к оглавлению
ГЛАВА 3. МЕХАНИЗМ ВОЗМЕЩЕНИЯ
ИМУЩЕСТВЕННОГО ВРЕДА РЕАБИЛИТИРОВАННОМУ
И ПУТИ ЕГО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ
§ 2. Порядок возмещения имущественного вреда
реабилитированному
Порядок возмещения имущественного вреда реабилитированному в уголовном судопроизводстве представляет собой установленную законом последовательность действий участников рассматриваемых отношений по реализации права на возмещение указанного вреда. В этом смысле он является неотъемлемой частью реабилитации, которая согласно п. 34 ст. 5 УПК представляет собой порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причинённого ему вреда.
Термин «реабилитация» происходит от немецкого слова «rehabilitation», означающего возвращение в прежнее состояние, восстановление1.
В Толковом словаре иноязычных слов под реабилитацией понимается: восстановление в юридических правах; восстановление доброго имени, прежней репутации2.
В США и Англии данный термин используется для обозначения процесса восстановления правового статуса лиц, отбывших наказание за совершение преступления, а также возвращения доброго имени незаконно пострадавшим3.
С течением времени содержание термина неоднократно менялось. Возникнув как способ помилования, реабилитация становится способом восстановления утраченной правоспособности и общественного положения лиц, подвергшихся наказанию4. В общественном сознании понятие «реабилитация» главным образом связано с жертвами политических репрессий.
В науке уголовного судопроизводства сформировалось несколько точек зрения в отношении содержания понятия реабилитации, которые можно объединить в три группы.
Сторонники первой точки зрения реабилитацию гражданина отождествляют с самим фактом его оправдания или прекращения дела по реабилитирующим основаниям5.
Полагаем, что реальные правоотношения, связанные с процедурой реабилитации, продолжаются и после вынесения постановления о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям (постановления оправдательного приговора), и рассматриваемая позиция излишне сужает содержание понятия реабилитации.
Сторонники другой точки зрения реабилитацию отождествляют с процессом реализации правовостановительных мер, направленных на возмещение вреда лицу, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию6.
С изложенным суждением также нельзя согласиться в полной мере, так как в этом случае содержание реабилитации составляют только компенсационные процедуры, осуществляемые на основании решения о реабилитации, которое в данном случае не входит в содержание определяемого понятия. Руководствуясь указанной позицией, было бы неправомерно признавать реабилитированными тех лиц, которые не воспользовались правом на реабилитацию, и не обратились за восстановлением причинённого им ущерба7.
Третья позиция состоит в том, что реабилитация представляет собой не только вынесение решения о признании права на реабилитацию, но и сам процесс возмещения вреда и восстановления, нарушенных незаконным или необоснованным уголовным преследованием прав и свобод реабилитированного8.
Включение в понятие реабилитации не только вынесения решения о признании права на реабилитацию, но и самого процесса возмещения вреда и восстановления нарушенных прав наиболее полно раскрывает содержание данного понятия.
Нельзя признать удачным определение «реабилитации», сформулированное в п. 34 ст. 5 УПК.
Если буквально толковать закон, то необходимо сделать вывод, что реабилитация возможна лишь в случае незаконного или необоснованного уголовного преследования лица.
Однако реабилитированным может быть признано и лицо, которому причинён вред не в результате уголовного преследования, а в результате уголовно-процессуальной деятельности суда: лицо, в отношении которого полностью или частично был отменен обвинительный приговор (п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК); лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры (п. 5 ч. 2 ст. 133 УПК).
Таким образом, понятие «реабилитации» не согласуется с иными нормами, регламентирующими институт реабилитации, и требует корректировки: п. 34 ст. 5 УПК необходимо изложить в следующей редакции: «34) реабилитация – это порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, или имеющего право на реабилитацию по иным основаниям, предусмотренным частью второй статьи 133 настоящего Кодекса, и возмещения причинённого ему вреда».
Анализ главы 18 УПК позволяет выделить основные этапы возмещения имущественного вреда реабилитированному:
1. Вынесение процессуального решения о признании права на реабилитацию и разъяснение порядка возмещения вреда.
Как справедливо отмечает О. В. Химичева, признание права на реабилитацию носит официальный характер и выступает одним из проявлений основополагающего начала уголовного судопроизводства - публичности уголовного процесса. Признание права на реабилитацию - обязанность государства, реализуемая уполномоченными должностными лицами, которая осуществляется в процессуальном документе, завершающем предварительное расследование или судебное разбирательство в отношении данного подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, - в постановлении, определении, приговоре9.
Согласно ч. 1 ст. 134 УПК суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию.
На практике данная норма реализуется путем указания в резолютивной части соответствующего итогового решения о признании за лицом права на реабилитацию. Во всех иных случаях, как это вытекает из закона, право на реабилитацию попросту не признаётся. Последнее, на наш взгляд, в таких условиях становится тождественным понятиям «не признания права на реабилитацию» или «отказа в праве на реабилитацию».
Возникает вопрос: необходимо ли в каждом случае при прекращении уголовного преследования решать вопрос о признании или непризнании права на реабилитацию? Полагаем, что такой необходимости нет, ведь уголовное преследование по реабилитирующим основаниям, как основаниям, безусловно указывающим на ошибочность действий дознавателя и следователя, прекращается независимо от волеизъявления подозреваемого или обвиняемого и влечёт за собой возникновение у пострадавшего право на возмещение вреда.
В случае же прекращения уголовного преследования по нереабилитирующим («компрометирующим») основаниям, когда вопрос о реабилитации вовсе не ставится, обязательным является согласие подозреваемого и обвиняемого10. Такое согласие означает принятие подозреваемым или обвиняемым правовых последствий в виде отсутствия возможности быть реабилитированным.
Важной особенностью рассматриваемых отношений является то, что законодатель в ч. 1 ст. 134 УПК объединил в одном процессуальном документе сразу два юридически значимых решения: 1) решение, которым полностью прекращается уголовное преследование невиновного лица; 2) официальное признание права на реабилитацию11.
Моментом возникновения права на реабилитацию, как следует из анализируемой нормы, служит именно второе решение – решение, по сути констатирующее правовые последствия первого. То есть законодатель предусмотрел возможность возмещения вреда только за тем лицом, право на реабилитацию которого признано в установленном законом порядке.
Вместе с тем такой порядок нельзя признать удачным, ведь признание права лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, ставится в зависимость от того, будет ли его право признано должностным лицом или нет. Причем как наглядно свидетельствует следственная и судебная практика, даже в случаях оправдания или прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям в соответствующем решении не всегда признаётся право на реабилитацию12.
Можно ли в таком случае говорить об отсутствии правовых оснований для реабилитации? Полагаем, что нет, ведь таким основанием должен являться сам факт оправдания или прекращения уголовного преследования по реабилитирующим основаниям, а не порядок последующего процессуального оформления рассматриваемого права. Такой подход используется, например, в уголовно-процессуальном законодательстве Белоруссии13 и Украины14.
Отсутствие указания права на реабилитацию в соответствующем итоговом решении следует расценивать не как непризнание данного права, а как ошибку, допущенную при составлении процессуального документа, которая в свою очередь не должна отражаться на возможности реализовать лицом своё законное право на возмещение вреда.
