к оглавлению
ГЛАВА 1. ВОЗМЕЩЕНИЕ ИМУЩЕСТВЕННОГО ВРЕДА РЕАБИЛИТИРОВАННОМУ КАК ИНСТИТУТ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА
§ 1. Становление института возмещения имущественного вреда
реабилитированному в уголовном судопроизводстве России
Исследование проблем возмещения имущественного вреда реабилитированному немыслимо без ее изучения в ретроспективе. Лишь путем вскрытия внутренней историко-правовой сущности института реабилитации в уголовном судопроизводстве можно определить ее место и роль в современном правовой системе России, наметить основные пути решения проблем по возмещению имущественного вреда реабилитированному.
Анализ правовых памятников Древней Руси, позволяет сделать вывод о том, что возникновение норм, предусматривающих ответственность судей за причинённый ими вред, произошло в XV в. и получило своё закрепление в Новгородской Судной грамоте1, ст. 28 которой определяла порядок рассмотрения земельных споров и устанавливала обязанность судьи возместить истцу убытки в случае нарушения процессуальных сроков.
Рассматривая правовые источники в их хронологии, нельзя не отметить, что Судебник 1497 г.2 не предусматривал ответственность судьей по возмещению вреда лицу, пострадавшему в результате умышленного или без хитростного неправосудного решения, а лишь устанавливал правило о необходимости справедливого суда.
Дальнейшее развитие института возмещения вреда, причинённого при осуществлении правосудия, произошло в XVI в. В Судебнике 1550 г.3 получили закрепление нормы о возмещении вреда, причинённого судьями. Из ст. 2 Судебника следует, что неверное решение вынесено судьями безхитростно, т.е. вследствие добросовестного заблуждения, ошибки или неопытности судьи не влекло ответственности. Ошибочное решение аннулировалось, а все неправомерно полученное – возвращалось сторонам. При этом дело подлежало пересмотру. Судьи же за такое решение ответственности не несли, ибо в их действиях не было состава преступления.
Иначе обстояло дело в случае умышленного нарушения судьей закона. В норме, закрепленной в ст. 3 Судебника, фактически впервые намечается состав должностного преступления, а именно – о вынесение неправильного решения в результате получения взятки. Следует отметить, что в этом случае судьи несли не только уголовную, но и гражданско-правовую ответственность, в виде возмещения истцу суммы иска и всех судебных пошлин в троекратном размере. Указанные нормы, служившие целям установления правильного применения закона и ограничения судебного произвола, ещё не предусматривали возможности возмещения вреда невиновному, пострадавшему от судебной ошибки.
Соборное уложение 1649 г.4 положило начало новому этапу развития института возмещения вреда, причинённого при отправлении правосудия. Данным правовым актом многократно указывалась недопустимость волокиты со стороны судей и устанавливалась обязанность по возмещению причинённых убытков в результате своих действий.
Анализ норм Уложения 1649 г. позволяет сделать вывод, что судья при вынесении неправосудного решения без хитрости, т.е. не умышленно, не отвечал за ошибку и не возмещал причинённых убытков. В таком случае дело начиналось сначала и подлежало полному пересмотру (ст. 10 гл. X Уложения). Такой подход к определению оснований возмещения вреда судьями сохранился в законодательстве России вплоть до XIX в.
В случае вынесения незаконного решения, в результате которого пострадал невиновный, а виновный был оправдан, судья возмещал причиненные убытки истцу в троекратном размере (ст. 5 гл. X Уложения). Иными словами, устанавливая основания ответственности судей, законодатель в первую очередь стремился защитить имущественные интересы сторон, а также создать дополнительные механизмы, предотвращающие произвол в сфере правосудия.
Именно с принятием Соборного уложения в России возмещение вреда, причинённого неправосудными решениями суда, начинает формироваться как самостоятельный институт.
Следующим этапом совершенствования подхода к ответственности государства за причинённый вред в сфере правосудия явилось принятие Петром I Артикула воинского от 26 апреля 1715 г.5, с которым принято связывать возникновение в России института реабилитации невиновно осужденных6.
Статья 209 Артикула закрепляла норму, содержащую лишь некоторые признаки современного права на реабилитацию: моральное вознаграждение, в виде публичного возложения знамени, и восстановление в правах, в частности статуса военнослужащего. Возможность возмещения причинённого имущественного вреда невиновному в данном правовом акте ещё не рассматривалась.
Возведя в закон указанные положения, Россия фактически опередила практику европейских государств, так как в то время на Западе вопрос о вознаграждении за причинённый моральный вред находил своё отражение лишь на уровне теоретической концепции.
Исследуя правовые основания признания права на возмещение вреда, закрепленные в Артикуле, следует отметить, что солдат или офицер мог быть реабилитирован не только в случае невиновности, но также и в случае прощения, что показывает существовавшее ещё смешение понятий реабилитации и помилования.
Заметим, что во все времена термин «реабилитация» использовался для обозначения факта восстановления положения человека в состояние, существовавшее до наступления определенных событий. При этом взгляды на то, что может быть основанием для реабилитации, существенно менялись. Основное их отличие с современным взглядом на проблему реабилитации заключается в правовой сущности положения реабилитированного.
Реабилитация, в рассматриваемый период, не основывалась на признании невиновности лица, а применялась к виновным лицам, как правило, уже отбывшим часть наказания и подавшим прошение о помиловании. Как отмечает Н. И. Миролюбов, «реабилитация... приравнивалась к мерам предупреждения рецидива, какими являлись условное осуждение, условное освобождение, патронат»7. Следовательно, вопрос о возмещении имущественного вреда вообще не возникал, лицо лишь восстанавливалось в своих гражданских правах.
Как отмечает Ч. С. Касумов, наряду с институтом реабилитации в русском праве существовал самостоятельный институт «вознаграждения невинно к суду привлекаемых». Этот институт предусматривал возмещение как идеального (морального), так и материального вреда невиновным8.
