|
|
К оглавлению
6. Значение народного уголовного обвинения в либеральном проекте реформирования русского уголовного процесса
«Русский либерал - бессмысленная мошка, толкущаяся в солнечном луче; солнце это - солнце Запада.»
Чаадаев П.Я.
В настоящем разделе мы намерены показать как выглядит идея народного обвинения в либеральном проекте реформирования отечественного уголовного судопроизводства. Мы свои взгляды не связываем с такого рода построениями, этим объясняется отстраненность по отношению к нижеизлагаемым идеям. Однако верно и то, что если оставаться в рамках нормальной науки указанный проект представляет собой единственный способ внедрения народного обвинения (или хотя бы отдельных его элементов) в русское уголовно-процессуальное законодательство. Эта основная причина, по которой мы уделяем столь пристальное внимание этому проекту. Мы ясно видим и слабые стороны его. Главная из которых состоит в противоречии между публично-правовой идеологией, составляющей смысловую основу нашего уголовно-процессуального языка, и радикально выраженным в народном обвинении начале частном, индивидуальном. Наверное, чтобы народное обвинение превратилось из маргинального феномена в знак текста позитивного уголовно-процессуального права, надо, чтобы этот текст поменялся со своими окраинными полями местами. Иными словами необходимы столь глубокие изменения в законодательстве, которые изменили бы следственную сущность процесса на состязательную.
Таким образом, излагаемые здесь либеральные научные положения, равно как и возражения на них рассматриваются нами как своего рода возможные допущения, определенная языковая игра.
Признание за частным лицом права на публичный уголовный иск, несовпадающий с должностным иском, последовательно доведенное до своего логического конца, с неизбежностью ставит вопрос о субъекте данного права, а именно: должно ли это право принадлежать только потерпевшему или же оно может принадлежать любому частному лицу - гражданину государства. И, хотя логика и ряд соображений практического характера подсказывают необходимость расширения круга субьектов частного уголовного иска до всех граждан, тем не менее, с позиции континентальной публично-правовой доктрины, ее русского уголовно-процессуального языка, это не совсем корректно, ибо противоречит приоритету публичного начала над частным. Известно, что континентальная правовая доктрина ограничивается, как правило, предоставлением права на частный уголовный иск потерпевшему, между тем как в англо-американской правовой системе "популярный" уголовный иск составляет ось уголовного судопроизводства.
Таким образом, можно предположить, что основное препятствие для внедрения института асtio рopulary в российский уголовный процесс в настоящее вpемя носит доктринальный характер, если угодно, структурный. Настоянная на публичном начале правовая культура противится внедрению чуждого ей структурного элемента (будучи в равновесном, "нормальном" состоянии).
Если же не принимать во внимание указанную проблему, то можно привести несколько доводов теории в пользу распространения права частного уголовного иска на всех граждан. Во-первых, предоставление права уголовного иска только потерпевшему объективно означает введение в уголовный процесс примитивной идеи мести в уголовный процесс, чем весьма существенно искажается самая природа института уголовного иска, имеющего основной целью публичную охрану правопорядка, а не только прав частного лица. Во-вторых, наделение этим правом только потерпевшего является явно недостаточным потому, что есть ряд преступлений, где отсутствует фигура потерпевшего; и, кроме того, партийная пристрастность правительства, которая распространяется и на правоохранительные органы, вполне реальна в наших условиях, что тоже оставляет мало места для уголовного иска потерпевшего.
Есть и доводы в пользу эффективности аction рopulary по сравнению с частным уголовным иском потерпевшего.
(1) Потерпевший может отказаться от уголовного преследования из-за нежелания брать на себя тяготы, соединенные с предьявлением и поддержанием уголовного иска.
(2) Отсутствие заинтересованности потерпевшего не означает отсутствия таковой у общества в уголовном иске.
Либеральные авторы, указывают, что римское аctio рopulary имело идеальный смысл, который заключается в том, что оно было оружием в руках каждого, кто при виде правонарушения без собственного интереса был готов искать защиты права ради права. Аctio populary противополагается должностному обвинению или обвинению потерпевшего. В широком смысле аction рopulary предполагает, что обвинение может быть предъявлено не только потерпевшим или представителем должностного обвинения. В собственном смысле, это есть обвинение, которое может предьявить каждый полноправный гражданин ex quilibet populo.