Названые ошибки вполне объяснимы, если учесть в ч. 2 ст. 213 УПК, устанавливающей содержание постановления о прекращении уголовного дела, необходимость указания о признании или непризнании права на реабилитацию не имеется. Некоторый намёк на признание права на реабилитацию имеется лишь в нормах, устанавливающих содержание резолютивной части оправдательного приговора (п. 5 ч. 1 ст. 306 УПК), в котором должен «разъясняться порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием».
В таком аспекте нынешний порядок признания права на реабилитацию, закрепленный в ч. 1 ст. 134 УПК, должен иметь иную форму – не «признания», а «разъяснения» права на реабилитацию и порядка возмещения вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовным преследованием.
Такую же формулировку закрепляет Положение о порядке возмещения ущерба, которое в п. 10 обязывает органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суд «разъяснять» (а не «признавать») реабилитированному порядок восстановления нарушенных прав и возмещения иного ущерба. По мнению большинства опрошенных нами дознавателей, следователей и судей (84 %) на вопрос о том, в какой форме следует разъяснять реабилитированному порядок возмещения имущественного вреда, ответили: «письменно в постановлении о прекращении уголовного дела или оправдательном приговоре».
«Разъяснить» - значит «объяснить, растолковать, сделать ясным, понятным»15. Соответственно разъяснение права - это раскрытие его содержания; объяснение, как им пользоваться и в каких случаях.
Признаёт и гарантирует права и свободы человека, в том числе права на реабилитацию, согласно ст.ст. 2, 52 и 53 Конституции Российской Федерации и общепризнанным принципам и нормам международного права, государство. Именно на нём лежит обязанность по возмещению вреда, каждому, кто незаконно или необоснованно пострадал от действий органов государственной власти или их должностных лиц.
Таким образом, право на реабилитацию признаётся государством и обеспечивается: оправдательным приговором; постановлением (определением) о прекращении уголовного дела в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; постановлением о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям; постановлением о прекращении уголовное дела после отмены приговора вышестоящим судом по реабилитирующим основаниям; постановлением об отмене незаконного или необоснованного решения о применении принудительных мер медицинского характера, а также принудительных мер воспитательного воздействия. Последующие действия дознавателя, следователя и суда следует признавать разъяснением права на реабилитацию и порядка возмещения вреда.
Пробелом исследуемой нормы является тот факт, что право на реабилитацию в ней признаётся только за оправданным и лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование. Однако, ч. 2 ст. 133 УПК предусматривает более широкий круг лиц, где помимо названных, указаны также подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения, а также лицо, к которому были незаконно применены принудительные меры медицинского характера.
Данная норма способна привести к существенным нарушениям прав реабилитированных, необоснованным отказам со стороны органов расследования и суда в возмещении причинённого вреда. В целях устранения выявленной неточности, предлагаем заменить перечисление лиц, за которыми признаётся право на реабилитацию, указанием на реабилитирующие условия, указанные в ч. 2 ст. 133 УПК. Это, на наш взгляд, обеспечит согласованность и системную связь исследуемых норм, и как следствие их единообразное применение в правоприменительной практике.
Уголовно-процессуальный закон предусматривает различный процессуальный порядок признания права на реабилитацию в зависимости от того, на какой стадии прекращено уголовное судопроизводство. Так, признание права на реабилитацию при прекращении дела в ходе предварительного расследования производится постановлением дознавателя или следователя. В суде первой инстанции, а также при прекращении дела после отмены приговора вышестоящим судом по реабилитирующим основаниям право на реабилитацию подтверждается, соответственно, приговором либо определением (постановлением) вышестоящего суда, т.е. судебным актом.
Здесь особый интерес вызывает тот факт, что право на реабилитацию возникает вследствие решения органов и должностных лиц, относящихся к различным ветвям государственной власти, и решения которых по своей природе имеют неодинаковую юридическую силу.
Можно ли в таком случае утверждать, что различный порядок признания права на реабилитацию может привести к нарушению прав реабилитированных? Полагаем, что нет, так как в обоих случаях они имеют равный правовой статус и одинаковые процессуальные гарантии для реабилитации.
После вынесения процессуального решения, влекущего возникновение у лица права на возмещение вреда, оно приобретает статус реабилитированного.
Важным элементом разъяснения права на реабилитацию является направление реабилитированному извещения о порядке возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием. Такое извещение служит дополнительной гарантией, обеспечивающей возможность реализации реабилитированным своего права на возмещение вреда.
Извещение с разъяснением порядка возмещения вреда представляет собой процессуальный документ, в котором разъясняется право на реабилитацию, называется орган, куда реабилитированный может обратиться с требованием возместить вред, а также сроки реализации данного права (см. разработанный нами бланк такого извещения – приложение № 2).
Вместе с тем следует отметить, что в 54 % изученных нами уголовных дел, прекращенных по реабилитирующим основаниям, отсутствуют какие-либо отметки о том, направлялось ли реабилитированному такое извещение или нет. К выводу о том, что извещение все-таки не направлялось, приводят результаты проведенного нами опроса. Так, 15 % опрошенных дознавателей, следователей и судей отрицательно ответили на вопрос о том, необходимо ли направлять реабилитированному извещение; 37 % – считают, что извещение необходимо направлять лишь по просьбе самого реабилитированного; 48 % – что извещение направляется в любом случае.
По общему правилу извещение направляется реабилитированному. Исключением из данного правила является положение ч. 2 ст. 134 УПК о том, что при отсутствии сведений о месте жительства наследников, близких родственников, родственников или иждивенцев умершего извещение направляется им не позднее пяти суток со дня их обращения в органы дознания, органы предварительного следствия или в суд.
В указанной норме, законодатель, следуя сложившейся в следственной и судебной практике направления процессуальных документов почтой, связал возможность извещения названных лиц о порядке реабилитации исключительно с наличием сведений об их месте жительства. Полагаем, что в современных условиях, где выбор средств для передачи информации достаточно широк, такой подход нельзя признать удачным. Более верным было бы указать в законе на отсутствие сведений, достаточных для направления им соответствующего извещения. Ведь основная задача извещения – донести до сведения информацию адресату, а это можно сделать и путем использования факсимильного аппарата, электронной почты и т.п. Для этого иметь сведения о месте жительства лиц вовсе не обязательно.
Вместе с тем само по себе такое извещение не порождает у наследников, близких родственников, родственников или иждивенцев умершего реабилитированного право на возмещение вреда. Данным правом, как это вытекает из ст. 1112 ГК и п. 4 Положения о порядке возмещения ущерба, могут обладать только наследники и члены семьи, находившиеся на иждивении умершего реабилитированного. Извещение в таком случае является дополнительной гарантией для заинтересованных лиц в возможности защиты своих прав и законных интересов.
2. Обращение реабилитированного с требованием о возмещении имущественного вреда.
После того, как лицо приобретает статус реабилитированного, оно вправе обратиться с требованием о возмещении причинённого ему вреда.
Обязанность государства по возмещению имущественного вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовным преследованием, является условной, так как она стоит в зависимости от того, пожелает ли реабилитированное лицо воспользоваться своим правом или нет. Право на возмещение имущественного вреда имеет диспозитивный характер, его реализация не является обязательным элементом механизма реабилитации, однако это нисколько не умаляет его значимости. Примечательно, что, например, в УПК Италии требование о возмещении вреда предполагает не только его выплату, но еще и порицание за несоблюдение надлежащей предосторожности, если из дела следует, что ордонанс, который назначил или поддержал меру пресечения, был принят, несмотря на то, что не существовали необходимые для ее применения условия, предусмотренные законом16.