По Указу Петра I пострадавшим позволялось «в партикулярных обидах бить челом» на должностных лиц и «искать с них судом, где надлежит»9. Данным положением фактически был утвержден, известный и ранее отечественному законодательству, принцип гражданской ответственности судей, высших чиновников за свою служебную деятельность. Данное положение просуществовало недолго, и после смерти Петра I оно было отменено10.
Петр I, устанавливая персональную гражданско-правовую ответственности судей за вынесение неправосудных решений, стремился не только установить дополнительные гарантии соблюдения установленного порядка, но и, как отмечает А. П. Акимов, пополнить казну за счёт нарушителей11. И действительно, санкции за совершение правонарушений в виде штрафа в законодательных нормах того времени встречаются гораздо чаще, чем нормы о возмещении убытков, причинённых судьями. При этом следует отметить, что закон предусматривал суровую ответственность судей за получение взяток, но при этом государство почти всегда забывало об интересах частных лиц, пострадавших от их действий.
Попытка изменить такую ситуацию была предпринята в период царствования Екатерины II. Указом Сената от 31 июля 1766 г., было введено, по сути, революционное правило о том, что в случае нарушения сроков разбирательства по вине судьей с них взыскивалась пеня за каждый день просрочки, пока дело не будет решено. При этом половина этой суммы взыскивалась не в казну, а тому «кто по решении правым явится»12.
К середине XIX в. институт возмещения вреда, причинённого в сфере правосудия, вместе с развитием и кодификацией законодательных актов, получил новый толчок к своему развитию. Однако вплоть до 1864 г. законодателем признавалось лишь взыскание с судей сумм определенного размера за вынесение необоснованного решения о наказании плетьми и кнутом, а именно, по указу от 21 января 1835 г. за каждый удар кнутом, данный невиновному, с судьи взыскивалось 200 рублей ассигнациями13.
Основными правовыми источниками, регулирующими отношения возмещения имущественного вреда, причинённого в сфере правосудия, в рассматриваемый период являются: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845, 1885 г., Законы гражданские от 21 марта 1851 г., Устав уголовного судопроизводства и Устав гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 г., а также другие некодифицированные акты, которые касались отдельных аспектов ответственности судей и должностных лиц.
Статьи 366-367, 370 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных14 предусматривали уголовную ответственность судьи за преступления, связанные с назначением несправедливого наказания как виновному лицу, так и совершенно невиновному. В последнем случае судьи подвергались самому строгому уголовному наказанию: «к лишению всех прав и к ссылке в каторжную работу на заводах на время от шести до восьми лет».
Законы гражданские15 в ст.ст. 677-682 регулировали вопросы гражданско-правовой ответственности судей за причинённый вред16.
Наряду с ответственностью судей, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных предусматривало уголовную ответственность должностных лиц за причинение вреда в сфере правосудия.
Согласно ст. 681 Законов гражданских, чиновники полиции подвергались гражданско-правовой ответственности в случае, если они при исполнении приговора подвергли заведомо или по неосмотрительности наказанию невиновное лицо или же виновного свыше меры предусмотренной законом17.
Отдельного внимания заслуживает вопрос о порядке возмещения вреда. Устанавливая особый порядок ответственности для судей и должностных лиц, законодатель установил правило о предварительной стадии для рассмотрения данной категории дел. Согласно ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства18 для заявления иска к чинам окружного суда и мировым судьям было необходимо получить разрешение Судебной палаты, а в случае взыскания с председателей, чинов и прокуроров высших судебных установлений – разрешение Соединенного присутствия Первого и Кассационного департаментов Правительствующего сената. Такая процедура предъявления иска представлялась очень сложной и обременительной для пострадавшего. Данные обстоятельства приводили к тому, что российские юристы уже в тот период утверждали, что существующая практика, по сути, сводится к выдержанному отказу в правосудии19.
Устав уголовного судопроизводства 1864 г.20 существенно развил уже сложившийся институт «вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых». В нём был предусмотрен целый ряд статей, посвященных вопросам возмещения имущественного вреда реабилитированному. Центральным звеном среди них стала ст. 32 Устава, согласно которой оправданный решением судебного места имел право, в определенных пределах, на вознаграждение за вред и убытки от неправильного обвинения.
Примечательным является тот факт, что Устав 1864 г. устанавливал различные подходы к определению возможности возмещения вреда и убытков оправданному, в зависимости от статуса и формы вины обвинителя. В этой связи Устав использует понятия: «частное лицо, не потерпевшее от преступления», «лицо, возбудившее судебное преследование» и «должностное лицо».
Так, согласно нормам Устава 1864 г., как отмечает С. И. Викторский, оправданному подсудимому дозволяется просить вознаграждение за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением его к суду, причем взыскание такое падает на лицо, возбудившее преследование лишь тогда, когда оно действовало недобросовестно (ст. 780, 782), взыскание же сего вознаграждения с частного лица, не потерпевшего от того преступления или проступка, в котором оно обвиняло подсудимого, может быть требуемо оправданным подсудимым во всяком случае (ст. 781)21.
Предусматривая безусловную возможность искать вознаграждения с частного лица, не пострадавшего от преступления в первую очередь связана со стремлением государства защитить граждан от ложных доносов.
Кроме того, согласно ст. 783 Устава 1864 г., оправданный имел право требовать вознаграждения также и с должностных лиц, в том числе с судебного следователя и прокурора, если «они действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания или же вообще недобросовестно». Однако при этом, обязанность доказывания факта недобросовестности должностных лиц лежала на самом оправданном. В отличие от взыскания с частных лиц, которое производилось в уголовном суде, оправдавшем подсудимого, взыскание с должностных лиц происходило в суде гражданском в соответствии со ст.ст. 1316-1336 Устава гражданского производства. В таких условиях получить вознаграждение было практически невозможно.