Во всяком гражданском обществе, достигшем определенного уровня зрелости, неизбежно возникает вопрос о праве каждого гражданина на уголовный иск, как средство восстановления справедливости. Ибо в свободной стране каждый свободный гражданин является гарантом права. В русской процессуальной науке в годы предшествовавшие 1 мировой войне вопрос о внедрении общегpажданского уголовного иска ставился как вполне назревший. Однако, конечно, не как единственная форма обвинения, а как корректив к недостаткам должностного обвинения.1 Многими осознавалось вся глубина проблемы связанной с внедрением народного обвинения в чистом виде. Поэтому не исключались возможности внедрения определенных ограниченных форм асtio рopulary в отечественное уголовное судопроизводство.
Некоторые авторы даже делали вывод о наличии зачатков народного обвинения в Уставе УСП России. Имеется в виду то, что согласно Уставу по делам о кражах, подсудным мировому суду, всю задачу обвинения (то есть как возбуждение преступления, так и обличение обвиняемого перед судом) могло взять на себя частное лицо - потерпевший. От этого обвинение не переставало быть публичным, так как во-первых, если бы потерпевший не возбудил преследование, то это должна была сделать полиция ex officio, и во-вторых, потерпевший не располагал правом прекращения уже начатого уголовного преследования по своему усмотрению, то есть действовал уже не в частных, а в публичных интересах.
На основании этого примера делался вывод, что рассмотрение аctio рopulary не является чисто спекулятивным и оторванным от местной процессуальной почвы, противоречащим отечественному процессуальному опыту.
В русской процессуальной литературе авторами, придерживавшимися либеральных убеждений, однозначно было признано, что нет рациональных оснований для ограничения круга частных лиц, имеющих право на частное обвинение, одним потерпевшим. Из того, что притязание потерпевшего самому добиваться наказания виновного заслуживает преимущественного удовлетворения, еще не следует, что должно быть оставлено такое же притязание других членов общества.2
Будучи наиболее адекватной формой закрепления идеи исковой формы защиты любого права, аction рopulary, по мнению либералов, является одним из признаков правового государства. Как отмечалось Н.Н. Полянским (вслед за германским процессуалистом Баром), устранение монополии должностного обвинения, которое не всегда свободно от подозрения в партийной беспристрастности, и наделение частных лиц правом уголовного иска составляет неотложную потребность государства, которое хочет впредь называться правовым, а не полицейским государством.3 При этом высказывалось мнение о том, что внедрение аction рopulary в ограниченных пределах наибольшее значение имело бы по, так называемым, “полицейским делам”, где потерпевшие все и одновременно никто.
Согласно распространенному мнению, "популярный уголовный иск" имеет большой политический заряд. Между тем как никогда ранее в нашем обществе именно сейчас ощущается потребность в охране посредством частного обвинения (не исключая должностного) самых близких его интересов. Таковы те интересы, которые должны бы находить себе гарантию в законодательстве о печати, о союзах, о собраниях, о производстве политических выборов и об ответственности должностных лиц.
Во всяком конституционном государстве, характеризующимся делением общества на партии, правительство не может быть вполне беспартийно, вовлекаясь в борьбу с политическими противниками, оно не может не быть более снисходительным к "своим" и менее снисходительным к противникам.
В полной мере это относится к преступлениям против выборов. В этой области при неопределенности границ, определяющих дозволенное от недозволенного открывается широкая возможность для применения двойного стандарта к поступкам различных партий. Для общества было бы лучше, если бы подготовку обвинения и само обвинение в злоупотреблениях при выборах осуществляли частные лица, вернее ассоциация частных лиц. Они же несли бы и судебные расходы, связанные с этой деятельностью, а также и ответственность, вплоть до уголовной при несостоятельности своего обвинения, если бы выяснилось злономеренность истца. То есть возможен и встречный уголовный иск со стороны обвиняемой стороны.
Но где особенно трудно и вместе с тем особенно важно достигнуть неукоснительности в возбуждении уголовного обвинения - это область должностных преступлений. На взгляд многих юристов, тщетно надеяться на то, что прокуратура будет когда-либо не подвержена политическим влияниям. Зависимость Прокуратуры от администрации, от власти и нам представляется вполне очевидной, несмотря на заверения в обратном высших прокурорских чиновников. Невозможность на практике следовать только "воле закона".
Поэтому правильно отмечалось, что при сосредоточении права уголовного преследования в руках исключительно исполнительной власти "Конституция беззащитна" и " все высокоценные конституционные и основные права, всякая защита "меньшинства" и "слабейших партий" в государстве всякая беспаpтийность в осуществлении законов о печати, союзах, остаются не более как теориею".4 Только уголовный иск, право на которой принадлежит каждому гражданину, есть полное и действенное средство восстановления всякого нарушенного права; но он вместе с тем есть принципиально единственное средство принудительного осуществления требования его.5
Признание уголовного иска в качестве права каждого гражданина имеет значение установления конституционной гарантии, составляющей необходимое дополнение должностному обвинению. Средством против упущений прокуратуры, не привлекающей к ответственности виновных, может быть только право всех граждан на уголовный иск.
