Главная | МАСП | Публикации| Студентам | Библиотека | Гостевая | Ссылки | Законы и юрновости | Почта

 

Петровский Н.К. Вердикт присяжных заседателей и его социально-правовые последствия. Дисс. на соиск. уч. степени канд. юрид. наук. СПб., 1998..

 

 

 

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ВЕРДИКТА ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ

 

§ 1.  Процессуальный порядок обсуждения последствий

вердикта коллегии присяжных заседателей

 

Специфика деятельности суда присяжных заключается в том, что коллегия присяжных заседателей самостоятельно разрешает главный вопрос правосудия - вопрос о виновности (или невиновности) подсудимого. Она обусловливает деление судебного разбирательства на два этапа. В рамках первого этапа судебного разбирательства присяжные заседатели принимают решения по вопросам, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, совершил ли это деяние подсудимый и виновен ли (или невиновен) подсудимый в совершении этого деяния (п.п. 1, 3, 4 ч. 1 ст. 303 УПК).

Важными характеристиками первого этапа судебного разбирательства в суде присяжных являются два обстоятельства. Во-первых, этот этап получил достаточно детализированную правовую регламентацию (ст.ст. 435-456 УПК). Во-вторых, рассматриваемому этапу посвящены многочисленные труды правоведов XIX - начала ХХ века и современных российских специалистов в области уголовно-процессуального права. В частности, проблемами этого этапа судебного разбирательства занимались Н.Буцковский, В.Вальберг, Л.Е.Владимиров, А.К.Вульферт, Гуэ-Глунек, В.Ф.Дейтрих, Г.А.Джаншиев, Ю.Глазер, М.В.Духовской, В.Р.Завадский, А.Ф.Кони, К.Миттермайер, В.К.Случевский, В.Д.Спасович, И.Я.Файницкий, С.Хрулев, А.Г.Чайковский и другие. Среди современных трудов выделяются работы Л.Б.Алексеевой, С.Е.Вицина, В.Вовскресенского, С.Добровольской, Э.Ф.Куцовой, М.В.Немытиной, С.А.Пашина и других авторов.

Второй этап судебного разбирательства в суде присяжных состоит в разрешении вопросов, не нашедших своего отражения в вердикте присяжных заседателей. На этом этапе обсуждаются и разрешаются вопросы, сформулированные в п.п. 2, 5-10 ч. 1 ст. 303 УПК. При этом необходимо отметить, что ответы на вопросы, относящиеся к квалификации деяния подсудимого, его наказанию, гражданскому иску и возмещению материального (имущественного) вреда, “составляют решение по существу рассмотренного судом уголовного дела.”[1] От правильного разрешения перечисленных вопросов непосредственно зависят законность и обоснованность приговора. В свою очередь законность и обоснованность принятых решений обусловливаются выводами суда, которые делаются на основании полного, всестороннего и объективного исследования с участием сторон доказательств, не исследовавшихся на первом этапе судебного разбирательства с участием присяжных заседателей.

В отличие от первого этапа судебного разбирательства второй этап характеризуется правовой регламентацией с незначительной детализацией (ст. 458-462 УПК). Кроме того, он по большому счету обойден вниманием теоретиков и практиков, хотя его проблемы тоже требуют разнообразных исследований.

Действующее законодательство (ч. 1 ст. 458 УПК) прямо предписывает председательствующему судье предоставить государственному обвинителю, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, подсудимому и его защитнику возможность исследовать доказательства, не подлежащие  исследованию с участием присяжных заседателей. Буквальное толкование этого положения позволяет сделать вывод о том, что под исследованием доказательств законодатель подразумевает не что иное, как  проведение в рамках второго этапа судебного разбирательства самостоятельного второго судебного следствия[2].

Сущность данного судебного следствия заключается, на мой взгляд, в том, что в ходе его производства исследуются доказательства, устанавливающие обстоятельства, обладающие признаками оценочной категории (квалифицирующие признаки). Другими словами, исследуются обстоятельства такого характера, которые требуют собственно юридической оценки. К таким обстоятельствам в соответствии с ч. 6 ст. 446 УПК и разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ[3] относятся прежняя судимость, признание лица особо опасным рецидивистом, должностное положение, характеристика подсудимого, справки о состоянии здоровья, семейном положении, наградах, медицинское заключение о нуждаемости в  принудительном лечении  от  алкоголизма или наркомании и т.п. Очевидно, что эти вопросы представляют собой такую совокупность обстоятельств, исследование и анализ которых не входят в компетенцию присяжных заседателей. Помимо вышеуказанных обстоятельств также исследуются доказательства, подтверждающие наличие и размер гражданского иска, в том числе солидарного при наличии нескольких обвиняемых, морального ущерба, кому и в каком размере подлежит возмещение материального ущерба и т.д. Обязательному обсуждению подлежат квалификация деяния, а также вопросы  назначения подсудимому размера наказания, определения вида режима и некоторые другие, связанные с исполнением приговора, решение которых обязательно в приговоре суда.

При этом следует иметь в виду, что указание действующего законодательства (ч. 3 ст. 462 УПК) на то, что приговор мотивируется председательствующим судьей  ссылками на вердикт коллегии присяжных заседателей либо отказ государственного обвинителя от обвинения, относится исключительно к тем трем основным вопросам, ответы на которые даются в вердикте присяжных. Решения по остальной части вопросов (перечисленных в ст. 303 УПК), как то: назначение конкретного наказания, решения по гражданскому иску и т.д. обосновываются председательствующим судьей единолично. Представляется, что свои выводы по указанным выше вопросам председательствующий по делу судья может основывать лишь на доказательствах, рассмотренных и исследованных с его участием, в установленной законом форме, с соблюдением принципов гласности, непосредственности, устности, состязательности. Только в этом случае приговор, вынесенный в суде присяжных, будет отвечать требованиям ст. 301 УПК.

Перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию на втором судебном исследовании, достаточно обширен, в связи с чем второй этап судебного разбирательства является очень насыщенным. Насыщенность второго судебного следствия разнообразными процессуальными действиями и возможными судебными решениями обусловливает необходимость установления определенной последовательности порядка исследования доказательств. Более детальное правовое регулирование второго этапа судебного разбирательства требуется для того, чтобы обеспечить эффективное восприятие и уяснение сути происходящего и облегчить председательствующему выполнение управленческой функции.

Действующее законодательство достаточно расплывчато регулирует порядок второго судебного следствия (ст. 458 УПК).

Более последователен в вопросах, касающихся структуры второй части судебного разбирательства, проект УПК РФ, принятый в первом чтении Государственной Думой. Так, ст. 391 проекта УПК содержит конкретные указания на то, что в рамках обсуждения последствий вердикта имеют место судебное следствие и прения сторон. В прениях последними всегда выступают защитник и подсудимый. В ней также указывается на то, что по окончании судебных прений предоставляется последнее слово подсудимому.

 В проекте УПК установлено, что стороны могут затрагивать в своих выступлениях любые вопросы права, подлежащие разрешению при постановлении судом обвинительного приговора. В сравнении с действующим законодательством вышеуказанная норма проекта УПК представляется нам более конкретной, так как действующая ч. 4 ст. 458 УПК предоставляет председательствующему право останавливать сторону, если она затрагивает вопросы, не связанные с юридическими последствиями вердикта или другими вопросами, подлежащими разрешению при постановлении судом приговора. Думается, что термин “другие вопросы” расплывчат и дает слишком большую свободу судейскому усмотрению. Поскольку круг вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора, предусмотрен ст. 303 УПК, постольку стороны вправе затрагивать любые вопросы в рамках ст. 303 УПК, за исключением вопросов, разрешенных присяжными заседателями (п.п. 1, 3, 4  ст. 303 УПК). Аналогичные требования содержала, в частности, ст. 823 УУС 1864 года, запрещавшая в ходе обсуждения последствий ставить под сомнение достоверность действий подсудимого, признанных присяжными заседателями.

Судебное разбирательство уголовных дел протекает в определенных временных рамках. Наличие нескольких подсудимых, объем материалов уголовного дела, необходимость многочисленных и точных расчетов сумм гражданского иска, а также физиологический цикл жизнедеятельности человека оказывают серьезное влияние на длительность судебного следствия. В этих ситуациях объявление перерывов и переносов судебного разбирательства неизбежно. Очевидно, что очередное возобновление судебного следствия требует определенных подготовительных действий судьи, которые являются элементом подготовительной части судебного разбирательства. Поэтому в законодательстве следует установить положение, в соответствии с которым судья при возобновлении следствия осуществляет необходимые подготовительные действия, указанные в ст.ст. 267-277 УПК.

В рамках второго судебного следствия представляется целесообразным рассматривать заявление сторон о предоставлении новых доказательств, не имеющихся в деле, необходимости исследования доказательств, признанных недопустимыми и исключенных из дела. Однако указанные выше доказательства должны быть непосредственно связаны только с юридическими последствиями вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта. Предоставление стороной доказательств, влияющих на решение вопросов о времени, месте, способе совершения преступления, виновности подсудимого, ставит под сомнение вердикт присяжных, что является недопустимым (ч. 3 ст. 458 УПК). Реализация представленных доказательств, выходящих по существу за рамки исследуемых вопросов, должна осуществляться по правилам главы 38 УПК (ст. 463-465) после вынесения приговора судом в порядке кассационного производства.

В соответствии с ч. 1 ст. 458 УПК стороны имеют право выступить по вопросам, связанным с юридическими последствиями вердикта. При этом защитник и подсудимый всегда выступают последними. В связи с этим возникают два вопроса: 1) какой этап судебного разбирательства (судебное следствие, прения, реплики сторон) содержит в себе термин - “выступление”;  2) можно ли понимать выступление подсудимого в последнюю очередь как последнее слово перед вынесением приговора. Анализ содержания ст. 458 УПК позволяет сделать вывод о том, что используемый законодателем термин “выступления” сторон является ни чем иным, как прением сторон. В подтверждение этого суждения заметим, что, например, в ст. 825 УУС 1864 года данная часть второго этапа судебного разбирательства конкретно обозначалась законодателем в качестве прений сторон.

Поскольку на втором этапе судебного разбирательства могут иметь место второе судебное следствие, вторые прения сторон, постольку подсудимому в обязательном порядке должно быть предоставлено последнее слово. Отсюда следует, что вторая часть судебного разбирательства  имеет структуру, сходную в определенной мере со структурой первого этапа рассмотрения дела с участием присяжных заседателей. Ее элементами являются судебное следствие, прения сторон, последнее слово подсудимого и постановление и провозглашение приговора.

Действующее законодательство (ст. 458 УПК) не содержит указаний по поводу обсуждения последствий оправдательного вердикта. Тем не менее очевидно, что структура второго этапа судебного разбирательства едина при любом вердикте присяжных заседателей. В рамках второго этапа судебного разбирательства оправдательный вердикт подлежит обсуждению в части, касающейся мотивов оправдания. Вместе с тем ст. 391 проекта УПК содержит указание на то, что в случае вынесения оправдательного вердикта исследуются и обсуждаются лишь вопросы, связанные с разрешением гражданского иска, распределением судебных издержек и судьбой вещественных доказательств. Думается, что приведенные положения отличаются неточностью, так как в рамках обсуждения последствий оправдательного вердикта присяжных заседателей предметом суждений должна служить содержательная сторона вердикта. Бесспорно, стороны в своих выступлениях не вправе ставить под сомнение правильность вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта. Однако при отрицательном ответе на его вопросы о доказанности совершения деяния подсудимым или его виновности речь об удовлетворении гражданского иска в соответствии с общепризнанными правилами идти не может. Поэтому при отрицательном ответе присяжных на вопрос о доказанности совершенного якобы деяния вопросы, связанные с гражданским иском, не обсуждаются, поскольку при постановлении оправдательного вердикта судья оставляет иск без рассмотрения.