На практике реабилитированные не всегда обращаются за возмещением причинённого им имущественного вреда. Хотя официальной статистики по данному вопросу не ведётся, проблема здесь, по мнению опрошенных нами дознавателей, следователей и судей, в том, что некоторые граждане безразлично относятся к правовым последствиям реабилитации (16 %), юридически неграмотны (15 %), стремятся избежать ответственности за недоказанное совершенное преступление (44 %), не желают больше «связываться» с правоохранительными органами (66 %).
Коротко сложившую в следственной и судебной практике ситуацию характеризует заголовок статьи Л. Никитинского «Спасибо, что не посадили»17.
Согласно ч. 2 ст. 135 УПК требование о возмещении имущественного реабилитированный вправе заявить в течение трёх лет (общий срок исковой давности – ст. 196 ГК) со дня получения копии документов, признающих право на реабилитацию, и извещения о порядке возмещения вреда, в суд, постановивший приговор, вынесший постановление, определение о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования, либо в суд по месту жительства реабилитированного, либо в суд по месту нахождения органа, вынесшего постановление о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования либо об отмене или изменении незаконных или необоснованных решений. И лишь в случаях, когда уголовное дело было прекращено или приговор был изменен вышестоящим судом, требование о возмещении ущерба направляется в суд, постановивший приговор (суд первой инстанции), в который уголовное дело возвращается для постоянного хранения.
Однако, к сожалению, не все дознаватели и следователи знают о том, куда должно обращаться лицо, уголовное преследование в отношении которого было прекращено в ходе предварительного расследования, с требованием возместить вред. Так, 9 % респондентов нам ответили, что ему необходимо обращаться в Министерство финансов Российской Федерации; 11 % – в прокуратуру; 5 % – в орган расследования, прекративший уголовное дело. Таким образом, около 25 % дознавателей и следователей заблуждаются относительно данного вопроса.
С другой стороны, установление Федеральным законом от 1 июля 2010 г. № 144-ФЗ18 правила обращения с требованием о возмещении имущественного вреда исключительно в суд, привело к тому, что в настоящее время следователи и дознаватели попросту отказывают реабилитированным в принятии их заявлений. Основанием к этому является отсутствие у следственных органов формальной обязанности принимать и направлять в компетентный суд такие заявления.
Не вносит ясности в вопрос об определении компетентного органа для обращения за возмещением имущественного вреда во многом устаревший п. 10 Инструкции по применению Положения.
Всё это приводит к серьезным нарушениям прав реабилитированных. Лицо, имеющее право на реабилитацию, вынужденно обращаться в различные органы власти в поисках возможности реализовать своё право. Лицо, ставшее «жертвой» неправосудия, становится заложником формальных процедур, преодолеть которые в одиночку ему становится не под силу. В этой связи необходимо констатировать, что действующий порядок реабилитации не может в полной мере обеспечить реабилитированному право на своевременное и беспрепятственное возмещения вреда.
Поэтому считаем необходимым, по аналогии со стадией возбуждения уголовного дела, обязать дознавателя, следователя и суд принять от реабилитированного заявление с требованием возместить причинённый вред и самостоятельно направить его компетентный суд. Похожее правило содержится в законодательстве некоторых зарубежных стран (например, Германии19).
Аналогичная позиция высказывалась также Европейским Судом по правам человека: «Когда решение вынесено против государства, государственный орган, выступающий в качестве ответчика, должен быть надлежащим образом уведомлен об этом и, следовательно, может принять все необходимые меры для исполнения этого решения или передать его другому компетентному государственному органу, ответственному за исполнение. Это особенно существенно в тех случаях, когда ввиду сложностей и разнообразия исполнительных процедур у заявителя могут возникнуть обоснованные сомнения относительно того, какой именно орган несет ответственность за добровольное или принудительное исполнение судебного решения»20.
Уголовно-процессуальный закон не устанавливает форму требования о возмещении имущественного вреда. Однако в правоприменительной практике встречается исключительно письменная форма, когда реабилитированный лично либо через законных представителей обращается за возмещением причинённого ему вреда. Такая форма использовалась во всех изученных нами уголовных делах, по которым реабилитированный предпринимал попытки реализовать своё право на возмещение имущественного вреда.
Однако нельзя исключать возможность и устного обращения, например, непосредственно после ознакомления с постановлением о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям. В таком случае, на наш взгляд, необходимо составление протокола о принятии устного обращения от реабилитированного, который должен подписываться дознавателем или следователем и самим реабилитированным.
Такое правило позволило бы установить понятный порядок заявления требований, что в свою очередь в большей степени способствовало обеспечению прав реабилитированных.
Существенным пробелом является отсутствие в ч. 3 ст. 135 УПК указания на защитника, как на лицо имеющее право заявлять требование о возмещении вреда реабилитированному. Полагаем, что в данном случае не требует особых доказательств тот факт, что этим существенно нарушаются права не только защитников, но представляемых ими лиц – реабилитированных. Данный пробел необходимо устранить путем внесения в ч. 3 ст. 135 УПК соответствующего дополнения.
Еще одним важным вопросом рассматриваемого этапа является содержание требования реабилитированного о возмещении причинённого вреда. Уголовно-процессуальный закон здесь также не дает четкого ответа. Остается практически не освещенным данный вопрос и в научных исследованиях.
Анализ уголовных дел, завершившихся реабилитацией, показал, что реабилитированные в своём требовании указывают конкретные виды и размер подлежащего возмещению имущественного вреда (в 87 % случаях), т.е. выражают своё мнение относительно того, как должен решаться вопрос о возмещении вреда, при этом нередко такие требования документально не подтверждают (в 31 % случаях). В большинстве случаев это приводит к отказу судом в возмещении такого вреда, как объективно ничем не подтвержденного.
УПК, устанавливая порядок реабилитации, не возлагает на реабилитированного обязанность по доказыванию видов и размера причинённого ему имущественного вреда. Такой вред предполагается самим фактом незаконного или необоснованного уголовного преследования, причём независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда.
Вместе с тем, любое требование не может быть голословным. Следует полностью согласиться с мнением О. В. Химичевой: «Возмещению подлежит любой имущественный вред, если реабилитированный докажет, что он возник в результате уголовного преследования»21.
Такого же мнения придерживаются большинство опрошенных нами дознавателей, следователей и судьей: 94 % из них ответили, что для возмещения реабилитированный должен документально подтверждать причинённый ему имущественный вред; всего 2 % – не должен; оставшиеся 4 % опрошенных затруднились ответить.
По нашему мнению, требования реабилитированного могут подтверждаться как материалами уголовного дела, так и дополнительно представляемыми документами. Это означает, что подтверждать, например, размер уплаченного штрафа, нет необходимости, так как об этом свидетельствуют имеющиеся в уголовном деле: обвинительный приговор, которым был назначен соответствующий вид наказания и копия квитанции об оплате реабилитированным соответствующей суммы. Расходы на поездки по вызову дознавателя, следователя и суда также могут подтверждаться протоколами допросов, составленных в служебном кабинете дознавателя или следователя, явочными листами судебных заседаний и т.п.
Реабилитированный вправе, но не обязан, приложить в подтверждение своих требований дополнительные документы. В тоже время реабилитированному, как заинтересованному в наиболее полном возмещении вреда лицу, очень важно указать в требовании все понесённые им расходы, недополученные средства и имущество, подлежащее возврату. Помощь в этом может оказать разработанный нами бланк заявления реабилитированного о возмещении ему имущественного вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовным преследованием (приложение № 3).
