | МАСП | Публикации| Студентам | Библиотека | Гостевая | Ссылки | Законы и юрновости | Почта |
|---|
Подопригора А.А.
|
| оглавление | автореферат | письмо автору |
Вопрос, связанный с видами и процессуальным порядком возмещения вреда, причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, решен в главе 18 УПК РФ, содержащей положения, согласно которым реабилитируемый, а в случае смерти реабилитированного, его наследники, близкие родственники, родственники или иждивенцы, а также лица, незаконно подвергнутые мерам процессуального принуждения, имеют право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
Однако несовершенство норм, регламентирующих порядок возмещения вреда пострадавшим от незаконных или необоснованных действий и решений органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, пробелы в законодательстве, отсутствие уверенности у лиц, наделенных правом на возмещение рассматриваемого вреда в действенности соответствующих норм института реабилитации, а иногда и неисполнение должностными лицами компетентных органов требований норм УПК, касающихся разъяснения порядка возмещения данного вреда, способствуют снижению уровня реализации на практике положений о возмещении вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием.
По данным Управления Судебного Департамента при Верховном Суде Российской Федерации в Ростовской области, за четырехлетний период с 2000 года по первое полугодие 2003 года по Ростовской области имеет место только 1 случай обращения лица, признанного невиновным в совершении преступления, в суд с иском о компенсации причиненного вреда. Рассмотрение данного иска было завершено в первой половине 2002 года Таганрогским городским судом в пользу истца.
Наряду с этим, по данным Прокуратуры и ИЦ ГУВД Ростовской области, за период с 2000 года по первую половину 2003 года включительно, по реабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования прекращено всего 18643 уголовных дел (2000 г. – 4815 уголовных дел; 2001 г. – 4996 уголовных дел; 2002 г. – 6529 уголовных дел; 2003 г. (1-я половина) – 2303 уголовных дел).
По данным Ростовского областного суда на территории Ростовской области за тот же период судами было вынесено 1513 оправдывающих решений по уголовным делам. Из них: оправдательных приговоров – 1091 (2000 г. – 166; 2001 г. – 244; 2002 г. – 480; первое полугодие 2003 г. – 201); постановлений о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по реабилитирующим основаниям – 422 (2000 г. – 39; 2001 г. – 104; 2002 г. – 174; первое полугодие 2003 г. – 105).
Таким образом, за рассматриваемый период на территории Ростовской области органами предварительного расследования, прокуратуры и суда было вынесено 20156 оправдывающих решений.
В результате интервьюирования лиц, в отношении которых уголовное преследование было прекращено по реабилитирующим основаниям, было установлено, что основными факторами, способствующими отказу от реализации своих прав на возмещение материального и, в основном, морального вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием, являются отсутствие достаточно ясных разъяснений о порядке реализации данных прав, а также отсутствие веры в положительное разрешение этого вопроса из-за несовершенства законодательного урегулирования.
В порядке анкетирования работникам органов предварительного расследования был задан вопрос: “Разъясняете ли вы лицу, в отношении которого прекращено уголовное преследование по реабилитирующим основаниям, порядок реализации права на реабилитацию, в том числе права на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, и каким образом?”
Около 40 % анкетируемых указали на то, что ими направляется извещение, в котором указывается, что за лицом признано право на реабилитацию, где разъясняется, что данное лицо обладает правом на возмещение вреда, в порядке ст. 135, 136 УПК РФ, а также право на восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав, в порядке ст. 138 УПК РФ, без подробных разъяснений их содержания. Данное обстоятельство является нарушением положения ч. 1 ст. 134 УПК РФ, требующей направления реабилитируемому извещения с непосредственным разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.
В то же время, 45 % анкетируемых указали, что наряду с направлением такого извещения они подробно разъясняют сам порядок возмещения рассматриваемого вреда, но только в случае непосредственного обращения гражданина за такими разъяснениями, что также противоречит положению ч. 1 ст. 134 УПК РФ, не требующей наличия такого обращения.
Только 15 % указали, что в рассматриваемом извещении они подробно разъясняют сам порядок и механизм процедуры реабилитации, в том числе и возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, и восстановления иных прав реабилитируемого, либо указывают в нем на необходимость явки данного лица по месту расположения органа, отправившего извещение для получения подробных разъяснений.
Также, путем анкетирования было установлено, что только 10 % из общего числа анкетируемых доводят до сведения лиц, подлежащих реабилитации положение ст. 137 УПК РФ, предусматривающей возможность обжалования решений судьи, прокурора, следователя, дознавателя о производстве выплат, возврате имущества в порядке, установленном главой 16 УПК РФ, а также разъясняют сам порядок.
Такое положение вещей обусловливает необходимость рассмотрения некоторых вопросов, связанных с порядком возмещения морального и материального вреда, причиненного незаконными или необоснованными действиями и решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
Уровень развития норм о компенсации морального вреда характеризует степень гуманизации общества в целом, поскольку сущность института компенсации морального вреда включает охрану нематериальных благ человека, которые, в свою очередь, являются неотъемлемыми естественными правами человека, присущими ему от рождения. В уголовном судопроизводстве компенсация морального вреда позволяет восстанавливать человека в личных неимущественных правах, если доказано, что моральный вред в конкретной ситуации был причинен[1].
Термин моральный вред в российском праве впервые был использован в нормах, регулирующих уголовное судопроизводство, где речь шла о потерпевшем. В статье 53 УПК РСФСР 1960 года, наряду с физическим и имущественным вредом, моральный вред указывается в качестве основания для признания лица потерпевшим от преступления. Однако на протяжении трех десятков лет ни в официальном законодательстве, ни в Постановлениях Пленумов Верховного Суда РСФСР или Верховного Суда СССР не было каких-либо разъяснений относительно того, что скрывается за этим термином.
Попытки дать толкование этому термину предпринимались только учеными-правоведами. Существуют различные точки зрения по вопросу о том, что следует признавать моральным вредом. Некоторые авторы[2] считают, что моральный вред – это все те неблагоприятные последствия, наступившие в результате незаконного осуждения и незаконного привлечения к уголовной ответственности, которые не охватываются понятием имущественного вреда. Ряд других ученых связывает содержание этого понятия с изменением морально-политической оценки личности гражданина со стороны общества, наступившей в связи с производством по уголовному делу[3].