В подавляющем большинстве норм, связанных с вопросом вознаграждения за причинённый вред, говорилось именно об оправданном, что позволяет сделать вывод о том, что значительная часть пострадавших от уголовного преследования «по ошибке» оставалась без защиты. Лицо, привлеченное к следствию по доносу или частной жалобе, в случае прекращения дела за отсутствием доказательств или состава преступления не имело такого же права по сравнению с оправданным подсудимым, требовать вознаграждения за вред и убытки, причиненные ему неправильным привлечением в качестве обвиняемого по делу22. Однако такое лицо, имело право заявить иск о вознаграждении за причинённый ему вред и убытки только в рамках возбужденного против обвинителя или жалобщика уголовного преследования по обвинению в ложном доносе.
Статья 121 Устава 1864 г. обязывала мирового судью немедленно отпускать невинного в случае признании его таковым. Если же обвинение было недобросовестное, то судья приговаривал обвинителя к уплате судебных издержек, а в случае просьбы обвиняемого - и к вознаграждению его за понесённые убытки. Похожее правило распределения судебных издержек и порядка возмещения вреда, которое инициируется самим реабилитированным, содержится и в современном законодательстве.
Примечательным является тот факт, что Устав 1864 г. «во всякое время, несмотря ни на протечение давности, ни на смерть осужденного» допускал возможность восстановления чести и прав невинно осужденного. При этом данное правило не распространялось на возможность возмещения имущественного вреда.
Более детальную регламентацию получил вопрос о возмещении имущественного вреда оправданному должностному лицу. Согласно ст. 1110 Устава 1864 г., в случае оправдания должностного лица, время его нахождения под следствием и судом, засчитывалось в действительную службу, а также ему выдавалась определенная часть служебного содержания.
Таким образом, к началу XX в. из института «вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых» начал формироваться самостоятельный институт возмещения вреда реабилитированным, который, с одной стороны, основывался на возмещении понесённых убытков «жертве неправосудия», а с другой – персональной имущественной ответственности обвинителей, что нередко связывалось с их виной. Иными словами, на государство не возлагалась ответственность за причинённый вред в сфере правосудия23.
Данная ситуация изменилась лишь в начале XX в. Закон от 1 мая 1900 г. устанавливал, что расходы по возвращению в прежние места жительства ссыльнокаторжных, признанных невинно осужденными, а также их семейств, возмещаются за счёт казны24. Следовательно, обязанность возмещать вред возлагалось не на частного обвинителя или должностное лицо, поддерживающее обвинение, а на само государство, обладающее исключительным правом на осуществление правосудия.
Первым советским правовым актом по регулированию исследуемого вопроса стал Декрет СНК РСФСР от 22 ноября 1917 г., известный как «Декрет о суде № 1»25, в котором указывалось, что «право помилования и восстановления в правах лиц, осужденных по уголовным делам, впредь принадлежит судебной власти».
Для скорейшего повсеместного установления революционной власти были созданы революционные трибуналы, которые обладали правом принимать решения не только по существу дела, но и о реабилитации подсудимого26.
Согласно Декрету ВЦИК, СНК РСФСР от 29 декабря 1917 г. «О направлении неоконченных дел упраздненных судебных установлений»27, все уголовные дела по политическим и религиозным преступлениям прекращались «со всеми последствиями» (п. «г» ч. III). Комиссарам, в свою очередь, предоставлялось «право делать всякие распоряжения, вытекающие из прекращения дела» (ч. VII). Анализ указанных положений, позволяет сделать вывод, что прекращение уголовного дела признавалось его разрешением по существу с последующей реабилитацией, которая, как правило, выражалась только в освобождении пострадавших из мест заключения.
В первые годы установления советской власти был принят целый ряд нормативных актов, определивших порядок восстановления в правах граждан пострадавших в сфере уголовного судопроизводства28.
Особое место среди них занимает Декрет о суде № 2 от 22 февраля 1918 г.29, который не допускал возможность обжалования оправдательных приговоров и решений, смягчающих наказание или освобождающих от такового (ст. 31), а сам осужденный имел право просить о восстановлении в правах (ст. 32). Данное правило должно было служить гарантией незыблемости принятого решения о реабилитации невиновно осужденного.
Следует также отметить, в первой Конституции РСФСР 1918 г.30, не содержалось каких-либо положений об ответственности государства за незаконные или необоснованные действия должностных лиц.
Уголовное судопроизводство в данный период фактически создавалось заново. В таких условиях законодатель практически не уделял внимания пострадавшим в результате судебных ошибок, ограничившись регулированием вопросов прекращения уголовных дел, освобождения невиновных из-под стражи и обжалования судебных решений в вышестоящие инстанции. Возможность возмещения причинённого имущественного вреда законом даже не упоминалась.
Такая ситуация стала постепенно меняться с принятием в 1922 г. Уголовно-процессуального кодекса РСФСР31, который предусматривал следующие основания прекращения уголовного дела, считающиеся реабилитирующими с позиции современного права: 1) отсутствие в действиях, приписываемых обвиняемому, состава преступления (п. 5 ст. 4); 2) недостаточность собранных по делу доказательств для предания суду лица, привлеченного ранее к делу в качестве обвиняемого (п. 2 ст. 206). Основаниями вынесения оправдательного приговора являлись: недоказанность события преступления, недоказанность участия подсудимого в совершении преступления либо отсутствие в его действиях состава преступления (п. 1 ст. 330). Кроме того, после провозглашения оправдательного приговора председатель немедленно объявлял подсудимого свободным и отменял меру пресечения (ст. 344). Этим все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по реабилитации невиновного исчерпывались32.
В рассматриваемый период отношения по возмещению вреда, причинённого лицам в результате незаконных действий должностных лиц, регулировались гражданским законодательством. В частности, Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.33, в ст. 407 устанавливал: «Учреждение отвечает за вред, причинённый неправильными служебными действиями должностного лица, лишь в случаях, особо указанных законом, если притом неправильность действий должностного лица признана подлежащим судебным или административным органом». В силу того, что УПК РСФСР 1923 г. не содержал указание на такие случаи, норма в отношении пострадавших от «неправосудных» действий должностных лиц не применялась.