3. Определение размера причинённого имущественного вреда.
Согласно ч. 4 ст. 135 УПК не позднее одного месяца со дня поступления требования о возмещении имущественного вреда судья обязан определить его размер. Примечательно, во Франции этот срок составляет 6 месяцев (ст. 149-1 УПК Франции), а в Италии – 18 месяцев (ст. 643 УПК Италии)22.
Определить размер имущественного вреда означает установить его конкретные виды и размер, а также способы возмещения (компенсация, возврат изъятого или аналогичного по своим характеристикам имущества, ремонт поврежденного имущества или компенсация затрат связанных его ремонтом (восстановлением)). При этом, наш взгляд, должно учитываться мнение реабилитированного, изложенное в заявленном требовании. Иначе в чем должна заключаться суть такого требования, и кому, как не самому реабилитированному, достоверно известны понесённые им имущественные затраты? Примечательно, что подавляющее большинство опрошенных судей солидарны с нашим мнением (95 %), в то время как следователи и дознаватели (64 %) полагают, что мнение реабилитированного учитывать не нужно.
В соответствии с п. 3 Положения о порядке возмещения ущерба и п. 8 Инструкции по применению указанного Положения размер подлежащей возмещению зарплаты, определяется исходя из среднемесячного заработка гражданина на момент причинения ущерба с зачетом заработка (других трудовых доходов, учитываемых при исчислении среднемесячного заработка), полученного за время отстранения от работы, отбывания наказания.
Порядок исчисления среднемесячной заработной платы, установленный п. 9 Инструкции по применению Положения и поставленный в зависимость от профессионального статуса реабилитированного (рабочий, служащий, член колхоза и др.), не отвечает социально-экономической и правовой действительности. Согласно современному законодательству средняя заработная плата за работу, выполняемую по трудовому договору, должна исчисляться в соответствии со ст. 139 ТК и Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 декабря 2007 г. № 922 «Об особенностях порядка исчисления средней заработной платы»23. При этом для расчёта средней заработной платы учитываются все предусмотренные системой оплаты труда виды выплат, применяемые у соответствующего работодателя независимо от источников этих выплат.
Не вызывает особой дискуссии идея, заложенная в абз. 2 п. 8 Инструкции по применению Положения, согласно которому размер имущественного вреда, подлежащего возмещению реабилитированному, отбывавшему наказание в виде исправительных работ, исчисляется в виде сумм, удержанных из заработной платы во исполнение приговора суда.
Отдельного внимания заслуживает положение абз. 3 п. 8 Инструкции по применению Положения, предусматривающее, что при зачете заработка гражданина, отбывавшего наказание в местах лишения свободы, учитывается только та его часть, которая начислена ему после удержаний расходов по содержанию исправительно-трудовых учреждений. Необходимость таких удержаний предусмотрена ч. 4 ст. 99 и ч. 1 ст. 107 УИК.
Полагаем, что зачет указанных удержаний при возмещении реабилитированному заработка, представляется недопустимым. Государство, где права человека является высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – его прямая обязанность, не может перекладывать на такое лицо бремя по содержанию исправительного учреждения.
Также, по нашему мнению, должен решаться вопрос в случае освобождения реабилитированного из мест заключения под стражу, где он, согласно ст. 27 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»24, был привлечен к труду.
С другой стороны, является вполне логичным стремление государственных органов оградить бюджет от избыточных затрат. Однако это не должно повлечь ограничение права реабилитированного на возмещение вреда в полном объёме. Поэтому считаем справедливым положение п. 62 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»25, согласно которому при взыскании среднего заработка в пользу работника, восстановленного на прежней работе, или в случае признания его увольнения незаконным, подлежит зачету выплаченное ему выходное пособие.
Вместе с тем в настоящее время фактически признан недействующим п. 3 Положения о порядке возмещении ущерба, в части предписывающей, что размер зарплаты и других трудовых доходов должен определяться с зачетом заработка, полученного гражданином за время отстранения от работы, отбывания наказания. Данный вывод следует из п. 62 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, который гласит: при определении размера оплаты времени вынужденного прогула средний заработок, взыскиваемый в пользу работника за это время, не подлежит уменьшению на суммы заработной платы, полученной у другого работодателя, пособия по временной нетрудоспособности, а также пособия по безработице, которые он получал в период вынужденного прогула.
В то же время согласно п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 декабря 1988 г. № 15, если гражданин по приговору суда, отмененному впоследствии с прекращением уголовного дела по реабилитирующим основаниям, был лишен права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью и в связи с этим в пределах назначенного судом срока не работал либо выполнял нижеоплачиваемую работу, ущерб от потери в заработке за это время подлежит возмещению в полном объёме с зачетом заработка по нижеоплачиваемой работе.
При этом считаем необходимым при исчислении заработной платы подлежащей возмещению, учитывать ежемесячное пособие, которое получал реабилитированный, будучи временно отстраненным от должности в порядке ст. 114 УПК. Такое пособие уголовно-процессуальным законом отнесено к числу процессуальных издержек. Однако данное правило не применимо в случае, если после осуждения с лица были взысканы процессуальные издержки.
В настоящий момент фактически признан недействующим абз. 3 примечания к п. 9 Инструкции по применению Положения, согласно которому в тех случаях, когда гражданин не имел определенных источников дохода по уважительным причинам (в течение первых трёх месяцев после демобилизации из Вооруженных Сил СССР или окончания средней школы, из-за болезни и т.п.), размер ущерба определялся исходя из установленного законом минимума заработной платы26.
Данное положение в нарушение действующего законодательства, ставило право на получение возмещения в зависимость от наличия уважительных причин, по которым гражданин не имел определенных источников дохода. Однако, как справедливо отмечается в решении суда, ни Конституцией Российской Федерации, ни федеральными законами не предусмотрена обязанность к труду, поэтому наличие соответствующих уважительных причин, в данном случае правового значения не имеет. Более того, согласно ч. 2 ст. 37 Конституции Российской Федерации принудительный труд запрещен.
Следует также отметить, что определение размера имущественного вреда исходя из установленного законом минимума заработной платы, противоречит ст. 3 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда», где минимальный размер оплаты труда применяется для регулирования оплаты труда и определения размеров пособий по временной нетрудоспособности. Применение минимального размера оплаты труда для других целей не допускается. Поэтому, данный вопрос должен решаться с учетом ч. 4 ст. 1086 ГК: в случае, когда потерпевший на момент причинения вреда не работал, учитывается по его желанию заработок до увольнения либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности, но не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации. Размер такого прожиточного минимума ежеквартально устанавливается Правительством Российской Федерации 27.
Полагаем, что аналогично следует решать вопрос применительно к абз. 2 примечания к п. 9 Инструкции по применению Положения, согласно которому если граждане по уважительным причинам (служба в рядах Вооруженных Сил СССР, учеба и т.п.) работали менее года (месяца), выплаченная сумма заработка (дохода) делится на соответствующее число месяцев (дней).
Правила исчисления средней заработной платы работников не применимы для расчёта денежного довольствия, так как в расчёт суммы ущерба, возникшего в результате прекращения либо уменьшения выплаты денежного довольствия, связанного с уголовным преследованием и назначением уголовного наказания, включаются размеры окладов по званию, должности, иных надбавок, дополнительных выплат и денежных компенсаций, перечень и размеры которых установлены Федеральным законом от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих»28, Законом Российской Федерации «О милиции», другими законами и подзаконными актами, регулирующими порядок оплаты труда сотрудников различных правоохранительных органов, право на получение которых они имели до привлечения его к уголовной ответственности.
