|
|
К оглавлению
Глава 2. Процессуальная экономия как принцип уголовного судопроизводства
§ 2.3. Принцип процессуальной экономии в системе принципов уголовного судопроизводства
Система принципов российского уголовного процесса - это отдельная и весьма дискуссионная проблема. Дискуссии не прекращаются по целому ряду причин. Во-первых, по причине обилия точек зрения на само понятие принципа и «критерии принципиальности», во-вторых, из-за разной трактовки самих основополагающих идей. Многие авторы стараются сконструировать свою систему принципов, нередко при ближайшем и внимательном рассмотрении начисто лишенную какой-либо системности.
Как известно, одним из основных свойств любой системы является неразрывная связь ее элементов и их взаимовлияние друг на друга. Многие авторы-процессуалисты, предварительно потратив немало времени на описание систем вообще и их свойств и указывая на необходимость конструирования именно системы (!) принципов, в итоге вместо системы предлагают набор (перечень) разрозненных идей.
Система принципов, предложенная законодателем, впервые нашедшая отражение лишь в ныне действующем Уголовно-процессуальном кодексе171, тоже не отличается качеством системности.
Кроме того, у нас есть все основания подвергнуть сомнению целесообразность нормативного закрепления этой системы.
Начнем с того, что часть положений, именуемых законодателем принципами уголовного судопроизводства, являются в большей степени лишь декларациями (по крайней мере, в том виде, в котором они сформулированы в главе 2 УПК РФ), не дотягивающими, по выражению В.Т. Томина, «до технологического уровня», не порождающими новых правоотношений и не имеющими практической ценности172.
Так, раскрывая содержание принципа законности при производстве по уголовному делу (ч. 1,2 ст. 7 УПК РФ), законодатель лишь еще раз напомнил нам об иерархии нормативных актов. Сказанное, однако, не опровергает существования такого принципа уголовного процесса, как принцип законности. По большему счету его суть можно разглядеть только в ч. 4 ст. 7 УПК РФ, предъявляющей к определениям суда, постановлениям судьи, прокурора, следователя и дознавателя требование соответствия закону. Но, кроме этого, законными должны быть и все иные действия и решения органов, ведущих процесс, а последствия нарушения закона не ограничиваются признанием недопустимыми полученных таким путем доказательств (ч. 3 ст. 7 УПК РФ)173. Требования же обоснованности и мотивированности решений, принимаемых субъектами уголовного судопроизводства, думается, к принципу законности отношения не имеют. В этом смысле совершенно прав законодатель, разделяя требования законности, обоснованности и справедливости приговора (ст. 297 УПК РФ).
«Принципы» же, носящие процедурную окраску, должны иметь нормативное закрепление, но именовать большинство из них принципами (и, тем более, выносить в отдельную главу) не совсем верно. Более подходящее им место - в соответствующих главах, регламентирующих тот или иной круг уголовно-процессуальных правоотношений. К слову, большинство из них там продублированы, полностью или частично.
Помещение таких положений в отдельную главу (раздел) уголовно-процессуального закона будет оправдано, если они имеют отношение одновременно к нескольким институтам уголовно-процессуального права. Но в этом случае от их дублирования («напоминания») в соответствующих главах УПК РФ необходимо отказаться. Более того, в УПК РФ немало (особенно в первом разделе и в главе 2, в частности) отсылочных норм (отличительная черта которых проявляется в присутствии формулировки «...в порядке (в случаях), установленном (-ных) настоящим Кодексом»), которые, по сути, лишь информируют нас о сфере действия УПК РФ. Поэтому практическая их целесообразность вызывает серьезные сомнения .
Полагаем, что нет надобности и в дублировании в УПК РФ положений Конституции РФ. Ведь «тиражирование» в нижестоящих нормативных правовых актах основ взаимоотношений государства со своими гражданами, зафиксированных в вышестоящих, также возникновению новых правоотношений не способствует.
И в первую очередь речь идет о тех правилах, которые по своей природе не являются собственно уголовно-процессуальными, а имеют отношение к судопроизводству вообще. Тем более, что дублирование конституционных норм в УПК РФ зачастую не получает никакой существенной конкретизации. Речь здесь идет не о возможно большем устранении индивидуальностей и замене их общими формулировками, а, наоборот, выяснении того, что в действительности является индивидуальным, а что общим. Это способствует правильному пониманию как одного, так и другого. И, вместе с тем, это ведет к уменьшению объема правового материала, предупреждая возможность развития одной и той же мысли в различных местах системы . А одно из требований экономии, простоты заключается в том, чтобы убрать очевидное и добавить необходи-мое176.