Многие правоведы указывали, что положительная сторона общегражданского уголовного иска заключается и в том еще, что им обеспечивается общественное доверие к суду, то есть в том, что составляет моральную сторону правосудия. И в этом плане не важно насколько часто граждане будут пользоваться своим правом на уголовный иск; важно, чтобы это право им вообще принадлежало.
Только широкое допущение без ограничения одним потерпевшим к участию в обвинительной деятельности непрофессионального элемента может обеспечить прокуратуре положение действительно независимое и от общественного мнения и от критики партийной прессы.
Либералы приходили к выводу, что осуществление гражданами обвинительной функции в дополнение к деятельности должностного обвинения есть минимум самодеятельности, без которой при партийной природе конституционного государства не может существовать никакого уголовно-правового порядка. Однако необходимым структурным условием существования аctio рopulary, в том числе и в ограниченном виде( права ассоциаций на уголовный иск) может быть только уголовный процесс, в котором достаточно развиты элементы состязательной формы. То есть необходимо коренное преобразование уголовного судопроизводства в состязательном направлении.
В связи с этим, отмечалось, что должностное обвинение должно основываться на принципе целесообразности. Будучи, допущено законодателем, право частных лиц на уголовный иск по преступлениям, преследуемым в публичном порядке, может оказать двоякое влияние на деятельность государственного обвинителя. По-видимому, оно, прежде всего, должно стать стимулом для более активной деятельности обвинительной власти, так как данное обвинение может быть предъявлено вместо нее частным лицом. Сознание, что каждое такое обвинение, предъявленное и доказанное, вместо нее, частным лицом, является вместе с тем доказательством ее уклонения от своего дела, обвинительная власть должна иметь меньше побуждений для отказа от обвинения по соображениям противоречащим публичному интересу просто из-за недостаточной активности его. С другой стороны, допущение уголовного иска частных лиц по всем уголовным делам должно восполнить упущения в деятельности обвинительной власти по возбуждению уголовных преследований в тех случаях, когда такие упущения все-таки будут иметь место. Чем шире круг лиц, обладающих правом на уголовный иск тем более обеспечена та функция контроля над деятельностью официальных обвинителей, которую призван выполнять институт участия частных лиц в публичном обвинении, поскольку преследование преступника должно составлять абсолютную обязанность обвинительной власти.
Однако, например, Полянский Н.Н. полагал, что наилучшим образом аctio рopulary сочетается с должностным обвинением, действующим исключительно во исполнение принципа законности.6
Таким образом, по мнению многих ученых, наделение каждого правом уголовного иска, необусловленного личной заинтересованностью его субъекта, делает все более крепким тот социальный цемент, который скрепляет общество и государство. Развитие в гражданах правового чувства составляет главное условие устойчивости правопорядка; только в народе, в котором правовое чувство так развито, что каждое грубое нарушение закона близко принимается к сердцу всеми гражданами, можно сказать, что правовой порядок имеет в нем прочное основание.
Либеральная школа рассматривала аctio рopulary в четырех значениях: во-первых, как процессуально-технический прием, корректирующий официальное обвинение и таким образом обеспечивающий интересы правосудия, независимо от цели обеспечения политического беспристрастия; во-вторых, как социально-воспитательный фактор; в-третьих, как средство, укрепляющее объективный правопорядок; в-четвертых, как понятие, заставляющее сменить парадигму континентального публичного сознания на более прогрессивную, где приоритет имеет частное начало, индивид уравнен с государством.
Вместе с тем, аctio рopulary может вызвать и ряд возражений, против которых в свою очередь приводились контраргументы.
(1) Институт аctio рopulary чужд отечественному уголовному судопроизводству, поскольку является понятием другой правовой системы. Континентальное публичное правовое сознание исходит из приоритета публичного момента над частным, ему чужда идея защиты публичного интереса посредством исковой деятельности частного обвинителя. Однако, если принять в соображение процесс конвергирования двух правовых систем (поскольку общим идеалом является правовое государство и гражданское общество), то с теоретической точки зрения можно допустить ситуацию, когда сделалось бы возможным воспринять определенные черты народного обвинения в нашем уголовном процессе. Причем не через насильственные, противоестественные действия в отношения него, а путем реформирования. Вообще же у либералов подспудно всегда существовало убеждение, что англо-американский способ уголовного судопризводства в значительной степени лучше континентального обеспечивает права индивидуума и, кроме того, он более эффективен. Однако переделывание русского уголовного процесса по образцу английского вряд ли возможно хотя по причине высокой социальной и экономической стоимости подобной операции.