Определяя моральный вред, причиненный личности незаконными действиями правоохранительных органов, только как “бесчестье”, т.е. урон, наносимый положительной общественной оценке моральных качеств гражданина, мы оказываемся, решая вопрос, имеется ли “бесчестье”, в зависимости от того круга лиц, который узнал порочащие гражданина сведения (именно так понимает моральный ущерб Б.Т. Безлепкин). Согласившись с подобным определением морального вреда, мы сталкиваемся и с другими проблемами. Например, о привлечении к уголовной ответственности лица было известно определенному кругу людей, допустим, коллегам по работе. Один из них на момент оправдания данного лица сменил место жительства и уехал в неизвестном направлении. Или например, в газете было опубликовано сообщение о факте осуждения лица, которое впоследствии наделено правом на реабилитацию. Это лицо, чтобы возместить моральный вред, причиненный ему фактом указанной публикации, требует опровержения распространенных сведений, газета же по каким-то причинам прекратила свое существование. Как быть в этом случае? Когда можно считать моральный вред возмещенным? Следуя логике Б.Т. Безлепкина, тогда лишь, когда все лица, узнавшие о привлечении лица к уголовной ответственности и осуждении, будут также извещены о его реабилитации, а это не всегда возможно. Поэтому согласиться с такой трактовкой понятия морального вреда нельзя, так как данное понятие представляется слишком узким.
Моральный вред, причиненный личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, представляет собой изменение социально-нравственного статуса, психического состояния гражданина, претерпевание им незаслуженных нравственных и физических страданий.
Социально-нравственный статус гражданина понимается в широком смысле. Это может быть доброе имя, уважение, почет, репутация. Это и те моральные, нравственные, духовные, умственные и другие качества, по которым оценивается человек со стороны окружающих или которыми оценивает себя он сам[4].
Следует согласиться с мнением Н.С. Малеина, который считает, что моральный вред выражается в нарушении психического благополучия, душевного равновесия личности потерпевшего[5]. В результате совершенных в отношении гражданина незаконных действий он испытывает (претерпевает, переживает) унижение, раздражение, гнев, стыд, отчаяние, физическую боль, ущербность, дискомфортное состояние. Это может быть связано с возможным или уже наступившим ухудшением отношений на работе, в предпринимательской деятельности, в семье, с ограничением выбора профессии, крушением карьеры, психическими переживаниями, которые иногда приводят к нервным заболеваниям и даже к суициду, расстройство же нервной системы может явиться причиной сердечно-сосудистых и иных заболеваний (хотя установить здесь причинную связь весьма проблематично). Эти негативные явления могут выражаться самым различным образом в зависимости от индивидуальных особенностей пострадавшего, социальной и моральной ценности для него объекта посягательства, иных факторов.
Несомненный интерес представляет точка зрения В.А. Дубривного, который под моральным вредом понимал “нарушение нормального психического состояния человека, вызванное преступным посягательством на охраняемые законом его субъективные права и интересы, а также иные блага, в результате чего этому лицу причиняются нравственные страдания”[6]. В данном определении представляется не совсем верным разделение понятий “нарушение нормального психического состояния” и “нравственные страдания”, поскольку весьма проблематично, что из первого следует второе, а не, по крайней мере, наоборот. Ведь если построить логическую цепочку, то сначала против человека совершается какое-либо негативное действие, при этом он должен осознать для себя его отрицательный характер. То есть, в частности, дать ему и определенную этическую оценку. Далее (в большинстве случаев почти сразу) пострадавший начинает испытывать в связи с этим нравственные переживания (страдания), которые и являются по своей сути нарушением нормального психического состояния или, по другому “психическим вредом”. Последнее понятие более широкое по своему содержанию, нежели нравственные страдания, но по существу это явления одного порядка, так как нравственные страдания, равно как и физические, коренятся в психике потерпевшего. В то же время физические страдания, как нам представляется, не могут полностью охватываться понятием “психический вред”.
Изменения в гражданском законодательстве не нашли достаточного отклика и у специалистов, занимающихся уголовным судопроизводством. Многие из них продолжали связывать с моральным вредом только нравственные страдания.
В частности, В.Я. Понарин уже в 1994 году пишет: “Моральный вред – это нравственные страдания лица, вызванные преступным посягательством на его честь, достоинство, а также на иные блага, охраняемые как законом, так и нормами морали”[7]. Аналогичные толкования даются рядом авторов и в 1997 году. Однако они не ограничиваются только тем, что не упоминают в своих определениях о физических страданиях, как об одной из разновидностей морального вреда. Более того, физические страдания они относят к другому типу вреда – физическому[8].
Из содержания ч. 1 ст. 151 ГК РФ и руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации явствует, что под моральным вредом следует понимать нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающим на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага либо нарушающими его личные неимущественные права или имущественные права. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой близких родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны (постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда” от 20.12.94 г.[9]). Одинаковое понимание термина “моральный вред” в гражданском, уголовном и уголовно-процессуальном праве представляется очень важным.
Во-первых, эффективное использование уголовно-процессуальной терминологии возможно только тогда, когда употребляемые термины имеют предельно четкое, адекватное материально-правовое значение. Во-вторых, если судьи при рассмотрении уголовных дел примут решение о компенсации пострадавшим морального вреда, имея ввиду только страдания нравственного характера, исключая физические страдания, то размер денежной компенсации будет меньше. В свою очередь, при возмещении вреда здоровью, без компенсации останутся физические страдания, поскольку в этом случае их компенсация законом просто не предусмотрена. Таким образом, неправильная трактовка понятия “моральный вред” в уголовном процессе может служить причиной явного ущемления прав потерпевших на максимально полное возмещение вреда, причиненного преступлением[10]. Также она может послужить и причиной ущемления прав лиц, подлежащих реабилитации в уголовном процессе.
Таким образом, моральный вред есть претерпевание нравственных (обида, страх, возмущение, горе, чувство утраты и т.п.) и физических страданий (боль, удушье, головокружение, тошнота, зуд, жжение и т.п.), унижения, стеснения свободы личности.
Нами поддерживается точка зрения о том, что было бы неправильным и весьма неразумным решать вопросы о денежной компенсации причиненного морального вреда на досудебных стадиях в рамках уголовного судопроизводства, так как это повлекло бы либо обвальный поток жалоб, либо, наоборот, неоправданные траты бюджетных средств в связи с неправильным определением органами расследования размера компенсации. Ведь с учетом известной специфики и сложности определение размера компенсации за такой вред органами предварительного следствия и прокуратуры не будет основано на законе, так как войдет в противоречие, в частности, со ст. 151, 1101 ГК РФ, в соответствии с которыми только суд может возложить обязанность денежной компенсации морального вреда и определить ее размер[11].