В связи с изложенным необходимо обратить внимание на то, что при названии ст. 458 УПК (обсуждение последствий вердикта коллегии присяжных заседателей) законодатель неточно определил предмет ее правового регулирования. Это повлекло за собой использование неточной терминологии как в законодательстве, так и в научной и учебно-методической литературе. На мой взгляд, предмет правового регулирования ст. 458 УПК следует определять с учетом того, что положительный ответ присяжных заседателей на поставленные вопросы обязывает председательствующего судью и стороны рассматривать деяние в качестве признанного в соответствии с законом преступления. При этом процедура применения наказания и удовлетворения других последствий вытекает из преступления, признанного присяжными заседателями в вердикте.[4] В связи с этим очевидно, что обсуждению подлежит не сам вердикт коллегии присяжных заседателей как таковой, а решение присяжных о виновности или невиновности подсудимого в совершении вменяемого ему в вину деяния. Для моих суждений о содержании ст. 458 УПК большое значение имеют положения ст. 820 УУС 1864 года. Она устанавливала, что при наличии обвинительного решения присяжных заседателей председатель суда предлагает прокурору или частному обвинителю предъявить заключение относительно наказания и других последствий признания подсудимого виновным. Это положение следовало бы закрепить в российском законодательстве.

В целом можно утверждать, что вердикт коллегии присяжных заседателей устанавливает не только наличие или отсутствие вины подсудимого, но и определяет также структуру, ход и направленность обсуждения последствий признания лица виновным в соответствии с решением присяжных заседателей, отраженным в вердикте.[5]

Рассмотрение входящих в содержание настоящего параграфа вопросов позволяет мне предложить следующую редакцию ст. 458 УПК, регулирующую порядок обсуждения последствий вердикта коллегии присяжных заседателей.

Обсуждение последствий признания подсудимого  виновным или невиновным в совершении преступления  вердиктом коллегии присяжных заседателей.

1) После провозглашения вердикта коллегии присяжных заседателей председательствующий предоставляет государственному обвинителю, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям, подсудимому и его защитнику возможность исследовать доказательства, связанные с юридическими последствиями признания виновным или невиновным, к числу которых относятся вопросы квалификации содеянного подсудимым, назначения ему наказания, разрешения гражданского иска и другие вопросы, разрешаемые судом при постановлении обвинительных и оправдательных приговоров. При этом не подлежат исследованию доказательства, исключенные из материалов дела как недопустимые.

2) По окончании исследования  доказательств заслушиваются прения сторон, в которых защитник и подсудимый всегда выступают последними. Стороны могут затрагивать в своих выступлениях любые вопросы права, подлежащие обязательному разрешению при постановлении приговора. Председательствующий судья вправе остановить сторону, если она затрагивает вопросы, выходящие за рамки обязательных при постановлении приговора, или ставит под сомнение правильность вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта.

3) По окончании судебных прений подсудимому предоставляется последнее слово, после чего судья удаляется в совещательную комнату для постановления приговора.

4) В необходимых случаях, вызванных особенностями рассматриваемого дела, исследование и обсуждение последствий признания подсудимого виновным или невиновным в совершении преступления, может начинаться по правилам главы 22 настоящего Кодекса, с учетом положений, изложенных в данной статье.

5) По окончании судебных прений, но до удаления судьи в совещательную комнату, государственный обвинитель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители, защитник и подсудимый вправе представить в письменном виде проект решения по вопросам, указанным в части первой настоящей статьи. Предлагаемые проекты решений не имеют для судьи обязательной силы.

Анализ процедуры обсуждения последствий вердикта присяжных заседателей позволяет мне перейти к исследованию сущности юридических последствий вердикта и их обусловленности оправдательным или обвинительным его характером.

 

§ 2. Правовые последствия вердикта о невиновности

подсудимого

 

Юридические последствия - это вызванное предпринятым действием или решением особое правовое состояние, пред­полагающее наличие у субъекта прав и обязанностей, закрепленных в законе, понимание им необходимости выполнения обязанностей в связи с возможностью наступления неблагоприятных последствий в случае их нарушения. В каком-то смысле юридические последствия и юридическая ответственность[6] в рамках уголовно-процессуальной деятельности близки по своей структуре. Однако понятие юридических последствий шире понятия юридической ответственности за счет хотя бы включения в последствия вопросов, связанных с реабилитацией подсудимого.

В действующем законодательстве ст.ст. 458-461 УПК образуют группу норм, которые регламентируют фактические основания возникновения и разрешения юридических последствий в связи с наличием в деле решения присяжных о признании подсудимого виновным или невиновным в совершении преступления.

Вердикт присяжных заседателей выступает в качестве главного решения по делу, которое обусловливают содержание приговора и вызывают определенные правовые последствия для подсудимого. При этом нужно иметь в виду, что наступление юридических последствий находится в прямой зависимости от вида вердикта коллегии присяжных заседателей.

В рамках настоящего параграфа будут рассмотрены правовые последствия оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей. В связи с этим необходимо отметить, что практика вынесения оправдательных вердиктов в суде присяжных имеет региональные различия. Так, на 1 сентября 1994 года оправдательные вердикты составили в Алтайском краевом суде 37,7%; Краснодарском - 40,0%; Саратовском областном суде - 13,6%; Московском областном суде - 11,7%, Ульяновском областном суде - 0,0%. В целом же по всем регионам, где действуют суды присяжных, было оправдано 18,5% представших перед ними лиц. За этот же период областными (краевыми) судами, рассматривавшими уголовные дела в обычном порядке, были оправданы всего лишь 1,7% подсудимых. Такие существенные региональные различия требуют самостоятельного исследования, предмет которого находится за пределами настоящей диссертации.

В правовой литературе высказано мнение о том, что при оправдательном вердикте присяжных заседателей какие-либо правовые последствия для оправданного отсутствуют[7]. Такая позиция является верной только в том случае, если под последствиями понимать превентивные меры уголовно-правового характера. Очевидно, что при оправдательном вердикте коллегии присяжных заседателей речь не может идти об уголовно-правовых последствиях, так как речь идет не об освобождении, а об исключении уголовной ответственности. Не случайно в некоторых странах, например, во Франции оправдательный приговор предполагает снятие обвинения (arret d^acguitement).[8]  Однако мотивы оправдания подсудимого всегда влекут как для него самого, так и для других участников процесса иные правовые последствия в рамках юридической ответственности по законам РФ.

Оправдательный приговор постанавливается при наличии оснований, указанных в п.п. 1-3 ч. 3 ст. 309 УПК. Такими основаниями являются неустановление события преступления, отсутствие в деянии подсудимого состава преступления, недоказанность участия подсудимого в совершении преступления.

В правовой литературе справедливо указывается на то, что оправдательный приговор обладает определенными особенностями, которые следует учитывать при его постановлении.[9] По справедливому замечанию некоторых из них, наличие в уголовно-процессуальном законе одновременно двух близких оснований постановления оправдательного приговора (отсутствие события и состава преступления) затрудняет определение оснований оправдания.[10] Эти трудности возникают потому, что преступлением может быть признано деяние (или событие) лишь в том случае, когда образующие его фактические обстоятельства соответствуют составу одного из конкретных преступлений. Применительно к суду присяжных рассматриваемые трудности проявляются в обосновании и мотивированности решений, не вытекающих из ответов присяжных на три основных вопроса, предусмотренных ст. 449 УПК. В соответствии со ст. 462 УПК в описательной части оправдательного приговора излагается сущность обвинения, по поводу которого коллегией присяжных заседателей был вынесен оправдательный вердикт. При этом оправдательный приговор мотивируется председательствующим судьей ссылкой на оправдательный вердикт. Естественно, что это правило действует только в части вопросов, касающихся уголовной ответственности. Однако закон не содержит указания на то, каким образом мотивировать разрешение иных вопросов.

Оправдательный приговор исключает наступление уголовной ответственности. Однако он не освобождает от наступления иных правовых последствий. Этот вывод вытекает из того, что в оправдательном приговоре должен быть разрешен круг вопросов, перечисленных в ст.ст. 303 и 317 УПК. К ним относятся вопросы, связанные с разрешением гражданского иска или возмещения вреда, судьбы вещественных доказательств, примененных мер процессуального принуждения, распределением судебных издержек, отменой мер обеспечения возмещения материального ущерба или конфискации имущества, разъяснением порядка и срока обжалования и опротестования приговора в кассационную палату и другие. Следовательно, на втором этапе судебного разбирательства все указанные вопросы должны быть подвергнуты обсуждению. Думается, что законодателю целесообразно сформулировать эти вопросы в отдельной норме, что позволило бы наполнить второй этап судебного разбирательства конкретным содержанием и усилить состязательный характер их обсуждения.

Среди иных правовых (но не уголовно-правовых) последствий оправдательного вердикта находятся последствия гражданско-правового характера.[11] Еще Н.Буцковский в своих работах указывал на отсутствие в УУС 1864 года специальной нормы, определяющей порядок обсуждения последствий оправдательного приговора. При этом он отмечал, что “оправдание подсудимого не всегда пресекает обращенный к нему гражданский иск о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением.”[12] Именно по этой причине он указывал на то, что при наличии заявления о возмещении имущественного ущерба “и по оправдательному решению присяжных стороны, участвующие в гражданском иске, должны быть выслушаны.”[13]

К сожалению, действующее законодательство также не содержит специальной нормы, которая регулировала бы порядок обсуждения последствий оправдательного вердикта. В законе содержится лишь указание на то, что оправдательный вердикт считается принятым, если за отрицательный ответ на любой из поставленных в нем трех основных вопросов проголосовало не менее шести присяжных заседателей (ст. 454 УПК). Такой оправдательный вердикт обязателен для председательствующего судьи и влечет постановление им оправдательного приговора (ст. 459 УПК).

Заявленный по делу гражданский иск подлежит разрешению в суде присяжных по правилам, установленным ст. 310 УПК. В связи с этим представляется, что в этом случае подлежат обсуждению содержание не столько ответов присяжных заседателей на три основных вопроса, сколько в большей степени на частные вопросы, указанные ч. 3 ст. 449 УПК. На это обстоятельство обращает особое внимание Постановление Пленума Верховного Суда РФ[14], указывающее на то, что при обсуждении последствий вердикта о невиновности подсудимого участники процесса могут высказать свои соображения о том, по какому  из предусмотренных законом оснований следует постановить оправдательный приговор, как решить вопрос о гражданском иске и вещественных доказательствах.

Анализ содержания вопросов, перечисленных в ч. 1 ст. 449 УПК и п.п. 1, 3, 4 ч. 1 ст. 303 УПК, свидетельствует о том, что они имеют один и тот же правовой смысл. В связи с этим отрицательный ответ присяжных заседателей на первый вопрос - имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, - предрешает решение судьи о судьбе гражданского иска. Судья обязан вынести решение об отказе в удовлетворении гражданского иска, так как неустановление факта деяния есть не что иное, как решение присяжных заседателей об отсутствии события преступления, по обвинению в совершении которого был предан суду подсудимый.[15] В связи с общепринятыми правилами событие преступления признается неустановленным тогда, когда обстоятельства, по поводу которых было возбуждено уголовное дело и велось предварительное расследование, в действительности отсутствовали или не возникли преступные последствия либо деяние свершилось независимо от чьей либо воли (например, в силу природной стихии).

Известные трудности при решении вопроса о возмещении имущественного ущерба могут возникнуть в связи с отрицательным ответом присяжных заседателей на вопросы, указанные в п.п. 2, 3 ч. 1 ст. 449 УПК. Эти сложности появляются тогда, когда, дав положительный ответ на вопрос, указанный в п. 1 и п. 2  ч.1 ст.449 УПК, присяжные затем дают отрицательный ответ на п. 3 ч. 1 ст.449 УПК. Такие ситуации возможны тогда, когда действия подсудимого совершены в состояниях необходимой обороны, крайней необходимости, задержания преступника. В указанных ситуациях председательствующий по делу судья обязан вынести оправдательный приговор. При разрешении гражданского иска необходимо строго следовать правилам, установленным ст. 310 УПК. Если приговор постанавливается в связи с отсутствием события преступления или недоказанности участия подсудимого в совершении преступления, то в удовлетворении гражданского иска отказывается. При постановлении оправдательного приговора за отсутствием в деянии подсудимого состава преступления гражданский иск оставляется без рассмотрения.

