Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Александров А.С. Диспозитивность в уголовном процессе. Н. Новгород: НЮИ МВД РФ, 1997. – 209 с.

К оглавлению

8. Право на иск

“Если процесс... может быть уподобляем работе механизма, то рукоятью этого механизма... является иск.”

Полянский Н.Н. “Очерки общей теории уголовного процесса”.

 Как уже отмечалось, в советской теории права наибольшее признание получило представление о неразрывной связи между правом на иск и материальным субъективным правом. Существенным моментом этого подхода является и то, что под правоп­ритязанием понималось входящее в субъективное право правомочие, выраженное в возможности привести в действие аппарат государственного принуждения против обязанного лица. [1] Таким образом, различие между правом на иск и правопритязанием не проводится. В правомочии притязания, в том числе осуществляемом пос­редством обращения в суд, советские ученые видели "стадию", "переходное звено", в котором находится субьективное право в "боевом характере". [2]

Поэтому право на иск не является чем-то отличным от самого материального права, самостоятельно существующим правомочием, так же как и не является внешним его придатком или дополнением. [3]

 Такой подход в понимании права на иск не является ни оригинальным, [4] ни име­ющим какие-либо достоинства по сравнению с другими. Его отличие заключается в крайней степени публичной направленности. Назначение данной теории оправдать следственную форму процесса. Следственная направленность данной теории не позволяет обосновать значение диспозитивности в судебном про­цессе вообще и в уголовном процессе, в частности. В современных условиях, когда ставится вопрос о формировании судебного процесса правового государства, эта теория не может считаться приемлемой. [5]

 Представляется целесообразным проводить различия между понятиями правопритязания и публично-правового притязания. Эту точку зрения разделяют сторонники абстрак­тной и конкретной теорий права на иск. Расхождения среди ученых этого направле­ния касались степени самостоятельности субъективного публичного права на иск по отношению к материальному праву.

 Сторонники теории "конкретного права на иск" видели в исковом праве средство для достижения цели материального права. По их мнению, притязание на защиту права есть притязание к государству на удовлетворение интереса в такой защите против ответчика в процессуальной форме, связанное с внепроцессуальным факти­ческим составом. Право на иск принадлежит тому, кто обладает подлежащим су­дебной защите субъективным материальным правом. В решении суда материальное право получает новую силу. [6] Право на иск отнюдь не может быть отожде­ствлено с материальным правом, ставшим спорным. Но связь между этими правами имеется несомненная. Право на иск обусловлено наличием материального права. Право на иск - это процессуальная надстройка над данным конкретным субъектив­ным правом. [7] Т.М. Яблочков писал": Исковое право есть один из видов притя­зания на защиту права, поэтому является публично-правовым притязанием, направ­ленным против государства." [8]

 Приверженцы абстрактной теории права на иск полагали, что право иска есть самостоятельное право, отличное от того, которое им защищается. Оно является юридическим отношением истца к государству, как носителю судебной власти, и как таковое всегда носит публичный характер. Субъективное право и право иска не только не тождественны, но и не связаны между собою какой-либо неразрывной связью. Отношение субъективного права к праву иска двояко. С одной стороны, первое является понятием родовым, а второе видовым, ибо право иска одно из пуб­личных субъективных прав. С другой стороны, нарушение некоторых субъективных прав является условием возникновения права иска, то есть другого субъективного права. Таково их реальное соотношение. [9]

 Некоторые ученые были еще более последовательны в утверждении, что право на иск есть право совершенно независи­мое от материального права, связь между ними отсутствует. Так как решение суда обусловлено не внепроцессуальным составом, а тем, который, будучи доказан в про­цессе, способен привести к другим правовым последствиям, и может образовать иной (нежели внепроцессуальный) правовой состав. [10] В этом смысле суд не констатирует, а конституирует право.

 Таким образом, из приведенных подходов в понимании права на иск, точка зрения, разделяемая советской правовой доктриной, менее всего соответствует представлениям о назначении права и правосудия в правовом государстве. Так как, если согласиться с тем, что "возможность перехода субъективного права в стадию притязания выра­жает одну из важнейших его особенностей как юридического права, опирающегося на силу государственного принуждения" [11] , то получается, что нет различия между судебным и внесудебным государственным принуждением, умаляется значение су­допроизводства. Тем самым, оправдывается тотальное вмешательство государства в общественную жизнь, не связанное при этом никакими процессуально-правовыми ограниче­ниями. Одновременно стирается разница между возможностью принуждения и его реальной реализацией, поскольку "понятие правовой охраны включает совокуп­ность всех притязаний, которые существуют и до возникновения иска." [12]

 Поэтому справедливо предположить, что содержание субъективного права исчер­пывается совокупностью притязаний, составляющих его формальный признак, а право на иск в него не входит. Ибо предназначение права только в установлении необходимых перегородок, так как свобода одного кончается там, где начинается свобода другого. Но принуждение во всём остальном должно быть наименьшим. Внутри этих перегородок - свобода, область юридически безразличных действий. [13]

 По указанным соображениям мнение о том, что право на иск является самостоя­тельным по отношению к материальному праву представляется автору наиболее привлекательным.