В связи с этим заслуживает поддержки позиция законодателя в плане того, что в действующем уголовно-процессуальном законодательстве предусмотрена в рамках уголовного процесса лишь возможность устранения последствий морального вреда (ч. 1 ст. 133 УПК РФ), иски же о компенсации в денежном выражении за причиненный незаконным или необоснованным уголовным преследованием моральный вред должны предъявляться в порядке гражданского судопроизводства (ч. 2 ст. 136 УПК РФ).
Таким образом, согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству, возмещение морального вреда в структуре уголовно-процессуальной реабилитации включает (ст. 135 УПК РФ):
- принесение прокурором от имени государства официального извинения реабилитируемому за причиненный ему вред;
- возможность компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении;
- восстановление необоснованно пострадавшей репутации путем сообщения о реабилитации в средствах массовой информации в случае, если сведения о задержании, заключении под стражу, временном отстранении от должности, применении принудительных мер медицинского характера, об осуждении реабилитируемого и иных примененных к нему незаконных действиях были опубликованы в печати, распространены в других средствах массовой информации;
- направление письменных сообщений о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства.
Моральный вред компенсируется реабилитируемому независимо от возмещения имущественного вреда, т.е. как наряду с ним, так и самостоятельно.
Процедура принесения прокурором официального извинения от имени государства реабилитируемому за причиненный вред действующим законодательством не регламентирована.
Основным содержанием официального извинения является публичное признание ошибки, допущенной органами расследования и судом, объявление о том, что ранее оглашенные данные о подозрении, обвинении или объявлении о виновности человека в совершении преступления, порочащие его честь и достоинство, не соответствуют действительности.
У некоторых ученых возникает вопрос: почему во всех случаях за ошибки публичное извинение должен приносить прокурор, а не дознаватель, следователь, или судья?[12] В данном случае, вероятно, не только следует согласиться с мнением Ю. Синельщикова о том, что публичное извинение – обязанность прокурора в связи с тем, что оно должно носить официальный характер и приноситься не от имени своего ведомства, т.е. прокуратуры, а от имени государства[13]. Также необходимо учитывать, что именно прокурор уполномочен осуществлять от имени государства надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ст. 30 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации”; ч. 1 ст. 37 УПК РФ). Если была допущена ошибка или нарушение закона и уголовное преследование осуществлялось в отношении невиновного, а прокурор в процессе надзора не выявил этого, то кто, как не он, должен принести от имени государства извинение реабилитируемому.
Отсутствие законодательного урегулирования процедуры принесения официального извинения реабилитируемому вызывает определенные вопросы на практике. Результаты интервьюирования прокуроров районов (их заместителей) города Ростова-на-Дону, показали, что существует неправильное понимание положения ч.1 ст.136 УПК РФ, из содержания которой видно, что производство рассматриваемого действия является обязательным в плане возмещения морального вреда в отношении лица, находящегося в процессе реабилитации, и для его производства не требуется наличие с его стороны какого-либо требования. Так, 50 % интервьюированных полагают, что данное действие должно осуществляться только в том случае, когда от реабилитируемого поступит заявление, по аналогии с заявлениями, предусмотренными в ч. 3 и ч. 4 ст. 136 УПК РФ, что является не верным толкованием положения данной нормы. В процессе интервьюирования высказывались суждения о том, что производство рассматриваемого действия представляется затруднительным без наличия желания у реабилитируемого принять извинения прокурора, приносимые от имени государства, так как обеспечить его явку для производства данного действия в данном случае представляется невозможным.
Как нам представляется, в данном случае суть проблемы состоит в том, что при направлении извещения реабилитируемому с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, в порядке ч. 1 ст. 134 УПК РФ, в нем не разъясняется порядок принесения официального извинения прокурором от имени государства и какие действия реабилитируемому необходимо осуществить в данном случае. В связи с чем видится необходимым указать работникам органов правосудия, прокуратуры и предварительного расследования на важность присутствия таких разъяснений в составляемом реабилитируемому извещении. В нем, в частности, должно быть указано о том, что реабилитируемому для принятия извинений прокурора, приносимых от имени государства, необходимо явиться, например, в прокуратуру района на территории которого находится орган, вынесший реабилитирующие решение.
Также у практических работников, как показывают результаты интервьюирования, возникает вопрос о том, когда и в какой форме может быть принесено извинение. В законе не сказано в какой форме может быть принесено прокурором официальное извинение реабилитируемому. Видимо предполагается, оно может быть принесено как в письменной, так и в устной форме. Представляется, что в плане регламентации порядка производства данного действия необходимо закрепить в УПК РФ положение о том, что извинение должно быть принесено реабилитируемому в устной форме не позднее 30 суток с момента вынесения оправдывающего решения, а в случае отсутствия такой возможности по причинам неявки реабилитируемого по неуважительным причинам в орган прокуратуры, в письменной форме с направлением по месту его жительства не позднее 3 суток с момента истечения данного срока. Также в законе необходимо указать, что в публичной форме извинение может быть допустимым только по желанию пострадавшей стороны.
Так как к числу процессуальных действий, в соответствии с п. 32 ст. 5 УПК РФ, относятся все следственные, судебные или иные действия, предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом, то принесение прокурором официального извинения также является процессуальным действием, которое предусмотрено ч. 1 ст. 136 УПК РФ. Необходимо учитывать требование закона о том, что в сфере уголовного судопроизводства все процессуальные действия и решения, их ход и результаты письменно закрепляются (отражаются, фиксируются) в определенных актах – процессуальных документах, предусмотренных законом (ч. 1 ст. 474 УПК РФ). Обязательность документирования всех процессуальных действий и решений по уголовному делу определяется письменным характером уголовного судопроизводства.
Процессуальный документ является письменным атрибутом любого процессуального действия или решения. В связи с этим недопустимо осуществление какого-либо действия по уголовному делу без составления предусмотренного законом процессуального документа, и наоборот. Процессуальный документ играет доминирующую роль в развитии уголовного судопроизводства и осуществлении правосудия, служит средством реализации участниками процесса своих прав и законных интересов, является одной из гарантий их защиты по уголовному делу. В целом процессуальные документы являются надежным и достоверным средством фиксации соблюдения процессуальной формы и выполнения требований закона при производстве по уголовному делу.