(2)Опасность злоупотребления аctio рopulary.
Но, во-первых, эта опасность не больше той, которая существует при монополии государственного обвинения. Во-вторых, есть средства для противодействия злоупотреблением аction рopulary, а именно: предварительное обеспечение обвинителем всех издержек производства; требование, чтобы обвинение было формулировано и подписано адвокатом (присяжной адвокатуры)7 ; ответственностью за ложное обвинение.
(3) Внедрение аctio рopulary неизбежно связано с коренными изменениями в судоустройстве. Очевидно, как прокуратура, так и адвокатура должны быть реорганизованы в соответствии с требованиями состязательной системы уголовного судопроизводства (коль скоро последняя задекларирована в Конституции). Экономические издержки при этом, очевидно, будут велики. И это делает маловероятным внедрение аctio рopulary в реальном будущем. Однако указанное обстоятельство не может опорочить его, как идею.
(4) Ослабление чувства ответственности у должностного обвинителя. Возникновение у него желания переложить на частных лиц ответственность за уголовное преследование преступников, поскольку государство само вовлекает его в такой соблазн, распределяя ответственность за оставление преступлений без преследования между своими агентами и частными лицами.
Однако при господстве принципа диспозитивности сознание служебного долга лишь должно выигрывать в силе своего влияния, когда представитель официального обвинения будет знать, что его уклонение от пользования правом на уголовный иск может быть не только замечено, но и наглядно доказано обвинительным приговором, вынесенном на основе иска частного иска.
По мнению либералов-юристов, теоретически реализация идеи народного обвинения в российском уголовном судопроизводстве в зависимости от степени последовательности ее проведения может быть осуществлена двояким образом.
(1) При сохранении смешанной формы процесса, когда в деятельности прокурора принцип целесообразности применяется в узком смысле- экономии энергии обвинительной власти, асtion рopulary может быть внедрен в ограниченном виде: только по определенной категории дел; не любым гражданином, а только ассоциацией граждан, уполномоченной на это властью; только как дополнение к официальному обвинению, то есть носить субсидиарный характер.
(2)Второй вариант предполагает коренное преобразование отечественного уголовного процесса по состязательной форме, при которой государственное обвинение руководствуется в своей деятельности принципом целесообразности в собственном смысле, то есть требует отказа от уголовного преследования, когда оно по политическим, экономическим, идеологическим, фискальным и каким-либо еще соображениям представляется нежелательным. В сочетании с принципом законности, который наоборот понимается узко: как равенство сторон перед законом. Здесь общенародное обвинение существует в собственном смысле - право обращаться к суду уголовному принадлежит не по титулу понесенного ими от преступления вреда, а как их общее гражданское право выполнять одну из публичных функций.
С указанными двумя вариантами реализации аction рopulary связан вопрос о возможном характере взаимоотношения его с официальным обвинением. Если право уголовного иска должно быть признано за каждым полноправным членом общества, то должно ли осуществление этого права быть обусловленным отказом обвинительной власти от преследования, другими словами, следует ли общегражданское уголовное обвинение допустить в качестве субсидиарного (т.е. дополнительного, вторичного, находящегося в зависимости от должностного) или оно может конкурировать с деятельностью органов официального обвинения. Какую функцию будет выполнять народное обвинение: дополнительную или конкурирующую?
Опять же решение этого вопроса находится в контексте принципиальной основы процесса, определяется его формой. Возможны два варианта.
(1) аctio рopulary. выступает как дополнение к должностному обвинению и существует в виду субсидиарного общегражданского уголовного иска. При этом сохраняется господствующее положение официального обвинения. Должностной обвинитель руководствуется принципом законности в широком смысле, а целесообразности - в узком, как экономии своих сил. Закон отдает предпочтение публичным органам в возбуждении уголовного преследования, первому определить свое отношение к делу. Предъявление частного уголовного иска ставится в зависимость от бездействия обвинительной власти- в целях контроля над ней.8
Допущение только субсидиарного вида аctio рopulary не освобождает обвинительную власть от необходимости по поводу каждого сообщения о признаках преступления разрешать вопрос, требуется ли по обстоятельствам дела ее вмешательство и в то же время затрудняло бы решение этого вопроса, так как в каждом случае обвинительной власти оставалось бы неизвестным согласится ли деннуциант (податель жалобы) взять на себя задачу обвинения.