Важный теоретический и практический интерес представляют вопросы о гражданско-правовых последствиях отказа прокурора от обвинения. Актуальность этих вопросов обусловлена тем, что в период с декабря 1993 года по сентябрь 1994 года прокурор в суде присяжных отказывался от поддержания государственного обвинения или существенно смягчал его по каждому четвертому уголовному делу.[16]

В соответствии со ст. 430 УПК отказ прокурора от обвинения полностью или частично в судебном разбирательстве влечет за собой прекращение дела в полном объеме или в соответствующей части. Такой отказ может встретить возражения со стороны потерпевшего. В этом случае уголовное дело подлежит рассмотрению в объеме обвинения (или эпизодов), по которому лицо признано потерпевшим и гражданским истцом.

В случае вынесения оправдательного вердикта по обвинению, поддерживающемуся потерпевшим, возникает вопрос о возмещении имущественного вреда. Представляется, что подсудимый, который признан коллегией присяжных невиновным, вправе выдвинуть встречный гражданский иск к частному обвинителю. Такой иск может быть возбужден в рамках обсуждения последствий оправдательного вердикта. Встречный иск к частному обвинителю возбуждается тогда, когда меры, принятые в обеспечение заявленного истцом гражданского иска, причинили имущественный вред интересам оправданного. Такого рода ситуации могут возникнуть при аресте банковских счетов, порче арестованного имущества, устранении подсудимого “от производительных занятий, что может совершенно расстроить его состояние”,[17] и т.д.

Справедливость моего суждения подтверждается анализом различных законодательных актов и других материалов. Возможность подачи встречного иска предусматривалась в законодательстве дореволюционной России (ст. 781 УУС). Допускает подачу оправданным встречного иска к гражданскому истцу при вынесении оправдательного вердикта судом присяжных современное французское уголовно-процессуальное законодательство.[18] Такой подход нередко объясняется тем, что в возмещении имущественного ущерба усматривают проявление принципа равенства в судебном процессе в его социальном смысле. Так, в отчете канадской комиссии по правовой реформе 1976 года подчеркивается, что ”реституция как санкция есть реакция на наличие социальных нужд, которые могут иметь первостепенное значение для конкретной жертвы преступления”.[19]

Другим важным гражданско-правовым последствием отказа прокурора от обвинения является вопрос о возможности возмещения вреда, причиненного неосновательным привлечением к суду присяжных. На данный вопрос, по моему мнению, следует ответить утвердительно, поскольку для такого ответа имеются основания, установленные действующим законодательством (ст. 58¹ УПК). Более последовательно этот вопрос решался в законодательстве дореволюционной России. Так, ст. 780 УУС разрешала оправданному подсудимому просить вознаграждение за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением его к суду. В соответствии со ст. 783 УУС оправданный подсудимый имел право требовать вознаграждения и с должностных лиц, в том числе и с судебного следователя и прокурора, если он может доказать, что они действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания либо вообще недобросовестно. Уместно отметить, что влияние положений рассматриваемой нормы заметно в главе 50 проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, регламентирующей производство по возмещению вреда, причиненного незаконными действиями органов расследования и суда по уголовному делу. Это влияние следует оценивать положительно.

Анализ вопроса о возмещении оправданному вреда, причиненного государственными органами, позволяет обратить внимание на еще одну особенность. Она заключается в том, что доказанность “незаконности” действий органов расследования и суда может повлечь за собой возбуждение уголовного дела в отношении должностных лиц по признакам преступлений, предусмотренных ст.ст. 299, 301 и 305 УК. Во всяком случае представляется, что доказательства, подтверждающие факт наличия ущерба в рамках обсуждения последствий оправдательного вердикта, могут быть той совокупностью достаточных данных, которая необходима для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по признакам указанных преступлений (ст. 108 УПК).

Необходимо особо подчеркнуть, что предъявление встречного иска к государственным органам о возмещении вреда и требования возбуждения уголовного дела определяются тем, что существует оправдательный вердикт присяжных заседателей, тем, “что самое основание этого иска возникает лишь с произнесением  присяжными слова оправдания”.[20]

В связи с изложенным представляется целесообразным дополнить мою редакцию ст. 458 УПК[21] частью шестой следующего содержания.

При вынесении коллегией присяжных заседателей вердикта о невиновности подсудимого исследуются и обсуждаются вопросы, связанные с разрешением гражданского иска, распределением судебных издержек, судьбой вещественных доказательств, а в отдельных случаях также вопрос о возмещении вреда, причиненного подсудимому.

Среди иных правовых (но не уголовно-правовых) последствий оправдательного приговора находятся последствия уголовно-процессуального характера.

Одним из важных уголовно-процессуальных последствий оправдательного вердикта является обязанность суда провести обсуждение последствий вердикта. Характер и содержание вопросов уголовно-процессуального содержания определяются вердиктом суда присяжных о невиновности подсудимого. В частности, в рамках этих последствий первым и обязательным условием реализации оправдательного вердикта является отмена мер процессуального принуждения. Среди них прежде всего отменяется мера пресечения и подсудимый освобождается из-под стражи непосредственно в зале суда (это правило действует во всех странах)[22]. К уголовно-процессуальным последствиям оправдательного вердикта относится также решение вопросов о снятии ареста с имущества, судьбе вещественных доказательств и некоторые других.

Среди уголовно-процессуальных последствий оправдательного вердикта присяжных заседателей определенной дискуссионностью обладает вопрос о возможности вынесения частного постановления при наличии к тому оснований. К сожалению, в рамках действующего десятого раздела УПК вопросы вынесения частного постановления судьей, рассматривающим  уголовное дело с участием присяжных заседателей, специально не регламентируется. Однако допустимость принятия такого решения очевидна. Поэтому правила ст. 321 УПК, регламентирующей основания, условия и последствия такого решения судьи, должны применяться при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей. Данный вопрос положительно решается в ст. 35 проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой. Вместе с тем нельзя не обратить внимания на то, что разработчики проекта УПК при определении полномочий судьи и оснований их реализации не установили условий и последствий вынесения частного определения (или постановления). В связи с этим еще на стадии доработки проекта УПК целесообразно дополнить ч. 4 ст. 35 положением о том, что “не позднее чем в месячный срок по частному определению (постановлению) должны быть приняты меры и о результатах выполнения судебного решения сообщено суду, вынесшему частное определение (постановление).

Другим дискуссионным вопросом является вопрос об особом мнении судьи при вынесении коллегией присяжных заседателей вердикта о невиновности подсудимого.

При обосновании необходимости особого мнения судьи в судопроизводстве дореволюционной России в юридической литературе отмечалось, что подача особого мнения не только давала бы нравственное удовлетворение тому, кто не мог провести взгляд, признаваемый им справедливым, но и освобождала бы от личной ответственности, если бы таковая возникла для состава суда.[23] В соответствии со ст. 787 УУС, правила которой распространялись только на коллегиальный судебный орган, каким являлась коллегия коронных судей, подача особого мнения допускалась лишь “до подписания приговора”. Эта точка зрения представляется справедливой применительно к личной ответственности судей. Однако реализация ее на практике сопряжена с серьезнейшими трудностями. Так, если встает вопрос об ответственности судей коллегиального судебного органа, то его невозможно разрешить без предания гласности тайны совещания судей. В противном случае установить, все ли судьи или кто-либо из них конкретно ответственен за ошибочное судебное решение, не удастся. Если уголовное дело разрешается судьей единолично, то и в этом случае он не может нести ответственность за ошибочное решение. Исключением из этого правила является вынесение заведомо незаконного и необоснованного приговора.

В современном российском суде с общим порядком судебного разбирательства судья, оставшийся в меньшинстве, имеет право изложить особое мнение в письменном виде (ст. 307 УПК). В шеффенском суде, где судьи образуют единую коллегию для разрешения всех вопросов, возникающих при рассмотрении уголовного дела, оставшийся в меньшинстве судья должен исходить из того, что “принятое большинством решение является правильным, и, следовательно, суду необходимо разрешить и все остальные вопросы”.[24] По существу возможность подачи особого мнения является реализацией требования закона о равенстве прав председательствующего судьи по делу и народных заседателей при постановлении приговора. Иное положение с особым мнением судьи складывается в суде присяжных заседателей. Специфика судебного разбирательства с участием присяжных заключается в том, что вся совокупность вопросов, разрешаемых при постановлении приговора, делится на вопросы факта и права. При этом главным и определяющим решением является вердикт присяжных заседателей. Поэтому возможность подачи судьей особого мнения в случаях, когда судья единолично представляет “коллегию судей”, отсутствует, так как в противном случае судья ставил бы под сомнение решение присяжных, принятое ими по вопросу о невиновности подсудимого. Оправдательный вердикт присяжных заседателей выступает в качестве юридического факта, предписывающего судье принять единственно возможное законное решение.[25] Правовая ситуация такого рода лишает судью права на подачу особого мнения. В противном случае судье пришлось бы заменять внутреннее убеждение присяжных заседателей на свое убеждение, которое нуждалось бы “во внешней мотивировке”.[26] Таким образом, очевидно, что ст. 307 УПК в суде присяжных не действует.

Одним из дискуссионных в правовой литературе остается вопрос о возможности отмены оправдательного приговора и тем самым оправдательного вердикта присяжных. Действующее законодательство (ст. 465 УПК) запрещает кассационной палате отмену оправдательного приговора. Между тем в соответствии с Законом от 1996 года в Англии Высокий суд может издать постановление об аннулировании оправдания (ст.ст. 54-55). В случаях, когда оправдательный приговор был вынесен в результате давления и запугивания присяжного или свидетеля (либо потенциального свидетеля), а при отсутствии давления и запугивания оправдательный приговор не был бы вынесен, возбуждается уголовное преследование оправданного лица по тем же основаниям. Исключение из этого правила допускается за истечением срока давности и по другим причинам, когда повторное рассмотрение уголовного дела становится нецелесообразным.[27] Представляется, что аналогичное правило могло бы быть положено законодателем в основу деятельности кассационной палаты Верховного Суда Российской Федерации.

Наконец, к уголовно-процессуальным последствиям оправдательно вердикта относятся особенности составления оправдательного приговора, отличные от особенностей изложения обвинительного приговора суда присяжных.

Указания на специфику содержания оправдательного приговора содержатся в ст. 462 УПК. Сущность этих особенностей заключается в том, что в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора требуется изложение доказательств, вытекающих из вердикта коллегии присяжных заседателей, в отношении гражданского иска и других решений. В то же время необходимость выполнения правила о соответствии оправдательного приговора требованиям ст.ст. 312-318 УПК с учетом положений ст. 462 УПК создает определенные сложности как в восприятии последней нормы, так и в ее применении.

Разработчики проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, учли, по всей вероятности, сложности с применением ст. 462 УПК и предложили более приемлемую редакцию нормы, определяющей особенности изложения оправдательного приговора, вынесенного в суде присяжных. Так, ст. 399 проекта УПК установила, что в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора при вердикте присяжных заседателей - ”невиновен” - излагается сущность предъявлявшегося подсудимому обвинения и указывается, что вердиктом присяжных заседателей подсудимый по этому обвинению признан невиновным. Тем не менее норма УПК, регламентирующая порядок составления приговоров, вынесенных в суде присяжных, нуждается в совершенствовании. Представляется, что ст. 462 УПК следует дополнить четвертой частью и изложить ее в следующей редакции.

В описательно-мотивировочной части оправдательного приговора, вынесенного на основании вердикта коллегии присяжных заседателей о невиновности подсудимого, излагается сущность предъявлявшегося подсудимому обвинения и указывается, что вердиктом присяжных заседателей подсудимый по этому обвинению признан невиновным. Приговор должен быть мотивирован судьей лишь в части, касающейся разрешения гражданского иска, распределения судебных издержек и иных вопросов, обязательных к разрешению при постановлении оправдательного приговора.

Соответственно ч. 4 ст. 462 УПК РСФСР считать частью пятой этой же статьи.