Учитывая выше сказанное, полагаем необходимым на подзаконном уровне закрепить особенности, связанные с исчислением размера и последующей выплатой причитающегося денежного довольствия и других периодических выплат рассматриваемой категории работников, в целях устранения возможности ущемления их права на возмещение вреда в полном объёме.
Безусловно, именно идеей возмещения вреда в полном объёме руководствовался законодатель, установив в абз. 2 п. 6 Положения о порядке возмещении ущерба, что трудовой стаж, исчисленный с зачетом времени, в течение которого гражданин не работал в связи с отстранением от должности, учитывается во всех случаях, когда работникам предоставляются различные льготы и преимущества, в том числе при назначении пенсий и пособий по государственному социальному страхованию. Рабочим и служащим этот стаж учитывается также при назначении пенсий на льготных условиях, в льготных размерах и за выслугу лет, при установлении размеров месячных ставок (должностных окладов) в зависимости от продолжительности работы по специальности, а также при выплате единовременного вознаграждения или процентных надбавок за выслугу лет и по итогам работы предприятия за год. Кроме того, применительно к военнослужащим и сотрудникам правоохранительных органов, данный стаж должен засчитываться для присвоения очередного воинского, специального звания, классного чина.
В соответствии абз. 3 п. 3 Положения о порядке возмещения ущерба и п. 15 Инструкции по применению Положения, конфискованное или обращенное в доход государства имущество, реабилитированному возвращается в натуре тем учреждением или органом, у которого оно находится, а при невозможности возврата в натуре (например, в случае его продажи, уничтожения, утраты или порчи) возмещается его стоимость. При этом пересылка или доставка этого имущества производится за счёт указанных органов.
Мы согласны с мнением О. А. Корнеева о том, что указанные способы возмещения конфискованного или обращенного в доход государства имущества не являются исчерпывающими29. Анализ современного законодательства позволяет утверждать, что наряду с возмещением причинённых убытков, допускается возмещение вреда в натуре (предоставление вещи того же рода и качества, исправление поврежденной вещи и т.п.) (ст. 1082 ГК).
Поэтому в целях более полного учета всех возможных обстоятельств (например, интересов самого реабилитированного, значимости изъятой вещи для дальнейшего производства по уголовному делу, издержек по восстановлению в случае ее порчи и т.п.), суд должен руководствоваться любым из перечисленных способов возмещения вреда.
Согласно абз. 5 п. 15 Инструкции по применению Положения стоимость подлежащего возмещению имущества определяется по государственным ценам (розничным, закупочным, скупочным, и др.) на день вступления в законную силу оправдательного приговора либо постановления (определения) о прекращении дела. Очевидно, что данное правило, принятое во времена, когда ценообразование полностью регулировалась государством, сейчас не применимо. В условиях современной экономики справедливо оценивать имущество исходя из его рыночной стоимости. Также в целях возмещения вреда реабилитированному в полном объёме, считаем необходимым определять стоимость имущества не на день вступления в законную силу оправдательного приговора либо постановления (определения) о прекращении дела, а, по аналогии с п. 3 ст. 393 ГК, на момент вынесения постановления судом о производстве указанных выплат.
Отсутствие в законе четкого указания на то, как должен определяться размер сумм, подлежащих возмещению реабилитированному за оказанную ему юридическую помощь, нередко приводит к ошибкам в правоприменительной деятельности.
Так, приговором Северо-Кавказского окружного военного суда 16 июня 2003 г. С., обвиняемая в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «а», «б», «в» ч. 4 ст. 290 и ч. 1 ст. 285 УК, была оправдана. В ответ на ее заявление о возмещении причинённого имущественного вреда, суд признал необходимым возместить расходы на оказание юридической помощи в сумме 19 800 рублей и расходы на проезд к месту рассмотрения уголовного дела и проживание ее адвоката в гостиницах на сумму 8 583 рубля. Определяя размер указанных расходов, суд руководствовался Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2003 г. № 400 «О размере оплаты труда адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия, прокурора или суда»30.
Между тем, как указала Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в определении от 23 июня 2005 г. № 5-26/05, суд применил указанное Постановление Правительства Российской Федерации необоснованно по следующим обстоятельствам.
Согласно ч. ч. 1, 2, 5 ст. 50 УПК и ч. ч. 1, 4, 8 ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» участие адвоката в уголовном процессе в качестве защитника допускается либо когда он приглашен подозреваемым, обвиняемым, подсудимым, либо по назначению дознавателя, следователя, прокурора или суда. В первом случае оплата труда защитника осуществляется доверителем на основании гражданско-правового соглашения между ним и адвокатом, во втором за счёт средств федерального бюджета в порядке, установленном Правительством Российской Федерации. Согласно материалам дела юридическая помощь в ходе производства по уголовному делу оказывалась С. адвокатом на основании соглашения, а не по назначению дознавателя, следователя, прокурора или суда. Следовательно, вред должен быть возмещен исходя из сумм указанных в соглашении и подтвержденный документально31.
Указанный подход к определению сумм, подлежащих возмещению реабилитированному, считаем необходимым дополнить правилом, согласно которому размер вознаграждения адвоката должен отвечать требованиям разумности с точки зрения стоимости услуг за оказание квалифицированной юридической помощи.
Обязанность по определению размера рассматриваемого вреда возложена на судью, который, в пределах предоставленных ему полномочий (п. 3.1 ч. 2 ст. 29 УПК), осуществляет расчёт понесённых реабилитированным затрат. При этом, по нашему мнению, он вправе не ограничиваться пределами заявленного реабилитированным требования. Даже если реабилитированный в своём требовании не указал на возмещение такого вида вреда, который объективно был причинен, судья должен быть вправе включить его в общий объём сумм, подлежащих выплате реабилитированному. Введение в УПК такого правила позволило бы существенно расширить пределы рассмотрения заявляемых реабилитированным требований и как следствие в большей степени обеспечить его право на возмещение имущественного вреда в полном объёме.
Для определения размера причинённого реабилитированному вреда судья, согласно п. 11 Инструкции по применению Положения, истребует от соответствующих государственных и общественных организаций все необходимые документы, имеющие значение для определения размера причинённого ущерба. Полагаем, что в современных условиях круг источников, от которых могут быть получены такие документы, должен быть существенно расширен за счёт включения в него органов государственной власти, юридических и физических лиц, включая индивидуальных предпринимателей.
Предоставить дополнительные документы для подтверждения предъявленных требований может быть предложено самому реабилитированному. Вместе с тем, по мнению Европейского Суда по правам человека, требование о сотрудничестве взыскателя не должно выходить за пределы строгой необходимости и, в любом случае, не освобождает власти от их конвенционной обязанности совершить своевременно и в пределах своих полномочий действия, на основе информации, доступной им, в целях исполнения решения суда, вынесенного против государства32.
Все понесённые реабилитированным убытки, которые судья счёл возможным возместить, должны подтверждаться документально. Причём первостепенное значение должны иметь документы, представленные самим реабилитированным, если их достоверность не вызывает сомнения. И лишь при отсутствии таковых должны использоваться самостоятельно полученные документы33.
В целях обеспечения интересов лица, пострадавшего от незаконных или необоснованных действий органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, суммы возмещения имущественного вреда, в соответствии с ч. 4 ст. 135 УПК, определяются и индексируются с учетом уровня инфляции. Кроме того, данные выплаты являются компенсационными, поэтому не подлежат налогообложению34.