(2) Если деятельность должностного обвинителя допускает принцип целесообразности, понимаемый в собственном смысле, общегражданский уголовный иск выступает уже в роли конкурирующего к нему. Основным назначением его становится равноправная конкуренция с прокурорским обвинением.
Итак, решение вопроса о внедрении института аctio рopulary в российское уголовно-процессуальное законодательство может подвергаться изменениям в зависимости от состояния процессуального законодательства - насколько последовательно в нем проведен принцип диспозитивности, развита состязательная форма; от того в каком объеме в нем признан народный элемент.
Логична точка зрения, что первоначально аctio рopulary мог бы быть усвоен законом в ограниченном виде. Причем эти ограничения могли бы коснуться как категории преступлений, в отношении которых он допускается, так и круга лиц, которые наделяются правом на аctio рopulary.
6.1. Право ассоциаций граждан на уголовный иск.
Узкая (публичная) постановка аctio рopulary - это право ассоциаций на уголовный иск. Думается, что это наиболее преемлемая форма для публично-правовой идеологии. Даже при отрицании за аction рopulary функции конкуренции с должностным обвинением нельзя не признать допустимым предоставление ассоциациям права преследования не как конкурента обвинительной власти, а как контроль и помощь ей.
В теоретическом плане данная идея впервые была выдвинута Полянским Н.Н.9 В советской процессуальной литературе похожие идеи высказывались И.М. Гальпериным, Ф.А. Полозковым, В.Т. Томиным и рядом других авторов.
Как уже указывалось, проф. Томин предлагал наделить правом уголовного преследования коллективы трудящихся. Полагаем, что в настоящее время, в виду дискредитации идеи образования обьединений по производственному принципу, данная форма существования права на actio populary вряд ли возможна.
На наш взгляд, право ассоциаций на уголовный иск является производным от права любого гражданина на уголовный иск. Но при реализации данной идеи в отечественное законодательство может быть обратная последовательность: через признание обществ субьектами этого права, то есть допущение публичного момента. Основное отличие уголовного иска общественного союза от собственно аctio рopulary заключается в прежде всего в субъекте права на иск- в первом случае это совокупность граждан. Это отличие определяет и ряд других особенностей
При том, что преступность растет и очевидно будет расти, государство не в состоянии будет постоянно увеличивать число органов уголовного преследования. При несоответствии между ростом преступности и числом должностных обвинителей государственная власть не может отказаться от помощи в деле преследования преступлений, которую в состоянии ей оказать общество в лице ассоциаций, преследующих общественнополезные цели.
Эти ассоциации имели бы даже некоторые преимущества по сравнению с обвинительной властью. Так как они, во-первых, сосредотачивали бы свое внимание на отдельных преступлениях и приобретали необходимую специализацию; во-вторых, скорее чем обвинительная власть они могут рассчитывать на получение сведений о совершенных преступлениях. Поскольку нет столь распространенного в нашей стране предубеждения против "доносительства", когда сведения предоставляется частному лицу.
Особенно нужна помощь ассоциаций тем слабым жертвам преступлений, которые по возрасту, невежеству, зависимому положению, недостатку энергии сами не могут постоять за себя.
Полезное для государство, нужное для слабых членов общества право союзов ценно вместе с тем для всего общества, так как расширяет сферу участия граждан в отправлении правосудия, открывает новую область для общественной самодеятельности.
В союзах, преследующих преступления, граждане учатся защищать от преступных посягательств не только свои, но и чужые интересы. Там, где граждане умеют вмешиваться не в свое дело, там общественное благополучие имеет надежное основание.
Напомним, что в США и Англии уголовное преследование со стороны различных общественных организаций осуществляется очень широко. Особую активность в этом проявляют общества, деятельность которых направлена на защиту прав потребителей, охрану окружающей среды, женские объединения.