Налицо и явная нелогичность закрепленной в главе 2 УПК РФ системы принципов. С одной стороны, ряд конституционных основ судопроизводства в главе 2 УПК РФ выражения не находят, хотя и носят судопроизводственный характер. Зато часть из них продублирована в Законе о судоустройстве. Это и равенство всех перед судом, и независимость судей и их подчинение только закону и др. С другой - ряд статей главы 2 УПК РФ даже по своему наименованию с трудом согласовываются с самим понятием принципа, они представляют собой частные аспекты уголовно-процессуальной деятельности. Действительно, язык уголовного судопроизводства и принцип уголовного судопроизводства - категории различные. То же можно сказать и о праве на обжалование процессуальных действий и решений. Ведь если следовать подобной логике законодателя, вполне можно было бы поместить в главу 2 и нормы, содержащиеся в ст. \-\, 20-22 УПК РФ и ряд других.
Наконец, надо отметить, что даже разработчики Конституции РФ посчитали целесообразным воздержаться от конструирования в ее тексте четкой системы принципов взаимоотношений общества и государства. И хотя по своей сути Конституция РФ как раз и есть не что иное, как кодекс этих принципов, сам термин «принцип» законодатель применительно к их системе не использует.
Таким образом, главным критерием целесообразности помещения в текст уголовно-процессуального закона (вообще, а не только в главу «Принципы...») общих положений является способность порождать новые, ранее не существовавшие правоотношения. При этом та или иная норма должна находить свое выражение в тексте закона лишь однажды, а не дублироваться в каждом имеющем к ней отношение институте, будучи при том еще и зафиксированной в главе, содержащей общие положения исследуемой отрасли. Одновременно с этим, полагаем, что уголовно-процессуальный закон должен содержать только специфичные для уголовного судопроизводства нормы. Нормы более общего порядка (характерные для судопроизводства в целом, а также общеправовые) должны фиксироваться в Конституции РФ.
Отмечая, что в уголовно-процессуальном законодательстве большинства зарубежных государств отсутствует формулировка понятия, а также перечень принципов уголовного процесса, В.Т. Томин пишет, что «в условиях отсутствия законодательно провозглашенных устоев разные авторы расходятся в понимании того, что такое принцип уголовного процесса. Но станет ли лучше, если отличающаяся от других позиция одного автора /их группы/, особенно в отношении содержания системы принципов уголовного процесса, приобретет такой почти непреодолимый в научной дискуссии аргумент, как закрепление именно этой позиции в каком-либо из законодательных текстов? ... в этом случае получается, что исследователям предписывается административным (законодательным) путем формулировка понятия, которой они обязаны будут придерживаться»177.
Хотя по большому счету весь уголовный процесс (да и все право и законодательство в целом) есть не что иное, как, пусть и исторически обусловленное (в большей или меньшей степени), но все-таки позиция «одного автора /их группы/», у которой обязательно найдутся противники . Таким образом, полностью избежать появления законов (или отдельных их норм), являющихся, по выражению В.Т. Томина, «выкидышами прелюбодейства субъективизма с волюнтаризмом» вряд ли когда-нибудь удастся.
Предостерегая законодателя от чрезмерного увлечения описанием в законе системы принципов, В.Т. Томин пишет: «В позитивном уголовно-процессуальном законе вряд ли есть место теоретическим дефинициям. Закон должен предписывать правила поведения в типовых ситуациях уголовного процесса их участникам, а не регулировать исследовательскую работу эффективности этих правил» .
Проанализировав значительное число предлагаемых в литературе систем уголовно-процессуальных принципов и соотнеся элементы каждой из них с вышеозначенными «критериями принципиальности», мы пришли к выводу о таком ее (системы) оптимальном составе.
1. Законность при производстве по уголовному делу.
2. Обеспечение законных интересов личности в уголовном процессе.
3. Объективная истина.
4. Процессуальная экономия.
В юридической литературе и законодательстве мы насчитали еще более 30 идей, именуемых принципами уголовного процесса, которые при внимательном рассмотрении либо вовсе не имеют отношения к принципам, либо являются более дробными составляющими перечисленных элементов системы.