 По своему содержанию право на иск есть право требовать от суда вынесение правильного решения (приговора), обладающего установленною законом правовой силой. Обвинение не обуславливает содержание приговора. То, что есть тезис в обвинении для суда - только гипотеза. Роль суда в правовом государстве - вынести истинный, справедливый с точки зрения общественного мнения приговор, разрешить уголовно-правовой спор. Для суда возникает обязанность разрешить вопрос, который, как вопрос, ставится не стороною, а самим же судом сообразно данным, представленным сторонами. Этот вопрос выходит за рамки предъявленного обвинителем требования по существу дела. В ту пору, когда речь идет о том, есть ли у обвинителя право на уголовный иск нельзя еще ставить вопрос в чью пользу должно быть поставлено судебное решение. [14] В мире юридических условностей, из которых состоит правовая жизнь, истинность решения суда это очередная условность, которой придается значение незыблемости для сохранения устойчивости правопорядка. [15] Требование "истинности" должно быть предъявляемо не столько к судебному решению, сколько с способу процессу­альной деятельности. Для суда реально право на уголовный иск в материальном смысле, а не само преступление. Суд творит истинное право. Гегель так выразил эту мысль": ... только через суд право познает самое себя как всеобщее в особенном слу­чае без субъективного чувства собственного интереса." [16] Как суд, так и судопроиз­водство являются неотъемлемыми элементами правопорядка. Исковое право как процессуальное явление - тоже часть правопорядка. Думается, что абсолютная цен­ность права на иск не меньше, чем само материальное право. Исковое право - это единое и единственное средство утверждения права как всеобщего в любом - частном или публично-правовом споре. Поэтому должно говорить о праве на иск как универ­сальном средстве установления как частного, так и публичного спорного права. Более того, исковое право - это такое средство, в котором спорное материальное право находит причину своего реального существования. Это средство, которое в самом себе находит конечную цель.

 На наш взгляд, предпочтительнее различать в понимании искового права нес­колько уровней или аспектов. [17] В категориях диалектики это выглядело бы как соотношение общего, особенного и частного.

 Первый уровень - это общее абстрактное исковое право. Оно называется правом на судебную защиту или правом на иск в формальном смысле. Это конституционное право закреплено в ст. 46 Конституции РФ. Оно одно из тех, которые определяют правовой статус личности в государстве. В этом праве счастливо сочетаются само право и свобода распоряжения им. А.Т. Боннер отмечает:” Важнейшее составное ядро принципа ди­спозитивности - возможность свободного обращения заинтересованных лиц за су­дебной защитой нарушенного права или охраняемого законом интереса." [18]

 Второй уровень (аспект) - особенное, отраслевое понимание права на иск в фор­мальном смысле. Идея процессуального изоморфизма не может быть в данном случае применена. Правовая действительность заставляет признать определенное влия­ние, оказываемое материальным правом на процессуальную форму. Применительно к уголовному процессу это проявляется в признании его личной направленности. Представляется, что особенностью права на иск в уголовно-процессуальном пони­мании в отличии от родового понятия искового права (как и гражданско-процессу­ального) является ограничение свободы распоряжения этим правом. Таким образом, право на уголовный иск в формальном смысле не является диспозитивным в совре­менном уголовном судопроизводстве. Именно в этом заключается, на наш взгляд, препятствие считать право на иск родовым понятием по отношению к праву на уго­ловный иск. [19]

 Признавая необходимым в современных условиях выделение особенного (уголовно-процессуального) понятия искового права, надо сознавать условное, преходящее значение этой операции. Поскольку в связи с этим общеправовой статус личности оказывается в значительной степени ограниченным в российском уголов­ном судопроизводстве и с этим надо считаться. Поэтому следует не оправдывать подобное положение, [20] а рассматривать в качестве вынужденного.

 Третий уровень или аспект - это конкретно-актуальное притязание в форме иска. Здесь имеется ввиду право на иск в материальном смысле или право на обращение за судебной защитой. Здесь исковая форма косна по отношению к материальному праву, так как в основных чертах ее свойства сформировались на первом и вто­ром уровнях. Содержательной связи между правом на иск и материальными предпо­сылками для иска может и не быть. Так, Л.А. Ванеева отмечает, что материаль­ные субъективные права не сливаются с процессуальными правами. Материально заинтересованное лицо в процессе не тождественно обладателю субъективного материального права. Там, где усматривают распоряжение материальным правом, его может не быть вообще. [21]

 Таким образом, обращаясь к формуле диспозитивности, следует говорить о сво­боде распоряжения не "материальными правами", а правом на иск. Это и есть мате­риальная диспозитивность. Применительно к уголовному судопроизводству матери­альная диспозитивность состоит в свободе распоряжения правами на уголовный иск в материальном смысле. Кроме того, материальная диспозитивность включает выте­кающее из права на уголовный иск право на распоряжение предметом иска (обвинения), т.е. объемом и характером искового требования. Материальная диспо­зитивность развертывается в конкретных правилах. К ним относятся: 1) nemo judex sine actor - нет процесса без иска; 2)judex ne eat ultra petita partum - суд не может выйти за рамки требований сторон; 3)nemo invitus agere cogitor - отказ стороны от иска прекращает дело. Очевидно, что в российском уго­ловном судопроизводстве можно говорить о наличии только каких-то элементов диспозитивности относительно субьективного публичного права на уголовный иск, прежде всего у потерпевшего в делах частного обвинения (ст. 27 УПК).

 Под другим слагаемым формулы диспозитивности - "процессуальными правами" нужно иметь ввиду субъективные публичные права в форме правопритязаний, кото­рые составляют второй ряд, развитие и конкретизацию правового положения субъек­та в уголовном процессе. В самом общем виде можно сказать, что "процессуальные права" это конкретные средства и способы, в которых может проявляться актив­ность сторон процесса при достижении своих процессуальных целей, то есть обос­нование или опровержение уголовного иска. К таковым правам следует отнести право сторон на обжалование решений суда и действий друг друга в суд, права на заявление ходатайств, заявлений, а также предоставление доказательств и пр. Фор­мальная диспозитивность - это право сторон в состязательном уголовном судопроиз­водстве распоряжаться своими процессуальными правами по обоснованию или опро­вержению предъявленного уголовного обвинения.