Из ч. 3 ст. 462 УПК РСФСР исключить порядок изложения оправдательного приговора со слов: В описательной части оправдательного приговора излагается сущность обвинения, по поводу которого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт.

Рассмотрение правовых последствий оправдательного приговора позволяет мне перейти к анализу последствий обвинительного приговора суда присяжных.

 

§ 3. Правовые последствия вердикта о виновности подсудимого

 

Уголовно-процессуальные последствия вердикта о виновности подсудимого, как и последствия вердикта о невиновности, определяются ст. 458 УПК. Они заключаются в том, что председательствующий по делу судья предоставляет государственному обвинителю, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям, подсудимому и его защитнику возможность исследовать доказатель­ства, не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей. Указанные выше лица вправе выступить по вопросам, связанным с юридическими последствиями вынесенного коллегией присяжных заседателей вердикта, включая  во­просы квалификации содеянного подсудимым, назначения ему наказания и разрешения гражданского иска. При этом защитник подсудимого и подсудимый всегда выступают последними.

Анализируемая норма содержит, на мой взгляд, некоторые неточности. Во-первых, законодатель использует термин “юридические последствия”, обладающий многоаспектным содержанием, далеко выходящим за рамки последствий уголовно-правового характера, подразумеваемых законодателем. Во-вторых, в ней отсутствует строго определенный круг вопросов, подлежащих исследованию и обсуждению в рамках последствий вердикта присяжных. В-третьих, в норме недостаточно точно определен круг участников, решающих задачи второго этапа судебного разбирательства.

Юридические последствия, являясь составной частью социальных последствий, представляют собой в рамках уголовно-процессуальной деятельности наступление прежде всего уголовной, а иногда гражданско-правовой ответственности. При ином подходе придется признать, что уголовная ответственность как один из видов юридической ответственности по своим фактическим основаниям, последствиям и порядку ее реализации не отличается от административной, гражданско-правовой или дисциплинарной, что в корне является неправильным. Примечательно, что единой точки зрения по вопросу о видах последствий не было у правоведов дореволюционной России. Так, М.В.Духовской определял их как другие последствия,[28] а В.Вальберг -  как “законные последствия”.[29]

Юридические последствия обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей - это последствия, вытекающие из вердикта о виновности подсудимого, обусловленного его участием в совершении преступления. Сущность данных последствий заключается прежде всего в возможности применить к виновному меру уголовного наказания. Обязательным условием такого применения является исследование и обсуждение сторонами доказательств, не исследовавшихся с участием присяжных заседателей, а также отсутствие у председательствующего судьи законных оснований не согласиться с обвинительным вердиктом присяжных заседателей. В дореволюционной правовой литературе данный этап именовался как “процедура применения наказания и удовлетворения других последствий”.[30]

Буквальное толкование понятия “юридические последствия” позволяет сделать вывод о том, что стороны могут выйти за рамки вопросов, исследуемых судом при постановлении приговора, и рассматривать вопросы, относящиеся к стадиям исполнения приговора, кассационного и надзорного производств. Более того, вполне правомерным будет обсуждение вопроса о возможности возмещения убытков наследнику жертвы преступления в связи с кончиной наследодателя. По крайней мере последний вопрос был предметом дискуссий в дореволюционной литературе.[31] Во избежание этих дискуссий целесообразно исключить из ч. 1 ст. 458 УПК понятие  “юридические последствия”, оставив в нем лишь содержательную сторону данной части судебного разбирательства путем указания на последствия, связанные с квалификацией содеянного ... . В этой связи представляется обоснованной позиция разработчиков проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, предлагающих следующую формулировку ст. 395 (Обсуждение последствий вердикта): После провозглашения вердикта коллегии присяжных заседателей судебное разбирательство продолжается с участием сторон. В случае вынесения обвинительного вердикта производится исследование обстоятельств, связанных с квалификацией содеянного подсудимым, назначением ему наказания, разрешением гражданского иска и другими вопросами, разрешаемыми судом при постановлении обвинительного приговора. По окончании исследования указанных обстоятельств заслушиваются прения сторон, во время которых последними всегда выступают защитник и подсудимый.

Принятие предложения об исключении понятия “юридические последствия” позволяет сделать круг вопросов, обсуждаемый сторонами, корректным и четким.  Определенность этих вопросов обусловлена рамками выносимого судом присяжных обвинительного приговора. На это обращает внимание Пленум Верховного Суда РФ, предписывающий судьям обеспечить возможность участникам процесса “исследовать доказательства, не исследовавшиеся с участием присяжных заседателей (кроме исключенных из разбирательства дела),  выступить по вопросу о том, содержит ли состав преступления деяние, в совершении которого присяжные заседатели признали подсудимого виновным, и каким именно уголовным законом оно предусмотрено, а также высказаться по другим вопросам, указанным в пунктах 5-10 ч. 1 ст. 303 УПК РСФСР”.[32]

Для правильного понимания последствий обвинительного вердикта присяжных заседателей важное значение имеет положение о том, что отношения ответственности регулируются комплексом правовых норм, ведущее место в котором принадлежит материально-правовым нормам, однако “динамика самой ответственности определяется нормами процессуального права”.[33] Из этого положения следует, что уголовная ответственность не наступает в момент провозглашения обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей. Такой вывод обусловлен тем, что неисследованными остаются квалифицирующие признаки виновности подсудимого как одного из главных факторов установления не только основания, но и пределов ответственности в рамках санкции статьи уголовного закона. В связи с этим окончательный этап уголовной ответственности наступает в момент признания подсудимого виновным в совершении преступления по обвинительному приговору суда (вступления его в законную силу). Обвинительный  вердикт присяжных заседателей, на мой взгляд, выступает в качестве предокончательного решения в цепочке решений уголовного процесса, принимаемых для установления виновности и наказания. Поэтому обвинительный вердикт можно условно назвать предпоследней фазой обвинения, так как вопрос о наказуемости подсудимого разрешается присяжными заседателями на “фактической почве, а не по характеру деяния или личности”[34] подсудимого.

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ председательствующий судья обязан мотивировать в приговоре выводы, касающиеся квалификации преступления и наказания.[35] Во многих случаях квалификация преступления вытекает из содержания обвинительного вердикта присяжных заседателей, их ответов на три основных вопроса (ст. 449 УПК) и дополнительной мотивировки не требуется. Однако, когда действия виновного подпадают под признаки различных статей УК, предусматривающих пограничные составы преступлений, когда состав преступления включает оценочные категории (тяжкие или особо тяжкие последствия, значительный ущерб, должностное положение подсудимого и другие), председательствующий судья обязан мотивировать квалификацию содеянного (ч. 2 ст. 459 УПК). Известно, что ни одно доказательство, имеющееся в деле, не может быть положено судом в основу своего решения, “если  оно не исследовалось в судебном заседании, точнее, в процессе судебного следствия”.[36] Поэтому исследование доказательств в суде присяжных в соответствии с принципом устности и непосредственности судебного разбирательства, предполагает допрос подсудимых, потерпевших, свидетелей, экспертов, анализ заключения экспертов, осмотр вещественных доказательств и другие судебные действия. В связи с этим формулировка ч. 1 ст. 458 УПК, в которой законодатель перечисляет круг субъектов, принимающих участие в обсуждении последствий обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей, является некорректной. Более обоснованной следует считать позицию разработчиков проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, установивших, что после провозглашения вердикта коллегии присяжных заседателей судебное разбирательство продолжается с участием сторон (ч. 1 ст. 395). Разделение участников обсуждения последствий вердикта на стороны и иных участников соответствует характеру и требованиям состязательного процесса. На это обстоятельство справедливо указывают специалисты, занимающиеся проблемами деятельности суда присяжных.[37]

В соответствии с действующим законодательством вердикт присяжных о виновности подсудимого обязателен для судьи (ст. 459 УПК). В то же время судья вправе не согласиться с решением присяжных заседателей, во-первых, при недоказанности события преступления или участия в нем подсудимого; во-вторых, при признании отсутствия в деянии состава преступления. В первом случае коллегия присяжных заседателей распускается, а дело направляется на рассмотрение в ином составе суда с момента предварительного слушания, а во втором случае постанавливается оправдательный приговор (ст. 459 УПК).

Вышеизложенное свидетельствует о том, что обвинительный вердикт присяжных заседателей не является абсолютным. В определенных ситуациях судья имеет возможность оказать влияние на его содержание. В этом плане особый теоретический и практический интерес представляет решение судьи о роспуске коллегии присяжных и направлении дела на новое рассмотрение. Это постановление носит окончательный характер и не подлежит обжалованию и  опротестованию  в кассационном порядке. Точку зрения действующего законодательства разделяют разработчики проекта УПК, находящегося в Государственной Думе, установившие аналогичный порядок. Вместе с тем Уставы уголовного судопроизводства 1864 года предусматривали при признании судом единогласно ошибочности осуждения присяжными заседателями подсудимого вынесение определения о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых считалось во всяком случае окончательным (ст. 818 УУС). Думается, что данное положение, препятствовавшее подвергать сомнению решение присяжных заседателей неоднократно, является обоснованным и плодотворным с точки зрения нравственности. В противном случае могут возникнуть вопросы о способности коллегии присяжных заседателей выносить законное и обоснованное решение, а суда присяжных как формы уголовного судопроизводства выполнять функцию правосудия.

По моему мнению, несогласие председательствующего с обвинительным вердиктом по основаниям, указанным в ч. 3 ст. 459 УПК,  должно повлечь за собой освобождение не только присяжных заседателей, но и судьи от повторного рассмотрения данного уголовного дела. В этом случае нельзя было бы поставить под сомнение объективность и беспристрастность самого председательствующего. В связи с изложенным целесообразно изменить ч. 3 ст. 459 УПК и изложить ее в следующей редакции.

Если судья, председательствующий по делу, признает, что обвинительный вердикт вынесен в отношении невиновного и что имеются достаточные основания для постановления оправдательного приговора ввиду того, что не установлено событие преступления либо не доказано участие подсудимого в совершении преступления, он выносит постановление о роспуске коллегии присяжных заседателей, вынесших обвинительный вердикт, и о направлении дела на новое судебное разбирательство со стадии предварительного слушания в ином составе суда, решения которого будет являться окончательным. Это постановление не подлежит обжалованию и опротестованию в кассационном порядке.

При наличии обвинительного вердикта присяжных заседателей и признания отсутствия в деянии состава преступления судья вне всякого сомнения вправе вынести оправдательный приговор, не направляя дело на новое рассмотрение. Такое законодательное регулирование этого вопроса обусловлено тем, что вопрос о наличии или отсутствии в деянии состава преступления - это вопрос права, а не факта. Однако такой приговор должен быть судьей мотивирован соответствующим образом. Мой вывод базируется на суждении о том, что такой оправдательный приговор судьи, хотя и вынесенный по результатам судебного разбирательства с участием присяжных, по существу не является приговором суда присяжных. Поэтому содержание и порядок изложения оправдательного приговора судьи не подпадает под требования ст. 462 УПК и п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ[38], определяющих особенности изложения оправдательного и обвини­тельного приговора, постановленного судом присяжных. Думается, что такой приго­вор должен быть изложен в соответствии с требованиями ст.ст. 312-318 УПК и п.п. 17-18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ[39], регламентирующих постановление приговора по делам, рассматриваемым в порядке общего судопроизводства. В связи с этим представляется целесообразным дополнить ч. 4 ст. 459 УПК после слов “отсутствие в деянии состава преступления” словами: Такой приговор в описательной части мотивируется по правилам ст. 314 УПК РСФСР.