Необходимо помнить, что «принципы должны быть принципиальными. Если общих положений, именуемых ПУП (принципами уголовного процесса. - Авт.), станет слишком много, то отечественному УСП грозит реальная опасность стать (продолжать оставаться) беспринципным» .
Так, элементы «принципа» всесторонности, полноты и объективности расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел входят в содержание принципов объективной истины и процессуальной экономии. В последнем прослеживаются черты «принципов» оперативности, быстроты, разумности, рациональности и целесообразности. Равенство граждан перед законом и судом, неприкосновенность личности, обеспечение подозреваемому, обвиняемому и подсудимому права на защиту, уважение чести и достоинства личности, тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, презумпция невиновности и другие составляют принцип обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе.
Свобода оценки доказательств, независимость судей и их подчинение только закону, процессуальная самостоятельность следователя и другие являются элементами процессуальной независимости должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, а осуществление правосудия только судом и состязательность сторон -разделения процессуальных функций. Хотя два последних, вроде бы «максимально общих», положения тоже не имеют самостоятельного «принципиального» статуса. «Принципы» же языка судопроизводства, право на обжалование процессуальных действий и решений и некоторые другие и вовсе не могут быть отнесены не только к принципам уголовного процесса, но и даже к его «важным и популярным положениям высокой степени общности».
Длительное время заняли раздумья по поводу «принципиальности» «принципов» публичности и диспозитивности. Поскольку их «принципиальность» отстаивается членами НШП (В.Т. Томин и А.С. Александров), обозначим нашу позицию.
Под публичностью (официальностью) уголовного судопроизводства большинство авторов подразумевают обязанность специально уполномоченных государственных органов и должностных лиц по осуществлению уголовного преследования. При этом позиции заинтересованных сторон в большинстве случаев на ход и результаты расследования решающего влияния не оказывают.
Значение публичности главным образом состоит в том, что «уголовный процесс начинается, ведется и соответствующим образом завершается не только и не столько в интересах потерпевшей стороны (хотя данное обстоятельство тоже не сбрасывается со счетов), сколько в интересах всего общества, во имя справедливости и в целях предупреждения повторения аналогичных преступлений впредь как тем же лицом, так и другими лицами» .
Противоположность публичности - диспозитивность - принято толковать с позиции свободного распоряжения сторонами предоставленными им законом правами. Круг этих прав достаточно широк от инициативы возбуждения уголовного дела частного и частно-публичного обвинения до права заявления гражданского иска и разного рода ходатайств. Сюда же следует отнести и незапрещен-ные законом способы достижения того или иного результата.
Уголовно-процессуальный закон устанавливает четкую грань между публичностью и диспозитивностью. Думается, что собственно принципом процесса может быть лишь одно начало - либо публичность, либо диспозитивность. И определяется это состоянием законодательства, анализ которого позволяет нам сделать вывод о преобладании начала публичного. Поэтому преждевременно (по крайней мере, в условиях действующего УПК РФ) говорить о диспозитивности как о принципе процесса. Хотя именно, исходя из того, что все-таки не весь уголовный процесс обладает свойством публичности , полагаем, что неверно именовать и публичность уголовно-процессуальным принципом.
Не решились мы отнести к принципам уголовного судопроизводства и отстаиваемый В.Т. Томиным принцип участия в уголовном судопроизводстве народного элемента. Другая формулировка принцип народовластия, демократизма . И хотя, по существу, участие народа в уголовном процессе не тождественно народовластию и демократизму, а значительно уже них, В.Т. Томин вкладывает в него именно такое содержание, даже решительно отвергая существование принципа демократизма.
Мешают нам отнести указанную идею к числу принципов следующие обстоятельства. Во-первых, и это признают его сторонники, в современном уголовно-процессуальном праве он должным образом не реализован. Думаем, это как раз тот случай, когда провозглашенное Конституцией России право граждан участвовать в отправлении правосудия является по большей части лишь декларацией, «не дотягивающей до технологического уровня». В условиях действия УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР, данный «принцип» еще более «съежился», фактически проявляясь лишь в институте присяжных заседателей. В других же стадиях он практически не виден.