Как пишет А. Л. Маковский, данная статья ГК РСФСР 1922 г. подвергалась резкой критике34, причем не за отдельные ее недостатки, а за неверное в своей основе решение проблемы ответственности государства за акты власти. Правоведы считали, что конструкция этой статьи слишком сложна, а ссылка на «случаи, особо указанные в законе», лишает ее универсальности35.
Возможно, не без влияния критики, в 1928 г. ГК РСФСР был дополнен ст. 407-а следующего содержания: «Учреждение отвечает за служебные действия должностных лиц, совершенные последними в пределах их компетенции и допущенные ими по службе упущения, признанные подлежащим судебным или административным органом неправильными, незаконными или преступными в тех случаях, когда потерпевший сдал имущество (в частности денежные суммы) учреждению или должностному лицу во исполнение требований закона или судебного решения, приговора, определения, либо основанного на них или на правилах внутреннего распорядка государственного учреждения распоряжения должностного лица. Учреждение отвечает на тех же основаниях в тех случаях, когда имущество (в частности денежные суммы) было сдано в пользу потерпевшего»36.
В данной норме, как и в ст. 407, обязанность по возмещению вреда возлагалась ещё не на государство, но уже на учреждение, что свидетельствует о новом этапе развития ответственности государства за «неправосудные» действия должностных лиц. Считаем лишёнными оснований утверждения отдельных авторов относительно того, что вред, возмещаемый в таком порядке, не связан с уголовным преследованием37, так как в данной норме прямо указывается, что одним из оснований, повлекших имущественную утрату, мог быть приговор, т.е. решение, которое постановляется только в уголовном судопроизводстве.
В 20-40 гг. XX в. правовую основу возмещения вреда реабилитированным в уголовном судопроизводстве составляли отрывочные предписания, содержащиеся в различных часто не согласующихся друг с другом нормативных правовых актах, имеющих неодинаковую юридическую силу.
Согласно разъяснению Народного комиссариата труда РСФСР от 21 мая 1925 г. «О порядке применения п. «д» ст. 47 КЗоТ РСФСР»38, вводилась обязанность предприятия возмещать заработную плату лицам, находившимся под арестом или отстраненным от работы по постановлению судебно-следственных органов в связи с обвинением их в уголовно наказуемом деянии, непосредственно связанной с их работой, и впоследствии оправданным либо уголовное дело в отношении которых прекращено. При этом существовало определенное ограничение: возмещению подлежала лишь заработная плата по основному окладу и не более чем за два месяца (п. 4).
В разрезе рассматриваемых вопросов заслуживают внимания положения Сводного закона РСФСР от 28 марта 1927 г. «О реквизиции и конфискации имущества»39, согласно п. 21 которого лица, потерпевшие имущественный ущерб в результате незаконной конфискации, имеют право требовать возвращения неправильно изъятого имущества и возмещения убытков, путем предъявления судебного иска к соответствующим учреждениям.
Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 10 июня 1933 г.40 были внесены изменения в нормы УПК РСФСР 1923 г., предусматривающие основания прекращения уголовного дела и оправдания подсудимого. Так, в ст. 326 прежнее основание вынесения оправдательного приговора – «недоказанность участия подсудимого в совершении преступления» – было заменено на «недостаточность улик для обвинения подсудимого»41.
По мнению М.С. Строговича, это был шаг назад, менее удачная редакция, дающая повод к «количественному» истолкованию данного основания42. Однако неудачная редакция отнюдь не означает изменения содержания рассматриваемого основания43.
Важным шагом на пути совершенствования института возмещения имущественного вреда реабилитированному следует считать изданный 5 декабря 1936 г. совместный циркуляр № 109 Наркомата юстиции, Наркомата внутренних дел и Прокуратуры СССР «О возврате удержанных с осужденных к исправительно-трудовым работам отчислений в случае прекращения дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик»44, согласно которому «…когда приговор, осуждающий к исправительно-трудовым работам, отменяется с прекращением дела вследствие отсутствия состава преступления или недостаточности улик, осужденному, уже отбывшему по данному приговору тот или иной срок наказания, полностью возвращаются суммы, удержанные из заработка в процессе исполнения приговоров».
К сожалению, Конституция СССР 1924 г. и Конституция СССР 1936 г. не содержали каких-либо норм о возможности возмещения вреда причинённого судебными органами.
Очевидно, с конца 30-х до начала 50-х гг. XX в. развитие правовой мысли об ответственности государства за вред, причинённый в сфере правосудия, существенно приостановилось. Как отмечает А. Л. Маковский, исследователи вместо понятия «ответственности государства» оперируют понятием «ответственности государственных органов за действия должностных лиц»45.
Некоторые элементы возмещения имущественного вреда пострадавшим от «ошибок» органов судебной власти можно обнаружить в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1953 г. № 7 «О судебной практике по применению конфискации имущества», п. 12 которого гласил: «Указать судам, что в случае исключения вышестоящим судом конфискации из приговора суд, вынесший приговор, обязан независимо от просьбы осужденного по получении определения вышестоящего суда направить копию определения финансовому органу, в распоряжение которого поступило конфискованное имущество для исполнения - возврата имущества или возмещения его стоимости»46.
Данное положение вполне согласуется с идей уголовно-процессуальной реабилитации. Однако стоит согласиться с мнением Р. В. Гаврилюка, что в данном случае нет оснований утверждать, что указанный выше порядок применяется в случае вынесения реабилитирующего акта47. Вред возмещался осужденному, т.е. лицу, признанному виновным в совершении преступления, и пострадавшему лишь в части неправильного применения к нему наказания в виде конфискации имущества. Возмещение имущественного вреда в данном случае носило обязательный независимый от воли осужденного характер.