Индексация представляет собой один из способов защиты населения, потребителей от инфляции, состоящий в том, что государство и иные субъекты, выплачивающие доходы, увеличивают денежные доходы и сбережения граждан в соответствии с ростом цен на потребительские товары и услуги35.
Для правильного применения ч. 4 ст. 135 УПК считаем необходимым учитывать Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 20 марта 2008 г. № 244-О-П «По жалобе гражданина Петрова И.А. на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 208 ГПК»36, которым установлено, что оспариваемая норма в системе действующего правового регулирования не предполагает отказ суда в индексации присужденных денежных сумм в случае неисполнения вступившего в законную силу судебного постановления.
Так, согласно постановлению заместителя прокурора Воронежской области от 14 апреля 2005 г. было удовлетворено требование Д. (представителя умершего реабилитированного) о выплате ей за счёт казны Российской Федерации изъятых в ходе следствия денежных средств в сумме 1750 рублей с учетом инфляции с 17 сентября 1980 г. Однако постановлением вышестоящего прокурора от 6 июля 2006 г. данное постановление было изменено: подлежащая выплате сумма проиндексирована и определена в размере 72 215,50 рублей. Тем не менее постановление вышестоящего прокурора так и не было исполнено финансовым органом, решение вопроса о возмещении имущественного вреда по данному делу затянулось ещё на годы37.
Для того, чтобы устранить необходимость каждый раз пересчитывать подлежащие выплате реабилитированному суммы, считаем справедливым обязать финансовый орган самостоятельно индексировать эти суммы при непосредственном исполнении соответствующих решений суда.
4. Вынесение решения о возмещении реабилитированному имущественного вреда и его исполнение.
Определив размер и способы возмещения вреда, причинённого реабилитированному, судья выносит постановление о производстве выплат в возмещение этого вреда. Содержание данного постановления определено в п. 11 Инструкции по применению Положения. В постановлении указывается, в частности подробный расчёт утраченного гражданином заработка (дохода) со ссылкой на документы, на основании которых произведен расчёт (размер среднемесячного заработка; период, на протяжении которого гражданин был отстранен от прежней должности, содержался под стражей в качестве меры пресечения, отбывал наказание или административное взыскание; размер заработка, полученного за этот период времени; сумма налогов, подлежащая удержанию за этот период времени; итоговая сумма, подлежащая выплате в счёт утраченного заработка).
Очевидно, указанное постановление должно составляться в соответствии с действующим законодательством.
Обязанность по вынесению постановления о производстве выплат в возмещение имущественного вреда реабилитированному вытекает из ч. 4 ст. 135 УПК. При прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, оправдании и в других случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 133 УПК, это ещё одно, после признания права на реабилитацию, решение компетентного органа (суда). Иными словами, во всех случаях предусматривается второй официальный акт, которым подтверждается размер возмещения.
Несмотря на формально разные органы государства, решениями которых признаётся право на реабилитацию (следователь, дознаватель, суд), необходимо вынесение вторичного решения по поводу размера вреда, подлежащего возмещению.
Данные вторичные решения, выносимые судьями и должностными лицами (до 2007 таким правом обладали прокуроры; до 2010 г. – следователи и дознаватели), в настоящее время на практике не могут гарантировать каждому реабилитированному равный доступ к реализации своего права на возмещение причинённого вреда. И проблема здесь в следующем.
После внесения Федеральным законом от 27 декабря 2005 г. № 197-ФЗ38 изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации, согласно которым обращение взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации осуществляется только по судебному акту (ст. 239, 242.1), были внесены необходимые изменения в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации39, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации40 и Федеральный закон «Об исполнительном производстве». Однако в УПК соответствующие изменения были внесены только 1 июля 2010 г. До этого времени существовала формальная несогласованность между рядом положений УПК и Бюджетного кодекса Российской Федерации, а именно: ст. 242.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации, предусматривающая возможность обращения взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации только по исполнительным документам, выданным на основании судебного акта, не предполагала возможность исполнения соответствующих решений, вынесенных дознавателем или следователем в соответствии с предоставленными им должностными полномочиями (ст. 134 и 135 УПК – в редакции до 1 июля 2010 г.).
В результате подобного правового регулирования положения ст. 242.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации препятствовали в правоприменительной практике реабилитированному лицу, в отношении которого уголовное преследование прекращено в ходе досудебного производства, в реализации конституционного права на возмещение ущерба, причинённого незаконным привлечением к уголовной ответственности, что влекло нарушение его равенства перед законом, гарантированного каждому ч. 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации, по сравнению с лицами, реабилитированными в стадии судебного разбирательства, на безусловную компенсацию им имущественного вреда в соответствии с решением органа правосудия.
Конституционным Судом Российской Федерации сформулирована правовая позиция, согласно которой в целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное преследование41. Уголовное преследование на стадии досудебного производства по обусловливающим его природу ограничениям и последствиям для реабилитированного сопоставимо с обвинением на стадии судебного разбирательства и не обладает такими сущностными характеристиками, которые могли бы оправдать (при выявлении его необоснованности) применение различающихся компенсаторных механизмов.
Анализ правоприменительной практики позволяет прийти к выводу о том, что после установления Федеральным законом от 1 июля 2010 г. № 144-ФЗ единого судебного порядка вынесения решений о возмещении имущественного вреда реабилитированным, ранее вынесенные соответствующие постановления следователей и дознавателей так и остаются не исполненными. Это связано с тем, что, лишив права следователей и дознавателей определять размер и выносить решения о возмещении вреда, законодатель не установил каких-либо переходных положений, в которых указывалось бы, в каком порядке их постановления должны быть исполнены. Это создает дополнительные трудности в реализации реабилитированными своих прав.
Анализ следственной и судебной практики по рассматриваемому вопросу позволяет рассматривать несколько способов надлежащего оформления документов для исполнения требования о возмещении реабилитированному вреда, подтвержденного постановлением органа расследования.
1. Возможно предъявление в суде иска о возложении обязанности на Министерство финансов Российской Федерации произвести выплату за счёт средств федерального бюджета. Однако такое решение проблемы, обычно предлагаемое реабилитированным органами расследования42, по нашему мнению, приводит к нарушению конституционной гарантии равенства всех перед законом, так как ставит лиц, чье право на реабилитацию было признано следователем или дознавателем, в куда более невыгодное положение по сравнению реабилитированными в ходе судебного разбирательства, так как в первом случае они вынуждены дополнительно обращаться в суд за уже повторным решением о возмещении вреда. При этом сами суды часто отказывают таким реабилитированным, указывая на отсутствие процессуальных оснований вынесения судебного акта по вопросу дублирующее законное решение следователя или дознавателя.
2. Возможно более широкое истолкование на основе процессуальной аналогии перечня исполнительных документов, предусмотренных ст. 12 Федерального закона «Об исполнительном производстве». Наряду с исполнительными листами и судебными приказами в их перечне есть, например, удостоверения комиссий по трудовым спорам, нотариальные надписи, акты государственных контрольных органов о списании денежных средств, а также акты других органов в случаях, предусмотренных федеральным законом. К таким случаям вполне можно было бы отнести ч. 4 ст. 135 УПК (в редакции до 1 июля 2010 г.).