К тому же факт появления этого института, как отмечает сам В.Т. Томин, «оказался не столько уголовно-процессуальным, сколько политическим» . Во-вторых, по нашему убеждению, уголовный процесс должен быть сферой деятельности исключительно профессионалов. Участие же в судопроизводстве граждан, зачастую недостаточно компетентных в соответствующих вопросах, вряд ли может способствовать повышению его эффективности. Именно поэтому не являемся мы и сторонниками института присяжных заседателей, на потенциальную некомпетентность которых, кстати, обращает внимание и законодатель, запрещая сторонам сообщать присяжным заседателям о существовании доказательств, исключенных по решению суда (ч. 6 ст. 235 УПК РФ), исследовать с участием присяжных заседателей данные о личности подсудимого, не являющиеся необходимыми для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется, факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого (ч. 8 ст. 335 УПК РФ).
Сказанное, конечно, не опровергает важной роли участия народного элемента в борьбе с преступностью186, но именно в борьбе с преступностью, а не в отправлении правосудия и осуществлении постоянного контроля за ним на всех его этапах. Да и в такой трактовке эта идея имеет более оперативно-розыскное, нежели уголовно-процессуальное значение.
После упорных размышлений убрали мы из первоначально сконструированной системы принципов и традиционные для НШП «принцип» разделения процессуальных функций и «принцип» процессуальной независимости должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство.
Первый «принцип» подразумевает возложение различных уголовно-процессуальных функций на различных субъектов уголовного судопроизводства. Второй состоит в том, что все должностные лица - участники уголовного процесса самостоятельны в принятии всех решений и выполнении всех действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом и отнесенных последним к их компетенции, за исключением специально оговоренных законом случаев необходимости утверждения, согласования и санкционирования своих процессуальных действий и решений с какими бы то ни было вышестоящими или контролирующими субъектами .
Безусловно, это важнейшие начала уголовного судопроизводства, однако, собственного принципиального значения они не имеют, растворяясь в принципах обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе, объективной истины и процессуальной экономии. Являясь требованиями оптимальной формулы судопроизводства (элемент процессуальной экономии), они ценны не сами по себе, а лишь в качестве средства достижения объективной истины и соблюдения всех законных интересов личности. При этом требование разделения процессуальных функций более тяготеет к принципу обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе, чем к принципу объективной истины, а процессуальная независимость должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, - наоборот.
Исследование взаимосвязей принципов уголовного процесса между собой начнем с принципа законности при производстве по уголовному делу, суть которого заключается в требовании неукоснительного соблюдения норм уголовно-процессуального закона органами и лицами, осуществляющими уголовное судопроизводство. Как отмечалось выше, указанный принцип не только не конфликтует с другими, но и практически с ними не взаимодействует.
Естественно, что все случаи исключений из указанного общего правила должны находить свое непосредственное подтверждение, закрепление в законе. Исключения же, установленные ведомственными нормативными актами и направленные на ограничение процессуальной независимости, конечно же, должны быть основаны на нормах закона, не противоречить им и выполняться, но, тем не менее, отсутствие на вынесенном решении не предусмотренной законом визы не может рассматриваться как нарушение закона и не должно влечь за собой отмены указанного решения.
У принципа законности совершенно иное направление влияния на уголовный процесс. Если другие принципы, стремясь к максимальному воздействию на уголовное судопроизводство, допускают выбор диапазона интенсивности этого воздействия из-за необходимости обеспечения реализации других принципов, то принцип законности этого не предусматривает. Требования закона или соблюдены, или нарушены. Других вариантов быть не может. Более того, он сам является той предельной границей, которую другие принципы переступать не имеют права.
Разумеется, формирование новых (или изменение существующих) норм уголовно-процессуального права должно соответствовать принципу процессуальной экономии. Однако речь здесь будет идти уже о влиянии принципа процессуальной экономии на правотворческий процесс, а не на принцип законности. Забывая, что «принцип законности... не определяет содержания закона»188, некоторые авторы усматривают конфронтацию этого принципа с принципом процессуальной экономии189. Считаем, что подобная позиция обусловлена неверным пониманием как одного, так и другого принципа. Говоря же о проявлении характерных черт одного принципа в содержании другого, нам думается, что принцип процессуальной экономии никак не проявляется в принципе законности. Вместе с этим, отдельные элементы законности присутствуют в содержании процессуальной экономии. Наиболее характерный пример того - принятие процессуального решения в ситуации, когда в соответствии с законом у правоприменителя имеется возможность выбора между двумя и более альтернативами (каждая из которых закону не противоречит).