В последнее время возрос интерес к данной проблемы и в нашей стране. Связано это прежде всего со стихийно складывающимся финансовым рынком, сопровождающимся всевозможного рода катаклизмами, когда при бессилии государства многие потребители становятся жертвами недобросовестных финансовых агентов. Более 3 миллионов вкладчиков в России потеряли более 20 триллионов рублей. В одной Москве 170 финансовых организаций к настоящему времени прекратили выплаты. В этих условиях многие обманутые потребители от обращений с призывами о помощи к правительству стали самоорганизовываться для борьбы за свои права в политические объединения. Пока меры, предпринимаемые к мошенническим финансовым организациям в большинстве случае показывают свою неэффективность. Между тем в Америке покупатели могут предъявить уголовный иск компании, выпустившей необеспеченные ценные бумаги. Наказание - штраф 10 тысяч долларов и не менее 5 лет тюрьмы. Столь же сурово наказывается применение схемы, в том числе пирамиды, любое мошенничество при продаже ценных бумаг, искажение и скрытие информации, использование рекламы, ложно характеризующей эти бумаги как некую ценность. Штраф возрастает до миллиона долларов, а срок - до 30 лет, если тем самым нанесен ущерб финансовой системе страны. Американец вправе предъявить уголовный иск любому должностному лицу акционерного общества о возмещении ущерба не только лично ему, но и всему АО. Сумма иска при этом может исчисляться миллионами долларов. Риск и связанные с ним расходы по подобным судебным делам в Америке ложатся на юридические фирмы. Они договариваются с акционером: в случае выигрыша им отчисляется определенная часть суммы иска. Благодаря такой практике на американском рынке выросли многочисленные юридические фирмы, которые буквально охотятся за нечестными и безответственными президентами и директорами акционерных обществ. Работая ради выгоды, они укрепляют правопорядок.10
Для успеха данной меры в нашей стране необходима свобода образования союзов. Юридическая основа для этого создана федеральным Законом «Об общественных объединениях» от 19.05.95 г, где проведен принцип заявительной регистрации общественных объединений. Проблема в другом - в отсутствии традиции действительно независимой от государства массовой общественной самодеятельности. Мы взяли интервью у председателя Нижегородского Общества защиты прав потребителей, совмещающего этот пост с должностью заместителя начальника Нижегородского территориального управления государственного комитета РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур Лучкина А.А. Кстати, основные функционеры «Общества» также являются чиновниками. И само это общественное объединение расположено в здании, где размещается государственный комитет. Первое впечатление о том, что Общество защиты прав потребителей находится при государственной структуре, оказалось правильным. Из интервью данного нам, стало ясно, что Общество по своему правовому статусу напоминает бывший народный контроль. И по методам работы, и по составу кадров - это типичная разновидность контрольной государственной службы. Приведем несколько фрагментов из нашего разговора с Алексеем Акимовичем.
Вопрос: Каков правовой статус Вашей организации? На какие средства она существует?
Ответ: Нижегородская областная общественная организация защиты прав потребителей существует на правах юридического лица. Мы совершенно независимы в правовом отношении от государства. Наша организация является ассоциированным членом Союза потребителей РФ и через него входим в Международную Конфедерацию Обществ защиты прав потребителей (КонфОП). Нижегородская организация объединяет 31 общество на территории Нижегородской области. Большинство обществ на местах не имеет своих расчетных счетов. С финансированием дело обстоит очень плохо. Поэтому в большинстве случаев районные общества защиты прав потребителей тесно связаны с отделами защиты прав потребителей при местных администрациях. Связь эта состоит в том что чиновники указанных отделов местных администраций возглавляют эти общества и работают в них. Однако есть примеры и чисто общественной самодеятельности. Например, в Канавинском районе председатель общества защиты прав потребителей не является государственным служащим, работает на общественных началах. Я возглавляю Правление Нижегородской областной организации. В правление входит еще 13 членов. Все мы являемся работниками государственного антимонопольного комитета. Столь тесная связь общественной организации и государственного органа объясняется финансовыми преимуществами: не надо арендовать помещение, не надо платить зарплату сотрудникам, решается проблема с информационным обеспечением и пр. На местах, особенно в сельских районах, многие наши организации из-за скудности средств фактически бездействуют. Хотя иногла и наоборот находятся активисты общественники, которые на чисто общественных началах ведут работу по защите прав потребителей. Мы их стараемся поощрять. Финансируемся мы из следующих источников: членские взносы, гонорары за лекции, спонсорская помощь. Кроме того, распоряжением губернатора 50% сумм штрафов, взыскиваемых административными комиссиями при местных администрациях должно идти на содержание местных обществ защиты прав потребителей. К сожалению это распоряжение не достаточно строго соблюдается.
Вопрос: Каковы Ваши методы работы?
Ответ: У нас есть юристы, которые в гражданских судах заявляют и поддерживают иску в пользу потребителей, чьи права были нарушены. Это происходит в тех случаях, если ущерб не возмещается добровольно. Кроме того мы проводим экспертизы за счет потребителя. Взаимодействуем с государственными органами при проведении комплексных проверок предприятий торговли и обслуживания, в том числе с правоохранительными органами, госторгинспекцией - когда нас позовут. Взаимодействие осуществляется в основном на районном уровне.