3. Возможно вынесение по обращению заинтересованного лица судебного приказа в соответствии с главой 11 ГПК, т.е. судебного постановления о взыскании денежных сумм, аналогично, например, взысканию начисленной, но не выплаченной заработной платы или взысканиям по требованию органов внутренних дел, хотя судебный приказ в основном адресуется физическим лицам.
4. Также представляется возможным прибегнуть к аналогии внутри процедур главы 18 УПК. Часть 5 ст. 135 УПК предусматривает, что требование о возмещении имущественного вреда (в случаях реабилитации) разрешается судьей в порядке, установленном ст. 399 УПК для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора, и именно в таком порядке решается вопрос об объёме компенсации при прекращении уголовного дела после отмены приговора вышестоящим судом, когда лицо также получает решение об объёме возмещения не в том органе, где закончено производство по делу, а в другом. Статья 399 УПК не препятствует использованию данного механизма в случаях, когда решение о реабилитации принято следователем или дознавателем43.
Предпочтительность такого порядка продиктована также тем, что органами прокуратуры неоднократно выявлялись случаи, когда органы расследования возбуждали и расследовали вымышленные уголовное дела против определенных лиц, не ставя их даже в известность об этом, а далее прекращали производство с признанием прав на реабилитацию, присваивая себе причитающиеся компенсационные суммы. В уголовном процессе правомочия дознавателя и следователя принимать решения о прекращении дела и об объёме компенсации без судебного контроля давно подвергался критике как коррупциогенная предпосылка.
Также в настоящее время существует проблема, связанная с восстановлением срока исковой давности, указанного в ч. 2 ст. 135 УПК. Гражданин не должен нести ответственность за пропуск срока подачи заявления, поскольку отсутствовал сам механизм возмещения вреда. Полагаем, что этот вопрос необходимо разрешить путем ориентирования судебной практики на признание уважительности причины такого пропуска срока, если он истек до 1 июля 2010 г.
Изложенные пробелы обусловливают необходимость в принятии специального правового акта, в котором бы они нашли должное решение. Таким актом, пришедшим на смену во многом устаревшему Указу от 18 мая 1981 г., мог бы стать совместный приказ министерств и ведомств, в которых имеются подразделения по расследованию преступлений, а также Верховного Суда Российской Федерации и Министерства финансов Российской Федерации44; целесообразно также принятие Пленумом Верховного Суда Российской Федерации Постановления, в котором бы нашли отражение результаты обобщения следственной и судебной практики по вопросам реабилитации.
Таким образом, следует отметить:
1. Понятие реабилитации в уголовном судопроизводстве включает в себя не только вынесение решения о признании права на реабилитацию, но и сам процесс возмещения вреда и восстановления нарушенных прав.
2. Необходимо выделить следующие основные этапы возмещения имущественного вреда реабилитированному:
1) вынесение процессуального решения о признании права на реабилитацию и разъяснение порядка возмещения вреда;
2) обращение реабилитированного с требованием о возмещении имущественного вреда;
3) определение размера причинённого имущественного вреда;
4) вынесение решения о возмещении реабилитированному имущественного вреда и его исполнение.
3. Порядок признания права на реабилитацию, закрепленный в ч. 1 ст. 134 УПК, должен иметь иную форму – не «признания», а «разъяснения» права на реабилитацию и порядка возмещения вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовным преследованием.
В современных условиях, где выбор средств для передачи информации достаточно широк, нельзя связывать возможность извещения наследников, близких родственников, родственников или иждивенцев умершего реабилитированного о порядке реабилитации исключительно с наличием сведений об их месте жительства. Необходимо указать в законе на отсутствие сведений, достаточных для направления им соответствующего извещения.
4. Необходимо, по аналогии со стадией возбуждения уголовного дела, обязать дознавателя, следователя и суд принять от реабилитированного заявление с требованием возместить причинённый вред и самостоятельно направить его в компетентный суд. При этом не исключена возможность устного обращения реабилитированного с таким требованием, о чем должен быть составлен соответствующий протокол.
В ч. 3 ст. 135 УПК отсутствует указание на защитника, как на лицо имеющее право заявлять требование о возмещении вреда реабилитированному, чем существенно нарушаются их права и законные интересы. Данный пробел необходимо устранить.
5. Все понесённые реабилитированным убытки должны подтверждаться документально. Причём первостепенное значение должны иметь документы, представленные самим реабилитированным, если их достоверность не вызывает сомнения. И лишь при отсутствии таковых должны использоваться самостоятельно полученные документы.
В целях возмещения вреда в полном объёме, суд, при расчёте понесённых реабилитированным затрат, должен обладать правом не ограничиваться пределами заявленного реабилитированным требования. Если реабилитированный в своём требовании не указал на возмещение такого вида вреда, который объективно был причинен, судья должен быть вправе включить его в общий объём сумм, подлежащих выплате.
Сноски и примечания
1 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. С. 1663.
2 Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов М., 1998. С. 588.
3 См.: Подопригора А. А. Реабилитация в уголовном процессе России. С. 19.
4 Глыбина А. Н. О реабилитации по УПК // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Ч. 10: Проблемы уголовного процесса в свете нового уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Сб. статей. Томск, 2002. С. 141.
5 См.: Зинькович В. В. Институт реабилитации - надежная охрана права личности в советском уголовном процессе // Актуальные проблемы охраны прав личности в советском уголовном судопроизводстве. – Свердловск, 1989. С. 67; Безлепкин Б. Т. Вопросы реабилитации на предварительном следствии. – Горький, 1975. С. 13; Эдилян А. Г. Реабилитация в советском уголовном процессе. С. 9; Столмаков А. И. Санкции в уголовном судопроизводстве // Сов. гос-во и право. – 1982. – № 3. – С. 62-67; Ефимов Е. Правовые вопросы восстановления … С. 42.
6 См.: Савицкий В. М. По поводу уголовно-процессуальных гарантий права невиновного на реабилитацию // Сов. гос-во и право. – 1965. – № 9. – С. 48; Полякова М. Ф. Реабилитация невиновных: гарантия чести и достоинства личности // Сов. гос-во и право. – 1976. – № 10. – С. 121; Скворцов Н. Н. Указ. соч. С. 111; Кокорев Л. Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. – Воронеж, 1973. С. 63-64; Пастухов М. И. Оправдание подсудимого. С. 74.
7 См.: Татьянин Д. В. Реабилитация в уголовном процессе России.
8 См.: Шило Н. Я. Проблемы реабилитации на предварительном следствии. – Ашхабад, 1986. С. 16; Касумов Ч. С. Указ. соч. С. 23-24.
9 Химичева О. В. Глава 16. Реабилитация / Уголовный процесс: Учебник для вузов. (под общ. ред. В. И. Радченко).
10 См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 октября 1996 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности ст. 6 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина О. В. Сушкова» // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1996. – 4 ноября. – № 45.
11 Как верно отметили В. А. Азаров и С. В. Супрун, правовым основанием возникновения права на возмещение материального ущерба является юридический факт (действие (бездействие)) или фактический состав (неправомерное действие и решение о реабилитации), с которым юридическая норма связывает начало, изменение или прекращение правовых последствий // Азаров В. А., Супрун С. В. Охрана имущественных интересов личности в сферах оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности: Монография. - Омск: Омская академия МВД России, 2001. С. 87.