Суть принципа обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе достаточно удачно сформулировал В.Т. Томин. Его формула звучит так: «Законные интересы вовлеченных (или могущих быть вовлеченными) в УСП граждан не должны ущемляться ни на йоту больше, чем это необходимо для достижения цели уголовного процесса (исполнения назначения УСП ) и/или защиты законных интересов других УУП (участников уголовного процесса. - Авт.)»191. При этом сфера действия указанного принципа распространяется не только на законные интересы подозреваемого, обвиняемого и подсудимого, но и на интересы потерпевшего (пострадавшего), причем в равной мере.
Вместе с тем, нами усматривается некоторое противоречие между приведенной формулировкой принципа и ранее принятым утверждением о максимальном влиянии принципа на уголовный процесс. Предложенное определение рассматриваемого принципа уже содержит в себе элемент разумного ограничения этой максимальности. И в таком виде этот принцип не конфликтен с другими по определению. По сути, эта формулировка более характеризует не принцип обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе, а, как ни парадоксально, принцип процессуальной экономии. Поэтому для того, чтобы обозначить суть принципа обеспечения в уголовном процессе законных интересов личности и соблюсти важнейший критерий «принципиальности» - максимальное влияние на уголовный процесс -мы предлагаем использовать для его определения только первую часть предлагаемой В.Т. Томиным формулы, а именно «законные интересы вовлеченных (или могущих быть вовлеченными) в УСП граждан не должны ущемляться». Нам кажется, эта формулировка не выглядит чересчур абсурдной, хотя уголовный процесс по определению не может обойтись без мер государственного принуждения.
Для формулирования сущности принципа объективной истины снова обратимся к исследованиям В.Т. Томина, утверждающего, что «для принятия конечных решений по уголовному делу, а также решений, конечных для большинства стадий уголовного процесса, за исключением тех из них, в отношении которых законом предусмотрена возможность принятия судьбоносного решения и в случаях, когда объективная истина не постигнута, необходимо познание объективной истины»192.
Уточним, цель УСП не тождественна его назначению. По крайней мере, в том виде, в котором его определяет ст. 6 УПК РФ.
В литературе нередко можно встретить утверждения о невозможности достижения объективной истины. Полагаем, что они являются следствием методологически неверного отождествления объективной истины с абсолютной истиной. Объективность судеб-но-следственной истины обеспечивается и действием презумпции невиновности в части толкования неустранимых сомнений в виновности обвиняемого в пользу последнего.
Следует признать верной позицию В.Т. Томина, утверждающего, что, «с одной стороны, постижение истины - это цель доказывания по уголовному делу, с другой - единственное основание его (уголовного дела) разрешения, соответствующее действительному назначению уголовного судопроизводства, достижению его задач - принцип уголовного процесса»193.
Вместе с тем, процесс постижения объективной истины не лишен и субъективных моментов. Первый из них - свобода оценки доказательств. Мерило их оценки - совесть правоприменителя. Категория самая что ни на есть субъективная. Второй момент напрямую связан с первым. Ни для кого не секрет, что при помощи квалифицированного и заинтересованного адвоката может быть «развалено» уголовное дело, которое при меньших усилиях закончилось бы обвинительным приговором. Возможны ситуации, когда то или иное доказательство не вызывает ни у кого сомнений, но признано полученным с нарушением требований УПК РФ194. Естественно, что орган предварительного расследования не станет акцентировать на этом внимания. С другой стороны, сомнительное доказательство при пассивности защитника может быть положено в основу обвинения, ведь все-таки сторона обвинения (не зря УПК РФ так ее обозначил) заинтересована в привлечении лица к ответственности и не всегда обращает внимание на отдельные нестыковки в уголовном деле.
Не последнюю роль здесь играет уровень правосознания отдельных правоохранителей. По сути, хотя суд и разрешает дело по существу и не связан выводами следствия, в судебном заседании новых обстоятельств дела практически никогда не открывается195, и суд принимает решение исходя из материалов уголовного дела. Именно предварительное расследование устанавливает пределы судебного исследования уголовного дела. Несмотря на то, что суд вправе эти пределы расширить, на деле же новых обстоятельств в суде практически не исследуется, хотя бы потому, что судья просто не имеет ни малейшего представления об их существовании. Таким образом «допущенные в стадии предварительного следствия недочеты, ошибки и пробелы нередко не могут быть исправлены судом в процессе судебного следствия, а представление в суд ... недоброкачественных материалов... влечет за собой... вынесение приговора, ...неправильного по существу»196.