Вопрос: Значит в Вашу организацию может обратиться любой желающий?
Ответ: Да. Надо обращаться в районную организацию.
Вопрос: Не видите ли Вы проблемы в том, что слишком сильно сказывается участие государства в Вашей деятельности?
Ответ: Проблемы в этом никакой нет. К нам приезжали иностранные делегации, представители КонФо из Бельгии. Они тоже нашли, что у нас все нормально. В Бельгии, например, государство также играет активную роль в поддержании структур аналогичной нашей.
Вопрос: А как обстоит с этим дело в США?
Ответ: Американская ассоциация - мощнейшая в финансовом отношении общественная организация. Действительно, в финансовом отношении они совершенно независимы от государства. Американская ассоциация объединяет в своих рядах 5 миллионов членов. Членство там существует в форме подписки на журнал, издаваемый этой ассоциацией. Если подписываешься на журнал, значит являешься членом. За счет средств подписчиков они и существуют прежде всего. Кроме того, им платят производители очень большие деньги за тестирование их товаров. В их журнале ведь содержатся сведения о тех или иных товарах, результаты их тестирования, рейтинг фирм. Производители борются за свою хорошую репутацию, платят деньги. Мы пока не можем перенять из опыт, хотя он весьма заманчивый.
Вопрос: Каковы перспективы развития Вашей организации? Не видите ли Вы возможности для приобретения права на осуществление уголовного преследования по определенной категории дел, относящимся к вашей уставной компетенции?
Ответ: Уставом нам такое право не предоставлено.Поэтому ведение какой-либо частно-детективной деятельности с целью привлечению к уголовной отвественности нам не разрешено. Я лично в принципе не считаю целесообразным наделение нашей организации правом уголовного преследования. Это дело компетентных правоохранительных органов. Полная самостоятельность от государства возможна. В перспективе.
Полагаем, что современное положение дел с Обществом защиты прав потребителей отражает общую ситуацию, когда реформы навязываются населению, неготовому к ним, сверху. Однако по-видимому иным путем невозможно, подготовить почву для подлинно народной общественной самодеятельности11. Очевидно, к этому времени «созревания» станет актуальным и вопрос о наделении действительно общественных ассоциаций правом уголовного преследования.
При решении теоретического вопроса относительно круга обществ, имеющих такое право, необходимо руководствоваться идеей: наделение обществ правом уголовного иска не может быть вверено административной власти: этим компроментировалось бы все предложение, так как административное усмотрение проникло бы в такую сферу, где оно мене всего уместно - сферу уголовного судопроизводства. Однако и на суд возложить распределение между обществами привилегий уголовного преследования вряд ли представляется нецелесообразным. Право преследования должно принадлежать всем союзам, учрежденным в целях вспомоществования общественному благополучию при том, что объектом преследования могут быть лишь те преступления, которые имеют прямое отношение к целям союза, то есть противоречат общественным интересам, взятым союзом под свою охрану. Законодатель должен бы лишь в общих чертах определить те типы союзов, на которые распространяется предоставление права уголовного преследования. По-видимому критериями для наделения общества правом на уголовное преследование могли бы быть: регистрация, время существования, число членов, имущество, отсутствие в уставе политических целей.
По мнению Полянского Н.Н., суд не может наделять правом преследования союз, но, напротив, нет препятствий, чтобы предоставить суду полномочие лишить союз этого права в случае предъявления им к кому-либо недобросовестного обвинения. Осуществляя это полномочие, суд не выходит за пределы своей компетенции. Только недобросовестное обвинение может считаться достаточным основанием для лишения союза права преследования преступлений (но не просто легкомысленное или недостаточно обоснованное).В противном случае суд мог бы по совершенно свободному усмотрению лишать союза права на аction рopulary, союзы впадут в преувеличенную осторожность. Лучшая же гарантия против легкомысленности - сами интересы союза.12
Развивая эту идею, можно предложить, чтобы обществам было предоставлено даже конкурирующее право уголовного преследования по отношению к должностному обвинению. Нет оснований предполагать, что допущенная в столь ограниченном обьеме конкуренция общественного обвинения с должностным может отразиться неблагоприятным образом на энергии последнего; с другой стороны, если бы общества прежде чем возбудить уголовное преследование должны были каждый раз дожидаться решения государственных органов, это тормозило бы их деятельность и ослабляло авторитет.