Однако глава 57 УПК РФ (перечень бланков процессуальных документов) не содержит бланка процессуального документа фиксирующего процедуру такого процессуального действия, как принесение прокурором от имени государства официального извинения реабилитируемому за причиненный ему вред. Данное обстоятельство является пробелом в уголовно-процессуальном законодательстве.
На основе вышеизложенного мы предлагаем разработать и зафиксировать в законе бланк такого документа, в котором будет отражена процедура принесения прокурором от имени государства официального извинения реабилитируемому за причиненный ему вред.
Присутствие должностных лиц, непосредственно осуществлявших уголовное преследование или производство незаконных процессуальных действий в отношении реабилитируемого или непосредственно вынесших акт о реабилитации, их участие в производстве рассматриваемого процессуального действия также может послужить одним из факторов, способствующих устранению последствий причиненного морального вреда данному лицу. Поэтому в плане дальнейшего совершенствования порядка возмещения морального вреда, причиненного гражданину в результате незаконного или необоснованного уголовного преследования, необходимо предусмотреть в законе возможность участия данных лиц в производстве рассматриваемого процессуального действия, которое будет удостоверяться подписями в бланке предлагаемого выше документа. Возможно, необходимо предусмотреть и наличие в данном документе подписи реабилитируемого, удостоверяющего факт принятия официальных извинений прокурора от имени государства. Данный процессуальный документ должен быть приобщен к материалам уголовного дела. В случае, если принесение извинения осуществлялось в письменной форме с направлением его по месту жительства реабилитируемого, к материалам дела должна быть приобщена копия такого письма, с указанием причины, по которой данное действие осуществлялось в письменной форме, закрепленная подписью прокурора.
В процессе диссертационного исследования был проведен анализ 230 уголовных дел, прекращенных по реабилитирующим основаниям на территории Ростовской области в период с июля 2002 года по июнь 2003 года. Данный анализ показал, что в материалах уголовного дела вообще не содержится никаких отметок о состоявшемся факте принесения прокурором от имени государства извинений реабилитируемому.
Наличие в уголовно-процессуальном законодательстве предлагаемого документа будет являться гарантией реализации реабилитируемыми своих прав и законных интересов на данном этапе процесса реабилитации.
В плане возмещения морального вреда в структуре уголовно-процессуальной реабилитации уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении. Необходимо заметить, что в ч. 2 ст. 136 указывается, что в структуре возмещения морального вреда в уголовном процессе реабилитируемый наделяется только лишь правом на такую компенсацию, а сам порядок реализации данного права отнесен к сфере гражданского судопроизводства. Размер денежной компенсации морального вреда определяется только судом в общеисковом порядке (ст. 1100 ГК РФ).
Впервые возможность возмещения морального вреда денежными средствами была предусмотрена в законе СССР “О печати и других средствах массовой информации” от 12 июня 1990 года[14].
Одним из самых дискуссионных вопросов продолжает оставаться проблема выработки четких критериев определения размера компенсируемого морального вреда.
Представляется довольно правильным, что, говоря о начислении денежной суммы за причиненный моральный вред, законодатель в ныне действующем Уголовно-процессуальном и Гражданском кодексе РФ употребляет термин “компенсация” как наиболее точно отражающий суть данного явления. Термин же “возмещение”, который использовался, например, в статье 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик и более присущий взысканиям за причиненный материальный вред, предполагает выплату стоимостной эквивалентности причиненного ущерба. Очевидно, что при денежной оценке морального вреда принцип эквивалентности не уместен. Физические и нравственные страдания не имеют стоимости, несоизмеримы с благом, которое может быть предоставлено взамен и поэтому невозместимы. Таким образом, в строгом смысле слова можно вести речь лишь о материальной компенсации за перенесенные страдания, что в итоге и нашло отражение в законодательстве[15].
Невозможность точной оценки причиненных душевных страданий во многом предопределяет известную еще с прошлых веков доктрину о том, что при определении размера денежного вознаграждения, свободное и справедливое судейское усмотрение является неотъемлемой составной частью института компенсации морального вреда.
Так, в английском праве в начале нашего века данный принцип обосновывался тем, что при компенсации морального вреда суд считается с конкретными данными, конкретной справедливостью, средствами сторон и многими другими обстоятельствами. Соответственно, если бы на этот предмет существовали заранее установленные критерии, обязательные для суда, то богатый человек, подобно некоему знатному римлянину, имевшему обыкновение ходить вокруг форума и бить по щекам каждого встречного, в то время как раб с кошельком следовал за ним, расплачиваясь за удары по установленной в законе таксе[16].
Современное законодательство России, создав институт денежной компенсации морального вреда, во многом основывается на идее свободного усмотрения, не установив никаких реальных минимальных и максимальных ограничений денежной суммы, которая может быть взыскана в качестве компенсации за причиненные физические и нравственные страдания.
Из положений, содержащихся в статьях 151, 1099–1101 ГК РФ, следует, что определение размера компенсации морального вреда реабилитируемому осуществляется по общим критериям, установленным для определения размера такой компенсации вообще. При оценке морального вреда, причиненного гражданину незаконным или необоснованным уголовным преследованием, или незаконным применением меры процессуального принуждения, суду необходимо учитывать:
- характер и степень физических и нравственных страданий, исходя при этом из фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего;
- требования разумности и справедливости;
- иные заслуживающие внимания обстоятельства.
Нельзя не отметить, что все вышеперечисленные критерии носят весьма общий и расплывчатый характер и в случае необходимости предоставляют практически неограниченный простор свободному усмотрению судьи, никак не ограниченному никакими верхними или нижними пределами присуждаемой денежной компенсации.
Нами поддерживается позиция ученых указывающих на целесообразность установления верхнего и нижнего пределов размера такой компенсации в случаях компенсационных выплат реабилитируемым[17].
Введение разумных пределов на размеры денежных компенсаций, выплачиваемых реабилитируемым за причиненный моральный вред, представляется оправданным прежде всего потому, что установление нижнего предела взыскиваемой с государства денежной суммы будет служить реабилитируемому гарантией получения хотя бы минимального, но вполне определенного размера компенсации, что отнюдь не гарантируется действующими законодательными нормами.
Установление верхней границы компенсации, присуждаемой лицу, незаконно или необоснованно подвергнувшемуся уголовному преследованию, не может в принципе повлиять на полноту возмещения морального вреда. Ведь совершенно очевидно, что какая бы огромная сумма не была выплачена, она все равно не возместит перенесенных им душевных мук, а только загладит их в какой-то мере.