12 Так, 19 сентября 2008 г. в отношении С. было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 115 УК. В ходе судебного разбирательства подсудимый понес расходы, связанные с оплатой проезда к месту судебного разбирательства и оказанием ему юридической помощи. 23 декабря 2008 г. оправдательным приговором мирового судьи судебного участка № 47 Железнодорожного судебного района Московской области, С. был признан невиновным в совершении преступления. Однако право на реабилитацию в указанном приговоре не признавалось. В результате апелляционного обжалования Железнодорожным городским судом Московской области в приговор были внесены необходимые изменения (Уголовное дело № 1-54/2008 // Архив Железнодорожного городского суда Московской области. – 2008.).
Приведем ещё один пример. 17 января 2006 г. в отношении Б. и М. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 162 УК. 19 января 2006 г. - Б. задержан в порядке ст. 91-92 УПК, а 21 января того же года срок задержания по ходатайству стороны обвинения был продлен ещё на 72 часа. 24 января 2006 г. решением суда Б. был заключен под стражу, а 29 января 2006 г. - освобожден из-под стражи, поскольку подозрение в отношении него не нашло своего подтверждения. Несмотря на то, что именно это основание указано в постановлении об освобождении из-под стражи, в тот же день следователь применяет в отношении Б. меру пресечения - подписку о невыезде, так как он (якобы) может скрыться от следствия. 16 марта 2006 г. уголовное преследование в отношении Б. постановлением следственных органов было прекращено по п.1 ч. 1 ст. 27 УПК, мера пресечения в отношении него - отменена. О том, что Б. имеет право на реабилитацию - в данном постановлении не было сказано ни слова (Гаврилюк Р. В., Ковтун Н. Н., Юнусов А. А. Реабилитация в российском уголовном процессе. – Нижнекамск, 2007. С. 114).
13 См.: ч. 3 ст. 461 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь от 16 июля 1999 г. № 295-З (в ред. от 5 мая 2010 г. № 122-З).
14 См.: ст. 53-1 Уголовно-процессуального кодекса Украины от 28 декабря 1960 г. (в ред. 4 марта 2010 г. № 1940-VI) // Ведомости Верховного Совета УССР. – 1961. – № 2, ст. 15.
15 Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 655.
16 См.: Италия. Конституция и законодательные акты. М., 1998.
17 См.: Российская газета. – 2007. – № 57 (4320). – 21 марта.
18 См.: Федеральный закон от 1 июля 2010 г. № 144-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2010. – 5 июля. – № 27, ст. 3428.
19 См.: § 404 УПК ФРГ / Федеративная Республика Германия. С. 164-165.
20 Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2008 г. Дело «Надежкин (Nadezhkin) против Российской Федерации» (жалоба № 42940/02) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. – 2009. – № 4.
21 Уголовно-процессуальное право: Ученик для вузов. / Под ред. Г. П. Химичевой, О. В. Химичевой. С. 213.
22 См.: Меньших А. А. Защита прав незаконно заключенных или осужденных в уголовном процессе Франции // Журнал российского права. – 2003. – № 5.
23 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2007. – 31 декабря. – № 53, ст. 6618.
24 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1995. – 17 июля. – № 29, ст. 2759.
25 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2004. – № 6.
26 Решение Верховного Суда Российской Федерации от 13 марта 2008 г. № ГКПИ07-1739 // Гарант: Эксперт 2010 [Электронный ресурс].
27 Ст. 4 Федерального закона от 24 октября 1997 г. № 134-ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» (в ред. от 24 июля 2009 г. № 213-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1997. – 27 октября. – № 43, ст. 4904.
28 Федеральный закон от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (в ред. от 25 декабря 2009 г. № 339-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 1998. – 1 июня. – № 22, ст. 2331.
29 Корнеев О. А. Институт реабилитации … С. 166.
30 Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2003. – 14 июля. – № 28, ст. 2925.
31 Право в Вооруженных Силах. – 2005. – № 11.
32 Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2008 г. Дело «Надежкин (Nadezhkin) против Российской Федерации».
33 Так, А. привлекался к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 222 УК, ч. 1 ст. 30, п.п. «ж», «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК, ч. 1 ст. 30, п. «в» ч. 4 ст. 162 УК, п.п. «з», «к» ч. 2 ст. 105 УК, п. «в» ч. 4 ст. 162 УК. 4 апреля 2005 г. Смоленским областным судом А. был оправдан, после чего в его пользу взыскано с Минфина России за счёт казны Российской Федерации 123 699 руб. в возмещение вреда в порядке реабилитации. В кассационной жалобе представитель Минфина России не согласился с размером взысканной в пользу А. неполученной заработной платы, поскольку документов, реально подтверждающих годовой доход, заявитель не представил суду и этот факт судом не установлен. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 16 апреля 2009 г. постановление суда оставила без изменения, пояснив, что на момент ареста А. являясь предпринимателем, лишился дохода в результате незаконного содержания его под стражей, а потому суд правильно пришел к выводу о том, что он имеет право на возмещение утраченного заработка. В связи с этим при исчислении размера причиненного вреда, суд правильно исходил из среднего заработка по Смоленской области с учетом уровня инфляции, который подтверждается расчётом, представленным Росстатом по Смоленской области. (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 16 апреля 2009 г. № 36-О09-8 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. –2010. – № 3).
34 Письмо Минфина Российской Федерации от 27 сентября 1995 г. № 04-04-06.
35 Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь.
36 Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. – 2008. – № 5.
37 Материалы дел по рассмотрению жалоб реабилитированных на нарушение их конституционных прав // Архив Аппарата Уполномоченного по правам человека в Российской федерации. – 2009.
38 Федеральный закон от 27 декабря 2005 г. № 197-ФЗ «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации, Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «Об исполнительном производстве» // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2006. – 2 января. – № 1, ст. 8.
39 Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ (в ред. от 30 апреля 2010 г. № 69-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2002. – 18 ноября. – № 46, ст. 4532. Далее – ГПК.
40 Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. от 30 апреля 2010 г. № 69-ФЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2002. – 29 июля. – № 30, ст. 3012. Далее – АПК.
41 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности ряда положений ст.ст. 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 КоАП, п. 1 ст. 1070 и абз. 3 ст. 1100 ГК и ст. 60 ГПК в связи с жалобами граждан М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова» // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2009. – № 27, ст. 3382.
42 См.: Комягин Д. Л. Правовое регулирование возмещения вреда от незаконных действий государственных органов и их должностных лиц: хроника проб и ошибок // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2007. – № 10.
43 Использование именно этого пути также вытекает из правовых предписаний Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 марта 2010 г. № 5-П, Определения от 13 мая 2010 г. № 624-О-П «По жалобе граждан А. Г. Сумкина, Б. Б. Шарапова и Л. Н. Шараповой, ООО «Кондор-Авто» и «Автотехцентр «Кондор-Авто» на нарушение конституционных прав и свобод положениями ст.ст. 4, 134, 135 и 139 УПК, ст.ст. 15, 16, 1069 и 1070 ГК» (КонсультантПлюс: Высшая школа [Электронный ресурс]), а также существа изменений УПК, внесенных Федеральным законом от 1 июля 2010 г. № 144-ФЗ, которыми закреплен исключительно судебный порядок вынесения решений о возмещении имущественного вреда реабилитированным.
44 Определенные шаги в данном направлении уже делаются. См.: Приказ Генеральной прокуратуры Российской Федерации и Минфина Российской Федерации от 20 января 2009 г. № 12/3н «О взаимодействии органов прокуратуры и Министерства финансов Российской Федерации при поступлении сведений об обращении в суд гражданина с иском (заявлением) о возмещении вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования» // Законность. – 2009. – № 4.
|
