|
|
Фоницкий И.Я.
Курс уголовного судопроизводства.
Т. 2. / Под ред. А.В. Смирнова СПб.: Альфа, 1996. 607 с.
К оглавлению
Глава 2. ЗАЩИТА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
183. Защита как судебное представительство обвиняемою (защита в формальном
смысле). Построенный на полном смешении судопроизводственных функций,
процесс следственный довольствовался материальной защитой. Зашита и обвинение
сосредоточивались здесь в руках судьи. Он собирал доказательства как против,
так и в пользу подсудимого, формулировал сначала обвинение, потом защиту его
и, но соображении тех и других доводов, приходил к решению. Подсудимый был в
глазах судьи-инквизитора не стороной, а предметом исследования; с этой точки
зрения выслушивались и обследовались и заявления подсудимого об отводе судей,
о порядке производства и т. п. Равным образом, сохраняющаяся поныне формула
английского процесса: the juge is the counsel of the prisoner (судья есть защитник
подсудимого) первоначально понималась не только в том смысле, что судья не должен
закрывать глаза перед обстоятельствами, оправдывающими подсудимого, но и в том,
что подсудимый для защиты своей не мог обратиться ни к кому, кроме судьи. Очевидно,
что такое смешение двух противоположных функций, обвинения и защиты, и поручение
их одному лицу, судье, могло иметь лишь одно крайне опасное для правосудия последствие:
слабость защиты и недостаток судейского беспристрастия. Возлагать па судью обязанность
совместно винить и оправдывать и хранить при этом полное бес пристрастие и справедливость
- значит возлагать на него тяготу непосильную.
Процесс состязательный изменяет этот порядок вещей и предоставляет подсудимому право обращаться для своей защиты к помощи особого лица, стоящего отдельно от суда и обвинителя; отсюда понятие защиты формальной, под которой разумеется представительство подсудимого перед уголовным судом и совокупность прав, предоставленных такому представителю в видах ограждения интересов подсудимого. Необходимость такой формальной зашиты основана на том, что;
1) сам обвиняемый или подсудимый, застигнутый уголовным преследованием, нередко впадает в такое угнетенное состояние духа или до того теряет самообладание и волнуется, что не может дать себе надлежащего отчета в значении как самого обвинения, так и обстоятельств дела, почему помощь третьего лица, спокойно к делу относящегося, может явиться крайне необходимой и, во всяком случае, полезной в интересах выяснения истины;
2) к судьям и прокуратуре, как представителям закона и государственной карательной власти, подсудимый, естественно, не отнесется с тем же доверием, которое он может питать к лицам, не входящим в состав суда. Между тем интересы правосудия требуют, чтобы обвиняемый относился с полным доверием к органам производства дела; в противном случае верность сведений и полнота обстоятельств дела будут для суда едва ли достижимы;
3) раз в процессе обвинительные функции успели уже выделиться в особо организованный институт прокуратуры, необходимо дать соответственную организацию и защите; иначе юридически образованный, опытный представитель государственного обвинения будет иметь против себя слабую, неопытную защиту;
и 4) с выделением функций сторон из ведения суда последнему обеспечивается
более независимое положение, при котором устраняется сама мысль о пристрастном
отношении его к делу.
Ввиду приведенных соображений современный уголовный процесс не довольствуется
материальной защитой, давая место и защите формальной. Но только в Англии право
формальной защиты имеет место на всех ступенях судебного разбирательства. Во
Франции она признавалась раньше только для судебного следствия jugement, но
не допускалась на следствии предварительном (instruction), удерживавшем прежний
порядок беззащитности. Закон 8 декабря 1897 г. допускает защитника к участию
на предварительном следствии на следующих основаниях: защитник, в случае заявленного
обвиняемым желания, присутствует в камере следственного судьи при допросе обвиняемого,
причем за сутки ему должны быть предоставлены для обозрения акты производства.
Однако активного участия в допросе защитник не принимает, а фигурирует в качестве
безмолвного свидетеля, что лишает это участие почти всякого значения. О всяком
принятом судьей следственном действии должен быть извещен защитник. Содержащиеся
под стражей обвиняемые могут просить старшину адвокатского сословия о назначении
им защитника. Сношения защитника с обвиняемым происходят наедине1
Уставы австрийский 1873г. и германский 1876г. допускают формальную защиту и на предварительном следствии, хотя с некоторыми ограничениями нрав защиты в сравнении с правами обвинения в той же стадии процесса2 . Наше законодательство, вопреки предположениям комиссии 1863г., не допускает формальной защиты на предварительном следствии и даже не .тает ее в процессе предания суду; впрочем, судебная практика допускает приглашение защитника, в случае изъявления обвиняемым желания принести жалобу на следственные действия (ст.496 УУС), как для составления жалобы, так и для поддержания ее перед судом, призванным к ее разрешению. Но и В ;)том исключительном случае сенатская практика ограничивает защиту (общ. собр. 1886/21), так что у нас право на формаль-
1 Вульферт А. Закон о реформе предварительного следствия во
Франции // ЖМЮ. 1898. № 1.