Как известно, наряду с возможностью выплаты реабилитированному лицу денежной компенсации независимо от вины причинителя (ст. 1070, ст. 1100 ГК РФ), еще одной особенностью возмещения вреда таким лицам является возложение этой обязанности на государство. Для нашей страны, не первый год испытывающей серьезные экономические трудности, определение размера выплачиваемой реабилитированному денежной компенсации с помощью ничем неограниченного судейского усмотрения является непозволительной роскошью. Возможно, вопрос обоснованного расходования государственных средств и моральные страдания невиновно осужденного гражданина являются и несопоставимыми понятиями. Но почему бы не затронуть и эту тему, являющуюся не более приземленной, чем тема денежной оценки такой, по большому счету, неоценимой и несовместимой с деньгами категории, как душевные страдания[18].
Данные суждения представляются заслуживающими внимания. В данном случае можно привести примеры из опыта зарубежных стран. В Польше, согласно УПК РФ, гражданин имеет право получить”вознаграждение за испытанную несправедливость”, но по сложившейся практике оно должно быть умеренным, присуждаться с учетом финансового положения государства и не может составлять неосновательного обогащения. В том числе и такие благополучные в экономическом отношении государства, как Япония, Германия, Франция не стесняются более четко регулировать размеры выплачиваемых “жертвам правосудия” компенсаций. Так, в Японии компенсация за незаконное нахождение под стражей, учитывающая в том числе и душевные страдания, должна исчисляться суммой не менее 200 иен и не более 400 иен за каждый день, проведенный под арестом. В Германии установлен жестко фиксированный размер компенсации – 10 марок за каждый день, проведенный в заключении. В соответствии же с законодательством Франции, каждый такой день должен оцениваться в размере не менее 0,25 франка[19].
Возможно согласиться с тем, что упорядочивание размеров компенсационных выплат будет способствовать установлению более справедливого отношения государства к каждому из своих граждан. При неограниченном судейском усмотрении могут возникнуть ситуации, когда, например, незаконно находившийся под подпиской о невыезде и надлежащем поведении гражданин в итоге получит намного большую компенсационную выплату, нежели оправданный, проведший аналогичный период времени в следственном изоляторе.
Мы поддерживаем мнение ученых о том, что нормативное установление верхних и нижних границ компенсационных выплат, присуждаемых реабилитированному, вряд ли является прерогативой процессуального права, и что минимальные и максимальные размеры таких денежных компенсаций могут быть определены в специальном Законе о возмещении вреда, нанесенного несправедливым привлечением к уголовной ответственности и осуждением[20].
Некоторыми учеными высказывались суждения о том, что теоретически возможны три варианта решения по вопросу об определении размера возмещения морального вреда[21]:
Сумма возмещения каждый раз определяется судом в зависимости от обстоятельств дела и личности пострадавшего.
Закон устанавливает границы, в пределах которых суд определяет конкретный размер возмещения.
Размер возмещения устанавливается в законе как какая-то определенная сумма (подобно тому, как сделано в Германии).
Нам представляется, что для нашего государства предпочтительным является сочетание первого и второго варианта, когда закон устанавливает границы, в пределах которых суд определяет конкретный размер компенсации, но в зависимости от обстоятельств дела и личности пострадавшего.
Дискуссионным является вопрос, обладают ли правом на компенсацию морального вреда юридические лица. Представляется спорным суждение, высказанное в одном из комментариев к ст. 139 УПК РФ о том, что юридическое лицо в силу ч. 7 ст. 152 ГК РФ не вправе предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, поскольку не в состоянии испытывать физические и нравственные страдания[22]. Конечно, причинение морального вреда бесчестием, утрата доброго имени, физические страдания – эти критерии свойственны человеку, но не юридическому лицу. Однако в сфере уголовного судопроизводства может быть причинен моральный вред и юридическому лицу. Представляются верными высказывания ученых-юристов о том, что он выражается в утрате деловой репутации, имиджа организации, что может сказаться на ее уставной деятельности. Прав в своих суждениях В.Т. Смирнов, когда утверждает, что под моральным вредом, причиняемым юридическому лицу, следует понимать “всякие отрицательные последствия нарушения личных неимущественных прав организации, потенциально связанных с умалением ее имущественной сферы”[23]. В ходе предварительного расследования следственными работниками нередко приходится совершать уголовно-процессуальные действия в отношении юридического лица (наложение ареста на банковские счета, на имущество и документацию юридического лица, изъятие финансово-отчетной документации и т.п.), вследствие чего оно несет убытки, падает его деловая репутация, имидж, что отражается на дальнейшей деятельности и отношении к данной организации со стороны других лиц. Поэтому можно сказать, что моральный вред, причиненный в сфере уголовного судопроизводства, подлежит возмещению как гражданину, так и юридическому лицу, но возмещение морального вреда, причиненного гражданину, согласно п. 1 ст. 1070 ГК РФ не должно строиться на принципе вины, а согласно п. 2 ст. 1070 ГК РФ, наоборот, должно строиться на принципе вины. Такое различное построение гражданско-правовой ответственности за причинение морального вреда гражданину зависит от характера незаконных уголовно-процессуальных действий[24].
В рамках возмещения морального вреда в процессе уголовно-процессуальной реабилитации реабилитируемому предоставлено право обратиться с требованием сделать сообщение о реабилитации в средствах массовой информации, если сведения о задержании реабилитируемого, заключении его под стражу, временном отстранении его от должности, применении к нему принудительных мер медицинского характера, об осуждении и иных примененных к нему незаконных действиях были опубликованы в печати, распространены по радио, телевидению или в иных средствах массовой информации. В случае смерти реабилитированного право на заявление такого требования переходит к его близким родственникам или родственникам, перечисленным в п. 4 ст. 5 УПК РФ.
Опровержение не соответствующих действительности порочащих доброе имя гражданина сведений, в том числе в средствах массовой информации, предусмотрено и гражданским законодательством (ч. 2 и ч. 3 ст. 152 ГК РФ).
Подобное обращение излагается в форме письменного заявления и адресуется тем должностным лицам, которые в соответствии со ст. 134 УПК РФ признали за оправданным или лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Эти лица обязаны вынести соответствующее постановление, обязывающее конкретные средства массовой информации в течение 30 суток сделать сообщение о реабилитации лица. Такое постановление направляется в редакцию соответствующего средства массовой информации, а его копия – лицу, обратившемуся с требованием о реабилитации[25].