Одним из первых документов послевоенного времени, направленных на регулирование вопросов возмещения имущественного вреда пострадавшим от неправомерных действий должностных лиц, явилось постановление Совета Министров СССР от 8 сентября 1955 г. № 1655 «О трудовом стаже, трудоустройстве и пенсионном обеспечении граждан, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности и впоследствии реабилитированных»48.
Как характерно в целом для советского периода, существовало правило о том, что требование о выплате причитающихся реабилитированному сумм необходимо было предъявлять администрации предприятия, за счёт которого и происходило возмещение вреда. В случае отказа в выплате, гражданин имел право на обращение с иском в суд.
Формирование института реабилитации в советский период шло по пути принятия значительного числа подзаконных актов, направленных на возмещение имущественного вреда реабилитированному в полном объёме.
Рубеж 50-60-х гг. – второй этап кодификации советского законодательства, связанный с обсуждением идеи закрепления в уголовно-процессуальном законе положений о возмещении материального ущерба реабилитированным49. Однако данные предложения не нашли поддержки у законодателя.
Законом СССР от 25 декабря 1958 г. были утверждены Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик50, которые закрепили нормы, регулирующие вопросы возмещения вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовным преследованием51.
Положения Основ 1958 г. получили конкретизацию в Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР от 27 октября 1960 г.52 Так, основания прекращения уголовного дела Основ 1958 г. были фактически полностью перенесены в ст. 5 УПК РСФСР, при этом они были дополнены новым основанием, в последствии признанным реабилитирующим: наличие в отношении лица неотмененного постановления органа дознания, следователя, прокурора о прекращении дела по тому же обвинению (п. 10). Кроме того, ст. 208 предписывала прекращать уголовные дела при недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств. Практически идентичное правило было предусмотрено в качестве основания постановления оправдательного приговора (ст. 309).
В ст. 385 УПК РСФСР 1960 г. получило развитие правило, согласно которому смерть осужденного не препятствовала возобновлению о нём дела по вновь открывшимся обстоятельствам в целях реабилитации этого осужденного.
Как видно, в советском законе термин «реабилитация» использовался применительно к умершим обвиняемым (осужденным) в той части, когда это было необходимо для установления таких оснований прекращения дела, которые безусловно свидетельствовали о его невиновности. Тем не менее, это не помешало распространению в судебной практике данного и производных от него терминов применительно к живым лицам53.
УПК РСФСР 1960 г. фактически не содержал норм, регулирующих порядок возмещения имущественного вреда реабилитированному54. Вопросы возмещения имущественного вреда реабилитированному более последовательно решались в гражданско-правовых нормах. В частности, Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 8 декабря 1961 г.55, впервые четко сформулировали принцип полного возмещения имущественного вреда, причинённого лицу, организацией по вине ее работников при исполнении ими своих трудовых (служебных) обязанностей (ст. 88). При этом справедливо отметить, что, исходя из текста закона, государство как таковое всё ещё не было признано субъектом ответственности.
Статья 89 Основ гражданского законодательства, содержала правило о том, что имущественную ответственность за вред, причинённый личности неправильными действиями должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, должны нести «соответствующие государственные органы… в случаях и пределах, специально предусмотренных законом». Как известно, закон, специально регулирующий данные правоотношения, речь о котором пойдет ниже, был принят лишь в 1981 г. До этого времени существовало мнение, что в отсутствие специальной нормы применению подлежали общие правила, которыми определялись как случаи ответственности (вред причинён при исполнении трудовых или служебных обязанностей), так и пределы (вред подлежал возмещению в полном объёме)56.
Инструкция Министерства финансов СССР от 20 марта 1965 г. № 92 «О порядке реализации конфискованного и бесхозяйного имущества и имущества, перешедшего по праву наследования к государству» конкретизировала вопросы возврата конфискованного имущества при наличии соответствующего решения (приговора) судебного органа. Так, новым явилось правило, согласно которому в тех случаях, когда в составе имущества, подлежащего возврату, имелись отдельные предметы, цены на которые значительно снижены, возмещение в таких случаях производилось исходя из цен действующих на день возврата (п. 53).
Некоторые нормы о возмещении имущественного вреда нашли своё отражение в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР от 18 декабря 1970 г.57. Так, согласно ст. 95, в случае отмены приговора суда с прекращением дела суммы, удержанные из заработка осужденного к исправительным работам без лишения свободы, возвращались ему полностью.
Значительную роль в укреплении правового механизма, направленного на обеспечение защиты граждан, пострадавших в результате деятельности органов следствия, прокуратуры и суда, стало положение Конституции СССР 1977 г.58, согласно которому граждане СССР имели право на возмещение ущерба, причинённого незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей (ч. 3 ст. 58). Однако данная норма не нашла должного применения на практике, так как порядок ее реализации долгое время не был прописан в законе.
Переломным шагом, положившим начало современной концепции ответственности государства за вред, причинённый в сфере правосудия, стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. № 4892-X «О возмещении ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей», утвердивший Положение о порядке возмещения ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
В п. 2 Указа от 18 мая 1981 г. провозглашалась обязанность государства независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, возместить в полном объёме ущерб, причинённый гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ. Данная норма стала новой для института возмещения вреда и нашла отражение в соответствующих изменениях ст. 89 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и ст. 447 ГК РСФСР 1964 г.
Кроме того, по Указу от 18 мая 1981 г. впервые в пределах одного нормативного акта был предусмотрен практически исчерпывающий перечень имущественного вреда, подлежащего возмещению реабилитированному (п. 7).