2 В настоящее время, в связи с разложением инквизиционного предварительного
следствия, в Германии идет сильная борьба за расширение Иран защиты при предварительном
производстве.
ную защиту предоставляется подсудимому только с периода приготовительных к суду распоряжений, т.е. по поступлении обвинительного акта в суд, компетентный для рассмотрения его по существу (ст.562, 565 и 566 УУС). По делам, ведаемым мировыми и административно-судебными установлениями, право формальной защиты признается у нас во все моменты разбирательства дела.
В пользу ограничения права формальной защиты на предварительном следствии приводится обыкновенно тот довод, что, пока обвинительной властью не собрано достаточное количество улик и доказательств виновности, было бы крайне опасно для интересов правосудия допустить участие посторонних, юридически образованных лиц в качестве защитников обвиняемого, что защита в этом случае получила бы преобладание над обвинением и не замедлила бы принять надлежащие меры к сокрытию виновности. В подкрепление той же мысли у нас приводят еще мотив экономического свойства: вследствие недостатка в юридически образованных защитниках, их помощью на предварительном следствии могут воспользоваться, говорят, лишь весьма немногие, только более богатые обвиняемые. Но:
1) обращение обвинителя к суду уже предполагает у него наличность данных, достаточных
для привлечения определенного лица к суду и следствию; он может собрать их путем
розыска, так что появление защитника для него не должно быть опасно;
2) опасение, что защитник явится пособником обвиняемого в обмане органов следствия, преувеличено, тем более что возможно ограничить право такой формальной защиты определенным кругом лиц, заслуживающих доверия и состоящих под постоянным контролем суда; опыт Англии доказал достаточно, что опасение, будто защита лишь тормозит и замедляет предварительное следствие, есть призрак; в Италии знаменитый Каррара объяснял успехи своей защитительной деятельности именно отсутствием защитника на предварительном следствии;
3) если даже признать нехватку у нас юридически образованных защитников, то все же лучше воспользоваться их помощью немногим обвиняемым, чем никому, а с увеличением числа присяжных поверенных возможность пользоваться их указаниями па предварительном следствии будет открыта в большей мере всем нуждающимся в том липам, особенно когда будет организована защита для бедных.
Помимо этих отрицательных доводов в пользу допущения формальной защиты на предварительном следствии могут быть приведены следующие положительные доводы:
1) предварительное следствие есть крайне важная часть уголовного процесса.
Пробелы, здесь допущенные, являются нередко непоправимыми; с течением времени
доказательства сглаживаются, тускнеют, а иногда и совсем теряются. Поэтому ограничение
прав сторон в этой стадии процесса может оказать пагубное влияние на все дальнейшее
разбирательство дела; стороны здесь должны выступать во всеоружии;
2) именно во время предварительного следствия, в самом начале разбирательства, обвиняемый чаще всего находится в том угнетенном состоянии, которое лишает его возможности пользоваться правами, законом ему предоставленными; он только что заподозрен, не свыкся еще со своим положением и теряет хладнокровие и присутствие духа;
3) нередко именно вследствие отсутствия юридически образованного защитника на предварительном следствии остаются неконстатированными обстоятельства, устраняющие возможность дальнейшего производства дела; с обнаружением их лишь впоследствии приходится в кассационном порядке отменять все производство. Таким образом, допустить защиту на предварительном следствии - значит облегчить бремя государственной власти по исследованию уголовных дел.
Ныне и у нас поставлен на очередь вопрос о допущении защиты на предварительном
следствии, хотя в очень ограниченном по сравнению даже с континентальными западноевропейскими
законодательствами объеме. По проекту министра юстиции, внесенному в Государственную
думу в 1908г., во время самого производства предварительного следствия обвиняемый
может пользоваться помощью защитника только по обжалованию следственных действий,
причем предполагалось допустить защитника и к представлению словесных объяснений
суде при рассмотрении жалобы на следственные действия. Однако осуществление
изложенного права чрезвычайно затруднялось, так как ознакомление защитника с
подлинным производством не может, по проекту, иметь места до окончания следствия,
а затем до этого момента и разрешение свиданий обвиняемого, содержащегося под
стражей, с защитником проект
всецело предоставлял усмотрению судебного следователя. По окончании же предварительного
следствия обвиняемый получает право просить о предъявлении следственного производства
защитнику. В случае заявления такой просьбы следователь вызывает избранного
обвиняемым защитника, предъявляет ему ее производство и спрашивает его, не желает
ли он дополнить следствие. Неявка защитника не останавливает заключения следствия.
В этот момент свидания с защитником обвиняемого, содержащегося под стражей,
не зависят уже от усмотрения следователя, однако они могут происходить не иначе
как под надлежащим присмотром. Ограничения нрава формальной защиты, по проекту,
шли так далеко, что защитнику не разрешалось присутствовать даже при производстве
дополнительных следственных действий. Проект этот после отклонения его комиссией
Государственной думы в марте 1909 г. был взят министром юстиции обратно.
Далее
См. новый учебник в традициях И.Я. Фойницкого
|
|