Что касается права на проведении самостоятельного расследования у общественных организаций, например, права предварительного задержания преступников и составление протоколов, которые имели бы силу доказательств, то по-видимому положительное решение этого вопроса возможно при условии наделения правом ведения расследования стороны защиты в процессе по всем делам. Пока же трудно найти в позитивном уголовно-процессуальном праве достаточно убедительных соображений в пользу такого возведения частных обществ в степень органов публичной власти. То же самое следует сказать о наличии у этих субъектов формальной диспозитивности - положительное решение этого вопроса находится в зависимости от общего реформирования уголовного судопроизводства.
Злоупотребления со стороны обществ правом уголовного иска, конечно, возможны, но злоупотребления неизбежный спутник всякого права. "Шантаж нуждается в потемках; между тем деятельность обществ, законно учрежденных протекает в свете публичности, который менее всего способствует приемам преступного свойства."13
Итак, мера эта, если бы она была осуществлена в законодательстве, имела бы на первое время не столько практическую, сколько принципиальную ценность. Ею впервые было бы подорвано старое, не отвечающее потребностям общества начало, что обвинителем может быть только или должностное лицо или потерпевший. Ею принцип участия общества в отправлении правосудия, уже получивший применение к наиболее важному моменту уголовного процесса (постановке приговора судом присяжных), был бы распространен и на другой момент процесса - обвинение в преступлении.
Что же касается практического значения права обществ преследовать преступления, то оно проявляется со временем, когда между личностью и государством встанут многочисленные союзы, могущественные широтою своих прав, надежные защитники, составляющие общество личностей, как от взаимных друг на друга посягательств, так и от эксцессов государственной власти.
Подводя итог сказанному, следует отметить, что в русском либеральном проекте укрепления частного начала уголовно-процессуального права имеются самые разнообразные предложения. К числу таковых можно отнести предложения, касающиеся расширения частного обвинения потерпевшего, введение субсидиарного иска. Все они являются производными формами от процессуального принципа «диспозитивность», видового понятия «частный уголовный иск». Среди этих вариантов наиболее последовательным воплощением частного начала является, конечно, общегражданский уголовный иск или, его смягченный вариант - наделение общественных союзов правом уголовного преследования по определенным категориям дел.
1 Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М., 1913, с. 54, 55; Полянский Н.Н. Право обществ на уголовный иск. С. 75-122; его же: К вопросу об участии частных лиц в публичном обвинении. С. 104-113.
2 Полянский Н.Н. К вопросу о праве частных лиц на субсидиарное обвинение. С. 95-96.
3 Цит. : Полянский Н.Н. Указ. соч., с. 96.
4 Полянский Н.Н. Указ. соч., с. 98.
5Кулишер А.М. Защита субъективных публичных прав посредством иска //Юридический вестник. М., 1913, кн. 4, с. 79.
6Полянский Н.Н. Указ. соч., с. 112-113.
7Люблинский П.И. Публичная защита в уголовном процессе //Юридический вестник. М., 1913, кн. 1, с. 84 и след.
8Примерно такое решение предлагалось авторами проекта УПК , разработанного Государственно Правовым Управлением при Президенте РФ, с той поправкой, что субъектом частного иска признается только потерпевший: ст. ст. 74, 75 указанного проекта.
9 Право обществ на уголовный иск // Вопросы права. 1914., кн. 6, с. 75 и след.
10 Как в Америке защищают права потребителей.//Известия. 02.03.95г.//
11 О том, что потребность в создании действительно общественных аналагов общества защиты прав потребителей существует свидетельствует создание недавно в Москве по инициативе Московского анитимонопольного управления Фонда защиты потребителей (МОСФОНД). Его задачи во многом схожи с МСП -московским союзом потребителей, состоящем при анимонопольном комитете. Он также проводит экспертизы качества товаров и услуг, но при этом фонд пытается создать ( в отличии от МСП) собственную экспертную базу за счет аккумулирования инвестиционных средств своих учредителей - коммерческих организаций - Московский городской банк, Международная продовольственная биржа, Черкизовский мясокомбинат и пр. Комерческие структуры начинают осознавать, что беззаконие невыгодно.
Мосфонд создает специальный резерв средств для юридической помощи малоимущим гражданам. Отсюда будут оплачиваться экспертные работы, участие юристов в процессе.
Харктерно, что по инициативе Московского антимонопольного управления МСП вошел в союз учредителей МОСФОНДА.
12 Полянский Н.Н. Указ. Соч., с. 16.
13 Полянский Н.Н. Указ. соч., с. 16, 17.
|
|