Процедура возмещения ущерба реабилитированным была подробно определена Инструкцией по применению Положения, причинённого гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденной Минюстом СССР, Прокуратурой СССР и Минфином СССР по согласованию с Верховным Судом СССР, МВД СССР и КГБ СССР 2 марта 1982 г.59. Кроме того, учитывая особенности правового статуса отдельных категорий должностных лиц, приказом Министерства внутренних дел СССР от 21 февраля 1984 г. № 18 утверждена Инструкция о порядке возмещения ущерба, причинённого военнослужащему войск, лицу рядового, начальствующего состава органов Министерства внутренних дел СССР незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
Усиление правовой защиты граждан, пострадавших в результате деятельности органов следствия и суда, коснулось и уголовно-процессуального законодательства. Так, Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г.60 УПК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 58.1, согласно которой орган дознания, следователь, прокурор и суд обязаны были не только разъяснить гражданину порядок восстановления его нарушенных прав, но и принять предусмотренные законом меры к возмещению ущерба, причинённого гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу.
Безусловно, положительную роль в повышении эффективности применения норм о возмещении имущественного вреда реабилитированным сыграло Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. № 15 «О некоторых вопросах применения в судебной практике Указа Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. «О возмещении ущерба, причинённого гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей»61. В частности, в п. 5 Постановления отмечалось, что требования о возмещении имущественного ущерба надлежит рассматривать в судебном заседании в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора (ст. 369 УПК РСФСР 1960 г.), с участием прокурора, с приглашением, как правило, заявителей либо их представителей, представителей финансовых органов.
Вместе с этим продолжалась работа по совершенствованию подзаконных актов. Так, Инструкция «О порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами»62 в п. 59 указывала, что в случае прекращения уголовного дела за отсутствием состава или события преступления владельцам могут быть возвращены по их просьбе документы, являвшиеся вещественными доказательствами и послужившие основанием для возбуждения дела и привлечения к уголовной ответственности (литературные произведения, заявления, обращения и другие, в том числе и изготовленные авторами).
Последующие изменения в отечественном законодательстве существенно не поменяли принципиальные подходы к регулированию ответственности государства за вред, причинённый органами дознания, следователем, прокурором и судом. Так, в ч. 2 ст. 127 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г.63, фактически был воспроизведен текст нормы предыдущего закона, при этом круг реабилитирующих оснований, помимо незаконного осуждения, привлечения к уголовной ответственности, применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, был дополнен новым основанием: незаконным применения в качестве меры пресечения подписки о невыезде. В иных случаях причинённый вред подлежал возмещению на общих основаниях, т.е. лицом, причинившим такой вред, в полном объёме, если не сможет доказать, что вред причинён не по его вине (ч. 1 ст. 126).
Таким образом, в советский период вопросы возмещения имущественного вреда невиновному – пострадавшему в связи с привлечением к уголовной ответственности, нашли дальнейшее законодательное развитие с присущими особенностями для данного периода отечественной истории. К таким особенностям можно отнести отсутствие единого систематизированного нормативно-правового акта, посвященного регулированию данного вопроса. Нормы содержались в различных правовых документах, большинство которых носило ведомственный характер. Данные документы содержали мало связанные друг с другом, отрывочные положения. Отсутствовало четкое разграничение случаев возмещения вреда в зависимости от сферы деятельности различных правоохранительных органов, что создавало дополнительные проблемы для реализации данного института на практике.
Лишь к концу данного периода начала формироваться нормативно-правовая база, определившая наиболее важные вопросы концепции обязанности государства по возмещению вреда, причинённого незаконными действиями органов предварительного расследования и суда, и положившая начало современному периоду развития данной идеи.
Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. положила начало новому этапу развития правовой системы государства. Статья 53 Конституции Российской Федерации провозгласила, что «каждый имеет право на возмещение государством вреда, причинённого незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц». Данная норма закрепила общий принцип имущественной ответственности государства за вред, причинённый гражданам в результате деятельности должностных лиц.
Возмещение причинённого ущерба является универсальным гражданско-правовым способом защиты нарушенных прав. В этой связи конкретизация указанного конституционного принципа, получила развитие в нормах гражданского законодательства, а именно в ст.ст. 1069 и 1070 части второй Гражданского кодекса Российской Федерации от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ64.
В УПК, принятом в 2001 г., вопросам реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергшихся уголовному преследованию, впервые была посвящена отдельная глава 18, в которой нашли детальную регламентацию вопросы возмещения имущественного вреда реабилитированным, устранения последствий морального вреда и восстановления в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
Подводя итог сказанному, обозначим четыре этапа развития института возмещения имущественного вреда реабилитированному в уголовном судопроизводстве России:
1) первый этап – период с XV в. до начала XVIII в. – зарождение института персональной имущественной ответственности судей и должностных лиц за причинённый ими вред;
2) второй этап – период с начала XVIII в. до 1917 г. – становление институтов реабилитации (восстановления в правах осужденных) и «вознаграждения невинно к суду привлекаемых»;
3) третий этап – период с 1917 г. по 1993 г. – формирование и законодательное закрепление института возмещения имущественного вреда реабилитированному;
4) четвертый этап – период с 1993 г. по настоящее время – становление и развитие современного института реабилитации в уголовном судопроизводстве и его составляющей – возмещения имущественного вреда реабилитированному.
Развитие института возмещения имущественного вреда реабилитированному на протяжении его существования характеризуют следующие основные тенденции:
1) постепенное признание ответственности должностных лиц, государственных органов и государства, за вред, причинённый в уголовном судопроизводстве (от персональной имущественной ответственности должностных лиц до ответственности государства);
2) расширение пределов ответственности государства за причинённый вред (от конкретных нарушений закона до любых незаконных или необоснованных действий государственных органов и должностных лиц в уголовном судопроизводстве);
3) конкретизация порядка возмещения вреда реабилитированному (разнообразие форм возмещения причинённого имущественного вреда; независимость обязательств по возмещению вреда от вины должностных лиц; расширение основания возникновения права на возмещение вреда; многообразие правовых условий, предусмотренных в качестве реабилитирующих).
Сноски и примечания
1 Российское законодательство X-XX веков. Т. 1. М., 1984. С. 304-308.
2 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 2. М., 1985. С. 54-62.