Мною отмечено, что юридические последствия вердикта присяжных заседателей - это последствия за совершение преступления, заключающиеся в применении к виновному мер государственного принуждения в форме наказания. Правовые последствия за участие в совершении преступления могут наступать только в виде мер уголовной ответственности. Из этого можно сделать вывод о том, что ст. 460 УПК должна регулировать уголовно-правовые последствия признания подсудимого заслуживающим снисхождения или особого снисхождения. Вместе с тем ст. 460 УПК озаглавлена: “Последствия признания подсудимого заслуживающим снисхождение или особого снисхождения”. Между тем речь идет только об уголовно-правовых последствиях. Поскольку диспозиция ст. 460 УПК регулирует отношения, связанные с назначением  размера уголовного наказания, постольку логичнее говорить не вообще, а лишь об уголовно-правовых последствиях. Частично этот недостаток исправлен разработчиками проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, в котором соответствующая статья называется: “Правовые последствия признания подсудимого заслуживающим снисхождение или особого снисхождения” (ст. 397). Тем не менее очевидно, что такое название также не соответствует содержанию нормы, так как в рамках разрешения уголовного дела могут наступать не только уголовно-правовые, но и другие правовые последствия, порядок разрешения которых данная норма не содержит. В связи с тем, что ст.ст. 460 УПК, 393 проекта УПК[40], 397 проекта УПК, находящегося в Государственной Думе, регулируют круг вопросов,  связанных с порядком назначения сроков наказания подсудимому, признанному присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения, предлагается внести изменения в название ст. 460 УПК и изложить ее в следующей редакции: Уголовно-правовые последствия признания подсудимого заслуживающим снисхождения или особого снисхождения.

Анализ норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства, имеющих отношение к назначению наказания подсудимому в суде присяжных, свидетельствует о том, что эти нормы не корреспондируются по своему содержанию. Так, правило ст. 460 УПК устанавливает, что признание подсудимого заслуживающим снисхождения не позволяет председательствующему судье назначить ему наказание, превышающее по своему размеру среднюю величину, полученную в результате деления пополам суммы нижнего и верхнего пределов лишения свободы или иного вида наказания, предусмотренного санкцией соответствующей статьи УК для данного преступления. В то же время ст. 65 УК определяет, что в аналогичной ситуации размер наказания не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания. Думается, что в практической судебной деятельности до устранения рассмотренного противоречия в нормах УК и УПК судьи при определении размера наказания обязаны руководствоваться правилами ст. 65 УК в связи с тем, что данная норма в большей мере отвечает интересам подсудимых и смягчает реальное наказание за совершенное преступление.

Признание подсудимого заслуживающим особого снисхождения обязывает председательствующего судью назначить ему наказание ниже низшего предела  или перейти к другому, более мягкому виду наказания в соответствии с положениями ст. 64 УК. Эта позиция законодателя мне представляется обоснованной. Вместе с тем отдельные авторы указывают на то, что санкции уголовно-правовых норм как абсолютно определенные, так и  относительно определенные, в которых установлен минимум размера наказания, определяют предел для судьи. При этом обосновывается, что при абсолютно определенных санкциях этот предел не может быть изменен судьей, а применяется буквально, а при относительно определенных санкциях, устанавливающих минимальный размер, суд не может назначить наказание за данное преступление ниже этого предела.[41] В самом общем виде эта позиция верна только применительно к судам с общей формой судопроизводства. В суде же с участием присяжных заседателей, “чем более в тесные пределы поставлена уголовным законом власть судьи, тем неизбежнее дробность вопросов, клонящихся к определению меры виновности подсудимого присяжными”.[42] Думается также, что и в шеффенских судах деятельность судьи не есть механическая работа в смысле технического переноса санкции на конкретное преступное деяние.

В целом же проблема индивидуализации уголовной ответственности и наказания в одинаковой степени остро актуальна и исследуется специалистами в области уголовного и уголовно-процессуального права. В связи с этим в юридической литературе на протяжении многих лет длится дискуссия по вопросам определения пределов уголовно-правовых санкций и взаимоотношения обстоятельств, влияющих на размер наказания. Поскольку я согласен с тем, что доктрина и законодательство продолжают развиваться на базе принципов неоклассической и социологической школ уголовного права [43], постольку на первый план выдвигается личностный подход[44] в решении вопросов ответственности и наказания. Это положение следует дополнить суждением о том, что в качестве примера могут служить нормы действующего УК, подавляющее большинство из которых содержит самые разнообразные санкции, что в практическом плане ориентирует на применение наказания главным образом в зависимости от опасности и порицаемости деяния и его последствий. При этом в литературе подчеркивается, что оценка общественной опасности преступления складывается из оценки общественной опасности деяния, общественной опасности последствий этого деяния и общественной опасности личности виновного.[45] С точки зрения представителей уголовного права такая позиция имеет смысл. Однако с точки зрения представителей уголовного процесса приговор суда в части наказания служит количественной оценкой совокупности факторов, лежащих в основе процесса определения размера наказания. Проблема состоит в том, чтобы установить правила, в соответствии с которыми должна даваться эта оценка. Исходной базой для решения поставленного вопроса в судах с общим порядком разбирательства является действующее законодательство (ст.ст. 60-63 УК). Оно предписывает суду при вынесении приговоров учитывать три группы факторов, среди которых личность виновного; обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность. В суде же присяжных председательствующий по делу судья вправе руководствоваться, на мой взгляд, вышеуказанными статьями УК только тогда, когда в вердикте присяжных отсутствуют указания о признании подсудимого заслуживающим снисхождения или особого снисхождения. Следует обратить внимание на то, что особенностью назначения наказания ниже низшего предела в шеффенских судах в отличие от судов присяжных заседателей является то, что при принятии решения о назначении наказания ниже низшего предела учитываются исключительные обстоятельства дела, в том числе связанные и с поведением виновного. В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством указание на исключительные обстоятельства должно быть мотивировано судом. Это требование становится “причиной неубедительных мотивировок в приговорах, различных натяжек в применении статьи”.[46]

Проблема судебного выбора при назначении наказания по делам, допускающим “большую амплитуду санкций или возможность замены одного наказания другим”[47], существует не только в российском, но и зарубежном судопроизводстве. По мнению американских юристов, на суровость выносимых судьями приговоров в большей степени влияют “характер совершенного преступления; число и характер преступлений, за которые подсудимый был осужден ранее; период, прошедший с момента вынесения предыдущего приговора  за совершение фелонии”.[48] Этими же обстоятельствами чаще всего руководствуются и российские судьи. Поэтому представляется, что, когда присяжные заседатели оставляют без ответа вопрос о снисхождении к подсудимому, председательствующий по делу судья самостоятельно может учесть смягчающие обстоятельства. При этом судья должен иметь в виду и иные смягчающие вину обстоятельства, “вытекающие из существа данного дела”.[49] Этот вывод базируется на указаниях, имеющихся в ч. 2 ст. 61 УК.

Рассмотренные мною противоречия между ст.ст. 460 УПК и 65 УК устранены в ст. 397 проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой. Вместе с тем разработчики проекта при определении порядка установления размера наказания не учли ситуации, когда мнение присяжных заседателей по вопросу о снисхождении или особом снисхождении разделились поровну. Думается, что в таких случаях должен действовать принцип презумпции невиновности, в соответствии с которым даже при наличии в деле отягчающих обстоятельств председательствующий по делу судья не может назначить наказание, превышающее три четверти максимального срока или размера наказания (ст. 62 УК).

Изобилие альтернативных санкций в особенной части УК позволяет поставить вопрос о возможности применения решений присяжных заседателей о снисхождении или особом снисхождении к подсудимому к обязательным дополнительным видам наказания.

Действующее уголовное законодательство разрешает председательствующему по делу судье при наличии вердикта с признанием подсудимого заслуживающим особого снисхождения не только значительно смягчать основной вид наказания, но и не применять дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного. В связи с этим в правовой литературе высказано суждение о том, что “при вердикте о снисхождении может иметь место конфискация только части, а не всего имущества, являющегося собственностью осужденного”[50]. Думается, что такая “частичная” конфискация не может иметь места как дополнительная мера наказания за имущественные преступления.

Высказанные соображения позволяют мне предложить внести изменения в редакцию ст. 460 УПК.

Уголовно-правовые последствия признания подсудимого заслужи­вающим снисхождения либо особого снисхождения.

1) Указание в вердикте коллегии присяжных заседателей на то, что подсудимый, признанный виновным, заслуживает снисхождения или особого снисхождения, обязательно для судьи, председательствующего по делу, при назначении наказания.

2) При выводе присяжных заседателей о том, что подсудимый заслу­живает снисхождения, ему в соответствии с частью первой статьи 65 Уголовного кодекса Российской Федерации не может быть назначено наказание в виде смертной казни, а также наказание в виде пожизнен­ного лишения свободы, если оно в санкции закона определено как мак­симальное наказание. Наказание при таком выводе присяжных не мо­жет превышать двух третей максимального срока или размера наибо­лее строгого  вида  наказания,  предусмотренного  за  совершенное  преступление  санкцией соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации.

3) Если   подсудимый   признан   заслуживающим   особого   снис­хождения,   судья, председательствующий по делу, назначает ему нака­зание с применением положений части второй статьи 65 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть определяет наказание по пра­вилам о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, в соответствии со статьей 64 Уголовного кодекса Российской Федерации.

4) При отсутствии в вердикте присяжных заседателей указания на при­знание подсудимого заслуживающим снисхождения либо особого снисхождения судья, председательствующий по делу, при назначении наказания вправе в соответствии со статьями 60-63 Уголовного кодекса Российской Федерации учесть обстоятельства  как смягчающие, так и отягчающие наказание.

5) Если голоса коллегии присяжных заседателей разделились поровну при решении вопросов, указанных в части второй и третьей настоящей статьи, судья, председательствующий по делу, при назначении наказания руководствуется правилами ст. 62 УК РФ без учета отягчающих обстоятельств.

Рассмотрение вопроса о взаимодействии факторов, влияющих на размер наказания, допускает вывод о том, что признание коллегией присяжных заседателей подсудимого виновным, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения есть обусловленная вердиктом ограниченная уголовная ответственность.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство (ст. 461 УПК) указывает на случаи, когда рассмотрение уголовного дела в суде присяжных не может быть окончено вынесением оправдательного или обвинительного приговора с назначением наказания. В связи с этим представляют значительный интерес вопрос о видах решений, принимаемых судьей в случаях наступления смерти подсудимого, изменения обстановки, истечения сроков давности и т.д.  

 

 

§ 4.  Виды решений, принимаемых судьей

при рассмотрении дела судом присяжных.

 

В предыдущих параграфах настоящей работы рассмотрены вопросы, связанные с постановлением оправдательного или обвинительного приговора. Однако помимо этого решения председательствующий по делу судья при наличии указанных в законе оснований вправе принять и иные решения. В соответствии со ст. 461 УПК в суде присяжных могут быть вынесены постановления о прекращении уголовного дела, роспуске коллегии присяжных заседателей и направлении дела на новое слушание в ином составе суда со стадии предварительного слушания.

Решение о роспуске коллегии присяжных заседателей и направлении дела на новое слушание в ином составе суда со стадии предварительного слушания в настоящем параграфе рассматриваться не будет, так как оно было предметом исследования параллельно с проблемами вынесения вердикта и постановления приговора. В то же время проблемы прекращения уголовного дела в суде присяжных требует самостоятельного научного анализа.

Основания прекращения уголовного дела в суде присяжных указаны в ст. 436 УПК. Уголовное дело подлежит прекращению в отношении лица, не достигшего к моменту совершения общественно опасного деяния возраста, по достижении которого согласно закона возможна уголовная ответственность (п. 5 ч. 1 ст. 5 УПК); в отношении умершего, за исключением случаев, когда производство по делу необходимо для реабилитации умершего или возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 8 ч. 1 ст. 5 УПК); в отношении лица, о котором имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению либо определение или постановление суда о прекращении дела по тому же основанию (п. 9 ч. 1 ст. 5 УПК); в отношении лица, о котором имеется неотмененное постановление органа дознания, следователя, прокурора о прекращении дела по тому же обвинению, кроме случаев, когда необходимость возбуждения дела признана судом, в производстве которого находится уголовное дело (п. 10 ч. 1 ст. 5 УПК); в случае отказа прокурора от поддержания обвинения при отсутствии возражений со стороны потерпевшего (ч. 2 ст. 430 УПК).