Также, в рамках возмещения морального вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием или осуждением, действующим уголовно-процессуальным законодательством реабилитируемый наделен правом требовать направления письменных сообщений о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства (ч. 4 ст. 136 УПК РФ).
Направление письменных сообщений о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства, по аналогии с сообщением о реабилитации в средствах массовой информации, осуществляется должностными лицами, признавшими за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Инициатива направления подобных сообщений, согласно закону, должна исходить от реабилитируемого, а в случае его смерти – от его близких родственников или родственников, перечисленных в п. 4 ст. 5 УПК РФ. Они должны обратится к указанным выше должностным лицам с письменным заявлением. В заявлении излагается просьба о направлении соответствующего официального письменного сообщения тем или иным адресатам, перечень которых ограничен законом. Срок направления подобного сообщения – 14 суток с момента поступления соответствующему должностному лицу заявления от реабилитируемого и до отправления сообщения адресату.
Наряду с правом на возмещение морального вреда лица, незаконно или необоснованно привлеченные к уголовной ответственности, претерпевшие незаконное применение мер процессуального принуждения, имеют право на возмещение имущественного вреда. Под имущественным вредом, связанным с уголовным преследованием, следует понимать причиненный вред, убытки, упущенную выгоду в полном объеме, то есть разность между материальным положением лица до его уголовного преследования и после, а также неполученные доходы, которые это лицо могло получить.
Определение того, что именно подлежит компенсации или возврату в порядке возмещения имущественного вреда имеет практическое и научное значение. В ч. 1 ст. 135 УПК РФ дается исчерпывающий перечень того, что включается в возмещение имущественного вреда:
1) заработная плата, пенсия, пособия, другие средства, которых лишился гражданин в результате уголовного преследования;
2) конфискованное или обращенное в доход государства на основании приговора или решения суда имущество;
3) штрафы и процессуальные издержки, взысканные с гражданина во исполнение приговора суда;
4) суммы, выплаченные им за оказание юридической помощи;
5) иные расходы.
В правовом акте довольно трудно предусмотреть все возможные случаи вреда. Поэтому наличие пункта 5 в части первой статьи 135 УПК РФ, включающего такое понятие, как “иные расходы”, представляется очень важным. Это даст возможность суду в каждом случае вникать в причинную связь между незаконными или необоснованными действиями органов расследования, суда и вредом, который обусловлен этими действиями.
В УПК РФ для обозначения материальных (имущественных) убытков, наступивших для гражданина в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, употребляется понятие “имущественный вред”. Данное обстоятельство представляется правильным и также очень важным.
Материальным ущербом принято называть такие отрицательные последствия в имущественной сфере гражданина или юридического лица, которые сопряжены с уменьшением его наличного имущества[26].
Имущественный вред может выражаться не только в фактических расходах гражданина, в утрате или повреждении его имущества, но и в неполученных доходах. Последние означают те материальные блага, которые гражданин получил бы, не будь он задержан, арестован, отстранен от должности, осужден (например, заключил бы выгодный контракт). Надо ли учитывать данные потери, когда встает вопрос о подсчете убытков, которые причинены гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда? Если гражданин докажет суду, что доходы были реально возможны, то их надо учитывать[27].
Поэтому термин “вред” в правоотношениях связанных с реабилитацией, в наибольшей степени выражает интересы реабилитируемых, и более целесообразен для использования в законодательстве. В этой связи представляется не совсем правильным употребление некоторыми учеными-процессуалистами, рассматривавшими проблемы реабилитации в уголовном процессе термина “ущерб”[28].
При определении размера возмещения имущественного вреда применяется общее правило о том, что размер вреда определяется по ценам, существующим на момент его возмещения (ст. 393 ГК РФ). Возмещению подлежит вред, причиненный потерей заработка и других трудовых доходов в связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности, в том числе за время со дня провозглашения оправдательного приговора и до вступления его в законную силу. При этом вред возмещается и за время, в течение которого гражданин принимал меры к восстановлению его нарушенных трудовых прав[29]. Размер подлежащего возмещению имущественного вреда, выразившегося в утраченном трудовом доходе рабочего или служащего, исчисляется исходя из среднемесячной зарплаты, предшествующей аресту невиновного, в результате которого он лишился возможности продолжать прежнюю работу или службу, с учетом роста потребительских цен, если таковой имел место, и соответственно падения покупательской способности рубля, а также роста минимальной заработной платы за период нахождения данного лица под стражей[30]. Среднемесячный заработок лиц, которые не относятся к категории рабочих и служащих, исчисляется путем деления на 12 суммы годового дохода, предшествующего увольнению[31].
Необходимо иметь ввиду, что возмещению подлежит только реальный вред, а не предполагаемый.
Под другими средствами, о которых говорится в п.1 ч.1 ст.135 УПК РФ, следует понимать все легальные доходы, которые получал реабилитируемый, либо лицо, претерпевшее незаконное применение мер процессуального принуждения, в результате предпринимательской деятельности. Статья 1070 ГК РФ обязывает возмещать в полном объеме не только реальный ущерб, но и упущенную выгоду.
Имущество (в том числе деньги, ценные бумаги либо их сертификаты, и т.п.), конфискованное или обращенное в доход государства судом или изъятое органами дознания или предварительного следствия, а также имущество, на которое был наложен арест, возвращается в натуре, а при невозможности возврата в натуре – возмещается его стоимость.
Под “иными расходами” понимаются расходы реабилитируемого или его родственника, добивавшегося реабилитации умершего, которые связаны с вынужденными переездами, проживанием в гостинице или наймом иного жилья в связи с обжалованием судебных решений и следственных действий, с лечением, с профессиональной переподготовкой и т.п.[32]
Полагаем, что нормы, регламентирующие порядок возмещения вреда в государственно-властной сфере, какой является уголовное судопроизводство, должны охватывать защиту всех благ гражданина, жизнь, здоровье и свобода среди которых являются наиболее ценными.
До введения в действие УПК РФ, в имущественной сфере потерпевшего за пределами возмещения оставался вред, причиненный повреждением здоровья в период незаконного осуждения и нахождения под стражей. Пребывание в местах лишения свободы и в СИЗО в период незаконного осуждения и незаконного применения меры пресечения в виде заключения под стражу нередко приводит к расстройству здоровья, получению травмы, появлению или обострению хронических заболеваний. У потерпевшего понижается общая и профессиональная трудоспособность.