3 Там же. С. 97-128.
4 Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. М.: Юридическая литература, 1990. С. 113-253.
5 Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 4. М., 1986. С. 328-365.
6 См.: Подопригора А. А. Реабилитация в уголовном процессе России. С. 45; Татьянин Д. В. Реабилитация в уголовном процессе России: понятие, виды, основания, процессуальный порядок : дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2005. С. 40; Глыбина А. Н. Реабилитация и возмещение вреда в порядке реабилитации в уголовном процессе Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2006. С. 17 и др.
7 Миролюбов Н. И. Реабилитация … С. 3.
8 Касумов Ч. С. Последствия реабилитации по советскому праву. Баку, 1991. С. 16.
9 Карнович Е. Русские чиновники в былое и настоящее время. СПб., 1897. С. 294.
10 Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 715-717.
11 Акимов А. П. Становление и развитие института возмещения вреда, причиненного судебными органами, в отечественном дореволюционном праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Белгород, 2008. С. 13.
12 В развитие института возмещения вреда, причиненного действиями судей, в ходе реформы местного самоуправления в России указом «Учреждения для управления губерний Всероссийския империи» от 7 ноября 1775 г. (Дворянская империя ХIII века. Сборник документов. М., 1960. С. 54-64) были предприняты меры против волокиты и затягивания рассмотрения дела «по которым кто содержится под стражею». Согласно данному положению в случае нарушения сроков предписывалось взыскивать с судей годовое жалование в пользу пострадавшего или его наследников.
13 Мещеряков Ю. В. Уголовное судопроизводство Российской империи первой половины 19 века. – Л., 1985. С. 163-165.
14 Свод законов Российской Империи. Книга пятая. Том XV. СПб., 1912. С. 46.
15 Полное собрание Законов Российской Империи. Собр. второе. XXVI. Отд. 1. СПб., 1852. С. 210-224.
16 В частности, существовала обязанность судей, постановивших в отношении невиновного лица обвинительный приговор «умышленно или по неосмотрительности», возвратить его за свой счёт из места ссылки или заключения, заплатить от 100 до 600 рублей приговоренному к уголовному наказанию и от 10 до 60 рублей – к исправительному наказанию. Сверх того судьи возмещали пострадавшим все понесённые убытки по имуществу, а также обязаны были предоставлять им средства на лечение и содержание во время болезни при причинении вреда здоровью, и если в следствие такой болезни пострадавшие лишаться средств содержать себя и свою семью, то судьи должны били обеспечить их существование.
17 Примечательным является тот факт, что оправданный был не вправе требовать с обвинителя вознаграждения за убытки, гонорар, уплаченный им своему поверенному по ведению дела. Указывалось, что «проигравший тяжбу вознаграждает лишь за все по оной судебные издержки и убытки, находившиеся в непосредственной связи с самым процессом» (Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Составил И. М. Тютрюмов. Книга вторая. М.: «Статут», 2004. // КонсультантПлюс: Свод законов Российской Империи [Электронный ресурс] : сборник правовых документов М. : КонсультантПлюс, 2009. 1 электрон. опт. диск (CD-ROM)).
18 Тютрюмов И. М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. – СПб.: «Законоведение», 1912. Ст. 1331.
19 Лазаревский Н. Н. Объяснительная записка к проекту третьей книги Устава гражданского судопроизводства. – СПб., 1904. С. 582.
20 Судебные уставы 20 ноября 1864 г. Часть вторая. Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1866. С. VII-XVIII.
21 Викторский С. И. Русский уголовный процесс. М., 1997. С. 416.
22 Глыбина А. Н. Реабилитация и возмещение вреда … С. 23.
23 «Трудно представить себе возможность осуществления идеи ответственности государства в средневековом уголовном судопроизводстве. В ранние периоды истории уголовного процесса обязанность возмещения вреда получила характер ответственности обвинителей, судей, чиновников, доносителей и свидетелей, по вине которых состоялось привлечение к суду или назначено наказание» (Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах: Уч. пособие. Тверь, 1993. С. 11).
24 Гуссаковский П. Н. Вознаграждение за вред, причинённый недозволенными деяниями // Журн. Министерства юстиции. – 1912. – № 12. – С. 50-60.
25 СУ РСФСР. – 1917. – № 4, ст. 50.
26 Пункт «ж» ст. 3 Инструкции Наркомюста РСФСР от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» // СУ РСФСР. – 1918. – № 12, ст. 170.
27 СУ РСФСР. – 1918. – № 35, ст. 225.
28 См.: Постановление Наркомюста РСФСР от 16 декабря 1917 г. «О производстве арестов, обысков, выемок и всяких иных следственных действий только по ордерам следственных и судебных учреждений» // СУ РСФСР. – 1917. – № 9, ст. 145; Декрет СНК РСФСР от 4 мая 1918 г. «О революционных трибуналах» // СУ РСФСР. – 1918. – № 35, ст. 471; постановление ВЦИК от 6 октября 1918 г. «О кассации приговоров» // Известия ВЦИК. – 1918. – 6 октября; постановление НКВД РСФСР и Наркомюста РСФСР от 13 октября 1918 г. «Об организации Советской рабоче-крестьянской милиции (инструкция)» // СУ РСФСР. – 1918. – № 75, ст. 813; Декрет ВЦИК от 30 ноября 1918 г., утвердивший «Положение о Народном суде РСФСР» // СУ РСФСР. – 1918. – № 85, ст. 889; постановление Совета рабоче-крестьянской обороны от 14 декабря 1918 г. «О проводимых ВЧК арестах ответственных служащих и специалистов» // СУ РСФСР. – 1918. – № 94, ст. 941; Декрет СНК РСФСР от 10 июля 1919 г., утвердивший «Положение о полковых судах» // СУ РСФСР. – 1919. – № 313, ст. 326; приказ Реввоенсовета Республики от 30 сентября 1919 г. № 1595, утвердивший «Положение о военных следователях» // История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов. – М., 1955. С. 109.
