|
Фоницкий И.Я.
Курс уголовного судопроизводства.
Т. 2. / Под ред. А.В. Смирнова СПб.: Альфа, 1996. 607 с.
К оглавлению
Глава 6. МЕРЫ СУДЕБНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
290. Основания мер пресечения.
Для применения мер, которые по лишениям для подвергаемой им личности граничат
с наказанием, нужно иметь твердые основания. Является вопрос: имеются ли на
стороне мер пресечения основания юридические? Очевидно, нет; о праве применения
лишений может быть речь только относительно виновных в преступлениях, меры же
пресечения применяются не к виновным, а к лицам, вина которых подлежит доказыванию,
о которых еще не все доказательства собраны; они могут оказаться совершенно
невинными. Единственное основание мер пресечения - фактическая необходимость
предупредить побег обвиняемого, уклонение его от суда, в тех случаях когда представляется
опасность такого уклонения. Поэтому единственным критерием при разрешении вопроса,
могут ли быть приняты против обвиняемого меры пресечения и какие именно, является
наличность и степень опасности побега, которая представляется в данном случае;
если во имя ее государство и вынуждено иногда прибегать к самым тяжким стеснениям
личности, например к лишению свободы, однако это, очевидно, может иметь место
только в тех пределах, в которых задержание необходимо для предупреждения побега;
поэтому раз нет опасности побега - не может быть и задержания; во время задержания
обвиняемый не должен быть лишаем права свиданий, права иметь свою пищу, носить
свою одежду и тому подобных прав, ограничение которых представляется безусловно
необходимым для предупреждения его побега.
Кроме этого основания приводятся иногда и другие, а именно:
1) опасность сокрытия следов преступления. Говорят, что подсудимый может уклониться
от суда не только посредством побега, но также путем уничтожения и подтасовки
доказательств его виновности, например приисканием лжесвидетелей, уговором с
сообщниками и проч., и возлагают на меры пресечения задачу бороться и против
опасности сокрытия следов преступления. Признавая это основание, необходимо
было бы значительно расширить объем и строгость мер пресечения; личное задержание
стало бы более частой необходимостью, и притом обвиняемого пришлось бы по возможности
удалить от внешнего мира, запретить ему свидания, держать его в одиночной камере
до тех пор, пока, по мнению следователей, существует опасность сношений и сокрытия
следов. Это основание признается даже современными законодательствами; на него
прямо указывает германский устав 1877г., хотя новейшие течения относятся к нему
отрицательно; во Франции оно давало следователю широкую власть заключать подсудимого
в секретную камеру на срок до 7 дней, но и по истечении этого срока мера эта
могла быть продолжена особым постановлением следователя; закон 1865г., отменив
эту меру, предоставил следователю при опасении сокрытия следов преступления
право воспретить заключенному всякие сношения на 10 дней, и меру эту следователь
по истечении означенного срока мог возобновить. Закон 1897 г. отменил и эту
меру для домов заключения одиночного режима, удержав ее для домов общей системы
на срок не свыше 20 дней. К защитнику она не применима. Наш Устав уголовного
судопроизводства также отводит этому основанию видное место, постановляя, что
"при избрании меры к пресечению обвиняемому способов уклонения от следствия
принимаются в соображение не только строгость угрожающего ему наказания, но
также сила представляющихся против него улик, возможность скрыть следы преступления,
пол, возраст, состояние здоровья и положение обвиняемого в обществе" (ст.421,
103514 У У С по прод. 1906 г.). Между тем основание это не выдерживает критики.
Во-первых, оно сохранилось как остаток прежнего взгляда, когда меры пресечения
должны были обеспечивать исполнение самого приговора; ныне меры эти служат только
для обеспечения явки к следствию и суду; во-вторых, если существует опасность
сокрытия следов преступления, то из нее может вытекать лишь право государства
учредить хорошие органы дознания и предварительного следствия; улучшить само
разбирательство, а отнюдь не право подвергать обвиняемого каким бы то ни было
лишним стеснениям; в-третьих, избыток сил в уголовном процессе и без того находится
на стороне обвинительной власти, за обвиняемым же наблюдает и общество, и полиция;
2) опасность совершения обвиняемым новых преступлений. Но и это основание непрочно. Каждая мера пресечения, особенно подследственное задержание, есть действительное лишение для подсудимого; это лишение несоизмеримо с вероятным злом совершения им нового преступления уже потому, что последнее может и не наступить; опасность совершения новых преступлений может служить основанием не для применения мер пресечения, а для улучшения предупредительной полицейской деятельности;
наконец, 3) скандал для правосудия видеть обвиняемого на свободе. У некоторых
французских процессуалистов этот довод приводится как основание мер пресечения,
преимущественно подследственного ареста. По своей очевидной несостоятельности
довод совсем не нуждается в опровержении. Он не имеет за собой никаких юридических
данных, так что трудно его и опровергать. Какой же это скандал, если еще не
обвиненный, а только подозреваемый остается на свободе в обществе граждан? Если
же общество знает, что данное лицо действительно виновно, то оно само может
избегать с ним товарищеской близости.
Таким образом, ни одно из приведенных оснований не выдерживает критики, кроме фактической необходимости, вызываемой опасностью побега.
Далее
См. новый учебник в традициях
И.Я. Фойницкого
|
|