Представляется, что применение в суде присяжных некоторых из перечисленных оснований обладает спецификой. В связи в этим они заслуживают более детального рассмотрения.

Одним из оснований прекращения дела, заслуживающим пристального внимания, является основание, указанное в п. 8 ч. 1 ст. 5 УПК (смерть подсудимого). Это внимание обусловлено спецификой судебного разбирательства дела его разделением на два самостоятельных этапа, где в рамках первого из них определяется виновность или невиновность конкретного лица, а в рамках второго этапа происходит квалификация деяния и назначение размера наказания. В случаях наступления смерти подсудимого до начала судебного разбирательства или в ходе судебного следствия присяжные заседатели, по моему мнению, не могут разрешать вопрос по существу. Такой вывод определяется отсутствием субъекта рассмотрения уголовной ответственности и, как следствие, отсутствием возможности непосредственного исследования его показаний. Главная же причина недопустимости прекращения уголовного дела усматривается в том, что смерть подсудимого не во всех случаях должна освобождать государство от отрицательной оценки его поведения в форме обвинительного приговора без назначения наказания (например, при бандитизме, терроризме и др.). При этом нужно учитывать, что смерть подсудимого не устраняет последствий, возникших в результате его деяния. Такой подход к этому вопросу базируется на суждениях сторонников ретроспективной уголовной ответственности.[51] Разумеется, смерть подсудимого как основание прекращения уголовного дела не стоит в одном ряду с основаниями уголовной ответственности. Тем не менее разработка правильного механизма реализации такого прекращения возможна лишь при расширительном толковании данной нормы. Изложенные соображения позволяют сделать вывод о том, что в рассматриваемых случаях следовало бы прекратить рассмотрение дела в суде присяжных и передать его по подсудности для принятия решения по существу в обычном порядке судопроизводства.

При наступлении смерти подсудимого после вынесения вердикта,  но до постановления приговора, решение должно быть иным. Представляется, что судья должен предоставить возможность сторонам исследовать доказательства, не исследовавшиеся с участием присяжных заседателей, и вынести обвинительный приговор без назначения наказания. Такую же точку зрения на данный вопрос имеют и разработчики проекта УПК, находящегося в Государственной Думе. В рассматриваемом случае они предусмотрели вынесение обвинительного приговора без назначения наказания (ст. 350). На возможность и необходимость рассмотрения уголовного дела до его логического завершения указывал также Н.Буцковский, который утверждал, что “обвинительное решение присяжных может остаться без последствий, за смертью обвиняемого”.[52] Иначе говоря, автор полагал, что смерть подсудимого не является основанием к отказу  от уголовно-правовой оценки содеянного со стороны государства.

Очевидно, что при наличии обвинительного вердикта в отношении умершего, когда в деле имеются основания для вынесения оправдательного приговора ввиду недоказанности участия подсудимого в совершении преступления или за отсутствием события преступления судья может и должен вынести оправдательный приговор.

Положение п. 8 ч. 1 ст. 5 УПК, указывающее на невозможность прекращения дела, когда производство по делу необходимо для возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам, в суде присяжных действовать, на мой взгляд, не может. Этот вывод обусловлен правилами ст. 429 УПК, в соответствии с которыми суд присяжных не может возбудить дело по новому обвинению или в отношении нового лица.

Думается, что спецификой применения в суде присяжных обладает также основание к прекращению уголовного дела, указанное в п. 10 ч. 1 ст. 5 УПК. Бесспорно, что дело подлежит прекращению, если в отношении подсудимого имеется не отмененное постановление органа дознания, следователя, прокурора о прекращении дела по тому же обвинению. Однако в силу действия ч. 2 ст. 429 УПК вопрос о необходимости возбуждения дела в такой ситуации должен разрешать не суд, а прокурор за пределами судебного разбирательства.

Анализ оснований прекращения уголовного дела в суде присяжных свидетельствует о том, что их перечень следует не только уточнить, но и расширить. Это прекрасно понимают разработчики проекта УПК, находящегося в Государственной Думе, которые сформулировали дополнительные основания прекращения уголовного дела в суде присяжных (ст. 398).

В качестве одного из дополнительных оснований к прекращению уголовного дела в суде присяжных разработчики проекта УПК  предусмотрели истечение сроков давности (п. 3 ст. 29). Отметим, что это же обстоятельство в соответствии с п. 3 ст. 461 УПК позволяет судье выносить приговор, но  без назначения наказания. Представляется, что в п. 3 ст. 29 проекта УПК и п. 3 ст. 461 УПК подразумевается не истечение сроков давности обвинительного приговора (ст. 83 УК), а истечение сроков давности со дня совершения преступления (ст. 78 УК).

Вопрос о юридической природе давности привлечения к уголовной ответственности носит дискуссионный характер. Одни авторы считают ее видом освобождения об уголовной ответственности[53], другие рассматривают как обстоятельство, освобождающее лицо не от уголовной ответственности, а от наказания[54], третьи полагают, что рассматриваемый вид давности представляет собой не материально-правовое, а процессуальное основание прекращения уголовного дела.[55] Давность, как и некоторые другие общественные отношения, регулируется нормами как уголовного, так и уголовно-процессуального законодательства. Тем не менее необходимость совершенно четкого определения правовой принадлежности этого института очевидна, так как от этого зависит решение ряда процессуальных проблем. Это особенно важно потому, что действующее законодательство характеризуется несогласованностью норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. [56]

В соответствии с ч. 4 ст. 78 УК вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему особо тяжкое преступление, наказуемое смертной казнью или пожизненным лишением свободы, решается судом. Думается, что председательствующий по делу судья должен разрешить вопрос о прекращении уголовного дела за давностью совершения преступления задолго до начала судебного заседания, а именно, в стадии предварительного слушания. Если же он сочтет невозможным освободить лицо от уголовной ответственности, то в ходе дальнейшего судебного разбирательства данное дело не подлежит прекращению по этому основанию. Вместе с тем необходимость иметь в виду, что в соответствии с ч. 3 ст. 430 УПК и ч. 6 ст. 287 проекта УПК, находящегося в Государственной Думе, прокурор может на любом этапе разбирательства дела судом присяжных вплоть до удаления присяжных заседателей в совещательную комнату для вынесения вердикта изменить обвинение в сторону смягчения. В этом случае наступают иные последствия. Переквалификация прокурором деяния на закон о менее тяжком преступлении изменяет сроки давности. Поэтому судья может прекратить дело за истечением сроков давности, но до удаления присяжных заседателей в совещательную комнату. Такое решение обусловлено тем, что сроки давности действуют и в стадии судебного разбирательства до вынесения приговора.[57] В связи с этим присяжные, установив своим вердиктом виновность подсудимого в совершении преступления, обязывают судью вынести обвинительный приговор. В свою очередь судья постанавливает обвинительный приговор без назначения наказания в связи с истечением сроков давности.

В качестве другого дополнительного основания к прекращению уголовного дела анализируемый проект УПК указывает на акт амнистии, если он устраняет применение наказания за совершенное деяние. Вместе с тем п. 3 ст. 461 УПК рассматривает акт амнистии в качестве основания для вынесения обвинительного приговора без назначения наказания. По смыслу этой нормы амнистия устраняет применение только наказания. Однако ч. 2 ст. 84 УК предусматривает, что актом амнистии лица, совершившие преступление, могут быть освобождены от уголовной ответственности, а осужденные от отбывания наказания. С учетом изложенного можно говорить о противоречивости положений ст. 29 проекта УПК и ст. 84 УК. Эта несогласованность проявляется в том, что п. 4 ст. 29 проекта УПК предусматривает прекращение уголовного дела вследствие акта амнистии, если он устраняет применение наказания за совершенное деяние, а ст. 84 УК устраняет одновременно и ответственность, и наказание. В данном вопросе я разделяю позицию тех авторов, которые рассматривают амнистию и помилование в рамках государственного права.[58] Тем не менее именно уголовный закон при безусловном освобождении уделяет внимание “предпосылкам освобождения, четко оговаривая их”.[59] Так, например, от уголовной ответственности в соответствии со ст.ст. 75-77 УК могут быть освобождены лица, совершившие преступления, не представляющие большой общественной опасности.   Известно, что амнистия распространяет свое действие на неопределенный круг лиц, совершивших преступления, как правило, небольшой тяжести. Думается, что уголовное дело не подлежит прекращению в суде присяжных в связи с изданием акта амнистии. В рассматриваемых ситуациях уголовное дело должно быть рассмотрено и при наличии обвинительного вердикта судья обязан вынести обвинительный  приговор без назначения наказания. Однако с учетом особой подсудности уголовных дел суду присяжных данное положение будет иметь силу только в том случае, если присяжным заседателям в вопросном листе постановят такой круг вопросов, который характеризовал бы новую квалификацию деяния как преступления, не представляющего большой общественной опасности.

Одним из дополнительных оснований прекращения уголовного дела является примирение потерпевшего с обвиняемым по делам частного обвинения и делам о преступлениях, перечень которых не подпадает под юрисдикцию суда присяжных. Однако теоретически возможна ситуация, когда прокурор в ходе судебного следствия придет к выводу о необходимости изменения ранее предъявленного подсудимому обвинения и переквалифицирует обвинение на закон, допускающий примирение сторон (например, на ст.ст. 115, 116, 129 ч. 1 или 130 УК). В этом случае согласно п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ[60] участие в деле прокурора не может служить препятствием для прекращения уголовного дела за примирением потерпевшего с подсудимым. Однако в такого рода ситуациях суду присяжных необходимо выяснять у потерпевшего его желание привлечь подсудимого к уголовной ответственности. При получении такого согласия суд присяжных вынужден был бы перейти к рассмотрению дела в порядке, предусмотренном для дел частного обвинения, в том числе проявлять инициативу в отыскании истины. Между тем природа суда присяжных, характера его деятельности, основанный на принципах публичности, состязательности, гласности и других, не позволяют суду присяжных проявлять инициативу в отыскании истины. По этой причине представляется, что в рассмотренной ситуации судье следовало бы объявить присяжным заседателям об окончании их участия в судебном заседании и самостоятельно единолично разрешить вопрос по существу. Предлагаемое решение обосновывается необходимостью реализации принципа процессуальной экономии и недопустимостью волокиты при рассмотрении уголовных дел.

В качестве одного из оснований прекращения уголовного дела разработчики проекта УПК МЮ (ст. 394)[61] и проекта УПК, принятого в первом чтении Государственной Думой, (ст. 398) предлагают изменение обстановки. Для правильного уяснения этого предложения необходимо обратиться к уголовному законодательству. В соответствии со ст. 77 УК лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если будет установлено, что вследствие изменения обстановки это лицо или совершенное им деяние перестали быть общественно опасными. Таким образом, для прекращения уголовного дела вследствие изменения обстановки необходимо наличие нескольких объективных и субъективных условий, главными из которых являются характер и тяжесть совершенного деяния и такое изменение обстановки, которое устраняло бы общественную опасность либо деяния, либо личности, совершившей преступление.