В юридической литературе неоднократно высказывались предложения о возмещении материального вреда при повреждении здоровья в период незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности. Однако нормативного закрепления в Положении “О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда” от 18 мая 1981 года они не получили. Следственно-судебная практика показала, что потерпевшие выдвигали требования о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья, в основном за период пребывания в местах лишения свободы, а в некоторых случаях – за период нахождения под стражей. Граждане требовали возмещения затрат, связанных с расстройством здоровья: на стационарное лечение, на оплату путевки в санаторий для курортного лечения, на протезирование. В подтверждение своих требований они предъявляли медицинское заключение и другие документы, свидетельствующие об ухудшении здоровья, появлении или обострении хронических заболеваний в период совершения незаконных действий. Суд, орган дознания, следователь, прокурор отказывали в возмещении этого вреда, так как они руководствовались нормами Положения, где этот вид вреда возмещению не подлежал[33].
Поэтому наличие в действующем Уголовно-процессуальном кодексе такого понятия, как “иные расходы”, при определении размеров возмещаемого имущественного вреда, является очень важным. Понятием “иные расходы”, содержащегося в ч.1 ст.135 УПК РФ, должны охватываться расходы, связанные с восстановлением здоровья поврежденного в период незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности, либо незаконного применения мер процессуального принуждения. Случаи отказа в удовлетворении требований на такое возмещение, заявленных лицами, обладающими правом на возмещение вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием, либо незаконным применением мер процессуального принуждения, должны признаваться незаконными.
На практике возникали проблемы при разрешении нестандартных ситуаций возмещения издержек, понесенных гражданином, непосредственно пострадавшим от уголовного преследования, а также его родственниками в связи с необоснованным привлечением этого гражданина к уголовной ответственности. Речь шла о компенсации расходов родственникам на поездки, телеграфные переговоры с органами расследования и правосудия, денежные и вещевые передачи в период содержания лица под стражей. Отказ следователя возместить расходы жене, произведенные для поездки в колонию на свидание с мужем, был мотивирован тем, что их возмещение не предусмотрено законодательством, отказ компенсировать в другом случае затраты на телеграфные переговоры во время предварительного следствия обосновывался тем, что эти издержки компенсируются лишь лицам, непосредственно привлекавшимся к ответственности[34].
На наш взгляд, несмотря на то, что и на сегодняшний день закон не предусматривает прямого ответа на данный вопрос, он должен решаться в пользу реабилитируемых граждан и их родственников. Нормы закона о реабилитации призваны гарантировать восстановление прежнего положения, в котором пострадавший и его близкие находились до совершения неправомерных действий, ущемивших их права и законные интересы. Поэтому указанные выше расходы должны входить в понятие “иные расходы” и возмещаться в полном объеме.
В целях обеспечения интересов лица, пострадавшего от незаконных или необоснованных действий органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, суммы возмещения имущественного вреда, причиненного ему этими действиями названных органов, определяются и индексируются с учетом инфляции[35]. Данные выплаты не подлежат налогообложению[36].
Порядок возмещения имущественного вреда, причиненного незаконным или необоснованным привлечением к уголовной ответственности, либо незаконным применением меры уголовно-процессуального принуждения, заключается в следующем. Необходимым условием возмещения имущественного вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц и органов в сфере уголовного судопроизводства, является обращение реабилитируемого, либо лица, в отношении которого были незаконно применены меры уголовно-процессуального принуждения, в уполномоченные органы для определения размера причиненного вреда. Такое обращение должно быть направлено в орган, вынесший постановление о прекращении уголовного дела, а также в суд, постановивший оправдательный приговор, а в случае, если уголовное дело прекращено по реабилитирующему основанию или приговор изменен вышестоящим судом, – в суд, рассмотревший дело по первой инстанции.
Сроки принятия решения о таком обращении ограничены сроком исковой давности. Срок исковой давности на возмещение реабилитируемому, либо лицу, в отношении которого были незаконно применены меры уголовно-процессуального принуждения, вреда в соответствии со ст. 196 ГК РФ установлен в 3 года со дня получения копии оправдательного приговора, определения, постановления суда, либо постановления прокурора, следователя, дознавателя, а также извещения о разъяснении порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием (ч. 2 ст. 135 УПК РФ). Приостановление срока давности, согласно ст. 202 ГК РФ, может иметь место при наличии следующих оснований:
1) если предъявлению иска препятствовало чрезвычайное и непредотвратимое при данных условиях обстоятельство (непреодолимая сила);
2) если истец или ответчик находится в составе Вооруженных Сил, переведенных на военное положение;
3) в силу установленной на основании закона Правительством Российской Федерации отсрочки исполнения обязательств (мораторий);
4) в силу приостановления действия закона или иного правового акта, регулирующего соответствующее отношение.
Течение срока исковой давности приостанавливается при условии, если указанные в ч. 1 ст. 202 ГК РФ обстоятельства возникли или продолжали существовать в последние шесть месяцев срока давности, а если этот срок равен шести месяцам или менее шести месяцев – в течение срока давности (ч. 2 ст. 202 ГК РФ).
Со дня прекращения обстоятельства, послужившего основанием приостановления давности, течение ее срока продолжается. Остающаяся часть срока удлиняется до шести месяцев, а если срок исковой давности равен шести месяцам или менее шести месяцев – до срока давности (ч. 3 ст. 202 ГК РФ).
Требование о возмещении имущественного вреда, согласно ч. 3 ст. 135 УПК РФ, может быть заявлено законным представителем реабилитируемого. Законными представителями, наделенными правом обращения с требованиями о возмещении имущественного вреда, признаются, согласно п. 12 ст. 5 УПК РФ родители, усыновители, опекуны или попечители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного.
По получению требования о возмещении имущественного вреда соответствующими органами в течение месяца решается вопрос о возмещении убытков и определяется размер суммы, подлежащей выплате. Если дело завершилось принятием оправдывающего решения, то процедура рассмотрения и разрешения вопроса о возмещении убытков и определения их размера составляет несколько этапов:
На практике должностные лица часто возлагают на самих граждан обязанность представлять документы, имеющие значение для определения размера ущерба, причиненного реабилитируемому лицу. Так, прокурор следственного управления прокуратуры г. Москвы, разрешая по существу заявление г-на В.Е. Соломатина, направил ему письмо с предложением обратиться в бухгалтерию по месту работы, для получения справки о среднемесячном заработке и представить ее в прокуратуру[37]. Представляется, что такие действия возможны, так как они не противоречат закону.