Даже если не прибегать к глубокому научному анализу принципов обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе и объективной истины, конфликт между ними будет налицо. Процесс установления истины по делу немыслим без ограничения интересов граждан - участников уголовного судопроизводства и практически всегда связан с мерами процессуального принуждения. Однако «...применению (мер процессуального принуждения. - Авт.) надлежит быть экономным» . Здесь же акцентируем внимание на второй части предложенной В.Т. Томиным формулировки принципа обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе: «Законные интересы вовлеченных (или могущих быть вовлеченными) в УСП граждан не должны ущемляться (выделение убрано нами. - Авт.) ни на йоту больше, чем это необходимо для достижения цели уголовного процесса... и/или защиты законных интересов других УУП» . А еще конкретнее здесь - для установления истины (промежуточной или конечной) по делу. С другой стороны, уголовное дело не должно быть «захламлено» не относящимися (мало относящимися) к нему материалами. Доказательств должно быть ровно столько и таких, чтобы на основании них имелась возможность принять правильное и обоснованное процессуальное решение. Не больше и не меньше. «Необходимым и достаточным является такой объем познания по делу, который обеспечивает применение к конкретному лицу справедливой меры ответственности. Все, что сверх того, избыточно»199.
Принцип процессуальной экономии не вступает непосредственно в конфликт с каждым из этих принципов, являясь средством урегулирования противоречий между ними. Естественно, четкую грань, где сфера максимального влияния одного принципа должна быть ограничена сферой максимального влияния другого, раз и навсегда установить невозможно. Этот вопрос должен решаться каждый раз в каждой конкретной ситуации исходя из разумного их баланса и сочетания. Причем как законодателем, так и правоприменителем. Принцип законности же, не конфликтуя с иными элементами системы принципов уголовного процесса, устанавливает для них границу влияния на уголовное судопроизводство и, если можно так выразиться, границы их «поля боя». И в этом главным образом и заключается технологическая природа принципов процессуальной экономии и законности, в отличие от двух других, имеющих социально-политическую, в некотором роде даже идеологическую окраску.
На неудачность (по различным причинам) юридических конструкций с отсылочными предписаниями обращают внимание и теоретики права. См., напр.: Чевычелов В.В. Юридическая конструкция в современном российском праве (проблемы теории и практики): Монография / Под науч. ред. В.М. Баранова. - Н. Новгород, 2007. - С. 112; Законодательная техника: Научно-практическое пособие / Под ред. Ю.А. Тихомирова. - М., 2000. -С.242-244.
См.: Иеринг Р. Юридическая техника / Пер. с нем. Ф.С. Шендорфа. -СПб., 1905.-С. 37.
Томин В.Т. Принципы отечественного уголовного процесса как отрасли государственной деятельности: понятие, значение и система; доктринальные подходы и законодательство: Лекция-монография. - Н. Новгород, 2007. -С. 27.
178 Опасаясь, однако, что законодательное закрепление системы принципов обяжет ученых следовать ей, и предостерегая от этого, тем не менее, при конструировании авторской системы принципов В.Т. Томин не придерживается системы, предложенной законодателем.
Томин В. Т. Принципы отечественного уголовного процесса как отрасли государственной деятельности: понятие, значение и система; доктринальные подходы и законодательство: Лекция-монография. - Н. Новгород, 2007. - С. 28. 180 Там же. - С. 11.
Речь идет, конечно, в полной мере лишь о стороне защиты. Применительно к стороне обвинения здесь уместно говорить только о частном обвинителе, а также потерпевшем, гражданском истце и их представителях.
182 Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). - М., 2002. - С. 34.
183 Речь идет в первую очередь о возбуждении уголовных дел частного и частно-публичного обвинения.
184 См.: Ерашов С.С. Система принципов современного отечественного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения: Ав-тореф. дис... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2001. - С. 19-20; Похмелкин В.В. Проблемы судебной и правоохранительной реформы в России // http:// smacker .narod.ru/ sps/leaders/09 .htm
Томин В. Т. Принципы отечественного уголовного процесса как отрасли государственной деятельности: понятие, значение и система; доктринальные подходы и законодательство: Лекция-монография. - Н. Новгород, 2007. - С. 63.
197 Томин В. Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. -М., 2009.-С. 200.
198 Там же.
Томин В. Т. Острые углы уголовного судопроизводства // Томин В.Т. Избранные труды / Предисловие СП. Гришина. - СПб., 2004. - С. 324.
|
|