В юридической литературе  высказаны различные точки зрения по поводу изменения обстановки как основания освобождения от уголовной ответственности. Специалисты единодушны в том, что общим свойством изменения обстановки являются коренные изменения в жизни всей страны или отдельных регионов, областей, районов и т.д. Однако их мнения резко различаются по вопросу объективных и субъективных условий возникновения этих оснований. Так, С.Г.Келина полагает, что эти изменения происходят “независимо от воли и желания виновного лица и не только касаются этого лица, но в равной мере распространяются на всех граждан”.[62] В свою очередь В.В.Скибицкий считает, что “изменения относятся к условиям, на которые лицо, совершившее деяние, может активно влиять”.[63] Следовательно, в соответствии с первой точкой зрения под изменением обстановки понимаются такие перемены объективного характера, вследствие которых ранее  совершенное преступление в новых объективных условиях утрачивает общественно опасный характер. Думается, что в некоторых случаях общественную опасность может утратить вся категория дел определенного вида. Так случилось, например, с уголовными делами о подделке продуктовых карточек после отмены карточной системы или спекуляции в эпоху “окончания” строительства развитого социализма и перехода к рыночным отношениям. Этот процесс обычно происходит тогда, когда законодательство не соответствует условиям общественного бытия. Сущность рассматриваемого явления есть не что иное, как законодательное признание возможности осуществления судебной декриминализации деяний данного вида до суда и без суда.[64] Поскольку всякое преступное деяние свидетельствует  об общественной опасности лица, его совершившего, поскольку виновное лицо всегда представляет опасность для общества, постольку рассматриваемый вид освобождения не может применяться в случаях совершения преступлений большой общественной опасности. Думается, что оценка убийств, изнасилований, бандитизма и других деяний как тяжких преступлений останется стабильной даже при фактических изменениях обстановки. Этим мнением я поддерживаю точку зрения тех авторов, которые категорически исключают такую возможность.[65] Изложенное позволяет утверждать, что более обоснованной является точка зрения той группы авторов, выразителем которой является С.Г.Келина. Представляется, что позиция В.В.Скибицкого в большей степени характеризует сущность института  освобождения от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство (ст. 461 УПК) рассматривает изменение обстановки в качестве основания для постановления обвинительного приговора в суде присяжных без назначения наказания. Думается, что такое решение является оптимальным и его следует сохранить на будущее. В противном случае следовало бы признать, что возможны такие коренные изменения в жизни государства или его субъектов, которые позволят убийства, бандитизм или терроризм считать преступлениями, не представляющими большой общественной опасности.

Анализ оснований к прекращению уголовного дела в суде присяжных позволяет сделать вывод о необходимости совершенствования содержания ст. 461 УПК и предложить следующую ее редакцию.

 (1) Разбирательство дела в суде с участием присяжных заседателей председательствующий по делу судья заканчивает одним из судебных решений, вынесенных соответственно по правилам ст. 261 или главы 25 настоящего Кодекса, а именно:

1) постановлением о прекращении дела по основаниям, указанным в п. 5 ст. 5 настоящего Кодекса;

2) постановлением о прекращении дела по основаниям, указанным в п.п. 3, 4, 6, 7-10 ст. 5; ст. 6; ст. 7; ч. 2 ст. 430  настоящего Кодекса, до удаления присяжных заседателей в совещательную комнату;

3) оправдательным приговором - в случаях, когда коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ хотя бы на один из трех основных вопросов, указанных в части первой статьи 449 настоящего Кодекса, либо когда председательствующий судья признал отсутствие в деянии состава преступления;

4) обвинительным приговором с назначением наказания по правилам п. 6 ч. 1 ст. 461 настоящей статьи, но с освобождением от его отбывания - в случаях, предусмотренных п.п. 3 и 4 ст. 5 настоящего Кодекса;

5) обвинительным приговором в соответствии с решением коллегии присяжных заседателей о виновности подсудимого, но без назначения наказания - в случаях, предусмотренных п. 8 ст. 5 настоящего Кодекса;

6) обвинительным приговором с назначением наказания по правилам статьи 460 настоящего Кодекса - в случаях, когда подсудимый признан виновным в совершении преступления вердиктом коллегии присяжных заседателей и отсутствуют основания для постановления других решений;

7) постановлением о роспуске коллегии присяжных заседателей и о направлении дела на новое рассмотрение в ином составе суда - в случае, когда, по мнению председательствующего судьи, имеются предусмотренные законом основания для вынесения оправдательного приговора в виду отсутствия события преступления либо недоказанности участия подсудимого в совершении преступления, несмотря на обвинительный вердикт коллегии присяжных заседателей;

(2) В случае, когда в процессе разбирательства дела судом присяжных выявлены обстоятельства, свидетельствующие о невменяемости подсудимого в момент совершения действий, в которых он обвиняется, или же о том, что подсудимый заболел психическими расстройствами, делающими невозможным назначение или исполнение наказания после совершения преступления, подтверждающиеся результатами судебно-психиатрической экспертизы, председательствующий по делу судья выносит постановление о прекращении рассмотрения дела с участием коллегии присяжных заседателей и направлении его на рассмотрение в порядке, предусмотренном разделом восьмым настоящего Кодекса.

(3) Если в ходе разбирательства дела в суде с участием присяжных заседателей будет установлено, что подсудимый является несовершеннолетним либо в момент совершения преступления являлся таковым, судья, председательствующий по делу, выносит постановление о прекращении рассмотрения дела с участием присяжных заседателей и направлении его для рассмотрения судом в порядке, предусмотренном частью третьей ст. 35 настоящего Кодекса.

(4) Постановление председательствующего судьи о прекращении рассмотрения дела с участием коллегии присяжных заседателей и направлении его для рассмотрения в общем порядке, предусмотренном настоящим Кодексом, окончательно, обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежит.      

В предыдущих параграфах второй главы рассмотрены вопросы, связанные с последствиями правового характера, возникающими в результате признания вердиктом коллегии присяжных заседателей подсудимого виновным или невиновным в совершении преступления. Несомненно, что вердикт коллегии присяжных заседателей имеет и собственно социальные последствия, выходящие за рамки правовых. Их существование обусловливает необходимость их рассмотрения.

 

§ 5.  Социальные последствия вердикта

коллегии присяжных заседателей.

 

Рассмотрение вопроса о собственно социальных последствиях вердикта присяжных заседателей есть, на мой взгляд, высказывавшееся многократно сторонниками данной формы судопроизводства мнение в защиту суда присяжных. Именно социальные последствия вердикта присяжных заседателей и, как следствие, суда присяжных в целом указывают на преимущества этой формы отправления правосудия перед другими.

При определении роли и значения суда присяжных в системе различных форм уголовного судопроизводства отдельные авторы указывают на то, что все исторические формы развития демократии не обходились без использования форм суда, подобных суду присяжных.[66] Еще более категоричны в своих суждениях о роли и значении суда присяжных правоведы дореволюционной России. Они полагали, что из всех форм народного суда, когда либо действовавших в истории, суд присяжных является наиболее совершенной формой благодаря раздельности принимаемых в нем решений.[67]

Вердикт присяжных заседателей о виновности или невиновности подсудимого, принятый без участия профессионального судьи, служит повышению не только судебной независимости, но и качества отправления правосудия. Так, введение  данной формы судопроизводства в дореволюционной России привело к тому, что в судебной сфере исчезло взяточничество.[68] В правовой литературе отмечалось также, что именно благодаря присяжным заседателям деятельность следственных органов была поставлена под контроль общества, которое оказалось способным в лице своих присяжных “ревниво” охранять права подсудимых .[69] В этом плане наличие коллегии присяжных заседателей является дополнительной гарантией прав и свобод граждан, поскольку в случае обвинения в тяжком преступлении они могут быть признаны виновными только коллегией народных представителей. При этом коллегия присяжных самостоятельно решает вопросы факта на основе собственного правосознания. В связи с этим суд в целом становится действительным органом правосудия и освобождается от ответственности по исправлению  недочетов, ошибок и непрофессионализма предварительного следствия. Результаты проведенного мониторинга свидетельствуют о том, что 54% судей, 12% прокуроров, 60% адвокатов, 6% следователей считают, что при  некачественно проведенном расследовании необходимо выносить оправдательный приговор, а не исправлять ошибки следователя и прокурора. За первое полугодие 1994 года почти каждое четвертое уголовное дело, рассматривавшееся в суде присяжных, было возвращено на дополнительное расследование. Примечательно, что такое решение принимается в стадии предварительного слушания в 17 раз чаще, чем в судебном заседании. Эти данные позволяют утверждать, что под эффективностью деятельности суда присяжных можно понимать способность всего института в целом и вердикта присяжных в частности оказывать содействие государству в отправлении истинного правосудия.

Одним из элементов социальных последствий вердикта является многоаспектное проявление в нем общественного мнения. Отношение общества, общественное мнение, проявляющееся в решении коллегии присяжных, базируется на уголовно-процессуальных нормах и формируется ими. Поэтому отдельные авторы указывают на то, что общественное мнение является существенным фактором эффективности действия правовых норм.[70] Данное утверждение представляется достаточно спорным. Думается, что фактором эффективности действия правовых норм, в том числе и уголовно-процессуальных, является не общественное мнение, а общественное правосознание. Поэтому в вердикте суда присяжных находит выражение прежде всего общественное правосознание, а опосредствованно и общественное мнение. В то же время вердикт присяжных заседателей оказывает влияние на правосознание граждан, формируя общественное мнение населения. Известно, что общественное правосознание  удерживает подавляющее большинство членов общества от совершения преступлений. В то же время некоторые авторы полагают, что уровень правосознания, выраженный в вердикте коллегии присяжных заседателей, позволяет говорить о степени их наказуемости.[71]

Правосознание оказывает существенное влияние на формирование чувства справедливости. Это чувство присуще всякому обществу. Правоведы дореволюционной России отмечали, что чувство справедливости более непосредственно выражено в обществе, стоящем на высокой степени культуры.[72] При этом отдельные из них непосредственно связывали установление института присяжных со способностью оказывать на общество воспитательное влияние, а успешность деятельности данного института ставили в зависимость от степени развитости общества.[73] Современные юристы указывают также на то, что суд присяжных сыграл в Европе незаменимую роль в формировании общественного правосознания и чувства справедливости (sens of justice) в условиях, когда суд демонстрировал приверженность официальному началу в отправлении правосудия. По их мнению, суд присяжных служит гарантом против незаконных и несправедливых приговоров.[74] В правовой литературе постоянно подчеркивается, что там, где присяжные заседатели участвуют в отправлении правосудия, там всегда возрастает уважение к закону и становится более прочным гражданский порядок.[75] Изложенное позволяет сделать очень важный вывод о том, что суд присяжных способен воздействовать на уровень правовой культуры общества.[76]

В диссертации уже отмечалось, что коллегия присяжных заседателей, разрешая самостоятельно вопрос о виновности или невиновности подсудимого, снимает значительную часть ответственности за исход дела с самого суда как учреждения государственного. При этом некоторые авторы считают, что суд присяжных выступает мерилом, характеризующим цивилизованные нации.[77] Настоящее мнение представляется дискуссионным в связи с тем, что существует множество стран, где рассматриваемый институт никогда не действовал, однако уровень их цивилизации от этого не пострадал. В частности, это суждение касается стран Востока, например, Японии. Думается, что речь должна идти об исторически сложившихся традициях. Государства, в которых народ традиционно участвовал в отправлении правосудия, развили это участие до формы, именуемой судом присяжных. Не случайно сегодня суд присяжных действует почти в 20 странах. Среди них находятся Австрия, Австралия, Америка, Бельгия, Великобритания, Канада, Норвегия, Португалия и другие.[78]

Вынесение вердикта, как и вся деятельность суда присяжных, подчинено закону и происходит в рамках закона. Отсюда следует, что данная форма судопроизводства, несомненно, имеет и политическое содержание. Формальное декларирование прав и свобод личности, в том числе и на участие в отправлении правосудия, должно быть обязательно закреплено в соответствующих отраслях права. В связи с этим суды присяжных могут действовать в государствах с любой формой устройства. Исключение составляют тоталитарные государства, отрицающие принцип разделения властей и соответственно независимость судебной власти. Разумеется, что участие народа в качестве народных заседателей бесспорно свидетельствует о реальном, фактическом осуществлении прав на отправление правосудия. Однако подлинная свобода судьи, присяжного заседателя проявляется именно в суде присяжных, в котором условия вынесения вердикта и постановления приговора предполагают подлинную свободу в принятии решения.

В рамках вопроса о социальных последствиях вердикта следует специально остановиться на процессуальной (юридической) значимости данного института, которая имеет место при отправлении правосудия с участием присяжных заседателей. Прежде всего необходимо отметить, что приговор суда, несмотря на кажущуюся раздельность действий присяжных заседателей и судьи, есть результат совместной деятельности коллегии присяжных заседателей и председательствующего по делу судьи. Совместность их деятельности обусловлена тем, что вердикт присяжных заседателей, как и приговор суда в целом, постанавливается на основе и в рамках уголовно-процессуального закона, который регулирует их деятельность как единый процесс. Кроме того, нельзя упускать из виду, что вердикт коллегии присяжных заседателей, являясь основным структурным элементом приговора, определяет его вид и обусловливает уголовно-правовые и иные юридические последствия принятого присяжными заседателями решения.