Требования о возмещении имущественного вреда в случае принятия реабилитирующего решения в суде, рассматривается по правилам, установленным для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговоров, в порядке ст. 399 УПК РФ (ч. 5 ст. 135 УПК РФ).
На сегодня уголовно-процессуальный закон не содержит исчерпывающей регламентации порядка определения имущественного вреда, подлежащего возмещению. Поэтому при определении имущественного вреда, подлежащего возмещению, следует руководствоваться Положением “О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда”, утвержденным Указом Верховного совета СССР от 18 мая 1981 года в той части, которая не противоречит действующему законодательству.
Копия постановления о производстве выплат или о возмещении вреда в течение 3 суток со дня его вынесения заверяется гербовой печатью учреждения и направляется реабилитируемому, а в случае его смерти – наследникам, родственникам или иждивенцам умершего. Данный документ служит бесспорным основанием для получения указанной в нем суммы с соответствующего счета в банке по чеку, выписанному финансовым отделом местной администрации по месту жительства реабилитируемого. Чек выдается финансовым отделом не позднее 5 суток со дня предъявления копии указанного постановления.
В целях совершенствования законодательства о возмещении вреда, причиненного личности в уголовном процессе в результате незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности, некоторые ученые предлагают ввести ответственность должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда перед государством в порядке регресса[38].
Нам представляется, что взыскание государством в порядке регресса сумм, выплаченных в счет возмещения вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц и органов в уголовном процессе, возможно лишь в случае, если этот вред причинен преступными действиями, за которые должностное лицо осуждено по ст. 299 УК РФ (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) или ст. 301 УК РФ (незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей), либо по ст. 305 УК РФ (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта).
[1] См.: Веретенникова Е. Компенсация морального вреда, причиненного незаконными деяниями сотрудников правоохранительных органов // Законность. 2003. № 11. С. 38.
[2] См.: Касумов Ч.С. Последствия реабилитации по советскому праву. Баку, 1991. С. 35; Донцов С.Е., Маринина М.Я. Имущественная ответственность за вред, причиненный личности. М., 1986. С. 38; Шило Н.Я. Судебная защита чести и достоинства советских граждан. Ашхабад, 1981. С. 27.
[3] См.: Безлепкин Б.Т. Возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. М., 1985. С.18; Гришин С.П. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовно-процессуальном праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1983. С. 8; Никишкин К.С. Возмещение морального ущерба реабилитированному гражданину в советском уголовном процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1991. С. 26.
[4] См.: Цанава М.А. Уголовная ответственность за преступления против чести и достоинства граждан по советскому уголовному праву: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1990. С. 5.
[5] См.: Малеин Н.С. О моральном вреде// Государство и право. 1993. № 3. С. 33–34.
[6] Дубривный В.А. Потерпевший на предварительном следствии в советском уголовном процессе. Саратов, 1966. С. 9.
[7] Понарин В.Я. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе России. Воронеж, 1994. С. 79.
[8] См.: Уголовный процесс. Общая часть / Под ред. В.П. Божьева. М., 1997. С. 96; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Под ред. П.А. Лупинской. М., 1997. С. 78.
[9] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. № 3.
[10] См.: Нарижний С.В. Компенсация морального вреда в уголовном судопроизводстве России. М.– СПб, 2001. С. 39–40.
[11] См.: Левинова Т. Возмещение морального вреда незаконно привлеченным к уголовной ответственности // Российская юстиция. 2000. № 9. С. 39.
[12] См., напр.: Веретенникова Е. Компенсация морального вреда, причиненного незаконными деяниями сотрудников правоохранительных органов // Законность. 2003. № 11. С. 39.
[13] См.: Синельщиков Ю. Полномочия прокурора в досудебном производстве по новому УПК // Законность. 2002. № 3. С. 6.
[14] См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. № 26. Ст. 492.
[15] См.: Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М., 1977. С. 32; Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. М., 1981. С. 165–166; Эрделевский А.М. О размере возмещения морального вреда // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 17;
[16] См.: Беляцкин С.А. Возмещение морального (неимущественного) вреда. М., 1996. С. 19–20.
[17] См., напр.: Нарижний С.В. Указ. соч. С. 213; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах. Тверь, 1993. С. 93–101.
[18] См.: Нарижний С.В. Там же.
[19] См.: Москалькова Т.Н. Честь и достоинство: как их защитить (уголовно-процессуальный аспект). М., 1992. С. 126–127; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Указ. соч. С. 97–98.
[20] См. об этом напр.: Бойцова Л.В. Возмещение ущерба “жертвам правосудия” в России // Российская юстиция. 1994. № 6. С. 46; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Указ. соч. С. 100; Нарижний С.В. Указ. соч. С. 216.
[21] См.: Ильютченко Н.В. Возмещение ущерба причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 131.
[22] См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.В. Мозякова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 304.
[23] Смирнов В.Т. Обсуждение Основ гражданского законодательства. “Круглый стол” // Правоведение. 1992. № 2.
[24] См.: Диков А.В. Черные дыры в российском законодательстве 2001. http://www.optim.ru/bh/2001/1/dikov/dikov.asp – Page 52 of 81.
[25] См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.В. Мозякова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 300–301.
[26] См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 102.
[27] См.: Пастухов М.И. Реабилитация невиновных. Основы правового института. Минск, 1993. С. 28.
[28] См., напр.: Шило Н.Я. Проблема реабилитации на предварительном следствии. Ашхабад, 1981; Ильютченко Н.В. Возмещение ущерба причиненного личности в уголовном процессе незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995; Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах: Учебное пособие. Тверь, 1993; Бойцова Л.В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан: Дис. … канд. юрид. наук. Л., 1990 и др.
[29] См.: Бюллетень Верховного Совета СССР. 1989. № 1.
[30] См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 2. С. 9.
[31] См.: Обзор Верховного суда РФ за 2 квартал 1990 г.
[32] См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.В. Мозякова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 297.
[33] См.: Диков А.В. Указ. соч. Page 46 of 81.
[34] См.: Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Указ. соч. С. 61.
[35]См.: ч. 4 ст.135 УПК РФ; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. № 2.
[36] См.: Письмо Минфина России от 27 сентября 1995 г. № 04-04-06.
[37] Сборник материалов по вопросам возмещения ущерба реабилитированным гражданам. М., 1990. С. 27–28.
[38] См.: Дементьева И.И. Расходы на истину // Известия. 1989. 11 января; Бойцова Л.В. Возмещение ущерба “жертвам правосудия” в России // Российская юстиция. 1994. № 6. С. 47.