29 СУ РСФСР. – 1918. – № 26, ст. 347.
30 СУ РСФСР. – 1918. – № 51, ст. 582.
31 СУ РСФСР. – 1922. – № 20-21, ст. 230.
32 В последующем основания прекращения уголовного преследования и оправдания подсудимого фактически были перенесены в переработанный УПК РСФСР от 15 февраля 1923 г. (ст. 4, 202, 326) (СУ РСФСР. – 1923. – № 7, ст. 106).
Также не предусматривали конкретных мер по возмещению вреда реабилитированным принятые ВЦИК СССР 31 октября 1924 г. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (СЗ СССР. – 1924. – № 24, ст. 206) и Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (СЗ СССР. – 1924. – № 23, ст. 201).
33 СУ РСФСР. – 1922. – № 71, ст. 904.
34 См., например: Добровольская Т. Н. К вопросу о возмещении вреда, причиненного неосновательным привлечением к уголовной ответственности и осуждением // Учен. записки ВИЮН. – М., 1959. Вып. 10. С. 183-205.
35 Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти. В кн.: Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. / Отв. ред. А.Л. Маковский. – М., 1998. С. 95.
36 СУ РСФСР. – 1928. – № 47, ст. 355.
37 Проказин Д. Л. Реабилитация: основания, условия и содержание в уголовном судопроизводстве : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 31.
38 СУ РСФСР. – 1925. – № 14, ст. 315.
39 СУ РСФСР. – 1927. – № 38, ст. 248.
40 СУ РСФСР. – 1934. – № 3, ст. 11.
41 Представляется неточным утверждение о том, что законодатель отказался от формулировки «за недостаточностью улик», которая наводила на мысль о существовании в советском праве института «полуреабилитации» - возможности оставления в подозрении подсудимого (См.: Бетрозов С. А. Институт реабилитации в уголовном процессе России : дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 50; Глыбина А. Н. Реабилитация и возмещение вреда … С. 41; Гаврилюк Р. В. Реабилитация в российском уголовном процессе (вопросы теории и практики) : дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2008. С. 36). УПК РСФСР не только не отказался, а напротив – ввел указанное основание прекращения уголовного дела и вынесения оправдательного приговора.
42 Строгович М. С. Об оправдании ввиду недоказанности участия подсудимого в совершении преступления // Правоведение. – 1983. – № 5. – С. 45-52.
43 Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С. 456.
44 Справочник по законодательству для судебно-прокурорских работников. – М., 1949. Том 1. С. 496.
45 Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти. С. 72.
46 Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. – М., 1999. С. 12.
47 Гаврилюк Р. В. Реабилитация в российском уголовном процессе … С. 39.
48 Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993. С. 168-170. Согласно указанному постановлению, время нахождения в местах заключения или ссылке засчитывалось в общий трудовой стаж и в стаж работы по специальности, о чём в трудовую книжку вносилась соответствующая запись. Реабилитированным выплачивается по прежнему месту работы заработная плата, исходя из существующего ко дню реабилитации месячного оклада (ставки) по должности (работе), занимаемой до ареста, или по другой аналогичной должности, но не более чем за 2 месяца. В случае посмертной реабилитации двухмесячная заработная плата выдавалась наследникам, а семье назначалась пенсия по случаю потери кормильца.
49 См., например: Рахунов Р. Д. Существенные вопросы уголовного судопроизводства // Соц. законность. – 1958. – № 7. – С. 15.
50 СЗ СССР. – 1990. – Т. 10. – С. 577.
51 Важной гарантией обеспечения права обвиняемых на признание их невиновности и последующую реабилитацию являлось правило, согласного которому прекращение уголовного дела за истечением сроков давности, а также вследствие акта амнистии, не допускалось, если обвиняемый против этого возражал. В этом случае производство продолжалось в обычном порядке (абз. 3 ст. 5).Руководствуясь тем же правилом, впервые в истории отечественного законодательства был предусмотрен запрет прекращать уголовное дело в отношении умершего, когда производство по делу необходимо для реабилитации умершего (п. 8 абз. 1 ст. 5).
52 Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1960. – № 40, ст. 592.
53 См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. – 1965. – № 1; Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1989. – № 1.
54 Лишь анализ ст. 85 УПК РСФСР 1960 г., позволяет сделать вывод, что имущество, изъятое в качестве вещественного доказательства, подлежало возврату его владельцу (в том числе реабилитированному) после истечения срока на обжалование постановления о прекращении дела. Если указанное имущество реализовано и возврат его в натуре невозможен, то оно возмещалось владельцу предметами того же рода и качества либо выплачивалась его стоимость. Кроме того, согласно ст. 107 УПК РСФСР 1960 г. в случае прекращения дела или оправдания подсудимый освобождался от уплаты судебных издержек, которые принимались на счёт государства.
55 Ведомости Верховного Совета СССР. – 1961. – № 50, ст. 525.
56 Основы гражданского законодательства и основы гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик: вопросы теории и практики. / Под ред. Ю.Х. Калмыкова. – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1981. С. 108.
Идентичные нормы о возмещении имущественного вреда реабилитированным содержались в статьях 444 и 447 Гражданского кодекса РСФСР от 11 июня 1964 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1964. – 18 июня. – № 24, ст. 406).
57 Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1970. – 24 декабря. – № 51, ст. 1220.
58 Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. – 1977. – 12 октября. – № 41, ст. 617.
59 Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. – 1984. – № 3.
60 Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1983. – 11 августа. – № 32, ст. 1153.
61 Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1989. – № 1.
62 Утверждена Генпрокуратурой СССР, МВД СССР, Минюстом СССР, Верховным Судом СССР, КГБ СССР 18 октября 1989 г. № 34/15.
63 Ведомости Верховного Совета СССР. – 1991. – 26 июня. – № 26, ст. 733.
64 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – 29 января. – № 5, ст. 410. Далее – ГК.
|