Разделение суда присяжных на две коллегии не есть обособление, отделение друг от друга органов единого организма. Председательствующий судья и коллегия присяжных заседателей заинтересованы во взаимном сотрудничестве, поскольку преследуют одну и ту же цель - вынесение справедливого приговора. В отличие от шеффенского суда, где возможное давление авторитетных судей на заседателей при принятии решения в совещательной комнате всегда оставляет место для сомнений в их беспристрастности, в суде присяжных председательствующий судья обладает только легальными способами воздействия на присяжных заседателей. В этом плане все недочеты, ошибки или даже предвзятость председательствующего находятся под постоянным контролем сторон. Этот контроль практически устраняет возможность влияния постоянного судьи на решение присяжных заседателей вне рамок закона. Эти выводы подтверждаются статистическими данными. Так, по состоянию на 1 сентября 1994 года было обжаловано (или опротестовано) менее 25% решений суда присяжных, в то время как приговоры краевых (областных) судов, постановленные без участия присяжных, были обжалованы (или опротестованы) почти в три раза чаще. Думается, что эти данные указывают на степень солидарности сторон с приговорами суда присяжных.

Важной особенностью процедур в суде присяжных является постановление вердикта на основании непосредственного исследования доказательств в заседании, поскольку присяжным заседателям неизвестны материалы расследования. Эта особенность побуждает председательствующего судью к тщательному и точному соблюдению всех предписанных законом правил судопроизводства, а стороны - к контролю за соблюдением председательствующим судьей требований закона.

 Суд присяжных, рассмотренный с процессуальной точки зрения, обладает положительными достоинствами в плане оценки доказательств.[79] С этим положением следует согласиться по следующим основаниям. В диссертации уже было отмечено, что из всех правовых положений, с которыми знакомят присяжных заседателей в суде, на них “могущественно действует - одна, презумпция невиновности подсудимого”.[80] Разумеется, эта презумпция влияет на “благосклонность” присяжных заседателей к подсудимым. Однако действительная причина “благосклонности” присяжных к подсудимым была выявлена в ходе исследований, которые проводились в Англии. Она состоит в том, что присяжные выносят оправдательные вердикты, как правило, по плохо, некачественно, поверхностно расследованным преступлениям. Так, в 1986 году из общего количества дел, по которым подсудимые не признавали себя виновными (около 30% от всех уголовных дел в Суде короны), присяжные вынесли 50% оправдательных вердиктов. По мнению Т.В.Апаровой, эти данные свидетельствуют “о хорошей работе суда присяжных, которые дают объективную оценку доказательствам, когда полиция не заботится об обосновании обвинения”.[81] Очевидно, что результаты работы суда присяжных, обусловленные оценкой присяжными заседателями доказательств, непосредственно определяются результатами деятельности органов расследования. Отсюда правомерен вывод о том, что возрождение суда присяжных в России способно стать фактором,  катализатором повышения эффективности деятельности не только судов, но и прокуроров и сотрудников следственного аппарата.[82]

Вопрос об оценке доказательств в уголовном судопроизводстве вообще и в судебном разбирательстве в частности является одним из центральных. В суде присяжных он приобретает особую остроту, поскольку оценка доказательств осуществляется как профессионалами - юристами, так и непрофессионалами - присяжными заседателями.

 Председательствующий по делу судья в силу  выполнения своих профессиональных обязанностей привержен “официальному началу в отправлении правосудия”.[83] Будучи специалистом в юриспруденции и зная теорию доказательств, а также применяя данную теорию в каждодневной практике, каждый судья формирует свой собственный подход и способ воззрения на дело. В дореволюционной литературе такой профессиональный подход называли рефлективным, методичным, обобщающим. Напротив, присяжные заседатели далеки от всех тонкостей теории доказательств, они воспринимают на веру то, что звучит аргументированно и логично. Поэтому их способ  воззрения “более натуралистичен и благоприятен для индивидуализации”. [84] В связи с этим взгляды на одни и те же доказательства у присяжных заседателей и профессионального судьи отличаются и, как следствие, различаются выводы, базирующиеся на этих доказательствах. Очевидно, что вопросы психологии вынесения вердикта присяжными заседателями должны быть предметом самостоятельного исследования.

Одним из собственно социальных последствий возрождения суда присяжных вообще и вердикта присяжных заседателей в частности является то, что .присяжные заседатели являются фактором, препятствующим бюрократизации судебной власти и проявлению формализма в деятельности судебных органов. Это свойство суда присяжных было обнаружено давно. Еще Ч.Беккариа по этой причине отдавал предпочтение суду,  в котором к судье присоединяются заседатели, назначенные по жребию, а не по выбору. Он отдавал предпочтение такому суду потому, что “в делах судебных незнание, руководимое чувством, гораздо безопаснее науки, управляемой мнением“.[85] Присяжные заседатели являются обычно представителями различных слоев общества и, следовательно, носителями различного правосознания и общественного мнения. Поэтому они независимы от условностей профессиональной судейской деятельности и не подвержены влиянию ведомств и должностных лиц не только юридически, но и фактически. Эти обстоятельства исключительно благоприятны для правосудия, поскольку позволяют присяжным заседателям стремиться “творить на пользу общую живое право вполне независимо и беспристрастно и в связи с этим справедливо и человечно”.[86]

Суд присяжных создает, на мой взгляд, дополнительные гарантии осуществления в судебном разбирательстве процессуальных принципов состязательности, гласности, непосредственности, устности и других. Разумеется, перечисленные принципы действуют и в обычном российском уголовном судопроизводстве. Однако наиболее полно и ярко указанные принципы проявляют свое содержание в обвинительном процессе. На эту особенность обратил внимание еще В.Даневский. При этом он сформулировал их действие как “возможно последовательное применение  в процессе принципа ... обвинительного”.[87] Думается, что с учетом особенностей судебного разбирательства с участием присяжных заседателей, когда их вердикт постанавливается на основе живого и непосредственного восприятия доказательств в суде, когда на них не лежат обязанности по обвинению, а на председательствующего распространяется запрет, не позволяющий ему проявлять инициативу в собирании доказательств, можно вести речь о том, что в суде присяжных действуют начала обвинительного (состязательного) процесса.

Одним из компонентов социальных последствий вердикта являются нравственные последствия. Эти последствия проявляются в том, что суд присяжных способен развивать  нравственные качества в обществе. Вердикт присяжных заседателей, лежащий в основе приговора судьи, укрепляет доверие народных масс к суду как органу правосудия, повышает авторитет суда среди граждан. Участие представительной коллегии присяжных заседателей в решении уголовно-правовых вопросов усиливает воспитательное воздействие судебных актов, обеспечивает привлечение более широкого общественного внимания к проблеме контроля за состоянием наиболее опасных преступлений.

С точки зрения социальной морали любой суд вообще и суд присяжных в частности обязан укреплять и поддерживать в обществе представления о правде и справедливости как  о  реальных,  а  не отвлеченных понятиях. Эта задача наилучшим образом может быть выполнена только коллегией присяжных заседателей. Настоящий вывод базируется на том, что “судебная  кара  нарушителей осуществляется как бы от имени представителей всех слоев общества”.[88]

Поскольку в правовой литературе исследуются вопросы отношения приговора к структуре нравственного сознания личности[89], постольку вполне правомерно ставить вопрос о социальной и нравственной эффективности вердикта присяжных заседателей. Правда,  в рамках настоящей работы этот вопрос рассмотреть не удасться, поскольку он выходит за пределы диссертационного исследования. Тем не менее в постановочном плане следует обратить внимание на нравственный и психологический аспекты действенности вердикта.

 При оценке нравственно-психологических последствий вердикта коллегии присяжных и, как следствие, всего суда присяжных следует исходить из того, что данная форма судопроизводства способствует подъему того нравственного чувства, которое она в обществе развивает.[90]  Это нравственное чувство Л.Е.Владимиров  определил как  чувство долга[91]. Подчеркивая нравственную силу суда присяжных, Г.Джаншиев указывал на то, что суд присяжных “справедливо пользуется неизмеримо большим доверием народа, нежели коронный суд, а доверие народа для суда все”.[92] О наличии нравственных последствий вердикта свидетельствует также тот факт, что отдельные авторы обусловливают степень репрессивности суда присяжных заседателей с нравственными устоями гражданского общества, в котором он действует. Они справедливо отмечают, что там, где чувство нравственной обязанности граждан “составляет энергетический мотив жизни, там общество строго относится к преступлению”.[93] Думается, что с вынесением вердикта присяжные заседатели берут на себя определенную нравственную ответственность перед обществом. Однако главная значимость выносимого ими вердикта заключается в том, что последний, будучи основным составным элементом приговора, способствует внушению доверия народа, в том числе подсудимого, к суду как органу государственной власти и обеспечивает приговору нравственную силу. Такой вывод можно сделать из результатов интервьюирования осужденных. На вопрос о том, желали бы они, чтобы их дело было рассмотрено судом присяжных заседателей, 71,6% опрошенных ответили утвердительно, 10,2% - отрицательно, 18,2% не определились с ответом.

С точки зрения социальной психологии суд присяжных способствует, на мой взгляд, решению сложной психологической проблемы - проблемы  судейской беспристрастности. Разделение суда как единого органа на две составные части - коллегии способствует тому, что происходит отделение процесса установления фактов от процесса их юридической оценки. При этом решение вопроса о виновности обвиняемого принимается на основании правосознания не профессионального юриста, а обычных граждан, участвующих в отправлении правосудия. Необходимо отметить, что проблема беспристрастности касается всех судей, в том числе и судей, которые являются председательствующими в суде присяжных. Труд последних отличается сложностью уголовных дел, интенсивностью, особой ответственностью. В целях повышения качества этого вида судебной деятельности следовало бы заняться специализацией судебных работников с учетом подсудности уголовных дел суду присяжных. Специализация есть выражение “закона дифференцирования”, то есть постепенного различения и выделения органов, существующих в организма, и функций, присущих этим органам.[94]

В рамках социальных последствий суда присяжных находятся также и экономические последствия. Бесспорным выглядит утверждение о том, что суд присяжных - “дорогое удовольствие”. Однако при этом хотелось бы отметить следующие обстоятельства. Во-первых, данная форма судопроизводства представляется нам не как всеобъемлющая, а как альтернативная форма судопроизводства, которая применяется только в тех случаях, когда этого желает обвиняемый по делам, подсудным областному суду. Данные судебной статистики показывают, что только 18% обвиняемых, дела которых подлежали рассмотрению в областном (краевом) суде, подали ходатайство на рассмотрение дела судом присяжных. Во- вторых, судебные затраты - это цена, которую демократическое государство платит “за корректный процесс с равными возможностями для всех”.[95] Еще в дореволюционной литературе отмечалось, что “довод фискальный бледнеет перед интересами правосудия”.[96] Наконец, оценка экономических последствий должна осуществляться с учетом затрат на кассационное производство и производство в порядке судебного надзора в сравнении с соответствующими затратами в рамках обычного судопроизводства.

Рассмотрение вопросов, составляющих содержание настоящего параграфа позволяет подвести краткие итоги.

В рамках социальных последствий вердикта коллегии присяжных заседателей в частности и суда присяжных в целом имеют место:

- политические последствия, выражающиеся в привлечении широких народных масс к отправлению правосудия с предоставлением им гарантированных прав и свобод, в том числе права судить по закону в соответствии со своим правосознанием и предоставленной компетенцией;

- нравственно-психологические последствия, выражающиеся в укреплении в обществе веры в суд скорый и правый, повышении правовой культуры населения, в признании того, что борьба с опасными преступлениями должна быть делом всего гражданского общества;

- экономические последствия, выражающиеся в затратах общества на организацию и проведение процессов в суде присяжных.

 

 

 

 

На главную

Оглавление

Далее